Читать книгу: «Кино для взрослых», страница 2

– А то! – отвечает. – Вот каждый бы раз так. А что там с мутным кадром? Озвучил свое предложение?

Ну, тут я ей все и выдал. Причем именно по порядку, как сначала беседовали с Германом, о чем говорили с Денисом, на чем в итоге сошлись. Маринка сидела, разинув рот. Долго в себя приходила, только икание какое-то и пыхтение выдать могла. Потом собралась и начала вопить про богатеньких тварей, которые готовы честных женщин развращать и думают, что им все можно. Долго распиналась насчет того, что Аня не такая, что в мире не все купить и продать можно. Я ее прервал в итоге:

– Марина, а как же два миллиона?

– Какие два миллиона? – захлопала глазами.

– Ну, ты чего придуряешься? Герман даст Ане за секс два миллиона. Чего непонятного-то?

– Чего? Два? – у нее поперек лица было крупно написано «не врубилась!»

– Марин, уши прочисть! Два! Миллиона! На бумажке тебе написать?

– Погоди, я думала, ты прикалываешься! Типа, это шутка такая, а не вот на самом деле два… Погоди, чего, серьезно? Что, прям вот реально?

– Марина, – сказал я задушевно, – мне одно и то же повторять неохота. Но если ты сейчас меня слышишь, то давай еще раз: дядя Герман хотел бы получить кино, в котором наша Аня занимается сексом с артистом. При этом она должна быть максимально похожа на одну женщину, чьи фотки вот, лежат на столе. И если она будет похожа, и кино получится качественным и красивым, то Герман выдаст два миллиона. А, забыл рассказать – и еще один он даст непосредственно мне. И что мы Герману ответим?

Все, выключили свет. Жена ушла в глухую оборону. Сидела с открытым ртом и хлопала глазами. Я подождал, но признаков сознания не обнаружил. Поэтому взял телефон и сказал:

– Ладно, что ж. Позвоню и откажусь…

Как она рванула, как вцепилась мне в руку! Думал, что сломает. Глаза дикие, но мысль есть. И даже бьет ключом.

– Ты обалдел? – зашипела гадюкой. – Отказываться? Ты идиот, что ли?

– Ну, так а что делать?

– Это миллион, ты соображаешь? Да на такие деньги мы… Да мы и во Францию, и в Италию съездим, и мне машинку купим. Да мы…

– Ну, так эти деньги еще получить надо, – намекнул я деликатно. – А для этого у нас основного участника пока нет.

Маринка давай ржать. По комнате заметалась, руками машет, кричит «Миллион! Миллион!» Остановилась, ко мне бросилась:

– В жопу поездки и машины. Мы эту квартиру продадим, а возьмем трешку, в новом районе.

– Да погоди ты со всем этим, – попытался я. – Ты ничего не забыла?

– Ты про Аньку-то? – она реально удивилась.

– Да, про нее! Вот представь себе, без нее не будет ничего.

Маринка только фыркнула и побежала свой телефон в спальне искать. Слышу, звонит уже, договаривается, чтобы пришла к нам вечером. Что-то меня как-то покоробило ее отношение к вопросу. Я ей это и высказал. Маринка даже удивилась:

– Ты о чем вообще?

– Да ты уж как-то шустро переобулась, прямо в воздухе, – предъявил я претензии. – То ужас-кошмар, а теперь ура-ура! Я от такого напрягся.

– Да брось, ты о чем? Это же миллион! Мы по копейке откладываем, а тут шанс разом такую сумму загрести. Это ж такие возможности!

– И тебя не смущает вид работ?

– Нисколько.

Тут она малость успокоилась и заговорила по-другому:

– Нет, конечно, это все неправильно. Вроде проституции. Но ты сам подумай: Аня ведь не на панель пойдет по сто мужиков за ночь обслуживать. А один раз, в нормальной обстановке, безопасно, со своим мужем…

– С кем? – не понял я.

– Ну, с Валеркой. Ты же сам сказал, что нужен будет артист? Так вот Валерка и сможет. Нет, конечно, будет неудобно и все такое, но за два миллиона немного и потерпят.

– Марин, погоди! – я даже головой затряс. – Ты знаешь, Валерка на Германа вообще не похож. Валерик – двухметровый скелет, а Герман совсем наоборот. Так что вариант потрахаться с собственным мужем и получить баблища не прокатит.

Маринка тормознула, села, задумалась.

– Да? А может как-нибудь видео обработаем? И станет похоже?

– Марина, не гони херни! – я уж злиться начал. – Или нормально давай думать, или я сразу откажусь. Детский сад разводить еще!

– Да-да, нормально… Слушай! – оживилась жена. – А давай снимем Аню на зеленом фоне отдельно, ну как ты для костюмов накладных делаешь? И артиста отдельно, а? А потом все наложим, и получится супер.

И визжит от радости. Цирк какой-то!

– У меня есть еще лучше предложение, – с таким же идиотским видом заговорил я. – Мы скажем, что все сделали, а когда он придет за флешкой, так мы ему кирпичом по башне ебнем, бабки заберем, тачку тоже и свалим. Как идея?

– Ты что, серьезно? – вытаращилась. – Или прикалываешься?

– Марина, это ты, блядь, прикалываешься! Ты предлагаешь серьезному человеку туфту впарить. Мы или обсуждаем все серьезно, или пошло оно все на хрен сразу и в полный рост. Тут можно не просто без денег, а вообще без головы остаться, если всякие разводы планировать.

Маринка минут пять сидела, молчала, потом на кухню пошла, чайник поставила. Приносит кофе, две чашки. Сидим, пьем, думаем, молчим. Что за долбанутость на нее нашла, я никак понять не могу.

– Короче, так, – начала она где-то на середине кружки. – Давай серьезно. Мы вообще сумеем снять то, что ему надо?

– Технически – да. Все, что от нас зависит.

– И снимать надо будет по-настоящему?

– Марина, да! Только так! Настоящий секс, на всю катушку. И без притворства, чтобы оргазмы настоящие. Иначе, если будет хоть какое-то сомнение, то нас с тобой самих выебут и высушат.

– И что, прям вот по-настоящему надо будет сексом заниматься? И куда?

– Про посрать-поссать и ремнем отфигачить разговора не было, про лесбиянство тоже. Но нормальный секс, во всем разнообразии, обязательно. И Марина, пойми – порнуху снимают не за пять минут. Аню пялить будут часа по четыре-пять в день в течение недели.

– Ты что, серьезно?

– Я сегодня вообще шутить не собираюсь. С такими деньгами шутить нельзя, тут все максимально серьезно.

Сидим дальше, пьем кофе. Молчим. Тут Марина сказала:

– Так Валеру надо изолировать?

– Это как? – не понял я. – И почему?

– Он точно не согласится. Даже если ей с ним сниматься.

– А это почему?

– Да он олень конченный! – Маринка махнула рукой с раздражением. – Козел, не работает ни хрена, а Анька всю семью тащит. Еще и претензии предъявляет, сука! «Мы никуда не ходим, сидим дома, как старики»!

Последнюю фразу жена произнесла гадким голосом, скроив гнусную гримасу. Очевидно, так в ее глазах выглядит Валерий.

– Так что, если он узнает, что ей такие бабки светят, то обязательно все изговнит.

Судя по голосу, Марина в этом была твердо убеждена.

– Ну и что тогда делать?

– Без него разговаривать будем, – пожала плечами жена. – Это предложение для нее, ей и решать, как поступить.

– Но они вообще-то женаты, ты не забыла?

– Я помню, это Валерочка, по ходу, забыл, что у него жена есть и двое детей. А если бы об этом помнил, то не лежал бы на диване, а пошел бы работать. Вон грузчики везде нужны, потому что текучка. А он весь такой непьющий, давно бы бригадиром стал. Или поехал бы таксовать на своем жигуле.

Смотрю, Маринка завелась не на шутку. Попробовал градус остудить:

– Ладно, значит, без него. А может, и вообще не надо с ней разговаривать? Она вся вроде правильная, а тут мы с таким похабным предложением. Разругаетесь еще, где визажиста искать будем?

– Нет, рассказать ей все надо, – Марина была серьезная максимально. – Не нам с тобой решать, что для нее лучше, а что хуже. Мне вообще кажется, что все это не просто так. Ну вот смотри, дядька взял нашу презентацию и именно Герману ее показал. Вот каковы были шансы, что эта Снежана на Аню похожа? И каковы были шансы, что он ее на той секунде разглядит? Видишь, как судьба распорядилась? Наверняка все не просто так.

Я ее мистических настроений не поддержал, хотя шанс, действительно, очень мал.

– Только смотри! – предупредил я ее. – Никаких уговоров, никакого давления. Только выдашь информацию и все.

На том и порешили и стали ждать Аню. Я начал черновой монтаж, а Марина слонялась по всей хате, бубнила что-то себе под нос, что-то прикидывала.

Итак, после обеда пришла Аня. Они с Мариной что-то чирикали в коридоре, вроде нейтрально, о погоде, о ценах. Я специально вслушивался, так как не хотел, чтобы Марина без меня разговор начинала. Я очень опасался того, что она сморозит какую-нибудь фигню, неправильно озвучит какие-нибудь условия и это потом выяснится, а мы будем смотреться разводилами, которые крутят ее на бабки. Мне хотелось все решить максимально по-деловому, чтобы даже намека не было на какое-то давление или уговоры. Да – будем думать, как дело сделать. Нет – забыли и живем обычной жизнью, все как всегда. Поэтому я вышел в коридор, когда трепотня затянулась и стала переходить на шепот.

– Сережа, ну ты чего? – засуетилась жена.

– Ничего, – пожал я плечами. – Привет, Аня!

– Привет, – кивнула та.

– Ну, проходите на кухню, что ли? – пригласил я.

– Сереж, а может, мы там, в комнате пошепчемся… – заюлила жена.

– Марина, нет! – я настроился решительно. – Мы уже обсуждали. Разговаривать на кухне будем.

– О чем разговаривать? – Аня вертела головой. – Случилось что?

– Да я тебе сейчас объясню, – опять Марина принялась за свое. – Тут такое дело…

Но я не дал ей ничего объяснить, а потащил обеих на кухню. Там Марина заварила кофе уже на троих, мы сели за стол, и я начал излагать суть дела. Специально говорил не торопясь, раздельно, внятно. Чтобы никаких разночтений не было. Марина порывалась было в разговор влезть с какими-то подбадривающими репликами, но я ее предупредил о том, что выгоню с кухни.

Аня держалась молодцом. Разумеется, когда я подошел к сути разговора, то она заметно покраснела. И уставилась в чашку, мне уже в глаза не смотрела. Но не подскочила со злым шипением типа «чертовы извращенцы, а я вам верила!». Нет, досидела до конца разговора. Я подождал пару минут и сказал:

– Вот тебе ситуация во всех подробностях. Что скажешь?

Аня не отвечала. Тогда Марина опять подорвалась с места и начала что-то про «ты знаешь, я вот думаю», но Аня ее прервала:

– Сереж, мы поговорим с Мариной, ладно?

Я развел руками, типа «да ради бога!», взял кружку и вышел из кухни. Только дверь закрыл, как там сразу яростно зашептали. Я попробовал подкрасться и подслушать, но Маринка как почуяла и кинулась к двери проверять. Я успел свалить в комнату и услышал, как открылась и закрылась кухонная дверь. Потом на кухне забубнили голоса. Я прислушивался изо всех сил, но разобрать не мог ничего. Интересно было, капец! Вообще-то, это был разговор на МИЛЛИОН! И касался меня лично. Чего я больше всего опасался, так это того, что Маринка начнет давить на Аню. Вот чего бы мне ни за что не хотелось, так это ломать кого-то и потом всю жизнь об этом помнить. Ни за какие деньги голос совести не заглушишь. Звучит, может, и пафосно, но мне спокойствие дороже.

Бубнили там долго, темп беседы то ускорялся, то замедлялся. Иногда диалог шел на повышенных тонах. Я просто от любопытства подыхал. Вот послышались всхлипы. Ну, зашибись! Я встал и пошел на кухню. Да пошло оно все на хер, если она тут слезами заливается, то и не надо ничего. Навстречу мне из кухни выскочила заплаканная Аня, шмыгнула в ванную и заперлась там. Я зашел на кухню, поставил кружку на стол. Марина сидела с глазами на мокром месте и глядела в окно.

– Ну, довела человека? – спросил я полушутливо.

Жена не ответила.

– Чего она?

– Сереж, а как ты сам думаешь?

Я пожал плечами:

– Ну, так давайте забудем все и будем дальше жить-поживать.

– Она боится, что мы ее презирать будем.

Я опешил:

– С чего это?

– Сереж, ты тупой? – было видно, что Маринка ищет повод и сама себя накручивает, чтобы сорваться и тоже поплакать.

– Марин, я очень острый! – в тон ей ответил я. – И резкий, как пуля.

Марина опять отвернулась к окну.

– Она боится, что Валерка все узнает. Она боится, что в интернет выложат, и все знакомые и родные увидят и будут показывать пальцем.

Я кивнул. Нормальная паранойя. Бабы без этого не могут. Интернет же маленький, все на виду, а миллионы людей постоянно просматривают новые картинки и выискивают сходство с тобой. Это ж так очевидно и логично!

Тут на кухню зашла Аня, с красным носом и глазами, села за стол, взяла кружку и стала пить. И тоже уставилась в окно. Такая странная тишина установилась надолго. Понятно, что баб это вполне устраивало, но мне хотелось определенности, чтобы решить, что дальше делать. А игра в молчанку этому никак не помогала.

– Аня! – позвал я.

Она не отозвалась. Так же смотрела в окно, а в глазах снова показались слезы.

– Аня! – я не отставал. – Аня, посмотри на меня.

Она взглянула мельком, но снова отвернулась к окну. Ладно.

– Аня, ты неправильно оцениваешь ситуацию, – начал я разъяснять. – Мы не против тебя, мы полностью на твоей стороне. Мы тебя не осуждаем. Это твое дело, только тебе решать, как поступить. Мы тебя по-любому поддерживаем.

Аня опять разревелась и убежала в ванную. Маринка начала на меня шипеть:

– Вот чего ты начал?

А я зашипел в ответ:

– Так надо что-то решать, а не сидеть тут в окно пялиться! Сколько еще в молчанку играть будем? Идите вы обе, короче!

И гордо ушел в зал. Врубил монтажку, сижу и видео собираю. Сколько можно их облизывать? Они такие переживают, а я-то тут при чем? Не моя затея, не ко мне претензии. Вот и сижу, гордый такой. Эти две курицы опять на кухне заперлись, да мне по фигу уже.

Сидели они около часа. Потом вышли в зал и стоят, в дверях мнутся. Я прогу стопорнул, на них смотрю. Аня перевела дух несколько раз, потом мне прямо в глаза посмотрела (дерзко, как наверняка ей казалось) и сказала:

– Я согласна.

Я показал ей рукой на кресло, они сели с Мариной.

– Аня, ты все хорошо обдумала? – спросил я.

Она только кивнула в ответ.

– Аня, мы тебя поддержим, как только сможем. Но тебе самой придется много делать, понимаешь?

Опять кивок.

– Ой, ну что ты пристал? – Маринка вылезла.

Я только шикнул на нее. И снова к Ане:

– Мы с тобой в одинаковом положении, понимаешь? Мы все вместе работаем на дядю, выполняем его заказ. Будем работать плохо – ничего не получим. Мы облажаемся – все в пролете, ты облажаешься – все в пролете. Мы в одной команде.

Кивок.

– Аня, работать надо будет очень хорошо, – продолжаю наседать. – И чтобы не просто с огоньком, а прям вот пожар и вулкан, понимаешь? Чтобы никаких сомнений!

– Мне Марина объяснила, – еще кивок. – Только у меня в рот очень плохо получается. А в попу я вообще никогда не пробовала.

И в пол тщательно уставилась. Зашибись!

Так, вот и начало конструктивного диалога!

– Ань, – сказал я как можно мягче, – ты не торопись! Все еще обсудим и обдумаем. Сейчас главное, что мы пришли к соглашению, а дальше все будем решать постепенно. Не умеешь чего-то? Ха, фигня! Учителя тебе наймем. Вон, Маринка все расскажет и покажет, да, Марин? За жалкие-то сто тысяч!

Аня не удержалась и засмеялась, Марина поддержала ее. Так что диалог налаживался прямо на глазах. Говорили уже нормально и долго, без слез и истерик. Обсудили возможности того, что нас кинут. Обсудили возможность попадания видео в интернет. Особо обговорили конспирацию от Валерия. Тут даже не обсуждалось ничего – Валерик будет вообще не в курсе.

Постепенно Аня успокоилась, начала подшучивать, храбриться и даже строить планы на то, как шикарно потратит эти миллионы. Я их оставил и пошел на кухню звонить Герману. Дозвонился сразу, озвучил достигнутую договоренность. По голосу было слышно, что Герман воодушевился. Спросил у меня почту и сказал, что скинет на нее задание.

После разговора вернулся к девчонкам, передал им содержание вкратце, еще раз напомнил, что теперь отступать некуда. Но у Анны настроение уже выровнялось, истерики отступили, все по-деловому. Марина поддерживала ее всячески, демонстрировала готовность помогать во всем.

Не обошлось, разумеется, без попытки срулить. Аня тоже начала предлагать нанять проститутку на секс-сцены, ну а она бы в крупных планах лицом бы отыграла. И еще бы за член – уж так и быть! – в финале подержалась бы. Ну, или снять все на «зеленке» отдельно и потом смонтировать, а она бы из своего гонорара нам бы тысяч сто отдала. Или вообще целых двести! Я этот бред выслушал, спокойно все объяснил, в деталях описал риски. До обеих донес всю серьезность ситуации. Покивали, согласились, но все-таки еще пару бредовых идей выдали. Я даже рассматривать не стал, просто проигнорировал. Потом Маринка завела разговор «когда артиста искать будем?» И тут они обе принялись нести чушь, типа мы еще выбирать будем, чтобы инструмент был побольше. Ха-ха-ха, еще и протестируем, надо же распробовать! А может, и нескольких выберем, пусть в запасе будут. Я вообще мулата хочу.

Я послушал эту ахинею и думаю: я на вас потом посмотрю, когда до дела дойдет! Вот вы в штаны-то наложите, сто процентов! А я вам тогда ваши приколы припомню.

– Для того чтобы партнера искать, нужно нам сначала тебя утвердить! – напомнил я Ане.

Но та уже кураж поймала, ей типа море по колено. Тут ноутбук у меня заорал, что почта пришла. Смотрю – сообщение от Германа. Вложения распечатал и пошел народ с инструкциями знакомить.

– Девчонки, слушаем внимательно! Знакомлю вас с планом действий. Итак, первое, что нам нужно сделать, – это внимательно посмотреть приложенные фотки. И на основании их сделать свои фотки, добиваясь максимального сходства. Еще позже пришлют два часа видео. Его нужно посмотреть и попробовать изобразить похожую походку, жесты и прочее. Так что работа начинается!

Выдал им распечатанные фотки, те уткнулись в них с интересом. Фотки обычные: много с лицом крупным планом с разных точек, эмоции разные. Потом фотки с семейного отдыха, с улицы в движении, в разной одежде, в разной обуви. Отдельно несколько с пляжа, в бикини. Этим я уже и сам заинтересовался.

Аня брала какую-нибудь фотку и пыталась повторить содержимое. Некоторые получались идеально, просто один-в-один. А на некоторых различия были сильно заметны. Марина с ней обсуждала возможности коррекции, как и чем править будут. Добрались до уличных фоток. Аня поднялась, стала изображать шаги, повороты. Пластика получилась вполне схожая. Потом стали смотреть в бикини. Маринка на Ане джемпер задрала, стала животы сравнивать. Потом что-то пошептались и ускакали с фотками на кухню. Долго там возились, я даже жрать захотел. Пришел, постучал в дверь, оттуда визг «Нельзя!»

– Мне скоро все можно будет! – напомнил я. – А сейчас я есть хочу, так что заканчивайте ваши танцы.

Тот день закончился на позитивной ноте. Марина и Аня уже начали какие-то практические шаги продумывать. Чтобы долго не тянуть, решили послезавтра фоточки сделать, чтобы Герману отправить. Уже в образе, для детального сравнения.

Когда Аня ушла, Маринка прыгала по всей хате, радовалась несказанно, планы строила на то, как деньги тратить будем. Я решил все-таки немного ее утихомирить:

– Марин, а ты в Ане уверена?

– А что может случиться? – вытаращилась она.

– Да что угодно! Решит передумать в последний момент, упрется в деталях, еще что-нибудь… Кто вас, баб, знает, на какую тему вам моча в голову ударит?

– Нет! – Марина решительно потрясла головой. – Все нормально будет. Мы с ней говорили, у них с деньгами так же все сложно, а свекруха довольна, говорит, приползете на коленях, а я еще посмотрю, кого пускать, а кого на улице оставить. А Валерке пофиг, это мама типа шутит.

– Ну а чего на кухню бегали?

– Ну как чего… Анькины жиры смотреть.

– Ну и как, все плохо?

– Как сказать… – замялась Марина. – Сложный момент. Пузище у нее, конечно, здоровый.

– У Аньки? – вытаращил я глаза. – Пузо? Где?

– Ну, там прям вот столько жира, – Маринка пальцами показала сантиметра два. – Когда защипнешь, там прям складка.

– Пиздец, вы больные! – не сдержался я. – Ладно, еще что плохого?

– Еще на ляжках «уши» такие прям сильно заметные. И сиськи немножко висят. Ну, двое детей, чего бы ты хотел?

– Я бы хотел получить деньги и не вляпаться в говно, – объяснил я немного устало. – Что-то еще?

– Понятно, что родинки разные и в других местах, волосы не того цвета и у Аньки длиннее, брови другой формы, уши чуть больше… – загибает пальцы Марина.

– То есть все плохо? – подытожил я.

– Ну почему? Можно постараться и все будет вполне похоже, – не согласилась жена. – Еще у «образца» татуха на ноге выше щиколотки, но с этим просто – я Виталику покажу, и он хной точно такую же сделает. Это вообще не проблема.

– Ты уж послезавтра постарайся фоточки сделать самые-самые! – потребовал я. – Чтобы мать родная не узнала.

– Может, отложим на недельку? Пусть она в солярий сходит, пилинг и все такое?

– Нет, Германа нельзя обманывать ни в чем. Сказали, что через день фотки будут, значит, должны быть через день.

Тут опять компьютер заорал. Это Герман прислал ссылку на видео. Скачал – полтора часа сборка из разных моментов. Снежана по улице ходит, по телефону говорит, на кухне возится, хмурится, улыбается, наклоняется, подпрыгивает, даже плачет. Шикарный сборник! Маринка через плечо смотрела вместе со мной, и было заметно, как у нее мозги ворочаются. Когда видео кончилось, она спросила:

– А какая у нее сейчас прическа?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Уточню у Германа. А что?

– Там в паре мест, где у нее волосы забраны наверх, сходство очень сильное. А улыбается вообще как сестра-близнец.

– А голос тебе как?

– Голос вообще мимо, – кивнула Марина. – У Ани хрипловатый немного и еще как-то… не пойму.

– Присвистывает, – подсказал я. – Заметно очень. У Снежаны такого эффекта нет. Можно будет голос отдельно записать и обработать, чтобы свести один-в-один.

– Слушай! – Маринка вдруг выпучила глаза. – А если это подстава?

– В чем суть? – не понял я.

– Ну, вот мы сделаем видео под эту Снежану, а Герман пошлет его мужу Снежаны. А у них любовь и он – бах! – застрелится? Или ее убьет? Или и ее, и себя, и детей? А мы виноваты будем!

– В наше время никто не стреляется из-за любви, – успокоил я ее. – Максимум – морды бьют. А потом, мы же не сможем копию сделать. Родинки не там будут, еще какие-то мелочи. Ну, схватит Снежану муж за волосы, начнет пиздюли выписывать и в телек мордой тыкать, а она ему такая: «А ну стоп! Вон у меня на жопе родинка в виде сердечка, а на видео ее нет! Это как?» И муж такой: «Ой, и правда! Чота я лишканул! Поехали тебе шубу купим!» И все. Так что не гони!

Марина задумалась, а потом спрашивает:

– А что, у Снежаны реально на жопе родинка в форме сердечка есть? Ты что, так внимательно ее жопу рассматривал?

Я просто выпал в осадок.

– Я рассматривал, – говорю, – миллион рублей. Такие вещи я прям очень внимательно рассматриваю. Прям тащусь я от таких вещей.

Марина тут же переключилась:

– Да, это круто! Прикинь, мы же сможем…

Но я ее прервал:

– Сначала нужно сделать фотки. И самые лучшие. После этого разговор пойдет дальше.

– Да сделаю, не переживай! – отмахнулась жена.

– И не забудь, как в письме написано, – напомнил я. – В том числе и голышом.

– Да-да, все будет. Только ты не смотри тогда! – неожиданно потребовала она.

– Марин, ты чего? – удивился я. – А как мне отсылать?

– Что-то мне не нравится, что ты на мою подругу голую пялиться будешь, – заявляет она. – Просто отошлешь фотки и все. И вообще, надо тебя тоже из дела вывести, как и Валерку. Я сама снимать буду.

– И монтировать сама? Марина, заболела, что ли?

– А, ясно! Ты просто хочешь к Аньке подкатить! – взвилась Марина.

Закончилось тем, что я послал ее в жопу и сел монтировать свадебное видео. Она ходила по квартире весь вечер, бубнила что-то. На детей сорвалась. В итоге завалилась спать и типа не разговаривала со мной. Мне пофиг было. Я тут-то и почуял, в какой гемор впрягаюсь. И что-то мне стало невесело. Возникла мысль поговорить с Денисом. Ну, поделимся с ним пополам – пол-ляма, это ж тоже крутые бабки. Зато ни нервов, ни головняка! Шикарно! Но потом жалко денег стало, аж капец.

Ну и дело-то интересное! Я ж нормально порнуху не снимал никогда. Один раз с Маринкой баловались на даче. И то она ныла все время: «Ой, а дай посмотреть! Нет, так я толстая! Удали быстро!» В итоге так от записи и не осталось ничего. Да и была какая-то фигня, хи-хи да ха-ха, несерьезно. А вот реальная порнуха – там и свет, и ракурсы. Вот это круто! Пацаны рассказывали, что будто какого-то оператора молодые после свадьбы позвали снимать первую брачную ночь. И там история такая фантастическая, ее всегда по-разному рассказывают. То вообще оператор невесте присунул, а то жених оператора драл, а невеста снимала. Я и раньше в эту историю не сильно верил, а после разговора с Денисом уже не сомневался, что это полное вранье. Но помечтать-то можно! И вот теперь такой шанс – самому порнуху снять!

Нет, Аня меня не сильно интересовала. Дылда, тощая… Маринка и то выше меня, а Анька выше ее. Не мой формат. Но посмотреть на подругу жены голышом – кто же откажется? Это прям бонус очень приятный. Но дальше-то круче будет – я ее вообще в процессе увижу! Вот это пруха!

С такими приятными мыслями в голове я и завалился спать.

Утром поехал на встречу с заказчиком, новым. Маринка дулась и не разговаривала. С заказчиком что-то не пошло – начал пальцы гнуть и гнать про то, что за те же деньги ему HD обещали. Интересно, кто? У нас в городе три камеры HD, и ни один владелец их на свадьбы не отдает. Короче, мне этот цирк надоел, и я с клиентом попрощался, типа как определишься, так позвонишь. Приехал домой, пообедал. Маринка фотки обрабатывает из Суздаля. Молчит. Ой, да и хрен бы с тобой! Начал музыку подбирать. Наша обычная приелась уже, надо было что-то новое. Сидел-сидел, слушал, искал, тут в плечо кто-то долбится. Снимаю наушники – жена стоит.

– Иди ужинать! – недовольно так. – Орешь, зовешь их всех, а они и не чешутся.

– Марина, – отвечаю, – я в наушниках. И работаю. Нам же денежки зарабатываю. Тебя что-то не устраивает?

Молча свалила на кухню. Сели, поели. Дети ушли, она посуду моет, я сиги достал. Хотел пойти в подъезд, но что-то меня понесло, я и говорю:

– Значит так, звоню сейчас Герману и отказываюсь.

– Конечно, тебе же деньги не нужны, – бубнит Маринка, не поворачиваясь.

– Мне деньги нужны, – отвечаю. – Но и нервы тоже не помешают. А если у нас дело с такого головняка начинается, то могу себе представить, что дальше будет.

– Может он себе представить! – опять бубнит. – А может, ты Аньку себе представляешь? Вон как сразу за идею ухватился!

Я прямо ушам не поверил.

– Ты чего гонишь? – спрашиваю.

А она как заорет:

– Это я гоню? Да ты на себя посмотри!

И как херакнет тарелку об пол. Я стою, охренел. А Маринка плачет, руками закрылась и из кухни выскочила. Постоял, закурил прям на кухне. Думал долго, потом пошел в зал, начал ноутбук упаковывать. Маринка на диване лежит, всхлипывает. Я камеру беру, чехол, все в большую сумку. Слышу, шмыгать носом перестала.

– Давай-давай, беги к своей шмаре! – говорит. – Все понятно! Только и ждал момента всегда.

Меня прямо в жар кинуло. Собрал сумку, тащу к выходу.

– О детях бы подумал! – говорит.

Ладно, дверь открыл, спускаюсь. Доволок сумки до машины, забросил, поднимаюсь за остальными. Маринка уже в коридоре стоит. Отодвинул ее в сторону, забрал сумку.

– Так вот и уйдешь? – говорит.

– Да, – спокойно стараюсь говорить. – Так и уйду.

– И на меня тебе плевать?

– Ну, так тебе же на меня плевать? Вот у нас и взаимность.

– Значит, это правда?

Остановился, посмотрел на нее.

– Марина, – говорю, – какая правда? Ты что-то придумала, на это сама же обиделась, а теперь я в этом виноват? Я давно свалить хотел? А что ж я тогда все в семью тащу? Не завел вон, как другие мужики, заначку и не складываю туда ничего, а все тебе и детям.

Стоит, молчит.

– К Аньке свалить я хотел? А что ж не свалил по-тихому? Сели бы с ней на поезд и в Москву, да зажили бы там. А вы с Валериком парьтесь тут с детьми, как хотите. Что ж я так не сделал?

Опять молчит. А я уж завелся, кипит прямо все внутри.

– Как маме твоей зубы сделать – на, возьми сколько надо! Папа твой машину поцарапал – давай поможем, базара нет! В Египет лететь? Давайте, собирайтесь! Все в семью тащишь, еще и с говном мешают.

– Ладно, чего ты завелся? – Маринка тихо так говорит.

– Это я завелся?

– Ну все, пойдем, поговорим нормально.

– Никуда не пойду! – уперся я. – Пока не извинишься, никуда не пойду.

Постояли, помолчали. Потом она и говорит:

– Ладно, извини!

– Ни хрена не ладно! – отвечаю. – Давай нормально.

– Ну прости! На нервах была. Доволен теперь?

– Марина, нет! – отвечаю. – Ни хрена не доволен! На каких нервах, Марина, что ты несешь?

– Так из-за Аньки…

– Да при чем тут, мать твою, Анька? Мы или будем это делать, или нет. И не важно с кем – с Аней, с Галей, с Машей. Или делаем, или не делаем.

– Да делаем, конечно! Просто она же моя подруга…

– Да хоть сестра! Это деньги, Марина, ты понимаешь? Но деньги непростые. Стоит только чуть-чуть слажать, и мы уже не получим, а отдадим. Причем все, что у нас только есть. Поэтому давай сейчас с тобой договоримся – никаких подружек, намеков, подозрений и прочего, понятно? Или даже не начинаем ничего.

Посидели, помолчали…

– Ладно, прости, – тихо уже говорит. – Просто день тяжелый, так неожиданно все. Сложно еще все так.

– Ничего сложного! – отвечаю. – Все как обычно. Как и любую свадьбу снимаем. Только молодые не танцуют, а ебутся. И денег нам в итоге – целый мешок.

Улыбается.

– Что, прям правда бы ушел?

– Да, правда! – серьезно говорю. – Такое дело из-за бабьих штучек обосрать нельзя, понимаешь? Это миллион!

– Ладно, все нормально. Больше не буду.

– Не дай бог тебе еще раз попробовать! Второй раз тормозить не буду. Это я серьезно предупреждаю.

– Да поняла я все!

– У нас с тобой шанс есть реально подняться. Нельзя его просрать, второго может и не быть.

Короче, помирились. Но долго меня еще трясло. И решил я тогда установочное собрание завтра провести. Чтобы намеков и прочего дерьма больше никаких не было, а только работа!

К обеду пришла Аня. Вся на нервах, суетится. Но укладку сделала и маникюр хороший. Выглядела неплохо очень, похоже на Снежану. Пока распаковывались в прихожей, я в зале сидел. Потом с пакетами обе ввалились. Я встал и пошел на кухню. У меня там комп видео считал. Но в дверях обернулся и толкнул речь:

– Девушки, давайте-ка с вами проясним один момент. Мы связываемся с очень серьезным делом. За него мы можем получить большие деньги, а можем получить и большие неприятности. Поэтому с самого начала давайте с вами договоримся, что работаем мы быстро, качественно, на совесть. Переделать возможности не будет, поймите сразу. Если что не так – заказчик просто нас пошлет, а мы будем бабки должны. Поэтому подумайте внимательно, все прикиньте. И если что-то не устраивает, то давайте лучше откажемся!