Читать книгу: «По зову сердца. Повесть и удивительные рассказы», страница 3

Глава 4

Запах краски проник всюду, зато перестало пахнуть сыростью и гнилью. Ребята принялись за дело с большим энтузиазмом. Работа кипела. Татьяна красила парты, Степан занялся стенами, а Алексей принялся за окна. За разговорами не заметили, как покрасили полкабинета.

В класс ворвался Геннадий Иванович. Он вернулся с городского совещания не в духе. Увидев покрашенные стены в желтый, а парты в голубой цвет, директор рассвирепел. Он готов был разразиться ругательствами и выгнать эту прохиндейку вон. Он не верил своим глазам, в голове не укладывалось, как эта девчонка могла ослушаться его. Да что она из себя возомнила? Геннадий Иванович уже раскрыл рот, но тут подбежала Таня и виноватым голосом проговорила:

– Геннадий Иванович, простите, пожалуйста, не ругайтесь, Вы самый лучший директор. Правда, красиво?

И Таня включила еще один свой козырь – восхитительную улыбку.

Так часто бывает: доброта, ласка, вежливость, природное обаяние творят настоящие чудеса. Геннадий Иванович от неожиданности поперхнулся, раскашлялся и в следующую минуту даже почувствовал себя неловко.

«Ну, чертовка, что творит, далеко пойдет», – подумал он про себя, а вслух сказал:

– Самоуправством, Татьяна Васильевна, занимаетесь. Я Вас предупреждаю, еще одна такая выходка – и Вы – безработная. Надеюсь, Вам все понятно.

Он постарался принять грозный вид и сказать это более сердито, но у него ничего не получилось. Как только захлопнулась дверь, ребята прыснули от хохота. А Степан даже попытался изобразить разгневанного директора.

Работать больше не хотелось, да и устали уже все. В класс заглянули близнецы и Мишка. Они искали Татьяну, которая каждый день выдавала по их уговору по одной конфете. Увидев Степана и Алексея, близнецы, смутившись, убежали. Лишь Мишка был несказанно рад всем троим.

Ребята вышли из интерната счастливые, так бывает, когда, с одной стороны, вроде бы устал, а с другой, провел день настолько плодотворно, что вот это самое чувство приятной удовлетворенности работой, общением превращалось в ощущение счастья.

Проходя мимо «Пирожковой», Алексей предложил:

– А давайте отметим наш трудовой день. Мы же молодцы, заслужили.

Они поднялись в любимое всеми студентами и школьниками кафе, взяли по стакану томатного сока и по заварному пирожному, еще немного поговорили и разошлись по домам.

Маргарита Александровна скучала, она уже давно вернулась с работы, дома никого не было. Увидев в окно сына с невесткой, женщина легла в постель и притворилась больной. Ей хотелось большего внимания со стороны сына, чувство ревности к снохе съедало изнутри, вот она и придумала сказаться больной.

– Мам, привет, – сказал Алексей, просунув голову в комнату матери.

– Здравствуйте, – прозвучал в коридоре голос Тани.

– Привет, – ответила Маргарита Александровна хриплым и уставшим голосом.

– Что с тобой, мамуль? – поинтересовался парень, – что-то случилось?

– Нет-нет, ничего, идите-идите, отдыхайте, – сказала она и добавила: – Зачем вам обо мне беспокоиться? Я уже женщина в возрасте, никому не нужна.

Татьяна измерила свекрови давление, Алексей заварил травяной чай и принес какие-то таблетки от головной боли. Весь вечер ребята суетились вокруг мнимой больной.

Вот так некоторые люди могут манипулировать другими людьми, порой, самыми родными, ради своего эго. И что удивительно, они даже не могут объяснить, зачем им это. Казалось бы, с возрастом приходит опыт, житейская мудрость, но иногда оказывается так, что дети становятся прозорливее своих родителей. Маргарита Александровна не понимала этого и вряд ли когда-нибудь поймет. А пока добрые и отзывчивые Алексей и Татьяна ухаживали и ублажали симулянтку, принимая ее болезнь за чистую монету.

Глава 5

Первое сентября 1986 года Таня запомнила на всю жизнь. Это было ее самое первое Первое сентября в качестве учителя. Конечно, каждое начало учебного года знаменательное, но, согласитесь, когда оно впервые, то это что-то особенное. Сегодня она чувствовала себя не Таней, а Татьяной Васильевной. Костюм был куплен задолго до этого дня: шелковая плиссированная юбка чуть ниже колен синего цвета, жакет из более плотной твидовой ткани такого же густого синего цвета, кипельно белая хлопковая блуза. Когда-то бабушка подарила Татьяне красивую брошь из натурального жемчуга, которая как нельзя кстати нашла свое место, устроившись на лацкане жакета. Законченность образу придали светлые лакированные туфли на среднем каблуке. Татьяна взглянула в зеркало – на нее смотрела ухоженная молодая леди. «Прямо-таки Мери Поппинс получилась», – подумала девушка и попыталась улыбнуться. Сегодня даже Маргарита Александровна посмотрела на Таню с одобрением, видимо, по вкусу пришелся ей этот строгий, но при всем при том привлекательный образ невестки.

Внутри же Татьяны все содрогалось от страха. Ее переживания легко объяснимы: любой человек испытывает волнение, когда ему предстоит знакомство с новым коллективом. А тут, помимо знакомства с педагогами, ждало еще и знакомство с ребятами. Да, нужно быть на высоте. Первое впечатление всегда очень важно.

Аппетит совсем отсутствовал. Таня заставила себя выпить пару глотков сладкого чая, взяла сумочку, ключи и отправилась к двери, но вернулась на кухню, накапала несколько капель валерианки в стакан – так будет спокойней.

«Да что со мной, – подумала она, – прямо детский сад какой-то, нужно взять себя в руки».

И, отбросив все сомнения, девушка вышла за дверь.

Погода в этот день была на удивление теплой, хотя пару дней назад, казалось, что осень чуть раньше срока вступила в свои законные права. Сегодня же дул по-летнему теплый ветерок, ласковыми лучами обнимало солнце, раздавался щебет птиц. Такое состояние природы подбадривало Татьяну.

Вот она сворачивает на улицу Чапаева – сердце бьется сильнее, прямо-таки выскакивает из груди, и вот уже раздается музыка, показались воздушные шары.

– Здравствуйте, – сказала радостно Таня, увидев директора. Но тот лишь кивнул головой и отвернулся в сторону какого-то солидного мужчины в сером костюме. Конечно, Геннадия Ивановича можно было понять, слишком много хлопот в этот день, огромная ответственность за все.

В школе царила настоящая суета, даже хаос. Кругом сновали люди: сотрудники, дети, их родственники.

Татьяна взяла на вахте ключ и отправилась в класс. Она осмотрела свой кабинет: ничего получилось, уютненько. Девушка немного успокоилась, обрела душевное равновесие. В дверь заглянула Валентина Ильинична и позвала ее на торжественную линейку.

Из музыкальных колонок интерната, впрочем, как и изо всех колонок других школ города раздавалось: «Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь…»

Таня скромно встала у двери. С Валентиной Ильиничной здоровались, а на Татьяну озирались, хотя все догадывались, что это новый педагог.

По команде директора педагоги выстроились на двух ступеньках крыльца, а дети уже давно стояли буквой «п» на асфальте перед входом. Таня встала рядом с Валентиной Ильиничной. Она окинула взором всех и была поражена: у детей не было букетов, у девочек не было пышных белых бантов, ребята в основном были одеты в поношенные школьные формы, которые многим были не по размеру. Она понимала, что здесь дети—сироты или дети из неблагополучных семей, но одно дело понимать, а другое – видеть все это собственными глазами.

Геннадий Иванович сделал знак рукой – все замолчали. Голос его зазвучал торжественно:

– Здравствуйте, дорогие товарищи, уважаемые учителя, ребята, наши гости! Вот и наступил этот первый осенний день, такой волнительный, наступил новый учебный год. Наша школа—интернат гостеприимно открывает двери, мы радушно встречаем всех. Желаю в новом учебном году вам, ученики, покорить новые вершины знаний, а вам, уважаемые коллеги, успехов в работе. Но наша школа-интернат связана не только с учебой. Мы здесь, как говорится, живем круглосуточно. У нас здесь настоящая семья. Желаю, чтобы ваша жизнь была насыщенной и наполненной интересными моментами. Уважайте друг друга, будьте добрыми и вежливыми. Дружите, цените и любите. Пусть удача сопутствует вам во всем.

Геннадий Иванович поздравил первоклассников с вступлением в ряды школьников, пожелал им много всего самого хорошего, а затем повернулся в сторону Татьяны и промолвил:

– А сейчас разрешите представить вам нашего нового преподавателя, учителя русского языка и литературы, Свиридову Татьяну Васильевну. Прошу любить и жаловать.

Все 358 человек, которые присутствовали на линейке, посмотрели на Таню и зааплодировали. Нетрудно догадаться, что громче всех хлопали Мишка и братья Семеновы. Татьяна кивнула головой и улыбнулась. Вот и все. Можно выдохнуть.

Прозвучало еще несколько речей. Ученики спели песню, были торжественно подняты флаги. А потом все организованно вошли в школу и разошлись по кабинетам.

В коридоре Таню догнал Степан и протянул букет разноцветных махровых астр:

– Татьяна Васильевна, Вы сегодня необыкновенно хороши, – сделал он комплимент. – Поздравляю с началом учебного года.

Таня была рада видеть бывшего одноклассника, она поблагодарила его за цветы, к ним подбежал Мишка и схватил обоих за руку.

Из-за угла выглянули братья—близнецы. Они подмигнули Татьяне, давая понять, что пришло время есть конфеты. Татьяна подмигнула им в ответ и жестами показала, чтобы они зашли в кабинет. Это была некая игра между учителем и учениками. Их секрет.

Степан знал об этой тайне и сделал вид, что не заметил мальчиков.

– Миш, пойдем я тебя в класс провожу, – предложил он брату. И они отправились на поиски кабинета и классного руководителя.

Таня вошла в свой класс. Там ее уже ждали близнецы.

– Ух ты, ничего так тут у Вас, – сказал Гриша, – мне нравится.

– Ага, – добавил Костик. – Красиво. Лучше, чем в других кабинетах.

Таня засмеялась.

– Ой, а я переживала, понравится ли вам, одобрите ли, прямо-таки ночи не спала, главные мои критики, – ласково сыронизировала она. А потом подошла к мальчишкам, нежно потрепала их по голове и протянула по пакету.

Глаза ребят округлились. В них сначала читалась растерянность, а потом охватило ощущение счастья. Лица ребят расплылись в блаженной улыбке, уши еще больше растопырились, а носы удлинились. Они одновременно стали хлопать ресницами. Каждая клеточка их детского организма была благодарна любимой учительнице. Ребята заглянули в пакеты – там лежало яблоко, мандарин, пять слив и большая шоколадка. Это же настоящее богатство. Никто и никогда в жизни им не делал таких подарков.

– Татьяна Васильевна, Вы же нас разбалуете, мы же привыкнем к подарочкам, – сказал Костик, не скрывая своей радости, – Спасибо Вам большое.

– Ну уж нет, и не мечтайте. Это Вам в честь Первого сентября, а так я иногда по конфетке буду вам приносить, – ответила Таня. Она внимательно наблюдала за братьями: Костик вытащил из пакета сливу и откусил ее, Гриша же по-хозяйски скрутил пакет, было понятно, что сразу он эту вкуснятину есть не будет. Вот когда Костик съест, то он еще и с братом поделится. – Бегите давайте в класс, потеряли вас, наверное, уже, ох, и попадет же вам. А я к вам после обеда приду. Я же теперь ваша воспитательница.

Довольные мальчишки вышли из кабинета. Они и не заметили, как из-за угла появился Кучерявый – так его называли в школе все ученики. Настоящего его имени близнецы не знали. Кучерявый учился в 8 классе, внешность его была неприятной: весь непропорциональный, долговязый, худые длинные руки и ноги болтались, как на шарнирах, шея же, наоборот, была короткой, маленькие, постоянно бегающие глазки и ехидная улыбка делали его лицо просто противным. Говорят, что пока не пообщаешься с человеком, делать выводы о нем нельзя. Но все же есть такой тип людей, который сразу же вызывает антипатию, есть в их внешности, жестах, мимике что-то такое неприятное, я бы даже сказала – подленькое. На деле так оно и оказывается, через некоторое время понимаешь, что твоя интуиция не подвела, и лучше держаться от таких людей подальше, чтобы они не портили тебе жизнь. Кучерявый держал в страхе всю малышню интерната. Он устраивал поборы, заставлял прислуживать ему, бил, свою злобу и ущербность вымещал на тех, кто гораздо младше, а следовательно, слабее его. Несмотря на то, что близнецы находились в этом интернате всего лишь второй месяц, с Кучерявым они уже были знакомы не понаслышке. Он часто прогуливался по коридорам, высматривая себе жертву. Кучерявый мог психологически воздействовать на маленьких, запугивал их, угрожал так, что те молчали. С ровесниками же и с учителями Кучерявый вел себя совсем по-другому – заискивающе. О таких людях говорят, что они двуличны. Впрочем, ровесники и взрослые тоже его недолюбливали.

Кучерявый всегда появлялся неожиданно, как будто специально выслеживал, прячась за углом. Может, так оно и было. Ну, никак не ожидали Семеновы увидеть в такой счастливый момент своего врага.

– Какие люди в Голливуде, кого я вижу! Ой, не верю своим глазам, – противным тихим голосом сказал Кучерявый, специально растягивая слова.

Мальчишки попятились назад, в класс они забежать не решились – не хотели расстраивать Татьяну Васильевну, да и жаловаться было не в их характере. Они оба спрятали свои пакеты за спину.

– Давайте я вас провожу что ли, – предложил восьмиклассник, умышленно уводя ребят на лестницу, подальше от классных кабинетов, где могли их услышать. – Так, и что это у нас там? – продолжил Кучерявый, выворачивая руку Грише. Увидев пакет, он воскликнул: – Не может быть! Какие молодцы! подарочки на Первое сентября своему другу приготовили! Похвально! Не забываете обо мне, о своем благодетеле. Ну давайте, вручайте, с нетерпением жду.

Мальчишки, мотая головами в знак протеста, еще сильнее сжали кулаки с пакетами – ни за что в жизни они бы не отдали их по своей воле.

– Что?! – возмутился Кучерявый, от гнева брызгая слюной, не ожидал он сопротивления малышни. – Давно по шее не получали, смотрю, расслабились, бунтуете?

И он со всей силы отвесил подзатыльник Костику, выдернув из его рук пакет. Пакет порвался – все его содержимое высыпалось на пол. Костик упал на колени; не от боли, а от обиды потекли крупные слезы, мальчик лихорадочно стал собирать фрукты. Тогда Кучерявый подошел к Грише, схватил его за ухо и так сильно дернул, что еще бы мгновение, и ухо оторвалось. Гриша вывернулся и вцепился зубами в руку обидчика. Кучерявый завизжал от боли. Прозвенел звонок, он махнул рукой и, сжимая кулаки от злобы, убежал. Мальчишки понимали, что Кучерявый не успокоится и будет им мстить. Но сегодня они остались победителями, как могли в свои восемь лет, защищались. Гриша помог Костику собрать сливы, обнял его за шею, а Костя подул на бордовое ухо Гриши. Братья отправились в класс, побитые, но гордые за свою небольшую победу.

Татьяна Васильевна и не подозревала о том, что произошло в коридоре. Ей было приятно, что мальчишки были счастливы. В класс заглянула Людочка и пригласила Таню на чай. Девушка с удовольствием согласилась.

В столовой было шумно. Учителя делились впечатлениями о длительном отпуске, нескрываемая радость встречи с коллегами читалась в их глазах.

Коллектив школы был небольшой: 19 учителей, 7 воспитателей и трое техслужащих. В столовой присутствовали не все. Большую часть педагогов составляли женщины среднего и старшего возраста. Мужчин было четверо: директор, завхоз, трудовик и физкультурник.

«Да, динозавры педагогического труда», – по-доброму подумала Татьяна, имея в виду колоссальный стаж этих людей.

Таня оглянулась и заметила двух девушек примерно своего возраста. «Уже лучше», – промелькнула мысль. Как потом оказалось, это были учителя музыки и английского языка.

Столы были богато накрыты. В школе существовала своя традиция: в первый учебный день каждый сотрудник приносил из дома все, что хотел. Кто-то пек пироги, кто-то делал салаты, а кто-то лез в погреб за соленьями, вареньем или грибочками. Если вы сейчас подумали о бутылочке вина или шампанского, то сильно ошиблись. Это в интернате не приветствовалось абсолютно, даже в праздники. Геннадий Иванович насчет выпивки был очень строг, за порогом – пожалуйста, но не в стенах учебного заведения, в интернате – лишь компот, чай или сок.

Таня села рядом с двумя бабулечками (так она их называла впоследствии, так как они были старше всех и уже давно на пенсии, но продолжали свою трудовую деятельность). Одна из них, Анна Николаевна, была учителем начальных классов, а вторая, Зинаида Викторовна, – учителем истории. Они мило защебетали, рассказывая Татьяне об укладе интерната, об остальных учителях. Геннадий Иванович поднялся, сказал несколько приятных слов, касаемых радости встречи, дал несколько напутствий и предоставил слово Тане, которая никак этого не ожидала.

– А что говорить? – спросила девушка растерянно.

– Коротко расскажи о себе, – кто-то шепнул сзади.

Татьяна в пяти предложениях сообщила о себе: кто она, когда закончила вуз, сказала, что замужем, детей пока нет, но есть огромное желание работать. А в конце добавила, что очень надеется на понимание и помощь коллег. Все похлопали ей, тем самым показывая свое расположение новой сотруднице.

В столовую заглянула небольшого роста худенькая женщина с острым носом. Все как-то стушевались. Это была Надежда Леонидовна – завуч, гроза всех, даже директор ее побаивался, ну, или, по крайней мере, старался не связываться с ней. Возражать Надежде Леонидовне было просто невозможно, еще не родился ни один человек, кто мог бы отстоять свое мнение в споре с этой женщиной. Удивительно, но она могла любую ситуацию вывернуть в свою пользу, даже если была сто раз неправа. Дети тоже старались держаться от нее подальше. Они просто боялись ее.

– Расселись, а работать кто будет? – сказала завуч командным голосом, не обращая внимания на директора. – Воспитатели, быстро по местам, Вас, новенькая, тоже это касается. Дети не должны находиться одни.

Учителя уже давно привыкли к манере общения Надежды Леонидовны, но Татьяна… Ее никто не предупреждал. Она пулей выбежала из столовой, спустилась на первый этаж и нашла кабинет 2 «А». Конечно же, дети не были одни, они находились со своим преподавателем.

– Татьяна Васильевна, проходите, – поприветствовала ее учительница, – знакомьтесь с Вашими воспитанниками, мы уже закончили наш Урок мира. С завтрашнего дня будете приходить в 3 часа после своих уроков и до 8 заниматься вот с этими ребятками. Надеюсь, что вы в курсе своих обязанностей? А зовут меня Наталья Алексеевна, приятно познакомиться. Я пойду. Кстати, не закончилось там еще чаепитие? – уже тихонечко поинтересовалась она.

Татьяна помотала головой. Наталье Алексеевне показалось, что ее коллега чем-то расстроена.

– Да что с Вами, Вы бледны? Так, уж не от Надежды ли Леонидовны Вам досталось? – догадалась Наталья Алексеевна. – Она заглядывала сюда недавно, про Вас, между прочим, спрашивала.

– Да, было дело, – грустно ответила Татьяна. – Но мне никто не сказал, что сегодня надо в 12 часов приходить к второклассникам, – пыталась оправдаться она.

– Ничего, не берите в голову. Наша Надежда Леонидовна со всеми себя так ведет, а уж тем более с новенькими, так сказать, испытывает на прочность. К ней надо привыкнуть и не обращать внимания. Не расстраивайтесь.

Наталья Алексеевна вышла из кабинета. Таня осталась наедине с ребятами.

Дети испытующе смотрели на воспитателя – вот оно непередаваемое ощущение счастья. Таня забыла о маленьких неприятностях и приступила к своим непосредственным обязанностям.

– Здравствуйте, ребята, меня зовут Татьяна Васильевна, я ваш воспитатель, – бодро представилась она, и очаровательная улыбка озарила класс, – давайте познакомимся. Пожалуйста, по очереди вставайте и называйте свои имя и фамилию.

В классе было 18 человек, причем мальчиков гораздо больше девочек. Братья Семеновы и Миша, что называется, выскакивали из штанов, дабы показать, что они знакомы и даже дружны с воспитательницей, но Татьяна и виду не подала, вела себя так, будто вовсе не знала их. Она считала, что это ни к чему. Этот урок девушка вынесла с детства: в их классе в начальной школе училась дочь классного руководителя, которую, мягко говоря, одноклассники недолюбливали. Очевидно было, что мать завышала оценки дочери. Всем известно, что дети очень остро чувствуют несправедливость. Это сейчас Татьяна понимала, что девочка была не при чем, что это вина мамы, но тогда, будучи детьми, ребята сторонились своей одноклассницы, за глаза обзывали ее, относились ужасно. Татьяна твердо знала, что если у нее будут дети, то она их точно в своем классе учить не будет, а еще лучше – отправит в другую школу. Пусть будут как все.

Ребята представились; какие же они все разные, но одно было общим – грусть в глазах. Таня понимала, что это от недостатка любви. Не знали эти дети материнской ласки, не видели семейного тепла. В свои восемь лет некоторые из них испытали столько, сколько не каждый взрослый испытает за целую жизнь. Ей так захотелось всех обнять, пригреть, ласково погладить ладонью по головам.

День был насыщен событиями, Таня вертелась как белка в колесе: сначала повела детей на обед, потом прогулка, чтение, игры, ужин. Пришла ночная няня, и Таня сдала свой пост. Уставшая, она вышла из интерната. На пороге стоял Алексей с букетом цветов.

– Леша, какой ты у меня заботливый, мне с тобой здорово повезло, – сказала Таня, не скрывая радости, обняла мужа, и они, держась за руки, побрели по почти опустевшим улицам домой.