Читать книгу: «Душа моя – Крым», страница 12
Глава 18
Город
О город, мне ниспосланный судьбой.
Ты для меня кусочек рая.
Каттакурган укроет добротой,
Теплом людей и солнцем душу согревая.
Каттакурган, где поселилось счастье Айше, небольшой городок с населением в семьдесят тысяч жителей. Он располагается в долине реки Зеравшан. По центру города проходит оросительный канал, проложенный до Каттакурганского водохранилища. Канал прорыли вручную ещё во время Великой Отечественной войны для орошения полей. Здесь дружно проживают люди разных национальностей: узбеки, татары, русские, чуваши, мордва, калмыки и другие. У евреев есть еврейская махалля, казахи живут в казах-ауле, по берегу канала и в районе кирпичного завода кучно проживают крымские татары. Город являет собой многонациональный союз. Люди вместе отмечают праздники, ходят в гости, на свадьбы, дни рождения детей, помогают в беде, перенимают рецепты национальных блюд. Двери горожан всегда открыты и закрываются только на ночь, а летом они не закрываются и вовсе. Ночью все спят во дворах, так как в доме душно от жары.
Целомудрие, скромность, соблюдение приличий, уважение к старшим и забота о детях в этом городе основаны на одной важной и почитаемой всеми фразе: «А что скажут люди?»
Дети шумной ватагой бегают от соседей к соседям как к себе домой. На улице они играют в догонялки, партизаны, прятки, салки, казаки-разбойники, футбол, лапту, классики, прыгалки. Проводят соревнования, концерты и ведут тимуровскую работу (помощь старикам). Некоторые мальчишки заводят голубей и даже целые голубятни, которыми очень гордятся. Сердобольные женщины выносят на улицу горячие пирожки и раздают всем детям, пробегающим мимо них. То и дело из окон слышатся голоса матерей, зовущих их кушать или делать уроки. В каждом дворе всегда находятся бабушки, которые раздают детям конфетки. С утра до позднего вечера детвора играет на улице, изредка забегая домой, чтобы поесть и сделать уроки. А вечером они падают в кровать и тут же засыпают.
Ежедневно по вечерам на берег канала приходят семьи с детьми, прихватив с собой еду. Для плавания они несут надувные чёрные камеры от колёс грузовой машины. С мостиков дети и взрослые прыгают в воду, ныряют или переплывают канал.
В городе царит атмосфера большой семьи, объединяющей в себе разные уклады жизни, традиции, разное вероисповедание, национальную принадлежность и менталитет. Низкий уровень послевоенного быта не удручает людей. Одинаково невысокий материальный достаток уравнивает их перед житейскими трудностями, а главное утешение они всегда находят в словах: «Лишь бы не было войны!»
Айше сдружилась с соседями. Общительная и отзывчивая, она всегда охотно принимает гостей и родственников мужа, приезжающих из кишлаков для посещения воскресного городского базара.
Весной и летом молодожёны уезжают в зону отдыха горожан – водохранилище. Из-за огромных размеров оно называется Узбекским морем. Зелёными садами разрослись здесь фисташковые рощи. Вдоль дорог и тропинок приветливо встречают отдыхающих цветы и фруктовые деревья. Сюда привозят тружеников города на выходные дни. Весной и летом великолепные виды бескрайнего, как море, водохранилища с курсирующими по водной глади лодками и катерами, красивой и пышной растительностью на побережье радуют глаза. Целые поляны прекрасных кувшинок украшают поверхность рукотворного Узбекского моря.
Каждое воскресенье рано утром в городе проходит хашар (субботник). Поливальные машины освежают Каттакурган своими живительными брызгами. После чего жители дружно выходят из домов и квартир на благоустройство улиц и дворов. Единственный выходной в неделю всегда занят приятными хлопотами. После хашара почти все идут на большой городской базар. Кроме горожан сюда съезжаются многочисленные торговцы и покупатели из близлежащих кишлаков. И торговая площадь становится средоточием интересов всех живущих в округе людей.
Это обычный восточный базар со всем своим национальным колоритом, запахами, красками, звуками и
голосами. Прилавки с пряностями привлекают к себе
гурманов, вынуждая чихать от обилия горького перца. Около восточных сладостей толпятся дети. Фрукты лежат на прилавках разноцветными горками. В ведёрках по сезону продаются ягоды: клубника, тутовник, смородина, ежевика. Бахчевые стоят на земле, как цветные пирамиды: оранжевые, зелёные, жёлтые. Вдоль рядов выстраиваются продавцы молочных продуктов и лепёшек в белых фартуках. Тандыры стоят рядом, а запах горячих лепёшек манит к себе людей. В мясных ларьках тушами висят говядина, свинина, баранина, конина. В Каттакурганском районе особенно вкусное мясо, так как живность здесь кормят выжимками из семян хлопчатника: богатый питательными веществами продукт придаёт мясу особый вкус. Шум, сутолока, суета, торги разбавляются мелодиями музыкантов, играющих на узбекских национальных инструментах: дойре, домбре, сурнае. Здесь можно встретить своих знакомых, зайти на самсу, шурпу, шашлык, благо шашлычная находится неподалёку, а вкусный дымок горящего саксаула и капающего на него жирка тянется по прилавкам, призывая к себе покупателей без лишних слов. Мужчины у пивного ларька пьют пиво, пока их жёны выбирают товары, обсуждают новости и результаты футбольных матчей. Рядом в чайханах в тени чинар узбеки-старожилы, полулёжа за хон-тахтой на топчанах и курпачах, тихо, чинно пьют горячий зелёный чай.
А в обычные дни товары предлагаются около домов. Громким и зычным голосом во все услышанье продавцы зазывают покупателей: “Шарра-барра! Керросиин! Точу ножи и ножницы! Чиню обувь! Горячие лепёшки! Арбузы, дыни! Нишолда!” Создаётся впечатление, что вокруг домов проходят торговые пути. А ведь когда-то так и было. Ещё во втором веке до нашей эры через Каттакурган далёкие предки проложили Великий шёлковый путь ведь торговля издревле является основным занятием восточных людей.
Доморощенные художники с чёрно-белых фотографий пишут цветные портреты. Они с завидной регулярностью ходят по домам и забирают фотокарточки, которые требуется превратить в портреты. Сходство получается чаще минимальное, но портрет, что ни говори, всё-таки портрет, да ещё цветной! Их вешают обычно над кроватью.
В тёплое время вечерние сеансы кинофильмов проходят в летнем кинотеатре под открытым небом. Перед экраном мелькают светлячки, кто-то неторопливо курит, а на заборах кинотеатра и деревьях сидят мальчишки. Их “галёрка” так же шумно, как и “партер” реагирует на фильм. Часто фильм прерывается, и мужчины с мальчишками начинают дружно свистеть, топать ногами и кричать: “Механика на мыло!” Любители побузить отрываются от души. Женщины затыкают уши и терпеливо ждут продолжение сеанса. Дожди здесь редкость, поэтому летние кинотеатры всю весну, лето и раннюю осень принимают зрителей. Для мальчиков побывать в кинобудке у механика всегда вожделенная мечта. Многие хотят стать киномеханиками, чтобы смореть фильмы бесплатно и по несколько раз.
Кинотеатры всегда полны людей. В дневные и вечерние сеансы аншлаг. А когда идут комедии или индийские фильмы, кино «крутят» по несколько дней подряд, пока не насмотрится весь город. Кино – это не только окно в другой мир, это повод для общения. Фильмы не просто смотрят, в них вживаются, зрители сопереживают героям как своим родным, плачут или смеются от души. Это было время чистоты, наивности, дружелюбия и участия…
Вскоре в помощь кинотеатрам пришли телевизоры. Они манили своей загадочностью. Всех интересовал вопрос: как в этом маленьком экране помещаются люди, которые поют и говорят?!
Аман с Айше купили свой первый телевизор «КВН». Концерты, кино, новости – всё это необычно и удивительно созерцать воочию, а не слышать по радио. Конечно, разглядеть в нём картинку было сложно – такой маленький был кинескоп. Тогда перед экраном ставили большую линзу, наполненную водой, и экран зримо увеличивался, изображение, правда, становилось мутным, но это никого не смущало. По вечерам у молодых собирались друзья и соседи «на фильм». Хотя на большом полотняном экране кинотеатра фильм смотрелся лучше, но в доме он воспринималось совсем по-другому. Можно было дружной компанией попить чай, громко обсудить или поспорить по поводу поведения героев фильма.
Айше с мужем по вечерам прогуливались по городскому парку, который по праву является излюбленным местом горожан. Здесь установлены самые современные в стране аттракционы и качели. На специально отведённых площадках проводятся концерты, танцы. Парк утопает в зелени вековых чинар и радует глаза красными и белыми благоухающими чайными розами. По территории тянутся аккуратные дорожки, усыпанные крупнозернистым песком, и арыки. Ежегодно 22 апреля, в день рождения вождя революции В. И. Ленина, парк открывается. В этот день почти весь город собирается здесь: музыка, танцы, шашлыки, пиво. Дети покупают мороженое, «петушки», лимонад, катаются на качелях и каруселях. Женщины, все как на подбор с причёсками, в нарядных платьях из ситца, хлопка, крепдешина, креп-жоржета или штапеля, сшитых своими руками или на заказ, гордо прогуливаются по аллеям парка. К вечеру на летней площадке начинается концерт, проводятся конкурсы, игры. Молодежь спешит на танцы или в бильярдную.
В городе находится печально известная тюрьма строгого режима, построенная три столетия назад по Указу Екатерины II. В годы репрессий сюда попадали осуждённые по 58 статье – предатели родины, чаще по наговору или доносу. После освобождения одни из лучших специалистов страны Советов: врачи, инженеры, учителя, деятели искусств – оставались жить и работать в Каттакургане, зная, что на родине их никто и ничто не ждёт. С такой биографией продвижение по службе было уже невозможно. Высококвалифицированные кадры нужны послевоенной республике, и освобождённые специалисты активно включаются в работу, отдавая все силы и знания приютившему их Узбекистану. К бывшим заключённым переезжают члены их семей из Москвы, Ленинграда и других крупных российских городов. Со временем некоторые специалисты уезжают в другие населённые пункты республик Средней Азии, где нужны кадры, но всё же бо́льшая часть из них остаётся в Каттакургане.
Раз в неделю по местному радио из Ташкента передают музыку и песни крымских татар. Айше всегда ждёт концерт с нетерпением, следит за часами. Когда подходит время, она садится на табурет поближе к радио и слушает родные мелодии с таким упоением, с каким пьёт воду страдающий от жажды человек. Вместе с исполнителем она напевает знакомые песни, кружится в танце, высоко вскинув руки. В такие минуты мыслями она на родине. Глаза заполняются слезами, а сердце рвётся на части. В это время Аман старается не мешать любимой побыть наедине с собой. Ностальгия захлёстывает её с головой, и, несмотря на счастливую семейную жизнь, душа рвётся на родину.
Кроме городской радиоточки в доме имеется радиоприёмник с проигрывателем. Рядом на полке стройными рядами ждут своего часа пластинки эстрадных и оперных певцов. Почётное место в центре комнаты занимает круглый стол с резными ножками, обтянутый кожей. Над ним висит оранжевый абажур. Весь свет абажура сосредоточен над столом, а вокруг него по комнате разливается тихий и уютный полумрак. Вдоль стен разместились этажерка, комод и тумбочка, на которой стоит телевизор. На этажерке громко тикает будильник, стоят книги, фарфоровые статуэтки и керосиновая лампа. Над комодом Аман повесил большое зеркало в красивой, резной, позолоченной раме. Окна украшают новые занавески, а пол – разноцветные полосатые дорожки. В спальне блестит никелированная железная кровать. На двух больших сундуках стопкой лежат курпачи, подушки и разные постельные принадлежности для многочисленных гостей из кишлаков. Большое пространство в углу на кухне занимает солидная кирпичная печь с чугунной плитой, нагрев которой регулируется съёмными кругами. Рядом с печью кочерга и ведро с углём, с помощью которого она разогревается. Рядом с печью возвышается резной буфет с посудой и кухонными принадлежностями. Свет часто отключают, и тогда хозяева достают с верхней полки этажерки керосиновую лампу.
В общем, дом получился современным, уютным и готовым к приёму детей. Айше написала дяде Осману, чтобы он поскорее привёз Володю. Сама она приехать не может, потому что ждёт второго ребёнка. Осман пообещал, но приехал через год: то болел сам, то Володя.
Глава 19
Дети
Коль дети – счастья плоды,
Мой плодоносит сад.
Летом неожиданно от инсульта умер отец Амана, так и не дождавшись внуков от сына. Руководящая должность, ответственность требовали сил и напряжения, которого он не выдержал. После смерти отца младшая сестра Амана, Хикмат, стала жить с молодожёнами.
После новогодних праздников у молодых родилась дочь Лола. Начались бессонные ночи, приятные хлопоты. Аман бежал с работы домой, чтобы помогать жене с ребёнком, не спускал дочку с рук, забывал ужинать, пока Айше не начинала его уговаривать:
– Аман, поешь, положи ребёнка, ты её разбалуешь, она не сможет спать одна.
В апреле 1956 года свершилось событие, которое долго ждали все крымские татары. Комендантский режим был снят. Сняты ограничения по перемещению крымских татар. Не надо больше отмечаться и регистрироваться. Им можно селиться и жить где угодно. Но… Но без права на родину и возврат имущества. Да, они стали свободными гражданами, как все, но возвращение в Крым оставалось невозможным. Историческая справедливость так и не была восстановлена. Немногие тогда уезжали в Крым с надеждой поселиться там, но многие из тех, кто уезжал, не найдя на родной земле пристанища, возвращались обратно, ведь здесь, в Азии, они обрели семью, работу, друзей, уважение.
Со дня выселения крымских татар надзором за спецпоселенцами и их перемещениями занимался НКВД (наркомат внутренних дел), с 1954 года КГБ (комитет госбезопасности). Но до конца жизни Айше называла эту службу НКВД. Она всегда была благодарна работнику этой службы Анвару-аке за то, что он отправил её учиться в Ташкент. После выхода Указа она пришла к нему в отдел последний раз – попрощаться. Анвар-ака поздравил её с освобождением:
– Теперь мы не увидимся, Айше. Работай, живи и будь счастлива! – сказал он ей на прощание.
– Спасибо, Анвар-ака, за всё! Я никогда не забуду вашей доброты!
С этими словами она вышла из спецкомендатуры, чтобы никогда сюда не возвращаться.
В один из июньских дней 1956 года Айше как всегда занималась работой по дому: подогрела чугунный утюг на печи и стала гладить детские вещи дочки. Её взгляд невольно скользнул по окну. Краем глаза она заметила до боли знакомое лицо.
– Вовочка, Осман-ага! – радостно прошептала она.
По двору шёл Осман, держа за руку маленького мальчика. Айше бросила глажку и выскочила им навстречу. Со слезами на глазах она медленно подошла к ребёнку и рухнула перед ним на колени. Протянув к нему руки, тихо сказала:
– Вовочка, родной мой, иди к маме!
Вовочка испугался незнакомой тёти и начал плакать, прижимаясь к ногам Османа, он тянул ручки вверх, чтобы тот взял его и защитил от незнакомой тёти.
Осман поднял Айше с колен и обнял её.
– Здравствуй, Айше! – поздоровался Осман. – Не торопись, он не помнит тебя. Зайдём в дом, люди смотрят.
– Здравствуйте, Осман-ага! Проходите, – сказала Айше, вытирая уголком фартука мокрые глаза.
Они вошли в комнату, в доме пахло гарью.
– Что это у тебя горит? – спросил Осман.
– Ой! Утюг! – испуганно ответила Айше и, сняв с прожженной пелёнки утюг, поставила его под струю холодной воды. Утюг недовольно зашипел, и пар распространился по всей комнате.
Заплакала маленькая Лола. Айше подошла к ребёнку и, уткнувшись в её маленькое тельце, горько расплакалась. Лола перестала плакать и стала смотреть непонимающими глазками на маму, а потом тоже разревелась вместе с ней. Поплакав и успокоив дочь, Айше вышла к гостям с ребёнком на руках.
– Наша дочь – Лолочка, – представила она дочь дяде Осману.
– Красивая, – посмотрев на внучку погибшего брата, сказал Осман, – поздравляю вас!
– Спасибо за поздравление!
– А где твой муж?
– Аман в обед придёт.
– Айше, ты извини нас, Володя называет мамой Евгению.
Он сам начал так её звать, а меня папой. Мы не стали его отучать, чтобы не травмировать его психику. Ведь когда мы уехали от тебя, он долго плакал, плохо спал, не мог привыкнуть к новой обстановке.
Айше молчала и думала, сколько же пришлось пережить её маленькому ребёнку из-за разлуки с ней. Потом она вынесла Володе игрушки и картинки. К этому времени Володенька успокоился, вытер слёзы, тяжело вздохнул и принялся разглядывать игрушки.
– Папа, смотри, – сказал Володя, показывая Осману картинки.
– Володенька, иди, покажи маме Ане, – попросил Осман.
– Нет.
– Ну, иди, играй дальше, может, спать хочешь?
– Нет.
– Володя, посмотри девочку, – предложила Айше, – это твоя сестрёнка.
Но Володя не хотел смотреть на свёрток на руках у тёти: что там интересного для него, мальчика? Он отрицательно помотал головой и занялся игрушками.
– Почему Вы не сказали ему, что у него есть мама? Тез-ана всегда говорила мне, что у меня была родная мама.
– Не смогли, прости. Ребёнка было жалко, да мы, честно, говоря, были очень рады, когда он стал нас так называть, мы уже не надеялись, что будем родителями, а тут подарок судьбы. Поэтому сейчас Евгения плачет день и ночь, расставшись с Володей. У нас для него есть все условия: ванна, горячая и холодная вода, у Володи своя комната. А у вас только кран с холодной водой и все удобства во дворе. Лучше поехала бы к нам жить.
– Как Вы это представляете? Бросить мужа, которого я люблю, забрать его дочь? Нет, и другого разговора не будет. Извините, Осман-ага. Спасибо, что растили сына, но он должен жить с нами.
Айше накрыла на стол, Осман уложил Володю спать.
Вскоре подошёл Аман. Мужчины поздоровались, обнялись и пожали друг другу руки. Аман стал расспрашивать гостя о дороге, здоровье и делах. Пообедав, Осман принялся опять уговаривать Айше и заодно Амана. Ему хотелось во что бы то ни стало оставить Володю у себя.
– А может, вы всей семьёй поедете к нам жить? – предложил Осман. – У нас большая квартира, всем места хватит.
– Что Вы, Осман-ака, – возразил Аман, – мы никуда не поедем. У нас своё жильё, работа, друзья. Я отсюда никуда. Здесь моя родина. Наше место здесь. Правда, Айше?
– Конечно, Аман!
Проснулся Володя.
– Мама, мама, – громко стал звать маму Володя.
Айше подошла к сыну, но он ещё больше закричал и устроил истерику. Осман взял его на руки:
– Успокойся, сынок, мама далеко, она скоро приедет. Пойдём-ка, погуляем на улицу.
Они оделись и вышли. Айше сидела и молчала. Аман не знал, что сказать ей в утешение. Потом он прервал тишину:
– Что ты решила? – спросил он жену.
– Не знаю, пусть пока поживут у нас, Володя привыкнет.
Но Володя не привык… Прошла неделя. Осман собрался в дорогу. Опустив голову, он вытер слезу, попрощался и, пока Володя спал, вышел за порог. Оставив
Володю и маленькую дочку сестре Амана, Айше с мужем
пошли провожать дядю.
– Айше, не провожайте меня, – попросил Осман. – Я сам доберусь. Вдруг Володя проснётся, испугается, что нас нет. Вернитесь!
– Нет, Осман-ага мы проводим вас, хотя бы до автобуса.
На улице дядя опять стал уговорить племянницу не забирать у него сына:
– Айше, у тебя семья, есть ребёнок, работа, а мы одни. Ты не сможешь уделять Володе должного внимания. Подумай, а мы дадим ему образование, всё дадим, что у нас есть. Он привык к нам, ему будет здесь тяжело без нас, поверь!
– Нет, Осман-ага, ещё раз спасибо за всё. Жаль, что вы уезжаете. Когда ещё увидимся? – сказала Айше.
Подошёл автобус.
– До свидания! – попрощался Осман. – Берегите Володеньку!
Они обнялись. У Османа на глазах показались слёзы. Это были слёзы отчаяния. Он надеялся, что уговорит Айше, но она оказалась непреклонной. Помахав в окно автобуса на прощание племяннице и зятю, Осман уехал на железнодорожный вокзал…
Володя вдруг проснулся. В незнакомом доме он чутко спал, а может, что-то почувствовал, и с тех самых пор, когда Айше оставила Осману сына, он всегда был начеку: «вдруг опять отдадут», конечно, ребёнок не помнит тот день, когда он расстался с мамой Айше, но состояние тревоги осталось в глубине его подсознания. Володя поднял рёв. Айше пыталась его успокоить, отвлечь, но он ничего не хотел слушать. Его плач перешёл в истеричные рыдания. Тогда Айше сказала Аману:
– Аман, беги за дядей на вокзал, верни его, я решила… ради Володи… отдать его им.
Аман побежал на остановку. Автобусы ходили часто. Добравшись до вокзала, Аман застал Османа на перроне.
– Осман-ака! – позвал он дядю Айше.
– Что случилось? Что-то с Володей? – с беспокойством в
голосе спросил Осман.
– Вас зовёт Айше. Она согласна, чтобы вы забрали сына.
– Согласна?!
Они поспешили назад. До отправления поезда ещё оставалось время. Осман торопливо собрал Володю в дорогу и сказал племяннице:
– Спасибо, Айше, когда он вырастет, мы обязательно скажем ему про тебя, и он приедет к вам сам, по собственному желанию. Вот увидишь!
Оставив дочку с Хикмат дома, Айше с Аманом поехали провожать дядю и сына на железнодорожную станцию. Там она поцеловала Володю и как тогда, в городе Горьком, долго стояла на перроне, смотря вслед удаляющемуся поезду. Налившаяся молоком грудь напомнила ей о дочери. Вернувшись домой, Айше накормила девочку, прилегла с ней рядом и подумала: «Самое главное, что все живы и здоровы, когда-нибудь мы будем вместе, вся наша семья, все наши дети и мы с Аманом».
Вскоре они выдали замуж Хикмат. А в 1960 году у Айше с Аманом было уже три дочки. Младшую они назвали в честь тез-аны Мерьем, среднюю Азизой. Неожиданно для семьи их дом пошёл на снос как самострой: Оказалось, что Аман построил его без разрешения горсовета. Им выделили комнату в бараке, который находился в ста метрах от их дома и где уже жили несколько семей. Барак одноэтажный, кирпичный. Теперь всем пришлось ютиться в одной комнате.
