Читать книгу: «Власть Тьмы. Эделиада. Том 2», страница 4

– Знакомьтесь. Берза!

Талим пригласил мужчин пожать руки. Байя же сделала изящный реверанс, продемонстрировавший все её достоинства в лучшем свете. Купец залился румянцем и расплылся в сальной улыбке.

– Ты говорил их пятеро.

– Ага. Ещё две барышни с нами, – кивнул Брастер. – Живо за ними сходим, если конечно, о цене сговоримся.

– Со мной не договариваются, – индюком надулся северный купец. – Я называю цену – вы соглашаетесь. Коле нет – идите своей дорогой. Двенадцать золотых. Проезд, охрана, еда. Едем до самого Бруста.

– Что-ж так дорого-то?! Вы своих бизонов овсом что ли кормите?!

– Небось Неоттон вам тоже не медяками платит. К нему-же едите? Значит денежки должны быть.

– Ты наших денёх не считай, – шагнул вперёд Брастер и неожиданно для себя обнаружил, что купец подался назад. – Договариваться он не любит, смотри-ка. Недолго тебе в купцах-то хаживать осталось, коли от торгов бегаешь. Что же касательно суммы… Кийя, милочка, у ну падай ту безделицу, дяденьки моего наследство.

Байя метнула на коротышку резкий взгляд и тот понял – где-то он прокололся. Отвернувшись, магичка достала из своего бездонного декольте затейливую, красного золота с горошинами жемчужин сетку для поддержки причёски, которой недавно были подобраны огненно-рыжие волосы Бернардин и протянула её Брастеру.

Все присутствующие как один уставились на более чем странное наследство. Повисла тишина.

– А собственно, чего? – нашёлся наконец Брастер. – Дядька мой был ещё тот модник. По дворцам да баллам разъезжал. Что не седмица, так новая причёска. Наряжаться любил. Много у него изысканностей всяческих водилось. Он мне ещё и гардероб свой оставил. В чём дело-то?

Он изобразил настолько натуральную обиду на своей небритой физии, что можно было подумать, будто его действительно оскорбляли недоумённые взгляды на наследство выдуманного дяди.

– Ничуть не смел оскорбить память вашего дядюшки, достопочтенный, – чуть склонил голову Берза. Талиму тоже стало не по себе и он поклонился в знак уважения к мнимо усопшему.

– Я думаю трёх таких жемчужин с лихвой хватит, чтобы покрыть все расходы на нашу труппу.

– О да, да! Вполне! – разом залебезил Берза. Его глазёнки прямо-таки заблестели, впитывая блеск жемчуга. – В Брусте у меня есть знакомый ювелир. Он аккуратно вычленит жемчуг, и мы будем в расчёте. Я хотел отбыть уже сегодня, но вам, как я полагаю, нужно ещё доставить сюда отставших артистов. Не беспокойтесь. Двинемся в путь на рассвете. С чарами «Неутомимости» мои волосатики домчат нас до столицы Слайбьёрна меньше чем за десять дней.

– Вон оно как! – искренне подивился Брастер. – Такие чары, без поддержки-то мага, стоять поди не меньше, чем весь энтот обоз?! Никак в самой Семинарии знакомцев водите?

– Вожу. Но да мы увлеклись в сторону. Разрешите откланяться – мне нужно отдать распоряжения возничим.

Берза поковылял к своим. Поблагодарив Талима, отправились к своим и трое бывших членов Магической Вспомогательной ячейки Ладоса.

[1]Пентар – золотая монета империи. (прим. автора)

Сокрытая истина

Ледяной ветер бросил колючие снежинки в лицо. Холод пробирал до костей, откуда-то доносился шум прибоя. Кто-то непрестанно дёргал его за штанину, при этом смачно чавкая. Эбинайзер застонал, сел и встретился взглядом с белоснежным горным козлом, жующим его походные штаны. Остолбенев от такой наглости, он резко вскочил на ноги и пнул прожорливое животное, заставив то в испуге умчаться по еле заметной тропинке.

Когда глаза привыкли к необычайно белому свету, Эбинайзер обнаружил что стоит по щиколотку в снегу на высоченной горной вершине, а в двадцати шагах от него, кристально чистые голубые волны Бескрайнего моря накатывались на песчаный раскалённый солнцем берег. Сбитый с толку он обернулся и картина, открывшаяся взору на той стороне подвергла его разум ещё большему испытанию. Цветущие поля фиалок, роз, тюльпанов и ещё десятков других цветов простирались до самого горизонта. Это несомненно была иллюзия. Просто должна была быть ею. Неестественное разнообразие пейзажа вокруг изумляло, но в голову так и лезла мысль о вероятном сильном ударе при падении или вовсе о повредившимся рассудке.

– Красиво, правда? – проговорил голос, заставивший Эбинайзера обернуться. Он увидел Киррика, появившегося перед ним на фоне распахнутой бесконечности космоса. Свет, исходивший от мириад звёзд, жалил и причинял боль. Гравитация светил притягивала к себе редкие снежинки, сыпавшие с голубого безоблачного неба. Рядом с блокировщиком, держа его за руку, вперившись незрячим взглядом перед собой, зависла пленённая ведьма.

Голова вновь пошла кругом и лишь титаническим усилием воли темнокожему магу удалось не потерять сознание и сплести развеивающее заклинание. Тщетно. Он сам слыл большим мастером создавать иллюзии и теперь осознал точно: снег под ногами, шум прибоя, ароматы и запахи миллионов цветов, звёзды – всё реально.

– Ты… – едва смог выдохнуть он. – Прекрати…

Мир вокруг тут же переменился: утро только занималось, в деревьях над головой шумел ветерок, несущий первую осеннюю прохладу, костёр давно догорел, Киррик с Шэйден сидели рядом и держали друг друга за руки.

– Дура, отойди от него! – крикнул, неожиданно испугавшись за жизнь ведьмы Эбинайзер. – Этот полоумный уничтожит тебя!

Молодая ведьма вскочила будто на неё вылили ушат холодной воды и принялась озираться вокруг. Встретившись взглядом с Кином, она вскрикнула и опрометью бросилась в лес. Безумный страх перед кровожадными, незнающими пощады человеческими магами гнал её вперёд. Первобытный инстинкт самосохранения отбивал в сердце бешеный ритм, придавал сил. Нагая, ранясь о корявые ветки кустарника, не замечая острых иголок и шишек, вонзавшихся в стопы, она рвалась в спасительный полумрак сосновой чащи.

Обогнув очередной ствол, Шэйден почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вернее, как чья-то воля подбросила её вверх и потащила назад. Дикий крик отчаянья вырвался у неё из груди. Тёмной Госпожи в себе она более не ощущала, как не чувствовала ни своего Потока, ни хоть каких-то отголосков Источника. Точно дикая кошка она цеплялась руками и ногами за проплывающие мимо деревья, но тщетно. Неведомая сила всё тянула и тянула её назад.

– Куда-то собрались, сударыня? Господство над миром в другой стороне.

Шэйден развернуло в воздухе и она увидела темнокожего ухмыляющегося великана. Кристалл на его груди, весь покрытый трещинами, переливался фиолетовыми всполохами и больно жёг глаза. В памяти мелькнули лица беспощадно умерщвлённой матери, Анки и Тиллы. Кольнуло сердце. Слёзы сами собой потекли по щекам.

– «Госпожа! Тёмная матерь, услышь, спаси, заклинаю! Не отдавай меня и этот мир на растерзание дикарям! Укрой, защити!» – взмолилась полуэльфийка, но в ответ услышала лишь голос своего мучителя, бесцеремонно ворвавшийся в сознание.

– Мне даже жаль тебя. Эта шлюха играла с тобой как с котёнком. Ты так и не смогла отличить правды от лжи. Ты убивала невинных ради иллюзий. Осквернила своё тело и впереди у тебя только бесславная смерть и вечное забвение.

– Ты лжёшь! – выкрикнула Шэйден. – Убирайся из моей головы! Вы все убийцы! Грязные каннибалы, пожирающие своих детей! Звери! Я вытерплю любые муки что ты приготовил мне! Вы убили её! Убили… Так ликуй же. Наслаждайся своей безумной трапезой. – С этими словами она перестала сопротивляться и покорно обмякла в воздушном коконе.

– Кииир?! – недоуменно выдохнул блокировщик.

– Эка вас, сударыня, перекрутило, – усмехнулся Эбинайзер. – Давайте-ка присядем на травку и потолкуем.

Он с опаской посмотрел на мирно сидящего Киррика. Удивительно, космические дали, распахнувшиеся перед ним недавно, горный склон, шум волн, бескрайние поля цветов: всего этого будто бы никогда и не было. В памяти мелькали лишь какие-то обрывочные образы.

«Разве он мне что-то говорил? Чушь. Он же идиот с выжженными мозгами. М-да… После встречи с Тёмными ещё и не такое померещиться. По приезду в Ладос только отдых. А сейчас…»

– Сударыня, разрешите представиться. Меня зовут Эбинайзер Кин. Я руководитель Центральной Ладосской Магической ячейки. По крайней мере, того, что от неё осталось. Позволите узнать ваше имя?

– Ты злобный садист и пьяница, – зашипела в ответ Шэйден. – Этот бледный показал мне, как ты копался у меня в голове. Ты выпотрошил мою память. Ты знаешь всё про меня. Вы убили Госпожу. Избавь же меня от своей лжи и просто убей.

«Бледный показал? Не-ет похоже об отдыхе и речи быть не может. Ну что же, придётся всё-таки покопаться и него в голове. После.»

– Задумался? Измысливаешь для меня казнь пострашнее?

Эбинайзер по привычке подавил злость.

– Поверьте, сударыня, я бы мог долго вам рассказывать, насколько глубока бездна вашего невежества. Как немыслимо искажены ваши знания о нашем мире. Да, признаюсь, я осматривал вашу память и клянусь всеми великими чародеями прошлого, как же ловко вас обманули. Хотя, если предположить возможность изоляции одного отдельно взятого индивидуума и однобокость предоставляемой ему информации, причём от такого неоспоримо мощного источника, как одно из божеств, или сущности… Да, я вполне могу допустить, что в любой, даже в крайне прозорливый и пытливый ум можно посадить семена лжи. Подпитываемые годами, они действительно могут полностью исказить взгляды на реальность.

Шэйден нахмурила брови. Взглянув на её тревожно бегающие кошачьи глаза, Эбинайзер понял – бывшей ворожее не до конца удалось понять его.

– Как я уже говорил ранее, разговаривать можно долго. Позвольте просто показать вам. Не сопротивляйтесь, иначе будет больно и поверьте, вопреки вашим ожиданиям, это не доставит мне удовольствия.

– Не смей! – выкрикнула Шэйдэн, но в следующее мгновение она уже летела подле Эбинайзера над огромным, с золотыми уходящими под облака шпилями, городом. Улицы полнились улыбающимися людьми, не спеша гуляющими по вымощенным мраморным мостовым.

– Это показывала вам ваша Госпожа?

– Д-да, – запнулась от столь резкой перемены мира Шэйдэн. Её глаза полыхнули восторгом, голос наполнился радостью и толикой зависти. – Это один из многочисленных миров, где моя Госпожа властвует вот уже тысячи лет. Здесь нет ни болезней, ни голода, ни войн. Здесь люди любят и поддерживают друг друга. И не только люди. Все создания живут тут в согласии.

– Скажите, сударыня, вас ничего не смущает в этой идиллической картине? Например, полная луна видная в полдень?

– Тебе не дано понять. Вы погрязли в предрассудках. Каждый мир Госпожи отмечен Вечной Луной. Она символ её благосклонности и защиты. Хватит мучить меня! Убирайся из моей головы!

Эбинайзер почувствовал, как его буквально выдавливает из сознания полуэльфийки. Это было невероятно. Он не чувствовал магии, но тем не менее, ей как-то удавалось сопротивляться.

– Уйди! Убирайся! Я не позволю тебе сделать то, что вы сделали с тем несчастным! Он разговаривал со мной. Он показал мне ваши отвратительные ритуалы и что они сделали с ним. Я видела. Я видела там тебя! Ты один из тех безумцев что возомнили себя богами!

Ярость ведьмы обрушилась неистовым вихрем. Её сила воли пугала, но в тоже время завораживала. Ментальный аватар темнокожего мага бросало из стороны в сторону и буквально раздирало на части, грозя не просто вышвырнуть из Картин Разума, но и вовсе уничтожить. В ужасе Эбинайзер понял, что больше не контролирует свои собственные чары и не может оборвать их.

– «Кирр! Кирр, помогай! Блокируй, сволочь! Закрой эту ненормальную! Останови её!»

Его крики тонули в беснующимся круговороте воспоминаний Шэйден. Прошедший северную войну, удостоенный высшим признанием заслуг перед Ладосской Семинарией, победивший Тёмного Бога Эбинайзер Кин погибал в памяти ведьмы, даже не сопряжённой с Источником.

– «Он говорит тебе правду. Смотри!».

Незримым присутствием сознание Киррика Немисциана укротило бурю и морок пал. Солнце погасло, океан испарился. Перекликающиеся между собой омароподобные чудовища, превратились в белые каркасы пустых панцирей. Небеса разрезал чудовищный грязно-зелёный шрам, оголяющий бездонную, безжизненную тьму космоса. Золотые шпили храмов и библиотек осквернила, пожирающая метал и камень болезнь. Улицы, сияющего роскошью города разъели бездонные расселины. Фонтаны наполнились кипящими зловонными нечистотами, выбрасывающими в воздух убийственный яд. Сухой мёртвый ветер содрал с жителей этого некрополя кожу, превратив их в бродячих мертвецов. Сам мир наполнился рёвом неведомых чудовищ.

Истина открылась обескураженной полуэльфийке. И да, она знала её и раньше. Где-то глубоко-глубоко, всё это время в ней жила правда, но чёрное колдовство Кад-Давры затмевало её. До сей поры.

Сверкнула звезда. Вторая. Десятки. Тысячи звёзд усилили свой умирающий было свет, возвращая всех троих из мира воспоминаний в реальность.

Киррик сидел на том же месте, но теперь он не улыбался. Задыхаясь Эбинайзер поднялся с земли и отряхнул свой, слишком много повидавший за последние три дня, походный костюм. Перед ним на коленях сидела бывшая ведьма, бывший Сосуд для Тёмной Богини и лила слёзы.

– Как же так? Как я могла быть настолько слепа? Какое же я чудовище!

– Сударыня, чудовище не вы, а Она. Боюсь вы не первая, но рад сообщить, что уж точно последняя, кого обдурила эта Тёмная тварь. Это, разумеется, некоторым образом, несколько умоляет вашу вину. Однако…

– Что же мне теперь делать? – подняла глаза полные раскаяния Шэйден.

Нежизнь Присциллы Неоттон

«Я помню его лицо. Его мерзкое ликующее лицо. Я закрываю глаза и вижу, как он смеётся. Его толстые губы искажает злобная улыбка. Его отвратительно большие ноздри раздуваются. О, какой восторг сияет на его чёрной роже. Проклятый дикарь! Я помню, как он пронзил меня. Удары из-под тяжка – на это ты всегда был мастер. Он убил меня. Убил? Нет. Я жива. Жива? Он думал, что убил меня, но я жива. А с новой Силой – я стану бессмертна!

Боги. Боги не бессмертны. Богов тоже можно убить. Теперь я знаю. Эти идиоты думают они убили Тёмную. Но они ошибаются. Она где-то здесь. Зде-есь. Она прячется. Ждёт. Её дикие шлюхи передохли и теперь она выжидает. Пусть ждёт. Я ждать не собираюсь. Я знаю, что нужно делать. Я знаю, как её убить.

Она предпочла меня грязной полукровке! Но он… он обещал мне Силу. Позвал меня. Слишком долго он ждал, жаждал крови богов. И я дам ему её. Вместе с ним я стану выше любого бога. Я открою на них охоту. Я стану их обвинителем, их судом и палачом. Им не удастся скрыться от меня. Когда мне станут подвластны миры я найду их, где бы они не прятались и убью. Убью всех до одного.

Но сначала мне нужно слиться с ним. Сначала нужно испробовать его. Я знаю кто станет нашей первой жертвой. Эта островная свинья пожалеет, что убил меня! Хотел убить меня? Нет, я не мертва. Я… Мёртвые не чувствуют жажды мести. Мёртвые не ненавидят. Мёртвые не чувствуют боли… Нет, ему не удалось убить меня. Я помню кто я. Я – Присцилла Неоттон! Меня нарекут новым Убийцей Богов! Но я не… Я умерла. Нет! Будет так! Я стану их огненным бичом. Стану Истинной Тёмной Госпожой. Я жива!»

Туман безумия спал. Присцилла пришла в себя и ужас, смешавшийся с отвращением, наполнили её. В кромешной темноте она ощутила под собой бесформенную шевелящуюся массу. То тут то там раздавались чавкающие, булькающие звуки, скрежет зубов и повизгивание. Воздух был пропитан прогорклой вонью гниющего мяса и ещё чем-то настолько кислым и едким, что слезились глаза. Единственным источником света здесь были странные, желтоватые огоньки, хаотично мечущиеся в темноте. Она стала различать скрюченные формы когтистых конечностей, растянутые пасти с сотнями игольчатых зубов и покрытые коростой длинные, походившие на коровьи хвосты.

Живот резануло нестерпимой болью и эта боль заставила Присциллу осознать: она не дышит с момента пробуждения. Эта мысль настолько ужаснула её, что вытеснила все остальные. Она судорожно захрипела, наполняя лёгкие сырым подземным воздухом.

– Живая! Живая? Живая! Живая? – тонкими скрежещущими голосами отозвалась масса. – Хозяин! Хозяин! Живая! Живая!

Из полутьмы проявился силуэт и над Присциллой зависло серое лицо человекоподобного существа. Существо почесало свои небольшие рожки, затем осторожно убрало с её лица запачканные землёй волосы и пропищало:

– Ворожея? Ворожея? Живая? Живая?

Присцилла кивнула, чуть коснулась огромной рваной раны на животе и застонала от боли. Далее последовали беспорядочные визги, чмоканье и свист, которые она приняла за обсуждение её новыми друзьями, или всё-таки недругами, текущей ситуации. Последовавшее за этим единодушное клацанье и гортанные звуки свидетельствовали – решение принято.

Произошедшее далее бросило вызов разуму магички. Дико завопив, несколько рогатых накинулись на одного своего собрата и буквально разорвали бедолагу на части. Набив свои огромные рты его внутренностями и хорошенько прожевав, они поочерёдно изрыгнули вязкую массу прямиком ей в рану. Невзирая на полное отсутствие сил, Присцилла пыталась брыкаться и отбиваться от столь жуткого знахарства, но несколько крепких, пусть и худощавых, рук намертво прижимали её к земле.

Закончив «лечение», существа сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начали отбивать копытцами некий нестройный ритм. Они кривлялись, корчились в какой-то гротескной пляске и вдруг все разом заверещали некое дикое подобие песни. Странен и примитивен был их язык. Разнообразны и причудливы звуки, сплетавшиеся в слова. Их песня полнилась присвистом, клацаньем, причмокиванием, мычанием и рычанием. Но было в ней одно, повторяющееся чаще других звукосочетание, выбивавшиеся из общего гомона, которое Присцилла могла различить. И вот уже скоро рогатые уродцы вопили только его. Будто в трансе они повторяли снова и снова:

«Вий! Вий! Вий! Вий!»

Дойдя до исступления, существа принялись топтать своих упавших сородичей, грызть друг друга и сечь острыми когтями. Люминесцирующая зеленовато-чёрная кровь брызгала на стены земляного тоннеля и находившейся в полутрансе-полуобмороке магичке стали всё яснее и яснее видны сцены этой нескончаемой вакханалии мелких бесов, вечных холуёв Тёмных миров.

Время замерло, а может быть наоборот, припустило нещадно. Присцилла бредила чудовищными видениями. Она видела невообразимых размеров пещеру и величественные, в десять обхватов с омерзительными фресками скалящихся мелких пастей, поддерживающие её свод колонны. В центре пещеры, широченная лестница, выложенная из тысяч могильных плит и гробов, вела к огромному, больше походившему на небольшую башню, трону из чёрного обсидиана. Неизвестные умельцы высекли на нём немыслимых для воображения человека чудовищ, пожирающих и разрывающих на части людей, эльфов, орков и троллей. Трон был весь испещрён мелкими трещинами, от него исходила аура ужаса и смерти.

Открыв глаза, Присцилла поняла – её видения отнюдь не бред. Сейчас она стояла перед этим исполинским троном в окружении уже не десятков, но сотен и сотен бесов, не прекращающих распевать свою жуткую песню на чуждом этому миру языке. Она стояла и не могла пошевелиться: просто знала, что должна ждать того, кто по Тёмному праву, закону, являлся хозяином этой пещеры. И он явился.

С трудом переступая на заплывших жиром колоноподобных ногах, волоча по полу неизмеримых размеров смердящий, разбрызгивающий при каждом движении тошнотворную слизь, живот в пещере появился Вий. Его длинные, потерявшие форму от наросшей массы плоти руки доходили до земли и помогали удерживать расплывающееся бесформенное тело. Голова так глубоко утопала в жире гигантских плеч, что тот скрывал рот и большую половину покрытого гнойными язвами носа. Но больше всего ужасали веки древнего выходца из Тёмного Мира: безвольными толстенными пластами кожи свисали они почти до самого пола.

Вий взбирался по кошмарной лестнице. Слышался хруст ломающихся гробов и треск крошащегося камня. Обсидиановый трон застонал под взгромоздившейся на него тушей и покрылся новыми трещинами. Тело Вестника Кад-Давры было слишком велико и тяжело даже для такого гигантского престола. Вий вытащил голову из плеч и выдохнул с отвратительным чавкающим звуком. Пещера тут же заполнилась невыносимым смрадом тухлой крови, гниющего веками жира и серы.

Обезумевшие от восторга и ужаса перед своим вечным повелителем, бесы бросились в рассыпную и попрятались в самых дальних и тёмных уголках пещеры. Больше не было слышно ни их постукивающих копытец, ни песнопений, ни визга. Распространилась давящая тишина, нарушаемая лишь редким рокочущим дыханием Вия. Оно гулом проносилось по пещере и за этим гулом, как ни силься, нельзя было услышать частое испуганное дыхание Присциллы, чьё будущее, как теперь она понимала точно, зависело от этого исполина.

– Ты-ы-ы-ы… Голос Вия расходился по пещере грохотом катящийся валунов. – Ты-ы-ы вы-ы-ы-жила…

Присцилла стояла затаив дыхание не в силах оторвать взгляд от исполина. Страх, трепет и восхищение смешались в ней.

– О-о-на сказа-а-а-ла, ты бу-у-у-удешь зде-е-есь… Избра-аница… Досто-о-ойнейша-а-я…

Присцилла насторожилась.

«Неужели всё что произошло на Холме часть замысла Кад-Давры? Неужели я так глупо впала в отчаянье? Как капризный, глупый ребёнок отринула дар. Сама! Отринула и предала Силу, позвавшую меня за собой. Выходит только сейчас мне раскроют мою роль. Но к чему так мучить меня? Испытание. Почему сразу не раскрыть все тайны? Недоверие. Проверка. Нет! Та полукровка – она Сосуд. Ей и только ей было предназначено стать вместилищем. Кад-Давре не удалось задуманное. Её сокрушили. Я же возьму иную Силу. Или всё-таки…»

– Повинове-е-ни-и-е-е… – продолжал Вий. – Клино-ок с его-о кро-овью-ю, бу-удет переда-ан тебе-е-е… Доста-авь его-о Госпоже-е-е, как и прика-азано-о-о… Те-ебе она-а доверя-я-е-ет....

Тут Присцилла растерялась еще больше. Она помнила голос, разговаривавший с ней. Помнила его обещания, но не могла понять о чём сейчас говорит это существо?

«Обман. Этот голос… Он обманывал меня! Или… Клинок? Мне?»

Отбросив раздумья, предвкушая некий дар, Присцилла осмелела.

– Говори, когда я смогу его получить?! – Она осеклась, испугавшись что своим нетерпением может обречь себя на верную гибель или того хуже, так и не получить обещанное.

Тело Вия содрогнулось. Он застыл в раздумье.

– Dra-an’tkla-ah?[1]– наконец выдохнул он.

Мгновения последовавшей за этим тишины показались Присцилле вечностью. Она стояла ни жива ни мертва.

– Ворожея! Ворожея! – раздалось знакомое верещание бесов. – Живая! Живая!

– Прими-и-и же его-о-о…

С этими словами живот Вия разошёлся, превратившись в раззявленную чернеющую пасть и оттуда, покрытый мерзкой бурой слизью появился изогнутый обоюдоострый клинок. Великолепие и силу исходящие от него Присцилла могла сравнить лишь с колоссальным, дышащим могуществом полем роз, на котором она совсем недавно, или всё-таки очень давно, беседовала с Кад-Даврой.

Клинок подплыл к ней. Она аккуратно взяла его в руку.

– «Беги!» – тут же прозвучал уже знакомый голос.

Присцилла прекрасно слышала его, но не могла сдвинуться с места, восхищаясь дарованным ей артефактом.

– «Беги-и!»

Вий будто к чему-то прислушался и вдруг, вдохнув, казалось, весь воздух пещеры, заревел, пытаясь подняться с трона.

– Нета-а-а! Уб-и-и-ить! У-у-уби-и-ить!

Немедленно полчища бесов ринулись исполнять приказ одного из древнейших прислужников Тёмных. Присцилла пришла в себя, остервенело глянула по сторонам и не раздумывая очертила вокруг себя круг ревущего чёрного пламени. Несколько десятков рогатых, попытавшись преодолеть эту преграду сгорели заживо, отбив охоту у других повторять сей подвиг.

– Поднимит-е-е мне-е-е ве-е-еки-и-и-и! – Рокочущий голос Вия сотряс пещеру, обрушив в нескольких местах свод.

Десятки бесов прыжками добрались до своего повелителя и схватившись когтистыми ручками за мясистые веки, стали ловко запрыгивать по исполинскому телу всё выше и выше.

– «Не смотри!»

Присцилла зажмурилась, упала на колени и прижила клинок к груди. Как раз вовремя: чернее притаившейся по углам тьмы, волны из глаз Вия разошлись по пещере. Не успевшие укрыться от губительного взгляда бесы пали замертво. Другие метались, визжа и закрыв лицо руками. Они натыкались на своих и падали, или вбегали во всё еще бушевавшее пламя заклятья Присциллы, сгорая в миг.

– «Признай меня!» – разорвал сознание Присциллы голос.

– Что?! Что ты от меня хочешь?!

– «Признай меня!»

– Ты?! Ты разговаривал со мной! Ты клянёшься исполнить обещанное?!

– «Признай меня!»

– Не играй со мной! Кем бы ты не был, я больше не дам себя обмануть!

– «Признай или подохнешь здесь, дура!»

– Да-а! – что есть мочи выкрикнула Присцилла и тут же исчезла в густом чёрном дыму. А в подводной пещере, где-то далеко-далеко за Чёрными Зубами, ещё долго ревел от бессильной ярости Вий и носились, не зная себя от страха его рогатые прислужники.

Солёный бриз встрепенул волосы, наполнил лёгкие свежестью и выветрил пещерный смрад. Полуденное солнце отозвалось резью в глазах, тело ощутило тепло южного дня. Кошмарные сцены пережитого неохотно покидали сознание. На золотом, омываемом тёплыми водами Бескрайнего моря песке лежал кинжал. Его лезвие поглощало свет и было чернее самой чёрной бездны. Инкрустированная же серебром и каменьями рукоять блистала и переливалась причудливыми красками. Присцилла услышала тихий шёпот знакомого голоса, подняла клинок и начала слушать.

[1]Ворожея – (язык Тёмных Миров)