Читать книгу: «Сломленные крылья души», страница 7

Глава 14

Пришлось долго уверять Кира в том, что я его услышала и поняла. Было смешно, но я чуть ли не клятву дала этому парню, лишь бы он выпустил меня из машины.

Все шло, как нельзя хорошо. Того парня я больше не видела, что не могло не радовать. Я попыталась забыть о той ночи раз и навсегда: никто и никогда, кроме меня самой не будет знать о случившемся.

Илья стал появляться на занятиях намного чаще, чем раньше, да и отношения по-немногу начали входить в нормальное русло. Мне все еще было неловко: я по-прежнему чувствовала свою вину. Илью как будто подменили. Наверное, это эгоистично, но так он со мной рядом, и я этому рада. Меня грызла совесть. Но не долго, вскоре ее место заняла ревность: ужасная, разъедающая, как кислота, ревность.

Все случилось за два дня до приезда Антона: дядя обещал навестить меня в новогодние праздники, прихватив с собой Софи и жену. Я с друзьями договорилась встретиться в кафе, чтобы обсудить, где и во сколько мы будем праздновать Новый год. Рони прибежала, чуть позже меня. Растрепанные волосы выглядывали из-под вязаной шапки; кончик носа раскраснелся от холода, а ресницы порхали над глазами, покрытые инеем.

– Только не говори, что я последняя! Кир не хотел меня отпускать, – щеки подруги зарделись еще больше прежнего. Закусив губу, она опустила глаза в пол.

Я рассмеялась.

– Нет, ты не последняя. Еще не хватает нашего умного и красивого мальчика, – ответила я. – Эй, может посмотришь на меня, – я поднесла окоченевшие пальцы ко рту, чтобы согреть.

Вероника осторожно посмотрела на меня и нервно улыбнулась: губы растянулись так сильно, что мне казалось, будто к их краям приклеены ниточки. Карамельные глаза горели невозможно ярко, поблескивая от слез.

– Можно я заеду вечером, – прикусив нижнюю губу, спросила подруга.

– Так-так, уверена, что меня ждет безумно интересная ночь, – загадочно подмигнула я.

От моей реплики девушка раскраснелась еще больше, от чего меня пробрало на нервный смех.

– Что смешного я пропустил? – Знакомый голос раздался прямо за спиной.

Я не обернулась, надеялась, что как раньше, он закроет мои глаза ладошками, и попросит отгадать. К сожалению, этого не случилось. Рони смотрела поверх меня, а через минуту перевела взгляд прямо за спину. Улыбка сползла с ее лица, в глазах читались растерянность и недопонимание. Нездоровая реакция подтолкнула развернуться меня и лично увидеть что-то столько непонятное.

Илья стоял прямо передо мной, во весь свой рост, я едва ли не касалась носом его мускулистой груди. Я перевела взгляд чуть правее и тихонько охнула.

Девушка.

Они стояли совсем близко друг к другу. Широкая ладонь друга крепко держала ее ладошку. Мы с ней примерно одного роста: карие глаза, черные, как ночь, с любопытством шарили по мне; темно-каштановые волосы небрежными волнами, больше похожими на сосульки, разметались по пальто, а персиковые губы растянуты в мерзкой улыбке.

– Ничего смешного, – отчеканила Рони.

Я даже сказать ничего не смогла. Поперек горла встал ком. Зеленые глаза отыскали мои и вопросительно взглянули. Я слегка мотнула головой и поспешила войти в здание. Сердце пропустило несколько ударов подряд, его действия ударили сильнее любого ножа.

Я не имею права претендовать на него, это глупо. Наоборот мне нужно радоваться, что человек не стал мучиться, не стал жить переживаниями, а решил построить свою личную жизнь, уже без меня.

Ребята познакомились и приступили к обсуждению предстоящего праздника. Я особо не вникала, как обычно витала в облаках, точнее застряла в трясине болота. Илья так нежно держал ее руку, постоянно обращался к этой. Всячески обнимал ее и целовал. Все внутренности разъедала сильнейшая из всех кислот – ревность. Она тоненькими струйками сочилась в каждый орган, повреждая мышечные, соединительные ткани, каждую связку она превратила в месиво. Легкие еще функционировали, когда ноги подняли меня с места, и поспешили увести куда подальше.

Туалет оказался пуст. Холодная вода толстой струей бежала из крана, пока я пыталась охладить пылающее от злости лицо. Я, как будто сошла с ума. Кровь бурлила по венам, а голова слегка кружилась.

– Ну, и чем же я хуже? – Спросила я у отражения. – Да она копия меня, – усмехнулась я. Ноздри расширились от частого дыхания, а зрачки глаз увеличились.

– Интересный способ забыть меня, – продолжала говорить я. Точно сошла с ума, раз разговариваю с собственным отражением в зеркале.

– Ты уверена, что именно так я пытаюсь тебя забыть?

Я вздрогнула.

Шаркающий звук медленных шагов раздался в пустом помещении. Он был слишком близко: его аромат, смешанный с легким запахом шампанского, щекотал мои ноздри. Жар, исходящий от тела парня, медленно переполз ко мне. Все, что уцелело из внутренностей сжалось в маленький комочек.

– Ты единственная и неповторимая, – шептал он, прислонившись губами к уху. Стайки мурашек пронеслись по рукам, бедрам и животу, концентрируясь где-то внизу.

Тонкие пальцы собрали распущенные волосы в кучку и перебросили на одну сторону. Мягкие губы коснулись кожи на шее, взбудораживая кровь, оголяя каждый нерв. Дышать становилось труднее.

– Тогда зачем она тебе? – Задыхаясь спросила я.

– Позлить тебя, – прошептал парень, притягивая меня за талию к своей груди.

В отражении его глаза светились лучше всякой гирлянды: зрачки увеличены слишком сильно. Илья возвышался надо мной, как стена, готовая вот-вот обрушиться.

– Я уверен, что ты чувствуешь это, – кончиками пальцев, сквозь ткань свитера, он нащупал  грудь. От прикосновений друга я затрепетала, как мотылек в банке.

Стоп!

Так нельзя. Мы же друзья. И должны остаться ими. Но все, что он говорил, делал – все это заставляло меня трепетать от волнения, тяжело дышать и ожидать, что же будет дальше.

– Позволь мне доказать то, что ты была не права, – я согласно хмыкнула, мельком оглядев его в зеркале. Илья быстрым и точным движением развернул меня к себе, приподнял в воздух и усадил на каменную столешницу, коленями раздвинув ноги шире, чтобы встать вплотную ко мне.

Ладони путешествовали по моему лицу. Пальцы изящно очертили губы, чуть приоткрывая их; правая рука медленно сползла по талии и легла на бедро, чуть сжав его. Сладкий стон едва ли не сорвался с моих губ. Илья взглянул мне в глаза, будто убеждаясь в чем-то, слегка кивнул сам себе и облизнул губы. Жар полыхал между ног, превращая рот в пустыню.

Губы покалывало от предвкушения, я еще помню тот момент, когда Илья впервые коснулся их своими: на вкус они были такими же сладкими и вкусными, как я себе представляла.

Не дожидаясь его ответной реакции, я всем туловищем подалась вперед, касаясь его губ. Илья в сию же минуту подхватил мой порыв. Мы целовались слишком долго, его горячий и скользкий язык путешествовал по моему рту, лаская каждый уголок. Парень оторвался всего на минуту, по минимуму сокращая расстояние между нами, чтобы подхватить меня под бедра, и нежно впечатать спиной в противоположную стену. Для поддержки мне пришлось обвить ногами его узкие бедра, еще больше вжимаясь в него.

Я висела на нем, как обезьянка, сумасшедшая обезьянка, сгорающая от непреодолимого желания и страсти. Илья стонал мне в рот, иногда покачивая бедрами мне навстречу. Его действия сносили мне крышу окончательно, мне хотелось большего: я уверенно поерзала и крепче обхватила его за шею, прерывая поцелуй.

Он выглядел обезумевшим: в глазах полыхало пламя, а грудь часто-часто подымалась от тяжелых вздохов; волосы в ужасном беспорядке; губы выглядели хуже всего, они опухли от нашей страсти. Хихикнув, я лизнула его в шею, одновременно покусывая.

– Ты слишком испорченная девчонка, – рыкнул Илья, умудрившись ладонью надавить на местечко между ног. Я, как раненый зверек, взвыла. Но всю страсть как будто пылесосом засосало, когда в кармане у одного из нас раздалась противная мелодия.

– Крис, да, я сейчас, – Илья взглянул на меня извиняющимся взглядом. В голове прокрутилось ее имя сотню раз: "Крис", "Крис", "Кристина", и меня, как будто ледяной водой окатили. Дымка рассеялась, и я ощутила горечь своего поступка. Я дала ему шанс, ложную надежду на взаимность.

Сморгнув подступившие слезы, я дождалась окончания разговора и произнесла то, что разобьет ему сердце окончательно:

– Прости, это была ошибка. Ты пьян, а я зла, что ты привел ее. Я приревновала тебя, как друга. Это был порыв минутной слабости, я не позволю больше перейти границу дозволенного. Тебя ждет Кристина, беги к ней, – дрожащим от волнения и обиды голосом сказала я.

Я подняла взгляд на друга и ощутила острую боль потери. На этот раз сильнее. Его покрасневшие щеки блестели от единственной слезинки, скатившейся прямо к уголку губ; глаза широко смотрели на меня, будто умоляя забрать свои слова назад.

Но я не забрала. Тяжело проглотила ком в горле, шмыгнула носом и ушла прочь, даже не обернувшись, ощущая на себе его отчаявшийся взгляд. Я чувствовала себя сукой, самой настоящей тварью, позволившей себе поиграться на чувствах друга, а потом жестоко оттолкнув.

Глава 15

Если тебя просят о чем-то, слезно просят, то может, стоит прислушаться? Ведь ты не можешь знать, чем твое непослушание может закончиться…

Опустошение. Исчезли все чувства, не считая чертовой вины и отвращения к самой себе. Перед глазами стоит он: по щекам струятся соленые, от обиды, слезы; глаза потускнели слишком сильно, если учитывать, что этот человек жив; он всем своим видом выдавал все, что скрывало сердце. И я его прекрасно понимаю, он должен испытывать жуткое отвращение по отношению ко мне, даже мое второе "я" твердит об этом вторые сутки подряд.

Сил элементарно не хватало даже для того, чтобы принять душ, и хоть как-то исправить плачевную ситуацию моего внешнего вида. Хотя сейчас это настолько неважно, учитывая мою забастовку в еде. Я отгородилась от внешнего мира на сорок восемь часов: ни людей, ни косых и осуждающих взглядов, нет никого, кто бы мог напомнить мне о нем; о том, как я плохо выгляжу.

В среднем за эти дни я спала около трех с половиной часов.

За три часа до прилета, Антон прислал СМС:

"Наш самолет скоро приземлится, не могла бы ты нас встретить? Малышка высосала из нас буквально все соки, не хотелось бы суетиться с оформлением номера. Ответь, как прочитаешь" 

" Отлично, буду ждать. Да, конечно, располагайтесь у меня, нет проблем" 

Пальцы с большим усердием нажимали на клавиши клавиатуры, стараясь не промахнуться. Осмотрев быстрым взглядом обстановку дома, я осталась вполне довольна. Усмехнувшись, я попыталась встать с дивана в гостиной.

Плед сполз на пол, прямо к моим ногам. Пришлось наклониться и тщательно его сложить. В голове промелькнули хоть какие-то полезные мысли: первая гласила, что нужно привести себя в нормального, живого и здорового человека, а вторая, что мне необходимо приготовить комнаты для Антона и его семьи.

Для малышки Софи пришлось выделить комнату сестренки. Мне не хватает взрывной энергии Лисы, я скучаю. Розовые стены ее комнаты были полностью обклеены плакатами мультяшных героев, по большей части принцессами. Больно вспоминать, как это маленькое чудо бегало по всему дому, размахивая крохотными ручками и хохоча во весь голос. Вдохнув поглубже, я резко выдохнула и поспешила покинуть ее комнату, на ходу проглатывая слезы. Гостевая комната будет в полном распоряжении Антона, там все осталось, как и было, менять и прибирать особо не нужно. Я убедилась в готовности приема, расположении гостей и со спокойной душой отправилась в душ.

Ванная наполнилась влагой. Горячие струи душа скользнули по телу, как язычки пламени, обжигая все тело. Было не больно, а приятно. Жгучее ощущение собственной кожи придавало уверенности, что я все еще жива и полностью функционирую физически; чего не скажешь о моральном существовании.

В собственном отражении зеркала я видела незнакомку: огромные синяки под опухшими глазами; впалые от голодания щеки, скулы выпирали так сильно, будто их специально вырезали, как на пластилиновой фигурке; глаза совсем выгорели и потухли, потеряли естественный оттенок. Небольшой частью косметики мне удалось оживить лицо, совсем чуть-чуть макияжа, и я стала похожа на обычного подростка, на самую обычную девчонку.

Поверх широкой отцовской футболки я натянула теплый свитер. Представления о температурном режиме я не имела совсем, пришлось опираться на собственные ощущения. Вместе с синими джинсами я надела теплые, махровые носки, и всунула ноги в высокие сапоги. Голову покрыла вязаным шарфом и укуталась в пальто; взяла с собой все необходимое и поспешила к такси. Пришлось вызвать машину, чтобы успеть доехать до ближайшего аэропорта к городу.

К счастью на дорогах было пусто. Таксист ехал с оптимальной скоростью и привез меня на место быстро. Какие-то двадцать минут и я уже в аэропорту Шереметьево.

Затеряться в вечно снующем народе довольно просто. Пришлось пробиваться и протискиваться, чтобы оказаться ближе к очереди людей, прибывших в город. Каждый суетился, делал кучу непонятных телодвижений, буквально носился со своим багажом в поисках родственников, друзей. Близился Новый год, народу от этого было только больше, поэтому пришлось глядеть в оба.

Прямо за плотным, в возрасте, мужчиной проглядывал ежик темных волос. Он почти не изменился, даже не постарел: все тот же, красивый, подкаченный парень, каким я запомнила его еще в детстве. Малышка неспокойно ерзала на руках отца, совсем взрослая: темные кудряшки торчали из-под шапочки, обрамляя круглое личико. Следом за ним шла девушка, его жена. Я видела ее всего пару раз на фотографии, которыми Антон любезно поделился во время моего видео-звонка. Невероятно красивая и простая одновременно. Милена выглядела чуточку моложе, но из-за этой незаметной детали, их пара выглядела очень гармонично.

– Хэй, – крикнула я, поднимая в воздух одну руку.

Не знаю как, но именно Милена узнала меня и поспешила в моем направлении, притащив за рукав мужа.

– Малышка, – Антон отдал дочь Милене, и набросился на меня, крепко обнимая за шею, даже умудрившись поднять меня в воздух. – Как же я соскучился, безумно соскучился, – тараторил он, не выпуская меня из объятий.

– Я Милена, – представилась девушка, протягивая мне свою ладошку.

– Я Арсения, но можно просто, Сеня. Я обязательно ее пожму, когда Антон соизволит поставить меня на землю, – с хохотом ответила я.

– Антон, пусти ее, себя побереги, все-таки не молодой уже, – игриво толкнув мужа в плечо, прощебетала Милена. Было слишком шумно для знакомства, тем более для теплых объятий и далеких воспоминаний.

– Так, давайте выбираться отсюда, Софи устала, такси ждет у выхода, – я схватилась за ручку одного из чемоданов, и поспешила к выходу.

В дороге малышка незаметно уснула прямо на моих коленях. Во сне она казалась еще более невинной, чем когда либо. Маленькие щечки пылали легким розовым румянцем, а черные реснички то и дело дрожали. Все происходящее до жути напоминало о семье. Я прикусила нижнюю губы, пытаясь сдержать рвущиеся на свободу слезы.

Милена помогла мне перенести Софи в комнату: я двигалась как можно тише, чтобы не разбудить принцессу. Девушка чмокнула ребенка в щечку, погладила по голове, и тихонько вышла, прикрывая дверь.

Антон вовсю хозяйничал на кухне: кофеварка активно шумела, вся гостиная пропахла кофе. Мы с Миленой устроились друг напротив друга, я разместилась в кресле. Девушка мило улыбалась, иногда опуская взгляд вниз, будто стесняясь.

– Сенька, а ничего не изменилось. Все по-прежнему на своих местах, будто и не уезжал, – заметил дядя. – Только вот атмосфера другая, жаль, что не успели поболтать с Лехой, – прохрипел он.

– Это точно, папа был бы рад видеть тебя.

– Сень, мне так жаль, самому все еще не верится, что их больше нет, – Антон поставил свою кружку с кофе на столик, заключая меня в объятия. – Ты только держись, я помогу, чем смогу.

– Спасибо, – сглатывая ком в горле, прошептала я. – Лучше расскажите, как это жить в Америке.

Я с любопытством оглядела Милену, а затем и дядю.

Весь оставшийся день, вечер и чуточку ночи мы говорили, говорили и говорили, пока не обнаружили, что жена Антона мирно посапывала на его плече. Пожелав спокойной ночи, я погасила свет и закрылась в своей комнате. Сон обходил меня стороной несколько раз подряд. При каждой попытке я натыкалась на тот же кошмар, преследовавший меня после аварии. Прокручивая каждую секунду в голове, каждый миг, я пыталась найти что-то, что поможет найти виновника. Но все в пустую, ослепительная вспышка света портила всю картинку. Я запомнила лишь силуэт. Было очевидно, что он принадлежал мужчине.

Когда часы на будильнике оповестили о том, что уже четыре утра, я решила принять снотворное: таблетки быстро помогали, мне их прописали после аварии, ссылаясь на возможную потерю сна. Максимально расслабившись, я позволила лекарству подействовать.

Глава 16

– Нет, вы останетесь здесь! – Возразила я. – Я слишком долго тебя не видела, и ты хочешь свалить в отель, чтобы не портить мне праздник? Серьезно? – Возмущение плескалось в венах, пронизывая сердце насквозь.

Антон с Миленой завтракали на кухне, когда я предложила им отпраздновать этот Новый год вместе со мной. Малышка Софи послушно сидела на диване в гостиной, уставившись в телевизор: не думала, что дети вообще бывают такими спокойными.

– Малышка, ну мы совсем не молоды, чтобы присутствовать на таких вечеринках, – упирался Антон. – Да и Софи, куда ты предлагаешь нам деть? – А вот об этом я пожалуй, не подумала.

– Постойте! Бабуля уже виделась с принцессой? Уверена, она будет рада увидеть малышку, – предложила я, полностью довольная потрясающей идеей. Они переглянулись, будто обсуждая мое предложение, и согласно кивнули.

– Ура! – Крикнула я. – И да, на моего дядю ты точно не похож, – ухмыльнувшись, кинула я.

– Поосторожнее с замечаниями, –  Милена угрожающе стрельнула в меня взглядом, на что я только расхохоталась и в знак примирения подняла руки.

Сразу же после завтрака, я позвонила бабуле и предупредила о приезде, но умолчала об Антоне. Почему бы не сделать сюрприз, она не равнодушна к этому парню с того времени, как папа начал дружить с ним.

Снег повалил еще больше, совершенно не могу вспомнить, когда в последний раз зима была такой снежной. Белоснежные хлопья невероятных размеров падали на все: крыши домов полностью закрыты; даже асфальта не видно. Снег то и дело прилетал прямо в рот, когда он открывался при разговоре.

Такси без всяких проблем и задержек подъехало к подъезду бабушки. В домофон звонила я, заранее предупредив дядю, чтобы держали рот на замке. Двери лифта раскрылись прямо напротив квартиры. Антон приподнял малышку, чтобы та нажала на кнопку дверного звонка. После второго, долгого нажатия дверь распахнулась, ударившись о бетонную стену.

– Антошка! – Воскликнула бабушка, сгребая в крепкие объятия парня.  – Что же вы не сказали, что прилетели! – Бабуля умудрилась съездить ладошкой по его затылку.

В карих глазах  блестели слезы. Вокруг глаз собрались небольшие морщинки, делая бабулю еще добрее; губы раскрылись в широкой улыбке, открывая белоснежные и ровные, для ее годов, зубы.

– Ай, Марина Александровна, за что? – Потирая ушибленное место, спросил Антон.

– За все хорошее, – усмехнулась она, заталкивая всех нас в квартиру.

Эмоции этой доброй, великодушной женщины просто не описать словами: она так обрадовалась, когда познакомилась с Софи, что расплакалась. Милену бабуля приняла хорошо. Она слишком чистый и добрый человечек, чтобы плохо относится к людям.

– Бабуль, а можно Софи останется у тебя на праздники? Просто мы устраиваем что-то вроде шумных посиделок, это не для нее, – допивая вторую кружку чая с сахаром, поинтересовалась я.

– Конечно, – отозвалась бабушка, усаживая девочку к себе на колени. – Не беспокойтесь, мы справимся и без вас.

От ее искренней улыбки и теплоты, исходящей прямо из сердца, хотелось петь.

– Мы сами, – пролепетала Софи, смущаясь. Все расхохотались, вскоре и малышка заливалась звонким, заливистым смехом.

" Все в силе. Жду вас в 21:00."

Я набрала СМС Веронике и сразу же отправила, не дожидаясь ответа. Пока Милена о чем-то шепталась с бабушкой, я попросила Антона отойти в другую комнату.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – Поинтересовался Антон. Он присел на край белого подоконника, складывая руки на своей груди.

– Я хотела попросить об одолжении, – запинаясь, пробормотала я.

От неловкости момента пальцы ныли: заламывая их в разные стороны, я попыталась правильно подобрать слова.

– Мне нужны деньги. Ты ничего не подумай, не на прихоти, – чуть ли не шептала я. – У меня висит долг за коммунальные услуги, было несколько предупреждений, и я боюсь, что скоро точно смогу перебраться сюда.

– Подожди. Хочешь сказать, что Леха не платил по счетам? – Озадаченно поинтересовался он.

– Нет, все не так. Он не успел заплатить, погиб за неделю до срока. Я не смогу сама оплатить, почти все его с мамой деньги ушли на похороны. Мне пока хватает своих накопленных, но я уже задумываюсь над подработкой, – легкие спирало, щеки пылали от ничтожности ситуации: впервые в жизни я просила занять мне денег. И поверьте, это не самое приятно брать у кого-то в долг.

– Эй, не переживай, конечно, я одолжу, – Антон отошел от подоконника, направляясь в мою сторону. Прижал меня к себе, поглаживая макушку волос широкой ладонью.

– Спасибо.

Уткнувшись носом в его футболку, я дышала, глубоко дышала, ощущая отсутствующую отцовскую заботу. Пусть папы больше нет, но Антон всегда мне был вроде запасного, который всегда поддержит, и я за это безумно благодарна ему.

– Малышка, по-моему, кое-кто обещал мне станцевать, – его слова эхом отразились в груди, медленно доходящие до моего слуха.

– Будет тебе танец, – посмеялась я.

Мы попрощались с Софи, и выдвинулись домой. Антон вызвал другое такси, сославшись на какие-то дела в бывшей отцовской компании, а мы с Миленой спешили домой.

– Я должна тебе кое-что показать, – радостно всплескивая руками, девушка схватила меня за руку, втаскивая в свою комнату. Она вытащила из гардероба огромный чемодан, располагая его прямо в центре спальни.

– Вау, – вырвалось у меня, когда крышка чемодана с грохотом открылась. Столько нижнего белья и платьев я еще не видела.

– Я знала, что тебе понравится, – заметила Мила.

Перебирать кучу всякого кружевного, просвечивающего белья мне в жизни еще не приходилось. Время летело так, что мы сами не заметили, как в комнату постучались. Я с громким визгом дернулась к окну, прикрывая ноготу шторой.

Прыснув от смеха, Мила вышла за дверь, позволив мне одеться. Попрощаться с девушкой не получилось, Антон в буквальном смысле затолкнул ее в свою спальню: было неловко, когда до моего слуха доносились короткие стоны, тихие визги и ужасный скрип кровати, в то время, когда я пыталась уснуть. Хоть у кого-то все прекрасно с личной жизнью.

***

Подготовка к предстоящей вечеринке шла полным ходом: Милена с самого утра суетилась на кухне. Вся барная стойка к моему пробуждению была заполнена многочисленными закусками и салатами. Не знаю, кто это все будет есть, но уж точно не подростки.

Антон помог мне прибраться в гостиной, и в комнатах для гостей. Скопилось слишком много пыли: местами можно было подумать, что это какая-то защитная клеенка.

Я чуть ли не валилась с ног, когда стрелка часов плавно перескочила шесть вечера: оставалось каких-то несчастных четыре часа. Желудок взбунтовался, требуя хоть малую часть еды, хоть кусочек. А я не могла поднять свою попу с пола. Все конечности будто онемели, превратились в жижу. С лица струйками скатывался пот: наверняка я пахла не лучше сантехника. Милена выглядела не лучше, но ее бодрость меня убивала, удивляться тут нечему: сладкая ночь и крепкий сон говорят сами за себя. Мои ничтожные пять часов мучений, чем сна, в прямом смысле читались по лицу. В этом я как раз убедилась, когда девушка с силой затолкнула меня в ванну. Запотевшее после душа зеркало, будто кричало мне: "Ужас! Ты посмотри на себя! Из красивой девчонки превратилась в ничтожество, в гадкого утенка!". Я абсолютно точно ощущала на себе его смешки. Мурашки пробежались по коже. Уверена, что потихоньку схожу с ума.

– Ты долго, – девушка стояла у окна, примеряя золотистые короткие шорты и черную кофточку. Длинные загорелые ноги смотрелись потрясно: четкий рельеф мышц; красивые икры, все будто кричало о том, что она сошла с обложки журнала.

– Кхм, – откашлялась я. – Никак не могла расслабиться.

– Понимаю. Ну, а теперь пора тебе принять мой подарок. Уверена, будешь в восторге, – Милена подняла с пола большую прямоугольную коробку, и вручила ее мне.

– Не знаю, что там, но уже руки чешутся открыть ее, – любопытство плескалось во мне, угрожая вот-вот выйти за границы и пролиться наружу.

– Это не обсуждается, открывай прямо сейчас, – улыбка окрасила ее милое лицо.

Первыми, кто додумался позвонить в открытую дверь, оказались Кир и Рони. Следом поспешили войти некоторые одноклассники, и еще куча совершенно незнакомых людей. Илья появился самым последним в сопровождении Кристины. Мы обменялись ледяными взглядами, и он вошел внутрь: ни слова,  ни объятия. Сама виновата.

В доме стоял жуткий гул голосов, громкой музыки и пьяной брани подростков. Антон стоял на страже, едва ли выпив несколько бокалов шампанского. Милена присоединилась к нему, когда все приглашенные были размещены в гостиной, и изрядно понабрались. Празднование шло полным ходом, куранты давно пробили двенадцать. Вливая в себя уже десятый по счету бокал шампанского, я вспомнила об обещании.

– Прошу внимания, – крикнула я, заглушая музыку. – Ко мне в гости приехал дорогой мне человек, Антон, – я попыталась указательным пальцем ткнуть в дядю, чтобы все знали, для кого пьяная в доску девушка сейчас распинается.

– Я ему кое-что обещала, и теперь готова это выполнить. Поэтому прошу освободить мне место, вон тут, – ткнула я пальцем в центр комнаты. Музыка переключилась на танцевальную, и я,  шатаясь, попыталась дойти до места.

Было немного неловко сначала, ведь все это было импровизацией. Никакого четкого плана и отрепетированной хореографии и в помине не было. Меня не волновала толпа подростков вокруг. Я настолько вошла во вкус, вспоминая детские танцы и тренировки, что сама не заметила, как мышцы обрели тонус, заставляя меня двигаться вперед. Сколько бы лет не прошло, а ноги и руки все еще помнят. Я танцевала и танцевала, вспоминая все, каждую деталь моего счастливого детства. Вспоминала родителей: именно мама настояла на том, чтобы я записалась в танцевальный кружок. Этот танец я посвятила им, посвятила тем воспоминаниям, которые еще свежи в моей памяти.

Аккуратно опадая на пол, я поставила жирную точку в танце. Со всех сторон послышались восторженные возгласы, свист и аплодисменты. Антон опустился рядом со мной на колени, сгреб меня в охапку и поднял на руки, как малышку Софи. Его глаза блестели, по щекам скатывались одинокие слезинки.

– Это было очень эмоционально, – шептал он. – Ты ведь танцевала для них?

– Да, – охрипшим голосом ответила я. Он широко улыбнулся, прижимая меня еще ближе.

– Ну, все, все. Отпусти, мне жарко, – заявила я, пытаясь перекричать вновь гремевшую музыку. Антон расцепил свои медвежьи объятия и поспешил к Милене, напоследок одаряя теплой улыбкой. Я улыбнулась в ответ, топая в сторону ближайшей ванной.

Лицо горело от духоты: местами потекла тушь, волосы прилипли ко лбу, завиваясь на концах, а от помады почти ничего не осталось. Я буквально ликовала от того, что надела подаренное платье. Приталенное, обтягивающее платье из легкой черной ткани на тонких бретелях: верх, почти до паха, был выполнен черным кружевом. Нижняя часть платья обтягивала бедра черной мантией, доходящей до колена. Милена слезно умоляла надеть черное белье. По моему мнению, эти ниточки и ничтожные куски ткани вовсе не могли так называться. С таким открытым верхом платья мне не удалось надеть лиф, зато я натянула на себя черные чулки, и черные кружевные бойшортс.

Я несколько раз брызнула на себя прохладной водой, подтянула чулки и поплелась прямо по коридору.

– Оставь ее, подумай, наконец, своей головой!

Крик доносился из ближайшей комнаты, дверь была приоткрыта. Прижимаясь к стене, я попыталась сфокусироваться на происходящем и вникнуть в разговор.

– Ты ничего не понимаешь. И вообще это не твое собачье дело, – огрызнулся знакомый голос. Мне удалось разглядеть чью-то спину. Парень показался смутно знакомым.

– Это ты, идиот, ничего не понимаешь! Сколько тебе повторять, чтобы ты наконец подумал своей куриной головой и отошел от старых дел?! – Кирилл был в бешенстве, если бы он хоть немного вгляделся, то застукал бы меня.  – Да ты понятия не имеешь, что с  ней было, придурок! Оставь ее в покое. Я не посмотрю, что ты мой друг, сам знаешь, что смогу сделать с тобой, – таким я его еще никогда не видела.

– С ней ничего такого не случится. Я ее и пальцем не трону, – усмехнулся второй, и в этот момент резко развернулся, направляясь к выходу. Словно ошпаренная, я бросилась вперед, стараясь не издавать громких звуков.

Я узнала второго. Его черные глаза смотрели прямо на меня, я уверена, что меня засекли.