Читать книгу: «В глубинах Незримого…», страница 5

10 глава

Месяц пролетел не заметно.

Теперь Анна виделась с бабой Нюрой часто. Каждый раз, гуляя по аллеи, они встречали ту самую женщину с девочкой. Эти встречи приносили радость, как старушке, так и Анне. В доме же все готовились ко дню рождения Данилы. Всю организацию праздника взяли на себя Людмила Ивановна и Вера. Виктор, и так балуя сына каждодневными подарками, готовил для малыша свой сюрприз.

И вот настал этот долгожданный для всех день. Анна пригласила бабу Нюру. Приехали родители Виктора. Вера пришла со всеми своими детьми и мужем. Лора со Стасом. Главным украшением стола был, конечно же, торт, а на нём единственная свеча, зажженная Виктором.

– Сынок, дуй на огонёк! – попросил Виктор, сидящего перед тортом ребёнка.

– Дуй, дуй, – слышалось отовсюду.

Данила вертел головой и смотрел на всю празднично одетую толпу. Его взгляд падал то на одного, то на другого, пока не остановился на Анне. Она стояла, молча, глядя на него умиленно-улыбающимися глазами.

Он потянул к ней свои ручки и стал повторять:

– Ма-ма, ма-ма…

– Тише! – скомандовал для всех Виктор. – Мы его напугали.

Он взял сына на руки и зачем-то спросил:

– Где мама, Дан?

– Во! – показывая пальчиком на Анну, произнес малыш.

Повисла тишина. Все молча, смотрели туда, куда показывал ребёнок, удивленно поглядывая друг на друга. Анна решила устранить затянувшуюся паузу.

– Данечка, дуй на огонек и будем смотреть сказку.

Малыш посмотрел на торт с зажженной свечой и потянулся к нему. Виктор, придерживая сына, поднёс его ближе к торту. Данила, издавая радостные возгласы, стал дуть на свечку. Когда же свеча потухла, все радостно зааплодировали. Виктор же, пряча за улыбкой печальную скорбь, резал на кусочки торт и клал всем собравшимся в протянутые для этого блюдца.

– А теперь, специально для Дана, мы приготовили сказку! – выпалил сын Веры, мальчик лет десяти. За ним следом поднялись и пошли остальные дети. В комнату въехала ширма, из-за которой появились куклы одна за другой, показывая самую детскую сказку в мире «Репку».

Анна, наблюдавшая за сыном, видела, как Данила с большим интересом смотрел это представление, хлопая и визжа от удовольствия.

– Да, сынок у тебя славный, – сказала ей баба Нюра. – Но вот только стержня ему нет, как в воздухе висит.

– Что это значит? – испугано спросила Анна.

– Да ничего. Семья ему нужна дружная, крепкая и чтобы он влитый в неё был, – помолчав, ответила баба Нюра.

Настроение у Анны упало и она, молча, с понурым видом, стояла и смотрела на всё движение праздника. А праздник был в самом разгаре. Людмила Ивановна, оглядевшись, прошептала Вере:

– Я сейчас. Схожу по нужде и приду.

Извиняясь, она вышла из гостиной. Быстро поднялась наверх, заглянула в спальню Виктора и вошла.

– Дочка, ты мне ни разу не показывала свой дом, – скрипящим голосом проговорила баба Нюра. – Пойдём-ка, милая, развеемся. Погляжу, как ты тут живешь.

Анна, кивнув головой, повела старушку наверх.

– Вот это комната Дана, – показывала она. – А на этом диванчике иногда сплю я, когда что-то беспокоит сына.

– Да. Красиво, – растягивая слова, говорила баба Нюра. – Как в сказке.

– Рядом комната няни, они соединены дверью, чтобы в случае чего быть рядом. А это сюрприз Виктора ко дню рождения Данилы. Раньше это была комната для гостей и соседняя тоже, их соединили, получился такой вот мини спортзал. Видите, тут и снарядики всякие, и мячи, и мини машины, на которых сынок может в любое время кататься, играть.

– Да, хорошо. Только одиноко как-то.

– У него будет много друзей. И есть я, и есть Виктор, – возразила Анна.

– Да-да. Вы все есть, только вот никак не соединены, поэтому все и одиноки.

– Баба Нюра, ну что вы мне душу-то терзаете?

– Не обижайся, дочка, старая, переживаю за вас. Пойдем дальше.

– Напротив детской наша с Виктором спальня.

– Давай-ка посмотрим. Мне кажется, там тоже кому-то интересно.

Пройдя сквозь двери, они увидели Людмилу Ивановну. Она быстро, скидывала из тумбочки в пакет то, что считала ценным.

– Говорила я тебе, дочка, крыса у вас завелась. Ну что, надо исправлять положение.

– Она сегодня работает последний день, – зачем-то сказала ей Анна.

– Тем более!

Баба Нюра подошла к няне и толкнула рукой в спину. Как ошпаренная кипятком, Людмила Ивановна быстро обернулась и стала со страхом шарить глазами по помещению. Убедившись, что ей всё это показалось, она подошла к туалетному столику, выдвинула дрожащими руками, ящик и взяла оттуда горсть украшений. Только она хотела это всё кинуть в пакет, как получила удар по заднице. Всё, что было у неё в руке, с шумом разлетелось по всему полу.

– Страшно, да? – спрашивала её баба Нюра. – А вот сейчас будет вообще не по себе.

Она взялась руками за столик и стала его трясти.

– Чего стоишь? Помогай! Тебя же грабят, – съязвила она в сторону Анны.

Та, растерянно наблюдавшая за происходящим, зачем-то побежала к бабе Нюре и тоже стала трясти стол.

– А сама придумать ничего не можешь?

Только тут Аня сообразила, что надо делать. Она преградила дорогу к выходу и, что есть силы, толкнула выбегающую няню в грудь. Упав, Людмила Ивановна завопила так, что Анне стало её по-настоящему жалко.

– Баб Нюра, пусть она идёт. Хватит! Она уже натерпелась страха, что на всю жизнь ей хватит.

– Нет, дочка. Проводить её надо как следует, а то никаких выводов для себя не сделает. Отучить от воровства поганку надо. А то ишь ты!

Подойдя к шкафу, старушка стала открывать и закрывать дверки.

– Беги, что есть сил, беги и не возвращайся! Не укради, милая, не укради, – приговаривала баба Нюра, махая перед няниным лицом шарфом, который она достала из шкафа.

С воплями ужаса Людмила Ивановна пустилась вниз по лестнице, постоянно спотыкаясь и сваливаясь на перила. Не замечая никого вокруг, прижимая руку к голове, словно защищаясь от кого-то, она пронеслась мимо всех собравшихся гостей и выбежала на улицу.

Все оцепенели.

Виктор и охранник кинулись за ней. Догнав, Виктор, цепляясь за неё рукой, взволнованно спросил:

– Погодите же! Что случилось, Людмила Ивановна?

– Там… там… там… – больше ничего не говоря, повторяла няня, показывая рукой на окна спальни.

– Проверь, – кинул он охраннику. – Что там? – спросил он у неё.

– Не знаю, – выдавила она из себя. – Мне надо идти, мне очень надо идти, – твердила она с вытаращенными полусумасшедшими глазами.

Тут баба Нюра, чтобы та, дай Бог, та не вернулась в дом от жалости к ней Виктора, подошла и ещё раз своей старушечьей рукой, что есть силы, дала ей под зад.

– Выпустите меня! – подскочив, Людмила Ивановна с диким криком стала, ломилась в ворота. – Выпустите, меня! Слышите, выпустите!

И тут её прорвало.

– Жирные, богатые ублюдки. Всю жизнь работаю на вас и ваших маленьких гадёнышей. Ненавижу!.. Выпустите меня!..

Она билась в истерике.

– Выпусти, – спокойно сказал Виктор, вернувшемуся охраннику. Он повернулся к ней спиной, и пошёл в дом.

– Что это было? – позже спросил он у подошедшего к нему охранника. Тот только пожал плечами.

– Виктор Владимирович, пойдемте со мной наверх.

Подойдя к сыну, Виктор нежно по-отцовски, поцеловал его в голову. Попросив Стаса продолжить праздник, он поднялся с охранником в спальню.

– Прости, дочка, испортила праздник, – виновато произнесла баба Нюра, обращаясь к понуро стоящей Анне. – Славный у тебя малыш. Не заслужил он этого, да и няни такой не заслужил. Иди к нему, а то он опять один. И если можешь, прости меня!

11 глава

Прошло два года.

Данила, общаясь с Аней, научился хорошо говорить. После того дня рождения, через агентство нашли няню.

Няня, оказалась набожной девушкой, каждое воскресенье, ходившая на молебен в церковь. Ласковая, но молчаливая, запрятавшая внутри себя какой-то тяжкий груз, отчего лицо её всегда казалось печальным. Не смотря на это, Данила любил её.

– Бедная моя Маша, тебе надо улыбаться, – говорил малыш, щедро обнимая няню. Та, отвечала улыбкой доброму мальчугану.

Павел был очень редким гостем. Но когда приходил, Данила светился весь от радости. Свою мать, Анна видела всего два раза и то, когда той нужны были срочно деньги. Она ухитрялась уговорить Виктора так, что тот ей давал немалые суммы без отдачи. В этом у неё был талант, думала о матери Анна.

Баба Нюра всё так же помогала больным, а вечерами заходила поболтать к Анне.

***

Ну вот, пожалуй, с сегодняшнего дня, всё и началось.

Настроение у Ани было отличное, у сына тоже и они решили поиграть. Да поиграть так, что со стороны обычного человека, можно было подумать, что в комнате происходит нечто магическое. Всё кругом само летало, скакало, прыгало. Данила звонко смеялся и принимал непосредственное в этом участие.

Маша стояла в дверном проёме, держа в одной руке стакан сока, в другой тарелку с булочками для малыша, и смотрела на всё это действо с ужасом. Только тогда заметили её Анна и Данила, когда услышали звон бокала и падающую в обморок Машу. Анне не удалось привести в чувства няню. Обморок оказался таким глубоким, что напугал Анну.

– Сынок, звони! Машу надо в больницу! Срочно! Повторяй за мной…

В больнице на все уговоры Виктора остаться няней, Маша давала отрицательный ответ.

– Нет, Виктор Владимирович. Я в Бога верю, а ваш сын от Дьявола. Простите! Не приезжайте ко мне больше. Денег мне не надо, не возьму.

– Да что это такое! – выругался Виктор, выходя из больницы. Садясь в машину, он обратился к ждущему его за рулём другу: – Ну, ты ответь, что это такое? Что она такое несёт? От дьявола. Капец! Стас, опять я без няни.

Анна долго переживала из-за случившегося, на что баба Нюра ей спокойно сказала:

– На всё воля Божья!

На следующий день Виктор сделал себе выходной и посвятил его сыну. Первым делом они отправились в зоопарк, затем в кофе «мороженное». Анна всюду следовала за ними, светясь от радости и счастья.

– Устал, Данилка? Нет? Поедем домой? Нет? На карусели? Ладно! Идет! Поехали.

Он усадил сына на заднее сиденье, и они двинулись в сторону парка. В машине ребенка разморило, и он уснул. Виктор свернул и встал под тень большого ветвистого клёна. Набрав номер Стаса, попросил его подъехать к ним на какое-то время.

– Стас, у меня тут Данька уснул, – сказал он подъехавшему другу. – Побудь с ним, а я быстро в офис и обратно. Возьму работу на дом. Няню не подыскал? Ладно, давай ключи от своей. Садись и карауль, как зеницу ока.

– Лети, голубок, – с иронией ответил Стас.

Он, развалившись на переднем сиденье, внимательно стал наблюдать за прохожими. Ему было интересно, до какой степени все люди были разные. И как только Бог умудрился вылепить столь разные лица, походки, одежду…

– А где папа? – услышал он у себя за спиной, сонный голос.

– Привет, Данька. Я твоя временная папа, – протягивая руку малышу, поздоровался Стас.

– Понял, – ответил он. – Папа пака занят.

– Соображаешь. Ну, а мы, что с тобой будем делать?

– Я сильно хочу пить. Мне жарко.

– Ладно. Выходи. Маленько прогуляемся. Ты, не против?

– Нет, – кряхтя, вылезая из машины, ответил Данила.

Они подошли к ближайшему от них ларьку.

– Девушка, две бутылочки «Спрайта». Одну, если можно холодненькую, – любезно говорил с продавщицей Стас.

– Конечно, – улыбалась в ответ ему девушка. Она прошла вовнутрь ларька, где стоял холодильник, и вернулась обратно, держа в руках две оранжевых бутылки. – С вас тридцать.

– Данила! Племяш! Здравствуй, мой хороший. Вот так встреча! Здравствуйте, Стас. Мне сегодня везет на родных, – говорил неожиданно появившийся Павел. Он был немного пьян и от этого казался возбужденным. – Мать вот встретил, а я её уже несколько месяцев не видел. Теперь вот вас. Как дела, племяш?

– Хорошо, – протяжно ответил Данила.

– Это здорово, что хорошо. Мы с тобой давно не виделись. Нехорошо, дядька без подарка. Стас, вы не могли бы пустить Данилку со мной, тут рядом.

– Не обижайся, Павел, не могу. Мне Виктор велел охранять его, как зеницу ока. Сам понимаешь.

– Да, да. Конечно. Но подождать-то вы можете? Когда я ещё увижу его.

– Вон машина Виктора, мы будем там.

– Я сейчас, подождите, только не уезжайте. Я сейчас, – просил уходящий Павел. Он пересёк дорогу, и слился с прохожими, пропав в потоке людей.

Павел чуть ли не бегом вошел внутрь большого магазина.

«Должен же здесь быть отдел игрушек?» – лихорадочно думал он, осматриваясь по сторонам.

В самой середине длинного помещения, в углублении, стояли дети с мамами. Павел подошёл ближе и стал подыскивать взглядом ту игрушку, которая сказала бы ему – это то, что ты хотел. Он всегда так выбирал и попадал в точку. Все подарки, подаренные Павлом, были самыми любимыми у Данилы. Какая-то невидимая ниточка связи тянулась от дяди к племяннику, через эти игрушки. Сейчас его взгляд остановился на огромном плюшевом медведе. Ему показалось, что тот смотрит на него живыми, а вовсе не стеклянными пуговичными глазами. Только вот взгляд почему-то показался Павлу, был какой-то грустный.

– Хватит тебе тут сидеть. Пойдем! Нас ждет малыш. И думаю, он будет тебя любить. Вы подружитесь. Обязательно подружитесь! – говорил медведю Павел.

– Извините, вы что-то хотели? – спросила его молоденькая девушка-продавец.

– Да. Вот этот симпатяга сейчас пойдет со мной, к очень хорошему мальчику.

Она сняла с высокой полки, сидящего в углу медведя, и усадила на прилавок.

– Это сыну моей сестры, – сказал ей Павел. – Она умерла при родах, а вот Данька такой славный!.. Это ему.

– Знаете, родные отцы, не все конечно, но многие, о своих детях так не пекутся. Вы, наверное, сильно любили сестру? Извините, – ей стало неудобно за вопрос.

– Ничего-ничего. Да, любил. У меня никого кроме неё и не было. Вот и сейчас один. Хорошо, что племянник есть.

Расплатившись, он взял под мышку медведя и пошёл к выходу. Девушка грустно смотрела ему в след.

На выходе стоял мужчина, в руках которого было множество ниточек, на которых висели в воздухе шары – это были сердечки, зверюшки… Сам мужчина был одет в костюм клоуна и разыгрывал целое представление, зазывая покупать его счастливые воздушные шарики.

Проходя мимо, Павел почувствовал, как кто-то тянет его за рубашку. Он обернулся. Клоун, улыбаясь, протягивал ему воздушное сердце. Умоляя гримасой взять шар. Павел не стал думать, достал из кармана деньги, и протянул их клоуну.

– Это твоё большое доброе сердце, – сказал ему клоун. – Береги его!

Подойдя к дороге, он привязал шар к лапе медведя. Так, ему показалось, будет правильнее. И тут он увидел, как к машине Виктора подъехала другая машина. Стас пересел в свою, и уехал. Павел забеспокоился, что не успеет и побежал. Машины, подъезжающие ближе, сигналили и с визгом притормаживали. Добежав до обочины, шар на лапе медведя отвязался и полетел.

– Шарик! Дядя Паша, шарик! – кричал из окна машины Данила.

– Я сейчас! – Павел резко метнулся назад, посадив медведя на обочину тротуара. Данила открыл дверцу, слез и побежал к медведю.

– Данька, стой, куда! – испугавшись за сына, бежал следом Виктор.

Анна, тоже подбежав к сыну, стала его отчитывать.

– Нельзя так, Данечка, пугать нас с папой, видишь, сколько машин.

– Я только к Мише. Мама, не ругай меня, – виновато говорил ей Данила.

Виктор огляделся, посмотрел на сына, который последнее время часто озадачивал его, разговаривая с воображаемой матерью. На вопрос, с кем тот говорит, Данила всегда отвечал, – с мамой. Может, его сын болен? – думал он. Ведь малыш видел, что у других детей есть мамы, а у него нет. Но Данила упорно повторял отцу, что у него есть мама и она всегда рядом. Вот и сейчас он смотрел на сына, как тот разговаривает с чем-то невидимым и это его пугало.

В это время Павел перебежками между машин бежал за ярко-красным шаром. И тут на полном ходу одна из машин с такой силой ударила по телу Павла, что было слышно сквозь гул и сигналы, удар и хруст костей. Тело отбросило так, что Данила спрятался за большого медведя, вцепившись в него своими маленькими ручками. Виктор в оцепенении замер. Его глаза провожали сбившую Павла машину. Что это было, совпадение или наваждение? Как в замедленной съёмке уезжала прочь та самая машина, что когда-то везла его будущую жену с подругой в город. Её номер врезался в память, как самый худший кадр в его жизни – «В 666 АД»

«Этого не может быть!? – думал Виктор. – Не может быть!»

Анна кинулась к брату. Что творилось в её душе, объяснить было просто невозможно – это сочетание ужаса, страха и неверия. Она хотела кричать, но голос пропал, и получалось хрипло и глухо:

– Паша! Паша! Паша!

12 глава

Собралась толпа зевак. Кто-то остановил свои автомобили и с любопытством наблюдал случившееся из окна, а кто-то просто стоял у дверцы. Из стоящего неподалёку ларька, словно прорицание, на всю округу разносились слова песни Кати Лель: «Долетай, до седьмого неба…»

Анна бежала к брату, раздвигая руками толпу, от чего те не понимая, шарахались в стороны. Павел лежал на боку и был похож, скорее, на спящего, чем на мёртвого человека.

Один из водителей, вызывал «скорую помощь» и полицию, уточняя координаты аварии.

– Посмотрите, он живой? – кричали из толпы.

Молоденькая девушка протиснулась сквозь собравшихся вокруг людей и подошла к Павлу, присела на корточки, и стала прощупывать пульс.

– Я медсестра, – пояснила она всем. Отрицательно качая головой, она, молча, отошла в сторону.

Здесь Анна увидела, как брат начал вставать. Лежащее на асфальте тело раздвоилось и он, с трудом оторвав себя от него, встал. Ничего не понимая, и осматриваясь вокруг, Павел встретился с взглядом сестры. Она медленно шла к нему, боясь испугать. Заметив на лице брата недоумение, она тихо сказала:

– Паш, это я, Аня… Не бойся… Что же ты наделал, братишка… Как же это?

– Ань, ты?.. Я не понимаю. Ты жива?.. Почему здесь много людей? – он развернулся и увидел лежащего мужчину. – Подожди, он мне кажется знаком, – и после тяжелой для Анны паузы произнес. – Он сильно похож на меня. Не находишь?

Анна, молча, смотрела на брата, а по щекам текли слёзы.

– Ань, ты чего? Сестрёнка, не плач. Вот он я, жив и здоров. И ты, слава Богу, тоже. Давай пойдем куда-нибудь посидим, и ты мне всё расскажешь. Ах да, я же Даньке твоему подарок купил… Медведя. А вот сердце улетело. Да, жаль. Аня, они с Виктором вон там должны ждать меня, пойдем, – взяв за руку Анну, потащил брат. – У тебя такой славный пацан… Почему ты не с ним?.. Не понимаю…

– Паша, остановись. Паша!.. Там… Ты. Понимаешь? Тебя сбила машина.

Он заулыбался.

– Угу, а это всё мне снится? И ты мне снишься, да?

– Я тоже сначала не верила. Такой ужас со мной творился. Никто тебя не видит, не слышит. Ходишь, как приведение. Туда меня почему-то ещё не взяли. Не пора, значит. Хотя приходил ко мне папа.

– Папа? – удивился Павел.

– Да. Мама нас много лет обманывала. Мы с тобой думали, что он не любил нас, не заботился, а на самом деле и любил, и заботился, и умер. Только мы этого не знали. Думаю, вы встретитесь, поговорите.

Подъехала карета «скорой помощи» и полиция. Начался опрос свидетелей. И когда один из свидетелей, грузный мужчина, прошёл сквозь стоящего Павла, ему стало не по себе.

– Ни фига себе! Да он через меня прошёл! Ань, ты видела? Ну, ни фига, себе! Да я сейчас пойду, скажу, что жив, здоров, вот типа я. Морду ему набью. Тьфу ты, – плюнув в сторону, выругался Павел.

Анна услышала знакомое «Пора-а-а…»

– Паша, милый, это за тобой, – обнимая, ревя и целуя брата, прощаясь, шептала Анна.

– Куда пора? Ань, не плачь, всё хорошо. Мы же с тобой ни о чём ещё толком не поговорили… Бабуля? – удивленно, смотрел он на старушку, шедшую к ним.

Переглянувшись, брат и сестра заметили, как резко настала мёртвая тишина. Словно всех присутствующих отгородило от них прозрачным куполом, и вокруг крутилось немое беззвучное кино.

Старушка подошла ближе.

– Здравствуй, Аннушка! Здравствуй, милая! – прижимая к себе внучку, заговорила бабушка.

– Здравствуй, бабуля! – обнимая старушку и утирая ещё идущие слёзы, вымолвила внучка.

– Паша, внучек, я за тобой… – обратилась она к внуку. – С Аннушкой мы ещё увидимся. Позже.

– Я рад тебя видеть, но… ответь, почему? – спросил бабушку Павел.

– Надо идти. Пойдем внучек. Нас ждут. Там всё и узнаешь, да и увидишь. Пойдем, я баньку натопила, помоешься, попаришься, отдохнешь. Знаю, жил ты здесь шибко тяжело… Отец уже ждёт.

– А как же суд Божий? – с сарказмом спросил Павел.

– И суд, и всё остальное будет. Пойдем, внучек… там всё узнаешь. До скорого, Аннушка, береги мужа и сына.

Взяв под локоть внука, и опираясь другой рукой на свою любимую клюку, они пошли по световой дорожке, которая образовалась коридором между мирами. Как только они скрылись из вида, опять стало шумно. «Скорая помощь» увозила тело Паши. Теперь Анна попрощалась и с ним. Народ медленно расходился, машины разъезжались.

Виктор, усадив сына с огромным медведем на заднее сиденье, сел за руль и мысленно погрузился во всё то, что только произошло. Анна сидела рядом, и её состояние ничем не отличалось от состояния мужа.

***

Похороны прошли тихо и быстро. Виктор взял всю организацию похорон на себя.

Надежда Васильевна всё время причитала, что осталась одна и теперь никому не нужна.

Виктор решил предложить ей:

– Надежда Васильевна, простите, наверное, не вовремя говорю это, но вы не одна, есть внук и я тоже. Может, нам встречаться надо почаще?

– Да, конечно, – вяло кивнув головой, ответила мать Анны.

– У Дани сейчас нет няни, да ещё всё произошло на его глазах, хорошо было бы ему общаться с родным, а не чужим человеком.

– Я бы рада, но… жить на что? Я же подрабатываю, чтобы не умереть с голоду, – театрально надев мученическую маску на лицо, сказала Надежда Васильевна. – Даже не знаю…

– Об этом не беспокойтесь. Вы не обидитесь, если я буду вам платить, как няне? Я всё равно бы нанял няню для сына. Насчет продуктов никаких проблем. Всё, что надо я буду привозить. Мне неловко предлагать вам и просить вас… Работа у меня стоит и необходимо…

– Да, конечно, – перебила его Надежда Васильевна. – Не извиняйся, зятек. Я согласна. Поживу тут у тебя, можно?

– Комната рядом со спальней Данилы ваша.

– Хорошо, я завтра же перееду. Только к вечеру. Надо уладить свои дела.

Свою квартиру Надежда Васильевна сразу же сдала в аренду, посетив утром одно крупное агентство. Все ценности и наличность, что имелись в квартире, она положила в ячейку банка. Собрав две дорожные сумки вещей, поехала в Лебяжий.

Анна радовалась. Ей было хорошо от того, что её Данилка будет общаться с родной бабушкой. Она верила, что её мать непременно его полюбит и всю ту любовь и заботу, что не дала им с братом, теперь получит внук, единственный родной человечек, оставшийся у неё на земле.

***

– Ну, здравствуй, внучек, – приветствовала Надежда Васильевна внука.

Она прошлась по детской комнате, всё осмотрела. Заглянула в комнату, где будет жить сама. Данила, молча, наблюдал за бабушкой. Его лицо было не по-детски серьёзно.

– Данечка, это твоя бабушка, её надо любить. Понимаешь? – объясняла, сидя рядом с ним, Анна.

– Ну, что ж, внучек, живёте вы тут неплохо. Займёмся делом? Что мне тут ваша Вера наговорила? Ах да, завтрак. Ну, что ж играй тут, если что, зови бабушку, в общем, меня зови. Ладно, малыш? Ты уже большой парень, думаю, один тут сможешь поиграть. Никуда не ходи.

Закрыв за собой дверь, она отправилась на кухню, напевая себе под нос весёлую песенку. Заглянув во все шкафчики, столы и холодильники, проворно начала готовить завтрак себе и внуку.

Анна, целый день наблюдавшая за матерью, облегченно выдыхала. Сын был вовремя накормлен, бабушка была всегда рядом, когда малыш играл и гулял в саду. Она была наконец-то счастлива за долгое, долгое время. Только грустные мысли о брате ей не давали покоя. После всего увиденного, она не могла идти к нему на могилу, Ей казалось, что это место пустое и там нет и следа её брата. Она ждала чуда, что вот он войдет и скажет: вот и я… Теперь, глядя на мать, ей было легче нести бремя утраты. С бабой Нюрой они тоже давно не виделись. И Анна решила, что непременно завтра навестит свою старую подругу.