Читать книгу: «В поисках шестого океана. Часть третья. Возрождение», страница 5

12. На лайнере

С Сэмом и Хельгой мы увиделись только за обедом. Она была бледна, Сэм суетился вокруг нее, но я почему-то совсем не ревновала. Может быть, потому что Рико держал меня в объятиях. Он не отпустил меня, даже когда здоровался с Сэмом.

Принесли еду.

– Обед? Очень вовремя! – обрадовался Рико. – Люблю, когда все по расписанию.

– Это армейская привычка, – усмехнулся Сэм.

Я вспомнила, что ночью между нашими телами болтались два жетона на цепочке, и спросила у Рико:

– Ты и сейчас служишь? Вместе с Сэмом?

Мужчины переглянулись.

– Я инженер, – ответил Рико напряженно.

– Да, он работает по контракту… – подхватил Сэм, но почему-то поперхнулся и закашлял.

Я вздохнула.

– Складно врете, ребята. Я бы даже сказала: слаженно. Похоже, врать вас обучали в одном месте.

Недоверие повисло в воздухе. Я тоже много чего скрывала, но не так явно.

– Ты обиделась? – наклонился ко мне Рико.

– Я не люблю вранья. Лучше ничего не говори.

У Сэма стало такое потерянное лицо, он переводил взгляд то на меня, то на Рико. Я не выдержала и рассмеялась.

– Ладно, парни, забудем. Если мне не положено чего-то знать, то и не надо.

Но Рико повернул меня к себе, поймал мой взгляд.

– Мы с Сэмом раньше служили вместе. Знакомы уже больше пяти лет. Этого достаточно?

– Вполне.

– Рико помог мне с карьерой, – вставил Сэм.

– Да, – подтвердил Рико, – и теперь, похоже, он считает меня своим крестным отцом.

– Крестной матерью, – засмеялся Сэм.

Напряжение рассеялось, но какая-то тайна так и осталась висеть в воздухе невидимым туманом.

Рико ел быстро, ловко орудуя левой рукой, потому что правой все еще обнимал меня.

– Рико, ты левша? – удивилась я.

– Я амбидекстр.

Я знала это слово. Все-таки время, проведенное с книжками доктора Келли, не прошло для меня зря.

– Я знаю. Это значит, что ты одинаково хорошо владеешь и правой и левой рукой, – блеснула я эрудицией.

– Я хорошо владею не только руками, – шепнул мне Рико в самое ухо. Я покраснела.

Сэм засмеялся:

– Есть Рико может и вовсе без рук. Однажды я ему уже проспорил. Кстати, спорить с ним тоже бесполезняк. Он всегда выигрывает.

– А еще я все делаю быстро, – сказал Рико, вытирая губы салфеткой.

– Не все, – тихо сказала я.

– Да, – сказал Рико и легко поцеловал меня, – в некоторых случаях поспешность вредна.

– Пойдем, покурим, – Рико обращался уже к Сэму.

Сам Сэм не курил, но послушно пошел с ним. Мы с Хельгой остались одни. Я совсем не знала, о чем с ней говорить. К счастью, она сама начала рассказывать о своих сестрах и о племянниках Сэма.

– Знаешь, они такие милые! И очень любят дядю Тейлора.

– Кого? – переспросила я.

Хельга удивилась.

– Риккардо Тейлор. Парень, с которым ты…

Я смущенно пожала плечами.

– Я не знала, что он Тейлор. Мы не успели познакомиться так близко.

Хельга покачала головой.

– Знаешь, Софи, Сэм всегда говорил о тебе только хорошее, а ты путаешься с первым встречным и даже имени его не знаешь.

– Это второй, – засмеялась я.

– Что? – переспросила Хельга.

– Это второй встречный, сестренка. Первый был почти год назад на побережье.

Хельга покраснела, кровь снова прильнула к ее щекам, делая ее хорошенькой. Вернулись мужчины.

– Что ты сделала с моей женой, Софи?

– Ничего. Поговорили о сексе.

– Не развращай мне жену, – пригрозил Сэм.

– Чем я могу ее развратить? – насторожилась я.

– Ну… ты была замужем за таким типом, – начал Сэм, – в том смысле, что он был старше тебя в два раза. А некоторые его картины такие э… откровенные.

– Особенно «Антология войны», – перебила я. – Не будь ханжой, Сэмми. Могу поспорить, что ее репродукция украшала твой армейский шкафчик. А твой, – я повернулась к Рико, – «Валькирии».

– Не угадала! «Валькирии» у меня, – засмеялся Сэм и вдруг вспомнил о Хельге, лицо его вытянулось. – Это было еще до тебя, милая.

– Не угадала, – в тон Сэму засмеялся Рико, – в моем армейском шкафчике вовсе не было репродукций. А у этого художника, Гонсалеса, есть только одна стоящая картина. Не помню названия. Там девушка, с кисточкой…

– «Рисующая судьбу», – подсказала я.

– Да, – задумчиво согласился Риккардо, потом медленно, словно увидел впервые, обвел меня взглядом. – Ты постригла и покрасила волосы?

Я тряхнула головой.

– Это сейчас отросли мои настоящие.

Рико опустил взгляд на грудь. Я покраснела.

– Она тоже настоящая, – прошептала я поспешно.

– Золушка, – вдруг выдохнул Рико.

– Что?

– В золотом платье на голое тело, с дикой копной рыжих волос и с туфлей в руке, как с пистолетом.

Рико ошарашенно засмеялся.

– А я тогда еще подумал, что попал в фильм про Джеймса Бонда, а ты – его девушка.

У меня пересохло в горле. Этого не могло быть!

– Так это был ты?! Тот мотоциклист? Что ты там делал?

– Ну, если ты еще помнишь, тебя спасал. По-моему, за тобой тогда черти гнались. Не так?

– Так вы знакомы? – вмешалась Хельга.

– И давно? – влез Сэм.

Но мне было не до них теперь.

– И ты не узнал меня?

– Ну, если бы ты сразу стала колошматить меня туфлей по груди, то непременно бы узнал.

– Я не успела. Ты начал меня целовать, а я к этому не привыкла. Обычно я сама целую мужчин. Первая.

– Нельзя сказать, что у тебя большой опыт, – усмехнулся Рико. – Ты совсем не умеешь целоваться.

– Это я не умею целоваться? – вскипела я.

Но Рико уже целовал меня, настойчиво и властно. И я таяла, как масло, поставленное в микроволновку.

– Да прекратите уже! – возмутился Сэм. – Что-то я не пойму: вы что, раньше знакомы были?

– Сержант Найколайски, ты никогда не говорил мне, что твой «дружочек Софи», с которой вы дурили на Аляске, – это Фланна Гонсалес, – сказал Рико, не отрывая от меня глаз.

– Это она по мужу была Гонсалес. Так она уже развелась. Ты же развелась, Софи?

– Развелась, – подтвердила я. – А ушла от него еще два года назад.

– Тогда писали и говорили, что жена Диего Гонсалеса сбежала от него, прихватив миллион наличными, – задумчиво проговорил Рико. – Гонсалес даже награду объявил за информацию о тебе.

– А ты поверил? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Не-а, – Рико хитро сощурился. – Тебе некуда было спрятать миллион. Да еще наличными. Помнится, на тебе даже трусиков тогда не было…

Сэм подавился. Рот Хельги открылся и больше уже не закрывался.

– У тебя в сумочке поместилось бы… – Рико прикинул, – от силы две пачки. Если брать по максимуму – двести тысяч.

– Пятьсот долларов, – улыбнулась я. – Еще паспорт, права и блокнотик.

– Какой блокнотик?

– Детский. С бабочками. Толщиной как раз с пачку банкнот.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно?

– Что ты сама стоишь миллион.

– А ты хочешь купить или продать? – усмехнулась я.

– Я хочу иметь…

– …миллион?

– Тебя!

Хельга и любопытствующий Сэм все же куда-то отвалили, а мы с Рико смотрели друг на друга, и мне казалось, что даже воздух между нами наэлектризован.

Я вспомнила, как обнимала незнакомого мотоциклиста, тепло, исходившее от его тела…

– Ты так пах тогда.

– Плохо? – Рико поморщился. – Могу себе представить!

– Нет, – я тихо засмеялась. – Ты пах табаком и бензином. И еще свободой. Моей свободой…

Рико тоже засмеялся.

– Ты всю дорогу прижималась ко мне своими ногами… Я потом долго еще вспоминал. Особенно купание. Ты была такая… нереальная. Красивая…

Я покраснела.

– А ты был, как Дарт Вейдер в своем шлеме. Неприступный и невозмутимый…

– Шутишь? Да я в себя прийти не мог от увиденного. Я в разных переделках бывал, но чтобы такое! И как назло туристы подвалили. А там, в городе, ты просто исчезла. Сверкнула своим платьем и все. Иди сюда, Софи, – Рико привлек меня к себе и обнял со спины, поцеловал в щеку, в шею. Я мгновенно растворилась в его объятиях.

– Мне до сих пор не верится, что это ты. И ты больше никуда не убежишь. Как ты жила все это время?

Я вздохнула и закрыла глаза.

– Хорошо жила. Спокойно. Сначала на ферме. Потом с Дороти.

– С кем?

– Дороти Хоуп – моя подруга, мы вместе снимаем жилье.

– А где ты живешь?

Я смутилась. Мне вдруг пришло в голову, что мы с Рико хоть и спим друг с другом, но почти ничего друг о друге не знаем.

– На западном побережье, в Мон…

Тут грохнула музыка. Именно грохнула. Начиналась очередная вечеринка.

– Пойдем танцевать? – крикнул мне на ухо Рико. Я кивнула, повернулась и, обвив шею руками, прильнула к нему горячим, как самба, поцелуем.

Танцевали мы не долго. Стоило нам прижаться друг к другу, и музыка вдруг перестала существовать. Только его горячие руки на моих бедрах, только его дыхание, обжигающее до трепета в животе.

13. Десерт

На следующее утро мы с Рико встречали туманный рассвет и купались в бассейне, пока весь лайнер еще спал. За завтраком мы встретили Сэма. Он сидел один, без Хельги.

– Привет Сэм, где твоя супруга?

– Ей нехорошо, – расстроено отвечал Сэм, наверное, качка.

По моей коже прошла волна морозного воздуха. Видения вернулись.

– Она беременна. И у вас будет мальчик, – сказала я.

Сэм опешил.

– Откуда ты…

– Предположение, – быстро нашлась я. – Сам посуди: утренняя тошнота, два месяца назад вы … – я смутилась, – первый раз. Рановато, конечно, для токсикоза, но ты сам говорил – качка. А девчонки в вашей семье почему-то не рождаются. У тебя есть хоть одна племянница?

Сэм оттаял.

– И верно. А я думал, ты предсказываешь, как в шоу.

– Это все логика, Сэм. Иди к ней, – сказала я.

– Только телефон свой оставь, мне надо сделать пару звонков, мой разрядился, – попросил Рико и смущенно добавил: – Я зарядное устройство в гостинице забыл.

Сэм отдал телефон и ушел к Хельге. Рико отдалился и сразу же начал куда-то названивать, а я решила прогуляться одна.

Рико действовал на меня странным образом. В его присутствии я не могла ни о чем думать: мозги превращались в какой-то розовый кисель. И каждый раз, когда Рико брал меня за руку или обнимал за талию, я теряла не только разум, но и волю.

«Что происходит?» – судорожно думала я, освежая лицо ледяной водой и пытаясь привести в порядок свои мысли.

«Что он делает со мной? Почему я верю ему так безоговорочно?» – вопил рассудок, но его очень скоро сметало розовой волной, и сознание становилось спокойным и безмятежным, как у ребенка. Я знала только одно: я люблю этого человека. И я пойду за ним куда угодно. Хоть босиком по осколкам. Но что я значу для него? Это оставалось для меня тайной, и я боялась заглянуть за ее завесу.

Днем Хельге стало лучше, и мы видели их с Сэмом на палубе. Хельгу укрывал плед, они стояли обнявшись и смотрели вдаль, как в «Титанике». Я вспомнила Диего, как он ухаживал за мной, и фыркнула. Мне казалось тихо, но Рико уловил.

– У них, похоже, идиллия. Тебе не нравится? – спросил он.

– С некоторых пор у меня стойкая аллергия на романтику. Для меня это как сигнал: приготовься, сейчас тебя будут охмурять.

– Сигнализация, значит. Ну и как? Помогает? – спросил Риккардо.

Он стоял рядом и курил, стараясь, чтобы дым не попадал на меня.

– До недавнего времени помогало, – вздохнула я, а сама подумала: «А теперь еду неизвестно с кем, неизвестно куда и таю от его прикосновений».

– А теперь? – сигарета тлела в его пальцах, но он словно забыл о ней.

– А теперь мне кажется, что я тебя люблю, – неожиданно для себя самой тихо сказала я.

Сигарета из пальцев Рико скользнула за борт.

Уронил или выбросил? Я проводила взглядом тусклый огонек, пока он не коснулся воды, и тут услышала:

– Мне тоже кажется.

«Прекрасно! Ему тоже кажется, что я его люблю!»

Я вспыхнула, и сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди:

– Это так заметно?

Рико остановил меня, взял за руку.

– Нет. Что я тебя.

Между нами повисло молчание, я не знала, как быть дальше. Я боялась. Каждого следующего слова. Не хотелось даже думать ни о чем: ни о чувствах, ни о будущем, ни об отношениях – только наслаждаться настоящим. Хрупким равновесием, где все равны и независимы одновременно.

Подскочил Сэм, затормошил меня:

– Две полоски! Софи, сестренка, две полоски!

Рико недоуменно поднял бровь, а я пояснила:

– Хельга беременна. И Сэм знакомит нас с результатами теста.

– Знаешь, как мы решили назвать?

Я кивнула:

– Нил Найколайски.

Сэм покачал головой разочарованно.

– Вечно ты все знаешь, Софи. С тобой неинтересно.

– С ней интересно, – сказал Рико, обняв меня сзади и привлекая к себе, – очень интересно.

Мы подошли к Хельге. Она стояла у борта, такая бледная, что ее кожа была одного цвета с волосами. Губы тоже бесцветные, почти белые. Но вот глаза у нее сияли. В них появилось что-то, недоступное нам, словно она одна знала тайну и охраняла ее.

Сэм тоже сиял. Несмотря на его громадные размеры, особенно по сравнению с низенькой Хельгой, он казался щеночком, который хочет, чтобы его приласкали. Я протянула руку Хельге:

– Сэм нам сказал, я поздравляю вас!

Хельга пожала мою руку, но смотрела недоверчиво.

Позже, когда мы сели за столик в ресторане, а мужчины пошли курить, я призналась Хельге:

– Я правда очень рада за вас с Сэмом. И даже завидую.

– Чему? Меня мутит уже два дня.

– У тебя будет ребенок. А у меня не может быть детей. Никогда.

В глазах Хельги затеплилось сочувствие. Лед между нами стал таять.

– Поэтому твой брак и распался?

– Я думаю, это тоже сыграло роль, – ответила я уклончиво.

– А Тейлору ты скажешь? Он, бедняжка, всегда хотел большую семью и чтобы деток было много. Он любит детей.

Мне вдруг стало очень больно.

– Я больше не выйду замуж. Никогда. Мне хватило одного раза, – сказала я резко, но Хельга только покачала головой.

– Вы с Риккардо хорошо смотритесь вместе. Мои родители даже подумали, что вы с ним жених и невеста. Правда Тейлор тоже против брака… – Хельга перешла на шепот. – Говорят, у него была какая-то дикая история с его невестой, но никто толком ничего не знает. С тех пор он ни с кем надолго не задерживается.

– Вот и хорошо, давай закончим на этом, – быстро подвела я итог, потому что мужчины возвращались. Но меня кольнули слова Хельги.

«Он ни с кем надолго не задерживается».

Сколько же нам осталось быть вместе?

Принесли десерт. Это было мое любимое ванильное мороженое с горкой взбитых сливок, украшенное ягодой земляники. Я коснулась ягоды языком. Она была такая прохладная и манящая, что я не удержалась и утянула ее в рот вместе с верхушкой десерта.

Рико шумно выдохнул. Я с удивлением взглянула на него. Он напрягся и покраснел, словно ему стало жарко. Перед ним тоже стояло мороженое, но он не притронулся к нему.

– Что с тобой? – спросила я.

– Сделай это еще раз, – тихо попросил он, протягивая мне свой десерт.

– Ты смеешься?

– Смеюсь я, – сказал Сэм, действительно ухмыляясь, – а Рико, похоже, не до смеха.

– Вообще-то нам принесли ложечки, – подала голос Хельга, демонстрируя прибор, завернутый в салфетку. – А засасывать десерт – это некрасиво!

Я и сама считала теперь, что мой импульсивный поступок неприличен, но сейчас, когда об этом мне сказала Хельга, я завелась, притянула десерт Рико к себе, пока он не растаял. Горку сливок украшала вишенка без косточки.

Я лукаво глянула на Рико, взяла креманку с мороженым в руки, начала осторожно водить кончиком языка по ягоде. Рико замер, казалось, он даже не дышит. Потом я осторожно взяла ягоду губами, словно целуя, раздавила языком и проглотила.

Рико перевел дыхание и расстегнул ворот рубашки еще на одну пуговицу. Я поставила десерт на стол, наклонилась над горкой сливок и в одно мгновение втянула их в себя. Мороженое втянуть не удалось, оно было еще твердым и осталось на дне креманки.

– Пылесос! – констатировал Сэм и загоготал.

Хельга фыркнула:

– Меня тошнит!

– Вы бы прогулялись, ребята, – сказал Рико изменившимся голосом, но по нему было видно, что это ему надо прогуляться. По крайней мере, чтобы прийти в себя.

Хельга послушно встала и потянула Сэма за собой.

– Да, Софи, ты даешь! Не подозревал в тебе таких талантов, – ухмыльнулся Сэм, вставая из-за стола. – Ты от него, – он кивнул на Рико, – хоть что-нибудь оставь. Хоть шкурку. Я потом его соломой набью, будет чучелко…

Рико хотел что-то ответить, но не стал. Вместо этого он схватил меня за руку и притянул к себе.

– Дразнишься?

– Ты о чем? – я отводила взгляд и слабо сопротивлялась.

– Сама знаешь.

– Даже не догадываюсь, – сказала я, насмешливо глянув на Рико из-под опущенных ресниц.

– Хорошо, – вдруг согласился Рико. – Я подожду, когда ты захочешь… понять. Осознать, постигнуть, догадаться… – шептал он мне, касаясь губами мочки уха.

– А если не захочу? – спросила я иронично.

– Я постараюсь, чтобы захотела. Чтобы умоляла… – прошептал он тихо-тихо.

Одновременно с этим он гладил под столом мою коленку, поднимаясь все выше. Меня обожгло желание, но я с полуслова приняла условия игры: кто первый запросит пощады, тот и проиграл. Напряжение между нами росло, хоть мы оба старались казаться спокойными и даже безразличными. Мы болтались по всему лайнеру, то вливаясь в мероприятия, затеянные аниматорами, то бросая их. На одной из площадок мы танцевали. Сначала бачату, потом ламбаду. До Рико я еще не встречала мужчин, которые так потрясающе танцуют. Танец, где мы скользили телами друг по другу, так завел нас, что пришлось идти в бар, чтобы немного остыть. Там мы взяли два мохито. По случаю жары выбрали безалкогольный.

Рико, не отрывая от меня взгляда, слизнул капельку с края стакана. Я смотрела в его голубые глаза, они просто прожигали меня насквозь. Слепили и сводили с ума. Я легонько плеснула мохито себе на грудь. Холодный коктейль потек в декольте, это освежило.

Я провела пальчиком по шее, демонстративно отправляя последнюю, отставшую от других капельку, в долгий путь по моему телу.

– Найдешь ее? – спросила я лукаво.

– Пойду по следу, – ответил Рико в тон мне.

– Как секретный агент?

– Вроде того. Отправлю туда группу наблюдателей.

Рико приблизился ко мне, отхлебнул мохито и приник губами к моей шее. Его теплые губы вдруг сменились чем-то твердым и холодным. Это был кусочек льда! Я дернулась от необычных ощущений, но Рико держал меня крепко. Он водил льдинкой по моей шее, она таяла от жара моего тела, и прозрачные капельки ручейком стекали по груди и обнаженным плечам.

– Сдаешься? – тихо и насмешливо спросил Рико, снова припадая горячими губами к моей шее. Льдинка у него закончилась.

– Это весь твой арсенал? – тяжело дыша, спросила я. Притвориться равнодушной у меня не получилось.

– Это была только разведывательная операция. Теперь я знаю о тебе все.

– Что именно?

– Твои предпочтения и тайные желания.

– Агенты сообщили?

– А как же?

Я дернулась и затрепетала: пальцы Риккардо, едва касаясь моей спины, рисовали какой-то узор. И когда они с ткани платья соскальзывали на открытую кожу, я непроизвольно вздрагивала.

Так, кружась и куражась, мы петляли по лайнеру, неуклонно двигаясь к каюте. У меня уже подкашивались ноги, и жар в животе стал невыносимым. Мне хотелось не дразнить Рико, а впиться в его губы долгим поцелуем, но наша игра пьянила и заводила больше, чем секс.

В каюте, прямо у порога, я сбросила с себя платье и пошла к постели, равнодушно, как лишнее, сбрасывая с себя белье. Рико смотрел на меня остекленевшим взглядом и, казалось, уже мало что соображал, но внезапно сознание включилось, он тоже сбросил с себя одежду и повлек меня в душ. Там он вылил на меня пахнущий розой гель и стал намыливать, скользя руками по всему телу. Я тоже хотела намылить его, но он лишь вздрагивал и не давался.

– А ты предпочитаешь быть грязным? – спрашивала я, закусив губу.

Ладони Рико, обретя несказанную нежность, скользили по моей груди, пена стекала вниз по животу.

– Так я с утра не очень-то и запачкался, – пытался шутить Рико, но он уже понял, что проигрывает. Пенные манипуляции завели его самого даже больше, чем меня.

– Душ! – вдруг объявил он и повернул ручку крана. Полилась холодная вода. Я взвизгнула и хотела улизнуть, но Рико удержал меня, прижимая к себе. Холодная вода, смыв остатки пены, облегчения не принесла. Напротив, стало еще жарче, захотелось пить. Но больше, чем пить, больше чем жить, чем дышать, мне хотелось его.

– Я сдаюсь, – прошептала я тихо еще в душе. Рико, не обращая внимания, методично вытирал меня огромным белым полотенцем. Потом уложил на простыни, подул на мою еще влажную кожу.

– Я проиграла, – снова призналась я, но он не слушал. Он скользил по моей коже губами и кончиками пальцев, и я заходилась от наслаждения. Я уже не понимала, на каком свете я нахожусь, когда Рико придвинулся ближе и его прикосновения перестали быть нежными. Я потеряла счет времени. Губы Рико, хищные и ненасытные, находились повсюду, его пальцы были бесстыдны и настойчивы.

– Я хочу тебя! – хрипела я, все мое тело сводило мучительно сладкой судорогой. Это было невыносимо! Наконец я извернулась и, облизав сохнущие губы, стала целовать Рико в живот, опускаясь все ниже, по тонкой тропке темных волос, идущих от пупка. И тогда он сдался.

Зарычав, как буйное животное, он опрокинул меня на подушки.

Совсем не помню, как мы вдруг оказались на полу, но это не остановило ни его, ни меня. Не знаю, что было громче: его рычание или мои стоны. Остатками своего спутанного, замученного сознания я пугалась этой дикости. Этой неуправляемой необузданности. Но именно в этом и была настоящая я – хищница и жертва одновременно.

Когда спустя час мы, уже совершенно обессилившие, валялись на полу в груде белья, сдернутого с кровати, даже не в силах перебраться на постель, из соседней с нами каюты, несмотря на шумоизоляцию, стали доноситься ритмичные стоны. Мы с Рико переглянулись и засмеялись.

– Ей далеко до тебя, – заметил Рико, – у меня в ушах до сих пор звенит.

– Это был вопль побежденного, – вздохнула я.

– Победителя, – выдохнул Рико, обхватив меня и бережно привлекая к себе. – Ты победила, я весь твой…

На кровать мы перебрались только ночью, когда снова появилась энергия. Но даже когда уже не было сил на страсть, оставалось такое невероятное море нежности, что, казалось, кроме нее ничего больше не надо. Мы прижимались друг к другу, и чудилось, что мы срастаемся друг с другом всей кожей, мышцами, костями. Проникаем друг в друга кровью и плотью. И даже наши души, удивленные таким внезапным сплетением тел, сбрасывают с себя одежды и придвигаются ближе, еще не доверяя, но уже разрушив обратный путь в одиночество.

А еще мы говорили. И этот большой, сильный мужчина, гораздо старше меня, много раз видевший смерть лицом к лицу, умиравший и выживавший, потерявший товарищей, переживший измену женщины, вдруг становился мальчишкой, светлым и наивным, у которого впереди еще целая жизнь.

И не будет больше смерти, боли, предательства и печали. Будет только жизнь, радость, счастье.

И любовь. И целый океан любви…