Цитаты из книги «Фиаско», страница 2

Цивилизацию поймать трудней, чем однодневку.

Разум человека, как и любая система, перерабатывающая информацию, не в состоянии провести резкую границу между полной уверенностью и домыслом.

Имеет ли вообще значение мнение населения во время столетней космической войны?

Более зрелая наука, хотя и не предугадывает будущих открытий, знает, что они возрастают экспоненциально и за несколько лет добывается значительно больше сведений, чем раньше за тысячелетия.

Ему нужно было пройти через рубку, и там он застал Гарраха, занятого манипуляциями, которые в других обстоятельствах могли бы вызвать смех: Гаррах был на дежурстве, ему захотелось выпить сока из банки, он слишком энергично открыл ее и теперь, плывя наискось к потолку, гнался с соломинкой во рту за желтым шаром апельсинового сока, слегка колеблющимся, как большой мыльный пузырь, чтобы всосать его – и быстро, прежде чем сок облепит лицо. Открыв дверь, Темпе задержался, чтобы волна воздуха не разбила шар на тысячи капель, подождал, пока охота Гарраха не завершилась удачей, и только потом ловко оттолкнулся и полетел в нужном ему направлении.

Когда мы отворачиваемся от мира, мир не исчезает.

Действия разумный существ либо неразумны, либо непонятны.

В конвенции ООН должно быть положение, запрещающее допускать в астронавтику идиотов.

Где мысль, там и жестокость. Они ходят парой. Это приходится принять, если нельзя изменить.

Что такое здравый смысл? То, что содержит интеллект, основанный на тех же чувствах, что и у обезьян. Интеллект, познающий мир в соответствии с законами, сформированными в его земной биологической нише. Но мир за пределами этой ниши, этого рассадника умных человекообезьян, имеет особенности, которые нельзя взять в руку, увидеть, укусить, услышать, ощупать и, таким образом, освоить.