Читать книгу: «Когда начинается всё самое интересное», страница 2

А Comme Amoure,
Ричард Клайдерман

«Чёрт, опаздываю, а всё из-за того, что возле Метрополя машину припарковать негде, пришлось в переулках место искать», – Олины каблучки звонко процокали мимо ЦУМа, мимо Малого театра, осталось преодолеть подземный переход – и на месте. Она очень спешила, в ресторане гостиницы ждала верная подруга двадцатилетней выдержки Лиля, её надёжное плечо, а в случае необходимости и «жилетка», в которую можно было спокойно поплакаться. Хотя причин для плача у Ольги, счастливой успешной женщины сорока лет, уже давно не было, – любящий муж, четверо детей (три сыночка и лапочка дочка), дом полная чаша, интересная творческая работа (специалист по истории музыки на факультете искусств).

Заполнившая гулкое пространство перехода мелодия, которую на старенькой пианоле играл примостившийся у колонны уличный музыкант заставила остановиться. Её любимая А Comme Amoure в исполнении худого помятого мужика с седыми космами звучала не хуже, чем у самого автора, знаменитого французского пианиста Ричарда Клайдермана.

Подойдя ближе, Ольга окинула музыканта долгим внимательным взглядом, словно пытаясь под возрастным слоем уловить некогда любимые черты.

«Боже, неужели Антон? Тот самый Антон Ковальский, сокурсник по консерватории, из-за несчастной любви к которому она двадцать лет назад пыталась покончить с собой? Не может быть, как этот лучший ученик по классу фортепиано, участник международных конкурсов, которому все прочили блестящее будущее оказался здесь, в подземном переходе? Нет, не мог златокудрый красавец польских кровей по прозвищу Шопен так опуститься».

– Что изволит мадам? Любой каприз за ваши деньги, – оценивающе взглянув на красивую ухоженную женщину, наигранно лакейским тоном обратился к ней музыкант.

– Сыграйте эту пьесу ещё раз, пожалуйста.

Нежная мелодия зазвучала вновь, и, глядя, как длинные тонкие пальцы ласкают клавиши, Ольга невольно перенеслась на двадцать лет назад, в один из классов московской консерватории, когда она точно также смотрела на эти руки и мечтала только об одном, чтобы их обладатель Антон Ковальский обратил на неё хоть чуточку внимания. Один взгляд, одно слово, и она готова была побежать за ним хоть на край света, лишь бы смотреть на одухотворённое шопеновское лицо с прозрачными серыми глазами и слушать как волшебные руки творят прекрасную музыку.

Следует признать, что её сильное чувство во многом было спровоцировано именно музыкой – так эмоционально, так искренне, как Антон Ковальский не умел разговаривать с роялем никто. Даже знаменитую A Сomme Аmoure он исполнял лучше самого Ричарда Клайдермана.

Услышав, как рассыпается на сотни звенящих брызг кульминационный аккорд, Ольга отбросила все сомнения – да, этот потрёпанный мужчина именно он, Антон Ковальский, неповторимую манеру исполнения которого она узнает из тысячи, потому что двадцать лет назад целых десять дней, точнее всего десять дней, эта мелодия звучала только для неё.

Всё случилось весной, в конце четвёртого курса, когда Ольга с Антоном оказались в Варшаве в числе участников международного конкурса имени Шопена. То ли вольный воздух залитой солнцем польской столицы подействовал, то ли эйфория от победы на столь престижном конкурсе, но Антон вдруг ответил на чувства влюблённой девчонки. Да ей и не важно было, что послужило причиной столь неожиданной перемены в поведении предмета страсти, главное, главное то, что недосягаемый Антон Ковальский теперь с ней, и отныне они вдвоём навсегда, и впереди их ждёт долгая и счастливая жизнь, наполненная любовью, музыкой, и совместным творчеством. Со своим ярким талантом Антон наверняка будет востребован в лучших филармониях мира, а она, его верная Олька-бемолька, всегда будет рядом.

Но, как это часто бывает, романтические мечты – одно, а жизнь – совсем другое, так и Ольгино счастье оказалось коротким: по возвращении в Москву, Антон резко охладел, а узнав о беременности и вовсе прекратил отношения, прозаично предложив денег на аборт. Интеллигентная московская девочка в ужасе металась в поисках выхода, понимая, что нужно во чтобы то ни стало избавиться от ребёнка. Но как? Как сделать так, чтобы никто не узнал, тем более её строгие родители.

В отчаянии по совету одной безбашенной знакомой Ольга залезла в горяченную ванну, практически кипяток с разведённой в воде горчицей. Результат – маточное кровотечение, скорая, больница, в которой похожая на ведьму пожилая врач-гинеколог провела известную женщинам операцию под названием «чистка», и видимо дала слишком слабый наркоз, потому что такой боли Ольга не испытывала никогда, внутренности как будто выскабливали острейшим лезвием, она кричала, молила ведьму о помощи, а та только сказала – «поделом тебе, девка, запомнишь, как дитё изводить», припугнув напоследок страшным диагнозом – и «вообще после всего что с собой сотворила, вряд ли теперь родишь».

Ей так и не удалось сохранить случившееся в тайне. Впав в депрессию, Ольга бросила консерваторию, и несмотря на пышное разноцветье июня, наполнившее Москву ароматом сирени, все дни проводила дома, уткнувшись носом в спинку дивана. Родители в такой непростой ситуации, повели себя неожиданно деликатно, не кричали, не ругались, а отправили дочку в Крым к тёте Маше – отдохнуть на море и прийти в себя.

– Поезжай с богом Оленька, морская водичка с тебя все невзгоды смоет, – обняв дочь, сказала мама.

Если бы только дорогая мамочка знала, что её единственная ненаглядная дочка задумала! А задумала она, не много не мало, в этом самом море утопиться. Решение уйти из жизни Ольга приняла ещё в больнице, зачем после такого вообще жить? Любимый предал, ребёнка убила, детей больше не будет, а главное, главное в голове перестала звучать музыка, вообще, наступила полная музыкальная глухота. Нет, с обычным слухом у неё всё было в порядке, а вот с музыкальным… она перестала слышать музыку так, как могла это делать прежде, со всеми тончайшими нюансами и оттенками, именно поэтому и ушла из консерватории.

Поездка на море пришлась как нельзя кстати, удачно решив вопрос со способом самоубийства. Резать вены Ольга точно не сможет, ей и так каждую ночь снилось, как жёлто-горчичная вода в ванной быстро становится красно коричневой от её собственной крови. Выброситься из окна тоже не вариант, слишком публично, прыжок с десятого этажа девушки из приличной семьи навсегда разрушит папину репутацию – «надо же, у профессора МГУ дочь самоубийца», да и вид распластанного на асфальте тела зрелище не из приятных. Травиться таблетками – не факт, что не откачают, к тому же неудавшихся суицидников отправляют в психушку, куда попадать ей решительно не хотелось. А вот утопиться в море – самое оно, с морем она всегда договориться сможет, не зря же Рыба по гороскопу. Никто и не узнает, что она нарочно утопилась, подумают просто утонула, мало ли что, может сердце подвело или судорога.

Совершить задуманное Ольга запланировала на третий день пребывания в гостеприимном тётушкином доме, во-первых, чтобы возникло меньше подозрений, во-вторых, чтобы в последний раз насладиться «маленькими радостями жизни» -в тётимашином саду росли такие сладкие и сочные абрикосы, которыми она никак не могла наесться, а ещё знаменитые чебуреки от дяди Яши на ялтинской набережной.

Видимо не почуяв «утопленческих настроений» своей верной «рыбки», морская стихия встретила Ольгу приветливым спокойствием. Плавая в приятно прохладной воде, она по ходу договаривалась с морским царём, чтобы после перехода в мир иной, в смысле морской, не лежать трупиком на дне, а чтобы превратил её в русалочку.

На третий день, словно услышав Ольгину просьбу о подходящей погоде, море заштормило, и на пляже вывесили жёлтый флаг. Аккуратно сложив на лежаке шорты-маечку, Ольга вошла в воду и поплыла, мысленно прощаясь с родителями, Антоном, тётей Машей, и всем тем, что до недавнего времени удерживало её на земле. Заплыв далеко за буйки, она повернулась на спину, чтобы ещё раз взглянуть на солнце, которое несмотря на ветер и волны, светило ярко и радостно, и, сделав вдох, нырнула с твёрдым намерением на глубине «открыть шлюз», в смысле доступ воды в лёгкие.

Медленный выдох, и вот уже в рот, нос хлынула солёная вода, сердце тяжело заухало, отдавая в уши похоронным звоном, ещё чуть-чуть и всё будет кончено, она исчезнет из этого солнечного мира, или этот мир исчезнет для неё навсегда, и не станет ни солнца, ни моря, ни её, ни музыки, ни абрикосов, ни-че-го, но… «Не-е-е-ет!!!», – истошно завопил включившийся в последнюю секунду основной инстинкт, (кто думает, что основной инстинкт – это секс, ошибается, это желание жить), и Ольгино тело стремительно выскочило на поверхность.

«Дура, какая же я конченая дура, какой к чертям Антон? Какая любовь? Жизнь – вот самая главная ценность, глупейший вопрос – в чем смысл жизни, да в том, чтобы жить, просто жить – дышать, смотреть на небо, радоваться солнцу, есть абрикосы, слушать музыку», – страх смерти в мгновенье прочистил мозги, и Ольга бросилась обратно к берегу.

Однако рассерженный морской царь никак не хотел отпускать свою потенциальную жертву, которой он уже уготовил участь русалочки, море плевалась в лицо солёными брызгами, сбивая дыхание, разыгравшиеся волны бросали тело из стороны в сторону, относя всё дальше от берега.

Чувствуя, что быстро теряет силы, Ольга повернулась на спину чтобы передохнуть, как вдруг ощутила жёсткий удар в правую ногу, которую тотчас свело острой пронизывающей болью. «Акула, здесь недавно видели акул», – мелькнула невероятная мысль и женщину охватил приступ паники, она начала судорожно барахтаться, дыхание перехватило, и рот заполнила вода, которая из привычно солёной вдруг стала отвратительно горькой. В какой-то момент ей показалось, что море вокруг окрасилось в красно-коричневый цвет, как тогда в горчично-кровавой ванне, превратившись из доброго друга в убийцу, который терзал беспомощное тело женщины, швыряя и сдавливая, пока наконец сознание не выключилось и не наступила полная тьма.

Ольга уже не увидела, как с подплывшего спасательного катера в волны бросился загорелый парень и нырял, нырял, нырял, пока не вытащил ушедшее глубоко под воду тело девушки на поверхность.

– Да хватит уже, Влад, бесполезно, – глядя с каким упорством напарник делает утопленнице искусственное дыхание, произнёс второй спасатель, – не оживёт, слишком долго в воде пробыла.

Однако профессиональные действия загорелого парня опровергли мрачный прогноз, несмотря ни на что Влад (а именно так звали спасшего Ольгу молодого человека) сумел вдохнуть в неё жизнь, причём «вдохнуть» в буквальном смысле этого слова.

Открыв глаза, Ольга увидела улыбающееся лицо склонившегося над ней молодого человека, и невольно улыбнулась в ответ, почему-то подумав, что сегодня вечером они будут есть сладкие тётимашины абрикосы вместе. Так оно и вышло, и вскоре высокий симпатичный Влад, оказавшийся выпускником одного престижного московского вуза, сменил статус «ухажёра» на почётное звание «законного супруга». «Бывает любовь с первого взгляда, а у нас «любовь с первого вздоха», – часто шутил он, намекая на то, при каких обстоятельствах познакомился с будущей женой.

Несмотря на предсказание злой гинекологши, Ольга родила четверых детей подряд – троих мальчиков и очаровательную девочку, превратив их с Владом союз в нерушимую крепость, все обитали которой искренне любили и поддерживали друг друга.

Наконец мелодия A Comme Amoure взмыла вверх и рассыпалась каскадом звенящих звуков заключительного аккорда. Ольга очнулась от всколыхнувших душу воспоминаний и в ответ на вопросительный взгляд музыканта, достала портмоне.

– Да, да сейчас, – торопливо произнесла она, протянув музыканту пятитысячную купюру.

Шокированный столь щедрым вознаграждением, Антон удивлённо посмотрел на стоящую перед ним женщину, безуспешно пытаясь вспомнить где встречал её раньше. Под пристальным взглядом Ольга инстинктивно коснулась рукой волос, словно желая поправить прическу, и этот случайный, но очень характерный жест мгновенно вернул Антона на двадцать лет назад – перед глазами возникла залитая весенним солнцем Варшава, он, победитель престижного музыкального конкурса, а рядом – влюблённая в него худенькая светловолосая девушка, которую он насмешливо называл Олька – бемолька и которая имела привычку именно таким очаровательным жестом поправлять выбившиеся локоны.

«Не может быть, неужели эта красивая ухоженная женщина, внешний вид которой демонстрирует все признаки богатства, и есть та самая робкая Олька- бемолька, скоротечные отношения с которой и романом-то назвать нельзя было», – подумал он и неуверенно спросил:

– Оля, ты? Олька- бемолька?

– Вы ошиблись, – с деланым спокойствием ответила женщина.

Однако в её красноречивом взгляде читалось совсем другое: «да, это я, та самая Олька-бемолька, которую ты бросил двадцать лет назад, но я справилась, и всё у меня в жизни сложилось, а вот тебя, судя по твоему теперешнему виду, судьба здорово потрепала».

Антон понимающе усмехнулся и, продолжая вертеть купюру в руках, спросил:

– Целых пять тысяч за A Сomme Аmoure, не много ли?

– Нормально. Просто мне очень нравится эта пьеса. Когда-то давно один молодой талантливый пианист, которого я очень любила, играл её специально для меня.

С минуту оба молчали, обмениваясь взглядами, которые лучше слов говорили о том, что они узнали друг друга.

– Прости меня, – наконец тихо произнёс Антон.

– Да всё нормально, давно простила, – ответила Ольга и с улыбкой добавив, – а ты по-прежнему играешь не хуже самого Клайдермана, – поспешила прочь.

При виде запыхавшейся подруги сидевшая за столиком Лиля спросила:

– Ты что так опаздываешь, случилось что?

– Нет, всё нормально, просто выпал шанс закрыть один давний гештальт.

– И как, удалось закрыть?

– Навсегда.

Наслаждаясь мартини с апельсиновым соком, Ольга думала о том, что на самом деле она очень благодарна Антону. Ведь если бы тогда Ковальский так жёстко её не бросил, она бы не стала топиться. Если бы не попыталась утопиться, не встретила бы Влада, если бы не встретила Влада, не родила бы троих замечательных сыновей и красавицу дочку и уж конечно никогда бы не была так счастлива. Выходит, именно Антон помог ей приобрести то, что у неё сейчас есть. Никому не ведомы помыслы сверхусмотрящего, и видимо, для того, чтобы двадцать лет назад Ольгина линия жизни изменила своё направление в счастливую сторону, ей нужно было достичь дна и оттолкнуться.

Селёдка на газете

Боже, какая же вкусная эта селёдка – селёдочка! Просто пальчики оближешь, – подумала Лиза, облизывая лоснящиеся от жира пальцы. – Сейчас выложу на тарелочку, сверху лучком, порежу Бородинского, минут через пятнадцать придёт подруга Машка с подарочной бутылкой водки Finlandia, и все проблемы к чертям.

Нет, они с Машей, конечно, не алкоголики, но если есть важный повод, то можно. А сегодня у неё целых два повода, причём суперважных – один грустный, другой радостный. Грустный – они с Никитой расстались, и на этот раз уже окончательно. Три года своей молодой жизни на него потратила, в трудные минуты поддерживала, финансово помогала, а он, как только на телевидение ассистентом в литературную программу устроился, сразу ушёл, сказав на прощанье «ты Лиза для меня как прочитанная книга больше не интересна, с тобой скучно, нет в тебе креатива».

Понятно, где креатив нашёл – роман с телевизионной редакторшей завёл, наглая, стервозная, стильная. Через неё и на работу на телевидение попал.

Второй повод очень радостный – она не беременна! Несмотря на все признаки и внезапно образовавшуюся тягу к солёненькому (не зря селёдку прикупила), сегодня наконец был вынесен объективный врачебный вердикт – свободна! Хорошо, что Никита её с таким подарочком не оставил и теперь спокойно можно жить дальше, не рыдая над выбором: аборт или мать-одиночка. Так что ура, 28 лет, полёт нормальный.

Лиза взяла со стола газету «МК», на которой чистила селёдку, и уже собиралась выбросить замусоленные страницы, как взгляд зацепился за небольшое объявление. Следуя неистребимой привычке читать всё подряд, Лиза пробежала глазами текст, часть которого была написана на английском. «Ecole Lemania in Lozanne, Switzerland, invites to summer language courses in English and French». Языковая школа в Лозанне, Швейцария, приглашает на летние курсы английского и французского языков.

«А вот это уже интересно, – подумала она. Будучи молодым энергичным преподавателем английского в университете, Лиза грамотно использовала служебное положение для организации студенческих проездок за рубеж на языковые курсы. А что? На дворе середина девяностых, рынок образовательного туризма ещё не поделен между нарождающимися акулами нового российского капитализма, поэтому многие преподаватели действуют как индивидуальные предприниматели: собирают группы студентов, сами списываются с зарубежными университетами и языковыми школами и вперёд. И студентам хорошо, и преподавателю выгода – хоть какой-то шанс в стране изучаемого языка побывать. Лиза таким макаром уже трижды в Англию съездила, а чем Швейцария хуже?

Задумано, сделано. Быстренько нашлись пятнадцать желающих, приглашения, визы, билеты, всё как по маслу, и вот уже через полтора месяца в конце июня она в Лозанне, в той самой языковой школе Эколь Леманья.

Первая неделя пролетела как в сказке – сама школа вместе с общежитием расположены в старинном особняке на одном из красивейших холмов Лозанны, преподаватели классные, студенты всем довольны, экскурсионная программа вообще супер. За шесть дней успели столько всего увидеть – живописные городки Вёве и Монтрё на берегу Женевского озера, памятник Чарли Чаплину, Шильонской замок, Берн, Женеву со знаменитым фонтаном, бьющим прямо из середины озера. А сколько ещё интересного предстоит на следующей неделе! Поездка в горы, Цюрих, даже экскурсию на пароходике во французский Эвиан обещали организовать. И погода такая тёплая, солнечная, просто подарок судьбы. Да ещё можно одной спокойно прогуляться пока студенты на занятиях сидят.

«Какая же всё-таки здесь красота, прямо действительно как на открытке» – подумала Лиза, наслаждаясь неспешной прогулкой по набережной. – А вот и скамеечка удобная, можно отдохнуть и позагорать». Она уже собиралась присесть, как взгляд зацепился за что-то маленькое и блестящее. Подняв валявшийся на земле предмет, Лиза даже вскрикнула от восторга. Это было кольцо, но какое! Массивное серебряное кольцо изысканной формы в виде цветка розы с изящно вьющимися лепестками.

Вот это да! Достойное пополнение её коллекции ювелирных роз, начало которой положила доставшаяся от бабушки янтарная роза в виде старинной броши, потом прибавились кольцо с розой из белого нефрита, кольцо с розой из нежно розового коралла, в прошлом году в Англии купила себе колечко с миниатюрной розочкой оттенка красного золота, и вот тебе этот шедевр ювелирного искусства – серебряная роза. Вдоволь налюбовавшись находкой, Лиза надела кольцо на безымянный палец.

«Надо же, как подошло, словно для меня сделано», – подумала она и закрыла глаза, подставив лицо нежным лучам июньского солнца. Однако буквально через минуту проникающий сквозь веки солнечный свет из алого превратился в чёрный. «Какой гад закрыл от меня солнце», – возмутилась Лиза и, открыв глаза, увидела стоящего прямо перед собой высокого светловолосого парня в белой рубашке поло и синих джинсах.

– Sorry to disturb you, haven’t you seen a silver ring here near the bench? – обратился к ней молодой человек. (Извините за беспокойство, вы не видели здесь возле скамейки серебряное кольцо?) Дальнейший диалог естественно шёл на английском, но для удобства читателей переведём.

– Нет, – с вежливой улыбкой ответила Лиза, быстро спрятав руку с кольцом в карман юбки. «Не собираюсь я это кольцо никому возвращать, с такой красотой расставаться. Как говорится, что упало, то пропало».

– Жаль, – вздохнув, молодой человек опустился рядом с ней на скамейку.

– А в чём дело? Это что, ваше кольцо? – поинтересовалась Лиза.

– Ну как сказать. Не совсем. Я его вчера своей девушке здесь вручил, но мы поссорились, она так на меня разозлилась, что кольцо швырнула и убежала. Теперь вот пытаюсь найти.

– Ужас какой, – сказала Лиза, вдруг почувствовав небольшое жжение от кольца на пальце. – И что, думаете если найдёте, то помиритесь и всё будет хорошо?

– Ну это вряд ли. Мы насовсем расстались.

– Вот как? А почему вы в этом так уверены?

– Да разные мы очень. Клэр – человек творческий, у неё талант. Рисует прекрасно, фотографирует, в общем креативная личность. А я работаю в банке, такой «офисный червяк», ей со мной скучно и неинтересно.

«Надо же, – отметила про себя Лиза, – где-то я уже подобные упрёки про отсутствие креативности слышала».

– И что, прямо так и сказала, «с тобой скучно и неинтересно, поэтому давай расстанемся»?

– Нет, тут вполне конкретный повод возник. Она на год на Бали собралась, чтобы там спокойно рисовать-фотографировать, а я с ней ехать отказался. Только в банке повышение получил, не хочу из-за какого-то Бали свою жизнь менять и карьеру рушить.

– Понятно. И всё-таки зачем вам сейчас это кольцо? – не унималась Лиза.

– Мне его мой друг ювелир специально для любимой сделал. Сказал, это кольцо тебе на удачу, поможет найти настоящую любовь. Глупости, конечно, но мало ли, а вдруг.

Серебряная роза вдруг стала нестерпимо жечь палец, Лиза вытащила руку из кармана, и быстро стащив с покрасневшего пальца кольцо, протянула его незнакомцу.

– Вот, возьмите, и простите меня, пожалуйста, что я сразу не сказала, что нашла ваше кольцо. Просто оно мне так понравилось, что хотела оставить его у себя. Но теперь понимаю, что оно вам нужнее.

Молодой человек молча взял протянутое кольцо и внимательно посмотрел на Лизу. Пристальный взгляд серых глаз притягивал как магнит, оба как будто сцепились взглядами, физически ощущая это необычное визуальное проникновение друг в друга. Нахождение, изучение, узнавание. Мгновенья достаточно, чтобы считать закодированный природой тайный знак – мы встретились, мы снова вместе, мы были, есть и всегда будем, вне времени и пространства

– Стивен, – наконец прервал затянувшееся молчание молодой человек.

– Лиза, – всё ещё не в силах отвести взгляд ответила она.

В следующее воскресенье Стивен проводил Лизу в Москву, через месяц сам прилетел в Россию чтобы познакомиться с её родителями, спустя полгода Лиза переехала к мужу в Швейцарию. И сегодня, спустя столько лет вспоминая как нашла своего любимого, она с ужасом думает, что они никогда бы не встретились, если бы следуя совету своей мамы она не чистила селёдку на газете. Ведь тогда бы она ни за что не прочитала это объявление про языковые курсы в Эколь Леманья.