Читать книгу: «Баюн», страница 6

Глава 5

С утра мне вручили тряпку и сказали смывать художества, оставленные на полатях. Жаль, конечно, стирать такую нетленку, но хозяину дома она точно не нужна…

После меня накормили, напоили, я собрала сумку, и мы пошли к дороге. Оказалось, я не так уж глубоко в лес-то и забрела… Черт меня, что ли, водил за нос, не давая выйти? Этого я уже не узнаю.

В начале шли молча, а потом я вспомнила, что так и не узнала, откуда у кота рация.

– Баюн, а Баюн?

– М?

– А откуда у тебя рация?

Мой провожатый аж с шага сбился. Глянул на меня через плечо, дернул ушами, повел хвостом.

– Ну, я тут… Лесничий, вроде как, на полставочки… Браконьеры, пожары – нужно же кому-то следить. Почему бы не мне?

Я удивленно уставилась на него. Ну, ничего себе. Оказывается, прогрессивная нынче нечисть стала.

– И что, ты прям… Лесник? – Я все еще не верила до конца.

– Ну, не совсем. – Он усмехнулся, – Я, Авдотья-краса, инженер лесного хозяйства – во как важно.

И надулся. Я прыснула со смеху, так же важно кивая.

Проводил он меня не до дороги, а до границы деревни. Дальше не пошел – уши в кармане не спрячешь, а у рубашки капюшона нет.

Оказалось, кстати, что привычные всем кроссовки и толстовки он тоже носит, но каждый раз, когда превращается, набор одежды на нем одинаковый – рубаха, штаны, сапоги.

Подойдя довольно близко к деревне, он остановился.

– Ну что, прощай, Авдотья.

– Прощай… – Мне почему-то стало грустно. Вроде, и знакомы недавно, а ощущение, будто знаю его всю свою жизнь.

– Давай, долгие проводы – лишние слезы. Вперед!

Он подтолкнул меня за плечи, развернув лицом к домам.

Я пошла, не оборачиваясь, чувствуя, что все-таки одна слезинка выкатилась и поползла вниз по щеке.

Глава 6

А вот дома меня не ждали. Мачеха поджала недовольно губы – она явно хотела, чтобы я осталась в городе. Поступила, нашла работу – ей не важно.

В горнице сидел сосед. Сорокалетний Тарас, давно имевший виды на наш дом. Видимо, Ольга нашла себе нового мужа… И привела его к нам, а надежде, что я больше не появлюсь. Я-то – наследница. Но дом делить придется поровну с Оксаной. А пока та малолетка – за нее мать в ответе. Вот и выходило, что Ольга хозяйничала либо на своей половине, либо во всем доме.

И я ей, естественно, мешала.

Жить с ними стало совсем невыносимо. За тот недолгий промежуток времени, что меня не было, они успели разобрать старую пристройку. «Все равно мешает. Рухлядь копить» – повела плечом Ольга. Так что осталась я в доме, в маленькой комнатке… И пошли разговоры: и нахлебница я, и замуж давно пора, и лишний рот в доме…

Вода камень точит, а сердце-то у меня не каменное.

Раз ночью приснилась мне бабка Маланья. Сидит в уголке да пряжу прядет. Ровненько у нее нитка ложится, а сама пряжа красная, что кровь.

– Беги, девонька моя, беги от змеи этой… – Прошептала бабка. – Не тот страшен, кто в лесу живет, а тот, кто рядом с тобой. Съест она тебя, живьем сожрет, да не подавится. И двух дней не даст, окаянная…

А дальше я заболела. Мне становилось всё хуже, я кашляла, хрипела. Неужели, аукнулась мне давняя прогулка под дождем?

Температура не спадала. Мачехе было на меня наплевать, новому мужу её – и подавно. Только плевались, что заразу разношу. Я терпела, стиснув зубы.

Поутру через неделю встала попить, прошла в кухню – а там Ольга сидит. Склонилась над чем-то, да руками машет.

Я подошла тихо, глянула ей через плечо – моя прядка волос, моя! А она иглу держит, да на нее наматывает…Перед ней – свеча горит.

Себя не помня от злости и страха, я схватила эту прядку, вырвала из её рук. И откуда силы только взялись? Меня трясло от ужаса, и глядя прямо в глаза ведьме, я кинула прядь в огонь. Она ярко вспыхнула, пламя отразилось в темных зрачках Ольги.

Она рассерженно зашипела – совсем не так, как Баюн. Злее. Опаснее.

– Ничего, дармоедка окаянная, я тебя все одно со свету сживу! Если не так, то по-другому…

У меня закружилась голова, я как во сне прошла в свою комнату, сложила сумку… Тщательно проверила всю комнату – нигде не оставила волосы. Очнулась, когда дрожащими руками пробовала застегнуть отцовские часы на запястье. Пять утра.

Потрогала лоб – горит, как печка горит. Но здесь оставаться – себе дороже.

Вышла из дома, поплевала через плечо, и пошла, цепляя ногу за ногу, к лесу. Больше некуда.

В этот раз лес будто наоборот, не хотел меня впускать. Сурово шелестели кроны, кусты цеплялись за одежду, за сумку, раздирали руки в кровь. Я хлюпала носом, не чувствуя ног, но шла вперед.

В прошлый раз я сама вышла к избушке Баюна. В этот раз её пришлось искать.

По традиции, дошла я только ближе к вечеру. День в лесу с температурой сказался – я кашляла, будто хотела выплюнуть легкие, все тело горело огнем, а сама я не могла согреться, хотя нацепила на себя все, что нашла в сумке теплого.

Наконец, впереди показался свет окошек – я вышла на знакомую полянку. Огород, пугало, баня, дверь.

Стучала я уже почти падая с ног от усталости. Мне открыли сразу, и я буквально повисла на хозяине дома.

– Дуняша… – Он явно не ожидал меня увидеть, растерялся, но подхватил и заволок в дом.

Я привалилась к плечу, сейчас кажущемуся ледяным. Баюн нахмурился, потрогал мой лоб и покачал головой. Потащил на второй этаж.

– Что случилось? Почему ты в таком состоянии?

Он закутал меня в одеяло, принес теплое питье, мед и варенье.

Я заплетающимся языком рассказала все, что произошло с момента моего прибытия в деревню.

– Вот же с… Ситуация, – Прокомментировал ошалевший кот.

Он спустился вниз, чем-то долго там гремел, а после принес в кружке еще какое-то горячее, исходящее паром зелье.

– Вот, выпей. Если это мачеха на тебя наговор наслала, как рукой снимет.

После того, как я выпила, озноб прошел, но жутко захотелось спать. Я честно таращила глаза, понимая, что сказку я хриплым голосом не расскажу, а угля у меня нет. Как, впрочем, и соли.

Но вскоре бороться со сном стало выше моих сил и я, склонив голову набок, засопела. Если завтра проснусь супчиком – это будет на его совести…