Читать книгу: «Коса и камень», страница 4

Эволюция и тапки

Тараканы возвращаются. Уже несколько лет в Екатеринбурге панически полыхают сообщения, что тараканы вновь оккупируют многоэтажки. И они, как обычно, практически неистребимы.

Жалобы жильцов и ответственных квартировладельцев на появление тараканов стали обычным явлением. От них, казалось бы, уже начали отвыкать – в начале ХХI века тараканы тихо ушли из мегаполиса невесть куда. Массовый исход тараканов связывали с повальным квартирным ремонтом и использованием современных заведомо химических стройматериалов. Посчитали, что тараканам стало неуютно.

Но сейчас горожане разыскивают заветные карандаши «Машенька» и закупают атакующие насекомых баллончики. Вызванивают фирмы, занимающиеся квартирным обеззараживанием. Возмущаются на торговые центры, где тараканы свободно гуляют, а честного потребителя без QR-кода не впускают. Шокируются витринами сетевых магазинов, где тараканы бродят по предметам, изображающим еду. Топчут имитацию и суррогаты, главное достижение нашей суровой эпохи.

Домашние животные весело играют с тараканами, вылезшими на свой естественный моцион. Жизнь налаживается, жизнь удалась.

Мне доводилось не просто банально бить тараканов тапком, но и наблюдать шуршащий ковер из тараканов, образующийся ночью при включении электричества в неблагополучной квартире вполне адекватной дамы, прежний муж которой был конченым наркоманом. Приходилось любоваться длинными женскими ногами, брыкающимися из опасения, что здоровенный, величиной с кулак пятилетнего пацанчика, мадагаскарский таракан с разбега по кухонному полу заберется на весьма приличные женские конечности. Случалось все это в квартирах, где с тараканами пытались бороться. Но тщетно.

После очередных зачисток, сметая веником на совок трупики падших насекомых (иной раз чуть ли не ведро наполнялось), приходилось лишь надеяться на то, что тараканы испугались и больше не вернутся. Но они возвращались. И будут возвращаться. Тараканы смелые и самоуверенные.

А еще тараканы самодостаточны. И как же иначе, если их эволюция продолжается уже более 300 миллионов лет. Они, если вы помните, гуляли по зарослям гинко в нижней перми, ползали по Артинскому ярусу. Прошли через все катаклизмы, разрухи и неудобицы, пережили геликоприонов, мамонтов и тиранозавров. Несмотря ни на что!

300 миллионов лет – это вам не какие-нибудь очередные перевыборы какого-нибудь либерального парламента. Это такой срок, перед которым даже Великая Октябрьская революция невзрачна как дохлый сперматозоид. И вот против существа, имеющего за своими хитиновыми плечами нескончаемую масштабнейшую генетическую память предков, вы с каким-то сомнительным карандашом «Машенька»…

Гордыня, как известно, великий грех. Не грешно ли человечеству считать себя Вершиной эволюции, когда обычный и невзрачный таракан в лучшем случае считает человека всего лишь удобной и комфортной вершиной своей пищевой цепочки? Нужна невероятная отвага, чтобы бороться с существом, история которого необъятна и неохватна, помахивая каким-то гламурным тапком китайского производства. И отдельно насчет тапочек: это в прежние времена опрометчиво утверждали «кто первый встал – того и тапки!». Нынче все тапки китайские, чужого нам не надо.

Но мы живем в суровые героические времена, господа. И в борьбе обретем мы право свое. Или подтвердим тараканам свои права на сосуществование. Не более.

Крещенье и коса

Крещенье. В этот суровый и героический день, когда все свободолюбивое население державы с шутками и прибаутками весело сигает в ледяную иордань, я натираю поясницу самогоном, настоянном на дохлых пчелах. Можно, конечно, натирать и истошно рекламируемыми актив-гелями, они тоже порой пользительно действуют, но для меня самогон более убедительное средство. Самогон, все-таки. Это звучит более жизнерадостно. Издает запах оптимизма.

Поясницу мне пересекло на днях, что-то там хрустнуло и заскрипело. Не знаю отчего. Или во время прогулки по лесу с собаками неудачно оступился с узенькой тропки, или дровишки слишком размашисто колуном помельчил, то ли переборщил, лопатой размахивая, изобильные снега убирая. Причин может быть много, но результат в пояснице – хрустит спина. Слегка скрючило.

Уверенно скажу, что во времена back in USSR подобной напасти вообще не было. По крайней мере со мной. Энергия, здоровье и тревожная жизнерадостность тогда била ключом. Но даже тогда я в прорубь если и сигал, то только по неосторожности. И выкарабкивался оттуда обязательно с матом.

Даже в детстве. Помню провалился на тонком льду, катаясь на коньках, посреди пруда и очень удачно выполз из полыньи. Потом до хаты с километр с мокрой одежде торопливо бежал и слегка промерз. За что и отхватил от деда, который меня на горячую русскую печку запихивал, завернув в полушубок.

А чтоб специально посреди зимы окунаться в прорубь да еще и добровольно… Это лишь один раз со мной случилось, лет тридцать назад. Как раз в эпоху ликвидации USSR. Тогда среди публики ширилось и расплескивалось какое-то бахвальное свободомыслие и отъявленное духоборство. Бездуховное якобинство, оголтелое варварство и розыск общественно-полезных приключений на свою задницу.

В неисчислимых количествах развелись всякие сектанты – «ивановцы», «моржи» и другие поклонники нетрадиционных оздоровлений. Искали в здоровом теле задорный дух. Одни со счетчиком Гейгера повсеместно бродили и радиацию изучали, другие стали маниакальными психотерапевтами и знатными костоправами, а иные вспомнили об обряде крещенского купания. Насчет православия тогда особо не заморачивались, это позднее подошло. Но прыгать в полынью стало модно.

Тем более, что в наших краях на водоемах в те времена обязательно выпиливались проруби и постоянно очищались от льда. Потому что дамы в этих полыньях полоскали выстиранное белье. Стиральных машин в продвинутом нынешнем исполнении тогда не было, а с водопроводом и до сих пор проблемы существуют. И дамы, провернув белье в круглой центробежной машине «Исеть», в целях экономии, складывали свою стирку в корзины, ставил и на санки и тащили к прорубям, где и прополаскивали. Так было удобней и проще.

Один мой друг детства в те времена работал чистильщиком прорубей. Инструмент у него был – пешня, совковая и снеговая лопаты, топорик и сачок для извлечения-вытаскивания льда. Все это складировалось на сани и он с утра обходил все специально вырубленные полыньи на местном пруду и производил зачистку. Вознаграждался за это вполне приличной зарплатой в поселковом совете.

С утра прогулялся по пруду и весь день свободен. Можно и водку употреблять. Такая экзотическая специальность была, но не знаю, как она официально обозначалась. Сейчас и не узнаешь – помер друг, не дотянув до пенсии. Но должность в любом случае муниципальная, чиновничья. Советник по ледяному походу, вероятно. Кстати, товарищ на ночь в полыньи ловушки -«морды» всегда ставил. Частенько неплохие уловы случались.

И вот в такую полынью как раз перед Крещеньем я и решил запрыгнуть. Чтобы написать об этом репортаж. В местечковой районке тогда работал. Неплохая, кстати, газетка была – в те времена в народе еще теплилась тяга к печатному слову. Решил откликнуться на народные чаяния, одним словом. С соответствующими фотографиями, конечно. Фотограф тогда был попутно и водителем редакционного УАЗика. Поэтому мы договорились с ним, что поутряне он меня заберет из дома с необходимым для грядущего подвига скарбом. А именно с валенками, полушубком, полотенцем, и литром водки.

С водкой, напомню, тогда случилась очередная напряженка. Водку давали по талонам, две бутылки одной персоне на целый месяц. Скорбные были времена, но не для всех. Поскольку талоны на водку печатались в местной типографии, то лично у меня недостатка в них не было. Конечно, на талоны нужно было еще и печать поставить. Но сделать печать, даже липовую, для типографских умельцев проблему не составляло. В прежние времена навыки и умения ценились выше, чем сейчас толерантность и лояльность.

Утром перед прорубным подвигом случился холод – градусов под 25 приморозило. Я уж начал тихо надеяться, что ныряние в ледяную воду перенесется на более благоприятное время, поближе к весне, но водитель-фотограф все-таки завел машину и приехал. Загрузились в авто, кинули на заднее сиденье шубу с валенками, двинулись к полынье. Обсуждали по пути насчет того, как объектив фотоаппарата себя поведет, сдюжит ли холод.

Но приехали на берег, рассупонилися я слегка, полотенце на плечо закинул, фотограф фотоаппарат из-за пазухи вытащил – держал его ближе к телу, что не подмерз. Взяли с собой флакон водки, стакан граненый, ну и про закусь вспомнили. О закуске, конечно, не озаботились. Но водитель вспомнил, что накануне заезжал к теще, а та заботливо выдала ему баночку с неким умопомрачительным хреном. Хрен с этом банкой заночевал в машине и, естественно, замерз. Но банку открыли, ножом отколупнули кусок содержимого размером с полкулака. Откровенного мерзлого, но отгрызть, чтоб закусить можно.

И бегом к проруби. До нее метров полста было. Я, хоть и был налегке – в свитерке и джинсах – ничуть не промерз, пока бежал. Такова сила спорта. Подбежали к проруби, кинули на снег валенки, полотенце да полушубок, экстренно вскрыли флакон водки, а фотограф аппарат подготовил. Я налил чуть ли не полный граненыч да и намахнул единым залпом. Для порядка отгрыз кусок замерзшего хрена – закусывать надо, обычай такой. Пока разжевывал его, скинул с себя штаны-свитерки, глянул на изготовку фотографа и по возможности аккуратно плюхнулся в полынью.

И, как говаривал Иов, «объяли меня воды до души моей». Холодно ничуть не было, даже побарахтался слегка в воде, прежде чем вылезти, тонкий ледок обламывая. Но, пока пытался для фото изобразить какое-то блаженство от пребывания в проруби, почувствовал во рту невероятный прилив адского пламени. Честно говоря, вся пасть горела и пылала. И настолько ядрено все это жгло, что мне было совершенно пофиг и на прорубь, и на всю окружающую среду. Глаза мои на лоб полезли от всей этой невообразимой пикантности.

Выскочил из проруби, начал плеваться и жрать снег. Крыл матом окрестности. Допил флакон водки прямо из горла. Оттого лишь и пришел в себя, влез в валенки и полушубок. Фотограф, поначалу ошалев и ничего не поняв (думал, что у меня от моржевания такой приход случился), начал громко ржать. И пока вез меня до хаты, рассказывал о невероятных кулинарных достоинствах своей тещи. О неизбывной тяги к экспериментам.

Уже дома, в спокойной обстановке, распивая водку, рассказал об этом хрене подробнее. Выдавая зятю гостинец, теща предупредила, что, помимо ядреного хрена, обильно использовала и невероятно могучий перец «огонек», который у нее на кухне в горшке разросся. Жутко жгучий и деть его некуда. Потому и хрен им зарядила. Смесь, как я осознал, случилась живительная. Кстати, потом банка с этим снадобьем долго стояла у меня на окне. Друзья непременно восхищались этим составом, который имел еще и мощные похмелительные эффекты. Пока весь не съели.

Так произошло мое единственное в жизни крещенское купание. Фото, кстати, получилось обыденное и банальное – торчит какой-то идиот в проруби и не более того. Примерно такое же, как нынче все свои подробности выкладывают, докладывая в соцсетях насчет окунания в проруби. Разве что какие-нибудь симпатичные девушки у проруби красуясь, безнадежную фотоскуку могут разбавить.

Поэтому лично я предпочитаю Крещенью летний праздник косарей, Петров день. Тепло, светло, хотя мухи и комары, бывает, и кусают. Зато никакого ледяного изуверства, коса звонко поет и травы аромат блаженный источают. Не зря летом, в июле, князь державу крестил.

Светел тот, кто Петров день празднует. Косари охраняют дорогу в Рай, господа!

Фрэнк и Сьюзи

Нравственность всегда поощряется и высоко востребована. Соответственно, востребована и безнравственность. Потому что иначе трудно востребованную и разрешенную нравственность вычленить. Тем более – злостную аморальность определить.

С утра сегодня прихохатываю после сообщения добродушнейшего Тимура Шаова насчет забавного казуса: " Неделю назад в Норильске одна дама после концерта гневно отчитала меня за то, что я посмел в песне употребить слова «оральный и анальный секс». Я тоже вскипел благородным гневом и возразил, что всё дело в контексте, и в моей песне этому уродливому явлению в эпоху повышенной заразности противопоставляется секс Моральный! Она сказала, что она заслуженный педагог и это безобразие».

Как доказано наукой, подобные безобразия возможны лишь потому, что не хватает четких маркеров, этаких ярко обозначенных границ. И потому все мы живем в пограничном состоянии: здесь мораль, а здесь – или мораль, или отнюдь не мораль. Короче, не хватает экспертов по пограничному состоянию.

Впрочем, за эксперта можно взять и Хулио Кортасара. Это, если кто не знает, латиноамериканский писатель, который создал образ «огромнейшего хронопа. Согласно Кортасару, хроноп – это такая внутренне свободная боевая человеческая единица, пылающая романтизмом, задором, анархией и творчеством. По версии Кортасара таким был Луи Армстронг.

Я считаю, что следующим стал Фрэнк Заппа. Хроноп, Великий и Ужасный. Более Великий и Ужасный, чем Элис Купер или Оззи Осборн. Потому что он умел издеваться. Один альбом «Мы всего лишь здесь за деньгами» с обложкой «а ля Сержант Пеппер» чего стоит. А такого добра Заппа выдал 60 с лишним штук при жизни, и еще штук сорок опосля оной. Умер 4 декабря 1993 года. Кстати, 4 декабря, но только 1971 года, он успешно руководил эвакуацией публики с пожара, эпически зафиксированного в Smoke on the water. Руководил весьма издевательски, но крайне эффективно.

Издеваться – Заппа это умел. Он жил по приколу и издевался над мейнстримом, обыденкой и обязаловкой. Над смыслом жизни, так сказать. Над потреблятством вообще и государством в частности. Над цивилизацией и цивилизованностью. Заппа чувствовал и ведал истинную мелодию Хаоса.

Лу Рид, который из Velvet Underground, называл Заппу посредственностью с огромными комплексами. И это правильно. Не потому правильно, что Лу Рид был видной гей-персоной в американской гей-тусовке, а правильно по сути. Потому что Заппа был Сатиром. Не сатириком, которых развелось и выводится великое множество (востребованное это дело – острословить, холуйствуя по разрешению), а именно Сатиром. Демоном лесов, полей и рек, бухла, пожрать и прочего плодородия. Творцом движухи и неудовлетворенности. Папашей прогресса и Mother of Invention. Короче, тем персонажем, в которых понимали толк древнегреки.

Сатирам не нужно быть гением, гений – это ходульная ипостась бога. Сатиру нужно просто быть. Вовремя. И каждому Сатиру свое время. Время жить над реальностью.

А еще Заппа создал Сьюзи Кримчиз. Для пущей достоверности абсурда. Абсурда всегда не хватает в действительности, и потому было решено, что «было бы лучше взять с собой Сьюзи Кримчиз, которая продемонстрировала бы правдивость такого существа раз и навсегда».

Сьюзи была великолепным фейком. Первым и полновесным фейком, достойным буйного ХХI века. И в этом Заппа глубоко опередил время. Это сейчас, в разнузданную эпоху соцсетей и гаджетов, все отлично понимают, что если любое событие не обвешено фейками, словно новогодняя елочка, то это и не событие вовсе, а очередной указ сверху. Лишь фейк делает скучное унылое бытие звонкой реальностью.

Заппа, конечно же, создал множество фейков. И робота, который «вонючий сукин сын», и тонущую ведьму, которая попросту никому не нужна, и про то, что «не нужно есть желтый снег». Заппа массово плодил фейки, хотя в то время народными массами фейки были еще не востребованы. Но его фейки были искусством, а не имитацией и подделкой.

Заппа задавал ритм жизни. Ритм жизни всегда задают Демоны, Сатиры и Хронопы, а не указания начальства. Начальство создает только стабильность. Стабильностью не живут.

Итак, Фрэнк Заппа умер 4 декабря 1993 года. Потому что Хронопы умирают. Так надо. Но Сьюзи Кримчиз всегда с нами. Фейки навсегда!

Совок и Zappa

И вновь Back in USSR.

Историю эту пересказываю полностью со слов моего доброго друга. Более того – откровенно и полностью цитирую эту историю. Потому что уверен, что товарищ сам никогда не удосужится опубликовать эти душевные воспоминания. Впервые этот рассказ я услышал в краткой и невероятно эмоциональной форме вскоре после события, а сейчас это БОЛЬШОЕ ВИНИЛОВОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ (как обозначил его друг) более систематизировано.

Произошло это в те далекие времена, в 1987 году, когда Артинский завод, отменно тогда выпускавший качественную швейную иглу, решил побрататься с германской фирмой, специализирующейся в те времена на аналогичной продукции. Одним из результатов этой дружбы и стала эта история. Но полностью передаю слово другу:

«И выпал мне случай попасть в служебную командировку в ФРГ.

Это конечно было шоковое развлечение, выбраться из унылого совка в большую бундес_буржуйскую страну в те суровые годы. И как-то так получилось, что вся эта поездка представляла из себя разнокалиберный навороченный трип, в ходе которого была в том числе, естественно, и удовлетворена жажда поиметь новую музыку прямо с прилавка.

Начиналось все сурово. Перед тем как поехать, грозный министерский особист мрачно и строго спросил меня: «А почему не член КПСС???». Я робко потупившись сказал, что, дескать, молодой ещё.

Ну ладно… раз молодой, но в следующий раз, если не вступишь – не выпустим.

Не буду же я рассказывать ему, что пару месяцев назад, посмотрев фильм «Кто-то пролетел над гнездом кукушки» я выбросил в урну рекомендации о поступлении в партию и дипломатично послал заводского парторга вдаль. Таково вот было магическое влияние Милоша Формана. Опять же таки ВОЗДЕЙСТВИЕ.

А Москва поздней осенью погрузилась в такой густой туман, что в 3-х метрах на улице было уже не видно встречных прохожих. Рейс отменили на двое суток. Одновременно позвонили, что у моего шефа умер лучший друг, и он погрузился на эти двое суток в глухой запой, который рикошетом задел и меня.

На третьи сутки тумана едем в Шереметьево. Нас бодро пропускают через границу, а потом снова объявляют задержку рейса. Мы зависаем в зоне между регистрацией и границей, где нет не буфетов, не туалетов. Толпа разнокалиберна и разнонациональна. В основном почему-то пожилые немцы, которые начинают скандалить по поводу отсутствия удобств. Их выпускают обратно. Советским – не положено. Терпите.

Стоим уже много часов. Рядом с нами толчется пара – скромный пожилой мужчина и с ним молодой парень несколько странного вида. Разговорились. Американцы. Мужик – ветеран ВОВ, одессит, эмигрировавший в США еще в 70-е. Живут на Брайтоне. С ним сын. Болтаем за жизнь, сын молчит. Думаю, может уже по-русски не понимает?

Вдруг объявляют – совершил посадку самолет Japan Airlines до Франкфурта, есть свободные места, желающих просим подойти к стойке на посадку. Бодро продвигаемся, впереди американцы, сзади мы. Японские регистраторы отодвигают американцев в сторону, типа сначала желающие из СССР. И тут молодого человека прорывает! Такой изощренный виртуозный и могучий мат я слышал всего два-три раза в жизни. Дяденька тихонько шепчет мне: «вы уж извините его, жизнь у нас такая». Японец не понимая слов, но понимая смысл, краснеет, но решительно отодвигает американцев в сторону и пропускает нас на посадку.

И вот Seven Forty Seven flies us high. Летим в японской роскоши, впереди Германия.

Конечно, в наше время, когда всю музыкальную продукцию можно купить на любом носителе, да и, наконец, и просто скачать, трудно даже представить отсутствие возможностей в 80-е годы для простых уральских парней прикупить правильного музона, да еще и прямо в магазине. Запечатанного! Вот же было магическое слово! Поэтому приключение было большим.

Но, продолжим. Прилетев в Бундесреспублику и получив массу других культурно-шоковых событий, как бытовых, так и производственных, тем не менее, мы активно работали в индустриальных пригородах славного города Аахен. И вдруг, в конце трудовой недели, милейший и харизматичнейший доктор Ланге предложил: «Ребята, а не слетать ли нам на уикенд в Мюнхен?»

Отчего же не слетать, да мы всегда пожалуйста.

И вот в пятницу, после работы, вылетаем из Кёльн-Боннского аэропорта в Мюнхен.

Лететь вроде было около часа, но перед самым Мюнхеном самолет резко накрывает огромная черная гроза. Молнии начали лупить прямо рядом с самолетом. После удара грома крыло самолета взбрыкивало с огромной амплитудой, как крыло сумасшедшей бабочки. Я сидел у окошка и помню, что после второго удара у меня в голове быстро-быстро закрутилась одна мысль. «А что если сейчас это долбанное крыло отвалится, то о чем же надо будет успеть подумать?» В книгах пишут, что там пронеслась в одно мгновение вся жизнь и.т.д, но у меня ничего не проносилось, только вот эта мысль судорожно бегала по кругу. После третьего удара самолет резко ушел в пике, поворачиваю голову направо – в проходе стюардесса с остекленевшими от страха глазами вцепилась обеими руками в свою тележку, а тело её ускорением подняло параллельно салону, талия её висела в воздухе прямо на уровне моей головы. Через минуту самолет выпрямился, стюардесса грохнулась на колени. По радио объявляют, что будем грозу облетать минут 40, в компенсацию за неудобства авиакомпания Люфтганза предлагает всем бесплатные спиртные напитки в неограниченном количестве. Останавливаю все еще крутящуюся проклятую мысль стаканом Bloody Mary. Пассажиры глушат спиртное с полным самозабвением. По выходу в аэропорт персоналу приходится часть пассажиров вытаскивать на ручках, ибо ходить они уже как-то не могут.

Садимся в такси, шеф у меня тоже вмазамши изрядно, на кой-то черт клеится к таксистке, которая, оказывается, изучает русскую литературу в ихнем универе.

Высаживаемся у отеля в самом центре Мюнхена, коллеги после выпитого падают спать, а я иду гулять по вечернему Мюнхену. Моросит дождик, сыро, но тепло. На площади уличный музыкант лабает на баяне меланхоличные мелодии и ритмы, рядом жонглеры бросаются горящими факелами. Народ шумит, бурлит, гуляет. Короче, осенняя идиллия. Разглядываю витрину антикварной лавки, торгуют рисунками Дали, однако. И тут – ВОТ ОНО. Огромный виниловый супермаркет WOM – World Of Music!!!

Поздно, он уже закрыт, но я уже знаю, куда меня ноги понесут завтра.

И наступило утро. А утро в осеннем Мюнхене внезапно наступило тёплое и солнечное. А началось всё со ржачки – приставленный к нам от Министерства ГИП в самолете изрядно намахавшись водочки, ближе к вечеру очухавшись, начал осматриваться в номере отеля. Начал нажимать разные крутые кнопочки и после нажатия одной из них к нему в номер ПОСТУЧАЛИСЬ. Так как отель был люксового класса, он как-то умудрился нажатием кнопки вызвать в номер массажистку! Но он-то решил, что это ПРОВОКАЦИЯ ЗАПАДНЫХ РАЗВЕДОК!!! Еле, говорит, отмазался, не понимая по-немецки ни бельмеса. Впрочем, он также пугался и дёргался, когда мы по-приколу попали, проходя мимо, в Аахене в квартал «красных фонарей».

Естественно день начался с культурной программы – добрый старый Мюнхен, Политехнический музей, шеф, как бывший мотогонщик протестировал самый крутой байк в штаб-квартире BMW, обед на Мюнхенской телебашне, Мюнхенская Пинакотека, где оказалось, что Гойя alive смотрится просто невероятно завораживающе, ну и старые Голландцы, естественно. Прикупил альбомчик даже. Душевные прогулки и всё такое.

Но… вечер близится… коллеги пытаются заманить меня в качестве переводчика по магазинам… я с диким воплем посылаю их вдаль, ведь меня ждёт World Of Music.

В конце онцов убегаю, после помощи шефу купить какую-то золотую хрень для жены. Договариваемся с добрым доктором Ланге об ужине в одном из самых крутых ресторанов в мире Welser Kuche, где мне предстоит встреча с лихими немецкими Meistersingers. Но я об этом еще не знаю и рву пятки в виниловый рай.

И вот оно. Захожу… забегаю в WOM. Огромный магазин, и сразу бросаются в глаза две крупных локации толкающихся около прилавков людей. Подхожу, и, о ужас… первая толпа активно выбирает музыку диско, вторая – аналогичная, даже по прикиду – хэви-металл. Вот тогда я и понял, что эти жанры идентичны.

Но я иду в дальний заброшенный угол магазина и уже по дороге встречаю изрядного размера рекламный стенд фирмы Barking Pumpkin. Просто прижимаю к груди коробочное издание Joe’s Garage.

А дальше… мама дорогая… Peter Hammill, Miles Davis, Lounge Lizards, Frank Zappa, Jan Garbarek… и так далее и далее… мозг выносит, ручонки трясутся в поисках компромисса между ассортиментом и кошельком…

Но в субботу магазины закрываются рано, и меня практически выгоняют, но не без толстого пакета пластинок в руках, естественно. Пакет этот храню до сих пор, как и бОльшую часть пластинок, купленную тогда.

А каким гордым виниловладельцем я прикатил домой… ээээ… ребята, сейчас подобных эмоций уже не может быть, ибо не нужны они никому. Большое виниловое приключение. Позже это повторялось не раз, но таких эмоций уже не было. Я думаю, старые меломаны меня поймут».

Такая вот история. Не считаю нужным украшать ее банальными рассуждениями и прочим словоблудием. Потому что ни убавить, ни прибавить.

Нетипичная история типичного совка. Кто его знает, что на самом деле нам нужно в нашем гардеробе, господа!