Читать книгу: «Имя твоё…», страница 4

Разведчик вернулся лишь утром, нагнав полк уже у моста. Ожидая доклад, командир полка сосредоточенно наблюдал, как лейтенант устало вылез из седла и, передавая поводья его связному, что-то шепнул тому, вероятно, попросил немного ослабить подпругу, а затем, ласково похлопав коня по лоснящейся от пота шее, оправил гимнастёрку и, стараясь держать чёткий шаг, направился к нему. И подойдя, совсем некстати, с шиком козырнул – резко распрямив вскинутую ладонь возле самой фуражки, вызвав кривую ухмылку на хмуром лице командира полка.

– Товарищ майор… по результатам разведки… в том месте действительно брод… – прерывисто, ещё не отдышавшись после скачки, докладывал лейтенант. – Берега вокруг заболочены немного… Местные колхозники что-то вроде гати там сделали… Грунтовка с одного на другой берег идёт… – переведя дыхание, подытожил: – Переправиться можно.

– Машины через брод пройдут?

– Если друг за другом, по одной – то должны пройти… В крайнем случае, брод можно ещё брёвнами и ветками закидать – берега все в зарослях…

– На правом берегу возвышенность?

– Так точно. Сначала от реки широкая низина, а затем крутой взгорок. С него весь левый берег хорошо видно.

– Так… – глядя куда-то в сторону, протянул командир полка. И понимая, что опасения его не напрасны, он теперь уже точно убежденный в необходимости хоть как-то задержать противника у брода, окончательно принял трудное, но единственно верное решение. Резко повернул голову в сторону своего связного и жёстко, будто отрубив что-то, приказал:

– Командира второго батальона ко мне! Быстро!

И глядя как тот, придерживая рукой переброшенный за спину ППШ, рванул в сторону колонны второго батальона, как раз подходящей к мосту, командир полка ещё раз взвесив ситуацию, точно и чётко сформировал будущее распоряжение.

Через несколько минут прибыл комбат со своим ординарцем. Подошёл, косолапо ступая натруженными ногами и, вытянув широкую ладонь к крепко насаженной на голову фуражке, приступил было к докладу. Но майор, взмахом руки, прервал его и сразу перешёл к делу:

– У тебя пулемётов сколько осталось?

– В пулемётной роте – четыре максима. Патронов крайне мало – по одной ленте на пулемёт.

– Слушай, капитан, выделишь один пулемёт – исправный. Две ленты к нему. Подберёшь толкового наводчика. Останется прикрывать отход, – пристально глядя прямо в глаза, подчёркивая значимость каждого слова, распорядился командир полка. Опустошенные усталостью и казавшиеся поначалу безразличными глаза комбата сразу сузились, брови сдвинулись к переносице. На лице появилось выражение серьёзной озабоченности, тяжёлой работы мыслей – комбат думал. Майор не торопил его, а лишь продолжал всё так же пристально смотреть ему в глаза. Обмозговав приказ и получив разрешение лично доставить и наводчика, и пулемёт, капитан вместе с ординарцем торопливо зашагал в сторону своего батальона. Это был единственный оставшийся в полку кадровый командир батальона, поэтому майор и обратился именно к нему, рассчитывая, что приказ будет понят, осознан и выполнен так, как того требует дело. Закончив с комбатом, майор подозвал к себе командира разведвзвода и приказал:

– Лейтенант, приведи из взвода ещё одну лошадь. – И глядя как у того недоумённо стали округляться глаза, уточнил строго: – На время.

Отдав поручения, командир полка погрузился в размышления о том, что конечно правильней бы было оставить не одного пулемётчика, а хотя бы отделение. Но жертвовать таким количеством бойцов в сложившейся обстановке было недопустимо. Если уж противник предпримет данный манёвр, да ещё и будет упорен, то и отделение его не остановит. А с задачей задержать врага, помешать ему – справится и один боец. И была ещё надежда, что противник всё-таки не воспользуется возможностью переправиться в том месте.

Оторвавшись от своих невеселых мыслей, майор заметил возвращающегося с двумя бойцами командира батальона. Присмотревшись, разглядел: рядом с капитаном шёл сержант, немного ссутулив крепкие плечи под тяжестью пулемёта, а чуть сзади волочил станок ординарец комбата. Помогая подчинённым, капитан сам нёс две патронные коробки. «Быстро управился!» – мысленно похвалил майор комбата, не ожидая от него такой расторопности.

– Товарищ майор, разрешите доложить… – подойдя, чётко по уставу, монотонно начал комбат.

Почти не слыша его, командир полка внимательно рассматривал сержанта. Пыльная, выбеленная солнцем, с чёрной окантовкой пота пилотка была с форсом надвинута на правую бровь пулемётчика. Такая же пыльная, с такими же тёмными разводами от пота, вероятно знавшая и лучшие времена гимнастёрка, туго перетянутая ремнём, всё равно ладно сидела на его статной фигуре – без единой складки спереди. На груди висел сильно потёртый бинокль, без кофра. Справа, из-за спины, за плотно прилегающей к бедру кобурой нагана, торчал черенок малой лопаты – видимо комбат уже, в общих чертах, объяснил пулемётчику предстоящее задание. Остановив взгляд на петлицах, в которых тускло отсвечивали красной эмалью две пары треугольников, командир полка коротко спросил:

– Наводчик?

– Ни как нет, командир расчёта, – не без гордости, уточнил сержант.

Продолжая сосредоточенно рассматривать пулемётчика, командир полка, оценивающе заглянул ему прямо в глаза. Голубые, насыщенные цветом глаза сержанта ответили ему твёрдым, уверенным до самонадеянности взглядом. Но даже за этой серьёзностью майор разглядел затаившиеся где-то глубоко – в блеске узких зрачков, в дерзком прищуре – искорки какого-то мальчишеского задора.

– На фронте давно?

– С осени сорок первого. Тысяча девятьсот тридцать девятого года призыва, – с достоинством, понимая суть заданного вопроса, ответил сержант.

Командир полка довольный ответом многозначительно кивнул, достал из полевой сумки планшетку и жестом руки подозвал поближе. Раскрыв потёртую на сгибах, испещрённую разноцветными обозначениями карту, – уколом остро отточенного карандаша указал:

– Мы здесь.

Ведя грифелем по синей ленте реки, задержался у небольшого скопления коротких штрихов, – пояснил:

– Выше по реке есть брод.

Острие карандаша, оторвавшись от синей ленты, проткнуло полотно карты между кривыми коричневыми линиями недалеко от мелких чёрных прямоугольников населённого пункта Глинки.

– Здесь, на правом берегу реки, возвышенность, – отметил командир полка и, переведя взор с карты на сержанта, снова заглянул ему в глаза. Пристально, будто ища что-то, смотрел в них.

– Задача твоя такая, – придавая значение каждой сказанной фразе, перешёл к сути дела майор. – Займёшь позицию на этом взгорке. С большой вероятностью, противник предпримет попытку переправы через брод. Будешь препятствовать его продвижению, всеми возможными средствами. Необходимо задержать противника на данном участке до конца дня. С наступлением темноты, даже если противник не предпримет такой попытки, оставишь пулемёт, вынешь из него замок и отходи в сторону станции, а затем по железнодорожному полотну до райцентра. Мы будем там. Найдёшь. – Выдержав паузу, подчеркнул: – Главное не дать противнику до вечера переправиться на этом участке. Задача ясна?

– Так точно! – уверенно, даже как-то излишне спокойно, ответил пулеметчик. Но по изменившемуся, ставшему напряжённо строгим, выражению его лица явно чувствовалось, что он вполне понимает всю ответственность и опасность порученного ему задания.

– Вместе с лейтенантом, – командир полка указал на вернувшегося с двумя лошадями разведчика, – верхом доберёшься до места. Он только что оттуда – путь знает. Пулемет навьючите на лошадей.

В том, что сержант умел ездить верхом, майор почему-то даже не сомневался.

– Как прибудете на место, – обернувшись к лейтенанту, напутствовал командир полка, – поможешь сержанту, если в чём будет необходимость. Но не задерживайся. Заберёшь лошадь и скачи к станции, догоняй нас. Понял?

– Так точно! – отозвался лейтенант.

– Ну, что ж, время не ждёт. Действуйте! – завершил майор и, обращаясь к пулемётчику, мягко совсем не по уставу спросил: – Получится?

– Должно получиться, – твёрдо ответил сержант, слегка кивнув головой. И улыбнулся простой светлой улыбкой.

И ещё раз захотелось командиру полка посмотреть в серьёзные, обнадёживающие глаза пулемётчика. Глядя в них, майор верил, что, требующие самопожертвования, задуманное им дело – при всей своей сложности – будет выполнено.

– Удачи! – улыбнувшись в ответ, пожимая руку сержанта, пожелал командир полка. И задержав рукопожатие, добавил: – У райцентра ищи нас… Мы там будем.

Переходя с рыси в галоп и обратно с галопа на рысь, с той скоростью, которую могли позволить усталые кони, добрались до места. Задержавшись у брода, пока лейтенант набирал воды для охлаждения ствола пулемёта, сержант внимательно, с разных точек, осмотрел этот участок местности, определил его особенности. Перед взгорком спешились – на крутой склон коней пришлось вести под уздцы. После подъёма, лейтенант помог сгрузить пулемёт и, по-дружески подмигнув на прощание, ускакал прочь, держа за поводья второго, с опустевшим седлом, коня.

Оставшись один, сержант первым делом оглядел окрестности и оценил, что рельеф местности, как нельзя лучше, подходит для выполнения поставленной перед ним задачи. Поросший кустами взгорок, на котором стоял он, крутым склоном спускался в почти плоскую низину, тянувшуюся к реке, за которой пологим подъёмом, до самого горизонта, лежало перепаханное поле. Левый край этого поля уходил к изгибу реки, угадываемому по зарослям на берегах, а правый заканчивался не то небольшим леском, не то посадкой, вдоль которой спускалась к броду грунтовая дорога. И низина, и брод, и поле за рекой лежали перед пулемётчиком как на ладони.

Осмотревшись, сержант выбрал две огневые позиции. Обе они были скрыты растительностью, обе обеспечивали хороший обзор, обе позволяли вести прицельный огонь в направлении брода. Преимущество одной позиции над другой заключалось лишь в том, что на первой в земле уже было небольшое углубление: оставалось лишь малость поработать лопатой – и пулемётное гнездо готово. Слегка поразмыслив, сержант решил использовать эту позицию как запасную и, не теряя времени, приступил к устройству основной. Вырыв совсем не глубокий окопчик для стрельбы лёжа, подготовил площадку для установки пулемёта, насыпал впереди бруствер. Закончив земляные работы, сержант принялся за сборку пулемёта. Умело, выверенными движениями, установил тело пулемёта на станок, придав ему горизонтальное положение, направил на брод. Затем присоединил щиток и наполнил водой кожух. Заправив ленту, зарядил пулемёт и, прикинув расстояние до переправы, выставил прицел на нужном делении. Подготовив пулемёт к стрельбе, сержант занялся запасной позицией, рассчитывая, что лучше сразу доделать всё необходимое, а уж потом отдохнуть – если конечно получится.