Читать книгу: «Зал ожидания», страница 4

– Можно, я попробую? – я обратился к своей собеседнице.

Вера кивнула и пошла за мной. Конечно, мне понадобилось больше времени, чем ей, но результат превзошел все ожидания. «Таинственный остров» с начальной главы и до последней страницы. Я гордо протянул том Вере, она взяла книгу и впервые мне улыбнулась, тепло и сердечно. Так мы стали друзьями.

Еще одно свойство долины, о котором я уже упоминал – могло помешать нашей дружбе. Стоило Вере отойти от меня шагов на десять, как ее силуэт начинал растворяться, таять в воздухе, как будто на нее набрасывали невидимое покрывало. Это было весьма странно – горизонт просматривался на многие километры вокруг, и в то же время я мог видеть только то, что находилось у меня под носом. Мы решили эту проблему – просто не расходились далеко. Вместе гуляли, ходили в кино. Да-да, вы не ослышались, а почему бы и нет? Конечно, кинотеатр у нас выглядел не совсем обычно – посреди бескрайней равнины два кресла и экран, зависший в воздухе, но фильмы там шли самые настоящие. Правда, без некоторых трудностей не обошлось. В первый раз мы пошли на фильм, который видели оба, поэтому и я, и Вера имели воспоминания о нем. Что творилось на экране… Актеры постоянно сбивались и переигрывали сцены по два раза, отчего знакомый фильм показался затянутым и нелепым. Но мы справились и с этой задачей. Если Вера приглашала меня в кино, мы смотрели то, что помнила она и наоборот, другими словами наш репертуар составляли, либо мелодрамы, либо боевики.

Здесь не было смены дня и ночи, даже светило, аналог земного солнца не двигалось с места, мы словно и не жили – не нуждались в воде и пище, никогда не спали. И в то же время, мы не были мертвы. Просто ждали перемен. Каких-нибудь. Но вокруг были одни воспоминания, все время, нет, все безвременье – одни и те же. В конце концов, нам это надоело.

И мы вернулись к стене, чтобы позаимствовать память у тех, чьи имена багрово пламенели в ожидании чуда.

На эту идею нас натолкнуло одно событие. Однажды, я вспоминал свой дом. Не весь, конечно, а только ту комнату, где я жил перед тем, как попасть сюда. Когда воспоминания окончательно сформировались и возникли перед нами, мы с Верой увидели странное помещение. Проявилась только одна стена, у которой стоял небольшой диванчик, буро-сиреневый, с вытертыми подлокотниками. На нем сидела кукла в пышном платье с фарфоровым личиком и ярко-синими нарисованными глазами. Рядом с диваном находился старинный комод. Его ящики были выдвинуты и под завязку набиты маленькими шоколадками.

– Я знаю это место! – воскликнула Вера. – Здесь живет Анна. Вернее, жила…

Я удивился:

– Ты тоже была ею? Когда? Впрочем, это не важно, – я перевел разговор, потому что Вера напряглась.

Разговоры о смерти у нас под запретом, мы никогда не обсуждали тех, кого должны были спасти.

– Серафина говорила мне, что можно воплощать только свои воспоминания, а это значит…,

– она замолкла.

– Это значит, что воспоминания Анны стали моими, – закончил я. – Мы не только умираем за других, мы еще получаем их знания.

–Ух, ты, – присвистнула Вера, – вот это школа!

Я засмеялся:

– Только каждый урок заканчивается не переменой, а смертью.

Она не поддержала мою шутку, даже не улыбнулась.

Как вы уже, наверное, поняли, Великий камень был у нас общим, поэтому, как только мы с Верой нашли его, то просто бросили монетку – и разбрелись в разные стороны.

Когда я заметил очередное имя, Веры уже не было видно, но я не переживал, поскольку знал, что смогу отыскать ее вновь. Я прикоснулся к камню и закрыл глаза. Имя под пальцами пульсировало, медленно наливаясь жаром, который перетекал в ладонь, струился по руке и дальше, захватывая все тело целиком. Ноги подкосились, и я медленно сел в траву, наконец, оторвавшись от камня.

4. Эпизод ….. тридцать четвертый: понедельник – день тяжелый

Будильник звонил, не умолкая. Павел открыл глаза и медленно сел, спустив ноги на пол. Он пошарил рукой под подушкой, извлек оттуда сигареты и закурил, глубоко затягиваясь и прислушиваясь к себе. Головная боль никуда не делась, а легкая тошнота усиливалась, стоило ему наклониться. Он подумал, что если ад существует, то там всегда понедельник и швырнул пачку в источник шума. Будильник упал, но продолжал звонить и мелко подрагивать на подоконнике. Павел встал, ему пришлось, и в квартире наступила долгожданная тишина. В приоткрытое окно подул легкий ветерок, принесший с собой запахи майского утра. Павел закрыл окно и вернулся в постель. А не послать ли все к чертям собачьим, накрыться одеялом и продолжить прерванный сон, пока организм не придет в норму? Или, еще лучше, спуститься на первый этаж к Марье Ивановне, у нее всегда есть средство от всех болезней. Нет, никак нельзя. Он с сожалением помотал головой, от чего комната потеряла устойчивость и заплясала перед глазами. Павел зажмурился, переждал бурю в желудке и осторожно натянул штаны. Пока он умывался и пытался побриться, мысли упорно подбрасывали ему разные методы излечения, начиная от настоек соседки и заканчивая круглосуточным магазинчиком в его же доме, но Павел преодолел соблазн и продолжил одеваться. Ему надо на работу, а хочется выпить. Это внутреннее противоречие терзало его каждый понедельник, и каждый раз Павел испытывал нечеловеческие муки. Должно быть, витязь на распутье мог переживать подобные разногласия души и тела. Павел скользнул взглядом по дешевой репродукции над кроватью и поморщился. Нет, этот наверняка не знает ничего подобного. Долг, наконец, одержал победу, и мужчина вышел из квартиры. Он не любил свою работу, скорее наоборот – Павел часто думал, что когда он умрет, то ему придется вечно работать в наказание за никчемную жизнь и это будет его личный ад. Но еще чаще ему казалось, что он уже умер и просто этого не заметил. Философия, однако, грозившая перерасти в полнейшее равнодушие со всеми вытекающими последствиями.

На улице Павлу стало немного легче. Солнце только-только переползло через край горизонта и еще не обрело полуденную силу и мощь. Быть может, бросить все это и начать новую жизнь? А что, как говорят, с чистого листа, уехать в другой город, ведь он не связан семьей – один как перст. Или податься на Север за длинным рублем? Не-е-е-т. Ничего не получится, от себя не убежишь, скорее белка в колесе догонит свой зад. Мужчина не заметил, как дошел до остановки, где скоро сел в служебный автобус, идущий в промышленную зону, расположенную в пригороде.

Чтобы преодолеть проходную, он мобилизовал все оставшиеся силы. По понедельникам марш-бросок мимо охраны превращался в давно изученный ритуал, где не последнюю роль играли мятные леденцы и четкий размеренный шаг. Тот факт, что Павел был не очень брит, а точнее наоборот – очень не брит, никого не смущал, поскольку, он ничем не выделялся из толпы себе подобных неудачников. В длинной галерее, соединяющей цех с мужской раздевалкой, ему впервые за это утро стало настолько плохо, что он остановился и присел на корточки, прислонившись спиной к стене. Мимо шли люди, косились на Павла, но не останавливались, поскольку были едва знакомы с ним и лишь один подошел и спросил: