Читать книгу: «Измена. Новая Вера», страница 2

Глава 3

Вера

Смотрю на него и не знаю, что ответить. Мне нельзя домой, не сейчас. Я на взводе, могу натворить глупостей. Если вернусь, меня или выгонят в ночь, или Оли там все же нет, но будет Артем. Этот мальчуган с карими глазами, не отпустит. Сама не смогу его бросить, ведь он не нужен самому главному человеку в жизни – маме. Это ужасно.

Как же хочется верить, что слова про дом малютки были всего лишь провокацией, только ведь подруга говорила совершенно серьезно. Пусть будут счастливы. Может, тепла и любви крошке не будет хватать, но это не мой ребенок. Не мой. Я ему ничего не должна. Мой ребенок умер. Я сама в этом виновата! Господи, какая же дурочка была.

Молодая, наивная. Да и сейчас не назову себя мудрой, в двадцать шесть нет ни опыта, ни нужной интуиции. И зачем только восемь лет назад повелась на широкий жест Игоря?

– Эй, не спи, замерзнешь, – повернувшись назад, бодро говорит незнакомец. – Куда тебя везти?

Пригревшись в салоне, даже забыла обо всем, настолько глубоко ушла в себя. Хорошо еще одежду пледами в больнице подсушила от основной влаги. Главное – не подхватить воспаление после такой «прогулки».

– Я не шутил, когда сказал, что устал.

– Высадите меня в центре.

Отвечаю, отмахиваясь, хотя стоило бы поблагодарить за то, что не бросил там, на дороге. Еще и в больницу отвез, оплатил обследование. А я куксюсь, но не могу пока по-другому.

– Так дело не пойдет, милашка. Адрес назови, а то еще кому под колеса кинешься.

– Это была случайность, – шиплю на него, как дикая кошка, встречаясь глазами.

Смотрю на него и понимаю, что это была провокация. Он хотел, чтобы я отвлеклась от собственных мыслей.

– Вижу. Но ты не в том состоянии, чтобы оставить непонятно где. Не ломайся. Время тик-так, тик-так.

–А вы всем так помогаете? – отвечаю вопросом на вопрос, грубо, невоспитанно, и кажется, ему это нравится.

– Зачет. Не всем, только тем, кто кидается под колеса в ливень, – на колкость он ответил улыбкой.

Неужели такой хороший, что не бросает нуждающегося в беде? Только мне в любом случае не легче от этого. Мне и правда не куда вернуться. Ни квартиры, ни друзей.

– Я уже сказала куда, больше вы ничего не услышите. И, спасибо за все. Вы итак сделали для меня больше, чем должны. Просто отвезите либо туда, либо выпустите из машины.

– Окей, – все же злится на меня, и мы срываемся с места.

Резко срываемся. Дождя уже нет, так что свист шин слышен очень хорошо. Вжимаюсь в сиденье за счет законов физики, ну и страх тоже присутствует. Правда, его явно меньше.

Мужчина уверенно ведет машину, лавируя в плотном потоке машин. Хорошо, что в городе есть ограничения и почти все их соблюдают, поэтому моему спасителю тоже приходится, как он сказал, плестись, как черепахе. А по мне мы движемся нормально.

По такой дороге сто процентов не стоит превышать ограничения. Правда, мне кажется, мужчина чувствует в каком я состоянии, поэтому периодически гонит на полную и резко тормозит, чуть ли не «целуя» впереди идущие машины. В такие моменты сердце пропускает удар, а то и три. Я так поседею к концу дороги.

Повороты, смена улиц, очередной экстрим, и прихожу в себя только тогда, когда мы паркуемся на подземной парковке.

– На выход, малышка, – подмигнув через салонное зеркало, выходит из авто, открывая мою дверь. – Пошли, – и протягивает руку.

– Я с вами не пойду. Вы куда меня привезли? – заикаясь, немного отползаю назад, на что татуированный недовольно цокает.

– Пойдешь. Куда денешься. Считаю до трех. Я тебе шанс давал, ты не захотела. Теперь решаю я.

– Нет, – возмущенно пискнула, только кому это интересно?

– Раз.

– Отпустите.

– Два.

– Да хватит издеваться! – не оставляю попыток выкрутиться.

Не понимаю, к какому маньяку села в машину? Не нравится мне его блеск в глазах. Словно кот на сметану на меня смотрит. Мамочки.

– Три. Я предупреждал. Даже предлагал домой отвезти. Все, малышка, пошли, – и сам наклоняется в салон, протягивая ко мне руки.

– Нет! Что вы делаете? – пытаюсь брыкаться, но противник сильнее.

Он ловко скручивает руки и вытягивает к самому краю, что-то недовольно шипя себе под нос, пока я пихаюсь, надеюсь, что больно, хотя, такая скала не заметит. Раз, и все, я повисла на его плече попой вверх. Да что за наглость? Мне мало было измены, теперь какой-то неандерталец пристает. Господи, неужели тебе мало?

– Отпусти. Что ты творишь? Немедленно поставь меня на землю!

Кричу, ударяя его по спине ладошками, пока движемся к лифтам. Если сейчас зайдем, то это конец.

– Нет. Домой не хочешь, значит мы с тобой развлечемся, скрасив друг другу вечер.

Довольно мурлычет, и вместе со звуком прибывшего лифта раздается звучный шлепок по попе.

Что он сказал?

– Ты с ума сошел?! Немедленно отпусти, – не оставляю попытку высвободиться, но он ведёт себя, как пещерный человек.

Даже руку с попы не убирает. Возмутительно! Хотя, есть что-то в его поведении такое, что заставляет все внутри трепетать от восторга. Господи, Вера, как тебе не стыдно? Ведешься на манипуляции животного.

– Ага, отпущу. Позже, – сжимая попку, довольно произносит, уверена, еще и облизывается.

Спокойнее, Вера. Ему все равно придётся тебя поставить на землю. Приехали мы не на окраину, где ни души, а в элитный жилой комплекс, уж слишком дорого тут все отделано, значит плохо-хорошо, человек приличный. Ага, бандит.

Мне просто нужно выждать время. Не будет же он набрасываться на меня сразу? По-любому будет пауза. Вот тогда и сбегу. Не знаю куда. Бомжевать до утра буду, надеясь, что никто не заявит на меня никуда.

– Успокоилась? Умничка. Люблю, когда ласковые кошечки, а не дикие, – дверцы лифта разъезжаются, и мы выходим на площадку.

Говорю же, элитное жилье. Все отделано мраморной плиткой. Чёрный пол, серые стены, и все с красивыми золотыми разводами, знаете, словно кисть несколько раз окунули в воду и на водной глади появился лёгкий рисунок. Смотрится дорого, но я люблю простоту. Она тоже бывает роскошной.

Несколько секунд, и мы оказываемся в квартире. Незнакомец резко возвращает меня на землю, отчего даже голова кругом начинает идти. И пока я приходила в себя, он исчез.

Попыталась выйти, но не получилось. Заперто! Ну, как так? Дергаю ручку в безуспешных попытках, не поддаётся. Глупая Вера, очень глупая. Все равно выберусь. Лучше провести ночь в участке, позвонить Игорю, чтобы подтвердил личность и убегать из бывших родными стен, чем пасть в собственных глазах, отдавшись незнакомцу.

– Замок с секретом, без меня не выйдешь, – довольно ухмыляется, и мне приходится развернуться.

Стоит, оперся на косяк и смотрит. Ух, паразит, так бы и покусала. Но я ведь не такая. Я тихая и спокойная, так почему эмоции затапливают рядом с ним?

– Я хочу уйти, – говорю с нажимом, чтобы понял, но нет, только шире улыбается.

– Футболка, – и протягивает черную материю, при этом оставаясь на месте. – Душ там. Тебе надо согреться и привести себя в порядок.

– Ты не слышишь? Я хочу уйти.

– Слышу, – оттолкнувшись от косяка, идёт ко мне, застывая напротив, – но тебе некуда идти, а мне нужна компания на ночь. Вперед, остальное утром.

И нагло подхватив под попу, несёт в душ. Даже ставит паразит, прямо в кабинку, не забывая осмотреть жадным взглядом.

– Купайся. Полотенца с футболкой на крючок повешу. Так и быть, сам уйду.

Вроде серьёзно говорит, а сам смеётся. Паразит. Да он же издевается надо мной, не больше. Но возмутиться не успеваю, он выходит из ванной, которая выполнена в цвете морской пены.

Ладно, мне и правда хочется согреться. Начинаю мёрзнуть, то ли от холода, то ли от пережитого стресса. Не хочу сегодня думать ни о чем, но не получается. Пока раздеваюсь и нежусь под тёплыми струями тропического душа, в голову то и дело лезут вопросы о том, как я могла не замечать столько лет ложь? Они ведь так давно меня обманывали, а я, как дурочка…

Что меня ждёт завтра? Выставленные чемоданы или попытка вернуть? Ни то, ни то не устраивает, и как быть, не знаю. Одно только знаю, разводу быть. Пусть они будут счастливы. А я переночую здесь. Уверена, мужчина просто играет на моих нервах.

Приведя себя в порядок, подсушиваю волосы полотенцем, потому что фена не нахожу. Натягиваю футболку на голое тело и чувствую себя дискомфортно. Я даже дома такого себе не позволяла. Но что поделать. Белье еще мокрое, будет не очень приятно, и, если бугаю что-то со мной сделать, его оно не остановит.

Выглядываю из ванны, надеясь, что он куда-то ушел, но нет.

– Выходи. Мне тоже туда надо, – раздается его голос, и я с обреченным вздохом выползаю из убежища.

Стою перед ним в его футболке, которая достает мне до середины бедра. Такое свободное провокационное платье. Не на руку это мне, правда, но да ладно.

Мужчина смотрит на меня жадно, а мне стыдно признать, но тоже с любопытством прохожусь по его поджарому телу. Пресловутые кубики, все восемь и низко сидящие на бёдрах джинсы, заставляют испытывать желание. Каким бы красивым муж ни был, рядом с этим мускулистым объектом не сравнится. Даже рукав татуировок смотрится на нем очень гармонично.

Прохожусь по всем фактурным мышцам и дохожу до лица. Нос, словно ломаный, с легкой горбинкой, по-мужски пухлые губы, и глаза, темные, голодные, и смотрящие прямо в мои. Между нами словно что-то заискрило. Вот прямо здесь и сейчас. Воздух стал гуще. Мое сопротивление, его решительность. У меня всего секунда до непоправимого, которую я упускаю.

– Нет, не надо, – шепчу, пятясь назад, когда он решительно сокращает расстояние между нами.

Глава 4

Вера

Нет, остановите его, я не могу. Застыла на месте, не сдвинуться. И он этим пользуется.

– Посмотрим, – прижимает к себе, вдыхает запах своего шампуня на моих волосах, и проводит руками по бокам, начиная задирать края футболки.

Судорожно вздыхаю, а когда его пальцы касаются оголенной кожи, все тело покрывается мурашками, вызывая его ухмылку. Надо остановить парня. Пожалуйста, Вера, отомри, пока он не узнал, что я беззащитна перед ним.

– Тебе идет этот запах. Мне нравится, – касаясь щекой щеки, шепчет на ушко. – Глеб.

– Что? – не сразу понимаю, что он имеет в виду.

– Меня зовут Глеб. Запомни, какое имя будешь кричать на пике, – говорит, и резко подхватывает под бедра, заставляя обвить его ногами за талию и куда-то несет.

Вскрикиваю от неожиданности, чем вызываю его довольную улыбку. Наши лица оказываются на одном уровне, и теперь мне в глаза бросается шрам под легкой щетиной. Откуда он? И почему такой извилистый? Невольно переключаю все внимание на него, не желая признаваться самой себе, что нравится ощущать себя пушинкой в чьих-то руках.

Да и шершавые ладони, проходящиеся по бедрам, вызывают приятные реакции. Все скручивается от предвкушения, что может дать мне незнакомец. Глеб. Ему идет это имя. Только нам нельзя. Совсем нельзя. Да, мосты в прошлое сожжены, но вот так сразу… с другим. Слишком.

Невольно тянусь пальчиками к шраму, прохожусь по нему. Реакция мужчины не заставляет себя долго ждать. Ему явно неприятно внимание к этой части себя. Поворачивает лицо, успевая ухватиться за палец зубами. Хочу вытащить его, но не могу. Крепко держит, еще и языком поигрывает с ним непонятно для чего.

А потом и руки приходят в движения, и поднимаются по бедрам, доходя до попки. И как только они сминают нижние девяносто, которые выходят за модельные нормы, прячу лицо у основания его шеи, стараясь сдержать стон. Как же хорошо в этом запретном удовольствии. С мужем такого не было. Любой эксперимент был под запретом. Только как он любит, а мне хотелось какого-то безумия. Стыдно от этого, но вот такая я.

И сейчас мне дают то, о чем я не смела и мечтать. И так страшно. Глеб мне никто. Я ведь не такая, чтобы с первым встречным. Да еще и в отместку. Физиология – это не чувства, это инстинкт. Но как же сложно ему противиться. Все тело становится, как один оголенный нерв.

– А ты затейница, – мурлычет, усаживая на барную стойку, которая приятно холодит кожу в нынешней ситуации. – Мне нравится.

Проходится руками от попы к талии, и вверх, застывая на границе дозволенного, заставляя задохнуться от новых ощущений. Легкие поцелуи прошлись по шее, заставляя сгорать от неоднозначных желаний. Что послушать, тело и разум? Что выбрать?

Я ещё замужем, во мне не утихла горечь предательства. Можно отомстить, только чем я буду лучше мужа? Штамп – формальность, но он сковывает. Буду грязной, если поддамся. Но пара таких касаний, и сдамся.

Глеб чувствует, что еще немного, и он победит, усиливает ласку, дразня касаниями и поцелуями. Он порхает по моему телу, заставляя ждать очередного прикосновения. Господи, разве так бывает? Скулы, носик, ушко, – ничего не остается без внимания, и наступает резкая пустота.

Даже глаза открываю в неверии. Сразу становится холодно и одиноко. У меня словно конфетку отобрали.

– Продукты в холодильнике. Приготовь что-нибудь, я в душ.

И уходит, оставляя меня сидеть на высокой стойке с открытым от удивления ртом.

Что это только что было?

Сижу, как дурочка, и смотрю, как он скрывается за дверьми ванной, прихватив домашнюю одежду. Ничего не понимаю. Что вообще им движет, что происходит между нами. И самое главное, почему я жду его возвращения и хочу, чтобы продолжил?

Разве это нормально? Я еще не остыла от предательства мужа и подруги, от того, что творилось в моей жизни долгие годы, но при этом готова с головой уйти туда, где вообще ничего неизвестно. Разве я не должна испытывать отвращение к самой себе, что так легко променяла мужа на другого? А с другой стороны, встает вопрос в другом, любила ли я его?

Похоже, что нет, иначе все было бы иначе.

– Только я не травоядный, мяса сваргань, – едва спрыгнула со стойки, раздается голос Глеба, и я невольно смотрю в его сторону, а он голый.

Вот совсем!

– А-ааа, – пищу, отворачиваясь от него.

– Чего верещишь? – лениво спрашивает, чем-то шурша за спиной.

– Ты раздет. Так нельзя! – задыхаясь от возмущения, отвечаю, а самой стыдно, потому что даже мельком успела все увидеть.

– Кому нельзя? – вздрагиваю, когда большие руки обхватывают плечи, а его дыхание щекочет волосы на макушке. – Закомплексованным людям может быть. А я у себя дома, как хочу, так и хожу. Ты тоже можешь присоединяться, я не против. Ладно, расслабься, ради тебя даже трусы надену под штаны, так и быть.

– Да ты, – резко разворачиваюсь к нему лицом, – вообще бесстыдник. Это не комплексы, это нормы приличия!

– Ага, и именно поэтому под моей футболкой на тебе нет ничего. А вообще, уровняем, так и быть. Буду только в штанах, или даже только в футболке. Что скажешь? – совершенно серьезно спрашивает, и вот тут я теряю дар речи.

Если он будет в одной футболке, это же… Мамочки.

– Выдыхай, я пошутил, – щелкает по носу и, сверкнув крепким орехом, уходит в ванну.

Павлин! С самой обычной накачанной куриной попой. Ар. И смутил, и разозлил, и раздразнил.

Игорь никогда таким не был. Всегда ходил одетым, и не любил, когда я заходила в кабинет в одном белье, стараясь делать нашу жизнь ярче. Какие же они разные, эти двое мужчин. Муж – холодный, Глеб – горячий.

Услышав звук воды, вернулась в реальность и полезла в холодильник. Если вы подумали, что там мышка повесилась, сильно ошиблись. Тут и овощи, и фрукты, и яйца, молочка, и куриная грудка, сырая и в открытой миске. Ух, как я такое не люблю. Это же мясо!

Делать нечего, достаю помидоры, лук, перец, зелень и сметану. Нарезав грудку, мариную, и, разогрев духовку, ставлю все запекаться. Пока мясо готовится, все же делаю еду для травоядных, нарезав овощной салат. Вот так просто и быстро. Не хочу заморачиваться. Впервые нет настроения и желания.

Да и Игорь редко оставался доволен моими кулинарными способностями. Ему ведь нужны были деликатесы, а я не умею их готовить. Даже на курсы по кулинарии ходила, не помогло.

Как же я сейчас завидую Глебу. Такой свободный в поступках и желаниях. Говорит все открыто и честно. Нравится это другим или нет, его совершенно не волнует. Я так не могу. Муж и свекровь с первого дня твердили мне о манерах, особенно Маргарита Станиславовна.

В ее представлении детдомовцы – потерянные люди и ничего толкового из них не выйдет, максимум «вонючие слесари и официантки в дешевых забегаловках», а, в основном, это преступники и девушки легкого поведения. Она жила со стереотипным мышлением, и когда мы первый раз с ней встретились, был ужасный скандал. Игорь тогда за меня вступился, сказал, что это его жизнь, а я нормальная.

Сейчас мне тот день кажется большой ошибкой. Хотела же уйти, но нет, поддалась уговорам мужчины, и пропала. На долгие годы попала в тюрьму. Ведь если разобраться, то именно на заключение была похожа моя жизнь.

Первое время Игорь снимал меня, как модель, я общалась в обществе, но потом началась ревность, и мне пришлось осесть дома, ведь семья была куда важнее личных амбиций. Но на самом деле он просто сделал меня зависимой от него.

Как это ужасно. И ведь воспринимала все это нормально. Доброта, красивые ухаживания и не зацикленность на моем происхождении подкупали. Впервые кто-то не вешал на меня клеймо, а большего мне не нужно было. Как говорят, ласковое слово и кошке приятно.

В семейной жизни все было ровно и спокойно. Мы никогда не скандалили, Игорь не повышал голоса, когда учил быть удобной для него, он просто смотрел так, что все внутри переворачивалось. Тихая тирания. Но так я могу назвать это сейчас, а тогда я радовалась, что объясняют не кулаками.

Только может ли быть все ровно у тех, кто любит? Даже сейчас, с незнакомцем все искрит, а ведь мы чужие люди и оков должно быть больше, но их просто нет. С его стороны нет. Глеб ведет себя естественно и спокойно, раскованно, так как мне хотелось, чтобы себя вел муж.

Да, хорошие девочки не должны о таком мечтать, но я мечтала, что однажды Игорь перестанет быть ледышкой, хоть раз придет домой и с порога накинется на меня с поцелуями, что мы будем любить друг друга даже, не дойдя до спальни. Мне хотелось, чтобы все было, как в кино, когда у людей сносит крышу друг от друга. Чтобы как с… Глебом.

Но этого не было, чтобы я не делала. Даже отправленные откровенные фото в приложении, которые я выслала ему в нашу третью годовщину, с припиской «Я уже скучаю и хочу тебя поздравить)», были восприняты негативно, и, вместо праздника, дома был скандал. Без криков, нет, без оскорблений.

– Мне стыдно за тебя. Ты взрослая замужняя женщина, а не распутница, чтобы отправлять такие фото, Вера. Я же говорил, что на встрече. Ты понимаешь, что могло бы случиться, открой я сообщение, и увидь заказчик такие фото?

До сих пор помню снисходительно-уничижительный тон, которым он меня отчитывал. Надо ли уточнять, что годовщину мы не праздновали?

Оглядываясь назад, понимаю, что была слепа все эти годы. Мы жили, как соседи. С первого дня, он просто искал способ от меня отделаться. Зачем ему жена, когда есть другие, красивые, благородные? Незачем.

Мою посуду после готовки, и думаю о прошлом. И самое страшное, я даже благодарна, что все, наконец-то, вскрылось, и я им благодарна. Теперь ничего не мешает мне сбросить оковы ненавистного брака. Может, это ненормально, но я такая, буду рядом до конца, и уйду, если предадут.

Ополаскиваю тарелку, тянусь к сушилке, приподнимаясь на носочках. Какой умный человек прикрутил ее так высоко над мойкой? У меня она вообще стояла сбоку на столе, так удобнее.

– Ой, – застываю с протянутой рукой, потому что к спине прижался большой мужчина.

Он забирает тарелку, и сам ставит на мойку, а потом обеими руками притягивает к себе за талию, давая понять, чего хочет. Замираю в неправильном предвкушении, пока его руки скользят вниз. Горячее дыхание опаляет ушко. Мы оба тяжело дышим, грудь вздымается от глубоких и рваных вздохов.

Хочу, чтобы он переступил грань, но боюсь того, что будет утром. За кого он меня примет, если я все же отпущу себя? Разве будет ли он вдумываться, почему я так безрассудно отдалась в его власть? Нет. Он живет здесь и сейчас, остальное неважно. Утром я стану для него одной из, такой же, как другие. А я не хочу так. Не хочу быть женщиной на раз. Хочу быть той самой для такого мужчины, с которым все будет гореть.

– Ох, – судорожно вздыхаю, когда его руки спускаются вниз по бедрам, а попой чувствую, как приподнимается его настроение.

Ловкие пальцы находят края футболки и тянут ее вверх, а нежная кожа начинает гореть от прикосновения шершавых пальцев.

– Продолжим? – шепчет прямо на ушко, прикусывая мочку, заставляя метаться между желанием и реальностью.