Читать книгу: «Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг.», страница 6

В свою очередь, немецкие разведчики очень серьезно относились к своим советским коллегам. В справке Главного управления полиции безопасности Германии об организации и методах работы советской разведслужбы, датированной не позднее 1938 г., указывалось, что «советская разведка может опираться на многовековую традицию и опыт… Наряду с этим советская разведслужба пользуется теми же методами, какие, как мы знаем, применяются другими государствами. Именно поэтому русские – превосходные шпионы. Огромная территория Советского Союза в настоящее время почти герметически изолирована от пропагандистских влияний из-за рубежа… Русская разведслужба тонко использует для получения ведений многие находящиеся в ее распоряжении возможности, так что на протяжении ряда лет не удалось уличить ни одного из многочисленных русских профессиональных шпионов, хотя они развернули чрезвычайно активную шпионскую деятельность. Эта их шпионская деятельность, большей частью искусно замаскированная и с тщательным распределением заданий для каждого, нацелена на дальнюю перспективу…»²³⁵

Достаточно красноречивую характеристику работе немецкой разведки по засылке агентуры на территорию СССР дал один из руководителей абвера Ганс Пикенброк: «Россия – самая тяжелая страна для внедрения агентов вражеской разведки… Необходимо заметить, что за время моей разведывательной работы против СССР военная разведка не выполнила поставленных перед нею задач. Это зависело не от плохой работы германской разведки, а от хорошей контрразведывательной работы, высокой бдительности не только военнослужащих Красной Армии, но и гражданского населения» ²³⁶.

Подводя итог, укажем на следующие основные положения:

• к началу Второй мировой войны абвер имел четкую внутреннюю структуру, которая позволяла ему решать поставленные задачи. Немецкая военная разведка значительно увеличила штат своих сотрудников, а также имела значительный теоретический и практический опыт разведывательно-диверсионной работы в зарубежных государствах;

• накануне нападения на Советский Союз перед органами абвера были поставлены три основные задачи: обеспечить внезапность военного нападения на СССР; сбор разведывательных данных военного, экономического и политического характера; создание «пятой колонны». Определяющая роль при решении данных задач принадлежала агентурной работе. Укажем на то, что абверу не удалось в полной мере решить указанные задачи, особенно это касается сбора разведывательных данных военного и экономического характера²³⁷, а также насаждения агентурной сети как в приграничных, так и в тыловых районах СССР;

• для реализации разведывательно-диверсионной работы против СССР перед началом кампании и в ее ходе были созданы специальные органы и структуры абвера (штаб «Валли», «Зондерштаб-Р»). Основными органами немецкой разведки, осуществляющими агентурную работу накануне нападения на Советский Союз, были периферийные разведпункты абвера, а также абверштелле. Непосредственно на оккупированных территориях вся полнота разведывательной и контрразведывательной работы была сосредоточена в руках абверкоманд и абвергрупп. За годы войны на территории БССР действовало 28 таких соединений, многие из которых переместились в Белоруссию из других участков фронта;

• основной социальной базой для вербовки агентуры накануне и в первые месяцы войны были представители различных эмигрантских антисоветских организаций и структур²³⁸, а также население, находящееся в активной или пассивной оппозиции к советскому государству и проживающее на территории Польши, а также в Западной Белоруссии и Украине.

2.2. Установление оккупационного режима на территории Белоруссии

Прежде чем говорить об установлении оккупационного режима на территории Белоруссии, кратко остановимся на том, как видело будущее устройство захваченных земель немецкое руководство. По мнению белорусского историка доктора исторических наук В. Е. Снапковского, «белорусский вопрос не приобрел в Германии важного значения после прихода нацистов к власти в 1933 г. До 1940 тут не было разработано никаких программ расчленения СССР. Политические цели относительно западных советских республик Гитлер впервые сформулировал 21 июля 1940 г., когда сообщил германскому генералитету о решении напасть на СССР»²³⁹. Фюрер так охарактеризовал «жизненное пространство» на Востоке: «То, чем была для Англии Индия, для нас будет Восток. Только бы мне удалось внушить немецкому народу, что означает это для его будущего! Колонии – сомнительное владение. А эта земля нам обеспечена»²⁴⁰.

Интересной представляется и характеристика плана «Барбаросса», данная в коллективной монографии «Военная элита Рейха»: «Как и план «Морской лев» план «Барбаросса» не имел четких политических целей… Бисмарк посчитал бы подобный план, ставящий неясные цели, сущей бессмыслицей, а Мольтке-старший вряд ли бы согласился с тем, что план «Барбаросса» предлагал внятную и четкую стратегию победоносной войны»²⁴¹.

В мае 1940 г. Т. Гиммлер в своей записке «Некоторые соображения об обращении с местным населением восточных областей» отмечал: «…Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы ни в коем случае не объединять народы восточных областей, а наоборот, дробить их на возможно мелкие ветви и группы. Что же касается отдельных народностей, мы не намерены стремиться к их сплочению и увеличению, тем более к постепенному привитию им национального сознания и национальной культуры. Напротив, мы заинтересованы в раздроблении их на многочисленные мелкие группы…»²⁴²

В делах Уполномоченного по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства» содержался меморандум относительно целей агрессии и методов установления господства на оккупированных советских территориях от 2 апреля 1941 г., в котором отмечалось, что «Белоруссия охватывает весьма отсталую в экономическом и культурном отношении часть СССР. В то же время она второй по величине еврейский резервуар СССР, так как в ней расположены насыщенные еврейством города, как Белосток, Минск, Полоцк, Витебск и др. Попытка пробудить у белорусов собственную национальную жизнь и создать жизнеспособное государственное образование может считаться предприятием чрезвычайно длительным и сложным. Белоруссия в культурном отношении стоит, например, далеко позади Литвы… Если будет сочтено целесообразным пробудить у белорусов собственную политическую жизнь, то не следовало бы расчленять территорию Белоруссии, например, передавать ее земли генерал-губернаторству»²⁴³.

20 июня 1941 г. в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором А. Розенберг представил Гитлеру новый план будущего административно-политического устройства оккупированных территорий СССР. Согласно ему намечалось создание пяти административных единиц – рейхскомиссариатов: «Московия» (центральные области России), «Остланд» (Прибалтика, Белоруссия), «Украина» (большая часть Украины и Крым), «Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и «Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия). Эти административные единицы планировалось создавать по мере продвижения линии фронта на Восток и после военно-политического «умиротворения» указанных регионов. В отношении будущего территорий Белоруссии, А. Розенберг выразился следующим образом: «Белорусская область, как центр сосредоточения всех социально опасных элементов, будет содержаться подобно заповеднику. Эта область получит со временем право некоторой автономии… и будет называться генеральным комиссариатом»²⁴⁴. В белорусской исторической науке вопросы политического устройства оккупированной Белоруссии определены достаточно четко: «С созданием генерального округа и приездом немецкой гражданской администрации стало очевидным, что оккупанты не намерены идти на политические уступки. Местные административные органы должны действовать под четким и непосредственным надзором военных комендатур, немецкого гражданского управления и не обязаны иметь характера политической администрации» ²⁴⁵.

17 июля 1941 г. А. Гитлер подписал приказ о введении гражданского управления на оккупированных советских территориях. Согласно этому приказу было создано Министерство оккупированных восточных областей – главный руководящий орган для названных административных единиц. Возглавил министерство Альфред Розенберг²⁴⁶. В отношении рейхскомиссариата «Остланд» указывалось следующее:

«1. Территория бывших свободных государств Литвы, Латвии и Эстонии, а также земли, на которых проживают белорусы, переходят под гражданское управление с подчинением рейхсминистру по занятым восточным территориям. Вся территория образует рейхскомиссариат под названием «Остланд», что соответствует моему указу о руководстве новозанятыми территориями от 17 июля 1941 года…

2. Внешние границы рейхскомиссариата «Остланд» и другие территории, которые определены разделом 1-м, я буду самостоятельно определять и окончательно устанавливать в соответствии с ходом военных действий и установленным сроком…

3. Рейхскомиссаром «Остланда» я назначаю гауляйтера и оберпрезидента Генриха Лозе. Он имеет свою резиденцию в Риге»²⁴⁷.

Однако из-за краха «молниеносной войны» против Советского Союза удалось создать только два рейхскомиссариата – «Остланд» и «Украина», которые начали функционировать 1 сентября 1941 г., и окончательно территориально сформировались только к декабрю 1941 г.

Раздел оккупированной Белоруссии был завершен к середине осени 1941 г. Ее территорию по линии Полоцк – Борисов на востоке, Старые Дороги – озеро Червонное на юге, по р. Зельвянка и восточной кромке Беловежской пущи на западе выделили в генеральный округ (далее – ГО) «Белоруссия». Площадь округа составляла лишь четвертую часть БССР и равнялась 53660 км² с населением 3 128 256 человек (по состоянию на 4 декабря 1941 г.). Генеральный округ «Белоруссия» являлся составной частью рейхскомиссариата «Остланд»²⁴⁸. Южные районы Белоруссии, а также часть Брестской области вошли в рейхскомиссариат «Украина» (к 1 января 1943 г. там проживали 1124039 человек)²⁴⁹. Белостокская и северная части Брестской области общей площадью 31 тыс. км² и населением около 1,5 млн человек были выделены в отдельную административную единицу и присоединены к Восточной Пруссии²⁵⁰, а к генеральному округу «Литва» были присоединены некоторые северо-западные районы республики. Восточная часть БССР на протяжении всего периода оккупации входила в состав тылового района группы армий «Центр». Граница тылового района была определена 3 июля 1941 г. и к марту 1942 г. ограничивалась линией к востоку от Борисова. В середине 1943 г. область военного тыла занимала площадь 107 550 км²²⁵¹. Организация оккупационного аппарата на «гражданской» и «военной» территории значительно различалась. Распоряжение «О суверенных правах командующих вермахта в занятых областях» от 25 июня 1941 г. настоятельно требовало «тесного сотрудничества (командующих тыловыми районами. – Авт.) с рейхскомиссарами для оказания им помощи в выполнении политических задач, использования страны для военных целей и обеспечения ее экономическими ценностями для нужд германской экономики»²⁵², но на практике такое сотрудничество наблюдалась не всегда.

Высшим органом гражданской оккупационной администрации в генеральном округе «Белоруссия» являлся генеральный комиссариат (далее – ГК). Возглавлял его СС-группенфюрер Вильгельм Кубе, а после его убийства в сентябре 1943 г. его функции исполнял фюрер СС и полиции «Россия-Центр и Белоруссия» СС-группенфюрер Курт фон Готтберг. Структура центрального аппарата ГК выглядела следующим образом. Непосредственно генеральному комиссару подчинялись: заместитель, референт, адъютант, начальник информационной службы и начальник личной канцелярии. К аппарату были прикомандированы фюрер СС и полиции, офицер связи с командованием вермахта, уполномоченные Министерства иностранных дел, почты, железных дорог²⁵³.

Организация аппарата генерального комиссара повторяла в целом структуру рейхскомиссариата «Остланд» и министерства Розенберга и состояла из 4 главных управлений – центрального, политического, хозяйственного и технического.

Центральное управление состояло из 9 отделов (личного состава, хозяйственного, бухгалтерии, заготовок и снабжения, архивного, учетного, жилищного, питания, главного бюро) и занималось административной работой в генеральном комиссариате. Политическое управление включало 14 отделов: общий, поселенческой политики, культуры, хозяйственной, рабочей и социальной политики, молодежи, женский, общей пропаганды, труда, медицинский, ветеринарный, юридический, финансовый, науки и искусства, общего руководства. Это управление занималось внедрением политических принципов и директив по администрированию. Хозяйственное и техническое управления решали вопросы обеспечения, организации производства и использования промышленной и сельскохозяйственной продукции в генеральном округе и имели не менее разветвленную структуру²⁵⁴.

Территория ГО «Белоруссия» была разделена на 10 округов, в каждом из которых был создан окружной комиссариат. Центры окружных комиссариатов находились в следующих городах: Барановичи (Рудольф Вернер), Борисов (Бауер, затем Бухман и доктор Ханс Кайзер), Вилейка (Шмидт, затем Густав Магасе), Ганцевичи (Вильгельм Мюллер, затем Вальтер Хёрдт), Глубокое (Пауль Гахман), Лида (фон Ханвег, затем Артур Хеннинг), Минск (округ) (Ханс Кайзер, затем Дюдвиг Эренляйтер и Вильгельм Шольманн), Новогрудок (Вильгельм Трауб, затем Альфред Гилле), Слоним (Герхард Эррен), Слуцк (Генрих Карл) ²⁵⁵. Специалист по немецкой историографии периода Великой Отечественной войны историк С. Е. Новиков указывает на то, что немецкие историки (например, магистрант Тюбингенгского университета А. Антипова) выделяют четыре фазы гражданской оккупационной власти в Белоруссии:

• с июля по август 1941 г. территория Белоруссии находилась под временным руководством военной администрации;

• с 1 сентября 1941 г. – вторая фаза, связанная с деятельностью гражданской администрации во главе с генеральным комисаром В. Кубе;

• с 22 сентября 1943 после убийства Кубе власть перешла к начальнику СС и полиции в Белоруссии К. фон Готтбергу;

• с 1 апреля 1944 г., в момент исключения ГО «Белоруссия» из состава РК «Остланд», началась заключительная фаза оккупации²⁵⁶.

В отличие от западных и центральных областей восточная часть Белоруссии на протяжении всего периода войны являлась тыловым районом группы армий «Центр». Организация оккупационного режима здесь значительно отличалась от районов, где действовала гражданская администрация.

Структура сферы военной оккупации была установлена 3 апреля 1941 г. Особыми указаниями по обеспечению (часть Ц). В соответствии с ними, все советские области, находившиеся под управлением военной администрации и обозначавшиеся как оперативная область сухопутных войск, были разделены на 3 зоны:

• непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к гражданскому населению;

• находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, в котором для каждой армии назначался специальный комендант;

• тыловой район групп армий, начальником которого назначался один из командиров корпусов²⁵⁷.

Во главе аппарата военной администрации на территории восточной Белоруссии (а также западной России) стоял командующий тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр», который одновременно подчинялся командующему группы армий «Центр» и начальнику тыла Главного командования сухопутных войск (ОКХ). По немецкой номенклатуре этот тыловой район имел 102-й порядковый номер. С июня 1941 по июль 1943 г. на этой должности находился генерал пехоты М. фон Шенкендорф, которого сменил генерал горнострелковых войск Л. Кюблер. Однако последний пробыл на этой должности недолго. Уже 10 октября его сменил генерал-лейтенант Э. фон Роткирх-унд-Трах, должность которого стала называться: командующий тыловым районом «Белоруссия»²⁵⁸.

С целью осуществления всех необходимых полномочий при должности командующего тыловым районом был создан штаб. Организационно этот штаб состоял из нескольких отделов, главными из которых были: оперативный (I), разведывательный (II) и административный (VII). Через первый отдел шло управление охранными войсками данного тылового района. Через второй – подразделениями абвера.

Начальник седьмого отдела руководил военно-административными органами, которые состояли из полевых (фельдкомендатура – ФК) и местных (ортскомендатура – ОК) комендатур, наделенных всей полнотой власти в зоне своего действия. В ноябре 1941 г. полевые комендатуры размещались в крупных городах: Бобруйске (581-я), Борисове (244-я), Витебске (815-я), Могилеве (813-я), Орше (683-я), Гомеле (551-я), Климовичах (549-я). Им подчинялись 23 местных комендатуры ²⁵⁹. На территории «гражданского» управления действовали следующие комендатуры: главная полевая комендатура № 392 (Минск). По вертикали ей подчинялись полевые комендатуры в Минске (ФК 812) и Барановичах (ФК 400) и местные комендатуры в Минске (ОК 650), Молодечно (ОК 812), Слуцке (ОК 343), Глубоком (ОК 339), Барановичах (ОК 264), Лиде (ОК 355) и Ганцевичах (ОК 352), контролировавшие территории всех окружных комиссариатов²⁶⁰.

Полевые комендатуры создавались обычно в пределах области. Им подчинялись местные комендатуры, создаваемые в городах, районных центрах, крупных узлах железных и шоссейных дорог и местах дислокации военных гарнизонов. Полевая комендатура насчитывала от 60 до 80 человек, местные были двух видов: от 30 до 40 и от 15 до 20 человек²⁶¹. Все комендатуры должны были выполнять две задачи: охранную и управленческую. К первой относились «обеспечение покоя» в оккупированных районах и охрана тылов действующей армии. Ко второй – создание, руководство и контроль над органами местного самоуправления, а также «мобилизация резервов» для ведения войны. Основные функции комендатур: борьба с партизанами; охрана коммуникаций, военных объектов и лагерей военнопленных; разведывательная и контрразведывательная деятельность; ведение пропаганды. Например, 581-я комендатура, дислоцировавшаяся в Бобруйске, принимала участие в операциях против партизан, вела разведку и осуществляла связь с тайной полевой полицией, поддерживала деятельность жандармерии, контролировала проведение вербовочных кампаний и изъятия хлеба, а также выполняла некоторые другие полицейские функции²⁶².

Для выполнения указанных функций к каждому типу комендатур прикомандировывались подразделения армейской службы порядка. На территории тылового района группы армий «Центр» они были представлены тайной полевой полицией и полевой жандармерией, выполнявшими в зоне юрисдикции военной администрации соответственно следственные и карательные мероприятия. Всего же за период с 1941-го по 1944 г. на территории восточной Белоруссии функционировало 11 полевых и 23 местных комендатуры (в целом же на территории всей Белоруссии это соотношение было таким – 18:48)²⁶³.

В контексте обозначенной темы монографии укажем на то, что комендатуры разных уровней проводили активную политику по вербовке агентурных кадров для антипартизанской работы. На сегодняшний день не выявлено документов, подтверждающих организацию немецкими комендатурами учебных центров по подготовке агентуры, однако можно достоверно утверждать, что вербовка шпионов «на месте» (без обучения, как правило, только с кратким инструктажем. – Авт.) ими проводилась достаточно активно. В материалах по агентурной обстановке на территории СССР, подготовленных в феврале 1942 г., в разделе, касающемся немецких спецслужб, указывается: «Агентурой и контрразведкой занимаются также (кроме отделов 1с) военные комендатуры, все виды немецкой полиции и частично привлекаются немецкие и гражданские власти…Все завербованные (независимо от того, где) для агентурной работы в нашем тылу направляются в военные комендатуры»²⁶⁴.

Например, руководитель оперативно-чекистской группы по Витебской области капитан госбезопасности Юрин в докладной записке от 15 июля 1942 г. сообщал, что «в бригаду Донукалова прибыли на грузовой автомашине 6 человек военнопленных красноармейцев, находившихся на службе в г. Витебске при полевой комендатуре во главе с переводчиком Волковым…». В ходе следственных мероприятий было установлено, что эти люди были направлены комендатурой Витебска в партизанские отряды со шпионскими заданиями²⁶⁵. В конце марта 1943 г. фельдкомендатурой Витебска в леса была направлена группа разведчиц с заданием: установить дислокацию, численность и вооружение партизанских отрядов²⁶⁶.

В июне 1943 г. партизанским отрядом № 263 были пойманы и разоблачены две шпионки 1919 и 1924 г.р., «посланные Гомельской комендатурой в Засошевские леса для разведки. Обе расстреляны»²⁶⁷. В этом же месяце в партизанском отряде им. Ворошилова была разоблачена группа (5 человек) шпионок-террористок во главе с фельдшером отряда Капиталиной Забелиной. Все они были завербованы и направлены на задание Крупской комендатурой²⁶⁸. В конце ноября 1943 г. руководитель одной из военно-оперативных групп сообщал: «По имеющимся данным в Минск из Германии прибыло 300 агентов-разведчиков, подготовленных в специальных школах… 150 человек разосланы по Минской области с задачей проникнуть в партизанские отряды для разведывательной деятельности и террора против командного состава… Большинство агентов имеют пропуска от Минской комендатуры для беспрепятственного передвижения и справки о болезни»²⁶⁹.

Среди агентов, готовившихся комендатурами к разведывательной работе в партизанских отрядах, встречаются и дети. 29 июня 1943 г. Л. Цанава в спецсообщении на имя П. Пономаренко указывал: «12 апреля сего года в Суражском районе Витебской области партизанами был задержан и передан в опергруппу НКВД Витебской области Дмитроченко Алексей Алексеевич 1934 года рождения, уроженец д. Заполье, сын полицейского. Дмитроченко рассказал, что он в конце марта месяца через свою мать, работающую у немцев поваром, был вызван в фельдкомендатуру и вместе с другим мальчиком в возрасте 12 лет по имени Леон, был направлен в район деятельности партизан с заданием установить месторасположение, численность и вооружение партизан, а также отравить колодцы в деревнях, где расположены партизанские отряды. Для этой цели мальчикам немцы дали отравляющие вещества»²⁷⁰.

Представляется важным отметить, что комендатуры всех уровней играли роль «принимающей стороны», то есть в процессе выполнения задания или после его окончания разведывательные данные от агента должны были поступать именно в комендатуры, так как они или их филиалы, размещались в небольших населенных пунктах. Сами агенты также должны были возвращаться с заданий через комендатуры ²⁷¹. Кроме того, комендатуры различных уровней курировали вопросы засылки агентуры в партизанские соединения из опорных пунктов и гарнизонов²⁷².

Согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. «полицейская охрана вновь оккупированных восточных областей возлагается на рейхсфюрера СС и начальника полиции Германии» Г. Гиммлера. Последний назначал главных фюреров СС и полиции, которые являлись высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах или, по согласованию с военной администрацией, в тыловых районах групп армий²⁷³. Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении у командующих тыловыми районами групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер. Это означало, что полицейские структуры действовали параллельно и в равных правах, с гражданской и военной администрациями.

С 29 июня 1941 г. главным фюрером СС и полиции на территории рейхскомиссариата «Остланд» и в тыловом районе группы армий «Север» являлся СС-группенфюрер и генерал полиции X.-А. Прютцманн, которого сменил СС-обергруппенфюрер и генерал полиции Ф. Еккельн.

В генеральных округах, входивших в состав рейхскомиссариата, ему подчинялись местные фюреры СС и полиции. В генеральном округе «Белоруссия» эту должность занимал СС-группенфюрер Я. Шпорренберг (с 21 июля по 14 августа 1941 г.). После Шпорренберга должность занимали: СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции К. Ценнер (14 августа 1941 – 22 мая 1942 г.); СС-оберфюрер К. Шэфер (22 мая – 21 июля 1942 г.); СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции К. фон Готтберг (21 июля – 22 сентября 1942 г.); СС-оберфюрер и полковник охранной полиции В. Шиман (21 июля 1942 г. – 15 июля 1943 г.) и СС-штандартенфюрер Э. Эрлингер (6 сентября 1943 – 1 апреля 1944 г.). Аппарат каждого фюрера СС и полиции в целом копировал полицейские структуры Германии. Организационно ему подчинялись:

• начальник полиции безопасности и СД генерального округа «Белоруссия». Этому чиновнику подчинялись: местные начальники гестапо, СД и криминальной полиции;

• начальник полиции порядка генерального округа «Белоруссия», которому подчинялись местные начальники охранной полиции, жандармерии, железнодорожной охраны, а позднее и «вспомогательной полиции порядка», набранной из местных добровольцев.

В округах и районах генерального округа «Белоруссия» находились структурные подразделения аппарата фюрера СС и полиции, которые возглавляли окружные и районные фюреры. Всего было шесть полицейских округов: Барановичи – Ганцевичи, Вилейка, Глубокое, Лида – Новогрудок, Минск – Слуцк и Слоним. Управления полиции безопасности и полиции порядка были представлены в этих округах соответствующими главными и обычными отделами²⁷⁴.

Каждое из двух управлений полиции генерального округа «Белоруссия» имело двойное подчинение. С одной стороны, им руководил свой фюрер СС и полиции, а через него – главный фюрер СС и полиции «Остланда». С другой – оно подчинялось соответствующему главному управлению в Берлине. Историк О. Романько выделяет еще одну особенность полицейского аппарата на оккупированной советской территории, которая заключается в том, что он не был таким структурированным, как в Германии. Сказывался недостаток профессиональных кадров. В связи с этим оккупанты были вынуждены создавать комбинированные полицейские органы. То есть сотрудники полиции безопасности и СД выполняли одновременно функции и гестапо, и криминальной полиции. Аналогично обстояло дело и в сфере компетенции полиции порядка²⁷⁵.

Кроме территории генерального округа «Белоруссия», разветвленный полицейский аппарат имелся и в тыловом районе группы армий «Центр». По договоренности с ОКВ его сотрудники должны были выполнять те же функции, что и на территории гражданской юрисдикции. В июне 1941 г. в целях «полицейского обеспечения» указанного тылового района был учрежден специальный пост главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр». До 21 июня 1944 г. его занимал СС-группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Э. фон дем Бах-Зелевски. Штаб главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр» располагался в Могилеве (с 1943 г. – в Минске) и в общем копировал аппарат главного фюрера СС и полиции «Россия-Север». Ему подчинялись местные (гарнизонные) фюреры СС и полиции в следующих населенных пунктах: Барановичи, Смоленск, Могилев, Витебск и в так называемом районе «Припять» – отошедших к рейхскомиссариату «Украина» южных областях Белоруссии с центром в Пинске²⁷⁶.

Согласимся с историком О. Романько, давшим следующую характеристику оккупационному режиму: «При изучении немецкого оккупационного режима на территории Белоруссии может сложиться впечатление, что он был чересчур громоздким и излишне усложненным таким обилием пересекающихся структур власти. Однако следует подчеркнуть, что между тремя его основными ветвями – гражданской, военной и полицейской – не было никакой принципиальной разницы, а имелись некоторые чисто функциональные различия. В действительности же эти ветви представляли собой неразрывно связанные части одного оккупационного аппарата, направленного на безжалостное подавление всех проявления антинацистского сопротивления» ²⁷⁷.