Читать книгу: «Полярный – Москва», страница 4

13 лет

Весной 1964 года мне исполнилось 13 лет. На мой день рождения у меня собралось 7 человек: Ира, Женя, Серёжа Антипин (по прозвищу Типа) – светлый полный мальчик, приятный и добрый. Валера Смирнов, в которого я была влюблена с пятого класса. Он был отличник, блондин, не красавец, но мне нравился. Именно в это время мальчики в школе стали носить новую серую школьную форму. Когда Валера пришёл в этой форме, он был просто неотразим, и я с трудом сдержалась, чтобы не признаться ему в любви.

В конце апреля на севере уже начинается белый полярный день, темнеет очень поздно, и день рождения можно праздновать долго. Но вот погода радует не всегда. Порой в это время года бывает достаточно тепло, порой может ещё идти снег. А из-под снега на сопках кое-где торчит перезимовавшая брусника. Какая она вкусная! Даже сладкая после морозов. Мы с девчонками с удовольствием лакомились этой брусникой и с не меньшим удовольствием лазали по освободившимся из-под снега скалам. Последнее было довольно рискованным занятием, но мы покоряли не слишком отвесные и не слишком высокие скалы. Правда, Ира как-то сорвалась и здорово меня перепугала, но всё обошлось.

Итак, мне исполнилось 13 лет, и я перешла в седьмой класс. Подошёл к концу ещё один учебный год, который я закончила без единой четвёрки, за что получила похвальную грамоту. Надо сказать, что учёба давалась мне легко, училась я с удовольствием и привыкла к хорошим оценкам. Брат мой, который поступил в первый класс, когда я училась уже в восьмом, рвением к учёбе не отличался, учился посредственно и страшно страдал от бесконечных учительских упрёков: «Вот твоя сестра!..»

Как-то Сергей упрекнул и меня: «И зачем ты так хорошо училась?»

Но я так училась, и учёба доставляла мне удовольствие. А когда наступали каникулы, я с не меньшим удовольствием предавалась праздности.

И после окончания учебного года, 30 мая, наш класс устроил чаепитие. Это было вкусное и приятное мероприятие. Мы пили чай с разными сладостями, танцевали и даже играли в КВН, который в то время был очень популярен: мы не отрывались от чёрно-белых экранов своих телевизоров, когда Александр Масляков и Светлана Жильцова начинали телевизионный КВН.

Правда, тогда ещё была и марка телевизора КВН и актуальна такая шутка:

– Как расшифровывается название телевизора КВН?

– Купил, Включил – Не работает!

Но после окончания учебного года нас не сразу отпускали на каникулы, мы должны были проходить так называемую «практику». Чтобы это не было простой формальностью, наши учителя пытались превратить «практику» в общественно-полезное дело. И в этом году нам надо было покрасить свой класс.

С краской нам помог дядя Тарас, который работал в строительной организации. Красить стены, да ещё всем вместе, – это не работа, а просто удовольствие. Класс мы выкрасили так быстро, что даже было жаль, что наша практика уже закончилась.

На лето из Полярного обычно все разъезжались. Женя – в Зеленодольск, под Ленинград, у родителей там была дача. Ира с родителями – на юг, в Сочи. А я с мамой и роднёй – в деревню. Перед отъездом менялись адресами и переписывались всё лето. Первой уехала Женя, потом Ира, и я осталась одна ждать маминого отпуска, который начинался с 20 июня.

Отъезд

Мы с мамой заранее купили билеты на поезд в купейный вагон, причём мы обычно всем семейством занимали целое купе. Железнодорожная касса находилась в Полярном на первом этаже жилого дома. Мои родители всегда ездили только поездом, а Ира со своим семейством летала на юг на самолёте.

И вот 20 июня мы поднялись в половине восьмого, на машине добрались до порта, затем на рейсовом катере до Североморска, затем на автобусе (за неимением такси) – до Мурманска. Дорога долгая, поэтому в Мурманске, сдав вещи в камеру хранения, отправились обедать в вокзальный ресторан и уже ближе к вечеру погрузились в поезд. Ехать нам до Москвы две ночи и один день. Сели мы в поезд вечером, проводник выдал постели, и мы улеглись спать.

Я проснулась рано, все ещё спали, а я лежала и мечтала о том, как было бы здорово, если бы на одной из стен купе была схема нашего маршрута и по этой схеме перемещалась бы точка – наш поезд, тогда в любой момент было бы видно, где мы находимся и как далеко нам ещё ехать.

Первая ночь в поезде обычно ещё холодная, но с каждым следующим часом становится теплее, что явно свидетельствует о нашем передвижении на юг. За окном мелькают зелёные леса, цветы пестреют среди травы, очень приятно смотреть в окно. День проходит быстро, затем ещё одна ночь – и ранним утром поезд прибывает в Москву на Ленинградский вокзал.

Как обычно, переезжаем на Казанский вокзал, сдаём вещи в камеру хранения и, взяв такси, едем к тёте Марфуше, что живёт на проспекте Вернадского. За окнами такси – красавица Москва. Как она мне нравится, мне нравятся широкие проспекты, море одуванчиков на газонах, даже московский воздух – и тот нравится мне!

Тётя Марфуша нас кормит, мы отдыхаем, а мама с тётушкой, оставив нас, детей, уезжают по магазинам. Они, как обычно, делают все необходимые покупки, ночуем в Москве. А с утра достаётся и нам, детям: нас везут в «Детский Мир», где тьма народу, толчея, духота, но надо купить школьную форму, обувь и многое другое. Ещё один день в Москве тратится на компостирование билетов, на покупку баранок, булок, сушек, сахару в деревню.

После такого времяпровождения мне совсем уже не хочется быть в Москве, и я с нетерпением жду отъезда в деревню.

От Москвы до Сельцо-Сергиевки гораздо ближе, чем от Москвы до Мурманска, поэтому мы едем на поезде несколько часов, приезжаем в Шилово, а потом на автобусе – в деревню.

Троица

Этим летом мы с мамой и братом Серёгой поселяемся у бабушки Поли. В ближайшее воскресенье праздник Троицы. По этому поводу мы одеваемся нарядно и идём к бабушке Оле. На мне жёлтое платье, новые, купленные в Москве туфли. Но со взрослыми ужасно скучно, и мы с моей двоюродной сестрой Ленкой решаем сходить на речку. Мама нас отпускает, но просит меня надеть старые туфли.

Прекрасный летний солнечный день, только загорать и купаться, что мы и делаем. Выйдя из воды, я обнаружила, что мои старенькие туфли неплохо бы и помыть, а помыв – поставила их сушиться на солнышке. Лежим с Ленкой загораем, болтаем. Вдруг послышался топот, мычание, смотрим – колхозное стадо коров приближается к нам. Ленка говорит:

– В этом стаде жутко бодливый бык. Пошли на другой берег!

А на другой берег можно перейти по довольно узенькому брёвнышку, кем-то перекинутому с одного берега на другой. И идти по нему с вещами в руках – это уже просто акробатика! Поэтому мы сначала перебрасываем через речку свои вещи, чтобы самим пройти налегке. Ленка уже стоит на брёвнышке, готовая перейти на другой берег. А брёвнышко не очень толстое и не вызывает у меня большого желания идти по нему. И пока Ленка переходит, я оглядываюсь, а коров вроде бы нигде не видно, похоже, что повернули в другую сторону. Я говорю Ленке:

– Коров-то не видать, иди обратно.

Ленка бросает мне с того берега наши вещи, я их исправно ловлю, но когда доходит очередь до моих стареньких, но вымытых туфель, то первый башмачок до меня благополучно долетает, а второй зацепляется за ветку дерева и шлёпается в воду. Хоть и старенький, но надо спасать.

Взяв палку, мы с Ленкой пробираемся в воде к тому месту, куда упала туфелька. Там оказывается довольно глубоко, мы движемся медленно, как вдруг совсем рядом раздаётся мычание. Это стадо всё-таки дошло до нас! Бросив туфлю на произвол судьбы, с достаточной резвостью мы перемещаемся на другой берег. Коровы идут, не торопясь, жуют травку, мычат, мы терпеливо ждём, когда они уйдут, а утонувшая туфля всё ещё брошена на произвол судьбы.

Наконец медлительное стадо уходит, мы возвращаемся на свой родной берег и вновь берём палку, чтобы найти утонувшую туфлю. Идём в воде всё глубже и глубже, как вдруг непонятно откуда раздаётся шум, который всё усиливается, и мы видим, что деревья закачались, согнулись в три погибели, вещи наши разлетелись в разные стороны, укатился мяч. Вновь мы выскакиваем из воды, хватаем свои вещи, те, что ещё не разлетелись далеко, и падаем на землю, чтобы переждать неожиданно налетевший вихрь.

Шум стихает, вихрь оставляет за собой кучи опавших листьев. Мы снова предпринимаем попытку спасти «утопшую» туфельку. Ленка нечаянно поддевает её ногой, она всплывает, но схватить я не успеваю, и она вновь уходит на дно. Очень живой оказалась наша утопленница, но тем не менее мы смогли схватить её, выволокли из воды и поставили на берег сушиться.

Довольно долго пробыли мы с Ленкой на речке, но, вернувшись в деревню, ещё успели принять участие в забавном деле, которое называется «катание яиц». Я уже сказала, что был праздник. Народ собрался вместе, бабы нарядные, в белых платках, тут же подвыпившие мужики, весёлые молодые женщины, дети. На зелёной травке кучками и по одному лежат крашеные яйца. И надо другим яйцом, прокатив его по траве, попасть в одно или несколько, лежащих в отдалении: этакий русский кегельбан! Всё это происходит очень весело, с прибаутками. У нас с Ленкой было два крашеных яйца, которые мы благополучно «прокатали», то есть проиграли.

Находка

Как-то пришли мы с Ленкой на речку и застали там мою маму с тётушкой, они как раз заканчивали стирку. Приезжая в деревню, мама и тётя Рая обычно помогали бабушке, устраивали ей генеральную уборку и генеральную стирку. Стирали занавески, даже тканые дорожки. Обычно всё это тщательно намыливали на речке, отбивали вальком (такой специальной деревяшкой), отбеливали на солнышке, полоскали. А иногда в хорошую погоду и высушивали всё здесь же, на речке, развесив вещи на ветках деревьев или расстелив их на чистой зелёной травке. Домой несли бельё, которое уже можно было гладить.

Вот и сейчас они собрали уже высохшее бельё и ушли к бабушке Оле. А мы с Ленкой остались купаться и валяться на солнышке. А когда мы уже собрались уходить, вдруг на солнышке на самом берегу что-то блеснуло. Я подошла ближе и увидела в травке два маминых кольца, обручальное и с камушком, которые она, наверно, сняла перед стиркой и забыла. Мы с Ленкой, радостные и возбуждённые, побежали домой с нашей находкой. Мы так быстро примчались, что мама ещё не хватилась своей пропажи.

На лето из школы нас отпускали с пионерскими путёвками, где было сказано, что и как мы должны делать в каникулы. В том числе мы должны были сделать подарок для школы. И вот в 13 лет я решила для любимой школы наморить букашек! Собирала их летом по деревне, сушила в спичечных коробочках, потом складывала в коробку побольше, а один жук попался такой огромный, что не помещался в спичечном коробке!

Но любое лето, жаркое или прохладное, весёлое или скучное, подходит к концу, заканчивается отпуск у моих родителей, пора возвращаться в Полярный, пора вспомнить о школьных делах.

Седъмой «в»

Когда я пришла в школу в первый класс, он назывался 1-й «г», так много было детей. И так с буквой «г» я училась до 5-го класса. Шестой почему-то стал «б», а седьмой – «в».

Родители учеников переводились в Полярный и из Полярного, количество детей в школе то уменьшалось, то увеличивалось. Из бывшего пятого «г» осталось к седьмому классу только 8 человек, но весь класс подобрался хороший, появились в нём и совсем новенькие ученики, в том числе и Тушканов Олег. То ли потому, что новенький, то ли по каким-то другим причинам, но многие девчонки нашего класса тут же влюбились в Олега. И я поначалу тоже.

Сменился у нас и классный руководитель, им стала учительница биологии Нелли Гавриловна Кирикова. И нашим классным кабинетом стал кабинет биологии. Мы его убирали, выкрасили в нём столы и стены в разные цвета, что было непривычно для школы и веселило глаз.

Нелли Гавриловна несколько отличалась от предыдущих наших классных руководителей, пыталась вести себя с нами как со взрослыми, приглашала к себе в гости, показывала фотографии свои и своего мужа, который у неё был, кажется, подводником. Когда Нелли Гавриловна болела, мы навещали её дома.

В то время вышел на экраны фильм Сергея Бондарчука «Война и мир», где княжну Марью играла очень интересная, но не известная нам актриса Шуранова. Каково же было наше удивление и даже восхищение, когда Нелли Гавриловна сказала нам, что это её двоюродная сестра.

За вторую четверть я как-то неожиданно для себя подружилась с Алькой (так мы теперь звали Олега Тушканова) и с Герой, которого на самом деле звали Юрой Герчиковым. Почему неожиданно, да потому, что дружить с Тушкановым было довольно трудно из-за его непредсказуемости и грубости. Сказать гадость или осмеять какую-нибудь девчонку ему ничего не стоило. Юра Герчиков был человеком другого характера, хотя уже было видно, как неблагоприятно влияет на него Тушканов. Поэтому и назвать эти отношения настоящей дружбой на самом-то деле было нельзя.

Но тем не менее мы порой гуляли после школы, порой перезванивались, и иногда ребята бывали у меня или у Иры дома.

Наступил 1965 год, новогодние каникулы я провела дома, тихо и спокойно, ни Алька, ни Гера ко мне за каникулы ни разу не заглянули. Только Сергей Антипин навещал меня. Этот спокойный кругленький мальчик был очень приятным собеседником и верным другом, ведь с ним мы вместе учились с первого класса, он из тех немногих ребят, родители которых все ещё служат в Полярном.

Я гуляла, читала, «проглотила» кучу книг, но большее впечатление осталось от книги Фраермана «Дикая собака Динго, или повесть о первой любви». Есть ли она, такая любовь? Придёт ли она ко мне? И когда?

Третья четверть

После каникул, когда я по причине полярной ночи дрыхла до 12 часов, встать в 7 утра было трудно, но возможно. И первый учебный день новой, третьей четверти прошёл нормально, если не считать того, что, кроме трёх человек, никто не выучил стихотворения, заданного на каникулы по литературе, и все забыли формулы химических элементов.

На уроке русского мы писали под диктовку учительницы предложение: «И инородец где-то пел на непонятном языке…» В классе тихо, все старательно выводят текст в тетрадях, и вдруг за окном кто-то громко завыл нечеловеческим голосом. Это пришлось очень кстати, и весь класс разразился дружным хохотом.

Наступила самая большая, третья четверть. Но в школе мы не только учились, а непременно занимались и общественно-полезной работой. А уж в преддверии вступления в комсомол, что было не за горами, так как в этом году нам всем исполнялось по 14 лет, наша активность заметно повысилась.

Наш 7 «в» носил имя Дзержинского, и мы как патрулидзержиновцы должны были фотографировать различные беспорядки в классах нашей школы и вывешивать фотографии на специальный стенд для всеобщего обозрения. Наши ребята сами и фотографируют, и проявляют плёнку, и печатают фотографии. Я этим не занимаюсь, несмотря на своё участие в фотокружке. А вот Вовка Кудрин делает фотографии с удовольствием, и у него это получается очень неплохо. Причём он снимает не только то, что можно вывесить на стенд «Наши недостатки», но и сцены обычной школьной жизни, например, нашего предновогоднего чаепития, которое было 29 декабря.

Мы тогда с девчонками все принарядились, принесли из дома всякой вкуснятины, надеялись на танцы и весёлый вечер, а получилось – как обычно. Сами себя и развлекали. Сами пели и сами друг с другом танцевали.

И как-то на уроке географии Вовка Кудрин дал нам с Ирой посмотреть фотографии того чаепития. На одной из них был Тушканов, и такой он получился там симпатичный, а главное – молчаливый, уж тут он не скажет гадости, что я не удержалась и оставила эту фотографию себе, так же, как и свою, где мы с девчонками поём какую-то песню.

Ну вот, фотография Альки у меня теперь есть, можно смотреть и любоваться, в то время как сам настоящий живой Алька почему-то настроен против меня и Иры. Что бы мы с ней ни сделали или ни сказали, всё с его стороны подвергается критике, оговоркам, является поводом для противных смешков, на лице появляется неприятная ухмылка. Непонятно! Ну не дружит он теперь с нами, ну интересуют его теперь другие девчонки – пожалуйста! Но перестать с нами даже здороваться! Это уже слишком. А после каникул, на которых мы его не видели, он ведёт себя с нами именно таким образом. Мы с Ирой попытались понять, в чём причина, но наши размышления ни к чему не привели. Во всяком случае мы не чувствуем за собой никакой вины.

Да и размышлять долго на эту тему у нас нет времени. Ведь впереди такое событие – вступление в комсомол! Именно ему и было посвящено собрание активистов нашего класса. Такие собрания проходили нередко, но тут был особый повод: мы разбирали поведение Родина и Норинского. А вина их заключалась в том, что они совсем не работали в отряде, объясняя это своей занятостью в различных секциях и кружках.

– Но в секциях и кружках – это же лично для себя, а в школе – это же для всех! – возмущались наши активисты и я в том числе.

Юрка Родин, высокий худой мальчик, живёт в другом подъезде моего дома. Мы с ним порой вместе идём из школы домой, узнаём друг у друга, что задано, и навещаем друг друга, когда кто-то из нас болен. Он спокойный и не хулиганистый. Но тут я его так ругала, искренне уверенная в своей правоте, что сначала общественные, а потом уже личные интересы, и осталась недовольна, что Нелли Гавриловна «всего лишь» записала предупреждение в дневники – ему и Норинскому.

Кинотеатр «Север»

Надо сказать, что школа наша, полярная средняя школа № 1, стоит на горе. Это трёхэтажное здание, и, когда ученики перестали в нём умещаться, к школе сделали перпендикулярно пристройку, по размерам такую же, как и первоначальное здание школы. И, несмотря на то, что уже прошло много лет, эту часть школы так и называли – пристройка.

Когда выходишь на крыльцо школы, перед тобой лежит значительная часть нашего города. Дорога уходит вниз, справа и слева от неё стоят жилые дома, затем дорога переходит в широкий мост через овраг, а за мостом здание Дома офицеров флота.

Когда я была маленькой, ДОФ был единственным центром культуры. Он вмещал в себя всё: концертный зал, большое фойе, бильярдную, комнаты для занятий различных студий (почти в каждой было пианино) и даже бассейн, который был в правой части Дома офицеров на первом этаже. В этом бассейне мы иногда плавали. И, хотя он был небольшой, длина дорожки 25 метров, нам он очень нравился.

Но город рос, и решили построить в нём кинотеатр, место выбрали «удачное» – рядом с нашей школой, слева от неё, если стоять к школе спиной. Кинотеатр назывался «Север», и его близость не раз заставляла нас вместо уроков идти в кино. Наша директор боролась с этим всеми силами. Работникам кинотеатра было велено ребят на дневные сеансы «не пущать», но смены в школе было две, вот и разберись – сбежал ученик или учится во вторую смену.

Сколько разных фильмов посмотрели мы с подружками в кинотеатре «Север»! Можно было бегать туда через день или как позволяло свободное время. «Молодая гвардия», «Господин 420», «Гамлет», «Женщины», «Человек Амфибия»… невозможно перечислить названия фильмов, таких разных, хороших или плохих, что мы посмотрели первый раз в кинотеатре «Север».

Зимние развлечения

Подальше за кинотеатром «Север», если миновать здание со столовой и бухгалтерией, где работает моя мама, лежит озеро, одно из многочисленных озёр нашего края. Зимой, когда оно замерзает, на нём устраивается каток. Горят разноцветные лампочки, играет музыка. И, если позволяет погода, то есть не стоят жгучие морозы и не злится ледяной северный ветер, мы с девчонками с удовольствием ходим по вечерам на каток.

Коньки у нас самые обычные, редко у кого фигурные, но кататься на них всё равно здорово. Катаемся парами, по одному или небольшой группой. Все летят по кругу под весёлую музыку. Сыплет лёгкий снежок, настроение прекрасное, несмотря на случайные падения или другие неожиданности. Когда идём с катка домой, ноги еле гнуться, варежки все в снегу, сейчас бы горячего чаю и спать.

На лыжах у нас можно кататься везде. Но мы ходим на Четвёртое озеро. Почему-то некоторым озёрам присвоены не имена, а номера. Обычно мы договаривались с нашими мальчишками, что в субботу после уроков или в воскресенье идём на лыжах.

Белый снег на солнце блестит так ярко, что больно смотреть, слезятся глаза. Идёшь по лыжне и смотришь вперёд сквозь прищуренные ресницы. И всё равно – всё так здорово! Ходили мы с Ирой кататься на лыжах и с Антипиным, и с Родиным, которого уже простили после собрания, и с Герчиковым. Это были очень приятные прогулки.

А когда погода показывала свой грозный северный характер – мы иногда и не учились. Отменялись занятия в школе из-за сильных морозов или страшной пурги, что не могло нас не радовать. Лишний раз не учиться – какой школьник от этого откажется?