Читать книгу: «Рябиновая осень», страница 2

Я была в магазине парфюма…

 
Я была в магазине парфюма.
Продавщица, ко мне подойдя,
Озарилась улыбкой дежурной
И учтиво спросила меня:
 
 
«Вам помочь? Вам в подарок? Для брата?
Парню? Мужу? За сколько? В рублях?»
Я ответила чуть виновато,
Что ищу аромат для себя.
 
 
«Для себя? Так пойдёмте со мною!
Вы отдел перепутали, мисс!
Здесь представлено только мужское,
А для женщин – направо и вниз».
 
 
Не нужны мне духи, я не скрою,
Но хожу сюда день ото дня:
Я в знакомом одеколоне
Хоть на миг обретаю тебя.
 

Елена Турковец

Болею, лечусь малиной…

 
Болею, лечусь малиной.
Ты рядом теплом своим греешь.
Чудный такой, нежно-милый,
И главное – веришь мне, веришь!
 
 
«Имя ведь рок, понимаешь?
Тянется шлейфом прошлое».
А ты крепче ещё обнимаешь:
«Станешь со мною хорошею!»
 
 
Хрупкое шепчешь на ушко,
Заботливо плед поправляешь.
Я улыбаюсь в подушку:
Ты слёзы на радость меняешь!
 
 
«Добавить в кружку малину?
Чай с любовью и витамином!»
«Да, пожалуй, три ложки,
Но не зови Мариной!»
 

Рина Нелидова

Деревенский шансон

 
Мы гуляли зимой
Между лапами елей,
Нас калина лесная
Огорчить не могла.
Мы любили друг друга
И ягоды ели,
И студёный январь был для нас как весна.
А сейчас всё ушло,
Словно было не с нами.
Есть вино и постель,
Только нет огонька.
Что же стало не так?
Почему между нами
Горечь ягод калины
Разлилась как река?
 

Елена Махнёва

Бывшему мужу

 
Мне с тобой говорить вроде не о чем:
Всё разбито, забыто, закинуто.
Но цепляют какие-то мелочи
Из былого совместного быта.
Всё забыто, но сердце измучилось
Чередой оскорблений и слёз.
Стало счастье иголкой колючею,
И растоптаны замки из грёз.
Я тебя не люблю и не слушаю,
Отпустила давно и на век.
Отчего же ты всё ещё мучаешь
Моё сердце, чужой человек?
 

Ольга Шальнева

Ты дышишь со мной…

 
Ты дышишь со мной одним воздухом
И смотришь со мной одним взглядом.
Мы  словно душевные отзвуки:
Две ноты, звучащие рядом.
Мы словно едины в движении,
Как ветер, несущий волну.
Мы в зеркале с отражением
Сливаемся в жизнь одну.
И если придёт мгновение
Покинуть единый мир,
Оставь мне своё отражение
И уходи один.
 

Ольга Шальнева

Он не был принцем…

 
Он не был принцем или драконом, она – принцессой.
Они не жили в волшебном замке и в чаще леса —
Всё было проще: кленовых листьев сияли звёзды
Над тихим счастьем. Над тихим садом. Всё было просто.
Не то что скучно, но однозначно и однотонно…
И платье белым уже сияло – к весне – бутоном,
И он подумал: «И это всё, что даёт мне случай?
А ведь там дальше вдруг будет больше? Вдруг будет лучше?»
Ему хотелось земли в пожаре, небес в алмазах,
Чтоб не тихонько, чтоб в полной мере, чтоб всё и сразу,
До безсознанья, опустошенья и до упада!
А ей – оставить и звёзды листьев, и горечь сада.
Да, повиниться, да, отступиться, да, распрощаться,
Чтоб после просто идти свободно навстречу счастью.
………………………………………………………………
Пройдёт три года с тех пор, как он отступил и бросил.
Увянет платье на старой ветке, наступит осень,
Сады в сквозные резные арки преображая.
С ним не случится небес, алмазов или пожара.
С ним не случится любви безумной и страсти жгучей,
И та, чьё платье давно увяло, вдруг станет лучшей,
И тихий сад её (звёзды листьев, плодов корзины) —
Как раз то место, где он хотел бы прожить всю зиму.
Вернуться, сдаться, встать на колени, остаться вечно,
Не сомневаясь, что всё простится ему, конечно,
Что эти годы его любили, его здесь ждали,
Пока иные искал он где-то миры и дали…
И эта горечь в её уставшем, поникшем взгляде
Пройдёт, как только он нежно руку её погладит.
И всё вернётся, всё станет лучше ещё, чем прежде!
И он подходит к заветной двери в слепой надежде
Попасть обратно в тот сад, что вечен, надёжен, прочен…
Но сад покинут. Опали звёзды. Дом заколочен.
Лимит исчерпан, момент упущен, билет просрочен…
И только горьким осенним дымом сон оторочен…
 

Юлия Кумбашева

Третьи сутки

 
В комнатах пахнет водкой,
Мёдом, слегка елеем,
Невыносимо кротко
С неба закат алеет.
Ночь, словно вор, крадётся,
Папа её чернее,
Папе теперь придётся
Ждать одному Морфея
В жёсткой, пустой кровати…
Папа ещё не верит:
Сходит, за свет заплатит,
Ручку прикрутит к двери.
Быт отвлечёт от мыслей,
С домом помогут дети.
Только вот борщ стал кислый,
Хлеб зачерствел в буфете.
В телеке грязь да шутки,
Полный завал рекламы…
Вот уже третьи сутки
С папой нет рядом мамы…
 

Мария Вдовина

Связь

 
Чудо волшебное, радость великая —
Если узнала, уже не забудется.
Ты – многогранная, ты – многоликая,
Мир для тебя по оси своей крутится.
 
 
Столько дано тебе – счастье несметное!
Счастье ранимое, будешь беречь его.
Стало значительным всё незаметное,
Ты стала частью всего бесконечного.
 
 
Чудо волшебное, ты теперь новая,
Космос огромный тебе открывается.
Ты – всемогущая! А бестолковое
Нынче тобой позади оставляется.
 
 
Ты благодарна вселенной отчаянно,
Держишь в руках своих самое-самое!..
Ты теперь сердцем, душою припаяна…
Ты стала мамою!
 

Мария Вдовина

Отпусти

 
Отпусти меня, слышишь, милый,
Отпусти меня, птицу, летать.
Сколько раз я тебе говорила,
Что нельзя меня в клетку сажать.
 
 
Говорила ж тебе, не надо
Обрезать мне мои крыла,
Я не буду тебе наградой,
Ею я никогда не была.
 
 
В клетке петь не смогу всё равно я,
Мне для песни нужны небеса,
Мне полёты нужны для покоя,
Мне озёра нужны и леса.
 
 
Отпусти меня в небо, милый,
И не плачь о судьбе моей;
Что б покорность моя ни сулила,
Я свободу люблю сильней.
 

Мария Вдовина

Она однажды станет сильной…

 
Она однажды станет сильной…
Когда её покинешь ты…
Проснётся стервою двужильной,
Исполнит все свои мечты.
 
 
Забудет слезы и обиды
И перестанет горевать,
Начнёт смеяться не для виду
И согревать с другим кровать…
 
 
Она изменится снаружи,
Но больше всё-таки внутри,
Ты станешь ей уже не нужен.
Но будешь ли готовым ты?
 
 
Ведь больше не встречать рассветы,
Её в объятьях не сжимать,
Не слать ей эсэмэски: «Где ты?»,
Закрыв глаза, не целовать…
 
 
И не встречать её с работы,
Не пить с ней красное вино,
Не проявлять уже заботу,
И пледом не укрыть её…
 
 
Подумай! Разбивать посуд
Намного проще, чем собрать…
Быть может, проявляя мудрость,
Просить прощенья и прощать?…
Начать…
 

Тоня Иванова

Тихо тает грусть под мраком ночи…

 
Тихо тает грусть под мраком ночи,
Мы с тобой поссорились вчера…
Ты на мне сорвался… Между прочим,
Я всех слов твоих не поняла…
 
 
Просто сердце в камень обратилось,
Боль глухую скрыв в тиши ночной…
Счастье в тёмной дымке растворилось…
За большой завесой золотой…
 
 
Слёзы полились дождём незваным,
Я держать их больше не могла,
И потоком сильным, неустанным
Душу мне очистило от зла…
 
 
А спустя две ночи после ссоры
Ты ко мне с фиалками пришёл…
Вместо слов и глупых разговоров
Ты во мне объятия нашёл…
 
 
Я подолгу злиться не умею,
Как и ты – прощения просить…
Но растить мы будем и лелеять
Наш цветок с названием «любить»…
 

Тоня Иванова

Блаженство шёпота, звучащее в ночи…

 
Блаженство шёпота, звучащее в ночи,
Пьянящая мелодия, мерцание свечи…
Пропитан воздух запахом духов,
И сердце бьётся пульсом у висков…
 
 
Вкус поцелуя, как любовный яд,
Уже отравлен им манящий взгляд…
Соблазна всплеск и трепета полёт
Волна желаний за собой влечёт…
 
 
В плену у нежности и сладких мук
Скользящие движенья губ и рук…
Мурашками усыпан бархат кожи,
И мысли пролетающие: Боже…
 
 
Тела в дыханье страсти сплетены
И пылким жаром разлились внутри…
Блаженство душ на краешке миров,
И шёпот чувств с названием «любовь»!..
 

Надежда Оболенская (Надиша Уфа)

Ничто не вечно под луной…

 
Ничто не вечно под луной.
Пройдут года, уйдёт тревога.
И всё, что связано со мной,
Забудется по воле Бога.
 
 
Ничто не вечно в свете звёзд.
Сойдут на нет твои страданья.
Полночный час, влюблённых мост,
Осенних листьев увядание.
 
 
Не станет вечным чудный жар,
Что в сердце раз всего бывает.
Исчезнет страсть, умрёт пожар.
И лишь тоска тебя съедает.
 
 
Но ты не думай, даже грусть
Не вечной будет под луною.
Я не вернусь к тебе; и пусть
Забудем мы о нас с тобою.
 

Алексей Боровиков

Мне кажется, что я тебя люблю…

 
Мне кажется, что я тебя люблю.
Я вижу, как канатные качели
Внезапно превращаются в петлю.
Вращаясь на кошмарной карусели,
Проносятся фрагменты детских грёз,
Которые безжалостно разбиты.
В бурлящий океан кровавых слёз
Стремительно летят метеориты.
Утратившая истину душа
Закована в каком-то странном теле.
И жизнь не составляет ни гроша.
Я знаю, что тебя на самом деле
Не трогают превратности земли.
Расплавятся и горести, и свечи.
А ветер, раздающийся вдали,
Задует лихорадящие сечи.
Наш голос покоряется тиши
Пока ещё в замедленном режиме.
Две родственно-печальные души
Останутся беспомощно чужими.
Останутся одной из многих мук,
Причиной, порождающей морозы.
Надежда высыпается из рук,
Подобно лепесткам увядшей розы.
Но знай, одна из горестных причин,
Что мы с тобой являемся гостями
На празднике обманчивых личин.
Над миром, преисполненным страстями
Восходит беспристрастная луна,
Сияя из-за тучи в виде лимба.
Священная любовь искажена
И свергнута с великого Олимпа.
 

Юлия Родионова (Джулия Роуз)

Коротаем вечер, крадётся ночь…

 
Коротаем вечер, крадётся ночь,
затихают птицы.
Мы родили дочь, и ещё раз дочь —
был резон жениться.
 
 
Может сядем, глянем, на чём весна
собирала кассы?
Слишком много стало искусства на
единицу массы.
 
 
Если хочешь, будем горланить рок
до утра, как было?
Или ляжем раньше, в надежде впрок
заготовить силы.
 
 
Мы могли бы биться тугой волной
одного экстаза;
Мы могли бы слушать концерт ночной,
плыть по звукам джаза…
 
 
По смартфонам! Гонит немой приказ,
застывает тело.
Небосвод темнеет, ему до нас
никакого дела.
 

Елизавета Клейн

И так бывает…

День устал

 
Подрастающий день на лужайке пустующей в зелени
Позабытую кем-то игрушку нашёл и играется
(Непригодный автобус – ресурсы исчерпаны временем,
Но весьма интересный – испачканный силой и храбростью).
 
 
Замирание в окнах, а раньше виднелось движение.
Выползает трава, где бежали речушки швов сварочных.
Пересушенный глянец – потрескался лоск со свечением.
Разыгрались осколки лучами с разбитыми фарами.
 
 
С головой уплывает в абстракцию старая ржавчина,
Со своих зарисовок сложила картину кустарности.
Иллюстрации рушат останки разбитые, сжатые.
А над ними бессильная бабочка дышит усталостью.
 
 
Долетела взглянуть на того, кто прожил её вечности,
Кто увидел, узнал, повстречал, умирал здесь отчаянно.
«У меня возрождения циклов всегда бесконечность есть» —
День подумал, зевая. Накрыл те тела бездыханные.
 

Наталия Новгородська

Стрела откровения

 
Разлито на порции то, что в меня затекало, копилось,
Всё то, что подвергла фильтрации, сушке, повторным
Смешениям с пошлостью разума. Скрыта зеркальность под пылью
Из странностей, в текстах сверкает притворность.
 
 
Готова делиться трудами. Всем: «Здравствуйте! Я проведу Вас
В безумство.» Но фразы не стали терпеть, дожидаться
Пока их озвучат, и сами пошли огибать равнодушность
Людей, декораций, поверив, что те должны ждать их.
 
 
Они выходили из телодвижений, из сдержанных жестов
Руки, что свободна от свёртков замятых тетрадок;
Гремели, стучали: по стенам, в дверные полотна из жести,
Но звуки ушли в их прозрачность, абстрактность.
 
 
Тогда крупы слов захотели сбежать изо рта, разгуляться.
Часть билась о воздух, но кто-то с припадками, в стаю
Сбивался, метался, желая весь вплавиться в разные взгляды.
Вокруг то кружилось, то падало, а я
 
 
Стояла на публике голая, в свете, себя ненавидя,
Прикрытая феями, ёжиком, мёртвой медузой.
Заметят такое лишь те, в ком застряли слова, не навылет
Прошли (их края завязала на узел).
 

Наталия Новгородська

Фантазия. Читая письма А. П. Чехова…

 
Тихий город у синего моря,
Рядом степи с духмяной травой.
Как люблю твои, Родина, зори!
Уезжая, тоскую душой…
 
 
И куда бы ни шёл и ни ехал,
Все дороги ведут в Таганрог.
И дела все как будто не к спеху,
В дом родной лишь ступлю на порог.
 
 
Мне акации нашей аллеи
Шепчут песни прошедших времён.
И мечтаю вернуться скорее
В дом, где детством бывал обделён.
 
 
Я мечтаю прижаться к ладоням
Милой мамы и, так же, – отца.
Вспоминая о детстве, с поклоном
Целовал бы я их без конца.
 

Саша Пасса

Шутиха

 
1.
Говорят же: ровню ищи, не сочти за бред;
Ошибёшься с подругой – нахлебаешься, милый, лиха.
Как же случилось, что воин, мудрец, аскет
Замуж взял за себя чокнутую шутиху?
 
 
А пошли птенцы – как с концами свести концы,
Как творить ежечасную битву Духа?
У неё всё песенки, пляски, прорехи да бубенцы.
Отвернёшься к стене – обнимет и поцелует хотя бы в ухо.
 
 
Обовьёт, дурная: ни целомудренной красоты,
Ни влекущего обещания рая того земного,
Всё бы травы ей жечь, хохотать и взрывать мосты,
Всякий день изменяя масть, ох, опять, неужели снова.
 
 
Говорят же: ровню ищи, не сочти за труд;
Как с такою женой продвигаться к предвечным высям?
Ты же не дурень и не презренный шут,
Ты от иллюзий стремишься быть независим.
Сколько за эту жизнь она тебе написала писем?
 
 
2.
Скоморошья шкура моя пестра,
А под нею – волшебного жар костра.
Обними, отогрейся, и всё пройдёт,
Засыпай, мой суженый, до утра.
 
 
А под пёстрой шкурою зимний лёд,
Приложи, где больно, и боль замрёт.
Амулет безумно прекрасных лет —
костяная змея, гибкий мой хребет.
 
 
А под пёстрой шкурой – стальной скелет.
Мне Праматерь на кости напела плоть.
Муж твой будет, сказала Она, аскет —
Будь готова любую выстоять непогодь.
 
 
Положила за сердцем опаловый ясный крест,
Поселила верность в моей груди.
Муж твой будет, сказала Она, мудрец —
За молчанье не очень строго его суди.
 
 
Окунала мои ладони в родник-без-дна,
Полный соком Луны и защитой от лих любых.
Муж твой воином будет, сказала Она,
Исцели его раны, когда он позволит коснуться их.
 
 
Скоморошья шкура моя пестра,
И тряпьё в бубенцах – на дыре дыра.
Засыпай, мой суженый, до утра.
Я тебе женою сотворена.
 
 
Говорят, не ровня?
Да ни хрена.
 

Валера Дрифтвуд (Успенская)

Барабанный бой

 
Если ты слышишь глухой барабанный бой,
Слышишь – единственный из толпы – барабанный бой,
Если Луна из жёлтой сделалась золотой,
Значит, Они пришли за тобой, пришли за тобой.
 
 
Если дыбом встают волоски вдоль всего хребта,
Дыбом встают волоски вдоль всего твоего хребта,
А в подреберье – сосущая пустота,
Значит, твоя судьба изменяется навсегда.
 
 
И как бы ты ни был чист, искалечен или учён,
Их появления ты не предвидел и не учёл.
Чёрен пером, Безымянный стоит за твоим плечом.
Та, что Не Названа, улыбается ни о чём.
 
 
Если дурман закипает в твоей крови,
Чёрный дурман закипает в прекрасной твоей крови,
Даже не думай, не пробуй, напрасно Их не зови:
Нету имён у Тех, кто рождён до первой земной зари.
 
 
И вдруг в темноте, среди пляшущих жарких тел,
Сделается дорога, как ты хотел.
Ступишь, пройдёшь по прямой, невредим и цел,
Встретишь и обретёшь именно ту, которую ты хотел.
 
 
Те, Кто приходят, когда ты меньше всего готов,
Те, Кто приходят, когда ты совсем готов,
Юн или сед – отречён – не целован – вдов —
Это Они пинком отправляют тебя в любовь.
 
 
Смолкнет на миг глухой барабанный бой —
Грянет опять барабанный безумный бой.
Вечно отныне мне танцевать с тобой,
Переплетаться единой судьбой слепой.
 
 
Верь, моя радость, белая кость, удалая стать.
Мне ли не знать, моя радость.
Мне ли не знать.
 

Валера Дрифтвуд (Успенская)

Госпожа

 
Как поутру моя Госпожа собирается в лес на охоту:
Бурый плащ шерстяной и зелёную грубую куртку наденет,
Крепкий лук снаряжает моя Госпожа, смертоносные стрелы,
Пламень кос убирает Она под суконную серую шапку.
 
 
Провожая Её, во дворе плачут старые слуги:
Госпоже бы ходить в изумрудном шёлковом платье,
Госпоже бы украсить чело венцом драгоценным,
Вышивать золотые цветы на торжественной ткани пурпурной.
 
 
Знаем лишь мы, подруги, Её охотничья свита:
Всякий же день Госпожа снежно-белого гонит оленя.
Зверь благородный в короне рогов небывалых
Чует ловушки, далече обходит любые засады;
 
 
И только в яростной скачке, в предельном усилии тела и духа,
На острие ликующей жизни, в полупяди от смерти,
Равно презрев добродетель и грех – лишь тогда и возможно
В миг вдохновенья добыть снежно-белого зверя.
 
 
Знаем лишь мы, Госпожи охотничья свита,
Как над убитым оленем поёт Она дикую песню;
Как срастаются раны его; превращается зверь в человека;
Снова стучит, невредимо, стрелою пробитое сердце.
 
 
В чаще лесной ликует весёлая свадьба:
Косы моей Госпожи примяты венком из веток зелёных,
Ярче зари на щеках у Неё румянец пылает,
Статен жених, на Неё по-оленьи он ласково смотрит.
 
 
Только минует опять их время любви и покоя,
И затоскует моя Госпожа по своей восхитительной ловле,
И затоскует супруг Её по зелёному лесу,
И обернётся оленем, надев костяную корону.
 
 
Как поутру Госпожа собирается вновь на охоту.
Взор Её ясен, светла и опасна улыбка.
Молвит подругам, нам, своей охотничьей свите:
«Вольно же каждой из вас своего выслеживать зверя!
 
 
Знайте повадки, любимые тёмные тропы,
След подмечайте любой, мои легконогие сёстры!
Как я иду за Оленем, идите за Туром могучим,
Мудрого Волка ищите, прекрасного гордого Барса;
 
 
Благословите стрелы свои поцелуем.
Лишь об одном вам скажу: обходите десятой дорогой
Диких Козлов да унылых, спесивых Баранов!» —
Этот завет, Госпожа, мы никогда не забудем!
 
 
Как поутру моя Госпожа собирается в лес на охоту:
Бурый плащ шерстяной и зелёную грубую куртку наденет,
Крепкий лук снаряжает моя Госпожа, смертоносные стрелы,
Пламень кос убирает Она под суконную серую шапку.
 

Валера Дрифтвуд (Успенская)

Печать дьявола

 
Не тяжело предугадать
Судьбы извилистой уклон…
Когда ты ищешь благодать,
Кидая слово, как закон…
Венец творения – исток,
Но ты не мог об этом знать,
Что души падки, как листок,
Когда на теле вещий знак…
 
 
Дьявола печать;
Мёртвым не восстать!
Отплеск на челе,
Осень по весне!
Снова в твоём сне —
Ложь горит в огне;
На скитанье лун —
Отголосок струн…
Дьявола печать!
 
 
Синь твоих небес…
Ангел или бес?
Перехлёст дорог,
Времени острог!
Шаг – не значит жизнь;
За огонь держись!
От дурмана лет
Повести ответ…
Дьявола печать!
………………………………………………………………..
Преклоняя колени по вечности снов;
То ли быль, то ли хохот от снов…
Извращение веры; мне жаль, очень жаль…
На челе вековая печаль…
…и не скомканы души; молчат времена,
По дорогам глубокого сна…
Твоё имя – рассвет; через тысячи лет,
Зов прелюдии – море огня!
…………………………………………………………………
Дьявола печать!
Мёртвым не восстать!
Отплеск на челе,
Осень по весне!
Снова в твоём сне —
Ложь горит в огне;
На скитанье лун —
Отголосок струн…
Дьявола печать!
………………………………………………………………….
…что ты знаешь, когда тело – жар без любви…
И неверие глаз; и предвестник зари…
Шаг за шагом по склону, наверх, дотемна,
Дань – величие дна; твоё имя – звезда!
Дьявола печать!
 

Егор Плотницкий

Дом напротив

 
Под заботливой тенью лозы,
У погнутого временем пня,
Опустив отрешённо пазы,
Дом напротив глядит на меня.
Под иссохшим от слёз козырьком,
В отражении пыли стекла
Вдруг девчушка с цветастым платком,
Улыбаясь, на миг ожила.
Убегая за вишней в сады,
Вместе с ею спасённым котом,
Я узнала свои в ней черты,
Землянику с парным молоком.
Сладкий запах дождя и земли,
То тепло от печи в декабре,
Из коробок мои корабли,
Что пускала весной во дворе.
И куда бы порой не несло
Обжигающей поступью лет,
Много раз меня в жизни спасло
То, куда не в продаже билет.
Дом напротив всё так же глядит,
Как глядит, провожая нас, мать,
Как и прежде у сердца хранит,
Продолжая и в старости ждать.
 

Шерстнёва Татьяна

Когда грустно и одиноко…

 
Когда грустно и одиноко,
Когда так далеко до весны,
Я рисую черничным соком
На салфетке цветные сны.
Разливаю морские дали
И небес неподвижный свод…
Размываю свои печали
И следы на поверхности вод.
Мои кисти играют тонко,
Мои мысли – в другой стране…
…Облилась, правда, краскосоком…
Значит, кисть намочу в вине…
 

Лена Шоломицкая

Скоро день

 
Скоро день разменяет неделю,
Исчерпав выходные до дна.
И помчат заводной каруселью
День за днём бытовые дела.
Отдохнуть бы, на миг задержавшись,
Стрелок бег на часах прекратив,
Оглянуться и отдышаться
От заманчивых перспектив.
Выйти в лес и увидеть, как осень
Цветом зарева красит листы;
Как полей засыхающих проседь
Ожидает прихода зимы.
В гости к матери, сыну, подруге,
В магазины и банки спешим.
Эволюция бега по кругу
В толчее из соседних машин.
Я и с мужем в машине общаюсь,
Дома некогда – полный цейтнот.
Всё торопятся стрелки, вращаясь
В окружении дел и забот.
 

Ольга Шальнева

Нас отчитывает жизнь…

 
Нас отчитывает жизнь с тобой, как школьников,
Нам отсчитывает счастье и года.
Ставим данью ей цветы на подоконниках,
А потом их поливаем… иногда.
 
 
Назначает нам задания домашние,
С ними не всегда, увы, справляемся,
Доедаем в спешке завтраки вчерашние,
Расстаёмся – заново влюбляемся.
 
 
Нас отчитывает жизнь с тобой, как школьников,
И стоим мы перед ней, потупив взгляд,
Не замеченны в рядах её поклонников,
И наивные, как много лет назад.
 
 
Потерявшие себя в боях обыденных,
Вражески неврозами побитые,
Не запомнившие праздников увиденных,
Изначально идеально сшитые
 
 
Мы, отчитанные жизнью пятиклассники,
За последней партой отсидевшие
До звонка. Не затереть ошибки ластиком!..
Не заметили, как стали поседевшими…
 

Мария Вдовина

Расстрел

 
Расстрел… Холодная вода
В своё их лоно принимала.
Сгорела, падая, звезда,
И кромку льда луна щипала.
 
 
Последний взлёт не вверх, а вниз,
Воды касания – навечно,
Свершён судьбы больной каприз,
Свой выбор сделавшей беспечно.
 
 
На дно стремились их тела,
Их души в небо воспарили…
– Прощай, любовь, что так звала,
Прощайте те, кого любили!
 
 
Расстрел, вода, полёт звезды…
– Забвенье, здравствуй, мы в дуэте.
Нет, не боимся мы воды,
Пугают только ночи эти,
 
 
Пустые ночи тишины,
Глухие ночи невозврата…
Расстрел… Дела завершены…
Расстрел… и вечная утрата.
 

Мария Вдовина