Читать книгу: «Наследие. Том второй (2016—2017)», страница 5

Если любите вы

Если любите вы, то любите, пока есть возможность

И дарите цветы каждый день, и дарите с утра

Поцелуи свои самой лучшей на свете из женщин

Проводите с ней вместе, и не только зимой, вечера…

Только с ней никогда вы проблемы свои не делите

Вы оставьте себе их, она ждёт не проблем, а любви

Лучше вы ей стихи почитайте, а вдруг удивите

Вы однажды её, а не ту, что там ждёт вас вдали…

Если любите вы, то любите, пока есть возможность

И напрасно других не ищите на той стороне,

Где, как кажется вам, получить от любви будет можно

Для себя кое-что… И домой не любовь приносить,

А зарплату жене…

Жаль, что так происходит в нашей жизни не так уж и редко

И уходит любовь из сердец наших в первый же год.

И всю жизнь без любви проживём и вдруг к нам незаметно

Не другая любовь – наша старость – старуха придёт…

Дед Мороз не пришёл

Новогоднюю ёлку дружно все мы вчера наряжали

Дружно ждали, когда к нам придёт, наконец, дед Мороз…

Дружно так же с утра целый день на него обижались,

Не скрывая, как дети, своих дружных и искренних слёз…

Дед Мороз не пришёл и подарки свои не оставил,

Как он нам обещал в том далёком забытом году…

А за окнами нашими новый год уже царственно правил

И январь зажигал свою первую в небе звезду

И напрасно нам ждать гостя нашего снова, выходит

К сожалению, время вспять не может никто повернуть

Нам бы детства лишь час —

К старика же старик тот не ходит,

Но в прошедшую жизнь детство наше, увы, не вернуть…

Пора забав и развлечений

Зима – пора забав и развлечений

«Блины» и лыжи, санки и коньки…

А иногда с малиною лечение…

А, может, вспомним детство, старики!

Пойдём на горку с внуками кататься

На лыжи встанем и устроим спринт?

– А, может, стариками нам остаться,

Потягивая утром с мёдом… спирт?

Что ж, каждому своё. А мне милее

Мороз с утра и воздух как хрусталь…

Не от того ли мы с утра болеем,

Что нам не детства, а себя нам жаль…

Даёт зима нам шансы порезвиться

Стряхнуть с себя хотя бы пару лет!

– Но нам сначала надо протрезвиться,

А там, глядишь, и детства снова нет…

Дитя войны

Кто родился в том страшном году,

А потом до Победы дожил

Тот с Победой всю жизнь

До конца своих дней не сумеет расстаться.

Пусть давно он старик, он – дитя той войны

И по праву от нас заслужил

Навсегда в нашей памяти,

Как и все те солдаты, остаться…

И пусть он не солдат, он для нас—

Самый страшный пример,

Как война не щадит ни солдат,

Ни детей – малолеток.

Он – ребёнок войны,

Не последний без детства, увы,

Слишком много ещё на планете

Расставшихся с мамами деток…

Что нам сделать ещё,

Чтобы смерть перестала стрелять,

Отнимать чьё-то детство

На нашей красивой планете?

Может просто нам смерть уничтожить

И не позволять

Забывать никому,

Что ценней нашей жизни лишь дети!

Только как это сделать – я не знаю.

Не знает и Бог…

Даже этот старик, вряд ли тоже

Нам что-то подскажет…

Уповаем на Бога, ведь он нас

Сотворить всё же смог.

Пусть за всех, кто без детства,

Всех виновных найдёт и накажет…

Прости их, Бог

– Кого бы ты, мой Бог, на Крест призвал,

Чтоб человек забыл навек про войны?

Чьё имя ты сегодня бы назвал?

– Хороших много. Только нет достойных.

– Слабы и телом и душой не все из нас

Немало есть на Крест пойти спокойно…

– Почти что храбрецов, но каждый раз

И среди них – нет мудрых и достойных.

– Последователей много у тебя

И все готовы смерть принять за Веру…

– Но только нет средь них почти Христа,

Зато есть много недостойных лицемеров…

– Прости, мой Бог, что выбор невелик

И нет достойных боль всего народа

И даже мира на себя принять…

Прости их всех!

– Что ж, мир не без уродов…

Буря

Смешала буря Землю с Небом вместе

Где верх, где низ совсем не разберёшь,

Где рай, где ад, где честь, а где бесчестье,

Где смерть найдёшь, где славу обретёшь…

Один большой клубок сплошной метели

Дороги нет. Нет времени. Нет нас.

А мы с тобой сегодня так хотели

В церквушке старой обвенчаться через час…

Но видно не судьба. Тогда у Бога

Мы напоследок обвенчаемся с тобой.

Но что-то там виднеется? Дорога…

И неба, вроде бы, кусочек голубой…

Спасибо, Господи, за это испытание…

Спасибо, что ты нам Надежду дал…

– А с неба Бог прогрохотал нам: до свидания!

И до чего же я от вас, людей, устал…

Без классики не обойтись

Классической зимы полжизни ждал я

С далёких детских лет… Была ж зима!

И ждать, похоже, навсегда устал я

Захочешь, приходи ко мне сама!

Тебя я встречу в том классическом наряде,

В каком меня привыкла видеть ты:

Тулуп и валенки, ушанка – при параде

Я вроде весь. А ты – пока мечты…

Ни снега, ни мороза – только слёзы

Похожие на слёзы октябрят…

Без снега мёрзнут при нуле берёзы

И люди тебя снова матерят

Классическими русскими словами…

Но матерились, видимо, не зря —

О, чудо, снег кружит над головами…

Пусть даже в середине января!

Заголовки

Опять на улицу народ

Зовут сегодня коммунисты…

Ещё бы! Скоро, через год,

Их юбилей. Их сердцу близкий.

И если чуть не пошуметь —

О чём отчитываться будет

На съезде главный коммунист.

Только о том, что путь их труден?

На счёт путей пока не знаю.

Давно я с ними не ходил

Ни в ноябре, ни в красном мае.

О них я просто позабыл…

А тут вдруг, «Правду» открываю

Её мне дал их активист.

И заголовки в ней читаю

Слева направо, сверху вниз…

Слова знакомые до боли:

Про возрождение страны,

Про фронт борьбы, про смену курса…

И вы ещё удивлены?

Ничто не вечно под луною.

Кроме затасканных идей

О справедливости и благе.

Всё, как и прежде – для людей…

Но почему то я не верю

И верить даже не хочу

Не дай мне бог, вернуться звери —

Я первым пулю получу.

Отправлюсь первым на Лубянку

В подвалы грозного ЧК.

Жаль, что на их мечты и грёзы

Не будет больше Колчака…

…Но и загадывать не буду.

И пусть народ решает сам,

А нужен ли нам залп «Авроры»,

Военный коммунизм, а там

Недалеко и до Гулага.

Но в «Правде» вовсе не о том,

Там пишут о хорошей жизни.

Нам всем. Но только лишь потом…

Что ни день – то Новый Год

С ума сойти – китайский Новый Год!

Четыре тысячи какой-то… Но не важно.

И снова праздник празднует народ

А на столе фонарики бумажные…

И что-то из китайских, может, блюд

Но водка – русская. И песни тоже наши.

Ну, до чего же нас я всех люблю

За то, что пьём и не хмелеем даже…

Привычка. Новый год ведь не один —

Еврейский будет, а потом буддистский,

И старый был – прошёл. Ведь мир един.

Надо ещё – найдём. Хоть колумнистский!

Без праздников не может жизнь народ,

Тем более, есть повод подходящий.

Очередной проглотим бутерброд

И с новым годом всех поздравим.

С настоящим!

Королевы

Во все века и времена

Ходили мужики налево

И даже если их жена

Была английской королевой…

Такая жизнь у королей

Всё править, править,

Править, править,

Но нежности хотелось ей

И у себя его оставить…

И чтобы больше не делить

Ни с кем, а только лишь с собою…

Но королев не надо злить

Иначе будет очень больно…

Пусть миром правят короли,

А королями – королевы!

И если скажут вдруг: умри —

Умри иль не ходи налево…

Зеркало

В зазеркалье моём мне сегодня не страшно

В зазеркалье своё я тебя пригласил —

Отраженье моё – будешь ты верный страж мне,

Ну а я тебе буду – тем, кто верно служил

Все прошедшие годы. И служить тебе буду

Пока сердце моё кто-то не разобьёт,

Превратив моё прошлое – моё зеркало в груду,

Жизнь разбив на осколки, как и всё, что моё

Было в жизни когда-то: чувства, слёзы, обиды

И надежда и память, совесть, грусть и тоска…

Ну а может быть я не подам даже вида,

Что я был уничтожен, чтоб собой быть пока…

В чьём-то зеркале новом я теперь отражение

И командует мной и не ты и не я,

Но такое до боли, раньше мне не знакомое,

Утомительно-нежное, чувств своих не тая…

Обнимает меня, и словами ласкает

Слух давно одинокий и опять вновь и вновь

От себя никуда меня не отпускает.

Только что ты такое? Оказалась, любовь…

Я в её зазеркалье уж давно в услужении

Может, сорок, а может даже больше чуть лет

И стареет со мной в нём моё отражение

И красавицы прежней в отражении нет…

Только я не жалею, что с собой я расстался,

Когда вдруг с высоты прошлой жизни упал.

От разбитого зеркала моей жизни остался

Только этот кусочек. И к тебе он попал…

Хочу летать

Воздушный шар мой голубой

Случайно в небо улетел

Я полететь хотел с тобой,

Но, видно, многого хотел…

Уже один был здесь такой

И крылья он себе приделал,

Взлетел, но слишком высоко,

На столько, как душа хотела…

Но нам летать не суждено

А он не знал. И сон не сбылся,

А я надеюсь всё равно,

Что он взлетел и не разбился…

И потому опять мечтаю

О крыльях, как у вольных птиц,

И я как он во сне летаю

И камнем падаю вновь вниз…

Не птица, почему я, боже?

Душой и телом я готов…

Ты полетишь, когда найдёшь ты

Лишь настоящую любовь.

Из нас из всех летать умеет

Она одна… А сны лишь сны..

Кто любит – тот взлететь сумеет,

Тому и крылья не нужны…

Про Амура и Тимура

У Амура был Тимур

У Тимура был Амур…

Шуры-муры, Шуры-муры

Надоел Тимур Амуру

Надоел Амур Тимуру

И подрались они сдуру…

Шуры-муры, Шуры-муры

Разошлись Тимур с Амуром…

И опять по разным клеткам

Без соседа, без соседки

Шуры-муры, Шуры-муры

Всё написано с натуры!

Что ж, бывает дружба зла,

Коль до драки довела!

Только зря Амур так зол —

Ведь козёл и есть козёл!

Любви богатство

Ни в бумажках тиснёных, что деньгами у нас называют,

Ни в хрустальных дворцах, ни в парче дорогой голубой,

Наше счастье в любви. Жаль, что люди порой забывают

Или вовсе, не знают: счастье в том, что я рядом с тобой…

Пусть всё золото мира за тебя мне друзья предлагают,

Только лишь для того, чтобы к ним я вернулся опять

Или бедностью пусть меня денно и нощно пугают,

Но, похоже, что им, в тленной роскоши, нас не понять…

Мы богаты не счётом

Где-то там в чьём-то банке не русском,

В наших душах богатство, но его им, увы, не купить,

То богатство – любовь и любви нашей страстные чувства.

Мы богаты пока – пока будем друг друга любить…

Афганские сны

Снились мне довоенные сны

Поле русское, скирды, стога

Посредине афганской войны

И от смерти всего в двух шагах.

Снился мне мой родительский дом

Снилась мама и вишня в цвету….

И приснилась зима мне потом,

Как я к маме по снегу иду.

А потом застрочил пулемёт

И шёл бой наш три ночи, три дня.

Если смерть вдруг мою жизнь возьмёт,

Досмотри мои сны за меня.

Прошептал другу я, он кивнул…

Посредине проклятой войны

Друг мой вдруг сам навечно уснул

И теперь я смотрю его сны…

Поле русское, скирды, стога

Чья-то мама. Конечно, его!

И снега, и снега, и снега.

Но об этой войне ничего….

Мы остаёмся здесь

Где-то там далеко облака над Россией

Где-то там далеко зеленеют поля

Наши души, как птицы, где-то там, в небе синем

А под ними Россия – тоже наша земля…

Над Парижем гроза и свинцовые тучи

Летний дождь поливает на могилах цветы…

И уже мы не знаем, где остаться нам лучше —

За парижской оградой, или там, где есть ты

Бесконечно любимая, бесконечно гонимая

Бесконечно красивая наша матушка Русь

Или в русском Париже, ставшем нам даже ближе

Петербурга святого, где прошла наша жизнь?

…Я Париж выбираю своим сердцем и телом,

А душа пусть в Россию возвращается, пусть…

Нас не ждали живыми, а в гробах и тем паче

Никому не нужны мы – мы забыты давно…

Нашу встречу с Россией представлял я иначе,

А теперь как нас встретят, нам уже всё равно.

На любимую Русь мы давно не в обиде,

Возвращаем ей души, как нам совесть велит.

В гости к нам заходите —

Встретим вас в лучшем виде,

Только вы захватите горстку русской земли…

На русском кладбище в Париже

На улочку Лео-Лагранж приходит

В такие, как в России, вечера

Поручик седовласый, русский, вроде,

И здесь, на пару с грустью, до утра

В тиши кладбищенской сидит и молча плачет,

По тем, кто здесь, в чужой земле лежит…

Он оказался более удачлив,

И потому ещё пока что жив.

….Все жители Сен – Женевьев – Буа

Поручика того давно уж знают…

Лишь он уйдёт, идут сюда с утра

И вновь могилы русских прибирают….

Так здесь заведено было всегда

С тех давних пор, как русские в Париже

Освободителями стали, и тогда

И каждому из них здесь стали ближе…

На русском кладбище родные имена…

Лежат здесь генералы, есаулы,

Все те, кого забыла их страна,

И только смерть их в нашу жизнь вернула.

Ах, память, память, как ты коротка

Порой бываешь и несправедливой…

Их нам вернула, но не ты пока…

Не ты, а смерть их сделала счастливыми!

На русском кладбище в Париже он опять

Сидит все вечера, их поминая,

Всех тех, кто повернул бы время вспять

Ещё тогда – страна была б иная…

Но слишком поздно время возвращать

И что-то переделывать насильно

Сегодня время – помнить и прощать…

Лежать и знать, как любит их Россия…

Тень наших дел

Проснувшись к жизни, тащим жизни бремя

Сквозь тьму ночную. И сквозь белый день,

Сквозь жизнь свою и сквозь чужое время,

Чтобы оставить в прошлом свою тень.

И дни прошедшие, дела незавершенные…

Чтобы потом, вернувшись, завершить,

Чтоб долюбить, всех к сердцу приближённых,

За не доживших, может быть, дожить…

Но наша тень за нами вновь упрямо

Из прошлого бредёт в грядущий день.

Там в прошлом ей сказали, видно, прямо,

Что места ей там нет – она лишь тень…

Но тень, похоже, знает своё дело:

Не будет нас – останутся дела

И тень от них, как жизнь бы не хотела,

От злых и добрых – будет здесь всегда…

Мы бремя жизни пронесли, пора и телу

И нам самим передохнуть пока…

…. А тень внизу вздыхала и глядела

С тоской на нас, летящих в облаках…

Шустрый заяц

Однажды заяц в стельку пьяный

Случайно перепутал лес…

И с глаз косых, к тому же пьяных,

Вместо норы в берлогу влез…

Но был тот заяц шустрый малый,

Любил порядок наводить,

Особенно, когда усталый,

Но не работать – только пить…

Не по нему в норе всё сразу:

Нора не прибрана опять,

Зайчиха, та ещё зараза,

Начнёт кричать и обвинять

Его опять в алкоголизме,

Вновь вспоминая, про морковь.

Ну, никакой нормальной жизни!

Могла бы, лучше про любовь…

Про то, какой он, заяц милый,

Ведь говорила иногда.

Не может быть, чтоб не любила…

Всё это, впрочем, ерунда

Подумал заяц – спать пора бы,

С утра опять по новой пить!

Налить ещё чуть-чуть могла бы

Вместо того, чтобы вопить…

Я щас налью! – сказал вдруг кто-то…

А, и любовник тоже здесь!

Я целый день в сплошных заботах,

А тут разврат… Ну так и есть!

Эй, ты, чужих зайчих любитель,

Ну, покажись хоть на виду…

…А вы, кто будете, простите?

…Я понял вас! Я сам уйду…

Не помнит заяц, как он мчался

Из леса в лес, забыв про месть.

Нашёл нору и постучался…

А вдруг опять там кто-то есть?

Но никого в норе. Записка,

Знать от зайчихи. Где ж она!

И почему пустая миска?

И странно, даже тишина…

А вдруг я снова перепутал!?

И страшно стало Зайцу вдруг…

…Он под кустом проснулся утром,

А рядом Кролик – старый друг…

Про бананы

В зоопарке, как не странно,

Вдруг пропали все бананы…

Загрустили обезьяны…

И однажды утром рано

Собрались на общий сход:

Почему и кто так хочет

Обезьяний их народ

Весь оставить, между прочим,

Без бананов. Вдруг на год?

Вдруг на два? На пять быть может?

Кто прислать бананы сможет?

Оказалось, что никто!

Про Европу всё зато

Рассказали обезьянам

И не слова про бананы…

И тогда они решили:

Если бы в Европе жили,

Было б всё у нас не так…

И пошёл средь них бардак:

Может быть, в ООН напишем?

Нет, в ООН нас не услышат,

Да и почерк не поймут…

Это всё мартышкин труд!

Если уж писать – так прямо

На знакомого – Обаму…

Он нас – обезьян поймёт

И к себе в ЕС возьмёт,

А потом глядишь, и в НАТО…

Не в зоопарк идти ж обратно!

…А под утро, как не странно,

Привезли вагон бананов

С надписью на иностранном…

С маркировкой «ю эс эй»…

Чтобы жилось веселей!

В обезьяннике довольны:

Ведь нашлись же сердобольные!

Лишь один орангутанг

Проворчал: потом и танк

Вам пришлют, а вы и рады.

Нам бананов их не надо!

Но он был всего один…

А вокруг: съедим, съедим!

…Басня ложь, но те бананы —

Обезьяннего майдана

Было только лишь начало.

И что стало? То и стало…

Красный март

В Петрограде февраль. До весны полнедели

И весна вроде близко, но метёт и метёт…

Как же нам надоели и февраль и метели

Только к нам вместо марта

Кто-то в красном идёт…

Может, это весна нарядилась вдруг в красное?

Может, новая мода во всём красном ходить?

Только сердцем я чувствую

В красном что-то опасное,

Хотя сердце не может это мне подтвердить…

Говорят, красный цвет – цвет, любимый в России

Это цвет красоты и, конечно, любви…

Если бы вы меня не сегодня спросили,

Я быть может ответил вам, но не так, как мне вы…

Ведь всю правду о красном

Мы узнаем чуть позже…

А пока красный март в феврале к нам пришёл

И пока не царя в марте мы уничтожим

А себя и империю. Так, чтоб Бог не нашёл…

Но недолго свободе, в её красных нарядах,

По проспектам гулять в Петрограде моём…

И заменит на кровь нашу красную радость

Скоро Красный Октябрь. Лишь тогда всё поймём…

Первородный грех

Вся наша жизнь – наш выбор. И не наш…

За нас без нас он сделан был когда-то

И Бог на небе – наш Судья и Страж,

Чтобы спросить за всё с нас виноватых…

За выбор тот не наш. И за грехи,

Которые потом мы совершали,

Нас, не деля на добрых и плохих,

Однажды всем свой божий счёт предъявит…

И каждому воздаст он по делам

И спросит с каждого за выбор этот прошлый

За жизнь, из рая превращённую в бедлам,

И за любовь реинкарнированную в пошлость…

Что мы ему ответим в час суда

Что мы здесь не причём? Что божьей волей

Пришли мы подневольными сюда….

К нему же возвратимся мы тем более!

Поймёт ли Бог нас – знать нам не дано…

Мы жизнь себе не выбирали сами,

А если б и могли, то всё равно

Грех первородный будет между нами…

Всё – как заведено

Из года в год живём мы и растём

Растёт наш город и стареет с нами,

Но день придёт – мы из него уйдём

С делами нашими и даже с именами

Другим, своё освобождая место…

И будет город наш опять стареть,

Уже с другими – более известными,

Ведь вечное – не может умереть!

Я лично не в обиде. Вы – не знаю?

Возможно, мы ещё сюда не раз,

Придём, уставшие от вечности и рая,

Жаль, только не узнают, бывших, в нас…

Пока же город этот – он наш город,

В котором долго нам ещё стареть…

И было бы, конечно, очень здорово

По старости совсем забыть про смерть…

Свет и тень

Вы видели цветную тень когда-нибудь?

И я её не видел. Почему?

А может, просто не было желания

Вглядеться в нашу собственную тьму?

Не зря же говорят – душа – потёмки,

Чужая – да. А в нашей – божий свет?

А может в ней давно одни обломки

И Бога в ней давным-давно уж нет?

Не от того ли тень чернее ночи,

Что в душах наших нет уж всё равно

Других цветов? А сами, между прочим,

Мы лишь актёры чёрно-белого кино…

…Хотя всё это лишь предположения…

Не будет света и исчезнет тень.

А свет – есть Бог. А наша жизнь – движение

Из вечной тьмы, из тени в божий день.

…Но вырваться из лап её не можем —

Вот нам и кажется, что наша жизнь идёт

За тенью вслед. На нашу тень похожа.

На самом деле всё наоборот…

Поэт и Муза

Из Рая изгнанные,

В тёмном подземелье

Поэтов души жили в мраке вечном…

Но две из них

Однажды вдруг сумели

Из вечности прорваться

В бесконечность…

И так летали бы

Быть может бесконечно,

Но нас с тобой

Те души вдруг нашли…

Случайность или чья-нибудь

Беспечность…

Но в этот миг

С тобой мы в мир вошли!

И души те по праву

Стали наши…

Одна моя —

По всем её приметам…

Другая – Музы

И не просто музы —

Она была душой

Жены поэта!

Взрослели мы,

А души терпеливо

Сидели в нас,

Свой, дожидаясь, час…

И вот когда

Мы встретились счастливые —

Поэт и Муза…

Наши души в нас

Наверное, от счастья ликовали

И вспомнили про рифмы

Тут же вновь

И первый поцелуй зарифмовали,

Конечно же,

Со строчкой про любовь…

…Надеюсь, что поэт

Мне неизвестный

Не будет обижаться на меня,

Что у него и музу

И невесту

Увёл я…

Ведь теперь мы с ней – семья…

Огнём, мечом, крестом

Огнём, мечом, крестом – за нашу Веру

Нас жгли, нас убивали, нас крестили

В крестовом одеянье изуверы,

Но там, на небе их давно простили…

Фанатикам – престол Христовый в Риме

Еретикам – костёр и вечный ад…

А у толпы – конечно не спросили —

Такого Бога люди те хотят?

Готовы ли они тому поверить,

Кто им принёс за Веру только смерть?

И на себе готовы ли проверить,

Чтоб вечно жить – им надо умереть?

…Двадцать веков уже вопросам этим…

Давно костры погасли – всех сожгли,

Тех, кто на них себе уже ответил,

А остальных, что так и не смогли,

В христову Веру верой обратили…

Уж лучше, чем без веры вовсе жить…

Лишь души убиенных не простили —

Тех, кто за Веру мог вот так грешить…

Мы выбрали не ту дорогу

С незапамятных лет

Относилась к нам жизнь терпеливо

Нас растила она,

Словно мама родных сыновей,

И хотела нас видеть, когда вырастем мы,

Всех счастливыми,

Но к несчастью, увы,

Не бывает счастливых людей…

Было время когда-то —

Мы в пещерах своих тосковали

О межзвёздных полётах,

У костров предаваясь мечтам,

И на скалах холодных

Незнакомых богов рисовали,

Хотя время богов ещё было

Пока где-то там…

А теперь, когда мы

Сами в этом во всём побывали

И, похоже, что даже

В чём-то время смогли превзойти,

Создавали богов

И потом сами их низвергали,

Даже бога частицу

Замахнулись однажды найти…

Только жизнь – нашу мать

Слушать мы перестали,

Навсегда потеряв к ней

Сыновью любовь.

Век за веком не жили,

А лишь только стреляли,

По земле проливали

Только слёзы и кровь…

Если кто б нас простил,

Может бы полегчало,

И дожили бы мы

Нашу жизнь как-нибудь…

Ну, а лучше всего

Нам вернуться б к Началу,

К тем пещерным кострам

И найти новый Путь…