Читать книгу: «Клинки у трона», страница 3
Я покосился на князя и продолжил:
– Поэтому давайте сделаем так. Мы этот поединок не отменим, а отложим. У меня впереди еще два боя. Вы посмотрите на них, а потом решите: отказаться от поединка со мной или согласиться.
Эрих удивленно посмотрел на меня:
– Ты надеешься победить в этих двух схватках?
– Не надеюсь. Совсем не надеюсь. Я выиграю их. Так как, по рукам? – Я протянул Эриху руку.
– Соглашайся, Эрих, – поддержал меня принц Отто. – Клянусь, не пожалеешь.
Эрих задумчиво посмотрел на меня и нерешительно пожал протянутую руку. Потом повернулся к королю:
– Пусть вместо меня сражается Готлиб. Я имею право передать любому свое первое место. А он заслужил это.
Отто согласно кивнул. Такое право Эрих действительно имел, о чем Голос и объявил. Альвейн попробовал было протестовать, но его Тень молча склонил голову, соглашаясь с решением. Этот Тень нравился мне все меньше и меньше. Он должен был поддержать протест, но согласился, как будто ему было все равно, когда сражаться. Но ведь деньги он получит только за победу. Обдумать ситуацию времени уже не оставалось: на поле выехал Готлиб.
Готлиб отказался от копья, взяв только легкую булаву без шипов. Щит же, как и я, он откинул в сторону.
– Готовы? – Судья внимательно оглядел нас.
Я и Готлиб одновременно подняли руки. А потом посмотрели на короля, который должен был дать сигнал к началу поединка. Вот он поднялся. Поднял руку. Еще раз взглянул на нас обоих, потом его рука резко опустилась. Готлиб тут же пришпорил коня и помчался вперед. Я же набирал скорость медленно. В отличие от Готлиба, мне спешить было некуда. Вот он миновал середину ристалища и теперь приближался ко мне, приготовив булаву. Пожалуй, в данной ситуации он выбрал самое правильное оружие… если недооценить противника. По его представлению, он мог легко смахнуть меня с седла. Причем убить такой булавой довольно трудно, зато перелом мне гарантирован. Выгода очевидна. Только вот мне совершенно не хотелось оправдывать его надежды. Вместо того чтобы ожидать удара, я в последнее мгновение опрокинулся в седле, пропуская булаву над собой, и, молниеносно выхватив кинжал, рубанул по подпруге. Уже выпрямляясь, я услышал позади грохот падающего тела и последовавшие вслед за этим отборные ругательства.
Я остановил Урагана и обернулся. Готлиб, проклиная все на свете, выпутывался из стремян и седла, пытаясь встать на ноги. Его конь мирно стоял неподалеку и меланхолично наблюдал за потугами своего господина. Не торопясь, я спрыгнул с седла. Хлопком по крупу отправил Урагана в сторону слуг, потом отряхнул пыль с сапог и, облокотясь на ограждения, стал ждать, когда мой противник поднимется. Трибуны ревели.
Готлиб наконец выпутался из ремней и встал. Однако, вопреки моим ожиданиям, он не выглядел сердитым. Готлиб был слишком опытным солдатом, чтобы давать волю чувствам, и достаточно умным, чтобы понять, что в произошедшем виноват он сам, так как недооценил противника. На этот раз он был гораздо осторожнее. Откинув в сторону булаву и обнажив меч, он осторожно двинулся ко мне. Я внимательно наблюдал за ним, высматривая, куда можно нанести удар. Поскольку доспехи были сделаны на совесть, единственным незащищенным местом оставался стык между шлемом и нагрудником. В бою горло обязательно защищала бы кольчужная сетка, но сейчас Готлиб почему-то не надел ее, очевидно посчитал излишней.
Я двинулся ему навстречу, не вынимая оружия. Это сбило с толку Готлиба – хотя он теперь относился ко мне с должным уважением, но ошибочно предполагал, что быстро обнажить меч нельзя. Он был бы прав, если бы дело касалось обычных мечей, но шеркон можно вытащить быстрее, чем можно себе представить, гораздо быстрее.
Мой противник замер и сделал пробный удар. В тот же миг мой меч покинул ножны и рванулся к горлу Готлиба. Этот рывок был настолько стремителен, что тот даже не успел отреагировать, его меч продолжал движение там, где меня уже не было. Шеркон проворно скользнул в стык между шлемом и нагрудником и так же быстро вернулся в ножны.
Я поклонился своему противнику и направился к выходу с ристалища. Трибуны недоуменно зашумели. Ко мне подбежал судья:
– Милорд, куда вы? А как же поединок?
– Окончен. Если не верите, то попросите Готлиба снять шлем.
Судья непонимающе посмотрел на меня, потом повернулся к Готлибу. Тот в этот момент как раз отстегнул свой шлем и откинул его в сторону. Только тут все увидели, что у него на горле отчетливо была видна тонкая полоска, которая стремительно набухала кровью. Вокруг установилась звенящая тишина. Все замерли. Только маг-врач стремительно рванулся к Готлибу. И пока он осматривал рану, был слышен даже полет мух.
В конце концов врач развел руками:
– Рана жизни не угрожает. Просто царапина.
Вот тут трибуны взорвались. Многие сами были бойцами и понимали, как трудно нанести такой удар. Ведь малейшая оплошность может погубить противника. Этот удар мог быть только делом настоящего мастера, и это оценили. Правда, некоторые сомневались, все ли было честно. Но Готлиб сам отмел сомнения, заявив, что я выиграл честно и что он признает свое поражение.
Я же, едва выйдя за пределы ристалища, оказался в объятиях родителей. Брат из-за спины отца показал мне большой палец.
Сзади раздалось вежливое покашливание. Я резко обернулся. Это был Голос короля. Он явно чувствовал себя неловко, что помешал нам, но также было ясно, что здесь он оказался не по своей воле.
– Что случилось? – спросил я.
– Милорд, необходимо определить время следующего поединка.
– А зачем откладывать? Пусть поединок состоится через полчаса.
– Через полчаса? Милорд, вы уверены, что будете готовы?
– А что? Вроде я не очень и устал.
– Верно. – С ума сойти! Я впервые видел улыбку у этого молчаливого и всегда хмурого человека. – Это был великолепный бой. Никогда не видел такого.
Полчаса прошли быстро, и я снова вышел на поле. Здесь меня поджидал сюрприз – мой противник Тень вышел на поле пешком и безо всяких доспехов. В руках он держал по чуть изогнутому мечу. Я, уже приготовившийся прыгнуть в седло, ошеломленно замер и уставился на него. Судя по реакции зрителей, они были удивлены этим не меньше. Я вмиг оценил опасность ситуации. Только самоубийца возьмет в руки два меча, если он не может с ними обращаться. Я сам достаточно владел этим стилем, чтобы понимать, что может сотворить человек с двумя мечами, если умеет ими пользоваться. Этот человек, судя по всему, умел. И умел прекрасно. Похоже, он был мастером двумечного боя.
Я хлопком ладони по крупу отправил Урагана в сторону конюшен и стянул через голову кольчугу. Если я правильно оценил противника, то мне сейчас понадобится вся моя ловкость. Кольчуга же в этом случае, даже кольчуга Ордена, не защита, а лишь иллюзия защиты. В самый ответственный момент она может на мгновение задержать мое движение, и это мгновение может оказаться роковым.
Тень размотал шарф и откинул его в сторону. Это движение привлекло мое внимание – только тут я сообразил, что ни разу не видел лица этого человека. Когда он вызвался на роль Тени, на нем был капюшон, который скрывал его лицо. Во время поединка с Готлибом он был в шлеме и даже после победы не снял его. И сейчас он вышел с лицом, закрытым легким шарфом.
«Никто не видит лица верл-а-ней. Только перед самой смертью человек может увидеть его», – молнией мелькнуло в голове.
Боже, как же я был слеп! Ведь теперь все ясно: и падение сэра Альвейна, и тот обмен взглядами. Естественно, Альвейн и верл-а-ней обо всем договорились, и, полагаю, не за просто так. Все, что требовалось от Альвейна, – это войти в тройку лидеров. И неважно, какое место он займет. Верл-а-ней прекрасно понимал, что здесь нет для меня соперников. Никто из присутствующих не может на равных сражаться с рыцарем Ордена. При этом убийца даже не особо рисковал – Альвейн был известным бойцом, и его выход в лидеры был практически предрешен. На Альвейна в свое время мне указывал Отто Даерх как на одного из наиболее опасных противников. А потом Альвейн падает и, якобы не в силах продолжать поединок, выбирает себе Тень – убийцу из Братства Черной Розы. Но зачем это надо верл-а-ней? И тут я все понял. Правила турнира! Именно в них все дело! Я не могу убить этого человека, иначе лишусь баронства и титула, а верл-а-ней глубоко плевать как на баронство, так и на титул – ему нужна только моя жизнь. Слишком неравные условия. Я не могу убить его, а верл-а-ней ничего не сдерживает. Вот влип! Я даже не могу сейчас разоблачить убийцу. Кто бы он ни был, но поединок должен быть продолжен, и только после него будут разбираться. Догадайся я раньше, то смог бы сообщить Ролону и королю. Тогда еще можно было бы что-то придумать. В отчаянии я замер. Выхода из этого тупика я не видел, и я знал, что на таких условиях обречен. И верл-а-ней, ожидавший меня на поле, тоже знал это.
Глава 3
Лихорадочно обдумывая ситуацию, я тщетно искал выход. В обычном бою я вполне мог рассчитывать на победу. Шеркон, кинжал и метательные ножи – шансы были бы неплохие для меня, но сейчас, когда я не могу убить этого человека, все на его стороне. Единственная надежда на то, чтобы постараться первым оцарапать противника, и тогда победа за мной, судья остановит бой. Однако взвинченный темп вовсе не то, что обычное фехтование. А сражаться придется в самом высоком темпе, и в нем очень трудно остановить удар. Именно поэтому Деррон всегда запрещал мне тренироваться во взвинченном темпе с живыми людьми, только с магическими «куклами» или с ним самим. Если же бой на высоких скоростях ведут оба противника, то там не может быть раненных, там будет один победитель – живой, и один проигравший – мертвый.
Но… У меня мелькнула спасительная мысль. Если я не могу использовать свое главное преимущество – владение мечом, то почему бы не попробовать сражаться другим, менее смертоносным оружием? А если это оружие к тому же будет неизвестно убийце? Я облегченно вздохнул и махнул рукой судье, сообщая о моей неготовности. Тот удивленно посмотрел в мою сторону.
– Я меняю оружие, – сообщил я ему.
Такое правилами позволялось, поэтому судья только поворчал, что я не сделал это раньше. Я виновато развел руками и подошел к Хоггарду, который с тревогой наблюдал за происходящим.
– Что случилось, Энинг? Что-то не так?
– Все не так. Этот человек из Братства Черной Розы. И он постарается убить меня.
Хоггард отчетливо скрежетнул зубами:
– А если…
– Мы не можем остановить схватку, и ты это сам понимаешь. И я не могу убить его, иначе лишусь баронства. Но я не могу и не убивать его…
– Дьявольщина. Если бы знать раньше… Что ты собираешься делать? – В голосе старого солдата чувствовалась тревога.
– У меня появилась идея. Помнишь, ты видел у меня две палки, скрепленные короткой цепью? Ты знаешь, где они лежат?
Хоггард кивнул.
– Тогда быстро принеси их.
Капитан на секунду задержался, с сомнением посмотрев на меня. Потом, поняв, что другого все равно предложить не может, сорвался с места.
Верл-а-ней впервые начал проявлять беспокойство. Подозвав судью, он что-то сказал ему. Тот лишь развел руками. Верл-а-ней перевел взгляд на меня и несколько секунд пристально рассматривал. Я почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок от этого взгляда.
К счастью, Хоггард задерживаться не стал и быстро принес нунчаки.
– Удачи, Энинг.
Я кивнул и быстро закинул чехол с нунчаками за спину, закрепил ремни. Потом обнажил шеркон и вышел в центр поля. Сначала я решил все-таки рискнуть и закончить бой как можно быстрее с помощью меча. Вдруг убийца меня недооценит и мне удастся нанести ему легкую рану?
Едва прозвучал сигнал, верл-а-ней перешел в быструю, но осторожную атаку. Вокруг меня взметнулся вихрь стальных ударов, которые, казалось, сыпались со всех сторон. Мне пришлось уйти в глухую защиту, а потом уходить из-под удара в немыслимом кульбите. На лице убийцы мелькнула тень удивления.
Верл-а-ней взвинтил темп и атаковал меня на пределе. Мне пришлось сделать то же самое. В который раз я мог убедиться, что превосхожу ловкостью всех бойцов в этом мире, но опыт – тоже не последнее дело, а наши скорости были почти равны. Ударов мне удавалось избегать только благодаря своей ловкости и гибкости. Все-таки гибкость уже сформировавшегося взрослого организма и организма подростка – разные вещи, и в этом было мое преимущество… которым я не мог воспользоваться. Верл-а-ней ни разу не подставился под удар. Нет, он допускал небольшие ошибки, которые давали мне возможность перейти в контратаку, но в таком темпе мои контратаки могли закончиться только его смертью, а вот этого я допустить не мог.
Представляю сейчас недоумение зрителей – то один, то другой противник вдруг исчезали из вида, а потом появлялись в другом месте. Я думаю, что ударов они даже не видели. Для них наш бой представлял какой-то странный танец. Но ни удивляться, ни восхищаться они не могли. Они просто не успевали это делать. Для них наш поединок длился всего тридцать секунд, а для нас с верл-а-ней – целых тридцать секунд. В этом и состояла разница – у нас со зрителями было совершенно разное представление о времени. То, что для них ничтожно мало, – для нас года, даже века. Тридцать секунд – бездна времени. Этого достаточно, чтобы определить победителя, но его не было. Я видел, как лицо убийцы резко посуровело. Он настроился на тяжелый бой и на победу.
Все! Я упустил свой шанс покончить со схваткой быстро. Теперь шеркон мне не помощник. Если бы кто сказал мне, что однажды я не смогу положиться на свой меч, я бы не поверил. Я вышел из боя, размахнулся и с силой запустил меч в сторону Хоггарда. Тот быстро подобрал его.
Трибуны ахнули. По мнению всех этих людей, я только что отказался от титула и баронства. Теперь мне оставалось только поднять руку. Это было бы признанием поражения. Судья уже готов был остановить бой и ждал только моего сигнала.
Я поднял руку, но вовсе не для того, чтобы признать поражение. Отстегнуть ремень, удерживающий нунчаки за спиной, в сторону чехол… Павел, который тогда подарил мне эти нунчаки, даже не предполагал, что однажды они спасут мне жизнь. Спасибо тебе, Павел, работник частного охранного агентства. Нунчаки удобно легли мне в руку. Чтобы привыкнуть, я пару раз крутанул их перед собой.
Убийца насторожился. Я ясно ощущал его тревогу. Оружие в моих руках было для него незнакомо, а он слишком опытный воин, чтобы считать его неопасным. Он не мог предугадать, насколько оно окажется эффективным. На всякий случай он не стал атаковать и занял выжидательную позицию. Я тоже не спешил, осторожно приближаясь к противнику. Потом резко ударил. Верл-а-ней выставил навстречу меч. Цепочка нунчак звякнула по стали клинка, и палка сделала оборот вокруг него. Я перехватил ее левой рукой, одновременно отпуская правую руку. В результате нунчаки будто поднырнули под меч и хорошенько приложили убийцу по плечу. Совершенно не ожидавший такого верл-а-ней вскрикнул от боли. А нунчаки тем временем вернулись обратно, а потом сбоку ударили его по кисти левой руки, заставив убийцу выпустить меч, который уже шел мне навстречу. Я понимал, что внезапностью, вызванной полным незнанием убийцы моего оружия, добился колоссального преимущества, и не желал его упускать. Подставив под падающий меч сапог, я поймал его носком и взмахом ноги отправил подальше в сторону. Убийца остался только с одним мечом, но сдаваться не собирался. Оценив необычайную манеру боя нунчаками, он стал острожен и старался не блокировать удары, а уворачиваться от них. Но, уйдя в глухую оборону, он проиграл. Мои удары были стремительны и непредсказуемы. Нунчаки плели вокруг убийцы узор атаки, а тот ничего не мог поделать. Удары сыпались со всех сторон, казалось, не осталось точки, куда они не могли достать. При этом, переведя нунчаки за спину, я мог ударить сверху, снизу, с боков, наискось, они выныривали с самого неожиданного направления. Верл-а-ней отбивался, но он тоже понимал, что проигрывает. Тогда он решился на атаку. Улучив момент, убийца увернулся от удара и атаковал. Теперь пришла моя очередь побегать. Несколько мгновений я отражал удары, а потом крутанул нунчаки навстречу атакующему мечу. Клинок оказался зажат между двумя палками короткой цепью. Я развел руки в стороны, не давая ему освободить оружие. Понимая, что мне просто не хватит сил помешать ему сделать это, я, не теряя время, прыгнул через меч вперед головой, делая классический кувырок, не выпуская при этом нунчак. Верл-а-ней, естественно, меча не удержал, да и никто не удержал бы. Я рванул нунчаки, вырывая оружие из руки убийцы, отпустил одну палку, с силой метнув меч в ограждение. Верл-а-ней рванулся за ним и получил нунчаками по спине. Убийца охнул и осел на землю. Миг, и я оказался на нем. Выхватив у него из-за пояса кинжал, я резанул им по лбу убийцы. Крик судьи остановил бой.
Верл-а-ней, приподнявшись, секунду с ненавистью смотрел на меня, а потом завалился на бок. Просто удивительно, как он до сих пор держался? Я же ведь его основательно обмолотил. Однако и сам я чувствовал себя немногим лучше. Чрезмерное напряжение боя не могло не сказаться сейчас, когда я резко расслабился. Меня основательно шатало, шумело в голове, пот слепил глаза, и я почти ничего не видел. Как во сне я обвел взглядом трибуны, где зрители что-то кричали мне, приветственно размахивая руками. Но я сейчас думал только о том, чтобы не упасть. Вот какой-то человек поднялся с места и стал пробираться к спуску с трибун. Где-то я его видел. Точно, видел. Тут я почувствовал, как кто-то хватает меня за руку. Какое облегчение облокотиться на что-то надежное.
– Спокойно, милорд. Держитесь. – Голос старого ветерана был тверд.
– Хоггард, там Бекстер. – Тут я увидел подбежавшего Ролона. – Ролон. Бекстер здесь. На трибунах. А этот человек из Братства. Он убийца.
– Я понял. Ты молодец. – Ролон одобрительно улыбнулся. – Молодец! Держись. – Он повернулся к трибунам.
– Там. – Я показал рукой.
Ролон кивнул и кинулся в указанном направлении. А ко мне уже бежали родители, брат, Ольга. Надо взять себя в руки. Короткое погружение в дей-ча, и я уже мог встретить родителей, твердо стоя на ногах.
– Энинг, ты был великолепен. – Ольга, опередившая всех, повисла у меня на шее. – Я так испугалась за тебя. Мне показалось, что он хочет убить тебя.
– Глупости. – Я с трудом сохранял равновесие. Секундного отдыха в дей-ча явно было маловато. – Тогда бы он лишился своего заработка.
Подошедший Ратобор, услышав мои слова, мрачно покачал головой. Уж его-то не могли обмануть мои аргументы. Я видел, как он о чем-то поговорил с таким же мрачным Отто. Король согласно кивнул, а потом указал своим людям на все еще лежащего без сознания несостоявшегося убийцу. Потом подошел ко мне:
– Ну что ж, поздравляю, новый барон Веербаха. На колено.
Я покачал головой:
– Вы кое о чем забыли, ваше величество. Благородный Эрих Вардек не отменил боя со мной. Он только передал свою очередь Готлибу. У нас была договоренность, что он примет окончательное решение после моих поединков. Слово за ним. – Я посмотрел на стоящего позади короля Эриха. Король тоже обернулся к нему.
Эрих же смотрел только на меня, задумчиво покусывая губы.
– Знаешь, – заговорил он. – Раньше я считал, что ты не сможешь сражаться со мной на равных, и поэтому отказался от поединка. Теперь же я отказываюсь потому, что считаю, что я не смогу сражаться с тобой на равных. Такого боя я еще не видел. Но… – Эрих гордо обвел взглядом всех присутствующих, – если кто-то считает, что я отказываюсь из-за трусости, то я к его услугам!
– Я так не считаю, – ответил ему король. – Ты уже доказал свою храбрость. И если кто-то будет считать иначе, то это уже будет вызов мне. – Отто сурово обвел всех взглядом. – А сейчас, рыцарь Энинг, барон Веербаха, на колено.
Честно признаться, для меня, воспитанного в другом мире, эти церемонии были смешны, но, понимая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, я покорился существующим правилам.
Отто достал свой меч и опустил его мне на плечо:
– Отныне ты становишься бароном Тевтонии. Будешь ли ты заботиться о своих владениях и о людях, живущих в них?
Я замялся, боясь сморозить глупость. Как вести себя при посвящении в бароны, мне никто не рассказывал.
– Я постараюсь, – наконец ответил я.
Судя по возникшему смеху, я все же глупость сморозил. Однако неожиданно мне на помощь пришел Ратобор.
– Что смешного сказал барон? – обвел он всех сердитым взглядом. – Этот ответ гораздо честнее того уверенного «да», которое сказало бы большинство из вас. Только полный дурак может быть уверенным в чем-то абсолютно.
Спорить с князем, гостем их монарха, никто не решился. Люди виновато замолчали, косясь на короля. Однако Отто сделал вид, что не увидел ничего странного.
– Встаньте, барон Веербаха.
Я поднялся и замер, не понимая, что делать дальше.
– Может, стоит пригласить своих недавних противников, ну и нас заодно, за стол? – подсказал мне с усмешкой Ратобор.
Я благодарно кивнул и громко повторил его слова. По совету Хоггарда я еще распорядился вынести столы с едой на улицу для угощения почтеннейшей публики. Поморщившись при виде очередного опустошения запасов замка, я все же поступил так, понимая, что в таких делах Хоггард гораздо опытнее меня и плохого не посоветует.
Дождавшись, когда люди немного отойдут, я попросил:
– Хоггард, а сэра Альвейна нельзя пригласить на пир?
– Альвейна? – Хоггард удивленно посмотрел на меня. – Но ведь ты только что его пригласил!
– Разве? Но я думал, что приглашаются только те, с кем я сражался?
– Верно, но ведь Альвейн и есть твой противник! А-а… ты думал про Тень. Но, Энинг, этого человека ведь недаром называют Тенью. Он никто. Тень и в самом деле становится тенью человека. Все его победы – это победы господина, поражение Тени – это и поражение господина. После победы Тень получает причитающийся гонорар и исчезает. А если проигрывает, то исчезает без денег.
– Понятно. А где сейчас Тень Альвейна?
– В темнице. Там, где недавно сидел я. Его величество распорядился посадить его туда. Кажется, он тоже сообразил, что здесь что-то нечисто.
– Очень хорошо, – кивнул я. – Осталось только разобраться с Альвейном.
– А что Альвейн? Его роль в этом невелика. Не его вина, что он так неудачно выбрал Тень.
– Да? – ехидно поинтересовался я. – Неужели ты думаешь, что убийца ранга верл-а-ней способен хоть что-нибудь доверить случаю? Он явился на поединок, чтобы сразиться со мной, и поставил все на то, что кто-то неудачно упадет с коня, а потом очень удачно выберет его в качестве Тени?
Хоггард резко остановился и обернулся ко мне:
– Стой! Ты полагаешь, что Альвейн…
– Вот именно. Альвейн специально упал, а потом выбрал именно того человека, который был ему нужен. Вот что, Хоггард, распорядись, чтобы убийцу были готовы доставить в зал, когда я прикажу. Только пусть с ним будут поосторожнее. Он очень опасен.
– После того как ты его обработал, он не так уж и опасен. Но Альвейн… ах, сукин сын! – задумчиво протянул Хоггард. Потом резко кивнул. – Я сделаю так, как ты сказал.
Трапеза была в самом разгаре, и уже по крайней мере половина приглашенных валялась под столом. Я заметил, что только Альвейн, которого двое слуг внесли на специальном кресле, почти не притронулся к вину. Ратобор с королем Отто тоже не слишком налегали на него. А вот это было странно. Как я слышал, Отто был выпить не дурак, да и Ратобор вряд ли от него отстанет в этом благородном деле. Но сейчас они оба были совершенно трезвы, и это вызывало тревогу у самых наблюдательных. Эрих Вардек пил мало, а вот Готлиб свалился одним из первых, выдув зараз небольшой бочонок крепкого вина, очевидно переживая свое поражение. Сидевшая рядом со мной мама неодобрительно косилась на все происходящее, а потом решительно выгнала из зала Рона с Ольгой и Танькой, заявив, что нечего им тут делать. Ольга попыталась надуться, но Ратобор неожиданно улыбнулся моей маме и поддержал ее. Ольга вынуждена была смириться. Подозреваю, что мама с радостью выгнала бы и меня, но не могла этого сделать, поскольку именно я и был виновником этого праздника. Я с тоской поглядел им вслед и мрачно насупился, ожидая, когда все закончится. Хорошо хоть Танька ушла, все время после окончания турнира она не отставала от меня ни на шаг, бурно восхищаясь моей смелостью, и с видом собственника посматривала на Ольгу. Вернулся Ролон и, видя, что ко мне сейчас не подойти, только отрицательно покачал головой. Что ж, другого я и не ожидал. Вряд ли Бекстер пришел сюда, не имея в запасе плана отступления, на случай если его обнаружат.
Постепенно зал затих. Кто-то окончательно обосновался под столом, кто-то дремал, сидя на стуле. Но были и такие, которые с тревогой посматривали на монархов, подозревая, что сейчас что-то должно произойти.
Я кивком головы подозвал Хоггарда, который весь пир простоял у двери, мрачно наблюдая за Альвейном.
– Хоггард, прикажите привести убийцу, но пока не вводите его в зал. Пусть остается за дверью. Он должен слышать все, что здесь будет происходить. А когда он понадобится – позову.
Хоггард кивнул и исчез, провожаемый удивленным взглядом Отто. Потом король повернулся ко мне:
– Энинг, мы с Ратобором хотели бы разобраться, что произошло на турнире. Этот человек, с которым ты недавно сражался, действительно из Братства Черной Розы?
Я кивнул:
– Да. Это верл-а-ней. Лучший из них. И именно тем человеком я сейчас собираюсь заняться.
– Но… сейчас… ты собираешься?!
Ратобор успокаивающе положил на плечо королю руку и что-то шепнул.
Отто озадаченно посмотрел на него:
– Ты уверен, князь?
Ратобор пожал плечами.
– Хорошо. – Король снова обернулся ко мне: – Ратобор просил меня не вмешиваться в это дело и доверить его тебе. Что ж, действуй.
Я благодарно кивнул, понимая, что с точки зрения здешних жителей, допустил грубейшую бестактность, не испросив разрешения действовать у короля. Ох уж мне эти короли! С обычными людьми гораздо проще иметь дело. Но что-либо исправлять было уже поздно. Я обернулся к Альвейну:
– Сэр Альвейн, могу ли я поинтересоваться состоянием вашей ноги? Я слышал, вы серьезно ее повредили.
– Ерунда, милорд. Простой перелом. Мой врач говорит, что через два дня пройдет.
Через два дня?! Перелом? И это никого не удивляет! Нет, медицина этого мира намного опережает нашу.
– Если желаете, то я могу предоставить в ваше распоряжение своего врача. Хоггард совсем недавно нанял его на постоянную работу и говорит, что это великолепный маг-врач. Его репутация безупречна.
– Не стоит беспокоиться, милорд, но я благодарен вам за заботу. – Однако в голосе Альвейна прозвучали нотки тревоги и неуверенности.
– Энинг, ты долго собрался обмениваться любезностями с Альвейном? – прошептал мне Отто Брейнинг. – Не пора ли тебе заняться убийцей? Насколько я понял, именно с ним ты хотел разобраться.
– Я и разбираюсь с убийцей. В настоящее время он стоит за дверью и все слышит.
Король озадаченно посмотрел на меня, но промолчал. Я же продолжил «пытать» Альвейна:
– И все-таки мне бы хотелось для собственного спокойствия, чтобы вас осмотрел мой врач.
– Я же сказал, милорд, в этом нет никакой необходимости. – В голосе Альвейна отчетливо послышалось раздражение.
– Ладно, тогда я расскажу вам сказку.
Альвейн посмотрел на меня как на сумасшедшего. Я проигнорировал этот взгляд и начал рассказ:
– Жила-была одна семья, и было в этой семье четыре сына. Семья была богатая и знатная. Как положено, старший сын должен был унаследовать все богатство и титул отца. Второй сын был любимцем матери, и она оставила ему часть своего личного богатства. Конечно, по сравнению с тем, что досталось старшему, это была капля в море, но тем не менее денег было достаточно, чтобы прожить безбедно всю жизнь. Третий сын неожиданно воспылал стремлением служить Господу и ушел в монастырь. Там его таланты были замечены, и вскоре он был назначен аббатом. Не повезло лишь младшему сыну. В наследство ему досталось только громадное честолюбие отца, но на честолюбии без денег и положения далеко не уедешь. Интересная сказка? Продолжать?
Альвейн в ужасе смотрел на меня. Его можно было понять. То, что он считал тайной, вдруг выкладывает с невинным видом какой-то мальчишка. Но после того как я догадался, что Альвейн не случайно упал с коня, какая-та высшая сила надоумила меня поговорить с Нарнахом. Оказалось, что тот прекрасно знал Альвейна, более того, именно Нарнах однажды помог ему бежать. Не бесплатно, понятно. Нарнах мне и рассказал всю эту историю, которую я выкладывал сейчас с таким невинным видом. Все уже поняли, что я вовсе неспроста затеял этот рассказ, и хором выразили желание дослушать «сказку» до конца.
– Понимая, что без денег ему ничего не удастся, младший, обладающий изворотливым умом, начал усиленно интриговать против старшего брата и сумел добиться его обвинения в государственной измене. Однако здесь вмешался случай, о котором он не подумал. Второй брат оказался честным человеком и вместо того, чтобы обрадоваться богатству, плывущему прямо в его руки, принялся за расследование и доказал, что обвинение было фальшиво. Младший брат такого совсем не ожидал. Меряя всех людей по себе, он не думал, что кто-то добровольно откажется от богатства. Король лично извинился перед обвиненным и сам вернул ему все титулы, после чего приблизил к себе. Таким образом, вместо падения старший брат взлетел очень высоко. Этого младший брат простить уже не мог. Он считал старшего ни на что не годным глупцом, которому по воле случая досталось все, в то время как ему, такому умному и гениальному, ничего. И тогда он нанял убийц. Однако, поскупившись, младший нанял каких-то идиотов, которые провалили все дело. Естественно, младший брат обвинял в неуспехе кого угодно, только не себя. Решив, что никому доверить такое дело нельзя, он тайком проникает в дом старшего, чтобы убить его и свалить вину на другого брата. Таким образом, как он думал, он сразу убивал двух зайцев: старший брат мертв, другого обвиняют в убийстве и казнят, а третий – монах и не может претендовать на титул и богатство. Он уже был близок к успеху: первый брат мертв, второй сидит в тюрьме, но опять вмешался случай. Король настолько любил старшего, что взял дело под свой контроль, к тому же король помнил, кто спас старшего брата от обвинения в измене. Более тщательное расследование подтвердило невиновность сидящего в тюрьме. Тогда же обнаружили свидетеля, который видел человека, проникшего той ночью в особняк старшего брата. Поняв, что его вот-вот разоблачат, младший подался в бега и, покинув Британию, перебрался на материк, где сменил фамилию и нанялся простым солдатом в отряд какого-то барона. Следом за ним полетел приказ короля Бриттов с сообщением о вознаграждении за голову братоубийцы и изменника, но его эмиссары опоздали, а потом следы младшего брата окончательно затерялись. Король очень переживал смерть своего верного слуги. Говорят, что он полгода не снимал траур. Вот такая вот грустная и поучительная история.
