Читать книгу: «Умные мысли, которые делают тебя дурой», страница 6

Галин Петровна перекрестилась:

– Прости меня, Господи… Так бы и придушила ее этой подушкой.

Она рассказала соседке про мать, как старуха сказала ей «ну и сдохни», и разрыдалась.

– Она меня не любит… Она любила брата, а меня совсем не любит.

Жена электрика, всегда готовая помочь, испуганно смотрела на покрасневшую Галин Петровну, она сказала ей, что нужно срочно вызвать мужа, ехать домой, отключить телефон и спать, сколько спится, а она тут сама…

– Что ты думаешь, я с ней не справлюсь? Это она с тобой широка, а на чужих она кричать не будет, с чужими она потише.

Галин Петровна согласилась, но пока к ней ехал муж, с работы через город, она решила покормить родную мамочку. Ты будешь яичницу, мама? Мама будет яичницу. Какую тебе? Глазунью? Хорошо, я пожарю глазунью. Не пережарю я, мама, я не пережарю, чтоб был мягкий желток, хорошо, будет мягкий желток тебе, мама…

Она положила два яйца на тарелку вместе с хлебом и квашеной капустой, понесла это все подавать, и чуть-чуть не дотянула до материной кровати. Посреди комнаты у смертного одра старухи Галин Петровна упала. Она отключилась и не слышала, как кричала ее мать, звала на помощь, как прибежали соседки, приехала скорая, и медсестра просила, чтоб отодвинули гроб, из-за которого не проходили в узком коридорчике носилки.

Умерла или нет? Кому достался гроб? Интересно вам, знаю. Я столько вас промучила этими байками из собеса, за что прошу прощенья, со старыми больными бабками не только в жизни, но и в книжках тяжело. Нет, я не буду ерничать, я не оставлю вас в догадках у пустого гроба, хочу вас сразу успокоить – в гроб легла старуха Лидь Иванна, а дочь ее Галин Петровну откачали, сейчас с ней все хорошо.

Ее привезли в больницу вовремя, отправили в реанимацию, и выяснилось, что у нее никакой не инсульт, не инфаркт, у нее отказывают почки. Три недели она провела в больнице, и в это время наша Панночка умерла. Мы во дворе тогда все удивились, как мало она протянула без дочки, и я шутила, что старая вампирша и месяц не смогла прожить без донорской крови, и мы с соседками смеялись возле гроба, который стал для нас привычной деталью интерьера.

Галин Петровне рассказали, как испугалась мать, когда ее увезли в больницу. Старуха Лидь Иванна сразу притихла и все дни сидела на кровати молча, вцепившись в подушку. Соседки заходили к ней проверить, покормить, но есть старуха не просила, она не реагировала ни на Жену электрика, ни на Соседку-медсестру, не разговаривала с ними, и только иногда звала свою дочь, Галин Петровну, не орала в дверь, как обычно, а тихо, как в бреду, качала подушку и напевала как ребенку: «Галенька, Галюшка, доченька моя»…

Галин Петровна плакала, когда все это слушала, но лицо у нее сияло, как будто она получила пятерку от своей милой мамочки. Да, Галя, хорошая ты девочка, мама тебя любит, мама тебя хвалит, все ты правильно делала, Галя, ты тянула эту дрябленькую угасающую жизнь сколько могла, терпела, умница, давала матери возможность отщипнуть от себя хоть денек, хоть кусочек…

В общем, Галин Петровна поверила своей теперь уже покойной матери, сцена с подушкой ее впечатлила. Они поплакали с Женой электрика, и только я, молодая нахалка, была уверена, что наша Панночка играла до последнего вздоха. Так я считала раньше, а теперь не знаю… Вампиршей была старуха или не вампиршей? Сегодня я вообще ни в чем не уверена так, как раньше, в свои двадцать три, когда мне казалось, что жить мы все будем вечно, и никто никогда не умрет, даже противная старуха Лидь Иванна.

Где-нибудь, как-нибудь, с кем-нибудь…

Я приехала в Питер к подружкам и попала на странное мероприятие. Мои подружки затащили меня на день рожденья к своим подружкам.

Компания была серьезная, мне сразу налили штрафную в хрустальный фужер, я первый раз попробовала водку из фужера для шампанского, а было мне тогда уже под тридцать. «Пей до дна, пей до дна!» – это помню. Огурчик. Сыр. Шашлык. Запели. Но мне все время кажется, что за столом творится что-то непонятное, что праздник какой-то неправильный. Потом пригляделась, и точно – не так сидим! За столом одни бабы, ни одного парня нет.

Когда мы вышли на балкон курить, я попыталась исправить положение, познакомилась с мальчишками, которые гуляли тут же в ресторане такой же аномальной чисто мужской компанией. Симпатичные были мальчики, это я тоже помню, парочка из них мне понравилась, но девушки меня затолкали обратно в кабинет и поругали за неразборчивость. Мы, говорят, не собираемся цеплять кого попало, а ты – шалава, вот тебе еще штрафной.

В итоге, напились все безобразно, писали смс каким-то бывшим, утром бодун, но с кем попало никто не спутался. И мне, легкомысленной гостье, как старые бабки двадцать раз повторяли: «Уж лучше быть одной, чем с кем попало».

А я не спорю, я согласна, с кем попало – не в кайф. Только я не могу понять, почему сразу «с кем попало»? И если речь идет про некое ничтожество, то почему тогда вообще мы говорим о нем? Ведь мы не говорим с такой же гордостью – уж лучше жить без ресторанов, чем есть в кафе на Павелецком… Никто себя не убеждает – уж лучше весить сто кило, чем сто пятнадцать.

Шучу… Конечно, я шучу, что делать остается. Всерьез эту тему, «быть одной», ворошить страшно. Во-первых, не хочется обидеть никого случайно. Обидеть, потому что тема женского одиночества, которую мы теперь корректно называем самодостаточностью, напрямую связана с женскими травмами, которые получены от кого? От кого попало, в основном. А во-вторых, сейчас брякну что-нибудь не то, и разорвут. Они умеют, эти самодостаточные женщины, порвать оппонента. И что теперь мне делать? И сказать хочется, и рот открыть боюсь.

Сейчас попытаюсь выкрутиться. Что думаете, я не смогу протолкнуть свою контрфеминистскую темку и не нарваться? Смогу, есть метод у меня любимый. Я вообще ни слова не скажу, буду молчать до упора, отдаю микрофон тем самым девчонкам, с которыми тогда сидела за столом. Прошло десять лет, но я помню всех, кто наливал мне штрафные.

Марина, сейчас ей сорок шесть. Марина у нас черная вдова, замужем была четыре раза. Первый повесился совсем молодым, с дочкой оставил ее, второй и третий не вышли из запоев, четвертого убили в пьяной драке. С такими мужьями она и сама чуть не спилась, потеряла здоровье, но успела выбраться из этой мутной водички, правда, только в сорок лет. А девочка была красивая, способная, из приличной семьи, сейчас она успешный блогер. Временами заходит на сайты знакомств, но каждый раз убеждается, что кроме гоблинов ей жизнь никого не посылает. Семь лет она живет одна, в тишине, в покое, без скандалов, без храпа пьяных больных самцов, без ругани с их грубыми мамашами. Своих старых подруг, которые тебя считают инвалидом, если ты не замужем, она тоже оставила. Ей хорошо одной, дома у нее теперь уют, цветочки, и советская эстрада вместо шансона, она заботится о своей маме, играет с внуком, и удивляется, почему же она только в сорок, только после смерти последнего мужа, затормозила над обрывом, почему в тридцать лет ей казалось, что жить одной страшно? Свои семейные годы Марина считает выброшенными на ветер, а за дочку рада, с зятем ей повезло.

А вот и я о том же! Это же очевидно всем – неудачный брак вредит здоровью в сотни раз больше, чем спокойное одиночество. Поэтому Алену, следующую мою подругу, сразу бесит, когда ее начинают жалеть – что ж ты все одна да одна…

Алена, роковая брюнетка, сорок четыре, с единственным мужем развелась пятнадцать лет назад. Муж катапультировался, когда она ухаживала за умирающей матерью. С тех пор наслаждается свободой, крутит романы, но в хозяйственные отношения с мужчинами не вступает. Она всегда смеется над этим провинциальным убеждением – «если у тебя нет мужика – ты несчастная», особенно когда глядит на своих замужних подруг.

– Встречаю ее… – рассказывает Алена, – морда серая, выглядит жутко, одета как тетка, не видит ничего кроме работы, поговорить не о чем… Муж бухает, лупит ее, денег не приносит, но зато она замужем! Так еще и жалеет меня, как же я одна да одна… А я приехала только что с ипподрома, на прошлой неделе с парашютом прыгала, Новый год на Бали… Живу как мне хочется, иногда вообще выгоняю всех любовников на фиг и всю зиму спокойно читаю, одна, в тишине, и никто меня не дергает! А эта дура меня еще за что-то жалеет!

Молчу. Обратите внимание – я сейчас ни слова не сказала, представляю следующую героиню.

Оля, ей скоро сорок, развелась в двадцать пять, через год после рождения дочери. Не смогла справиться с молодым пьяным дураком, однако в трезвом состоянии ее бывший муж для сельской местности был неплох, помощь ребенку она получала. Дочка выросла, поддерживает отношения с отцом, с его новой женой и младшей сестрой, Оля с ней иногда ругается на эту тему. Замуж она больше не вышла, считает, что ей просто не повезло, не встретился серьезный мужчина, а за кого попало не имело смысла. Правильно! Жизнь ее устраивает, она закрытый человек, живет в селе, любит огород, работает на кондитерской фабрике. «Может быть, раньше, еще лет в тридцать, я и хотела любви, и еще детей, но сейчас мне это не нужно. У нас на фабрике тяжелый график, два дня в ночь, день на отсыпку, потом выходной и опять на работу. А если срочные заказы, тогда и выспаться не успеваешь». Молодец, женщина! Хотя бы это я могу сказать?

Тамара, тридцать семь, дважды в разводе, от первого ушла сама, второй сбежал после рождения больного ребенка. Чиновница, руководитель среднего звена, общественный деятель, бизнес, деньги – все у нее есть. Хотела бы встретить богатого влиятельного мужчину и родить еще ребенка, но пока не складывается. Случайные связи со статусными бегемотами оргазмов не приносят, а чувственная нищета ее не интересует. Несмотря на гормональные сбои, к своим сексуальным потребностям относится с пренебрежением, сублимирует в спортзале, все силы концентрирует на развитии ребенка. Ведет общественную работу по поддержке детей инвалидов, временами на ее аккаунтах появляются фото в купальниках, мужчины обращают на нее внимание, но связываться с кем попало она не собирается.

Мария, пятьдесят три, муж ушел к другой, когда ребенку было семь, травма была настолько серьезной, что пришлось обратиться к психиатру. Иногда у нее появлялись мысли создать семью, но кандидаты в мужья вызывали подозрение, довериться постороннему человеку еще раз не смогла. «Один раз ошиблась, больше не хочу» – под таким девизом она жила до пятидесяти лет. И все-таки в ее жизни случилась счастливая встреча, достойный мужчина появился, несколько лет они были счастливы, хотя на классический замуж она не согласилась и в его квартиру не переехала. К несчастью, тот человек погиб, его убили на улице в один из тех дней, когда она оставила его без присмотра. Сейчас она успокоилась, всерьез увлеклась рукодельем, дает уроки вышивки бисером. Изводит сына, со снохой в ужасных контрах, внука видела всего три раза, но это у меня случайно прорвалось, это конфиденциальная информация, извиняюсь, молчу.

Анжела, пятьдесят, красотка, обожает отца, имеет кучу любовников, в последнее время ее беспокоит, что эта куча начинает таять, один постоянный зовет ее замуж, но замуж она не хочет. «Я хорошая дочь, я хорошая любовница, я теперь обалденная бабушка, но жена из меня никакая». Единственного ребенка родила в девятнадцать, от красивой, но недолгой связи с артистом театра, который приезжал к ним на гастроли. Хлебнула все проблемы матерей-одиночек и сделала вывод, что любить мужчин самой не нужно, нужно, чтобы мужчины любили тебя. Была в браке с приличным, внимательным, добрым мужчиной, но сбежала от него на поиски приключений. Скучно, замужем ей просто скучно. Обожает путешествия и свободу, даже со своим постоянным мужчиной во время свиданий спать предпочитает в отдельной комнате.

Еще одна красавица, Лариса, сорок пять ей будет скоро, живет с мамой. Много путешествует по святым местам, мама активист православной церкви, в прошлом учитель истории, любит говорить про скрепы. Хотела внуков и патриархальную классику для дочки, нашла ей жениха среди прихожан, но брак распался, в том числе и потому, что мужичок был пьющий. Рожать вне брака Лариса постеснялась. Сейчас тоже, как мама, преподает в педколледже историю. Много лет молилась о счастливом замужестве, но в последнее время перестала. С началом пандемии коронавируса она осознала, почему Бог не дал ей детей. Из милости, чтобы они не страдали в страшные времена. С февраля двадцать третьего ждет конца света, но в принципе живет неплохо, гоняет по Золотому кольцу, поет в церковном хоре. Коты, подруги, рукоделье – это ее успокаивает.

Обратный случай, тоже интересная женщина, Татьяна, любимая папина дочка, кстати, тогда в ресторане она почти не пила. Сейчас ей пятьдесят пять, и у нее такой хороший папа, что и не нужно замуж выходить. Живет себе тихонько, квартирка у нее, машинка, частные уроки, математику преподает… Квартиру папа ей купил давно, еще когда планировали, что она создаст семью, но в этом маленьком уютном гнездышке нет места мужским ботинкам. Стенка стоит еще югославская, книжки, изданья советские, под лампой у нее журнальчик по вязанью, в духовке шарлотка, испечет, понесет родителям, вместе чайку попьют. Детей нет, не очень и хотелось, временами выходила замуж, ненадолго. Отец давал ей все возможности не беспокоиться ни о чем, мужчина как защитник был не нужен. Насыщенная культурная жизнь, концерты, выставки, литература, работа, необременительные связи… Так пролетело пятьдесят лет, и только сейчас, после смерти отца, она ощутила тревогу и беспокойство. Череда смертей выбила ее из колеи: отец, последний любовник, собака – все как-то разом умерли, но это не имеет отношения к вопросу о женской самодостаточности, это просто жизнь.

Галина помогает ей, Галина у нас психолог, она тоже из компании самодостаточных девчонок, ей тридцать пять, замужем не была, но хочет завести ребенка. Найти потенциального отца не удалось, а от кого попало рожать она не хочет. Планирует ЭКО от донора. Симпатичная женщина, кстати. Крепкая, здоровая славянка. Мне почему-то хочется ее все время сосватать, но я боюсь получить по морде.

Теперь сколько угодно обвиняйте меня в подтасовке фактов, я ничего не подтасовывала. Я взяла случайных женщин, которые однажды оказались со мной за одним столом. И я не виновата, что каждая из этой гоп-компании, прежде чем стать самодостаточной, прошла через свою проблему. Для каждой независимой женщины из моего списка ее самодостаточность была лекарством, таблеткой, скальпелем, но не мечтой и не десертом. А всякое лекарство имеет побочный эффект, как вы знаете.

Самодостаточные женщины так же, как и мужчины, кстати, склонны охранять свою территорию маниакально. И даже если вдруг на горизонте мелькают алые паруса, самодостаточные женщины радоваться не будут. Потому что жить вместе с кем бы то ни было непросто. Чем старше мы становимся, тем труднее проявлять интерес к новым людям, тем сложнее наладить даже приятельские отношения, и почти нереально в здравом уме согласиться на совместный быт. Поэтому даже эротические фейерверки и сексуальная совместимость не всегда перевесят эту чашу весов, которая называется привычка, привычка жить одной. Хотя… тут уж, как говорится, и на старуху бывает проруха.

Двенадцатая была с нами Римма, тогда за столом, десять лет назад, она себя декларировала как ультрасамодостаточную, а тут прошла новость, что она выходит замуж, хотя считалось многие годы, что она вообще лесбиянка. В первом браке с приличным мальчиком родила дочку, все было очень хорошо, семья молодых преподавателей, люди воспитанные, но тут случились девяностые, муж не вписался в экономический кризис, а вписалась одна проворная подруга, с которой они работали и жили вместе некоторое время.

Мужчина нужен только для размножения, сделал дело – гуляй смело, – вот так она рассуждала многие годы, умная женщина, с широким кругом друзей и множеством интересных брутальных хобби. Спортивные яхты, бойцовские собаки, восточные единоборства – все на профессиональном уровне. И вот ей тюкнуло пятьдесят три, выдала дочку замуж, а потом и сама объявила, что тоже регистрирует брак. А как же эта фишка, что мужчина не нужен? А никак. Она свои старые лозунги просто забыла.

Да, вы сейчас правильно заметили – всем девочкам не меньше сорока, потому что феминизм и теория женской самодостаточности – это игрушки для опытных, для зрелых особей, которые четко ориентируются в пространстве. Если баба в пятьдесят сказала «мне и одной навернись» – это ее жизненный опыт, это ее позитивная установка, которую она выбрала, потому что так ей удобнее жить. А когда молодуха такое повторяет в активной фазе репродуктивного периода – тогда серпом по яйцам получается. «Моя бабушка курит трубку» – песня хорошая, но спички детям не игрушка.

А то ж вы посмотрите, что у нас творится. Ведешь ребенка в сад, а по дороге вопли «Давай быстрее! Что ты ревешь? Быстрее, я сказала!»… Кто это кричит? Это явно не самодостаточная женщина, это та, которая не может справиться со своей нервной системой. Почему у нее срывает болты? Мы все прекрасно знаем, почему. Мы все прекрасно знаем, почему мы вдруг орем, визжим, впадаем в депрессию, не надо врать тут никому про свою тонкую психику. В итоге самые затюканные дети не у одиноких женщин, а у тех, кто страдает от этого одиночества, даже если они замужем, неважно.

Зайдешь в поликлинику – на тебя с порога рычат, в регистратуре уже страшно. Кто рычит? Может быть, самодостаточные? Нет, самодостаточные люди не рычат ни на кого, рычат неудовлетворенные. Те, которым их физиологическая проблема не дает подняться на человеческий уровень. Кстати, сейчас вспомнила родных учителей. Кто у нас в школе самая злая собака? Она, сексуальная маньячка, которая на уроках говорит про скрепы.

Какой отсюда вывод? Никакого. Не дождетесь. Я обещала – ни слова, и как видите, молчу, не умничаю. Только один последний эпизодик вспомнила, на посошок.

Была в реанимации однажды, навещала маму в онкологии. Там женщина сидела в коридоре, красивая крупная молодая бабища, говорила с кем-то по телефону. Эта женщина работала крановщицей до болезни, хорошо зарабатывала. После операции ее ждала инвалидность, а значит, что работать на высоте больше нельзя. Муж, который был как раз из категории «кто попало», оставил ее, тут же в больнице еще накануне операции заявил, что без груди она ему теперь не нужна. Бабеночка была не слабая, не унывала. Кокетничала с первым встречным хирургом, а потом уже, перед выпиской, когда все прошло, задумалась про женскую свою самодостаточность и сказала: «Мне и одной зашибись».

Проклятые мандарины

Свидание под новый год – не самая лучшая идея, особенно в праздничную пятницу в нашем сбесившемся от усталости городе. Нюша поняла это с опозданьем, когда застряла на первом светофоре. Впереди у нее было еще три таких светофора, поэтому она спешила, подрезала, улыбалась и просила ее пропустить.

– Пропустите, ради бога!.. Да пошел ты!.. Надо! Да, мне надо! Все ждут, а мне надо!

Она действительно спешила, Нюша очень хотела откусить кусочек от одного мужчины, от женатого мужчины, с которым они познакомились в интернете и так не вовремя назначили свиданье.

Договорились утром. Утром кажется, что махануть из центра на левый берег можно минут за двадцать, а вечером в час пик оказывается, что в самом лучшем случае протиснешься минут за сорок пять. Весь город выбирался из центра домой, заезжали в магазины, докупали последнее, что не успели, в принципе, она двести лет не нужна никому, эта бесконечная жрачка, но люди поддавались на праздничный ажиотаж, и Нюша тоже остановилась у овощного ларька, включила аварийку и побежала за мандаринами, купила три кило, потому что позвонила мама, маме показалось, что дома мало мандаринов. Из-за этой остановки пришлось теперь махать всем и сигналить, чтобы Нюшу пропустили снова в левый ряд, ее не пропускали, и она ругала страшно всех, кто не пустил, и родную маму, и проклятые мандарины.

Утром Нюша посчитала, что у нее вполне найдется три часа для первой ознакомительной встречи, а вечером в пробке стало ясно, что дорога сожрет целый час. Нюша занервничала. Мало, мало! Два часа маловато для творческих экспериментов. Два часа… что такое вообще два часа? Примерно столько же, а то и больше Нюша просидела на маникюре, полчаса одевалась, душ, фен, прическа, макияж… Два часа это для старых любовников хорошо, или для тех, кого накрыло вдруг спонтанное влеченье, а ей же нужно было еще привыкнуть к человеку, элементарно с ним познакомиться! Она же этого мужчину, который ждал ее на левом берегу, совсем не знала, у них же было всего одно короткое свиданье в кофейне, куда они заскочили в обеденный перерыв, просто поздороваться и сверить фотографии с оригиналом. Фейсконтроль они оба прошли и вроде бы понравились друг другу, но все равно, нельзя же так с порога… Чай-кофе, глоток вина для храбрости – это минимум еще полчаса. И вот вам, девушка осталась без прелюдии из-за ваших проклятых мандаринов.

Было бы лучше совсем отменить это свиданье, но как же отменять, когда и маникюр, и макияж, и вся уже настроилась? Нюша рискнула чуть-чуть поднажать и дернула на своем танке из правого в левый решительно, ей сигналили, на нее кричали, показывали ей палец, один мужик, бессовестный совершенно, высунул голову на мороз и заорал обычное в таких ситуациях «кудатысукапрешь», но наша девушка внимания ни на кого не обращала, уверенно прорвалась к повороту, свернула на проспект и погнала, пока горел зеленый, ныряя ловко между рядами.

Вообще-то Нюша была против случайных половых связей и против бестолковых знакомств через сайты, и тем более она была категорически против свиданий с женатыми мужчинами. С женатыми Нюша никогда не встречалась, и с неженатыми тоже, если они не годились в мужья. Нет перспективы – нет смысла тратить время, – так считала Нюша, но вот пришлось ей все-таки пойти на компромисс, и понеслась она как танк, нарушая все свои принципы, на свидание с женатым, случайным, бесперспективным мужиком с сайта – вот как она через себя переступила, и согласилась на высокого шатена сорока двух лет, который искал женщину от 25 до 35 для нечастых ярких встреч на его территории.

Нюша проходила по нижней шкале, ей было уже тридцать два, пару раз она была почти замужем и потому иллюзий насчет мужчин не питала. Давно когда-то, еще в студенчестве, случалось иногда проснуться черт-те где и с кем попало, да и то всего раза два, от силы четыре. Радости не было даже тогда, так к чему же теперь, будучи в здравом уме, она согласилась на такой пионерский экстрим? Нюша вовсе не собиралась становиться женщиной для нечастых ярких встреч. Она прекрасно знала, что женщине для сексуального комфорта встречи нужны как раз-таки частые и с постоянным партнером, но в том и дело, что постоянного партнера у Нюши не было, а сексуальный дискомфорт был. Вот потому она и ехала к шатену, голод не тетка. А тут еще мама, «купи мандарины, купи мандарины, мандаринов у нас маловато»…

Нюша себя убедила, что лучше уж случайный секс, чем никакого. Разок-другой такая ерунда не повредит. Конечно, жалко, глупо тратить время на бесперспективные отношения… А с другой стороны, куда это время девать? Все равно после работы домой, все равно два часа в день улетит на дорогу. Ах, если бы мы все занимались сексом все это время, что стоим в пробках, – вот о чем мечтала Нюша, поправляя длинные пушистые ресницы, которые ей приклеивали полтора часа.

Женатый он или неженатый – неважно, к свиданью Нюша подготовилась и даже затянула плотненькое тельце в гипюровое боди. Да-да, она купила это боди специально для первого свиданья, ей показалось, что в боди она будет выглядеть страшно соблазнительно, а заодно прикроет живот и сделает себе иллюзию талии.

Навигатор завел ее в длинный, забитый машинами двор, она объехала два раза кирпичную кишку и все-таки нашла, нашла счастливое местечко на парковке. Шатен ждал во дворе, он сразу же узнал ее во мраке, и, оглядываясь воровато, попросил следовать за ним, но держаться чуть позади, а то соседи, мало ли, мгновенно засекут. В этом доме Шатена все знали, хотя он давно тут не жил, квартиру сдавал студентам, и пока студенты разъехались на каникулы, нора была свободна.

Шатен был, кстати, ничего. Симпатичный, стройный, высокий, холеный… а в принципе, ни нам, ни даже Нюше особенно, неважно было, как он выглядел. Ничего отталкивающего она в нем не заметила, и этого достаточно.

Квартира, в которую он ее привел, напоминала молодежный хостел. Двухэтажные кровати в главной комнате диссонировали с новогодним ее настроением. Нюша закрыла глаза, чтобы не разрушать романтичный настрой, но в голове, как звенелка на вахте, раздался вопрос – где цветы?

Цветы, как многие не слишком опытные девушки, Нюша считала обязательным аксессуаром для первого свиданья, в ее программке была неведомо кем забита реплика: «Ах, какие красивые розы!» Цветов не было. И стол был не накрыт, кто ж его накроет, Шатен прибежал сюда после работы. Два бокала, бутылка виски, шоколадка – и хватит, рассиживать некогда. Шатен помог девушке снять пальто, и на том спасибо, Нюша подставила губы, поцелуй был скользящим, Шатен извинился, сказал, что забыл позвонить, и достал телефон.

Он звонил жене и ловко врал, что еще в офисе, что нужно задержаться совсем немножко, и спросил, не купить ли чего по дороге. Жена ему внедрила что-то, судя по тому, как он подтянулся, потом, вероятно, начала диктовать список, и он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и кивал как лошадка. «Все это нужно было делать без меня, заранее», – подумала Нюша, ей было неприятно, что еще пять минут у нее отнимают, но виду она не показывала, испытывая даже некоторое любопытство, пыталась разобрать, какой у жены голос, что она просит купить, и вместе с Шатеном по всем пунктам списка Нюша тоже кивала с такой улыбкой, как будто собиралась рассказать стишок.

Кровати королевской не было, Нюша сама не знала, откуда в ее райдере оказалась большая кровать. Была тахта, низкая, хрупкая, стояла в маленькой спальне, тесной, как обувная коробка. Зашли – и сразу на бочок, стриптиз устраивать негде.

Шатен расстегивал рубашку, свою. Нюша вспомнила старый рязановский фильм, там где «Сама, сама, сама». Это был ее любимый фильм, ее и мамин, она подумала, что вечером, когда домой вернется, снова будет пересматривать его и, может быть, бабушка тоже с ними посмотрит. Джинсы и джемпер она сняла быстро, сама, и осталась в своем шикарном гипюровом боди. Тут по ее сценарию нужно было посмотреть на Шатена призывно, обольстительно, как дома она смотрела, как тренировалась перед зеркалом, но почему-то сейчас в тесноте у нее призывно не получилось, а вышло как-то грустно и даже виновато.

А с другой стороны… – рассуждала Нюша в объятьях совершенно незнакомого мужчины. – С другой стороны… Что так вот сразу придираться? Нужно думать о приятном. Мужик спортивный. Ноги длинные. И член у него именно такой, который она видела во сне всю последнюю неделю. Если вам целую неделю повсюду видится мужской половой орган – не придирайтесь к мирозданью, ведите себя скромнее.

Бери, что жизнь тебе дает, и радуйся, настраивалась Нюша. Шатен тоже настроился, в своих ожиданиях Нюша не обманулась, но все-таки оставила отпечаток губной помады на его трусах, и вовсе не со зла, а просто так, из мелкой вредности. А потому что надо даму лучше уговаривать, нужно девушке хотя бы комплимент, раз на серьезную прелюдию нет времени.

Шатен смотрел все время на часы, и это бесило, бесило, бесило! Часы отвратные китайские висели прямо перед носом на стене, и взгляд невольно липнет к стрелкам, и начинаешь нервничать, и стрелки как ножи по торту режут, режут, режут… Нет времени! А хочется успеть… И чтобы все-все-все, что снилось целую неделю, случилось, этого хотела Нюша.

Она решительно поднялась во весь рост, в горячем девичьем порыве закрыть циферблат и показать себя во всей красе. Смотри, какая стройная, какая смелая, как соблазнительно я расставляю над тобой свои длинные ножки…

Ножки у Нюшы были точеные, на них она всегда рассчитывала, а вот талия была ее слабым местом, особенно в последнее время, потому она свое гипюровое боди снимать не собиралась. Идея была в том, чтобы, эффектно возвышаясь над объектом, не снимать этот гипюровый скафандр, а только расстегнуть те самые кнопочки между ног.

Надеюсь, никому не нужно объяснять, что вообще такое боди? Где эта деталь туалета расстегивается, не забыли? Между ног, как раз на самом интересном месте у Нюши были маленькие кнопочки. В своих фантазиях она смотрела Шатену прямо в глаза, облизывалась и расстегивалась постепенно кнопочка за кнопочкой, кнопочка за кнопочкой, а потом приземлялась точно на член.

Я не могу понять: к чему такие сложные акробатические номера? Я бы так не смогла. Все… Мои фанфары отгремели. Жизнь усложнять совсем не тянет. Меня вообще пугает все многокомпонентное, кофе три в одном, кухонный комбайн, слитные купальники, второе высшее, салат «Мимоза» и это боди непонятное… Я против боди. Я – за трусы, то бишь за откровенность, легкость и спонтанность в отношениях. Куда уж лучше, когда так живенько?..

Так вот, Нюша стояла над Шатеном, начала расстегивать свои кнопочки. Шатен перестал смотреть на часы. Нюша волновалась, поспешила немножко, и у нее ноготь, акриловый, случайно зацепился за гипюровую нитку. Вы представляете, какие сложности? Нюша не заметила петлю, рванула со всей страстью, и страшно вспоминать, какая брызнула кровища, когда она выдрала себе ноготь вместе с этим поганым акрилом. Ужас. Такое поймут только девушки с накладными ногтями. Шатен не понял. В лицо ему брызнула кровь, он даже закричал от неожиданности. Нюша тоже не выдержала, это же больно, ноготь с мясом сорвать – это больно, Нюша тоже закричала. Кинулась в ванную, руку под кран, где у вас полотенце… Испуганный мужчина искал хоть что-нибудь, зеленку, йод, нашел бинты, перевязали палец… Фу… Мне самой аж поплохело. Нюша, правда, умница, быстро успокоилась, и минут через десять шутила:

– Поспешишь – людей насмешишь!

Все спешат, поэтому у нас везде проблемы. Спешила Нюша, когда покупала это самое боди. Нужно было подумать, отойти от прилавка подальше и забыть навсегда бордельные глупости. Застежку дернула опять же слишком быстро, я уж молчу про то, что она слишком быстро на это легкомысленное мероприятие согласилась. Утром договорились – вечером она уже едет!