Читать книгу: «Тайны стихий. Часть первая», страница 5
Стекло.
Июнь, третий год Патриарха.
Аян смотрел на этот дом впервые, еще пару лет назад его здесь не было. Он походил на замок, по крайней мере, в представлении Аяна о замках. Что он делает здесь, на Воробьиной улице? Сам Аян тоже приобрел здание не так далеко отсюда и перестроил его под частный городской дом. Но то был вопрос экономии, семья Аян нынче уже не купается в деньгах, с каждым поколением должности, влияние и, соответственно, финансы семьи становились скромнее. Дед Аяна был влиятельным человеком и получил право на часть налогового сбора с целого южного региона. Но он не владел теми землями, и со временем появились другие: герои новых войн, дети промышленников, оплачивающих расходы, и тому подобные. Нынче у Аяна был только маленький Бриц, хотя от отца ему досталось много знакомых в верхушке города. Одним из таких как-будто бы друзей был и господин Кирр. Уж у него-то нет проблем с деньгами, почему же он построил дом в этом неприглядном районе?
Двойные двери открылись наконец перед ним и Петром, его постоянным спутником и помощником. Юнец безуспешно искал Анну уже некоторое время, порядка недели, и пусть бы искал дальше, но приходить в этот дом без сопровождающего было как-то неприлично. Он бы с радостью взял с собой Иссу, – ей не мешало развеяться – но его супруга была безутешна. Она знала своего мужа слишком хорошо, она видела, что он что-то знает, она задавала один и тот же вопрос: «что случилось?», но Аян не мог ответить. Конечно, Исса поняла, что побег Анны не простая шалость. Анна могла уйти без спроса, остаться на ночь у одной из своих городских подруг, пусть она и виделась с ними нечасто, но вела непрерывную переписку. Однако она не могла просто уйти и не вернуться. Исса заливалась слезами, а Аян слишком страшился ответа. Ответ ничего не прояснял, а лишь менял одни вопросы на другие. Вместо «что случилось» она стала бы спрашивать «почему», а на этот вопрос не было никакого ответа или объяснения. Оставалось хранить секрет. Даже помощнику он не сказал ничего, лишь сослался на бунтарский характер дочери и велел искать. Только никакой охраны порядка, чтобы никаких скандалов, так он ему и сказал. Но по правде, скандал – это сущий пустяк, теперь бояться стоило виселицы.
В доме Кирра было уютно. Это при том, что стиль оформления как внешний, так и внутренний, а также огромная лестница прямо напротив входа, были не по вкусу Аяну. Слуга открыл им дверь, но встречать их тут же вышел и сам хозяин дома. Кирр был довольно полным мужчиной с пробивающейся сединой. Он напялил красно-золотой халат, с преимущественно красным цветом, завязанный поясом посередине. Тапки били по изящной плитке пола и по пяткам, издавая неприятные звуки.
– А, Теллек Аян, дорогой друг! – Кирр воодушевленно пожал руку Аяну. Друзьями, настоящими, они, конечно, не были, – хотя не были и врагами – но такое приветствие было через край. – Ты приоделся, я смотрю! Хех. Не будем превращать твой визит в какое-нибудь заседание совета, меня всегда воротило от этого! Я, как видишь, по-простому, по-домашнему. Проходи давай.
Он провел Аяна в комнату на первом этаже, оставив Петра в прихожей со своим слугой. Шторы в комнате были задернуты, среди шкафов и сервантов стоял небольшой круглый стол, окруженный тремя удобными креслами. Бросалась в глаза и знаменитая коллекция чайных ложек в витрине. В комнате на одном из кресел сидел серьезный мужчина, как и Аян он был солидно разодет, пришел он явно не на «домашний» разговор.
– Дорогой друг, ты без жены пришел? – говорил Кирр, заваливаясь в кресло. – Хорошо, а то я боялся, что ты приведешь ее. Будь я сам до сих пор женат, то можно было усадить женщин вместе, им было бы интересно поболтать. Ах да, ты ведь помнишь Тисаева?
– Господин Кирр, господин Тисаев, мое почтение, – это было первое, что Аян сказал в стенах этого дома. Он сел в третье кресло, повинуясь жесту Кирра.
– Мы вас ждали, Аян, – басисто сказал Тисаев. – Я выглядывал в окно и заметил, что вы без зонта. Стоит ли так рисковать?
– Что, простите?
– О, мы как раз обсуждали июньскую погоду, – пояснил Кирр. – Парит, знаете ли. Может, опять польет. Разгуливать без зонта нынче – шанс остаться в мокром костюме.
– Я об этом не подумал, – ответил Аян. Все это было совершенно не по теме, что сразу сбило его с толку. Звали его точно не за обсуждением погоды.
– Вот почему нужно держать при себе того, кто будет думать о мелочах вместо тебя, – мудро заявил Кирр. Он позвонил в колокольчик и велел слуге, когда тот вошел, выдать парню зонт. Под парнем подразумевался, очевидно, Петр.
– Ну да шиш с ними, с зонтами, – улыбнулся Кирр, наливая себе в самый простой стакан некой жидкости из бутылки. Он, будто бы машинально, плеснул также и Тисаеву, а третьего стакана здесь не было. – Слышал про казни?
– Казнили шестерых колдунов, разумеется, я слышал. Трудно не слышать про такое.
– О, обожаю людей, которые не знают самых интересных новостей! – воскликнул Кирр. – Сама казнь – чушь, а вот заварушка…
– Заварушка?
– Несомненно! – Кирр выглядел радостным. – Еще одна колдунья, прямо в толпе, один из охраны убит, еще один до сих пор лежит на больничной койке, потерял много крови, знаете ли…
– Стало быть, на этот раз колдунья защищалась? – поинтересовался Аян.
– А то! Но шиш с ней, с курвой, самое интересное – это ее отец, – Кирр воодушевленно сделал глоток из стакана. – Оказалось, он уже четыре года как помощник судьи второго района. И прикупил себе квартирку около центра, и мирно живет там с женой и двумя близняшками, дочками.
– И что же тут такого?
– Раньше отродья появлялись только среди всякого сброда, – терпеливо пояснил Кирр. – Не знаю уж, дворники они там или уборщики конских какашек, но никого видного замечено не было. Но теперь… хотя они нашли девчонку и притащили ее, но вот Тисаев говорит, она не та…– лицо Кирра помрачнело.
– Это сестра той девушки, – пояснил Тисаев. – Похожа на подозреваемую. Только вот наш метод не показал на нее.
– Метод, мда…– сморщил лицо Кирр. – Не все ли равно? Раньше горожане сводили весь сыр-бор к бедности и отчаянью. Самое простое объяснение: подались бедняки-недоучки в магию из-за своего бедственного положения. Так легко вместо вины магов начать искать вину совета. Неравенство доходов, наличие или отсутствие социальной защиты, что еще они там строчат?… Но вот тут…
– Да бросьте, Кирр, – вмешался Тисаев. – Эта семья Шиглен, конечно, не бедствовала, но и во благах не купалась. Не думаю, что это переломный момент. Удобнее, бесспорно, представить все как масштабный заговор или что-то в этом роде. Дочь помощника судьи звучит чуть более зловеще, в этом ключе, чем сын стекольщика, но все равно не впечатляет. А жаль, ведь нужно сплачивать народ, а угрозу воспринимают достаточно скептично, – добавил он.
– Неужели? – не поверил Аян. Сам он воспринимал угрозу очень серьезно, хотя большая часть этой угрозы состояла в том, что его Анну повесят на площади. – Разве церковь не призывает сплотиться? Разве ее не слушают?
– Призывает, – медленно проговорил Тисаев. – Со стороны кажется, что призывают они к тому, что нам требуется, но так ли это? Если вдуматься, то церковники скорее убеждают народ, что мы без труда раскидаем магов силой данной человеку, как они говорят. Я ни в коем случае не сторонник сеять панические настроения, но тот ли эффект это даст? Нужно дать понять людям, что угроза реальна, что нужно быть готовыми к трудностям и… идти защищать город.
– В этом мы не вполне согласны с Тисаевым, – вставил Кирр. – Первая волна призыва будет себе идти потихоньку, а официально лучше держать позицию силы. Мы сильны и готовы действовать! И непобедимы даже! Вот!
– Скорее, растеряны. Надо понимать степень угрозы, – продолжил Тисаев. – Одними заявлениями о непобедимости, магов не победишь. Более того, когда реальный уровень угрозы станет явью, будет уже поздно оправдываться. Случай с девушкой Шиглен, по моему мнению, должен немного протрезвить головы, хотя бы наверху. Это уже не просто куча бесполезных бомжей, они могут и будут защищаться! К слову, девушка явно отбилась не сама, несколько свидетелей видели других магов, хотя большинство отказалось что-то сообщать. Жаль второй охранник пока не пришел в себя…
– В городе есть активные маги? – спросил Аян. Была надежда, что Анна, быть может, примкнула к ним. Это не видится хорошей мыслью, но там она должна быть в чуть большей безопасности, чем одна где-то на улицах.
– Были такие доклады, – сообщил Тисаев. – Мелкие грабители. Ранили несколько охранников в течение последних месяцев. Забирают вещи, деньги и продукты.
– Ничего об этом не слышал! Нигде такого не сообщалось.
– Потому что, это означало бы сеять панику, – снисходительно ответил Кирр. – Публично об этом не говорят. Но, к слову, почему не устроят еще одну казнь? Малый совет так и не выставил это на повестку, отчего же? – спросил он у Тисаева.
– Убийцы мужа и невиновной девушки? – как бы переспросил Тисаев. – Потому что стали думать: что именно это даст. Казни всех пойманных магов были условием западного мира. Патриарх прыгал от радости, что смог договориться, вот только они и сами хотели всучить нам свои кристаллы. Не по самой низкой цене, если посмотреть и на общий объем торговых уступок, и на социальный резонанс. Хотя теперь все уже попривыкли.
– Кристаллы?
– Ну, вы же не в курсе, Аян. Они помогают обнаруживать магов. Крайне малоэффективно, но лучше, чем ничего. Наши новые… м-м… друзья утверждают, что у них есть и боевые образцы. Судя по описанию, они дороги в производстве и страдают низкой скорострельностью, если я правильно понял принцип работы. Но они сравнительно эффективны против «активных», как вы изволили выразиться, магов.
– И они убивают их?…
– По-видимому.
– Шиш с ними, с кристаллами, – засуетился Кирр. – Что совет намерен предпринять, что говорят вне заседаний? Рассказывайте же, Тисаев!
– Суд лучше решит участь магов, особенно женщин, – заговорил Тисаев. – И выглядеть он будет солиднее. Несомненно, девушку Шиглен нужно отпустить. Если ее казнят, а ее сестра вдруг объявится на улицах с этой проклятой магией, выглядеть все это будет не лучшим образом. Я и вовсе против всех этих уверток и недомолвок. Всему есть мера. Маги – это очень необычная проблема, не специфическая, если позволите. Мы и раньше слышали о культах за пределами нашей агломерации. Но кому было до этого дело? Теперь же вся эта дрянь сыплется на нас со всех сторон. Пироманы на юге, объединение во главе с каким-то человеком на севере, какие-то монахи тут и там, поклоняющиеся то озерам, то не пойми чему! Мы пропустили все это мимо ушей, господа. Уже слишком поздно придумывать оправдания.
– На мирный исход, я так понимаю, уже тоже поздно рассчитывать? – поинтересовался Аян. Он и так знает ответ. Что движет магами, особенно на севере? Они открыто призывают себе подобных на разграбление Георга. Неужто магия делает людей жестокими и даже безумными? Если это так, то что станет с Анной?
– Они неизбежно придут пировать на костях? – продолжал спрашивать Аян.
– Мы все о совете, да о своем, – вдруг сменил тему Кирр. – А ведь я пригласил тебя, чтобы поздравить! Дорогой друг, тебе же скоро доверят командовать резервом на юге. Где еще нам взять такого опытного снабженца? Совет уже решил все, а официальное решение подоспеет со дня на день!
Опытного снабженца? Такого о себе Аян не посмел бы думать. Возможно, он опытнее других управляющих на юге, некоторых из них, но он всего лишь следит за Брицем и присматривает за поставками из Садора. Или присматривал, пока они были. Сказать, что он умеет командовать или управлять большой территорией, было бы преувеличением.
– Та еще новость, да? – Кирр не удивился молчанию Аяна или не подал виду. – Но кто, кроме тебя, друг мой?
– Мы будем нуждаться в офицерах, главным образом, – начал Тисаев. – Большинство управляющих на юге – молодые люди, служившие в армии Георга в высоких чинах. Достаточно высоких, чтобы возглавить отряды и подразделения, формируемые из новобранцев. По крайней мере, военные из них должны быть лучше, чем управляющие. Им нельзя доверять управление даже коровником, уверен за них все делают совершенно другие люди. Это же сыночки этих…
– Ну, не будьте столь категоричны, мой друг, – прервал его Кирр. – Словом, тебя, Аян, назначили управлять большей частью поставок. Война войной, а кормить людей чем-то надо! Конечно, на местах останутся ответственные лица, назначаемые текущими управляющими. Но ты будешь отвечать за поставки в город! Очень ответственная должность!
– Посты у Садора развалились, – заметил Тисаев. – Сейчас нет времени решать эту проблему, поэтому резерв будет размещен по официальной границе южной стороны. На случай каких-либо проблем. Не думаю, что вы сможете удержать пироманов, – или кто там еще есть – но попытаться стоит, если что. Основные силы хотят защищать город с севера.
– То есть про посты у Садора пока можно не думать? – спросил Аян.
– Если все пойдет удачно, то посты восстановят, разумеется, – ответил Тисаев.
– Может, стоит хотя бы с пироманами договориться? Разумно ли сразу вторгаться на чужие территории, тем более, нас и так гонят оттуда? Если они не нападут на нас?…
– Чужие территории?! – перебил его Кирр. – Будет тебе, Аян. Ты будто и не внук своего деда! Карты и официальные границы – это чушь собачья! Садор и окрестности принадлежат Георгу! Посты должны были показать наше присутствие. Церковь хотела, чтобы все шло плавнее, нужно мягко избавить местных от веры в пресловутые культы. Монахи ошиваются там, как у себя дома, но народ должен перестать сочувствовать им. Так обойдемся без лишних проблем. А там можно и перерисовать официальную границу. Кстати, победа над злобными пироманами была бы еще более эффективна. Сила человека в действии!
В момент, когда Кирр договаривал последнюю фразу, дверь в комнату приоткрылась и в нее протиснулся Петр. У него был зонт в руках.
– Господин, я не… мне дали зонт и сказали ждать. Ну, я стою тут… а вы будете выходить?… дождя то нет и я…– Петр бормотал, не глядя ни на кого, кроме Аяна. Он дал понять, что уже некоторое время стоит под дверью. Надо бы выгнать этого парня взашей, Анну он так и не нашел, помощник из него не ахти какой.
– О, парень, ты только сейчас нашел зонт! – весело воскликнул Кирр. – Иди ка! Иди ка! Постой там у окошка на входе, посчитай птичек! Мы скоро закончим!
Петр попятился и вышел.
– Занять бы парня твоего, – все веселился Кирр, – пускай помоет мне окно в спальне, что ли. Между тем, дорогой друг, слышал о запрете на капюшоны? Да и вообще, нельзя теперь закрывать лицо!
– Слышал, – ответил Аян. Он сам еще не осознавал насколько каменное у него сейчас выражение лица.
– Забавно, кто-то из моих слуг, такой же раздолбай, как твой, недавно пошутил, – посмеивался Кирр. – Как-то он сказал так, было смешно… Смысл в том, что сначала они отобрали капюшоны, потом отберут лифчики, а потом и последние трусы… ха-ха!
Он залился смехом, однако Аян и Тисаев остались безучастны.
– Осталось еще кое-что, – вкрадчиво объявил Тисаев. – Проблема магии меня особенно интересует. Как глава городской охраны и комитета по защите правопорядка, я лично занялся расследованием этого феномена.
– У-у-у, – протянул Кирр. Становилось понятно, что он успел выпить пару стаканов своего пойла, чем бы оно ни было. Тисаев даже ни разу не поднял свой стакан и не трогал его, а у Аяна и не было стакана. – И что же вы, дорогой друг, пытались вызвать дух вашей дражайшей бабушки? Или какого демона?
– Я нашел вот это, – Тисаев достал из внутреннего кармана книгу. – Это издание уже третье по счету. Книга свободно продается в книжных лавках минимум пятнадцать лет. И есть в городской библиотеке.
– Книга описывает, как стать магом? – усомнился Аян.
– Нет. Книга описывает суть проблемы. На первый взгляд – чистая фантастика. Но я сравнил текст автора с реальным положением дел. Похоже, он прав более чем в половине своих выводов. Если заменить термины, убрать культовые элементы, такие как предсказание конца света и некоторые другие вещи, то получится что-то похожее на описание природы текущих событий.
Аян взял книгу. Автором значился некто Жан Маньюэ. Книга была страниц на двести. Неужели в ней могут быть ответы? Какие ответы устроят его – безутешного отца, каждую минуту страдающего о судьбе дочери? Он чувствовал, что боится читать не меньше, чем жаждет прочесть. Знать правду важнее тех остатков покоя, которые еще были в его душе? А может, эти остатки только в его воображении.
– А что автор? – спросил наконец Аян.
– Умер, видимо, – пожал плечами Тисаев. – Продажи приходили на счет в банке, но последние шесть лет никто не снимал деньги. Да и денег там не то чтобы много… В любом случае эта книга продавалась неплохо, но цену автор назначил небольшую. Дело не в деньгах, так? Он окупал затраты на издание плюс минимальная прибыль. На первый взгляд, неплохая фантазия на злободневную тему культов. Даже по времени, когда книга была новой. А также я нашел первое издание, оттуда редактор еще не вырезал послесловие автора. Там он сообщает, что основывался на реальных вещах, но постарался отказаться от упоминаний о божественном культе, говоря о нем только вскользь. Речь идет о веровании в некого бога, который под настроение делает всех магами.
– И как эта книга поможет нам?
– Знай своего врага, – холодно ответил Тисаев. – Почитайте на досуге.
Ночь.
Июль, третий год Патриарха.
Прошел почти месяц с тех пор, как Цимбу практически похитили. Похитители спасли ей жизнь, хотя и сделали это против ее воли. Они называли себя темными, и их было всего трое. Старший назвался Дэнс, не поясняя откуда появилось такое странное имя; он был хмурым брюнетом, обладающим редким тенором, что не слишком вязалось с его внешностью. Наверное, из него вышел бы неплохой солист, но он предпочитал сидеть на чердаке и командовать двумя своими учениками – Катериной и Вирком. Они были ворами или даже грабителями, забирали себе все, до чего могли дотянуться и остаться безнаказанными. Их основная способность делала их трудноуловимыми для городской охраны. Темные умели исчезать в одном месте и появляться в другом, но не все было так радужно, – если так вообще можно сказать о чем-то темном – как представлялось. Перемещение тратило много сил и выполнялось медленно, занимая полные десять секунд в лучшем случае, при этом брать с собой большие или тяжелые предметы было нельзя. Даже более того, темные могли перемещать только себя да тонкие, неказистые комбинезоны, которые носили на голое тело. Новичок в магическом деле и вовсе мог перемещаться только голышом, что создавало определенные трудности. Впрочем, Цимбе было еще рано думать о таких вещах, за месяц она так и не научилась даже примитивным приемам; Дэнс лично обучал ее и наставлял, он объяснял ей, что она теперь хранительница, а не какая-то там магесса или колдунья, как обычные люди называют подобных им.
– Продолжим урок, – Дэнс вывел Цимбу из нахлынувших на нее раздумий.
Они стояли на узком, ровном участке крыши в полдень, очередным июльским днем. – Ты должна полностью осознавать, что темнота есть всегда и повсюду. Ты – зов, к которому она должна стремиться. Не воспринимай ее как что-то живое или разумное. Это сила, подчиняющаяся вполне определенным правилам. Стихия дала тебе силу, потому что ты и вдыхаешь в нее мотив и смысл. Цель твоего перерождения – использование этой силы для твоих нужд и в конечном счете победы стихии над остальными. Ты – ее хранительница, твоя душа сама теперь отчасти тьма. Вот и приказывай ей! В некоторых писаниях это зовется искусством контроля. Контроль – первое, что обязательно нужно освоить. Без базового контроля силу даже не призвать!
– Только не тужься слишком сильно, а то будет конфуз, – послышался голос Вирка. Обернувшись, Цимба увидела обладателя голоса, а за ним уже росло черное пятно – скоро появится его подружка. Эти двое были парочкой и постоянно обжимались по углам, кроме того, Вирк имел дурную привычку говорить пошлости при всех, даже при Катерине, которой это, похоже, нравилось.
– Как прошел рейд? – спросил Дэнс. Он, как правило, не обращал внимания на стиль общения Вирка, изобиловавший крайне неприятными фразами.
– Примерно как обычно, – сообщила Катерина, уже появившаяся из темноты. Радужки ее глаз были черны, но она сделала своеобразный жест, и чернота ее глаз исчезла почти мгновенно. Цимбе приходилось уже видеть этот прием, так хранители прогоняли силу, этот жест не имел названия, но она описала бы его словами «отпустить перышко». Это пока было лучшей ассоциацией с жестом: хранитель будто пытался нежно выпустить перо из ладони, чтобы оно полетело вниз, на пол. Дэнс не уставал напоминать ей, во время их занятий, что держать силу все время нельзя. Удерживание силы походило на бодрствование, говорил он, но если не будешь спать, то и силы не восстановятся.
– Я полагал, они теперь лучше готовы? – Дэнс задумался, почесывая подбородок.
– Это если верить их дурацким плакатам, – Катерина лишь пожала плечами. – Мы были аккуратны и осторожны. Все, что взяли, оставили в четвертом месте, если что. Ночью пойдем заберем. Мы теперь не идем сразу домой, а только до ближайшего места, потом уходим через тьму, так они никогда не поймут маршрут.
– Молодцы, – кивнул Дэнс. – Ночью проще. Но ночью ни рыки, ни магазины не работают. А я не сторонник устраивать взлом без гарантий, что мы что-то получим.
– Но если у них и правда есть кристаллы, может, так безопаснее? Ты не думал, что мы слишком уж открыты? Да и чего темным делать все среди бела дня?
– Я думал, Катерина, раз уж ты об этом спрашиваешь, – ответил Дэнс. – Мудрый развивает свои слабые стороны. Мы всегда можем перейти на ночные рейды. Так у нас есть запасной план. При том, днем на улицах всегда есть толпа, в которой действовать проще, как мне кажется. И даже в худшем случае мы останемся хоть в некотором выигрыше. Представь себе обратную ситуацию: когда тебе придется переходить на дневные рейды с ночных. Все было бы куда сложнее, а так вместе с новыми трудностями мы получим и некоторые преимущества.
– Это при условии, что до того нас не зажарят одним из кристаллов.
– Я видел кристаллы еще три года назад, когда ездил в Осьян, – вспоминал Дэнс. – Но никто не говорил об убийстве хранителей. Насколько мне удалось узнать, это средство обнаруживать хранителей, а не убивать их. То есть, зажаривания, как ты говоришь, скорее всего, не будет.
– Скорее всего? А если они их улучшили?
– Маловероятно. Больше вопросов вызывают причины почему такие кристаллы вообще возможны. Зачем стихиям создавать то, что способно обезвредить хранителей?
– Может, ваша теория про хранителей неправильная? – решилась спросить Цимба.
– Я понимаю, ты отчаянно ищешь способ не принимать всю эту историю о хранителях, – ответил Дэнс. – Ты не хочешь, чтобы мы были будущим реальности, к которой ты привыкла. У обычных людей в ней нет места для нас. Колдовство – так они называют наши силы – для них противоестественно и отвратно им до глубины души!
Его речь всегда казалась Цимбе немного пафосной. Нельзя сказать, что ей это прямо не нравится, но и симпатии такой стиль не вызывал. Он будто каждый раз готовился к выступлению на сцене, в его тоне и эмоциях чувствовался перебор. Если сказать на языке самого Дэнса, то в нем было слишком много света, как для человека, хранящего тьму. Интересно, что бы он ответил, скажи она так?
– Продолжим урок? – по-видимому, он решил, что ей нечего ответить. На самом деле ответить было что, но между вступлением в бессмысленный и долгий спор, и уроком, она выбирала урок. Поспорить можно и позже. Цимба кивнула Дэнсу в ответ.
– Итак, я уже сказал, что контроль – это первый способ управления силой хранителя, – продолжил лекцию Дэнс. – И он обязателен для начинающего. На этом сходятся все мои исследования. Но он не является единственным! Несмотря на сложности перевода и несовпадение терминов, можно понять из древних писаний, что таких способов минимум три. Трудно сказать, что они из себя представляют, но знать это не помешает.
Дэнс обучал ее призыву силы, самой основе основ. Прежде чем использовать так называемую магию, – хотя Дэнс не любил это определение – нужно было научиться наполняться силой до краев. При этом цвет радужки глаз хранителя менялся на черный. У Дэнса была некая теория на этот счет: он утверждал, что глаза – это зеркало души, а раз в душе хранителя поселяется стихия тьмы, то это зеркало показывает его истинную сущность. Черный цвет магической тьмы был совершенно нереальным, темнее любого другого черного, увиденного Цимбой за всю ее жизнь.
Призвав силу, хранитель мог вызывать из ниоткуда лоскутки тьмы, исполняющие его волю. Лоскутки не имели четкой формы, походили на обрывки черной ткани, парящие в воздухе вокруг хранителя. При правильном применении они могли резать, бить, кромсать, дробить и причинять иные повреждения. Дэнс пояснял, что тьма является такой же частью мироздания, как и любая другая стихия, поэтому – хоть это и кажется невероятным – растворена в каждом материальном объекте. Лоскутки забирали эту часть себе, вызывая повреждение объекта.
– Но помни: мудрый учиться использовать силу не только как оружие, – продолжил Дэнс. – Например, некоторые хранители, в теории, способны ощущать силу в других хранителях и даже определять ее количество. Записи древних монашеских орденов запада и юга, найденные мной, описывают древнейший метод оценки силы магов и заклинателей. Тогда речь шла еще не о хранителях, но древние уже задумывались, как оценивать силу одной стихии против иной. Это делается по связи хранителя со стихией, по количеству освоенных им приемов, монахи называют это «подъем», проще говоря…
– Как нам это поможет? – спросила Цимба. От этой теории Дэнса у нее быстро начинала тяжелеть голова. Практика была куда интереснее, особенно если начнет получаться. – Мне нужно уметь оценивать силы других хранителей?
– Нам придется, рано или поздно, столкнуться с другими хранителями! Церковники утверждают, что с севера на город собираются напасть маги. Конечно, церковники пишут о сделках с демонами, одержимости, о желании северян расквитаться за многие прошлые поражения их предков. Лично я не слишком понимаю причины столь внезапной агрессии, но, полагаю, церковникам нет смысла врать об этом. Они не только ловят хранителей в городе, но и собирают войска на севере. Видимо, будет война… или хотя бы одна битва.
– А зачем северянам город? – она давно уже хотела задать этот вопрос.
– Полагаю, чтобы «демонстрировать величие своих сил», – процитировал один из плакатов Дэнс. Он выглядел так, будто всегда хмурился, а сейчас даже еще сильнее. – Сила опьяняет. А для кучки хранителей тут много возможностей для разграбления. Что бы они там ни думали… ты поняла, что я объяснял про подъемы?
– Не поняла только: как узнать сколько у кого подъемов? Спросить, сколько приемов он освоил? – спросила Цимба с сарказмом.
– Только своим внутренним взором, – пояснил Дэнс. – Все стихии связаны, так или иначе. Наше сознание пытается все вписать в какое-то мерило, чтобы поделить непонятное на уровни. Конечно, в реальности связь со стихией никакой цифрой не выразить, но условно понять сильнее или слабее ты некого врага, а также какой стихией он обладает, можно вполне. Все сводится к сосредоточению и силе воли…
– Вот же нудит, – вставил Вирк. – Рассказал бы я вам о подъемах и что нужно делать, если они случаются…
Катерина хихикнула при этих словах, а вот Дэнс совсем не обрадовался вмешательству. Цимба и вовсе уже начала забывать, что эти двое стоят рядом, и потому даже удивилась.
– Хватит рассиживаться! – возмутился Дэнс. – Пока не стемнело достаточно, идите найдите себе полезное занятие!
Они ушли, что-то нашептывая друг другу, слышались смешки Катерины и новые пошлости от ее парня, которые он стал говорить громко, едва они спустились с крыши в жилище. Это было обычным делом.
Хранители тьмы жили на четвертом этаже неказистого жилого дома, затерянного среди точно таких же домов в районе обветшалого рынка, на востоке города. Четвертый этаж представлял собой заброшенный чердак, приведенный в порядок хранителями, но все равно остающийся неуютным. Дэнс называл это место их «летней резиденцией». Цимба очень скучала по своей комнате, которую делила с сестрой еще недавно. Но смирение постепенно приходило к ней: вернуться нельзя, иначе церковь просто повесит ее на площади, как поступила с теми несчастными.
– Значит, мне нужен сперва контроль? – спросила Цимба, Дэнс явно сбился с мысли, нужно было немного его направить.
– Да. Вспоминай, что я говорил тебе вначале: тьма повсюду, ты должна научиться призывать ее, велеть ей прийти.
– Как же тьма повсюду, если сейчас день?
– А если убрать свет, что останется?
– Да, но… это же не… то есть, мы же не можем убрать солнце, значит, пока день – тьмы не будет!
– Но если бы могли, то осталась только тьма, верно? Но кто тебе сказал, что свет полностью вытесняет тьму, а не просто маскирует ее? Просто поменяй их местами в своем воображении. Ты ведь учишься чувствовать в темноте и должна понимать о чем речь. Что если это чувство было бы зрением, тогда получалось, что сейчас темно, а светлеет тогда, когда уходит эта затеняющая штука, – он показал на солнце. – И вот тебе еще одно упражнение для ума: что если убрать и тьму, и свет, что останется? Смысл противоположностей стихий сводится к этому. Это как у стихий огонь и вода. Конечно, настоящее название стихии не имеет к огню такого уж прямого отношения. Тепло, она называется тепло или температура. Это часть ее сущности и то, что она из себя представляет. А что тогда такое холод? Это ровно обратное. Потому холод принадлежит противоположной стихии – воде. Которую тоже звать бы иначе, ведь вода только одна из ее форм. Она звалась бы не холодом, разумеется, но… Но ты поняла смысл?
– Вроде бы, – голова у Цимбы уже болела от попыток вникнуть в слова Дэнса.
– Как нельзя представить мир без света и тьмы, ровно так же без холода и тепла одновременно. Стихии слились для рождения нашей реальности. Отличие света от тьмы в том, что он сильнее, но, лишь когда он есть. А тьма есть всегда, только слабеет при свете. Понятно?
***
Вечерами они сидели на чердаке. Дэнс распределил время так, чтобы Цимба привыкала к темному образу мыслей, как он пояснял это сам. Ночь была отведена для практических занятий, потому что в настоящей темноте вызвать стихию легче. Пока практика сводилась к бессмысленным жестам и упражнениям для разума, наподобие разных головоломок на тему стихий. Дэнс уверял, что их стихия отрицает материальные привязанности, потому и позволяет нырять через себя, минуя пространство. Хотя само пространство никуда не исчезало; Катерина рассказывала Цимбе, что все равно чувствует расстояние, когда обращается в темное пятно, и она вынуждена проскальзывать его в форме тени, пусть со стороны это и выглядит как просто исчезновение, и затем появление. В любом случае Дэнс утверждал, что физическое чуждо стихии тьмы, потому никаких сложных упражнений и нагрузок не требуется. Практика не слишком отличалась от теории, даже пресловутые жесты для вызова силы Дэнс называл «приемами новичков», сам он жестами не пользовался и отзывал силу, ровно как и призывал ее, просто раскрытой ладонью, одной силой разума, как он говорил.
