Читать книгу: «Сады Луны», страница 6
– Я хочу, – медленно сказала она, – чтобы Тайскренн получил по заслугам.
– Тут наши желания совпадают, – улыбнулся Калам. – Ну что, с этого и начнем?
У Рваной Снасти что-то сжалось в животе от этой улыбки.
«Ох, подруга, во что же ты ввязалась?»
Она вздохнула и кивнула:
– Договорились.
Уже повернувшись, чтобы спуститься по склону в лагерь, Рваная Снасть перехватила взгляд девушки. По ее телу прокатилась волна холода. Чародейка остановилась.
– Эй, новобранец, – позвала она. – Как тебя зовут?
– Жаль. Меня зовут Жаль. – И девчонка улыбнулась так, словно это была какая-то шутка, понятная лишь избранным.
Рваная Снасть хмыкнула. Да уж, вполне подходящее имечко. Она сунула сверток под мышку и медленно заковыляла вниз по склону.
* * *
Сержант Скворец пнул ногой шлем и проследил за тем, как тот, кувыркаясь и подпрыгивая, скатился с холма. Затем командир резко развернулся и уставился на Быстрого Бена:
– Готово?
Маг быстро взглянул на Жаль, а потом кивнул.
– Ты привлекаешь к нам ненужное внимание, – сказала Скворцу девушка. – Высший маг Тайскренн заметит.
Сержант приподнял бровь:
– Ненужное внимание? Ты на что это намекаешь?
Однако Жаль не удостоила его ответа.
Сержант хотел было выругаться, но успел вовремя прикусить язык. Как там назвал эту девицу Скрипач? «Жутковатая сучка». Он бросил ей это прямо в лицо, а Жаль только посмотрела на него своими каменными, мертвенными глазами. Скворцу пришлось признать, что хотя сапер и выразился довольно грубо, однако в данном случае лучше и не скажешь. Хуже всего, что эта пятнадцатилетняя соплячка чуть не до потери сознания пугала Быстрого Бена, но маг наотрез отказывался об этом говорить. Что же за подарочек подбросило ему командование?
Скворец перевел взгляд на Рваную Снасть. Она шла внизу по полю боя. Во́роны с криками взлетали у нее из-под ног и кружили над головой, оглашая равнину тревожным и испуганным карканьем. Сержанту стало не по себе; хорошо, что рядом Калам, на которого всегда можно положиться.
– Худов дух! – пробормотал Скворец. – Эти птицы, кажется, вообразили, что чародейка – просто ужас во плоти.
– Не в ней дело, – возразил Калам, – а в том, что она несет.
Скворец прищурился и поскреб бороду:
– Зря мы вообще ввязались в эту историю. Ты уверен, что это необходимо?
Калам пожал плечами.
– Скворец, – откликнулся у него за спиной Быстрый Бен, – только вспомни, как нас мариновали в тоннелях. Думаешь, высший маг не знал, к чему все идет?
Сержант обернулся к чародею. В дюжине шагов от них стояла Жаль, ей наверняка все было хорошо слышно. Скворец поморщился, однако ничего не сказал.
После недолгого, но тягостного молчания сержант перевел взгляд на город. Последние легионы морантов входили под арку Западных ворот. Из-за истерзанных стен поднимались столбы черного дыма. Скворец знал кое-что о жестокой вражде между морантами и жителями Крепи, некогда вольного города. Два этих народа вели вечные свары за торговые пути и всегда были готовы вцепиться друг другу в глотку. Борьба шла с переменным успехом, но Крепь побеждала гораздо чаще, чем проигрывала. А вот теперь облаченные в черную броню воины из-за западных гор, бойцы, которые скрывали лица за хитиновыми забралами шлемов и переговаривались на странном, щелкающе-жужжащем языке, наконец-то получили возможность взять реванш. Сквозь громкое карканье падальщиков чуть слышно зазвучали вопли горожан: мужчин, женщин и детей, предаваемых мечу.
– Похоже, императрица сдержала данное морантам слово, – тихо произнес Быстрый Бен. – Час отмщения настал. Не думал я, что Дуджек…
– Дуджек получает приказы, которые вынужден исполнять, – отрезал Скворец. – И у него на шее сидит высший маг.
– Час отмщения настал, – повторил Калам. – Сейчас такая бойня начнется, а нам потом за ними убирать.
– Только не нашему взводу, – сказал Скворец. – Мы получили новый приказ.
Оба солдата изумленно уставились на своего командира.
– И ты еще сомневаешься, что нас решили уничтожить? – возмутился Быстрый Бен. – Да они же нас буквально в землю загоняют. Наверняка хотят, чтобы…
– Хватит! – рявкнул Скворец. – Сейчас не время болтать. Калам, найди Скрипача. Нужно забрать снаряжение у морантов. Бен, собери остальных и возьми с собой Жаль. Встречаемся через час у шатра верховного кулака.
– А ты? – спросил Быстрый Бен. – Что собираешься делать ты?
Сержант услышал в голосе чародея плохо скрытую надежду. Ему нужна была поддержка или, может, подтверждение того, что они поступают правильно. Только вот поздно, слишком поздно. И все равно Скворец почувствовал укол сожаления: он не мог дать Быстрому Бену то, чего тот так хотел. Не мог сказать ему, что все наладится, все будет хорошо. Скворец присел на корточки, глядя на Крепь.
– Что намерен делать я? Хочу хорошенько подумать, Быстрый Бен. Я внимательно выслушал и тебя, и Калама, и Колотуна, и Скрипача. И даже Ходок умудрился прожужжать мне все уши. А теперь я хочу как следует все обмозговать. Так что отставь меня в покое, чародей. Делай, что велят, и эту проклятую девчонку забери с собой.
Быстрый Бен недовольно поморщился, но отступил. Слова Скворца явно пришлись ему не по душе, – возможно, он даже обиделся.
Ну и пусть. Сержант слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. Ему нужно было обдумать новый приказ, который он получил. Будь Скворец религиозным человеком, он пролил бы несколько капель крови в чашу Худа, чтобы воззвать к теням своих предков и получить ответ. До чего же тяжело было у него на душе: солдаты его взвода подозревали, что кто-то в империи желал погубить всех сжигателей мостов, и Скворец склонен был разделять их опасения, хотя, пожалуй, не признался бы в этом даже самому себе.
Крепь осталась позади – ночной кошмар, который пеплом осел на языке. Впереди их ожидало новое назначение: легендарный город Даруджистан. Скворца терзало смутное предчувствие того, что вот-вот начнется очередной ужас.
* * *
А тем временем в лагере, у склона последнего из голых холмов, нагруженные ранеными солдатами повозки запрудили узкие дорожки между рядами шатров. Всюду царили неразбериха и смятение, воздух дрожал от криков и стонов, в которых звучали боль и ужас. Рваная Снасть шагала мимо выживших воинов, перепрыгивала через лужи крови в колеях, а затем взгляд ее невольно задержался на куче ампутированных конечностей рядом с шатром полевого хирурга – ох и жуткое зрелище! Из обширного лабиринта шатров и временных лачуг маркитантов раздавался вой – нестройный хор тысяч голосов служил леденящим напоминанием о том, что война всегда несет горе.
А в трех тысячах миль отсюда, в Унте, в военном штабе имперской столицы, какой-нибудь безвестный писарь вычеркнет красными чернилами Вторую армию из списка действующего состава, после чего припишет рядом мелким почерком: «Крепь, конец зимы, 1163 год Сна Огни». Так будет отмечена смерть девяти тысяч мужчин и женщин. А потом их и вовсе предадут забвению.
Рваная Снасть скривилась. А вот некоторые никогда не забудут того, что случилось сегодня. Сжигатели мостов явно подозревают неладное. Мысль о том, чтобы открыто выступить против Тайскренна, зрела в ее душе, подогреваемая яростью: ведь высший маг предал их, это из-за него погиб Калот. Но Рваная Снасть решила не давать воли эмоциям и прислушаться к голосу разума. Колдовская дуэль с высшим магом империи отправит ее прямиком к вратам Худа. Праведный гнев до добра не доведет. Недаром говорил покойный Калот: «Сколько кулаками ни размахивай, а мертвецы от этого не воскреснут».
С тех пор как Рваная Снасть перешла на службу к Малазанской империи, она видела слишком много смертей, но, по крайней мере, они были не на ее совести. Теперь все обстояло иначе, и этого ей хватит надолго.
«Я уже не та, что прежде. Я двадцать лет пыталась смыть с рук кровь».
Однако перед глазами чародейки снова и снова вставала груда пустых доспехов на вершине холма, и эта картина разрывала ей сердце. Эти люди бежали к ней – именно к ней! – в надежде найти защиту от творящихся на равнине ужасов. То была отчаянная попытка, они были обречены на гибель, но Рваная Снасть их понимала. Ведь Тайскренну на них плевать, а ей – нет. Она была одной из них. В прежних битвах эти солдаты дрались как бешеные собаки, чтобы не позволить вражеским легионам убить ее. Но здесь была война магов. Ее территория. «Мы ведь не чужие люди и должны помогать друг другу». Вторая армия всегда славилась взаимовыручкой. Именно это и сделало ее легендарным легионом. Солдаты ждали от Рваной Снасти помощи и имели на это полное право. Они пришли к ней за спасением. И погибли. Чародейка не оправдала их доверия.
«А если бы я тогда пожертвовала собой? С помощью своего магического Пути защищала их, а не спасала собственную шкуру?» Сегодня она выжила благодаря инстинкту самосохранения. Альтруисты на войне гибнут первыми.
«Быть живой, – решила Рваная Снасть, подходя к своему шатру, – совсем не то же самое, что радоваться жизни».
Она тяжело вздохнула, вошла внутрь и закрыла за собой полог, а потом остановилась и осмотрела свои пожитки. Вещей накопилось удивительно мало – это за двести-то девятнадцать лет. Дубовый сундук, в котором лежала ее книга по магии Тира, был по-прежнему надежно запечатан защитными чарами; небольшой набор алхимической посуды и инструментов валялся на столике рядом с ее койкой, словно игрушки, брошенные детьми.
Среди хлама лежала Колода Драконов – Фатид. Взгляд чародейки задержался на гадательных картах, прежде чем двинуться дальше. Любопытно, что этот сундук, алхимические инструменты и вся одежда выглядели так, будто принадлежали не ей, а кому-то другому: более молодой женщине, еще не чуждой тщеславия. И только Фатиду Рваная Снасть улыбнулась, словно старому другу.
Чародейка подошла к столу, рассеянно положила сверток, который ей дал Калам, и вытащила из-под стола табурет. Потом села и потянулась к Колоде Драконов, но задержала руку.
Вот уже несколько месяцев что-то останавливало ее от гадания на картах. Наверное, смерть Калота можно было предсказать, однако, видимо, все это время она подсознательно этого боялась. Боль и страх всегда были спутниками Рваной Снасти, именно они сформировали ее душу, однако дни, проведенные вместе с Калотом, наполнили жизнь чародейки светом, счастьем, свободой. Ну что же, должны быть у нее хоть какие-то радости.
– Что, снова струсила, не захотела взглянуть судьбе в лицо? – с горечью пробормотала Рваная Снасть и почувствовала, что вот-вот возненавидит себя.
Прежние демоны вернулись к ней и потешались над крахом ее иллюзий.
«Ты уже однажды отказалась взять в руки Колоду Драконов – в ночь перед тем, как Танцор и человек, который впоследствии основал Малазанскую империю, пробрались в Паяцев замок и перерезали горло его хозяину – твоему любовнику. А теперь история повторяется. Ну же, будь честной сама с собой. Ты ведь не станешь отрицать, что есть в этом некая закономерность?»
От воспоминаний, которые она считала давно похороненными, на глаза навернулись слезы. Рваная Снасть часто заморгала и посмотрела на Колоду Драконов.
– Ну что, старая подруга, хочу ли я, чтобы ты поговорила со мной? Или же слепая вера – это удел исключительно глупцов?
Краем глаза чародейка заметила какое-то движение. Внутри свертка что-то зашевелилось. Тут и там кожа приподнималась. Рваная Снасть пораженно смотрела на сверток. Потом, затаив дыхание, взяла его, положила перед собой, вытащила из ножен у пояса небольшой кинжал и начала осторожно разрезать швы. Предмет внутри замер, словно ждал результата ее усилий. Наконец она откинула отрезанный кусок кожи.
– Привет, Снасть, – произнес знакомый голос.
Широко раскрытыми глазами колдунья смотрела, как из свертка выбирается деревянная кукла в ярко-желтой шелковой одежде. На круглом лице были краской нарисованы знакомые черты.
– Локон?!
– Рад тебя снова видеть, – проговорила кукла, поднимаясь на ноги. Она зашаталась и раскинула искусно вырезанные руки, чтобы удержать равновесие. – Все-таки получилось, – констатировал Локон, сдергивая шляпу, и даже умудрился неуклюже поклониться. – Душа переселилась вполне благополучно.
– Переселение душ! Но это искусство было утрачено столетия назад! Даже Тайскренн… – Женщина замолкла и плотно сжала губы. Ее мысли неслись вскачь.
– Об этом поговорим позже, – заявил Локон и сделал несколько шагов, а потом склонил голову, чтобы осмотреть свое новое тело. – Ну что ж, – вздохнул он, – глупо капризничать, не так ли? – Кукла подняла нарисованные глаза на чародейку. – Ты должна навестить мой шатер, прежде чем до этого додумается Тайскренн. Мне нужна моя книга. Ты теперь тоже в деле. Назад дороги нет.
– В каком еще деле?
Локон не ответил, но наконец-то отвел от нее свой жутковатый взгляд. Он опустился на колени:
– Я, кажется, чую Колоду Драконов.
По телу Рваной Снасти потекли ручейки пота. Локон и раньше выводил ее из равновесия, но это уже чересчур… Она чувствовала запах собственного страха. Чародейка была рада уже тому, что он хотя бы не пялится на нее. Это один из древних магических Путей, Куральд Галейн, если легенды не лгут. Магия смертоносная, жестокая, дикая и древняя. Сжигатели мостов славились своей отвагой, но ходить по столь близким к Хаосу Путям – это чистое безумие. Разве что они вконец отчаялись.
Тут почти помимо воли Рваной Снасти открылся Тир, ее собственный магический Путь Света, и сила наполнила усталое тело. Чародейка впилась глазами в карты.
Локон, видимо, почувствовал, что с ней происходит.
– Рваная Снасть, – прошептал он с ноткой веселья в голосе. – Давай, Фатид зовет тебя. Прочти то, что до́лжно прочесть.
Скрепя сердце Рваная Снасть потянулась к Колоде Драконов и сама испугалась той волны восторга, которая при этом вскипела в ее душе. Чародейка видела, как задрожала рука, опустившись на колоду. Снасть медленно перетасовала ее, чувствуя, как прохлада лакированных деревянных карт просачивается сперва в кончики пальцев, а затем поднимается вверх.
– Я чувствую, что там уже бушует буря, – сказала она, положив колоду на стол.
В ответ Локон только расхохотался, вызывающе и злобно:
– Первый Дом направит путь. Ну же, не мешкай!
Она перевернула верхнюю карту и задержала дыхание:
– Рыцарь Тьмы.
Локон вздохнул:
– Владыка Ночи правит этой игрой. Ну разумеется.
Рваная Снасть рассматривала нарисованную фигуру. Лицо, как обычно, оставалось смазанным; Рыцарь был обнажен, его кожа – черна как смоль. Выше пояса он выглядел как мускулистый мужчина, занесший над головой черный двуручный меч, от которого тянулись, исчезая позади, во тьме, призрачные дымчатые цепи. Нижняя часть его тела была драконьей, черная чешуя бледнела и на брюхе становилась серой. Как всегда, чародейка увидела кое-что новое, чего никогда не замечала раньше, нечто связанное с тем, что происходило именно сейчас. Во тьме над головой Рыцаря висела некая фигура: она уловила эту тень уголком глаза, и та тотчас пропала, когда гадалка сфокусировала взгляд.
«Конечно, ты же никогда так легко не открываешь правду, да?»
– Бери вторую карту! – торопил ее Локон, присевший рядом на столешнице.
Чародейка перевернула вторую карту:
– Опонны.
Двуликие Шуты Удачи.
– Ах, Худ их побери, вечно они влезают! – проворчал Локон.
«Посмотрим, как именно лежит эта двойная карта. Ага, женщина занимает прямую позицию, а ее брат-близнец перевернут вверх тормашками. Значит, цепь удач, череда успехов. Выражение лица Госпожи было мягким, дружелюбным: ну-ну». И тут пристальное внимание Рваной Снасти привлек любопытный нюанс. Прежде она такого не замечала: там, где правая рука Господина касалась левой руки Госпожи, между их ладонями виднелся крошечный серебряный диск. Чародейка наклонилась поближе и прищурилась. Да это же монета с изображением мужской головы. Она моргнула. Нет, все-таки женской. А теперь опять мужской… и снова женской. Колдунья резко откинулась назад. Монета вращалась!
– Давай уже дальше! – потребовал Локон. – Чего так долго возишься?
Рваная Снасть поняла, что кукла, скорее всего, едва скользнула взглядом по карте Опоннов и не обратила никакого внимания на монетку. Чародейка глубоко вздохнула. Локон и сжигатели мостов были крепко-накрепко связаны между собой в этом раскладе, она понимала это на уровне интуиции, но вот ее собственная роль еще не была определена. Похоже, эти две карты больше предвещали грядущее ей самой, нежели им. Да, пока известно немного, но, пожалуй, достаточно, чтобы выжить в будущих передрягах. Женщина резко выдохнула и с размаху хлопнула ладонью по Колоде Драконов.
Локон подпрыгнул, а потом резко обернулся к ней.
– И ты остановилась? – разъярился он. – Ты остановилась на этих шутах? На второй карте?! Какая глупость! Продолжай расклад, женщина!
– Нет, – ответила Рваная Снасть, возвращая обе карты в Колоду Драконов. – Я решила закончить. И ты ничего не можешь с этим поделать. – Она поднялась.
– Сука! Да я могу убить тебя в один миг! Прямо здесь и сейчас!
– Вот и ладно, – сказала Рваная Снасть. – По крайней мере не придется отчитываться перед Тайскренном. Так что давай, Локон, вперед. – Она скрестила на груди руки и молча ждала.
Кукла возмущенно заверещала:
– Нет! Ты мне нужна. И ты ненавидишь Тайскренна даже еще больше, чем я, – заявил Локон. Он склонил голову набок, обдумывая свои последние слова, а потом рассмеялся: – Поэтому ты меня не предашь.
Рваная Снасть тоже призадумалась.
– Да, ты прав. – Она отвернулась и пошла к выходу. Взялась рукой за грубый брезентовый полог шатра, а потом остановилась. – Локон, как у тебя со слухом?
– Не жалуюсь, – проворчала кукла у нее за спиной.
– Ты сейчас что-нибудь слышишь?
«Интересно, слышишь ли ты звон крутящейся монеты?»
– Звуки лагеря, больше ничего. А что? Почему ты спрашиваешь?
Рваная Снасть улыбнулась. Она ничего не ответила, откинула полог и вышла наружу. Пока она шла к штабному шатру, внутри ее затеплилась странная надежда.
Чародейка никогда не считала Опоннов союзниками. Рассчитывать в важном деле просто на удачу – полный идиотизм. Первая карта, которую она выложила, Дом Тьмы, коснулась ее руки ледяным холодом, гудящим от волн жестокости и обезумевшей силы, – и все же был там какой-то странный привкус спасения. Рыцарь мог стать врагом или союзником, но, скорее всего, – ни тем ни другим. Он был весь такой непредсказуемый, погруженный в себя. Но в тени битвы пляшут Опонны, и Дом Тьмы замирает, зависнув в полумраке между днем и ночью. Однако самым удивительным была вертящаяся монета Опоннов.
Локон ничего не слышал. Вот и славно.
Даже теперь, когда чародейка подходила к шатру, где размещалось командование, слабый звон звучал у нее в голове, и, скорее всего, теперь она будет слышать его еще некоторое время. А монета все вращалась и вращалась. Опонны вечно являли мирозданию два сменяющихся лика, но сейчас ставку на удачу сделала Госпожа.
«Вертись, монетка. Вертись».
Глава третья
Теломен, тартено, тоблакай…
Узри имена народов,
противящихся столь упорно
забвенью…
Легенда о них
нарушает мои расчеты
циничные, ослепляет
мой взор сверкающей славой…
«Не вторгайся в надежную клеть
их неприступного сердца…
Не вторгайся в пределы бесстрастных,
навеки верных земле
менгиров».
Теломен, тартено, тоблакай…
Стоят нерушимо столпы
до самого неба,
пятнают стылую землю
памяти нашей…
Готос (годы жизни неизвестны). Блажь Готоса (II: 4)
Имперская трирема рассекала море, как отточенное лезвие секиры, паруса трещали, и рангоут скрипел на ветру. Капитан Ганос Паран не покидал своей каюты. Ему уже давно до смерти надоело высматривать сушу на восточном горизонте. Земля непременно появится – и совсем скоро.
Сидевший на койке Паран откинулся на покатую стену каюты и, глядя, как лампы покачиваются из стороны в сторону, бездумно втыкал кинжал в единственную ножку стола, которая уже покрылась тысячей крошечных вмятин.
В лицо капитану ударила волна прохладного пыльного воздуха, он обернулся и увидел, как Шик выходит из врат имперского магического Пути. Они с главой когтей не встречались вот уже два года.
– Худов дух! – воскликнул Паран. – Неужели нельзя найти ткань другого цвета? Эта страсть к зеленому – какое-то извращение, но его наверняка можно вылечить.
Верзила Шик был наполовину человеком, а наполовину – тисте анди. Казалось, сегодня он оделся в тот же самый костюм, который Паран видел на нем во время их последней встречи: зеленая шерсть, зеленая кожа. Только бессчетные кольца, унизывавшие его длинные пальцы, поблескивали другими цветами. Начальник когтей пребывал в дурном расположении духа, и замечание Парана отнюдь не улучшило его настроения.
– Воображаете, что я получаю удовольствие от таких путешествий, капитан? Найти корабль в океане – задача, которая по плечу немногим чародеям.
– Должна же быть от вас хоть какая-то польза, – пробормотал Паран.
– Вижу, вы так и не озаботились тем, чтобы улучшить свои манеры, капитан. Признаться, я совершенно не понимаю, почему адъюнктесса так верит в вас.
– Хватит уже праздных бесед, Шик. Ну, раз уж вы меня отыскали, выкладывайте: что вам велели передать?
Коготь нахмурился:
– Она сейчас вместе со сжигателями мостов. У стен Крепи.
– Осада продолжается? А насколько это свежие сведения?
– Получены меньше недели назад. С тех пор я вас разыскивал. В любом случае, – продолжил он, – появился свет в конце тоннеля.
Паран хмыкнул. Потом нахмурился:
– В котором она взводе?
– А вы что, их все знаете?
– Да, – отрезал Паран.
Шик нахмурился еще больше, а потом поднял руку и начал рассматривать свои кольца:
– Во взводе Скворца. Среди его новобранцев.
Паран закрыл глаза.
«Ну что ж, в общем-то, удивляться не приходится. Боги играют со мной. Вопрос в том, какие именно боги? Ах, Скворец, Скворец! Ты ведь командовал армией в те времена, когда Ласин еще называла себя Стервой. Ну что бы тебе тогда не послушать своего спутника и не сделать правильный выбор? Ты же мог остановить Стерву. Глядишь, и моя жизнь сложилась бы иначе. Но теперь ты командуешь взводом, всего только взводом, а она – императрица. А как насчет меня? Я – просто дурак, который пошел за своими мечтами. Они сбылись, но теперь я хочу лишь одного: чтобы все это наконец закончилось».
Он открыл глаза и посмотрел на Шика:
– У Скворца впечатляющий послужной список. Война в Семиградье: прорыв в Арене, священная пустыня Рараку, Пан’потсун, Натилог…
– Все это было давно, – заметил Шик, – еще во времена императора.
– Значит, – сказал Паран, – девчонка во взводе Скворца. Насколько я знаю, следующий пункт после Крепи – Даруджистан, «город городов», как его называют.
– Она уже вовсю проявляет свою силу, – поморщившись, добавил Шик. – Она растлила сжигателей мостов – может быть, даже самого Дуджека Однорукого, а также весь личный состав Второй и Третьей армий в Генабакисе.
– Что за глупые шутки? Ох, чувствую, придется мне повозиться с этой малявкой. Впрочем, хорошо, что наконец-то мы вышли на след. Адъюнктесса согласна со мной, что мы и так уже ждали слишком долго. Не могу поверить, что Дуджек готов стать предателем, – кто угодно, но только не Дуджек. И не Скворец.
– Вам велено действовать по плану, но мне поручили напомнить еще раз: ваша миссия тайная, и сейчас это актуально как никогда. Агент когтей свяжется с вами, капитан, как только вы доберетесь до Крепи. Больше никому не доверяйте. Девчонка уже нашла свое оружие и готовится нанести удар в самое сердце Малазанской империи. О провале задания не может быть и речи! – Странные глаза Шика блеснули. – Если вы чувствуете, что не готовы…
Паран внимательно посмотрел на стоявшего перед ним мужчину.
«Если все так плохо, как ты говоришь, почему бы просто не послать туда нескольких ловких убийц из твоей тайной организации?»
Шик вздохнул, словно бы каким-то образом услышал мысленный вопрос Парана.
– Девчонке явно покровительствует какой-то бог, капитан. Убить ее не так просто. Поэтому план по ликвидации пришлось… подкорректировать. Расширить, точнее сказать. Нужно разобраться с дополнительными угрозами, там несколько нитей, которые причудливо переплетены между собой. А вы поменьше рассуждайте: просто исполняйте полученные приказы. Все риски следует уничтожить, чтобы мы смогли взять Даруджистан, а императрица хочет любой ценой заполучить этот город. Кроме того, она также чувствует, что Дуджеку Однорукому пора… – Шик улыбнулся, – прошу прощения за невольный каламбур, связать руки.
– И по какой же причине?
– У него есть сторонники. До сих пор ходят упорные слухи, что император прочил старого Дуджека в преемники.
Паран фыркнул:
– Император собирался править вечно, Шик. Так что подозрения Ласин просто смехотворны: она таким образом оправдывает собственную паранойю.
– Капитан, – тихо проговорил глава когтей, – не будьте столь опрометчивым. Значительно более влиятельные люди, чем вы, поплатились жизнью за куда меньшие прегрешения. Императрица ждет от своих слуг покорности и требует преданности.
– Любой разумный правитель требовал бы первого – и ожидал второго.
Шик поджал губы:
– Примите командование взводом, не выпускайте из поля зрения эту девицу, но в остальном не делайте ничего такого, что могло бы позволить ей вас заподозрить. Просто займите свое место и ждите дальнейших указаний. Ясно?
Паран отвел глаза и посмотрел в иллюминатор. Там виднелось голубое небо. Слишком много недомолвок, полуправд и откровенной лжи во всем этом… хаосе.
«Как я разыграю карты, когда придет время? Она должна умереть. Это, по крайней мере, понятно. А остальные? Ох, Скворец, я же помню тебя. Ты тогда стоял совсем близко к трону, и подобный поворот событий не мог тебе привидеться даже в самом кошмарном сне. Неужели и твоя кровь будет на моих руках, когда все это закончится?»
Капитан вдруг осознал, что в глубине души уже не понимает, кто тут на самом деле предатель, кто враг, а кто нет.
«Можно ли отождествлять Малазанскую империю с Ласин? Или же империя – это нечто иное: наследие прошлого, устремления будущего, мечта о всеобщем мире и благоденствии? Или это хищный зверь, который никак не может насытиться? Даруджистан – величайший город мира. Неужели он упадет в руки императрице, охваченный пламенем пожаров? Мудро ли вообще открывать его ворота? Да, Малазанская империя неуклонно расширяла свои границы, но внутри ее люди жили в таком мире и покое, какие их предкам даже и не снились. И если бы не вездесущие когти, если бы не бесконечные войны в дальних землях, ее подданные вовсю наслаждались бы свободой и процветанием. Не об этом ли мечтал император в самом начале? Да и важно ли это сейчас?»
– Вы поняли меня, капитан?
Паран бросил на Шика короткий взгляд и отмахнулся:
– Вполне.
Посланник злобно ощерился и широко раскинул руки. У него за спиной вновь раскрылся имперский магический Путь. Шик шагнул назад и исчез.
А Паран наклонился, оперся лбом о руки и призадумался.
* * *
Сезон ветров был в разгаре, и в портовом городе Генабарисе малазанские грузовые корабли качались на волнах, натягивая швартовы, словно огромные цепные псы. Не приспособленные для таких гигантских судов пирсы надрывно скрипели: казалось, тумбы, к которым были привязаны канаты, вот-вот вырвет с корнем.
Портовые склады были доверху заполнены тюками и ящиками с припасами, доставленными из Семиградья на передовую. Интенданты лазали по ним, как обезьяны, в поисках печатей и меток и переговаривались между собой поверх голов грузчиков и солдат.
Агент когтей прислонился к ящику у основания пирса, скрестив на груди мускулистые руки, и внимательно следил своими маленькими узкими глазками за офицером, который сидел на тюке ярдах в тридцати дальше на пирсе. За последний час тот даже не пошевелился.
Агент никак не мог убедить себя, что перед ним именно тот человек, которого ему поручили встретить. Офицер выглядел ужасно молодым и зеленым, как вонючая вода в этой бухте. На его новенькой форме все еще виднелись следы портновского мела, а на замотанной кожей рукояти длинного меча не было ни единого пятнышка. Похоже, он, помимо всего прочего, еще и из аристократов. Вот уже час офицер просто сидел, сложив руки на коленях, глядя, словно глупый телок, на бешеную беготню вокруг. Хоть он и был в чине капитана, ни один солдат даже не подумал отдать ему честь – не уважают вояки таких супчиков.
Адъюнктесса, наверное, совсем с ума спятила после недавнего покушения на императрицу. Только этим можно было объяснить, что агента не только отправили лично встречать этого мальчишку, но еще и велели оказать ему соответствующий прием.
«Ну не глупость ли? Впрочем, – кисло подумал он, – сейчас вообще всем заправляют идиоты».
Агент когтей громко вздохнул, поднялся и неторопливо зашагал к офицеру. Тот даже ничего не заметил, пока агент не встал прямо перед ним, – лишь тогда капитан удостоил его внимания.
И тут коготь понял, что выводы его преждевременны. Было во взгляде этого человека что-то пугающее. Некий странный блеск в глазах свидетельствовал о том, что где-то в самой глубине их притаилась опасность, из-за чего глаза эти казались намного старше остального лица.
– Ваше имя? – с явной неохотой спросил агент.
– Ну наконец-то, – произнес капитан и поднялся. – Не прошло и года.
«Еще и высокий, ублюдок».
Коготь нахмурился. Он терпеть не мог высоких ублюдков.
– Кого ждете, капитан?
Офицер осмотрел пирс.
– Уже дождался. Пошли. Надеюсь, вы знаете, куда нам надо. – Он наклонился, поднял вещевой мешок и решительно зашагал вперед.
Агент догнал его и пошел рядом.
– Ладно. Пусть будет так.
Они сошли с пирса и свернули направо, в первую же улицу.
– Вчера вечером прибыл на кворле зеленый морант. Вас отвезут прямо в Облачный лес, а оттуда черный заберет вас в Крепь.
Капитан изумленно поглядел на своего спутника, и тот спросил:
– Никогда не слышали о кворлах?
– Нет. Я так понимаю, что это какие-то ездовые животные. Зачем иначе снимать меня с корабля за тысячу лиг от Крепи?
– Их используют моранты, а мы используем морантов. – Провожатый слегка нахмурился. – В последнее время это происходит довольно часто. Зеленые моранты служат курьерами и перевозят людей вроде нас с вами, но в Крепи расположились черные, а представители разных кланов не любят встречаться. Моранты, если вы вдруг не в курсе, разделены на несколько кланов, носят одежду разных цветов и зовутся соответственно. Никогда не спутаешь.
– И я поеду с зеленым морантом на кворле?
– Точно, капитан.
Они поднимались по узкой улице. Малазанские стражники стояли на каждом перекрестке и держали руки на рукоятях мечей.
Капитан ответил на приветственный салют одного из солдат и спокойно осведомился:
– Что, бунтовщики донимают?
– Скажем так: мятежники встречаются, но особых проблем с ними нет.
