Читать книгу: «Последняя звезда», страница 18

XXII

По данным республиканской статистической службы, на сегодня жизнь порядка пятидесяти пяти процентов звёзд во Вселенной искусственно поддерживается людьми для своих хозяйственных нужд. Ещё порядка тридцати процентов звёзд имеют искусственное происхождение. И лишь оставшиеся пятнадцать процентов являются звёздами в полном смысле этого слова: они родились в природе, не подвергались техногенному воздействию и имеют хорошие запасы ядерного топлива для продолжения своей жизни. Космические экологи считают, что для поддержания естественного энергетического баланса, некоторое количество звёзд должны быть, условно говоря «дикими». То есть появляться там, где им предназначено природой, и гореть так, как им диктует их собственный внутренний ритм. Для Вселенной рождение звезды так же значимо, как для человека появление родимого пятна: при всей кажущейся случайности явления, в глубине организма присутствуют скрытые процессы, которые мы ещё слишком плохо знаем, и которые слишком легко разрушить неосторожными и безответственными действиями.

Из выпуска новостей «Вестника Республики

– Нет, вы только вдумайтесь, как вообще они могли это предвидеть? Каким таким чудесным образом? – Туффир Орбисон размахивал бутылкой пива, словно указкой на кафедре. – С их примитивными познаниями о Вселенной, с бесконечно слабым научным аппаратом, как они могли так точно предсказать то, что случится через миллионы лет после них?!

– Действительно, – внимал ему «послушный ученик» Тодд Филби, сосредоточенно держа солёную рыбину за хвост, – Мы знаем, как легко рассчитать, что твоё родное солнце погаснет. Это нетрудно, ведь срок жизни звезд, в принципе, известен. Но умудрится предсказать охлаждение и гибель Вселенной… И это в те годы, когда у них даже и виртуаторов-то не было, только примитивные компьютеры с детскими вычислительными способностями. Я думаю, что это близко к состоянию озарения…

– Воистину, Тодд! – радовался поддержке слушателей Туффир, – Древние обладали сверхъестественной гениальностью и прозорливостью ума. Я боюсь, ничего подобного нам так и не удастся никогда совершить. Вообще, я считаю, что в истории человечества было всего семь настоящих изобретений, которые перевернули мир. И большинство из них совершили древние. Все остальные изобретения – их производные.

– И Вы можете их перечислить? – В разговоре участвовал третий, менее внимательный, но не менее желанный «адепт тайных знаний» Евгений Вязин. Адепта в нём явно выдавал кальян, которым Вязин многозначительно попыхивал.

– Конечно, – подтвердил Туффир. – Первое – это колесо. Это первое изобретение, в самой своей основе. Представьте себе: до этого человек всегда переносил предметы на себе. Или их волочил волоком. Или перевозили на животных. При этом все подсобные предметы – сани, волок, какие-то подпруги, верёвки, всё это не давало значительного эффекта и не приводило к ускорению работы в разы.

Ну, сколько там увезёт лошадь? Ну, килограммов двести. Да, причём, как? Ладно, если это компактные тюки. А если это стог сена, например? Попробуй накидать его на лошадь: ей это не понравится, она взбесится, начнёт брыкаться, сено рассыплется.

– Но ведь были же волоки – волочильные сани! Это когда ветки деревьев связывают наподобие поддона, и на них укладывают поклажу, – добавил идею Филби. – К тому же, такие устройства неплохо катятся по снегу.

– Конечно, были, – подтвердил Туфф. – Но волок это «естественное» изобретение, то есть, скорее, приспособление. Его применение строго ограничено. Нет снега – нет дороги! К тому же, это приспособление не требует концепции, преобразования жизни – животные тоже волокут за собой добычу. Жук-Скарабей катит перед собою шар. Если положить бревна и катить по ним что-то тяжёлое, например, настил с грузом, то его можно так передвигать гораздо легче и дальше. Но брёвна, по которым груз уже прокатился, нужно постоянно перекладывать вперёд. Это сильно замедляет весь процесс. К тому же надо умудриться удерживать груз в равновесии, не давать ему свалиться при перекатывании, а это проблема. И вот, кому-то из наших предков приходит в голову мысль: не перекладывать брёвна, а привязать их к настилу. Отлично! Теперь они просто катятся под днищем и двигают настил. Да и нужно всего-то два бревна – спереди и сзади. Хотя, конечно вся эта конструкция слишком тяжёлая и неповоротливая. И предок понимает, что этого мало, надо ещё эти самые брёвна облегчить, чтобы они не съедали добрую часть веса. А потом, решает эти брёвна укоротить, оставив только круглые плахи по краям в виде крутящихся опор. Возможно, так и возникла концепция колеса, образ колеса, идея колеса. Мы точно не знаем, как, но имена эта идея вывела человека в разряд исключительных созданий! Оно открыло для него дороги на все четыре стороны. Это был шаг в новый мир! И это не случайно: каждое великое изобретение открывает дороги в новые миры, В этом их главное отличие от приспособлений, которые ничего не открывают, а лишь добавляют удобства. Изобретение – всегда прорыв в неведомое! Вот вдумайтесь: мы не видим в природе колёс у животных. Нам не у кого было скопировать колесо. С этой точки зрения, было гораздо проще построить летательный аппарат. Идею полёта нам подсказывают птицы. Идею, образ плавания – рыбы. Но что, чёрт побери, в природе нам подсказывает идею колеса? Какое такое животное ездит на колёсах, вы случайно не в курсе?! – Туфф видимо живо представил себе животное на колёсах, отчего залился смехом. Он вообще прекрасный оратор, с удовольствием отметил про себя Филби.

– Вот это я называю гениальностью! – продолжал Туфф, – а всё остальное… Что с того, что через тысячи лет после индустриальной революции колёса стали делать титановыми? Это всего лишь приспособление, всё то же самое колёсо, просто хорошо модернизированное, из новых материалов, но оно так же вращается, на примерно таких же осях, как и первое в мире колесо из бревна тысячи лет назад!

– Ну, прямо, ода колесу, получается, «О, колесица!», «околесица» – резюмировал Вязин, выплывая откуда-то из дымного тумана.

– Колесо позволило людям передвигать сани где угодно – Туффир вошёл в раж и шутки его только раззадорили. – По камням, по ухабам, по трудно проходимым местам. Повысило грузоподъёмность человека на порядок. Я вообще говорю не про колесо. Вы поймите, я говорю про технологическую революцию!

– Да мы поняли-поняли! – миролюбиво сказал Филби.

– А вот и нет, по глазам вижу, что не поняли! – Настаивал Туффир. Филби мысленно выругал Вязина за его шуточки, теперь им предстояло выслушать новый круг аргументов Туффа Орбисона. Вы вдумайтесь, волок, сани – это всё ещё приспособления. А вот телега на колёсах – уже хитроумное устройство! Это уже начало механики, это начало современного мира! Вообще, я считаю, что настоящая механика у Разумных рас начинается только с изобретения колеса.

С этим аргументом трудно было не согласиться. И Филби согласился. Чтобы как-то оторвать Туфа от колеса, Филби спросил:

– Ну, хорошо, а второе изобретение?

– Второе, безусловно, металлургия, изобретение способов добычи металлов. Кузнечное дело. До этого открытия люди – лишь жалкие потребители готовой продукции, естественных материалов и продуктов, предоставленных самой матушкой Природой. После открытия железа люди становятся первыми среди животных, которые не просто пользуются тем, что нашлось под ногами, но и созидают сами. Ну а сейчас по части создания новых материалов, мы, пожалуй, превзошли само бытие…

– А дальше?

– А дальше пошло-поехало: электричество – машинная революция или как её называли древние «индустриальная революция». Затем – освоение атомной энергии. Кстати, вот атом, пожалуй, это четвёртый шаг. Вершина индустриальной революции, которая обычно у всех разумных приводит к началу космических плаваний. Космос – это пятый шаг.

– Но, Туффир, это ведь бесконечная лестница: шаг-прорыв, шаг-прорыв. Твоя концепция не имеет под собой оснований, так как ты просто последовательно перечисляешь факты эволюции!

– Не совсем, Тодд. Да, процесс познания бесконечен, но периодически, человечество совершает прорывные изобретения, делает фундаментальные открытия, которые приводят к изменению самой человеческой сути. В природе это невозможно. Яйцо никогда не сможет создать себе новую курицу.

– А человек создаёт?..

– Человек, создаёт! Так, последним нашим прорывом я считаю гравитационный двигатель, который позволил людям более не зависеть от топлива в каком бы то ни было виде. Если для каменного века революция – это изобретение механического колеса, то в нашу эпоху, революция – это гравитационный двигатель. Он изменил саму суть движения. Раньше мы двигались по воздуху, плыли по воде, шли, катились по земле, используя для этого природные элементы, затем появилось колесо – первый не природный элемент, и долгое время существовала Цивилизация Колеса, как мы её потом называли. Сейчас наше колесо, наш прорыв – это антигравитатор. Я говорю про антигравитатор в широком смысле: на самом деле, это три изобретения в одном, поскольку все они используют единые принципы: антиграв, синтезатор материи и форм-синтезатор. Цивилизации антигравитации не нужно использовать воздух, воду, землю, космос в качестве опоры для движения, механические приспособления – в качестве двигателя, а уголь, нефть, антиматерию в качестве топлива. Антигравитация – сама себе опора, сама себе источник, сама себе двигатель. Отныне, мы не зависим от материи. Антигравитационный двигатель сам генерирует материю, сам вырабатывает гравитацию, сам тащит себя за волосы вперёд… Это прорыв. Кстати, заметь, как когда-то колесо открыло для человека Землю, так антиграв открыл нам Вселенную.

«А ведь он прав», – подумал Филби. Голос Туффира, его обаяние и азарт породили в голове Тодда волну образов. Притяжение, «тяжесть», вот что вырабатывает гравитатор. Даже детям известно, что если раскручиваться на карусели всё быстрее и быстрее, рано или поздно масса человека значительно возрастёт и его выбросит за борт. То есть массой можно управлять. Гравитатор работает по такому же принципу, только раскручивает не материю, а энергию, элементарные частицы. Раскручивает до световых скоростей, бесконечно увеличивая плотность и давление. В один прекрасный момент рождается маленькая звезда, но на этом процесс не останавливают. Накачку энергией продолжают до тех пор, пока звезда не превратиться в нейтронную звезду, а затем, в черную дыру и вес гравитатора станет ощутимым. Он начнет притягивать к себе предметы – вот тебе и способ создания на корабле искусственного тяготения в условиях невесомости. А далее – дело техники. Можно слегка изменить конфигурацию ловушки, удерживающей черную дыру, и тяготение гравитатора обретёт вектор. Вместо того чтобы притягивать, он станет отталкивать, причём в строго определённом направлении. Можно увеличить мощность и получится гравитационный луч. Его используют как оружие, он проламывает самую крепкую броню и крушит самые крепкие щиты. Разрезать звезду пополам для такого луча – дело двух минут. Ну, а если луч сделать толстым и широким, резать он уже не сможет. Зато оседлай такой поток, – и вот тебе средство передвижения: корабль, или любой другой предмет, к которому прикреплен гравитатор, начинает плыть, парить, лететь! Двигаться, не имея опор, ни от чего не отталкиваясь, не выбрасывая струю раскалённого газа, не используя давление света, одним словом, – полностью автономное движение, совершенно новый принцип, «сам себя за волосы». Как красиво сказал Туфф!

– И, естественно, открытие гиперпространства, – голос Туффира Орбисона вернул Филби к реальности, – это последнее, что дало Человечеству неограниченные возможности в путешествии по Вселенной и привело, в конечном счете, к освоению и заселению всей известной нам её части. – Туффир закончил и победно посмотрел на собеседников.

– Ой, – спокойно и с каким-то стеснением сказал Евгений и икнул.

– «Ой» – что? – не понял Туффир.

– Кажется, мы забыли про огонь… и про электричество… – пояснил Евгений и глупо хихикнул.

* * *

– Приветствую господ офицеров и господ учёных, я Координатор Программы – весёлый маленький толстенький магуин ворвался в их тесную компанию совершенно неожиданно. Сметая на своём пути столы и стулья, он с грохотом прокатился мимо, бросил на стол между кружек с пивом какие-то бумаги, плюхнулся на диван и распластал свой хвост на нескольких ближайших стульях.

Филби и Вязин переглянулись: уж очень не вязался образ этого магуина с тем, что они привыкли видеть на войне. От собранных, вежливых, тихих и сосредоточенных представителей этой расы не осталось и следа. Перед ними была какая-то буйная, отвязная, неряшливая ящерица, правда в белом халате учёного, что конечно внушало некоторое уважение.

– Вижу недоумение и вижу вопросы! – продолжал магуин, ничуть не смутившись. – Не обращайте внимания: я не похож на других магуинов. Меня спроектировал отец, он добавил несколько человеческих генов, чтобы придать магуинскому разуму некоторое человеческое обаяние, – и магуин махнул хвостом в сторону Туффира.

– Как ты сказал, отец?! Туффи, у тебя сын?! – только и сумел выдохнуть потрясённый Тодд.

– Да, – подтвердил Туффир и тут же смутился, – но это неважно, я в том смысле, что все люди имеют детей… Ты же знаешь, я весь в науке, мне некогда… с женщинами… А тут к соседям-биологам попал материал магуинский ДНК… Вот я и подумал… Его зовут Хаваз, это красивое имя из…

– Па-а! Надеюсь, у тебя ещё будет время вдоволь посмущаться и пооправдываться перед друзьями, я вообще-то принёс новости!

– Туффир, я тебе этого не прощу! – твёрдо сказал Тодд. – Бутылкой пива теперь ты не отделаешься точно! Говори, сынок, что ты там нам за новости принёс! Кстати, сколько тебе лет?

– Вот это подход! – Зелёный сын Туффира, Хаваз Орбисон просиял и щелчком пальца обозначил в воздухе экран, который тотчас засветился, – Поздравляю господ офицеров: ваша миссия одобрена, деньги выделены, корабль построен, в довершение ко всему, вы предстанете перед лицом Президента! Страна хочет знать своих героев! Да, кстати, я уже большой, господин Филби, мне сорок три года. Магуины растут медленно, а умнеют быстро, так что мой рост – полнейшая иллюзия. Сейчас я работаю помощником в программе отца.

– Смотри-ка, Женя, мы всё воюем, а у людей-то дети растут, – прокомментировал Тодд, уже начиная улавливать некое сходство ящерицы с Туффиром. Только вот, в чём?..

– Подождите, подождите! – встрепенулся Вязин, – Какой Президент?! Какая миссия?! Вы чего, коллеги, товарищи, граждане?..

– Кхе-кхе, – деликатно покашлял Туффир Орбисон, – я дико извиняюсь, что не предупредил, но я не просто так пью с вами пиво. У меня будет к вам дело!

– Дело?! – До Филби начал доходить смысл последних событий.

– Которое, заметь, уже одобрил Президент! – ехидно подметил Вязин.

– Вот те раз. – Ошарашено сказал Филби. – Ладно, давай уже, рассказывай, куда ты на сей раз нас втянул!

– Тодд, ты же знаешь, что я не сделаю зла человеку, которого…

– Уже сделал, судя по всему. Ладно! Я, в принципе, знал, на что шёл, когда к тебе ехал, – улыбнулся Тодд. – Правда, формально мы своим временем не распоряжаемся, – всё ещё на службе, хотя и в отпуске.

– Уже всё улажено!

– Что-о-о?! – офицеры вскочили со своих мест.

– Ты что ли теперь в армии, Туфф, – удивлённо спросил Филби, – у тебя там связи?!

– Хуже, Тодд, гораздо хуже! Я теперь в институте при Главном Разведывательном Управлении.

– Ха! И ты вот так просто мне рассказываешь сверхсекретную информацию! Ни в жисть не поверю. Шутка, конечно классная, но…

– Я же предупреждал, вы здесь не случайно!

Разведчики переглянулись.

– Сын, которого ты скрывал от меня столько лет, теперь вот служба в разведке, – Туфф, ты полон сюрпризов! – Филби смотрел на друга, потрясённый. – Ладно, выкладывай, что у тебя за дело. Тем более, говоришь, всё уже согласовано. А мы-то с тобой, Женя думали, что у нас отпуск… А работа, вишь, – настигла нас по подлому, из-за угла, прикинувшись другом, спрятавшись за пиво и разговоры о прекрасном!

– Но я же…

– Ладно, что там у тебя? – Вмешался Вязин, который не собирался в отставку, не нуждался в отдыхе и жаждал приключений. – Я подозреваю, Туфф, снова понадобились разведчики на Окраину? Это ведь наша с Тоддом специализация. Помню, до войны мы так славно там работали! Я бы снова не прочь был там оказаться: тишина, покой, никакого начальства, открытый космос, симпатичные девчонки в приграничных кабачках, наука, блин…

– Я с вашего позволения, расскажу о сути дела, – деловито предложил ящерица Орбисон-младший, видя, что у старший никак не клеится. – Нами только что закончен комплексный анализ зонда! Отцу теперь выделили прекрасную лабораторию, там есть всё необходимое оборудование, и мы смогли просканировать объект вдоль и поперёк. Там много следов. Он изрядно поколесил по Вселенной. Ему больше двух миллионов лет. Но самый интересный период, как и предполагал господин Филби…

– Зови меня «дядя»! «Дядя Тодд» – Мрачным голосом сказал Филби. Он всё ещё не хотел верить, что отпуск кончился.

– Прошу меня не перебивать, дядя Тодд! – выпалил ящерица и очаровательно осклабился.

– Во, даёт! – искренне восхитился Филби.

– Так вот, – настоятельно продолжал Хаваз, – самый интересный период в истории зонда – это последний миллион лет! Там одновременно подписи флуктуаций окраины и гигантской черной дыры…

– Хаваз, ты не умничай, мы ведь с дядей Тоддом «академиев» не кончали, ты нам, своим убогим старым дяденькам покажи всё на пальцах, – посоветовал Вязин, как всегда в своём жанре.

– Хорошо-хорошо, объясняю: корабль был на Окраине, но подписи пространства-времени в то же время выглядят так, будто бы его поглотила черная дыра. То есть он одновременно побывал и там и там. Хотя и это не совсем точно. Если бы черная дыра его только поглотила, то запись бы однозначно показывала нарастание количества и силы маркеров, но запись показывает так же и обратное – зонд выходил из чёрной дыры!

– Хочешь сказать, она его выплюнула?! – с видом бредящего алкоголика произнёс Вязин, что, в общем-то, было неудивительно: сказывались литры выпитого пива.

– Вот-вот, очень правильно, «выплюнула»! – С азартом подтвердил Хаваз. – Как это возможно, по-вашему?!

Офицеры как по команде повернули головы к Туффиру, тот молчал, загадочно улыбался и кивал в сторону сына, ответа от него можно было не ждать. Хаваз, в свою очередь, вопросительно смотрел на них. Офицеры поняли, что им не отделаться от ответа, и напустили на себя умный вид.

– Хм, ну…э-э-э… – Филби погладил бороду, Евгений почесал в затылке.

– Не умничайте, дяденьки вам не идёт, вы на пальцах покажите! – Вернул должок Хаваз и рассмеялся вполне по-человечески и очень доброжелательно.

Офицеры выдохнули: экзамен на сообразительность был провален. Ай да «племянник»!

– А значит это вот что: прохождение сквозь окраину по физическим характеристикам очень уж напоминает прохождение сквозь черную дыру, если бы такой полёт, конечно, был возможен. Отец давно выдвигал эту теорию, – что наша Вселенная замкнута. Мы давно всё рассчитали, только не было доказательств – и тут такая удача, этот ваш зонд!

– И что он доказывает? – не понял Вязин.

– Как «что»? Он же вернулся оттуда!

– Откуда, «Оттуда»?

– Ну оттуда, – с того света, практически!

– «С того света»? Сынок, ты спятил?! – ласково уточнил Вязин.

– Знаю-знаю, это трудно понять, но только на первый взгляд. Вот отец может объяснить лучше меня: мы с ним как-то об этом поспорили. Можешь объяснить, Па-а? – Хаваз жалобно посмотрел на отца, но Туффир был беспощаден и не спешил приходить на помощь сыну. Тот был вынужден продолжать попытки.

– Ну, как же Вам объяснить-то!? А, вот: это очень напоминает то, как первобытные люди воспринимали мир! Они думали, что он плоский и бесконечный, или стоит на трёх китах опять же, в бесконечном океане. А когда технологии немножко развились и планеты начали исследовать, то выяснилось, что миры-то замкнуты. В это долго никто не верил, а тех, кто догадывался, сжигали на кострах. Вот и отца чуть не сожгли, правда, сейчас не сжигают, сейчас травят с помощью общественного мнения! – Хаваз замолчал. В глазах его заблестел недобрый огонёк.

– А-а-а, э-э-э… – Тодд вопросительно смотрел на Орбисонов, совершенно сбитый с толку, не понимая, что происходит, в то время как учёные заговорщицки переглядывались. Наконец, он кое-как собрал мысли в кучу и выдавил из себя связные звуки:

– Э-э-э, но-о-о, господа учёные, если планета, это замкнутый мир, тут мне всё понятно, – Вот мы взлетели с поверхности, вышли в космос и увидели, что она круглая, а люди на ней думают, что она плоская, – тут всё понятно, но Вселенная – она же во все стороны распространяется, и никакая она не плоская!

– А тем более, мы же летаем, черт побери, во все стороны с огромной скоростью, и всю её облазили! И, чёрт побери, я Вам ответственно заявляю, что никакая она не замкнутая, она везде, блин, ограничена Окраиной, чёрт бы её побрал! – завершил Евгений, икая.

– Видите ли, ребята, скорость нам в этом деле ничего не даёт, – развеял аргументы товарищей Туффир. Почему-то он посчитал теперь нужным включиться в разговор. – Вы можете носиться по Вселенной со сколь Вам угодно высокой скоростью. Какая разница, с какой скоростью червяк будет перемещаться по поверхности яблока? Он всё равно не выпрыгнет за его пределы. Ты пойми, Тодди, Вселенная, это не шар. Это тор, тороид.

– Тороид… – как заклинание повторил Тодд.

– Вот что: ты же любишь бублики, Тодди?

– Люблю, но…

– Вот и отлично! Хозяйка!

Милая молоденькая Тахиняночка⁸⁷ лет трёхсот, мгновенно подскочила к столику важных гостей.

– У вас ведь есть лимоны и бублики, не так ли, милочка? – спросил Туфф.

– Это те самые, вкусные печёные зерна, раскатанные в виде листа и завернутые в форме тороида, которые так любят земляне?

– Вот-вот, тороид здесь ключевое слово! Нам шесть, нет, лучше восемь этих восхитительных тороидов…

– Подсушенных или мягких?

– Обязательно мягких, – Туфф сделал заказ и наотрез отказался продолжать разговор, несмотря на все попытки друзей добиться ясности. Все ждали, пока пищевой синтезатор осилит заказ. Вскоре стол накрыли бубликами и лимонами.

– Вот, Женя, смотри, это твой корабль, – Туфф обратился к Вязину и взял лимон.

– Не очень-то похож, – усомнился Евгений.

– А ты не отвлекайся на мелочи, зри в корень, – съехидничал Филби, – Он такой же маленький, кругленький…

Туффир тем временем продолжал:

– Что будет, если мы полетим на твоём корабле, условно говоря, вперёд, и будем лететь миллиарды световых лет, а Вселенная при этом окажется замкнутой? Рано или поздно мы вернёмся с другого конца так, как если бы мы двигались по круглой поверхности планеты, верно? – И с этими словами Туффир взял бублик и приколол его шпажкой к лимону.

– Верно! – Оживился Вязин, – Я ведь не тупой, хотя вы меня всё время подкалываете, а я действительно зрю в корень и сейчас это докажу. Вот ты говоришь, мы вернёмся с другого конца? Это верно только в одном случае, для одного направления – вперёд, но я же могу полететь и вверх, и вниз, и вправо, и влево, и вперёд и назад, – бубликов не хватит!

– Ничего подобного, вот и хватит, куда полетим? Назад, ты сказал? Вот возьми бублик, это будет замкнутое направление «назад». Ты возьми, возьми бублик и держи, – Туффир взял ещё один бублик и другой шпажкой приколол его к лимону с другой стороны, – Вот, мы и полетели назад и через много-много лет вернулись в исходную точку, этот круг пусть у нас описывает второй бублик.

– Надо же, не ось Х, не ось Y, а бублик, математика ещё не знала таких крутых моделей! – изумился Тодд.

– Но, а кстати, как же другие направления? – Не сдавался Вязин.

– Во-о-от! Правильно! Куда ты там говорил? «Вверх»? – и Туфф приколол к конструкции бублик – лимон – бублик третий бублик.

– А теперь куда? Вниз? – и Туфф приколол четвёртый бублик перпендикулярно первым двум. Лимон тем самым, получился как бы зажатым между четырьмя бубликами, которые образовали две восьмёрки с лимоном в центре.

– Теперь влево? – и появился пятый бублик.

– Теперь вправо? – и композиция обогатилась ещё одним бубликом. Теперь это было перекрестье уже из трёх бубликов-восьмерок. В этот момент выражение лица официантки, наблюдавшей всю эту возню, приняло восторженный характер.

– Вот видите, мы теперь можем лететь в любую сторону, и всё равно будем возвращаться в исходную точку. По сути, это проекция шара в мир с большим количеством измерений, например, в четырёхмерный мир. Держи, это тебе, дружище Евгений! – и Туфф протянул конструкцию лейтенанту. – А теперь иди, подари её вон той милой официанточке, и скажи, что это такое наше земное изысканное блюдо – лимон в бубликах! И сейчас мы его будем поедать разом, все вместе, пусть запомнит этот момент на всю жизнь, ибо это древний обряд братания с бубликами у землян!

Друзья расхохотались.

– Я, кажется, начинаю понимать, Туфф! Это просто и гениально, как бублик! Я, кажется,… Я начинаю… – мямлил Евгений, крутя конструкцию в руках. – Но погоди! А где же Окраина, ты забыл про Окраину! Вся эта теория хороша, но что же такое Окраина в этой системе? Вы, ученые…

– Вот это и есть самое интересное, Женя, спасибо тебе за вопрос! – и Туфф, взяв в руки лазерный нож, вырезал по кусочку из каждого бублика с противоположной от лимона стороны. Конструкция обрела новый футуристический вид: лимон, окруженный аккуратно разрезанными бубликами.

Тодд и Евгений заворожено смотрели на всё это колдовство. Официантка, хотя и пыталась не смущать клиентов своим вниманием, но всё равно, не удержалась и по-тахинянски звонко пискнула от восторга.

– Кажется, я слышал, как попискивает научное сообщество? – Туффир не скрывал своей гордости, смущение от неожиданного появления сына прошло, и он снова был на коне. – А всё-таки, эти тахиняне – маньяки, они помешаны на кулинарных изысках, говорят у них более триллиона вкусовых рецепторов, различающих…

– Туфф, ты не представляешь, Туфф, ты гений! – прервал его речь восторженный вопль Евгения, – Мне с самой школы ни один физик так толково не объяснял!

– И мне! – подтвердил Тодд.

– Искренне рад, искренне рад… – Туфф Орбисон опять смутился, – Так вот, что я собственно и хотел до Вас донести, господа! Вот: я рад… Но здесь есть и ещё один нюанс!

– Какой?! – хором воскликнули офицеры.

– Нюанс вот в чём. Вот этот разрыв – это, как вы уже, наверное, поняли – Окраина, которую обычным способом, даже в Пузыре⁸⁸ не преодолеть. Если вернуться к нашему трёхмерному миру, это всё равно, что пытаться выйти в открытый космос на дельтаплане. То есть, мало осознать, что ты живёшь на гигантском яблоке. Если вы помните, от открытия того, что планета не плоская, а круглая, до первого выхода в космос у разных цивилизаций, обычно проходит разное время: от нескольких сотен, до нескольких десятков тысяч лет. Техника подводит. Путь есть, его видно, а вот техническая база нужна другая. Можно, конечно, попытаться на старой технике. Какое-то время вы пролетите вверх и на дельтаплане, но, поднявшись до стратосферы, у вас начнутся проблемы…

– Потому, что надо использовать другой принцип перемещений, – закончил мысль Вязин.

– Браво, Евгений, ты делаешь успехи, – Туффир и Тодд хихикнули, ящерица Хаваз молча цвёл. С самого начала разговора он не сводил взгляда, полного гордости с отца.

– Чего вы меня опять дурачком выставляете?!

– Ладно, Женечка, не заводись, извини, ты послушай главное: вот смотри, эти разрывы в бублике ничего тебе не напоминают кроме Окраины?

– Ну, разрывы… – Вязин быстро вспыхивал, но и быстро отходил от обид. – Разрывы… А, разрывы! Мы в школе вроде что-то проходили про разрывы пространства-времени, наверное … это ты про черные дыры, да?

– Верно, малый, так держать! – и, не дав Евгению времени обидеться, Туффир быстро продолжал. – Только вот это ошибка, заблуждение – считать черные дыры разрывами. Судя по тем меткам, который принёс на себе Вояджер, этот ваш древний аппаратик, (низкий вам за него поклон), побывавший на окраине, он побывал как бы в «черной дыре наоборот». А как это возможно? А вот так! Давайте вернёмся к нашей модели. – Туфф весело подмигнул официантке, которая так и не сводила с них глаз, и взял второй лимон и ещё один бублик. Быстро соорудив вторую (всего из двух бубликов и лимона) немного упрощённую конструкцию, он взял обе модели и соединил их в месте разрыва бубликов, использовав в качестве центра соединения яблоко, которое он взял из корзины с фруктами на соседнем пустующем столике. Получилась конструкция из двух систем бублик-лимон, объединённая общим центром – яблоком.

– Яблоко – это черная дыра! – догадался Тодд.

– Браво, Тодд! – просиял Туфф. – Всё верно: черная дыра потому и столь удивительна, – потому что её гигантское тяготение переводит материю в иное качество. Создаётся разрыв в пространстве. Заметьте, черная дыра не появляется произвольно. Это особое место. Это перекресток двух миров. Она связывает наше пространство, и связывает его напрямую с Окраиной. Это как бы коридор. Вот если вернуться к нашей модели, то корабль-лимон может вернуться обратно по кругу через окраину, а может и перепрыгнуть это пространство через… черную дыру.

Воцарилось молчание.

– Не понимаете, несчастные? – Туффир переводил торжественный взгляд с Вязина на Филби и обратно. – Ну, давайте приведём такой образный эксперимент. Вообразите себе, что мы с вами великие волшебники и сумели попасть, пусть гипотетически, в центр чёрной дыры. И вот мы с вами сидим в центре, пьём пиво, – друзья одобрительно закивали, взялись за кружки, чокнулись, отпили по глотку, – Посмотрите вокруг, мы в центре чёрной дыры, – загадочно сказал Туфф, обводя пивной кружкой окружающее пространство бара, – а чем для нас являются её внешние границы? С той стороны постоянно что-то засасывает в черную дыру. Сюда, к нам.

В этот момент хлопнули двери, и в бар ввалилась толпа молодых матросиков, оседая за свободным столиком.

– Вот, видите?! – кивнул Туфф на матросов. – Постоянно что-то засасывает! Мы помним: мы внутри!

– Ну, границы для нас, с учётом масштаба, они, наверное, как сфера… – задумчиво произнёс Евгений.

– Правильно, сфера! Это тебе ничего не напоминает? Мы сидим внутри гигантской сферы и эта граница, эта сфера вокруг, является для нас непреодолимой стеной, преградой, ок-ра-и-ной, из которой постоянно что-то влетает внутрь, но ничего обратно вылететь не может!

– Так вот почему корабли возвращаются! – Вскрикнул Тодд и вскочил, как ошпаренный.