Читать книгу: «Сокол», страница 6
– Почувствовала вкус, – с обидой сказал Лиза. – Теперь будет тянуть. Только сильно не разгоняйся, Вер. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Я не собираюсь больше изменять мужу. Дело не в этом. Я хочу нормально отдыхать, а не вылизывать квартиру или сажать картошку в огороде. Пойми! Если Юра не проводит со мной время, то придется отдыхать одной, баловать себя, приводить мысли в порядок. С моей работой это необходимо.
– Ты права.
Она всегда поддержит меня. И когда я права, и когда не права.
Пришла осень. По всем правилам, вылилась дождями, порадовала пасмурным небом и холодными ветрами. Я приступила к работе. Юра после похода с друзьями уехал на пару недель, на дачу к родителям, помогать с уборкой урожая. К тому же отец надумал сломать старый сарай за домом.
В начале сентября объявился Игорь из Новгорода. Я про него забыла, но он настойчиво дозвонился до меня. Извинился и сказал, что не сможет в ближайшее время вырваться из дома, так как его жена сломала ногу, а дочка подхватили страшный грипп. Я ответила, что ничего страшного, и он сразу же начал договариваться о следующем свидании. Тогда я отшила его уже грубо, не церемонясь. Отдых прошел, и отношения тоже. У меня муж, ребенок. Он понял и больше не позвонил.
Утром перед работой я выпила крепкий кофе. Только дошла до двери, как почувствовала во рту неприятный вкус, будто съела соленый лимон или проглотила живую лягушку.
От мысли о лягушке, стало еще хуже, и я пулей рванула в ванную комнату, прямо в сапогах и куртке.
– Зайчонок, с тобой все в порядке? – крикнул Юра.
Оторвавшись от унитаза, я ответила:
– Да.
Желудок вывернулся наизнанку. В голове шум. Он всегда появляется после рвоты.
Странное состояние. И вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Беременна. Наконец-то!
Вечером после работы я забежала в аптеку, взяла тест на беременность, а потом еле дождалась автобуса. Нервы на пределе. Поскорее бы узнать – да или нет.
Я забрала дочку из детского сада.
– Можно я поиграю в твоем телефоне? – спросила она, когда мы зашли в квартиру. – Я чуть-чуть.
– Можно.
Она удивилась, но ничего не сказала, схватила телефон и убежала в комнату. Я заперлась в ванной. Тест новый, показывает не только результат на беременность, но и срок. Через пару минут я медленно стекла на пол. Положительный. Но самое страшное, что срок большой двенадцать недель. Значит, это ребенок Соколова.
В желудок воткнулась первая иголка.
Как во сне, я добралась до комнаты дочери, забрала у нее телефон и записалась на прием к врачу.
Через час с работы пришел Юра. Как обычно не взглянул в мою сторону, только поцеловал в затылок и тут же направился на кухню. Ужин остыл. Он съел макароны с котлетой прямо из кастрюли, холодными. Лень разогреть.
– Завтра работаю допоздна, – сообщил он. – Буду только около одиннадцати.
Я села на табуретку напротив него.
– Почему? У вас соревнования?
– Проверка приезжает.
– А-а.
– У тебя как дела на работе? Дети не достали?
– Да нет. Все спокойно.
– Понятно, – равнодушно сказал он и встал из-за стола. – Пойду. Спасибо.
Помыл посуду, одну вилку, а потом ушел на свой любимый диван, который уже протерся в одном месте, там, где чаще всего находится его задница.
– Доченька, здесь идет Губка Боб! – крикнул он из комнаты.
– Ура!
По коридору побежали детские ножки.
Муж! Разве это муж? Видит, что у меня глаза на мокром месте, но не о чем не расспрашивает. А зачем? Вдруг я нагружу его «своими» проблемами. У него-то их нет. Только работа и проверка!
Я позвонила маме. Даже Лиза не сможет сейчас мне помочь.
– Мамочка, привет.
Я прикрыла дверь на кухню.
– Привет.
Ее насторожил мой тон и слово «мамочка».
– У меня проблема.
– И сколько недель твоей проблеме?
– Что?
Я сначала не поняла вопрос, а уж потом дошло.
– Я же не глупая, – грубо сказала она. – Все вижу. Тебя мутит от еды, голова кружится, похудела, нервная стала.
– Три месяца.
– И в чем проблема? Юра не хочет ребенка?
– Я не хочу.
– Почему? У Миши вон третий на подходе, а ты второго не хочешь?
– Мам…
– Что случилось, Вера?
Я заплакала. Давно со мной такого не было.
– Это не Юрин ребенок.
Тишина. Если даже маме нечего сказать, то…
Она тоже заплакала. Я услышала в трубке тихие всхлипы.
– Мамочка.
– Что же ты наделала, дочка? Юра такой хороший мальчик. Ну, почему?
– Это вышло случайно. Я сделаю аборт. Лишь бы теперь Юра не узнал, а то он сразу подаст на развод. А я не хочу потерять его из-за своей глупости.
– А тот мужчина? Ты встретила его во Франции?
– Мы жили в одном отеле. Но, он русский.
– Он знает о твоем положении?
– Нет! Ты что! Я его больше не видела.
– Он остался в Каннах?
– Думаю, уже вернулся в Россию. У него началась учеба.
У мамы чуть сердце не остановилось.
– Он твой ученик? Вера! Ты не могла…
– Нет, нет, мам! Он учится в университете. Я не извращенка, и не бросаюсь на детей.
– Хорошо, – тихо сказал она. – И что дальше? Ты расскажешь Юре?
– Если расскажу правду, он уйдет от меня. А так… Сделаю аборт, он даже ничего не узнает. Во всяком случае, другого выхода нет. Я не могу оставить ребенка.
– Не забывай, у тебя отрицательный резус крови. Потом не сможешь родить.
Я схватилась за голову. Юра так мечтал о сыне, мы долго об этом говорили, строили планы. А теперь все может разрушиться: и наша семья, и наши отношения.
– Что мне делать, мам?
– Думай сама. Как я могу решать за тебя?
– Я ждала от тебя совета. Ты у меня самая умная. Подскажи, что делать? Я не могу сказать Юре, что это его ребенок. Он догадается по срокам.
– Ну, во-первых, – строго сказала мама, – ты должна сообщить эту новость настоящему отцу ребенка. Ему тоже придется принимать решение, не только тебе. Во-вторых, Юра должен знать.
– Зачем? – испугалась я.
– Что, зачем? Ты так и будешь обманывать мужа? Один раз предала и дальше продолжишь? Не унижай любимого человека, если ты его любишь.
– Люблю.
– Не знаю, Вера. – Голос стал тише, видимо она прикрыла телефон рукой. – В последнее время мы тебя с отцом не узнаем. Ты стала капризной, придираешься к Юре по каждой мелочи, Ане часто достается. Все тебе мало, все не так. Что с тобой происходит?
– Я капризная? Ты не спутала меня с Лизой?
– Вот опять прирекаешься?
– Мама?
– Следи за своим тоном. Ты снова упустила прекрасный шанс промолчать.
– Мне не до твоих приколов.
– Ах, простите, – съязвила она. – Тебя все не устраивает: и муж, и работа.
– А тебя устраивает твоя жизнь?
– Если бы не устраивала, бросила бы все и уехала. Брак – это не только секс и дети, это большой труд, работа над собой. Именно над собой, а не над характером супруга. Вышла замуж – терпи, живи с тем, кого впустила в постель. Любовь – интимная вещь. Не надо бросаться в объятья каждого, кто покажется тебе лучше мужа. Таких в жизни будет много. Поверь! Я встречала и так же плакала в подушку, но не доходила до крайностей. Брезгливая была, это и спасло. А сейчас думаю – бог отвел.
– Я никогда не изменяла мужу.
– Это и странно. Ты всегда была птица высокого полета. Мы с отцом удивлялись, как вы с Юрой так долго прожили под одной крышей. Он парень простой, приземленный, а тебе нужно то, чего трудно достать рукой.
– Ты так думаешь?
– Да. Только тебе лень подпрыгнуть.
– А если подпрыгну?
– Смотри, не разочаруйся. Иногда птицы в небе только кажутся красивыми и независимыми. На самом верху кружат хищники. Я не буду учить тебя, Вера. Ты сама умная. Но кое-что скажу. Юра – зять, ты – наша дочь, мы поддержим тебя при любом раскладе.
После разговора с мамой, на душе стало еще тяжелее. Теперь, я разрываюсь в сомнениях. Что, если оставить ребенка и сказать Юре правду? Он уйдет от меня или простит?
Не простит. Сразу соберет вещи и съедет к родителям, будет настраивать Аню против меня. Свекровь со свекром отвернуться. А папа с мамой… Ужас! Что с ними будет?
Так зачем мне ребенок?
Перед сном я залезла в интернет. Юра уснул на диване, так и не досмотрев фильм. Аня еще немного поиграла с куклой и тоже легла в кровать. Я приглушила свет в комнате, села за компьютер и забила в поисковик «Компания – Сокол». Как обычно, Википедия вылезла на передний план. «Сокол – хищная птица, хоть и выглядит безобидной. Благодаря узким клиновидным крыльям, способен ловко маневрировать, развивает необычайно большую скорость в пикирующем полете. У молодых соколов маховые перья более длинные и широкие, что позволяет птенцам лучше удерживаться в воздухе». Второй сайт выдал фотографию Александра Ивановича Соколова. Раньше я никогда не интересовалась им и даже знала, как он выглядит. Старый, сморщенный человечек с копной черных волос на голове. Очки в золотой оправе и ярко-синие глаза. Худой, высокий. Спина прямая. По лицу и морщинам на лбу, видно, что он мало улыбается и часто хмурится. Щеки дряблые, но волевой подбородок.
Я прочитала статью. Ничего интересного. Папа рассказывает гораздо больше, чем новости в интернете. Потом нашла Виолетту Филипповну. Она, как и все богатые женщины, изображает из себя праведницу, посещает разные благотворительные мероприятия и принимает участие в раскрутке малоизвестных художников и модельеров. Алик не упоминается ни на одном сайте. Есть только единственная фотография на странице университета. Он лучший ученик года.
В понедельник я попала на прием к гинекологу. Ничего нового он не сказал. Двенадцать недель. Резус крови отрицательный, аборт делать нельзя.
Я вышла из больницы и направилась в сторону школы. Еще успею на третий урок.
На телефон пришло сообщение: «Привет. Как дела?».
Номер не знакомый, имя не указано. Я не ответила, убрала телефон в сумку. Снова кто-то из моих учеников ошибся номером.
Только прошла пару метров, как позвонил Юра.
– У тебя занятие? – спросил он. – Не отвлекаю?
– Сейчас перемена, – соврала я.
– Вер, мне на работе дали бесплатную путевку в санаторий. Поедем в выходные?
– В эти?
– Да. На два дня, с вечера пятницы по воскресенье. Тут не далеко, под Выборгом. Место хорошее, и кормят пять раз в сутки.
Осень, начало октября. Совершенно нет желания ехать в такой холод за город.
– Что мы там будем делать?
– Я тебе вечером скажу, – загадочно произнес он, – на ушко.
– А как же Аня?
– Путевка на двоих. Оставим ее у родителей, они давно жалуются, что редко ее видят.
Я согласилась. Нам нужно время, чтобы серьезно поговорить.
Трудно. Тяжело. Всего пять дней. Или я потеряю мужа, или подпрыгну. Высоко-высоко.
Вечером дома я почувствовала резкую боль внизу живота. Пошла кровь. Не сильно, но ярко-алая. Я не решилась сказать Юре, но в душе обрадовалась – вдруг выкидыш? Я набрала номер своей давней знакомой, которая работает фельдшером в скорой помощи.
– Какой срок? – сразу спросила она.
Я ответила.
– Это не шутки, Вер. Сейчас вышлю за тобой бригаду.
Чтобы не пугать Аню, я пошла к Юре в комнату, закрыла дверь и сказала, что плохо себя чувствую. Он тут же начал расспрашивать. От чего и почему?
– У меня проблемы с месячными. Какой-то сбой.
– Это серьезно?
– Не знаю. Лена сказала, что меня посмотрит врач, а потом отпустят домой.
– Я поеду с тобой, – с кислой миной на лице предложил он.
– А с кем Аня останется?
Лицо повеселело.
– Так и быть, останусь.
Сделал одолжение.
Через тридцать минут подъехала машина скорой помощи, а еще через час меня осмотрел врач.
– Придется вас оставить в больнице.
– Зачем? Что-то серьезное?
– Завтра посмотрим анализы и сделаем УЗИ.
Молодой врач попытался меня успокоить.
– Это выкидыш?
– Что вы! Не думайте о плохом.
Наивный. Я мечтаю избавиться от этого ребенка.
– А разве кровь на таком сроке не…
– Нет-нет! – Он упрямо качнул головой. – Такое бывает. Это даже не кровотечение. Все будет хорошо, вы родите прекрасного малыша.
Утешил.
Только я зашла в палату, как посыпались звонки по телефону. Юра успел сообщить всем, что я заболела: моим родителям, своим, Мише с Лизой, друзьям. Последний пропущенный звонок с того номера, что прислал мне утром сообщение. Я снова не обратила на него внимания, и удалили из списка.
Ночью телефон ожил. Очередная смска. Надоело. Сколько можно писать? За последний час я позвонила и поговорила со всеми родственниками, а друзьям отправила сообщения.
Я взяла телефон с тумбочки. В палате темно, все спят.
«Вера, позвоните мне. Игорь из Новгорода»
Он сменил номер, когда понял, что я внесла его в черный список. Я ответила ему тем же, что и сказала до этого. Замужем, больше не о чем говорить.
Утром в больницу пришел Юра. Вид недовольный, руки спрятаны в карманах спортивных штанов, растянутая футболка висит на исхудавшем теле.
– А что если тебя завтра не выпишут? – с претензиями наехал он на меня. – Кто отведет ребенка в садик? Мне некогда, родители тоже на работе. Вчера ты только вышла из дома, а Аня уже залезла в твою косметичку и испачкала помадой весь диван и пол. Я три часа оттирал грязь.
Началась истерика. И непросто капризы, а настоящая паника. Он не привык решать проблемы. Как только что-то случается, Юра тут же находит причины, чтобы улизнуть из дома. Обычно я молчу и глотаю слезы, но тут меня прорвало.
– И что мне сделать? Бежать с кровотечением из больницы, а ты будешь сидеть на диване, и протирать штаны? Или пойдешь с мужиками на рыбалку? – Я стукнула кулаком ему в грудь. Он даже не дернулся, лишь нахмурил брови. – Иди ты в Пизу! Надоело! Как беда, так тебя нет! Вечно прячешься в кусты. Ты – мужик или сраная баба? Для тебя любая мелкая проблема – катастрофа! Орешь, топаешь ногами, но только бы ничего не делать!
– Дура!
– Конечно, я – дура! – еще больше разошлась я. – Вышла замуж за тряпку! Чтоб тебя вантузом обсосало!
– КухнЯ какая-то, – выругался он.
Внизу живота снова кольнуло, хотя утром кровь не шла, только тошнило, и кружилась голова. Бледность разлилась по щекам. Юра испугался, но не за меня, а за то, что теперь я надолго останусь в больнице, и ему придется заниматься ребенком самому.
– Уходи, – тихо сказала я, схватившись рукой за перила.
Он не стал спорить, махнул головой и быстро побежал по лестнице вниз.
Пять дней я промучилась в больнице. Юра сразу же отвез дочку к моим родителям и первые два дня не приходил ко мне, только звонил по телефону. Потом появился, без извинений, но с гостинцами. Я забрала у него пакет с фруктами, спросила про Аню и, без лишних слов, вернулась в свою палату.
Из больницы меня забрал отец.
– Ты не на работе? – удивилась я.
– Взял отгул.
Ради меня он отпросился у начальника.
– Спасибо.
– Что у вас с Юрой?
Новость о том, что мы поссорились, разлетелась по всему городу. Первая позвонила Лиза, глотая слезы и упрашивая меня, одуматься. Потом отчитал брат. Мол, бесишься от жиру и не понимаешь, какое счастье теряешь. Свекровь тоже поплакала, а свекор даже разговаривать не стал, передал через жену, что обиделся на меня.
– Все хорошо, – сухо ответила я. – Аня у вас?
– Юра вчера привез. Не повел в садик.
Мои родители единственные, кто не спросили про нашу ссору. Каждый день они интересовались только мои здоровьем. Мама приносила в больницу домашнюю еду, папа бегал по врачам и узнавал, все ли у его любимой дочери в порядке.
– Я хочу развестись с Юрой.
– Мы так и поняли. – Пригладив лысину рукой, он тяжело вздохнул. – Неужели ничего нельзя исправить?
– Мне не нужен мужчина, который боится проблем. Даже самых маленьких, незначительных. Это глупо. Я всегда считала, что муж – это железная стена, а не истеричка в брюках. Юра хороший человек, но слишком апатичный и…
Я попыталась подобрать слово, которое бы охарактеризовало моего мужа. В голову пришли лишь неприличные выражения. А папа никогда не ругался матом и нас приучил, не позволять себе такую распущенность.
– Он совсем не интересуется мной, – снова продолжила я после небольшой паузы, – и ребенком не занимается.
– Все это отговорки, Вера. Многие люди так живут и не жалуются.
– А я буду жаловаться. Для чего вы родили меня свет? Чтобы быть несчастной?
– Разве ты несчастна? Чего тебе не хватает? Любовь приходит с годами, а все, что раньше – это детские игры. Вы воспитайте дочь, поднимите на ноги, сами чего-то добейтесь в жизни, а уж потом говорите о чувствах.
– Пап, ты живешь не в древние времена. Сегодня у женщин другие взгляды на жизнь. Я не могу упускать время. Если мы не разведемся с Юрой сейчас, то потом будет поздно. Ты же меня знаешь.
– Знаю. Поэтому и ругаю.
Папа не умеет ругаться. Для него откровенный разговор – это уже ссора, почти скандал.
Мои отношения с Юрой всегда были главной темой в доме родителей. Их почему-то не возмущает поведение Лизы, но стоит мне отвести взгляд в сторону и заговорить о свободе, как у мамы волосы встают дыбом, а папа в каждом моем слове ищет угрозу.
Я могу быть верной женой (и была такою!), могу любить, могу разрешить любую проблему. И для этого мне не нужен мужчина. Но уж если он есть!.. Как можно жить с человеком, если он является обузой, камнем на шее?
Мы подъехали к дому и, не заезжая во двор, встали у магазина через дорогу. Пошел дождь, застучал по крыше. Приоткрыв дверку, я еще раз взглянула на отца.
– Зайдешь?
– В следующий раз. Поеду домой, а то Анечка ждет.
– Почему ты не взял ее с собой?
– Отдохни немного. Вам с Юрой нужно побыть наедине.
– Спасибо.
Только я хотела выйти из машины, как он спросил:
– Как ты будешь воспитывать двух детей одна?
– Я сделаю аборт.
– Доча, – он схватил рукой меня за плечо, – может, не надо? Мы с матерью поможем. Дети – это счастье.
Я прикрыла дверь, папа потянул меня к себе на грудь. Большой, добрый. Такой мужчина мне нужен. Чтобы поддержал, обнял, понял, а не прятался в сильном теле и сбегал от мелких проблем.
– Пап, это не Юрин ребенок.
– Мать сказала. Ну что ж, – он пожал плечами, – будем растить. Какая разница, кто отец. Главное, он наш внук.
– Или внучка.
– Тебе еще не сказали, кто будет?
– Нет, рано.
– А тот… – Он засмущался, но все же спросил: – Папаша. Он знает о ребенке? Будет помогать?
– Он сам еще ребенок. Не по возрасту, а по уму. Хотя и по возрасту, еще не мужчина. – Горько усмехнулась я, вспомнив ободранные губы Алика и прыщи на лбу. – Он еще хуже, чем Юра. Маленький дебил с большими амбициями.
– Понятно.
Больше отец не стал поднимать эту тему.
– А как у тебя дела на работе? – поинтересовалась я.
Дождь пошел сильнее, и мне пришлось задержаться в машине. Ни у меня, ни у папы нет зонта.
– Все хорошо. Мне повысили оклад с этого месяца.
– Так теперь мама уйдет с работы?
– Я ей предлагал, но ты знаешь какая она упрямая. Никак не хочет распрощаться со своим комбинатом.
– Вам бы хватило твоей зарплаты.
– Скажешь тоже! За глаза! Я даже не мечтал о таких деньгах. Хорошо, в свое время, Андрей перетянул меня на эту работу, а то бы так и сидел в части, да получал копейки.
– Вы дружите с ним с детства?
– Мы учились в одном классе, а потом оба влюбились в твою маму. Только она выбрала меня.
– Соколов был влюблен в маму?
Вот так новость!
– Было дело, – с гордостью ответил папа. – Нам было по восемнадцать лет. Андрей тогда занимался лыжами. Красавец был. Пел, хорошо танцевал, сочинял стихи. У них вся семья была талантливой.
– И его отец?
– Александр Иванович? – приподняв брови, переспросил отец. – Он – гений. Такой бизнес создал. Не каждому дано! С одной стороны, он был из богатой семьи, и ему не пришлось искать начальный капитал. С другой стороны, не все богатые дети становятся приличными людьми.
– А кто у него был отец?
– Профессор. Умнейший человек, светило науки. И сам Александр Иванович получил ученую степень. Он гениальный математик.
– И как его занесло в бизнес, да еще в строительство?
– Когда пятнистый Миша вступил на престол, и страна пошатнулась от большого землетрясения, Соколов воспользовался ситуацией и открыл свой первый кооператив. Вспомни, что было с наукой в перестроечное время?
– Ее почти не стало.
– Вот именно. Кто-то ударился в пьянство, кто-то на работе прозябал за копейки, а Соколов пошел в строительство. Не самая удачная ниша для того времени, но ему нравилось создавать что-то новое. К тому же Александр Иванович имел определенный блат. В отличие от других бизнесменов, он еще тогда в советские годы, часто ездил за границу и знал многих влиятельных людей. Они помогли, а он отблагодарил их своими услугами.
– Какими услугами?
– Соколов построил много церквей за границей. А ты знаешь, как важна религия для чиновников.
Я усмехнулась. Никогда не думала, что на религии строят бизнес.
– Так он из «новых русских»?
– Скажешь тоже! – закатив глаза, воскликнул папа. – Соколов интеллигентный человек. Умнейший. Я его уважаю.
– Ты знаешь его лично?
– Несколько раз видел и убедился, что работаю на прекрасного руководителя.
В кого же тогда его внук? В бабушку? Но, она тоже умная женщина. Подлая, но дурой не назовешь.
– Ты знаешь внука Александра Ивановича?
– У Андрея сын военный. Павел. Я видел его маленьким, а потом только на фотографиях. Он сейчас где-то на границе.
– Но у Соколова есть еще один сын. Дмитрий.
– Я видел его только в детстве. А вот его сына знаю немного.
– Он тоже талантливый, как и дедушка?
Я съязвила, но папа не понял.
– Мне понравился Алик, – спокойно ответил он. – Про таланты его не знаю, но парень умный, скромный, не кичится своим положением, добрый.
Прикусив язык, я задумалась. А что, если я совсем не знаю Александра? Я видела только одну сторону, а какой он на самом деле, даже не представляю. Мы так мало разговаривали.
– Он работает с дедом?
– Он еще учится. Но скоро, я думаю, придет в компанию. Кроме Алика у Соколова преемника нет. Андрюха не черта не смыслит в строительстве, его сын работает совсем в другой сфере, девочки не потянут бизнес. Остается только Алик.
Старший Соколов настолько древний, что скоро помрет за офисным столом. И тогда корону наденет младший Соколов.
Король умер – да здравствует король! Так и будет. И желание Алика исполнится.
***
– У тебя это первая работа? – спросила Антонина Павловна, взглянув на меня поверх очков.
– Я только проходила практику, но еще не работала.
Мой акцент заинтересовал старушку.
– Ты училась в Германии, а работать собираешься в России? Странно. Обычно, молодежь делает все наоборот. Учатся дома, а потом уезжают за границу.
– Я училась дома, а сейчас уехала за границу.
– Ты жила в Германии?
– Мои родители переехали туда, когда мне было пятнадцать лет.
– Понятно, – спустив очки на кончик носа, она еще раз просмотрела мои документы. – Почему тебя взяли без опыта работы? У нас солидная компания, не так просто попасть в архитектурный отдел, да еще в двадцать пять лет.
Я пожала плечами. Стоит ли ей говорить, что мой отец – друг Соколова. Меня не просто так пригласили на эту работу.
Антонина Павловна не последний человек в компании. Она – главный бухгалтер. Поэтому, для нее важно знать, почему молодая девочка, без опыта работы, получила место, за которое бьются лучшие архитекторы страны.
– Гертман, – прочитала она вслух мою фамилию. – Это не тот Гертман, что создал картину «Квадратные углы»?
– Мой папа художник, – подтвердила я.
Теперь она поняла.
– Вероника Сергеевна даст тебе список документов, которые нужно принести завтра.
– Когда мне приступать к работе?
– Хоть сейчас, – взмахнула морщинистыми руками старушка. – Работы много.
Ко мне подошла женщина в черном платье и дала список, распечатанный на двух листах.
Я заметила, что все сотрудники компании одеты в строгую одежду. Ни каких джинсов и пестрых блузок. Светлый верх, темный низ. Мое красное платье вызвало негодование среди женщин. Обычно в таких нарядах приходят только клиенты.
– Я покажу ваш кабинет, – сказала Вероника Сергеевна.
– У меня будет отдельный кабинет?
– Не совсем. С вами будут работать еще два человека.
Архитектурный отдел ближе всех находится к Башне. Верхушка, элита организации занимает два последних этажа, мой кабинет, больше похожий на огромный аквариум со стеклянными стенами и прозрачной мебелью, находится на девятом этаже.
В первый день я познакомилась со своими соседями по кабинету. Данилой и Сергеем. К вечеру приехал начальник отдела и вкратце рассказал о моих обязанностях.
В жизни все оказалось гораздо труднее, чем было на практике в университете. Другие люди, другие объемы, другой график работы. Тут ты – член команды, винтик в огромном механизме. И это здорово, если хорошо знаешь, что делать. А если ты еще только окунулся в этот безумный мир, то все кажется не таким уж и интересным. Особенно, когда тебя учили совсем не тому, что нужно на самом деле.
Сергея назначили моим «боссом». Теперь я его помощница и по-совместительству ученица. Все по правилам. Пришла – учись у старших, набирайся опыта.
На работу меня пригласил сам Александр Иванович. Как-то раз, когда мы были в гостях у Соколовых, папа заикнулся, что я хочу работать в России, и Виолетта Филипповна напомнила мужу, что у них освободилась должность архитектора.
«С удовольствием возьму такую прелестную девушку»: – сказал Соколов и сдержал слово. Через полгода, после окончания университета, я приехала в Петербург и сразу же приступила к делу.
Папа купил мне небольшую квартиру с видом на Неву. Сначала я хотела снимать жилье, чтобы не привязываться к одному месту, но потом подумала и согласилась. Хорошо, когда есть своя норка, куда не заявится чужой человек, и никто не будет диктовать свои правила. Тут я – хозяйка.
Хозяйка. Непривычное ощущение. Своя недвижимость. Пойти в магазин, купить диван и не думать, понравился он кому-нибудь или нет. Пусть яркий, непрактичный, ткань скользит. На окнах, вместо привычных штор, повесить жалюзи желтого цвета. Одноразовая посуда, за то шелковое постельное белье и дорогой крем для тела.
Мама бы не одобрила…
Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к новому месту работы. Огромное здание, много людей.
– Я до сих пор не могу понять, как движутся лифты. Куда пойти, с кем говорить?
В обед мы встретились с Антониной Павловной в столовой, и я сразу же напала на нее с вопросами.
– Внизу, при входе, есть схема. – Отодвинув пустую тарелку в сторону, сказала старушка. – Завтра с утра обязательно ознакомься с ней, и тогда поймешь, как передвигаться внутри здания. Здесь все просто. Все лифты идут по определенному маршруту, в разные отделы. Одни поднимаются только до седьмого этажа, другие до девятого. В Башню ведут свои лифты, они спускаются в цоколь, где расположена стоянка для начальства. Ты их не увидишь на схеме. Пятый, шестой, седьмой этажи сданы в аренду другим организациям.
– А что еще есть? Здание такое огромное.
– У нас большой тренажерный зал, бассейн, сауна. Столовая отнимает половину первого этажа.
– Хорошая столовая. Мне нравится.
– Почти ресторан. Многие покупают еду домой. Ты заметила, здесь обедают даже люди с Башни.
– А кто?
– Не верти головой, – одернула меня Антонина Павловна. – За тобой сидит сам сын Соколова. Андрей Александрович, начальник охраны.
Пузатый мужичок с лысиной.
– А рядом кто?
– Игорь Петрович, его заместитель. Хороший мужчина. Вчера его дочь устроилась к нам в компанию переводчиком. Она раньше работала в школе, преподавала французский язык. Сейчас в декретном отпуске.
– Они все с Башни?
– Только Соколов. Но, он всегда крутится среди народа.
Я несколько раз видела Соколова – старшего и ни разу не встречалась с его сыновьями и внуками. Только слышала о них.
– А кто еще из присутствующих с Башни?
– Вот та женщина в синем платье, – она махнула головой в сторону соседнего столика, – работает на десятом этаже.
– Десятый – это тоже Башня?
– Тоже. Только немного ниже, чем верхушка компании. Все сливки сидят на последнем этаже. Это директор и его помощники. Так же внук Александра Ивановича.
– А где находится кабинет Андрея Александровича?
– На десятом этаже. Его не допускают наверх.
– Почему? Он же сын директора.
– Начальник охраны не настолько важная персона, чтобы крутиться среди элиты. К тому же Андрей простой человек, приземленный, любит находиться среди народа. За то всех видит, знает в лицо. А это важно при его должности.
Своего рода «карьерные лифты». Чем выше этаж, тем престижнее должность. Таким же способом строятся офисы в Европе.
– Вы упомянули внука Соколова. Он тоже работает в компании?
– Самый младший, зовут Александром. Он у нас работает второй год. Как окончил университет, так сразу занял пост помощника директора. Умный мальчик.
– У Соколова есть еще внуки?
– Трое, но все пошли по разным дорогам. Я их не знаю, только Алика вижу каждый день. Кстати, он дружит с твоим соседом по кабинету, с Данилой. Они вместе ходят в бассейн, а на работе каждую минуту бегают в курилку. Если заглянешь на первом этаже в стеклянную комнату, то обязательно застанешь их там.
– Почему здесь все стеклянное? Даже мебель прозрачная. Это такой дизайн?
– Директор считает, что нам нечего скрывать. Все, что делается за стенами компании, должно быть видно. У него у самого кабинет с прозрачными стенами. И каждый работник офиса, может наблюдать за работой своего начальника.
– Оригинал.
– Он умный человек.
Папа много лет дружит с Александром Ивановичем. В основном их отношения можно назвать рабочими, но иногда они проводят свободное время вместе: встречаются на выставках, играют в теннис.
Пару раз мы все же были приглашены в дом к Соколовым. Мне понравилась их семья. Александр Иванович произвел впечатление вежливого, интеллигентного старичка, а его жена весь вечер расспрашивала меня о парнях и о подругах. Тоже интересная женщина. Живая. Только немного грубая, хотя очень красивая для такого солидного возраста.
После обеда я вернулась в свой кабинет. Данила еще не пришел, Сергей так и не вырвался в столовую. Много работы.
– На почту скинули документы, – пробурчал он себе под нос, даже не взглянув в мою сторону. – Внимательно изучи материал. Потом будем делать.
Когда я впервые зашла в кабинет, у парней глаза вылезли из орбит. Молодая девушка в красивом ярком платье. Теперь, после месяца знакомства, они стараются на меня не реагировать. Не на длину юбки, не на размер груди.
Данила более общительный парень, чем Сергей. Проще и моложе на десять лет. Он, так же, как и я, пришел в компанию сразу после учебы. Его папа работает у нас в договорном отделе. Блатной. А Сергей пробивался, как положено. Медленно перешагивая с одной ступени на другую, мучительно, долго.
– Данила Иванович, на столе оставил папку с чертежами. Отнеси их Рябову.
Сергей наконец-то оторвал взгляд от компьютера. Он всегда при мне называет Данилу по имени и отчеству.
Я взяла папку. У нас есть курьеры, но начальство любит посылать меня с разными заданиями по всему офису. Им хорошо, и мне полезно. Хоть немного изучу местные бесконечные коридоры и узнаю, какие отделы расположены на других этажах.
Огромное здание разделено на два корпуса. В нашем корпусе одиннадцать этажей, а второй корпус невысокий, всего два этажа. В нем сидят программисты. Я там не была, и как сказал Данила, нечего там делать.
