Читать книгу: «Два дебила на ракете: wtf», страница 10
Мужчина, не откладывая в долгий ящик, достает червей по одному и укладывает на доску. Тут же в руках появляется нож, и артнаводчик начинает мелко шинковать червя, как профессиональный шеф-повар. Нарезанное он одним махом сметает в большую миску. Под нож идут остальные ингредиенты.
– Блюдо довольно простое: нарезать, смешать в нужных пропорциях и заправить майонезом, – верзила взял миску с чем-то оранжевым. Потянув за край, он вытаскивает из миски и показывает на камеру. – Так, а это у нас морковка. О ней и не только я расскажу в следующем выпуске рубрики. Так, а о чем это я? Тоже режем…
Под размеренный стук ножа Денис принялся дальше нести свет в массы людей, давно не отмечающих новый год.
– Но тут можно, конечно, возразить, упрекнуть, что блюдо нетрадиционное, но оно настолько часто готовится, что явно тянет на статус «Культовое», – здоровяк уже заканчивал с ингридиентами. Под нож пошел последний ингредиент – аналог «картошки». – Но вот еще один интересный момент. Если застолье крупное, то должно присутствовать главное блюдо – «горячее». Из названия вы можете понять, что это нечто горячее и, скорее всего, мясное, а вот наше оливье никак не тянет ни на статус «мясное», ни на статус «горячее». Подавать оливье разогретым – верх извращения. Отсюда сразу вывод: оливье – обязательный атрибут новогоднего стола, но он не может претендовать на главное и центральное блюдо. Чувствуете нюанс? Обязательное, но не главное!
Бортстрелок закончил резать ингредиенты и расстроенно вздохнул.
– Да, по виду это будет очень похоже на наше оливье из бензиновой эпохи, но вы должны понять – тут слишком много заменителей, придающих свои нотки. Одни глубоководные черви чего стоят. Поэтому, не обессудьте, вкус будет отличаться, – артнаводчик оглядел стол и снова вздохнул. – Из оставшихся ингредиентов у нас – яйца и растительное масло. Из них мы приготовим майонез!.. Кстати, майонез!
Дэн активировал дроида, и на стол залез кривой паучок с миской и огромным венчиком.
– Встречайте, самый умный миксер во вселенной! – после этих слов дроид расположился рядом с огромной миской, а повар достал из-под стола огромное, размером с кулак, яйцо. – Думаю, этого хватит. Да, нам еще понадобится масло, соль, шелуха корня Турутум, аналога нашей горчицы, и чуть-чуть сахарозы.
Верзила достал еще несколько мисочек и принялся замешивать майонез.
– Вообще, этот соус не относится к национальным блюдам нашей страны, но именно в ней он стал популярным. Причем настолько, что казался неотъемлемой частью культуры. У нас даже поговорка есть: «Голодный студент с майонезом может съесть даже газету», – бортстрелок разбил яйцо в чашку у дроида, положил туда ингредиенты и активировал «миксер». Венчик пришел в движение. – И вот еще интересный момент. Количество необходимого масла определяется консистенцией готового продукта. Чем больше масла, тем гуще у нас получится майонез!
Артнаводчик наклонил миску так, чтобы было видно в кадр превращение масла и яиц в знаменитый Майонез. В миску с вращающимся венчиком медленно потекло масло. Через несколько секунд в миске началось преображение. Сначала взбиваемый соус стал белесым, потом белым, а дальше с каждой секундой он становился все гуще и гуще. В какой-то момент он стал настолько густым, что держал форму.
– А вот теперь он практически готов! – с улыбкой произнес здоровяк и облизнул палец, вымазанный соусом. – Щепотку лимонной кислоты – и будет просто класс! Ага, а теперь… берем несколько ложек этого соуса, добавляем в наш салат и тщательно это все перемешиваем!
Денис зачерпнул майонеза и закинул несколько ложек в большую миску. После этого он достал странный гибрид половника и ложки, которым начал перемешивать содержимое тазика.
– Вообще, нам очень повезло! Яйца птицы «Кракотук» мы не покупали. Нам продали эту птицу целиком, живую. Я не очень углублялся в ситуацию, но нам продали ее какие-то экстремисты. Эта птица на родной планете считается священной, а те грозились причинить ей страдания, если правительство не уйдет в отставку. Неважно! Главное, они нам ее отдали, после того как мы обещали ее уничтожить. Птица оказалась капризной, но если ей как следует дать пен…в смысле напугать, то она сразу выдавала по одному, а иногда и по два яйца.
Денис взглянул на получившийся салат. Результат его не удовлетворил, поэтому он добавил еще одну ложку майонеза.
– Да, это не войдет в этот выпуск, но мы думаем над тем, чтобы приготовить эту птицу. И мы бы с радостью ее приготовили, но вы должны понять: мы так давно не ели яиц, что растягиваем удовольствие. Так что или эта птица сдохнет от сердечного приступа, или мы обожремся этих яиц так, что нам захочется запеченных в жуках крылышек…
Еще раз взглянув в тазик и удовлетворенно кивнув, артнаводчик слегка подсолил и снял пробу.
– А ведь неплохо вышло! – произносит он, вскидывая брови и покачивая головой. – Очень неплохо!
Денис наклоняет тазик, и камере предстает настоящий «Оливье». С вкраплением зеленого горошка, проблесками оранжевой морковки, следами бледной колбасы. И все это объединяет свежий майонез.
– Контрольная проба! – качок засовывает в рот ложку салата и довольно кивает. – Да! Однозначно вкус очень похож, но появились пряные нотки. И теперь осталось самое главное – не съесть это до главного застолья и не дать другим!
/Конец видеозаписи/
Видеозапись Бонус-2
В кадре: украшенная кают-компания. В центре стол с огромной тарелкой оливье, три тарелки и три стопки. Рядом трехлитровая канистра. Все снимается в ночном режиме. Свет погашен.
Дверь открывается, и из коридора доносится голос техника:
– Готовы?
– Если ты оливье сожрал без нас – это будет хреновая шутка! – злобно бубнит Дэн.
– Скажешь тоже! – с усмешкой отвечает Леня. Компания входит в комнату, и техник включает сеть в комнате. Половинная мощность световых панелей погружает комнату в сумерки, вспыхнувшие гирлянды запускают по стенам и потолку тысячи цветных светлячков.
– Да ладно! – вздыхает Захар. – Ты сам это сделал?
– А где ты елку достал? – здоровяк подходит к елке и с подозрительным прищуром ее осматривает.
– Я сам ее сделал, – гордо заявляет механик.
– Из чего? Как напыление блестящее на игрушках делал?
– Ну, вообще-то, она металлическая и это не напыление. Я просто ее отполировал.
– Да ладно! – улыбнулся качок и ткнул пальцем в игрушку. Та даже не покачнулась. – Ты что их приварил?
– Конечно! Или ты думаешь, вон тот шарик двести грамм весит? Да он под два кило! Где я тебе ниточку возьму, чтобы его подвесить?
– Хорош ерундой заниматься! Оливье греется! – заявил пилот, принюхиваясь к содержимому тазика.
– Но-но-но! – одернул его Денис. – Аккуратнее нюхайте, товарищ москаль! А то знаем мы ваши ноздри!
– Да, да! В тех ноздрях пол-Сибири потерялось! – хохотнул Леня, усаживаясь за стол. – И кстати, я чуть не забыл!
С этими словами Леонид достал из-под стола огромный зонт. Он раскрыл его и установил так, что он полностью закрывал стол сверху.
– Ну и на кой черт? – нахмурился артнаводчик. – У нас тут солнышко не печет и снег с неба не па…
В этот момент улыбчивый толстячок из Зелопупенска активировал подачу просроченного герметика. С неба не спеша начал падать снег.
– Это что? Настоящий? – не веря своим глазам, спросил Захар и подставил под снегопад руку. Снежинка на его руке была точной копией настоящей, только таять даже и не думала.
– Нет, это искусственный, – улыбнулся техник. – Из герметика сделал!
Пока друзья любовались снегопадом, Леонид разлил в рюмки прозрачную жидкость из фляжки и положил по тарелкам салат.
– Ну? Вы так и будете пялиться? Давайте! Скоро полночь! Не успеем!
Друзья подняли рюмки переглянулись.
– Ну что? Мы договорились календарь не вести, но 365 день по бортовому летоисчислению официально объявляю… – механик сверился с показателями и таймером в СТИ и махнул рукой, – оконченным! С Новым Годом!
– С Новым Годом! – подхватили Захар и Денис. Рюмки сошлись в звонком ударе.
Глоток, ложка оливье с имбирным привкусом – и довольные лица друзей.
В углу кадра мелькает короткое системное сообщение:
«Обновление понятий «Семья», «Друзья», «Новый год», пожалуйста, подождите…»
/Конец видеозаписи/
Конец бонусной серии.
Серия 6. «Свалка – рассадник запчастей»
Видеозапись 38
В кадре: рубка корабля «Камбала». Вся команда на местах.
– В последний раз! Ну, ей богу! – канючил техник. – Вам-то какая разница?
– Да мне-то никакой, – жмет плечами Денис. Он с ехидной улыбкой поворачивается к другу и вроде невзначай начинает припоминать: – Который раз ты ее на свидание тащишь? Восьмой? Десятый?
– Да при чем тут это? Я же как лучше…
– А нет, вот у меня файлик есть. Итого… Восемнадцать раз! Леня! Еще немного – и ты официально получишь звание «Пустосвиданщик системы Земля»! – улыбается до ушей артнаводчик.
– Минута до выхода из гиперпространства! – вмешивается Захар с дежурной фразой.
– Ты же сам прекрасно знаешь, в чем дело! Не сыпь мне соль на рану!
– Да чего я? Я же ничего! Хочешь – пробуй, – верзила отворачивается в кресле. Пара секунд – и он вытягивает в сторону техника руку ладонью вверх, призывно ею помахивая.
– Чтоб тебе провалиться! – бурчит Леня и, немного поборовшись с жадностью, выкладывает на ладонь три картриджа от кухонного комбайна с голубой маркировкой.
Денис с довольной миной прячет белковые картриджы в свой комбез и активирует полный допуск к модулям оборонной системы.
– Готовность – десять секунд! – снова вмешивается пилот.
Все трое в напряжении замирают, и после небольшого толчка Захар выдает команду:
– Выход из гипера! Леня – пассивный отклик, Дэн – оборонку в красный.
– Есть оборонку в красный! – отвечает артнаводчик.
– Есть отклик! Маяки системы Земля. Мы дома!
– Давай автопилот к станции, – устало дает команду Захар.
– Э-э-э-э…. – Леонид выразительно смотрит на Дениса.
– Захар, Леня на аудиоканал просится, – начал Денис. – Ну, ты же знаешь…
– Лана? – вздыхает пилот.
– Захар, ей богу, последний раз! – жалобно стонет толстячок.
– Делай что хочешь, только автопилот дай!
В глазах техника блеснула искорка, и он с безумной скоростью принялся проводить дежурные протоколы через СТИ, не забывая при этом раз за разом посылать запросы на аудиоканал с диспетчером.
Если технические протоколы проверки всех систем после гиперпрыжка подходили к концу, то диспетчер упрямо игнорировал все запросы корабля. В какой-то момент Леонид почти отчаялся, но все же через долгих пятнадцать минут диспетчер ответил приятным бархатным женским голосом:
– Диспетчер третьего ранга станции солнечной системы Лана. Слушаю вас.
– Лана, золотце! Ты не представляешь, как я рад тебя слышать! – защебетал толстячок, раздуваясь от важности. – Ты не поверишь! Я думал о тебе все это время! С момента нашей последней встречи…
– Перестаньте засорять эфир! – раздраженно отвечает диспетчер. – Еще немного, и я подам на вас жалобу в…
– Лана, последний лучик света во тьме бесконечного космоса! Прошу… Нет! Умоляю! Выслушай меня! – Леонид подался немного вперед в кресле. – Ты не поверишь, в прошлый раз я был сам не свой…
– Никакой, – обиженно отозвался голос диспетчера.
– Да, но в этот раз я точно…
– Девятнадцатый, – напомнила Лана.
– Да, в этот девятнадцатый раз я точно тебя удивлю! – Леня покраснел и покрылся мелкими капельками пота. – Лана, поверь! В этот раз все будет по-другому! Все, что захочешь! Хочешь в театр «Млечного пути»? А хочешь, в баре посидим у Томаса? Можем и…
Леня продолжал тараторить и увещевать диспетчера. Та холодно воспринимала его речи, но голос с каждой минутой становился все спокойнее и благосклоннее. Денис и Захар слушали друга с улыбкой. Каждый слышал это не в первый раз, и это начинало походить на ритуал возвращения в родную систему.
– Хорошо! – со вздохом произнесла диспетчер. – Но! Если ты, Леонид Павлов, снова будешь вести себя как полный кретин, я тебе обещаю, что ваш корабль каждую мою смену будет швартоваться только у очистных блоков! И только попробуй ныть по этому поводу! Я отключу вентиляцию и буду наблюдать за вами через охранную систему!
– Ты не пожалеешь! Клянусь тебе самогонным аппаратом! Ты об этом не пожалеешь! – с улыбкой до ушей произнес Леня и закрыл канал связи. – Ну вот! А вы говорили…
– Я ничего не говорил, – усмехнулся Захар.
– Я тоже, но скажу! – Денис сделал серьезное лицо и, подмигнув технику, изрек утробным голосом: – Двадцатый раз, по ходу, будет дурно пахнуть!
Леня довольно хохотнул, а вот Денис почему-то нахмурился. После нескольких секунд напряженных раздумий он все же спросил:
– Лень, а ты каким самогонным аппаратом клялся?
– Так, это же… Ну, как бы… – начал мямлить Леонид. – Это же уловка… Да! Уловка! Нет самогонного аппарата – значит, и терять нечего!
/Монтаж/
В кадре: развалившийся в кресле Денис.
– Расскажите, а что за странная история с диспетчером по имени Лана?
– Лана «Трешка», – усмехнулся Денис. – Очень терпеливая женщина. Ей богу!
– А почему «Трьёжка»? – с жутким акцентом повторил слова артнаводчика репортер.
– А ты грудь у нее видел?
– Нет, а при чем тут…
– Вот когда увидишь, тогда и перестанешь глупости спрашивать.
– Хм, интересно. И все же, вернемся к странной истории Леонида и Ланы.
– Да какая там история? Так, шутка, которая затянулась.
– И все же?
Денис вздохнул, задумался на пару секунд и принялся с улыбкой рассказывать:
– Это началось года полтора назад. Леню наняли перебрать коммуникации в диспетчерской с парочкой техников. Вот там он ее и встретил. Говорят он столбом минут десять простоял, вслед Лане смотрел. А потом его понесло.
– В каком смысле понесло?
– В прямом. Бывает такое у мужчин. Войдет одна в голову и не выходит. И хоть стой, хоть падай. У меня такой друг был.
– Простите, что войдет в голову?
– Баба, женщина, девушка, любовь…
– А! «Льюбов»! Мы разбирали этот термин. Это…
– Пюрешка без котлеты! – взмолился артнаводчик. – Только попробуй с меня опять значение слова трясти!
– Только не нервничайте! – начал успокаивать его голос за кадром. – Мы не хотели. Просто нам интересно, как женщина могла влезть в голову Леониду?
– Не в прямом смысле. Как только корабль к доку швартанется, он уже у шлюза караулит. Сразу к Лане бежит. Понимаешь? Он о ней постоянно думает.
– Он ее… как это на вашем родном языке? «Он ее клеит?»
– Нет, я думаю, тут что-то более серьезное…
– Погодите, а зачем он это делает? По нашим данным, он в день прилета обходит все бордели станции! Зачем ему эта Лана?
– Нет. Сначала мы залетаем в систему, и он из шкуры лезет, чтобы она согласилась на свидание. Потом как угорелый бежит на него, а когда приходит Лана, он и слова вымолвить не может и ведет себя как пятнадцатилетний подросток. Жалкое зрелище…
– А почему он не попробовал…
– Да все уже пробовал! И сто грамм, и пол-литра, мы его даже под транквилизаторами отправляли. Результат один и тот же. Придет, снова будет трястись как осиновый лист. Лана снова его пошлет, он снова перетрахает половину проституток станции, нажрется в зюзю, и мы улетим. А когда вернемся, все вернется на круги своя. Приглашение на свидание, потные ладони, разочарование и экспресс-забег по женщинам с ценником.
/Монтаж/
Кадр заполняет заставка с крупными буквами:
Видео, изъятое из архива Павлова Леонида Георгиевича:
/Монтаж/
Взгляд бегает по стенам и перескакивает то на световые панели, то на выемку для подключения дополнительного оборудования.
– Я вот обеща… и… – бормочет Леонид.
– Ты опять мямлить пришел? – слышится женский требовательный голос.
– Нет, что ты! Я… пришел, ну… не с пустыми руками! Вот! Для тебя я приготовил, – тут техник переводит взгляд на женщину с потрясающими формами и останавливает его на бюсте. Глубокое декольте намертво приковывает его взгляд и обрывает осмысленную речь. – Дольки…
– Что приготовил?
– Я так давно вас искал, апельсинчики…
– Павлов! – яростно шипит Лана. – Ты опять за свое?
– Нет, просто… цитрусовых захотелось, – бормочет под нос загнанный в гипнотическое созерцание декольте механик.
– Или ты посмотришь мне в глаза, или я возвращаюсь домой!
– Что? Нет, погоди! – восклицает техник и по звукам начинает тужиться. – Лана погоди! Сейчас! Пару секунд!
– В глаза, Павлов!
– Минуточку, одну минуточку…
Изображение девушки и бюста в центре начинает двоиться. Не проходит секунды, как изображение разделяется до конца. На одной «картинке» потрясающая красотка со сногсшибательной улыбкой, а на второй – ее бюст.
– Леня? С тобой все хорошо?
– Д-д-да, я…
– У тебя глаза разъехались!
– В-в-все нормально! Так бывает, когда г-г-глаза и си-си-си бюст очень подходят!
– Что подходят? – уперла в бока руки Лана.
– Бю-бю-бл-лузка, говорю, у тебя отлично подходит!
– Это платье! А блузка это от плеч, примерно вот досюда, она с этими туфлями не пойдет…
– Действительно… лучше без нее, – сглотнув, добавил техник.
/Монтаж/
В кадре: Леонид сидит на диване. Руки сложены в замок на груди, губы поджаты, а глаза нервно бегают. Рядом сидит Денис. Он добродушно и с улыбкой осматривает приличного размера синяк под глазом у Лени.
– Леонид, и все же. Нам бы хотелось услышать, как вы умудрились так упасть.
– Ага, на локоть Ланы, – хохотнул артнаводчик. – Два раза.
– Вы упали на локоть Ланы? – удивленно переспросил репортер. – Лицом?
– Нет, блин! Задницей!
– А почему синяк на лице, а не на…
– А это отдача! – сквозь плохо скрываемый смех прохрипел Дэн. – Вы его задницу еще не видели!
/Монтаж/
Кадр заполняет заставка с крупными буквами:
Запись из нейросети Павлова Леонида Георгиевича.
/Монтаж/
В кадре: два изображения. На одном – красная от злости Лана, а на втором изображение женского бюста. Судя по платью – декольте находится на платье Ланы. Вот только теперь к изображению женской груди третьего размера протянута рука, которая накрепко в нее вцепилась.
– У тебя две секунды! – шипит от злости обворожительная девушка. Леонид успевает только шумно сглотнуть, девушка тут же добавляет: – Было!
Изображение тут же смазывается и гаснет. Слышатся удары и извинения, прерываемые стоном и резкими выдохами Леонида.
Следующее изображение из глаз техника с позиции «сильно лежа». Одна сторона видит хуже из-за отека глаза, но вторая видит отлично. И то, что она видит, заставляет пострадавшего расплыться в блаженной улыбке.
– Павлов! Ты чего лыбишься? – спрашивает взвинченная Лана. Она стоит над поверженным противником и держит его руку в захвате, при этом уперев ногу в плечо.
– Красные чулочки и красные трусики! – хрипит Леонид, из последних сил выворачивая голову, чтобы взглянуть вверх. – Комплект!
В следующий миг Лана коротким ударом ноги отправляет техника в бессознательное состояние.
/Монтаж/
В кадре: насупившийся Леня сидит на диване. Рядом, закрывая лицо руками, трясется в беззвучном смехе Дэн.
– Насколько мне известно, на территории станции «Ковчег» такое поведение расценивается как домогательство, – осторожно начал голос за кадром.
– Нет, главное, проституция легальна, наркотики легальны, а одинокому технику соблазнять одинокого диспетчера – фигушки? – возмутился Леня. – Это дискриминация по половому предпочтению!
– Но вы же прямо склоняете ее к действиям сексуального характера! – попытался возразить репортер.
– Естественно!
– Но она ведь не желает и всячески это подчеркивает!
– Вы за последнюю тысячу лет совсем с ума посходили?! – Леня крутит пальцем у виска. – Когда женское «Нет» начало означать именно «Нет»?
– Я не понимаю!
– А ты сам подумай! Какого черта она тогда чулочки в цвет трусиков надела? А?
– При чем тут…
– А при том, что она надеялась, что кто-то их увидит!
– Вы серьезно? – удивленно пробормотал за кадром репортер.
– Абсолютно!
– Но это означает, что…
– Это значит, что если бы мне удалось сдержаться, то у меня был бы шанс! – с досадой произнес Леонид.
/Конец видеозаписи/
Видеозапись 39 «Рыжий Контрабанда»
– Здравствуйте, дорогие зрители! Сегодня у нас в эфире специально приглашенный гость, герой предыдущей серии! Так называемый Рыжий Контрабанда! – ведущий сделал театральную паузу, будто он поворачивался к собеседнику, и продолжил, уже обращаясь к мужчине в кадре. – Подскажите, как можно к вам обращаться?
В кадре появляется мужчина средних лет. Лицо усыпано веснушками, волосы рыжие, глаза ярко-зеленые.
– Рыжий.
– А-а-а… Это ваше настоящее имя?
– Теперь да. Не вижу смысла придумывать другое.
– Но вас же как-то назвали родители?
– Мое настоящее имя состоит из тройного уравнения с тригонометрическими функциями и интегралами. Поверьте, Рыжий – проще в общении, да и я уже привык, – мужчина по-доброму улыбнулся и продолжил: – А вторая приставка – это уже профильная деятельность.
– И какая же у вас профильная деятельность? – со скепсисом спросил репортер.
– Контрабанда, – пожимая плечами, произнес Рыжий.
– Вы так говорите, словно считаете это достоинством.
– Можете считать меня молодым оппозиционером. Или революционером. Это с какой стороны посмотреть, – задумчиво произносит он.
– Расскажите, пожалуйста, как вы оказались в космосе и каким образом попали на ковчег?
Рыжий задумался на пару секунд и, вздохнув, начал рассказывать.
– Я всегда был умным и послушным ребенком. Учился, впитывал информацию на ходу, все как у всех. В 13 лет иметь индекс интеллекта в 170 единиц – это практически гарантия безбедного существования и отличного социального статуса, но… – мужчина замолчал на пару секунд, а потом откинулся на спинку кресла. – Мне было четырнадцать, когда это началось. Я не помню почему, но мне показалось забавным нарисовать уравнение таким образом, чтобы получилась улыбающаяся рожица. Потом мне показалось забавным читать теоремы по геометрии в рифму. А потом я первый раз нарисовал осмысленно. Я тогда не знал, что этого делать нельзя, я думал, так все делают.
– Творческое начало, конечно, располагает к определенным направлениям в движении научной мысли, но…
– Но не в 14 лет, да? Вы понимаете, каково это – видеть мать, которая воет волком, оттого что ее сын рисует? Красок не было, я рисовал едой, на буклетах по высшей математике.
– Вы не понимаете, дело в том, что…
– Что меня в 15 лет забрали из дома и поместили в «резервацию». Вот в чем дело. И если бы я нашел себе там место, так бы все и кончилось, но обида в пятнадцать лет творит чудеса, – Рыжий сжал кулаки, наклонился вперед и произнес сквозь сжатые зубы: – Вы не представляете, на что способна ненависть подростка! Я запросил право на депортацию, нашел себе профессию. Я всего добился сам! И это все благодаря ненависти к вам.
– Но при чем тут мы?
– А кого ненавидеть в таком возрасте? Себя, Соседа? А если твой уровень интеллекта понимает, что в этом виновата система? А вы? Вы не ее часть? – Рыжий с прищуром взглянул куда-то за кадр. – Что же вы молчите?
– Давайте вернемся к тому, что случилось потом, – откашлялся репортер.
– В одном из походов с наемниками я работал навигатором. Заработал неплохую сумму денег, купил свой корабль. Вернулся домой. И знаете что? – с усмешкой превосходства спросил Контрабанда, – Двух призовых баз из того абордажа, никому не нужных «Массовое производство» и «Материаловедение» первого и второго ранга мне хватило понять, что в нашей системе не так все чисто!
– И поэтому вы занялись контрабандой?
– Я обивал пороги администрации, я разговаривал с чиновниками почти всех уровней. От региональных руководителей, до заместителя планеты по снабжению! И все, словно под копирку, говорили одно и то же, – мужчина в кадре скривился и противным голосом спародировал женскую манеру говорить: – Мы рассмотрим и рассчитаем ваше предложение. Тут нужен комплексный взгляд. Дерьмо собачье! Никто даже не взглянул на проекты, никто даже не попытался вникнуть в суть проблемы!
– Что же вы такого обнаружили и что предлагали? – со скепсисом спросил ведущий.
– Начать производство у нас в системе. Не надо строить корабли, не надо пушек. Элементарные расходники или дроны. Топливные модули или генераторы, что угодно, но просто начать…
– По официальным данным в системе «Солнце» не хватает некоторых основополагающих элементов и ресурсов для начала производственных циклов, – начал тараторить собеседник.
– Каких это? – начал повышать тон Рыжий. – Перита? На секундочку, он используется во всех модулях от третьего поколения и выше! Ты понимаешь это?!!
– Да и…
– Соединения перита в системе ЕСТЬ! Солнечная система уникальна! У нас есть все, чтобы организовать полноценное производство. Мы можем производить корабли пятого поколения и выше, не особо заморачиваясь ресинтезом. В нашей системе есть все!
– Погодите. Вы понимаете, что утверждаете? Если будут проведены исследования и ваши слова подтвердятся, то получается…
– Блокада системы, неофициальный запрет на провоз производственного оборудования, а также на информацию о ее организации.
– А вы?
– А я? – Рыжий выпрямился и расправил плечи. – А я контрабандист!
/Конец видеозаписи/
Видеозапись 40
В кадре: Леонид, Денис и Захар на кожаном диване.
– Рыжий? Молодой придурок. Нет, парень хороший, но с головой полез в большую политику. – Леонид грустно вздыхает и добавляет: – А большая политика – это такое сборище крыс всех мастей, что…
– Большой крысе – большая мышеловка. Большую крысу мышеловка задавит, а Рыжего вообще по космосу размажет. Понимаешь? – вмешался Денис. – Не его орбиты проблема, вообще не его, а он, как бессмертный, туда лезет. Маклауд хренов!
– И, главное, убеждать его бесполезно. Он все бредит свободой Солнечной системы, – Захар досадливо щелкнул языком и добавил: – Парень не понимает, в какую задницу он лезет. Нет, с первого взгляда все чинно и пристойно. Подумаешь, производство в Солнечной системе, но производство автоматически подразумевает автономность. А вот уже автономность – это в первую очередь прецедент для попытки заявить о самостоятельности.
– По-моему, вы перегибаете, – начал голос за кадром. – Производство модулей – это…
– Производство модулей в системе у черта на куличках, жители которой на порядок выше по интеллектуальному индексу чем у 98 % населения империи Целлофан, – прервал репортера Захар, потирая переносицу. – Я ведь уже говорил, но раз вы не поняли, давайте разжую, как для ясельной группы. Уровень техники за десятилетия, при вмешательстве ученых планеты Земля, скакнет на несколько поколений! А если лет через двадцать? А пятьдесят?
– Нет, но… можно же делать банальных ремонтных дроидов…
– Дело-то не в дроидах или столовых ложках! Дело в принципе и технологиях! Поколение техники определяет подход к решению глобальной задачи и ограничениям, установленным технологиями, а не в том, могут ваши дроиды самостоятельно перебрать генератор или нет. Леня! Расскажи про корабли! Про принципиальный подход в третьем поколении и чем они отличаются от второго и первого, – Захар повернулся к Леониду и ткнул того локтем.
– Да я уже рассказывал! – развел руками тот.
– А ты кратко, а то этот склеротик, по ходу, не смотрел.
– Ну, там принципиальный подход с коммуникациями. Второе и первое поколение собиралось шлейфами, своего рода проводами. Сигналы управления, питания и датчики контроля всегда велись отдельно. Это основная проблема, так как первый же выстрел, нарушающий геометрию корабля, рвет все шлейфы и корабль превращается в кусок металла. Третье поколение шагнуло вперед. Они превратили всю несущую конструкцию в своеобразный шлейф. Внутрь каркаса, который является изолятором, вплавляются несущие металлические проводники. Вот и все. Корабль перекосило, но питание, контроль и сигналы на оборудование проводятся. Никаких проблем.
– Вот! Вот о чем я говорю! – поднял палец Захар. – Это элементарное решение в свое время перевернуло весь ПОЛРА и дало нам неоспоримое преимущество над внешними противниками. А сейчас на секунду представьте, что будет, когда наши ученые получат волю и планета Земля начнет исследования в полной мере! Да сюда весь ПОЛРА пригонит свои флоты, чтобы урвать остатки технологий!
– Вы преувеличиваете. Дело же не в том, что…
– Я преувеличиваю? А вы в базы загляните! Погодите! Вот! – пилот достал из кармана небольшой кристалл, размером с семечко голубого цвета. – Это седьмая база в области математики и сингулярной физики. Берете ее и загружаете какому-нибудь математику.
– Зачем? – нахмурился репортер. – И наши ученые не используют СТИ.
– А затем, чтобы убедиться, что жители Земли УЖЕ самостоятельно дошли до седьмого уровня баз знаний! САМИ ДОШЛИ! – в запале крикнул собеседнику Захар. – Ты хоть понимаешь, что это значит?
Собеседник за кадром молчал, а Захар продолжал наседать.
– Рыжий пытается решить проблему по-своему. Да, он, дурак, не понимает, что производство принесет в систему войну и попытку добиться самостоятельности. А война и революция за всю историю планеты ни разу не принесли того, что обещали, – Захар начал массировать виски. – Тут еще эти умные головы в Целлофане. Они тоже не понимают, что «Запрещать и не пущать» – бессмысленная идея. Рано или поздно Земля придет к собственному производству. Из говна и палок начнем строить все, от ракет до плазматических орудий.
– Из чего? – уточнил ведущий.
– Это «фразеологизм», – отмахнулся Захар.
– Очень интересно, – буркнули за кадром.
– Суть не в этом, – вздыхает успокаивающийся Захар. – Оба подхода неверны в принципе. Нужен совершенно другой взгляд. Это не мое мнение, это логический факт.
– Погодите, но ведь если то, что вы говорите, – о правда, тогда Солнечной системе грозит огромная опасность! И вы так просто об этом говорите?
Захар покраснел, он нагнулся вперед и, шипя от злости, произнес:
– У вас целая армия людей с индексом интеллекта за двести без всяких имплантов и СТИ! И что, никто не мог разобраться в ситуации? Вам это на пальцах должны объяснять три дебила из «бензиновой эпохи»?
/Конец видеозаписи/
Видеозапись 41
В кадре: рубка корабля. Захар сидит в пилотском кресле.
– Так, – вздыхает Захар и трет рукой недельную щетину на лице. – Пока эти двое в капсулах, надо объяснить, куда и зачем мы поперлись.
Мужчина берет в руки планшетку и, протерев глаза рукой, зачитывает первый пункт:
– Куда и зачем летим. Так, летим в систему под названием FRTH67RRV. Или по-простому – «Пятак Садаловой войны». В том районе когда-то была большая война. Погибла чертова туча кораблей, и на месте баталий образовались свалки. Корабли давно разобрали на запчасти и в переплавку, но свалка осталась. Там торгуют мусорщики. Можно сказать, что это столица мусорщиков, – Захар глянул в планшетку и добавил: – Да, еще это место считается пристанищем преступников и пиратов, но это и так понятно. Можно притащить в систему что угодно под видом мусорщика и продать, не распространяясь, откуда взял и сколько при этом погибло людей. Хватит дежурной фразы: «Наткнулся на разбитый корабль, снял, принес продать». Поэтому в этой системе надо держать ухо востро.
