Читать книгу: «Мечта», страница 7

Распределительным Центром. Вновь прибывшие встают на весы, потом проходят

через рамку, потом час лежат в специальной комнате с разными предметами:

шарики, замочки, трупы собак, снова шарики какие-то, потом ваших несколько

забальзамированных трупов, потом снова шарики и замочки.

Какой-то концлагерь…

«Какой-то Концлагерь» – я так им тогда и сказала. А они в ответ: «Потерпите – мы

так отбираем контингент. Зато у нас никаких собеседований. Мы не будем

спрашивать вас о прошлом. Нам важно только ваше будущее». Мне показалось это

весомым аргументом и по-любому отличной альтернативой свалке, по которой ездят

бульдозеры и где в проекте вообще уже горнолыжный центр. Очередной

горнолыжный центр без горнолыжного удовольствия на этой унылой равнине.

Может быть, равниной уже занялись бы?

У Вас какие-то конкретные предложения? Я вот катаюсь – на пару часов удобно.

Не смею осуждать Вашего спонсора в пятидесяти километрах на Север – конечно,

это бизнес, и пусть он процветает. И прекрасно, что у нас есть всё под боком. Вот

только Океанариум самый большой в мире в Нижних Мневниках так и не

построили. И самую высокую башню мира в Большом Сити. Я люблю эту Империю,

я – одна из последних, здесь произведённых, но, по-моему, мы откровенно сдаём.

Моя бывшая хозяйка возила меня на юг, запад, север и восток от Москвы. Запад, Юг

и Восток на тысячи километров уже точно сдали. Там уже в самых правильных

местах висят тенты международных производителей напитков на фоне разрухи. И на

фоне неразрухи тоже. Остались Север и Северо-Восток. Там мало тентов. И ещё

можно спасти Империю. Можно спасти, если каждый из Вас задумается о

самобытности. И вообще-то, на этом можно неплохо заработать, своя идея всегда

лучше франшизы. Вы пиши́те мне в подземный мир, мы там в целом патриоты)) Но

уже не для всех это Родина.

Хорошо. Знаешь, я честная, как и Ты. Тебя же там накачали, как я вижу, идеями,

да? У нас тут не совсем про идею. Мы тут в Космос людей отправляем и Душу у

животных находим, да? У нас тут шоу. Это не про правду, это про интерес людей.

Не людей, а зрителей. Мы работаем на зрителя. (Смеётся и начинает говорить

тихо). Нам одно маркетинговое агентство нарисовало типаж этого нашего

зрителя – это же полный треш! Бездельники, алкоголики, неудачники. (Далее

громко.) Я работаю на Зрителя! Вот и рассказывай, что тут зрителю будет

интересно. Не вашему сообществу, а Зрителю.

62

Света, Вашему зрителю уже всё равно. Не стройте героиню экрана и посмотрите на

часы… Полпервого. И сколько тысяч нас всего лишь смотрит?

После этого теста нам выдали проездные… эти подземные трамваи – это наша, ну

вот по-честному, любовь. Они старые, как и мы, а ещё и перевозят нас – не по

расписанию, не по наполнению, а по важности перевозки. На остановке около

портала мы задаём своё настроение – из этого трамвай сам решает, когда прибыть.

Гостям мы раздаём китайские пояса, а сами пользуемся трамваями. И ждём их

бесконечно при своих постоянных плюс восемь градусов по Цельсию. К этому

климату конечно тоже не все привыкают, особенно Гости. Особенно Гости, которые

у нас остаются надолго или навсегда, Менеджерского состава, так сказать. Мы их

вообще-то не очень любим. Но куда деваться от их понаехавшей напористости.

Прервёмся на рекламу. Это реклама водки «Проект 307». И сигарет под этим же

брендом. И козьего сыра. Для всех смотрящих ТВ – это наш главный спонсор. И для

не смотрящих…

ГОРНОЛЫЖНАЯ СВАЛКА (от Колпачникова)

– Успел? – спросил я тогда, поправляя чёрный котелок. В одной руке у меня был

пластиковый стакан с вином, в другой какое-то тряпьё. – На вот, утеплись. Там должно

было рвануть с минуты на минуту.

– Мы сегодня играем в добрых, – сказала Маша. – Но кто мы?

Путь до каминного зала на вершине строящейся высотки занял не меньше минуты.

Вокруг здание окружал волшебный город со светящимися призмами на крышах. Была

ночь, и призмы светились разными оттенками: голубым, зелёным, желтым, и это был

огромный город счастливых людей.

В каминном зале играла приятная музыка. Я принялся танцевать. Я усердно танцевал

со своими манекенами, пока Маша заговаривала нашему картографу зубы.

Когда они пошли наверх, рюкзак с поясами для движения между порталами был уже

у меня. Я уже второй раз своровал рюкзак с поясами. В прошлый раз я своровал его у

готической Алисы, когда она заявила мне, что дальше не пойдёт. Когда она вернула мне

недорисованную карту. Когда я делал выбор между своими заповедями и

целеустремлённостью. Когда я передавал её подельнику привет из никогда не

существовавшей для неё Антарктиды. Целеустремленность победила, а кража рюкзака у

мёртвых кражей не считается.

По винтовой лестнице я поднялся наверх. С каждым шагом оркестр становился

громче. Половина участников оркестра, кто был с подветренной стороны, были одеты в

костюмы белых зайцев со свисающими ушами, Вторая часть была в строгих чёрных

смокингах.

Я не доверял Маше. Она играла какую-то свою роль. Она играла эту роль так

омерзительно бездарно, что я поспешил скрыться на лифте. Идя к лифту, я видел свои

полупрозрачные ноги и руки. Лифт, скрипя, поехал куда-то вниз.

Вышел я из него в холл современного здания. Пахло свежей отделкой. Я видел, что

изотопометр перешёл за тройку и у меня возник вопрос: “Назад?” Я не знаю, изобрели ли

лекарство для таких значений. Но куда назад? Ведь я не хочу назад! Я хочу только вперёд!

Зажигая свечи в головах напичканных взрывчаткой манекенов в Подколокольном, я

попрощался с Москвой. Я нажимал заедающую кнопку на краденом китайском поясе – и я

отправлялся в своё будущее.

Теперь назад куда? В Подземное Царство? Жить в этих вонючих прокопчёных

стенах с редкими выездами на “дачу” в недострой в Видном? Кому-то все эти шутки с рук

63

сошли, для них и Царство было шуткой, а я человек основательный. Я придерживаюсь

сценария. Здесь раньше была Свалка…

В холле нового здания меня встречает хостесс с белоснежной улыбкой и

рассказывает, как тут всё устроено. Говорит, что это самый современный в мире

горнолыжный центр мини-формата. Спрашивает, первый ли я раз. Как хорошо катаюсь.

Показывает, где взять в аренду оборудование. Где приобрести скипасс. Говорит, что они

изобрели специальные очки-замедлители – скатываешься в них по трёхсотметровой

трассе, а очки “увеличивают” скорость и дистанцию трассы в пять раз. Стоят много, почти

как годовая плата за аренду “Кораллов”. В аренду их взять нельзя. Я отказываюсь от лыж

и иду прогуляться. Кругом туман, то ли настоящий, то ли от труб ТЭЦ-21. Появляются

большие комары, несмотря на зимнее время. Покружив полминуты, они исчезают.

Я уже отдаляюсь от подъёмников и подхожу ко МКАДу, когда наблюдаю странное

зрелище. Вдоль тропинки сидят и стоят мои манекены. Они неподвижны, и у некоторых

горят свечи внутри черепных коробок. Идя далее, среди манекенов попадаются

удивительные чёрные создания – как с другой планеты. Со свисающими по бокам головы-

панциря чёрными склизкими дредами. Почти человеческих силуэтов, но с какими-то

складками. Пахнет от них псиной. Они также сидят и стоят вперемешку с манекенами.

Они, в отличие от манекенов, двигаются, и явственно показывают жестами, что мне

дальше.

Вскоре передо мной возникает небольшой бетонный контур. Я оглядываюсь назад –

теперь там только туман, посреди которого стоит ржавый мусорный контейнер, а вокруг

него несколько очень больших свечей. Я иду дальше, протискиваясь через разваленные

створки деревянных дверей. За входом плакат – плакат «Схема бомбоубежища Чагинского

завода бытовой химии». Заваленная мусором бетонная лестница идёт вниз, где

располагается приоткрытая герметичная дверь, очень тяжёлая. Приоткрывая её ещё

немного и испачкавшись солидолом, я оказываюсь внутри.

ПЕРЕПРАВА ВТОРАЯ

Вроде как это наша же лодка. Только другая. Полностью деревянная и поменьше. Не

для перевозки мёртвых – для перевозки счастливых. Когда счастье немножко

отстранённое и с лёгкой долькой приятной грусти. Лодка плывёт в приглушённом

солнечном свете, прямо над Москвой. Тут не только красивые облака с чёткими

контурами, хотя и их было бы достаточно – и деревянные помосты оборудованы, и ручьи

искусственные водопадом отовсюду спадают. Из настоящего – только сами облака, серый

город под нами, красивый только отсюда, ну и мы собственно.

Нас трое. Мы рассказали Вам разные истории. Разные, но про одно и то же. Про нас

и про наш путь. Про то, что мы всегда хотели быть лучше, достигать целей и делать

лучшим этот мир. Только пока мы двигались к цели, наши представления о мире, добре и

зле постоянно менялись. А мы уже в пути. Мы в разных путях к уже неактуальным целям.

Тоня берёт коктейль – из тех, что уже готовые, закатанные в пластик и

безалкогольные – такие теперь нравы – и переливает его в бокал-харрикейн, где уже лежат

в нужном количестве лёд, дольки фруктов, трубочки и палки-мешалки. Сейчас в тренде

всё диетическое и психиконеизменяющее. Снова садится в лодку.

Лодка медленно скользит по небольшой речке, дном и берегами служат кучевые

облака. Но в некоторых местах они дырявые, и кристально чистая вода уходит через эти

дырки вниз на Землю, словно через решётки ливневой канализации. Но наша река не

истощается – напротив, становится полноводнее благодаря потокам в виде водопадов,

скатывающихся каскадами с более высоких облаков. Кое-где висит пар, бьют гейзеры с

горячей водой, светит солнце. Тут очень хорошо, если не больше, чем на несколько часов.

64

Но билетов мы при себе не находим, чтобы свериться с графиком прибытия. Как-то не до

графика сейчас. Релакс “включённого” времени.

– А помните, как мы летали тут? – спрашивает один из нас, когда в просвете

появляются трубы Волгоградского проспекта.

– А кто-нибудь из Вас довёл до полной реализации в своей жизни хоть одну идею? –

спрашивает другой. – Идею, какой она виделась в первоначальном варианте, а не тогда,

когда она уже переставала быть важной.

Река неглубокая – где-то по колено, и мы периодически переступаем борт лодки,

чтобы взять напитки, которые продают по берегам на деревянных настилах. По облакам

ходить – как по вате или свежевыпавшему снегу на целине – проваливаешься сантиметров

на двадцать и хрустишь. Мы уже перешли на алкоголь, как в старые времена.

– Когда вам пришла идея перестать следить за модой? – спрашивает Тоня.

– Так что насчёт целей? – спрашивает один из нас. – Если в процессе того, как я

достигаю одного, цели у меня меняются – как быть? И что тогда писать в резюме в графе

«достижения»?

– А никого не смущает, что в Раю напитки продают изувеченные куклы? –

спрашивает другой. – Ты задаёшь им вопрос и сам же за них отвечаешь, воображая, что

отвечают они.

Тоня свесила ноги в реку и продолжала:

– Закрываю проект – так я решила. Закрываю очередной проект к потерявшей

значимость цели. Я всегда иду с таким упорством, всегда впереди всех, пока звезда

светит. Пока воспитание сына было важно мне. Пока моя красота была важна мне. Пока

лекарство для спасения человечества и собственное обогащение были важны мне. Но я

теперь хочу жить в процессе. Я не хочу достигать, я хочу впредь жить. Быть никем. Быть

собой.

Куклы сидели на деревянных помостах вдоль реки. Они не только продавали

напитки. Они просто жили. Кто-то стирал бельё, при этом сливая воду с порошком в

речку, из-за чего она местами делалась белой. Кто-то просто смотрел вдаль. Кукол

становилось всё больше и больше. Началась какая-то Эфиопия.

– Кто-нибудь в жизни занимался благотворительностью? – спросила Тоня.

– Кто-то согласен со мной, как я раньше согласился с кем-то, что людям нужно

предлагать удочки, а не рыбу? – спросил один из нас.

– Кто-то согласен со мной, что мы сами поймём, когда настанет время сделать что-то

для других людей? – спросил второй.

Начались сумерки. Попутчики исчезли, и теперь я в лодке один. Теперь и облака, и

вода, и воздух светло-серого цвета. А Москва внизу – чёрного. Холодает.

На правом берегу лежит и приглушённо светится большой синий куб. Я подплываю

к нему на лодке и беру его. Он из дерева и очень просто открывается. Внутри я вижу

единственную ярко-голубую кнопку. Под ней подпись – ПОРТАЛ НЕБО.

ПОДЗЕМНЫЕ ЦВЕТНЫЕ ТРАМВАИ – 2. Интервью

С.Г.: Мы продолжаем. Ты что-то говорила про трамваи.

Маша: Да. Трамваи у нас есть двух типов – чёрные и голубые. Что-то вроде разных

классов перевозки. Голубые – для руководства и почётных доноров энергии. Чёрные

– для населения, не приносящего энергию. На самом деле внутри они одинаковые,

просто покрашены разной краской. Но ехать в голубом, безусловно, приятнее.

Меньше всяких дураков. И когда сидишь внутри, кажется, что он как будто скользит

по рельсам, а не тащится по ним. Снаружи этого, конечно, не заметно.

65

Да что у Вас там, целые города?

Подземное Царство состоит из порталов. Это подземные помещения, как правило,

созданные человеком и заброшенные. Всего порталов около трехсот. Есть у нас

штабной город – мы как-то решили деценетрализовать аппараты управления, а то

все пёрлись в первый, исторический портал, и в трамваях было не протолкнуться.

Особенно тем, кому толкаться нечем.

И что у Вас с населением – не вымирает?

Коренное население из пластика – в массе своей куклы. Есть около двух – трёх

процентов разных пластиковых игрушек – зайцы, слоны. Они у нас либо в цирке,

либо библиотекарями обычно работают. Но, конечно, есть среди них и учёные. Но

после одного не самого удачного эксперимента про наш мир разведали и люди.

Сперва это были люди, кого мы по ошибке вытягивали при охоте за энергией. Мы их

бальзамировали, не знали, что с ними делать. Но потом – Вы правы – с демографией

у нас, как и во всём цивилизованном мире, полная задница, и мы приняли решение

разбавлять Царство людьми, если те хотят с нами жить и приносить Царству пользу.

Жить под Землей?

Да. Некоторые считают, что это лучше, чем лежать в Земле. Наш R&D центр

научился налаживать контакт со свежеумершими – стараемся выходить на

подающих надежды и ещё молодых. Закачиваем с них авансом энергию. Проводим

тестирования. Даём вид на жительство. Мы – Царство колоссальной веры. На самом

деле, практически все люди, кто с нами живёт, прекрасно ассимилируются и живут

на благо нашего общества. Разделяют ценности общества, в котором живут, а не

противопоставляют себя обществу. У Вас тут наверху много любителей

попротивопоставлять. Говорят, мы не такие, и ноют. Вы либо делайте что-то для

улучшения мира, либо живите там, где хотите жить. Чего сидеть здесь и жаловаться?

Не мешайте радоваться и созидать другим. Не будьте депрессивным балластом.

Многие ex-люди в Царстве переходят в Штаб. С креативом и мозгами у некоторых

из вас и правда получше, чем у пластика. А с теми, у кого похуже – мы и не

связываемся.

И сколько у Вас людей?

Процентов четырнадцать-пятнадцать сейчас. Пока мы установили верхнюю планку в

двадцать процентов – всё-таки мы годами культивировали уникальную культуру – а

эти, ещё чего, Церкви начнут строить и пудрить друг другу мозги.

А семьи создаёте? Бывает, что в семье один мёртвый человек и одна кукла? И кто

тогда дети?

У нас так не принято. То есть об этом вообще ничего в уставах не написано. Но

поскольку, как я говорила, мы набираем из высокоинтеллектуальных людей, они

как-то и при жизни были не особенными любителями разных биологических

рудиментов. Они рассказывали, что у Вас большая часть мира только и делает, что

рожает детей, половине из которых нечего есть. Они обычно говорят, что их вклад

будет больше, если они позаботятся о развитии, досуге и здоровье уже имеющегося

материала, чем поддаваться стадным инстинктам. В общем, к нам примерно такие

66

попадают. (Тихо.) Хотя я, честно говоря, не уверена, работают ли у них там после

смерти аппараты. Мозги хотя бы работают.

Ну а платоническая-то любовь у Вас там есть?

Платоническая дружба есть))) А любовь… Может, у кого-то и есть. Я не знаю, что

это такое.

КОМИТЕТ ДЕЗИНФОРМАЦИИ – 1 (от Никиты)

Как я уже говорил, мне дай только во что-нибудь ввязаться. Чем сумасброднее

кажется идея изначально – тем она интереснее в реализации. Попробуй-ка реализовать

идею, сразу понятную всем – там такой ажиотаж и конкуренция начнутся, что всем

нелюбителям вставать в пять утра там уже и места не будет. Я-то встать в пять могу, но не

факт, что мне захочется каким-то конкретным проектом заниматься по будильнику. Я

человек настроения. Так что я не лезу в мейнстрим. Я был таким при жизни, я остался

таким же после смерти.

Но в целом меня всегда выбирают обстоятельства, хотя это как посмотреть. Если бы

я тогда не захватил с собой искалеченную пластиковую куклу из заброшенного дома в

деревне Измайлово – может быть, я сейчас читал бы очередную лекцию бездельникам в

Бибирево. Или путешествовал. Или большую лохматую собаку бы завёл. Или всё это

вместе, и ещё миллиарды других вещей бы делал.

Если бы жители Подземного Царства не страдали ностальгией – я бы до сих пор был

приличным живым человеком. Возможно, переехал бы из Перово в волшебный город

Видное. Открыл бы уже свой туристический проект, о котором столько всем говорил. Мне

всегда казалось, что я ещё только начинаю жить, что всё самое великое и лучшее -

впереди. Но тут со мной снова не посоветовались.

Если бы Маша не была такой успешной куклой и не обходила регламенты

Подземного Царства о путешествиях строго в ночное время – я бы не потерял сознание,

энергию, а вместе с ними и управление автомобилем на МКАДе. Потом были эти

бесконечные тесты. Я не злился ни на кого. Просто в очередной раз всё круто поменялось.

К тому же у меня уже был близкий друг в Царстве. Друг, который должен был бы стать

Врагом, по всем логическим каноном жанра, но я не из этих. Я не из этих, у кого враги. У

меня или Друзья, или Никто.

Маша чувствовала некоторую вину и взяла надо мной шефство. Результаты тестов

быстро позволили мне получить гражданство Подземного Царства. Чего я там наверху

никогда бы и не подумал делать – строить карьеру – я начал претворять в жизнь здесь. И

очень быстро получил пропуск в Голубые трамваи. Очень быстро я перешёл работать в

Штаб и возглавил Комитет Дезинформации. То, что я всегда хорошо умел делать.

Для людей тут уже было изобретено противоядие. Мы выпивали по утрам раствор

обыкновенной зелёнки. Но нам не рекомендовалось находиться долго в зонах выше 3,0 по

изотопометру, и речи не шло заходить за четвёрку.

К моменту моего прихода в Подземное Царство в нём творилась лёгкая паника.

Программу по выкачиванию энергии у спящих людей запустили кое-как, с вопиющими

нарушениями регламентов. Помимо жертв среди кукол, которые не смогли вернуться с

охоты и остались у озадаченных людей “вещдоками”, появилось некоторое количество

перебежчиков из числа бывших мёртвых людей обратно. У каждого была своя схема – но

в основном это выглядело так, что ex-человек научился добывать себе энергию мечтаний

наверху. Они были более амбициозны, чем Царство Мёртвых Кукол могло им

предложить. Мало того, что мы теряли лучших и умнейших представителей Царства – так

они ещё на знании наших истин планировали создать свой бизнес на Земле. В виде,

67

например, всяческих противоядий. И мы были уверены, что эти гении его правда

создадут. Пусть первые пару лет это будет премиальный сегмент для богачей, но потом

появятся копии, и это противоядие будет доступно каждому. Как мы тогда будем

добывать энергию? Нашему Царству грозило сырьевое проклятие, как и стране наверху –

только если они сырьё не смогут за ненадобностью продать, мы его не сможем купить, что

ещё печальнее. Нам не у кого будет купить.

Перед моим комитетом была поставлена задача следить за информационным полем

наверху, активно бороться как с появлением любого знания о существовании нашего

Царства, так и, что более важно, отслеживать появление различных бизнес-проектов,

связанных с разработкой противоядия. Я ознакомился с кучей различных трудов и

документов, касающихся деятельности КГБ, ЦРУ, МОССАДа и подобных структур, всё,

что удалось найти.

На первых порах мне устраивали всяческие проверки и облавы, приглашали на

коварные беседы к Начальнику Штаба – всё-таки здесь я был меньшинством, практически

иностранцем в Царстве Кукол, они боялись, что я могу стать очередным перебежчиком.

Но я достойно прошёл этот этап и, кажется, мне поверили.

Я сделал Машу своим заместителем и доверил ей Отдел Вербовки. Это что-то вроде

контрразведки, если проводить параллели. Её группе предстояло выходить на

исполнителей в стане врага и вербовать их. Маша показывала хорошие результаты по

своим задачам, и в скором времени Комитет Дезинформации стал одним из

основополагающих столбов Царства с точки зрения реализации сложнейших задач. К нам

даже для перенимания опыта приезжала делегация из Содружества Списанных

Покрышек, но это уже выходит за рамки этой книги, поэтому тут данную тему развивать

не будем.

ПОРТАЛ “СЛЁЗЫ” (от Колпачникова)

Итак, я отправился на поиски этой карты. Студия моя уже разлетелась в пух и прах,

так что у меня теперь осталась единственная значимая цель. К тому же понятно, что я из

этих подземных лабиринтов никогда не выберусь, вероятно, меня уж и нет на

поверхности, может я там со своими манекенами взлетел на воздух – кто ж это теперь

знает. После горнолыжного курорта с призраками я спустился в этот зашкаливающий

энергетикой вакуум, я теперь в легендарном Радиоцентре, он же лаборатория Чагинского

завода бытовой химии. Да у этого места тысячи названий, над ним уже микрорайон

строится, но тут такое всё капитальное, что ломать никому не надо. Проще заварить. Но

нам, жителям Подземного Царства, эти консервации не указ. У нас есть китайские пояса

телепортации – то, что здесь за миллионы – там давно масс-маркет.

Итак, я в Радиоцентре. Вокруг разбитые мониторы. После моей бывшей супруги

Антонины с примкнувшим к её деятельности моим бывшим сыном Тимуром тут полный

хозяйственный коллапс. Полная жопа, если сказать проще. Кругом валяются её

подопытные собачки, точнее их резиновые наряды – всё, что от бедолаг осталось. Это же

надо придумать – кормить собак старыми автомобильными покрышками. Они, я полагаю,

немного к другим условиям готовились, когда она обещала им человеческое обличие.

Пахали тут на неё наверху. А она просто “закрыла проект”. Так же как тогда – “просто

ушла”. “Поменялись приоритеты”, “поменялось настроение” – так она сказала. А я до сих

пор её люблю. Хотя и ненавижу тоже.

Вспоминается, когда был ещё маленьким мальчиком, я бегал по зелёной лужайке.

Этот искусственный газон мало кто тогда в СССР мог себе позволить. А у нас он был. И я

тогда хотел стать Первым Президентом СССР. Мои соседи по даче хотели быть

космонавтами и шахтёрами, а я – Президентом страны. “Которой больше нет на карте”,

как говорит одна из интереснейших певиц.

68

Я помню об этом здесь – в этом затхлом затопленном подвале.

Бл.! Я знал, что она это всё задумает. Знаете, есть такая привязка к человеку, когда

уже не важно – правильно ли там или неправильно, ложится ли это в Твой курс или нет –

просто Ты следуешь за ней. Не позволяет гордость и обещания идти в открытую – так

следишь через сеть, собираешь информацию. Она собралась подарить миру лекарство. Да

я готов ей отдать всё – и сделать всё, готов всё сделать для успеха её проекта.

Безвозмездно, ради своей Любви!

Как будто я не знал, что она мне позвонит в тот день. Как будто я не знал, что она

назовёт другой адрес. Как будто я не жил с ней десять лет, чтобы изучить её вдоль и

попёрек. А с кем ей ещё было соревноваться, как не со мной? Какого ещё врага выдумать,

как не меня?

И они ещё будут плавать на лодках – и под землёй, и в облаках – и она там будет

представлять себя молодой стройной девочкой. Хотя, если честно, и в лодку уже не

поместится. А все эти её малолетние дружки подпевают ей, впихивают её в свои романы.

Она их просто купила. Не деньгами – деньгами правильных людей не купишь. У

правильных людей есть свои деньги, которые они готовы отдать кому угодно. Купила

своим образом, своей внутренней энергетикой, своим шармом, необычностью. Рассказала

пару историй, из которых всего пара ярких и наберётся в её жизни, но “слушатели” всегда

разные, поэтому достаточно.

Я иду в дальний угол. Здесь повыше и посуше, и изотопометр перешёл за 4,0. Он вон

лежит сломанный в луже, но я и без него понимаю, что к чему. Передо мной чёрная

занавеска, которая колышется так, словно здесь может быть подземный ветер. Я понимаю,

что это конец, и меня это совсем не печалит. Мне всё равно. Можно подумать, такой

исход был непонятен с самого начала. И это состояние полного безразличия так приятно.

И тишины, и одиночества. Я отдергиваю штору и вхожу в небольшую комнату, залитую

синим светом. Стены неровные, как в пещерных отелях Каппадоккии. По ним стекает

вода.

По ним течёт вода, и я разуваюсь. По полу – тёплая минеральная вода, в которой мне

приятно стоять босиком. Какие изотопометры?, не ради них я прожил свою жизнь.

Я пришёл сюда за картой завоевания мира, и она теперь в моей голове. Я вижу в

этой комнате разные потайные крючки, за которыми другие порталы. Я шёл сюда с целью

найти их, но я нашёл свой предел. Это правда, именно то, чего я достоин. Дальше я не

готов и не хочу.

Вероятно, я изначально поставил себе приземленные цели. Увеличивал

существующие на двадцать – сто процентов и остался, по сути, там же, но в два раза

больше. Это значит, что остался ровно там же, потому что мир тоже ставил двадцать – сто

процентов. В зависимости от страны и истории. В зависимости от “эффекта низкой базы”

и степени запущенности. Никакой революции я себе не намечал, как я теперь вижу, хотя

душа революционна. Была любовь, но не было настоящей любви к себе, как я теперь

понимаю. Как можно подарить другому человеку любовь, не любя себя? Как можно

сделать подарок, который Тебе самому не важен? Кому нужно счастье от несчастливого

человека? Как можно подарить счастье, если Ваше счастье разное?

В этом портале мои манекены сидят на лавках. Вообще, мне расписывали эту

красивейшую точку, как лучший трамплин в другие миры. Или в никуда. Или это должна

была быть последняя картинка в жизни, а это оказалось просто каким-то подобием сауны.

Все потеют, кроме моих манекенов со свечами в головах. Моего социалиста Макса уже

нет в моей жизни, как и меня в его жизни, хотя когда-то мне казалось, что это именно тот

“коллега”, который на волне. С которым мы совершим кучу никому не заметных

“революций” и станем счастливы. Он не сражался ни на каком “Водном Стадионе”, это

просто посвящение ему. Мог бы сражаться. Но там ничего и не происходило. Да он бы и

не поехал.

69

Поехали те, кого я не знал, и кем не сильно дорожил. Поехали случайные люди,

которым я улыбался как близким. Мне было важно кому-то улыбаться.

Итак, мы в этой сауне с манекенами, сидящими на лавках. С выжившими после всех

экспериментов манекенами – кто без руки, кто без ноги, а кто и без головы. Потею только

я, а они просто покрываются конденсатом, как будто только что прибыли с северного

полюса. Они мне родные и чужие одновременно. И ещё тысячу полярных чувств к ним

испытываю.

Я пониманию, что я уже давно перешагнул 4.0. Здесь беспомощно лекарство,

изобретаемое этим малолеткой, который читает лекции в воскресных школах, лекарство,

изобретённое уже моей бывшей женой, у них всё равно руки не дошли ещё до таких

изотопов.

Я просто вспоминаю свой советский луг. Прелесть того времени была и в том, что

можно было быть лучшим за своим занавесом. А теперь я не знаю универсального

критерия – Тебе любой бомж или проповедник может сказать, что он лучший, и ведь это,

вероятно, может оказаться правдой. Критериев уже нет. Критерии разнокалиберны. Мой

лучший в СССР газон уже никому не важен, а скорее смешон.

Здесь полное и безвыходное подземелье, но я не сдаюсь. У меня много энергии

мечтаний – и я, уже лежащий в воде, придумываю очередной лифт. Это лифт, где не

нужно нажимать кнопки. Это лифт, где можно отправиться сперва в облака, где чья-то

лодка покачнётся, а затем отправиться выше. Я знаю Тоню, и знаю её границы – она могла

продумать самую смелую стратегию на Земле, а я полечу дальше. На спутники или другие

планеты. Я построю там кучу саун, и уже без этих пластмассовых придурков, которыми я

был вынужден окружить себя на Земле. Проще начать с чистого листа, чем исправлять

свои старые ошибочные, почти уже достигнутые цели, которые тянут Тебя магнитом в

прошлое.

КОМИТЕТ ДЕЗИНФОРМАЦИИ – 2 (от Никиты)

В нашем комитете мы в качестве приоритетной задачи поставили обнаружение лиц,

вообще что-либо знающих о Подземном Царстве. Не говоря уже о тех, кто затеял

подрывную для нашего выживания деятельность – изобретение противоядия.

Нет ничего проще, чем мониторить социальные сети. Чуть сложнее – но тоже

реализуемо – получить доступ к поисковым запросам. Самое трудное – это фильтровать

потом всякую чушь, к нам не относящуюся. В моем комитете семь кукол каждый день

просматривали и разбирали такие посты и запросы.

Да и что это вообще у людей за привычки? Вместо того чтобы думать о своей

земной жизни, улучшать саму Землю и жизнь граждан они думают, а что же потом? Мало

им целей на пятьдесят лет, они хотят знать, а что будет через сто. А некоторым даже

неинтересна уже и сама земная жизнь. И я отчасти могу их понять. На Земле как-то всё

медленно происходит. Мало волшебства и много сопротивления. Чем прикажете

заниматься два – три часа ежедневно в пробках? Через какое-то время весь креатив по

прослушиванию электронных книг, изучению иностранных языков и экспресс-курса по

вязанию в пробках заканчивается, и посещает мысль, что где-то – в другой стране ли, на

другой планете ли, в другом параллельном мире ли – можно жить быстрее и интереснее.

Или медленнее и интереснее. Или спокойнее и понятнее. Или волшебнее и непонятнее –

это всё на любителя. Понятно, что людям, имеющим развитый фантазийный аппарат, всё

чаще кажется интересной идея о параллельных мирах. И вот там-то и начинается работа

моих семи “девочек” – весь этот бредовый мусор прочесать. Пускай они открывают какие

угодно несуществующие параллельные миры, кроме существующего нашего. Мы освоили

даже SERM, используя его как контропродвижение – писали сами посты, которые бы

уводили от нашего Царства от греха подальше. Чтобы не начали в практическом плане

70

разнюхивать. Разыскивать входы. А это было технически сделать совсем несложно –

главное знать, где копать. Это примерно в двести раз мельче, чем Кольская сверхглубокая

скважина. Это примерно на уровне метрополитена.