Читать книгу: «Империя ускоряется. Книга 4», страница 2
– Травку будешь? – деловито спросил Джек, вытаскивая черный пакет из нагрудного кармана.
Травку я конечно не стал – не хватало еще потом с товарищами секретарями объясняться на этот счет, Джек на меня немного надулся за это, а мы посидели еще чуток за пастой с пивом и укатили обратно в свой Хилтон… Пэрис на тот момент еще не родилась, так что пиар этой гостиничной сети был вполовину меньше, чем через 25 к примеру лет. Домой на метро решили добираться, дешевле, да и на простых американцев посмотрим вблизи, чо…
Ближайшая станция оказалась тут совсем недалеко – Фармдейл на голубой ветке, а нам надо было на желтую ветку и станцию Маравилью, всего одна пересадка. За два бакса купил 2 двухчасовых билетика и без малейших проблем мы с Анечкой докатили почти до гостиницы, ну минут десять прогуляться, это ж совсем недалеко. Да, Желтая, она же Золотая ветка оказалась наземным транспортом, типа легкого метро в Бутово в 21 веке… ну или метротрама в Волгограде. А американцы… ну нормальные такие американцы оказались, только больше половины либо мексиканцами были, либо афро, как сейчас модно говорить, американцами. Не толкались, не шумели, не приставали, читали себе свои газетки и глянцевые покет-буки. Поезда только все были граффитями исписаны, что было несколько непривычно для советского человека.
По приезду доложился Сизову, Игоревич там тоже у него в номере сидел и всё внимательнейшим образом выслушал, потом Сизов буркнул что-то типа «хорошо», а Игоревич взял меня за рукав и увел на балкон.
– В следующий раз мне предварительно скажи, если такие мероприятия возникнут – Трофимыч конечно хороший человек, но…
– Да понял я, понял, – быстро ответил я, – в следующий раз прямо к тебе и зайду, а к Трофимычу не обязательно.
– Молодец, быстро соображаешь… как там Николсон-то? Познакомил бы…
– Да не вопрос, завтра на премьере и познакомлю. Только как у тебя с английским? Он ведь ни на русском, ни на польском, ни даже на украинском не умеет…
– Не волнуйся, разберемся.
И я ушел обратно в номер, где до вечера инструктировал Анюту, как лучше себя вести на завтрашних мероприятиях.
– Не бойся показаться дурочкой, мужики любят, когда они умнее женщин, а зато бойся оказаться малопривлекательной, вот это точно не простят. Ты в принципе и так достаточно сексуально выглядишь, а уж в этой военной форме вдвойне, но кое-какие хитрости не помешают.
– Это какие например? – спросила она.
– Ну еще и этому я тебя учить буду, сама поди знаешь… не знаешь?… хм, ну слушай тогда – походка должна быть как у модели на подиуме, в одну строчку… и плавно, без подпрыгиваний, как кошка ходит, видела? ну примерно так… еще что?… смейся почаще, можно невпопад, но часто… когда садишься, делай это тоже очень плавно, и ногу на ногу почаще закидывай… взгляд исподлобья, голова наклонена чуть вниз, это многим нравится… пара-тройка шуток совсем не помешает, какие шутки и в каких местах, это я тебе подскажу… когда сидишь, не лишне принимать завлекательные позы… какие? ну смотри…
Продемонстрировал несколько штук завлекательных поз.
– Приветственную речь я говорить буду, об этом не парься, на твою долю достанутся хорошо выглядеть на снимках и ввернуть пару удачных фраз, которые долго не забудут… на фуршете много не пей, делай вид только, мало ли что они там нам намешают… ничего кажется не забыл…
– Уяснила, спасибо тебе, родной, – поцеловала она меня в щеку, – слушай, а я тут по дороге наверх видела план отеля, так там был нарисован бассейн, может сходим?
– Гениально, Холмс – переодевайся в купальник и пошли искать бассейн, а потом в ресторане местном поужинаем… нас поди бесплатно должны накормить, как дорогих гостей.
Пока кружится спиннер
Бассейн на крыше оказался – большой, красивый, плавно изогнутый в кривой зигзаг. И народу там почти что не было, в дальнем конце плескалась какая-то жирная бабища. Тут даже и вышка для ныряния предусмотрена была, не особенно высокая, три метра, может три с хвостиком. Я сразу на неё залез и вошел ласточкой в воду, кривовато конечно, с брызгами, но на первый раз сойдет. Анюта тем временем плыла брассом к другому краю бассейна, красиво плыла, я и не знал до сих пор, что она так умеет.
Я следом припустил, но не догнал конечно, способностей к плаванию у меня никогда не было. И пока мы так вперегонки плавали туда-сюда, бабища с другого края куда-то сама собой испарилась, зато на её месте образовались двое поджарых мускулистых мужика. Один из них напряженно в меня всматривался, я подплыл поближе и тоже присмотрелся… ба, да это ж Бобби, нет не Фишер… черт, фамилию забыл… юрисконсульт из Айдеал Той корпорейшн, которой я кубик Рубика в прошлом году сплавил… ну бывают же в жизни совпадения…
– Хай, Бобби, – сказал я ему, присев на бортик бассейна, – узнаёшь меня?
– Серж…Серж… Сорокалет, вспомнил! – обрадованно сообщил он, – мы с тобой в Москве переговоры вели. Ты тут какими судьбами-то оказался?
Рассказал ему о судьбах, потом перевел разговор на него – как жизнь, как бизнес, какие творческие планы?
– Игрушка эта твоя хорошо стартовала, по миллиону в месяц продавали, но похоже выдохлась за год, еще полгодика и наверно сворачиваться придется, – грустно сказал он, – а жаль, идея очень нестандартная была… а это кто? – спросил он о подплывшей к нам Анюте.
– Это супруга моя, Энни, – вежливо ответил я и добавил для Ани, – поплавай немного, а мы с коллегой пару вопросиков перетрем.
И Аня послушно уплыла в дальний конец бассейна, под сень склонившихся пальм.
– С тобой вроде другие девочки на той встрече были… – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Боб, – я одну еще на ужин звал…
– Жизнь идет, Бобби, обстоятельства меняются, всякое бывает, – туманно ответил я.
– Слушай, бро, а может ты еще чего-нибудь из игрушек для нас придумаешь? Для Айдеал Той в смысле? У тебя хорошо получается…
Тут уже я напрягся, вспоминая, чего было популярно в мире за последние 30 лет… и вытащил из памяти спиннер, да, дорогие друзья, именно эта крутящаяся хрень и была самой любимой развлекухой для половины земного шара все десятые года.
– Ты наверно будешь смеяться, Боб, но есть у меня еще одна идея, не в виде образца, но сделать его я берусь за день… ну при наличии нужных материалов, инструментов и мастерской.
– В двух словах объяснил бы, что там у тебя на выходе будет? – попросил Бобби.
– Да нет вопросов, слушай, – и я не двух конечно, но полусотне слов объяснил ему, что там у меня получится.
Боб достаточно недоверчиво выслушал всё это, потом сказал:
– Мастерскую со всей сопутствующей хренью я тебе в два счета организую, хотя бы даже и в Лос-Анджелесе, когда сможешь заняться?
– Так, – поразмыслил я вслух, – завтра у нас премьера фильма…
– Какого фильма? – удивился тот.
– А, так ты стало быть ничего не знаешь – я тут между делом кино снял, с Джеком Николсоном между прочим, ну и вот жена моя тоже поучаствовала, завтра в 12 премьера значит этого дела, в Дороти Павильоне, приходи кстати, скучно не будет…
– Да ты что? – изумился он, – много же у тебя талантов оказывается. А что, возьму и приду. Дороти… это где Оскары что ли вручают?
– Оно самое.
– Круто, – резюмировал он разговор, – без дураков круто. И Николсон будет?
– А как же, и еще Джеки Чан, ты его наверно не знаешь, восходящая звезда гонконгского кино, мастер боевых единоборств. И Стенли Кубрик тоже обещал быть…
– Ну значит тем более приду, – Боб встал и собрался уходить, – ну у меня дела, я пошел, после премьеры договоримся насчет мастерской.
Но напоследок добавил:
– Жена у тебя красивая, да, завидую страшно.
– Самому нравится, – весело ответил я и ушел в воду переворотом вниз.
Ужин у нас и в самом деле был бесплатный, в ресторане на первом этаже, пошли туда все вместе – мы с Аней, Сизов, Евстигнеев, Игоревич и двое ответственных секретарей. Один из них, который Кирюша, откуда-то узнал про мои похождения и беседу с Кубриком и всю дорогу до ресторана шипел и обещал мне небесные кары за недисциплинированное поведение и несанкционированные контакт хрен знает с кем. Я вежливо ему сообщил, что поведение моё было вполне приличным, а контакты с актером, исполнившим одну из главных ролей в фильме, ради которого мы собственно сюда и приехали, были санкционированы старшими товарищами. Но Кирюшу это никак не успокоило.
Об ужине и рассказывать-то нечего, накормили вкусно и быстро, потом вернулись в свои номера, причем Игоревич при расставании объявил, что общее собрание после завтрака, он последние инструкции из ЦК зачитает, и при этом многозначительно поглядел на Кирюшу. Тот был весьма озадачен этим сообщением, видимо у него свои инструкции были, и сейчас он быстро соображал, как увязать свои инструкции с цековскими… так и не сообразил, наверно на завтра решил всё это оставить, ну и ладушки.
Только мы с Анютой вошли в номер, как затрезвонил телефон на столике (жуткое ретро с деревянным корпусом). Я тут же взял трубку и подражая Николсону рявкнул в неё:
– Кого там еще черти принесли?
Трубка некоторое время озадаченно помолчала, потом вежливым голосом портье сообщила, что к мистеру Сорокалету пришел гость, ээээ… Алек Видофф. Нашел ведь, надо же! Ну сказал, чтоб пропустили, я его типа с утра жду – не дождусь никак. Некоторое время размышлял, стоит ставить в известность начальство или нет, и в итоге махнул рукой, они там полчаса решать этот вопрос будут, а потом скажут нет – была-не была, кривая куда-нибудь, да вывезет… ну если это конечно не замкнутая кривая, такая никуда не вывезет, но будем надеяться на лучшее.
Анечке сказал, что сейчас Видов придет, она заохала и бросилась в ванную подводить глаза и губы… еще подумал, что о роли Видова в моих отношениях с предыдущей Аней она ничего не знает, так что лучше этот вопрос не поднимать совсем, ну или очень осторожно, а то мало ли что… ну вот он и в дверь стучит.
– Заходи, не заперто, – крикнул я.
Зашел… всё такой же красавчик, как и на родине, но со следами, так сказать, общей помятости и усталости – так люди выглядят после третьей смены на кирпичном заводе, насмотрелся в свое время.
– Привет, Олежа, водку будешь? – с места в карьер начал я, свинчивая крышечку со Столичной, прихватил я её, как знал, что понадобится. В этот момент и Аня подтянулась из ванной, со свежепокрашенными глазами и губами, смотря во все глаза на кинозвезду, пусть и бывшую.
– Это кстати Анюта, моя жена и твой яростный поклонник.
– Водку буду, – сказал Олег, отвечая по порядку задаваемых вопросов, – очень приятно, Олег, – это он Анечке, – как там дела в России? Как здесь оказались? И что там с Анютой Сотниковой, если не секрет?
– Слушай, а пойдем наверх к бассейну, там спокойнее будет, – сказал я, прихватил бутылку и мы поднялись на крышу – ну их, эти возможные микрофоны, а там у бассейна есть и стулья, и столики. А теперь уже мне пришла пора отвечать по порядку, но сначала тост:
– За твоё здоровье, Олег, много здоровья никогда не бывает, правильно? А теперь по пунктам – в России перестройка, если ты не знаешь, а еще ускорение и гласность, что-то сдвинулось с мертвой точки и то ладно, есть слабая надежда, что дальше будет только лучше. Сюда мы приехали на премьеру кино, я там главреж, а Аня в главной роли, а еще Джек Николсон и Джеки Чан, завтра в Дороти Павильоне будет… кстати приходи, проведу.
– Вот это да… – озадаченно отвечал Олег, – я что-то слышал краем уха про совместное кино, как уж его… «Миссия невыполнима» что ли, но с тобой никак это дело не связывал. Реально режиссером отработал?
– Ну да, а что такого-то? Лучше никого не нашлось, вот пришлось в свои руки это дело брать. Да, и что ты там еще спрашивал-то? Про Сотникову – у неё тоже всё неплохо, заканчивает ВГИК, помаленьку снимается, состоит в дружеских отношения (пока) с Никитой Михалковым, помнишь наверно такого?
– Ну еще бы не помнить…
– Давай еще по одной, – и я разлил Столичную, Ане плеснул на самое донышко, – за кинематограф… что-то мы все про нас и про нас, ты про себя расскажи наконец хоть что-нибудь…
Видов махом выцедил стакан, заел конфеткой (тут на столике целая коробка их лежала) и начал исповедоваться:
– Ну ты наверно и сам уже всё про меня понял – таксистом подрабатываю, мои актерские способности тут нах никому не нужны оказались. На еду и оплату жилья денег хватает, но впритык, в кино уже сходить только раз в месяц получается.
– Мда, печально всё это, печально, – медленно сказал я, разливая по третьей рюмке, – а в СССР за твоими услугами режиссеры в очередь стояли, по 3-4 фильма в год имел… чего ж тебе не хватало-то?
– Свободы захотелось, Сережа, свободы – думал вырвусь на Запад, у меня всё будет, и роли, и деньги, и слава, а оказалось немного по-другому… и с Анютой твоей…
– Давай про неё не будем, – быстро прервал его я, покосившись на Анечку, – давай про тебя. Короче предлагаю тебе на выбор два варианта развития событий – А, это возвращение на историческую родину, могу поспособствовать, связи у меня есть, начнешь всё с чистого листа, роли у тоже будут, отвечаю…
– Так-так, – ответил Олег, разливая очередную порцию Столичной, – а Б тогда что?
– Б, дорогой Олежа, это если ты остаёшься здесь, мы помогаем тебе с профессией (вот прямо завтра могу и начать, на премьере будет Николсон и Стенли Кубрик, закину им удочку), но взамен ты, дорогой, обязуешься не совершать ничего антисоветского и оказывать нам некоторые услуги…
– Ты значит из КГБ, как я и думал, – задумчиво отвечал Олег, – и что это за услуги будут?
– Да при чём тут КГБ, забудь про него, я прямиком из ЦК партии, если тебя это успокоит, – нагло соврал я, – а услуги будут простые и понятные, ничего шпионского, никаких ядов и пистолетов, надо будет просто поддерживать хорошие отношения с бывшей родиной и иногда говорить про неё добрые слова… агентом влияния тебе предлагается стать, если коротко.
– Согласен на оба варианта, – твердо сказал Видов, допивая остатки водки. – Но второй предпочтительнее.
Лос-Анджелес город контрастов
На этом мы собственно с Олежей и попрощались – слова все сказаны, Столичная допита, конфетки съедены, что там еще делать-то было, в этом бассейне?
Ночью проснулся от отсутствия Ани рядом, посмотрел по сторонам, она оказывается на балконе сидела, закутавшись в одеяло. Вышел к ней:
– Всё хорошо, родная?
– Да, всё окей, я просто посижу здесь, на город посмотрю, очень интересно.
Сел рядом, предложил чаю, она отказалась, ну и ладно…
А утром нас, как и обещал, проинструктировал Игоревич – был он в красивом костюме в полосочку и галстуке в тон костюму, я ему сказал на ухо, что выглядит он прекрасно. Говорил не по бумажке, видимо всё запомнил и так.
– Значится так, дорогие коллеги, – начал он, прокашлявшись, – сегодня самый ответственный день всей нашей поездки и оттого, как мы его проведем, будет зависеть очень многое. Для начала небольшая справочка о месте, куда мы сейчас поедем: Дороти Чендлер Павильон расположен почти в центре города на Норс-Хоуп-стрит, по соседству с Чайна-тауном и городским парком. Вместимость три с половиной тысячи мест. Вообще-то это площадка для местного оперного театра, но по особенным случаям здесь проходят и другие мероприятия, как наша например премьера. В этом году такой чести удостоились такие кинофильмы, как «Супермен», «Полуночный экспресс» и «Охотник на оленей». Кроме того в этом центре традиционно проходит церемония награждения знаменитыми премиями Оскар, это обычно в феврале-марте бывает. Так что место непростое, город непростой, центр кинопромышленности США, и люди на премьере тоже ожидаются непростые. По моей информации… – и он вытащил таки из кармана бумажку, – будут, ну кроме снимавшихся у нас Джека Николсона и Джеки Чана конечно… знаменитые кинорежиссеры Стенли Кубрик и Стивен Спилберг, а также актеры Роберт де Ниро, Джон Траволта и Джейн Фонда, а еще… – он вторично пошелестел бумажкой, – президент страны Джимми Картер с супругой Розалиндой, но это пока неточно.
Поднялся небольшой шум в зале. Кирюша задал вопрос с места:
– Так там тогда всё оцеплено будет? Президент это не шутка… надо заранее выезжать, чтобы не опоздать.
– Очень правильное замечание, выедем пораньше. Я еще не закончил… общие вопросы – держаться вежливо, приветливо, на возможные провокации не реагировать… на пресс-конференции будут задавать очень неудобные вопросы, отвечать по возможности сдержанно, не выходить из себя, руками не размахивать… что отвечать? а то, что думаете, то и отвечайте, у нас в стране гласность… на фуршете много не пить, делайте вид, а на самом деле по маленькому глотку делайте, во избежание… уезжать будем все вместе, как и приехали, не расползаться… конкретно тебе, Сергей, и тебе, Аня – помните, что вас, как звезд, будут часто и помногу фотографировать, старайтесь держаться органично и не делать ничего такого, за что вам потом будет стыдно, когда в печати фотографии появятся… вроде ничего не забыл. Кирилл Трофимыч, хочешь что-нибудь добавить?
Ну еще бы он не хотел, его с утра распирало от хотения, Кирюша встал, одернул пиджачок и потом битых четверть часа парил нам мозги бдительностью и моральным обликом советского гражданина, я это мимо ушей пропустил. А далее мы позавтракали континентальным таким легким завтраком и выдвинулись в фойе ждать автотранспорт. Его довольно скоро подогнали – это был, граждане, белый-белый Кадиллак-лимузин длиной в десять метров, честное слово, у нас такого никто еще не видел живьем (в фильмах разве что), так что народ как открыл рты, так с открытыми ртами в Кадиллак и загрузился. Кирюша первым обследовал салон и обнаружил мини-бар с десятком разноцветных бутылок.
– Чтоб ни грамма до премьеры, – грозно сказал он, – после неё можно немного.
И мы покатили по сверкающим после ночного дождя дорогам города ангелов прямиком к своей надвигающейся из тумана славе… а может и к позору, это уж одно из двух…
– Что это у тебя? – спросил Игоревич про мою сумку. – Не пустят ведь с ней в зал.
– Образцы моей работы, – скромно сказал я и показал, что там в ней, моноколесо там было и мини-гироскутер, самый маленький из тех, что в нашем НПО делают. – Разбавлю скучные разговоры, если вдруг начнутся, небольшими цирковыми номерами… помог бы кстати, если не пропускать будут.
Игоревич внимательно рассмотрел содержимое сумки, сняв даже очки для верности, потом кивнул:
– Хорошо, попробуем… но если что, то…
– Отвечать за всё буду я, – быстро закончил я за него надоевшую уже мантру, – мне не привыкать.
А мы тем временем проехали прокатили сквозь какое-то Эль-Монте с красивым Акватик-центром и въехали на территорию района Роузмид.
– О, универмаг какой-то! – заметил молчавший всю дорогу до этого Евстигнеев, – вывеска завлекательная, надо бы посетить будет.
– Это Таргет, – осторожно заметил я, – не Уолл-Март конечно, но всё равно фирма уважаемая, зайдем обязательно.
А чуть попозже, после Университета и модернового собора кубических форм (смотри, толкнул я локтем Аню, собор святой Анны, не хухры-мухры) нарисовался и Чайна-таун.
– А чего это тут всё по-китайски? – спросил Сизов.
– Так китайцев в Калифорнии несколько миллионов живет, вот они в каждом крупном городе и соорудили себе такие кварталы… сюда лучше поодиночке и вечером не соваться, криминальное место, – выдал я неожиданно для себя такую длинную фразу.
– А ты откуда это знаешь? – подозрительно спросил Кирюша.
– Книжки умные читал, Кирилл Трофимыч… а мы практически и приехали, сейчас только налево свернуть.
– А сам Голливуд-то здесь где? – опять вступил в разговор Саныч.
– Рядом, километра 1,5-2 – надо только было не сворачивать (а мы уже крутились по кольцу развязки), а прямо ехать, там всё оно и стоит, начиная от самого Метро-Голдвин-Майера и заканчивая самым Уорнер Бразерсом.
– Тоже зайти бы хорошо было… там еще аллея звезд какая-то должна быть.
– И туда заглянем, правильно я говорю, Станислав Игоревич?
– Правильно, – ответил тот, – у нас туда экскурсия предусмотрена, завтра или послезавтра, надо будет это еще согласовать с принимающей стороной.
Подкатил к концертному залу… да, меры безопасности и точно были выдающимися – нас три раза проверили на последней сотне метров, на оружие и взрывчатку в основном, собачка весь лимузин обнюхала, но ничего не нанюхала, в мою сумку внимательно заглядывали, первые два поста пропустили, на третьем сказали, чтоб сдал в камеру хранения. Моргнул Игоревичу, тот сказал, чтобы я делал, что велели, потом разберемся. Отнес сумку куда велели, чо…
А потом нас через служебный вход провел тот самый круглый колобок с приклеенной улыбкой, завел в гримерку какую-то или как она тут называется и сказал, чтоб ждали вызова на сцену.
––
Показ прошел довольно буднично – ну представили нас всех публике (народу полный стадион, – сказал я Санычу, а он довольно усмехнулся в ответ), включая Николсона и Чана, ну похлопали нам вежливо все, включая президента с супругой, и даже букетик какой-то вручили Анечке, как единственной женщине среди всех, потом два с лишним часа кино шло… эмоции у публики были, но довольно сдержанные, хотя к концу немного и раскочегарилось… а по окончании нас опять на сцену вызвали и под овации окончательно проснувшегося зала объявили, что через полчасика будет пресс-конференция в зале для приемов, это с другой стороны Дороти-павильона надо заходить, а потом фуршет где-то там же. А сейчас перерыв.
Мы опять собрались в своей гримерке, там на столе минералка стояла и фрукты какие-то в вазочке, можно было хоть немного перекусить. Сидим значит, перекусываем, стук в дверь, потом заходят два мордоворота в черных костюмах, становятся слева и справа от двери, а далее в двери появляется Джимми, значит, Картер под руку с Розалиндой.
– Здравствуйте, мистер президент, – я быстрее всех нашелся, что сказать, у остальных челюсть еще отвисала от неожиданности, – как поживаете? Как здоровье супруги?
– Спасибо, неплохо, – быстро ответил он, – у Розалин тоже все окей. Я зашел поздравить вас с прекрасным фильмом, публике очень понравилось, насколько я успел заметить.
– А вам? – нагло поинтересовался я, – вам понравилось? А Розалинде?
– Да, мне тоже, а тебе, дорогая?
Жена кивнула и сказала что-то вроде «перфектли», а Джимми продолжил:
– У меня к тебе есть небольшой разговор, Серж, пойдем проводишь меня до машины, по дороге и поговорим…
Отказываться от таких предложений себе дороже, я естественно выразил неподдельную радость от предстоящей беседы и предложил Розалин руку, в этот самый момент вдруг оно и началось…
Оно это землетрясение, да. Калифорния вообще и долина Сан-Фернандо в частности, где находится город Лос-Анджелес, это зоны повышенного риска, здесь проходит знаменитый разлом Сан-Андреас, кто не знает, что это такое, могут посмотреть краем глаза одноименный фильм с Дуэйном Джонсоном в главной роли (там хоть и Сан-Франциско рушится, но общее представление о проблемах Калифорнии дано верное). Катастрофические землетрясения в 8 баллов плюс здесь происходят в среднем раз в сто лет, а чуть поменьше, в 6-7 баллов, так и каждые 5-10 лет.
Ну и вот сейчас, похоже, пришла пора очередного такого толчка – сдвинулись где-то глубоко-глубоко тектонические плиты, возникли пустоты под землей, туда провалились поверхностные пласты и так далее. А конкретно в Дороти Павильоне это выразилось сначала в низкочастотном гудении, на пределе слышимости ухом… очень неприятные ощущения при этом испытываешь… потом пол задрожал, это было совсем уже нехорошо.
В своей прошлой жизни я аж два раза попадал в такие ситуации, оба раза на Камчатке – первый раз обошлось небольшим испугом, но с четвертого этажа панельного дома я скатился в чем спал, в трусах, ладно еще, что июль на дворе был. А во второй раз я там настоящее цунами пережил, да… ставили мы один натурный эксперимент на берегу одного заливчика километрах в 100 от Петропавловска и тут вдруг землю конкретно так тряхануло. Один товарищ из нашей группы местный был, так он сразу всё просёк и закричал нам сваливать куда-нибудь на возвышенность, лучше всего вон на ту сопочку (она со снегом на вершине была даже летом), мы и подрапали туда, как немцы в 44 году, бросив все приборы и инструменты на берегу. Успели с запасом, волна обрушилась на побережье примерно через десять минут – страшный удар был, никогда не забуду, особо запомнилась, что ударная волна светилась изнутри, непонятно отчего… да, а инструменты с приборами мы потом списали на стихийное бедствие, руководство даже слова против не сказало. Сараи там были хозяйственные, их полностью в море утащило, а каменная казарма выстояла, но ремонтировали её потом долго. Так что я в принципе имел некоторый опыт, и про афтершоки тоже был в курсе, так что заорал я почти мгновенно примерно следующее:
– Эй вы, двое, спасайте президента, у нас есть двадцать секунд! – это мордоворотам-охранникам, а своей делегации: – Быстро все за мной на улицу!
А тех, кто соображал медленнее, чем я, вытащил из кресел за шкирку и направил в сторону дверей пинками. Охранники сами быстро всё поняли и потащили президентскую чету к выходу буквально на руках. Через пять секунд мы очистили гримерку, а тем временем гул продолжался, ходуном ходил уже не только пол, но и стены, серьезные дела-то намечаются, думал я, не забывая подгонять отстающих. А вот и выход – вылетели пробкой на улицу, на всякий случай я отогнал народ метров на 50 от здания, Картер с охранниками, как я успел заметить, тоже благополучно выкарабкался, костюм у него, правда, были сильно испачкан чем-то белым, а у Розалин платье было порвано в двух местах, ну да это не страшно.
Демонстрация нашего фильма уже с полчаса как закончилась, и зрители наверно почти все разошлись, но кто-то наверно и остался, пролетела у меня в голове мысль, а там ведь и работники этого Павильона еще поди сидят… додумать я не успел, потому что земля в очередной раз подпрыгнула и ушла куда-то в сторону, и Павильон прямо на моих глазах начал складываться внутрь, как домик из карт, строили наверно такие в детстве. Во все стороны полетели клубы пыли, дыма и еще чего-то белого.
– Все назад! – очередной раз заорал я и совершенно вовремя, не успели мы отбежать еще на пару десятков метров, Картера с женой при этом охранники волокли буквально по земле и буквально за волосы, как там, где мы только что стояли, по асфальту со скрежетом зубовным зазмеилась длинная такая и широкая трещина… при этом сторона её, обращенная к зданию (развалинам здания точнее) поднялась по полметра. Картер смотрел на всё это безобразие неподвижным остекленевшим взглядом и только постоянно отряхивал рукав пиджака от чего-то белого…
После толчка
А землетрясение оказалось не таким уж и страшным и не таким уж и разрушительным, в 1906 и 1924 посильнее было, и основной свой удар оно нанесло почему-то именно по этому району аккуратно между Чайна-тауном и Голливудом. Десяток домов разрушился, еще два десятка снесли из-за трещин, и только знаменитый Дороти Павильон развалился на куски сам, где ж теперь Оскаров-то вручать будут, подумал еще я тогда, наблюдая этот процесс в прямом эфире. Еще обрушилась в нескольких местах эстакада, по которой мы пару часов назад приехали сюда… но не сказать, чтобы совсем капитально, не как в фильме Эммериха «2012», попроще.
Президента буквально через полминуты обнаружила толпа разгоряченных охранников и сопровождающих и его тут же увезли подальше от эпицентра, на прощание он успел сказать мне что-то типа «спасибо, Серж» и «мы ещё увидимся». Приветливо улыбнулся ему в ответ, ни на что серьезное, впрочем, не надеясь – президенты народ забывчивый… да, а про нас в горячке чрезвычайной ситуации вообще все забыли, понаехали толпы спасателей, пожарников и нацгвардейцев, в темпе начали разбирать развалины и тушить возгорания (это дело тоже было, хотя и в небольших масштабах, в Калифорнии газом не пользуются практически), а мы, забытые всеми, пошли по окружности к своему лимузину, которого тоже не оказалось на месте.
Пришлось брать командование на себя – из ближайшей телефонной будки связался с оргкомитетом принимающей стороны, его телефоны нам на всякий наверно случай выдал улыбчивый колобок в самую первую встречу, там выслушали мою сбивчивую речь, уточнили нашу локацию и пообещали что-нибудь придумать. И оказались настоящими пацанами – сказали и придумали, за нами вскоре подкатил тот самый микроавтобусик Мицубиси, который нас из аэропорта вёз позавчера – на нём мы благополучно укатили подальше от всех этих событий…
В гостинице меня сильно удивил Кирюша – пригласил всех в свой с Богдашей номер, вытащил из багажа бутылку Московской особой, разлил по стаканам и сказал тост:
– Ну с боевым крещением, товарищи – за то, что живыми остались.
И немедленно выпил. А мы вслед за ним.
В завязавшейся затем оживленной беседе народ начал вспоминать аналогичные случаи из своей жизни, солировал тут Николай Трофимыч, он был старшим из нас и успел повоевать немного – так он рассказал о неожиданном артналёте под Смоленском, спали они всем взводом в блиндаже, и посреди ночи он вышел по малому делу, в этот момент немцы и выпустили тот шальной снаряд – короче из всего взвода он один уцелел. Санычу повоевать не удалось, поэтому он случай из своей бандитской юности рассказал – улица на улицу они там махались, с ножами и кольями, а он только что купил портсигар, не купил точнее, на бутылку выменял на своём машзаводе, и лежал этот портсигар у него в нагрудном кармане, так нож прямиком в него и прилетел, одну стенку пробил, а во второй застрял.
Игоревич про Волынский погром рассказал, но политкорректно, украинцев не вспоминал, заменил их на полицаев, не имеющих национальности. Моя очередь пришла, как я понял – рассказал о похищении меня на вертолете с черноморского курорта, без деталей, но с душераздирающими подробностями типа не вовремя зазвонившей мобилы. Тут Кирюша с Богдашей переглянулись и первый выдал совсем уже лихо закрученную историю о погоне за одним анонимным врагом на одном непоименованном заводе – с перестрелкой в трубопрокатном цехе и дракой в подсобке с применением подручных средств. Все аж заслушались. Анюта одна осталась без рассказа, все на неё вопросительно посмотрели, так она не растерялась – в возрасте 9 лет она, оказывается, с балкона с третьего этажа свалилась, родители недосмотрели… ладно, что зима была, и упала она в палисадничек в большую кучу снега, так что ни одной царапины не получила. Ну надо ж какие подробности жизни супруги от меня утаились, подумал я…
На этой звенящей ноте тот сумасшедший день и закончился, я перед тем, как уснуть, успел подумать – жаль, с Кубриком так вопрос и не утрясли… и с Траволтой хотелось бы хоть парой слов перекинуться… и Джейн Фонда мимо меня прошла, а к ней у меня вопросики тоже были… ну ничего, главное, что живые остались.
