Читать книгу: «Мужчина с биографией. Избранное», страница 3

Глава 3. Вовка Попович

Среднего роста качок, страстный любитель культуры тела, с лицом гангстера. Бездельник по жизни, как и все мы в те годы, в глазах наших, советских навсегда, родителей и любимой, коррумпированной насквозь страны. Вовка оставил в моей жизни достаточно светлый след. Я всегда считал его человеком, у которого есть серьезные моральные устои. То, что судьба в лице наших советских милиционэров постоянно обходится жестоко с ним, пожалуй, только лишь подтверждает мои представления о нём. Жизнь нас сталкивала десяток раз и, почти всегда, это были какие – нибудь приключения.

Тем летом, когда мы блуждали по вечерней Перми в поисках нежных половых партнёрш на вечер, у нас с ним произошёл забавный случай, почему – то очень врезавшийся в мою память. Мы искали по городу наших знакомых автомобилистов и Юрика, которого почему – то не было дома. Мы были твёрдо уверенны, что у него сегодня свободная «хата» и, что родители его на даче, следовательно, по логике – Юрик где-то на съёме. А мы, почему-то ни при делах. Зная о том, что он в любом случае появится ближе к ночи, мы бродили по городу и безуспешно пытались кого – либо зацепить. Когда время было уже часов 11, Вовка предположил:

– Слушай, давай возьмём Натали, и поедем к Юрику, они к этому времени уже приедут.

– А ты знаешь, её телефон? – спросил я.

– Да у неё нет телефона, надо ехать к ней в общагу и забирать её, пока куда – нибудь не учесала, – сказал Вовка, и, решив, что сегодня бесполезно «блукать» и искать журавля в небе, я поехал с ним.

Она долго упиралась, но благодаря нашей настойчивости, и, по всей видимости, вспоминая о величине члена Поповича, она согласилась и через 20 минут, мы уже стояли, глядя в тёмные окна Жабиной квартиры. Его всё ещё не было. Походив минут 15 вокруг дома, Вовка сказал:

– Представляешь, а вдруг они уже уехали на дачу к Романовскому и их не будет сегодня?!

Натали заныла, что мы испортили ей вечер и, что больше никогда она не подпишется с нами.

– Слушай, давай я тебя подсажу (благо 1 этаж) ты залезешь в форточку, ты же меньше меня, откроешь нам дверь, а Жаба нам простит – сказал вдруг он.

Я засомневался:

– А если «мусора», а мы в чужой хате? Влезли через форточку!?

– Да ладно тебе, в крайнем случае, они же тоже люди, объясним, что хотели уколоться с девчонкой, да и Юрик нас опознает и отмажет. Да и нет никого, посмотри вокруг, какие менты – настаивал Попович.

Картины самых разных совокуплений, с талантливой Натали, которую за короткую стрижку мы прозвали, почему – то Павликом, быстро пронеслись в моей голове, я немного помялся, и все таки решил, что он прав:

– Ладно, давай подсаживай, только быстро!!!

Вовка сложил вместе руки, я встал к нему на ладони, зацепился за раму и просунул уже оба плеча в форточку, при этом зацепившись за какой то маленький гвоздик майкой.

– Давай быстрее – зашептал Вовка – Кто-то едет, я слышу!

– Да подожди ты, я зацепился, – уже изнутри сказал через окно ему я.

Вдруг из-за угла внезапно выехали 3 машины и, как в полицейском боевике, встали, ослепив нас фарами.

– Всё, пипец! – Подумал я. – Менты! —

Да картина была однозначная. Человек, наполовину застрявший в окне, а под окном другой – с лицом наёмного убийцы и подруга, с характерной внешностью куртизанки.

Мне, разумеется, ничего не оставалось, как рвануться всем корпусом назад, что я и сделал, но к несчастью зацепил о какой – то ещё один гвоздик ухо, и выпал из форточки на землю.

Люди, вышедшие из машины, почему – то хохотали. Вглядевшись в них, я узнал Юрика, Саню Романовского, Фокса, Гадюкина и других наших коллег.

– Да – сказал Юрик – Вы вообще оборзели козлы, уже в чужую квартиру ломитесь.-

Вовка заизвинялся:

– Да ладно тебе, Жабик, не обижайся, Павлик так уколоться хотела, что мы не удержались! —

Я вытирал кровь с разорванного уха, помню, что было страшно неудобно, и я мысленно клял себя самыми последними словами. Павлик просто молчала, ей было всё это пофиг. А для остальных это было темой для хохота и злодейских подначек.

Закончилось это всё тем, что Юрик нас простил, ну а после того, как Натали с удовольствием угостила его своим телом, он совсем забыл об этом инциденте.

Да, юность была насыщенной. Жизнь была полна соблазнов, и мы с ними особенно не боролись, только сейчас, спустя 10 лет, я понимаю, что любое из наших приключений могло кончиться очень и очень печально.

Вот ещё одно из воспоминаний уже спустя 2 года после этого.

Мы работали в Алуште уже год с лишним. Вовка, за какие – то проделки был на «химии» и мы, на некоторое время совсем забыли о нём, как вдруг он появился у нас в Крыму. – Ты как оказался то здесь, ты же сидеть должен! – спросил Юрик, он засмеялся и ответил:

– Да я договорился с тёткой с одной из комендатуры, «кольнул» её пару раз, она меня и отпустила, а сама пока наряды мне закрывает! —

Да…. такое могло быть только в нашей коммунистической стране. Что бы человек, будучи осуждённым, уехал отдыхать, да ни куда – нибудь, а на юг, на курорт! Мы поздравили его с находчивостью, и он остался у нас, купался, загорал и отдыхал вместе с нами.

Разумеется, мы, работая после танцев по съёму в паре с Юриком, взяли его третьим компаньоном. Правда он нас предупредил, что при любых обстоятельствах, чтобы ни случилось, мы его не видели, и, что он вообще сидит на «химии» в Перми, его здесь нет, и не было.

В один тихий Крымский вечер мы гуляли по набережной, общались с приезжими кокотками и друг с другом. Достойных «людей» не было, и мы решили дойти до городской танцплощадки, где было много народу, потому что у нас был выходной, и все наши девчонки были там.

Едва подошли, как неожиданно возле ограждения началась драка. Даже не драка, а просто избиение. Шесть или семь человек били одного, причём били очень серьёзно. Когда он упал, прыгали ему на лицо, пинали по почкам и т. д. У меня всё внутри перевернулось, включилось какое-то пермское благородство, и я сказал Юрику:

– Ури, надо помочь, его убьют сейчас!! —

Жабик мне кивнул и мы подбежали к толпе этих сопляков, пару раз кому-то «тырцнули», забыв о том, что нам нельзя никуда впрягаться, потому, что с нами Вован, а он – фактически в побеге.

Короче, пацаны разбежались и издалека начали обзывать нас по – всякому. Мы подняли паренька, и, гордые, пошли обратно к набережной, понимая, что здесь нам оставаться нельзя.

Едва мы сели на лавочке возле моря, Вовка в это время ругал нас и говорил, что мы уроды и забыли о том, что ему нельзя никуда встревать, как нас, конкретно окружила толпа человек 40 с цепями, палками и прочей подростковой атрибутикой. Вперёд вышел паренёк лет 20—22, по всей видимости, главный, и под поддержку своей кодлы, начал нас оскорблять всякими последними словами провоцируя на драку:

– Козлы вонючие! Уроды! Ублюдки! Что вы лезете не в свои дела! Мы щас уроем вас здесь! и т. д.

Мы сидели спокойно, так как Вовка нас уже накачал и мы понимали, что уже совершили одну глупость по отношению к нему, и, что сейчас, если начнём драку – во-первых: неизвестно чем она кончится, во вторых: есть вероятность, что менты уже едут сюда, а это совсем некстати ни нам, ни, уж, тем более Поповичу.

Мне в тот момент понравилось его самообладание. Он спокойно встал, подошёл к этому местному «козырному фраеру», и сказал: – Если ты ещё раз обзовёшь моих друзей или меня, я сломаю тебе позвоночник, а если ты хочешь поговорить, то давай отойдём в сторону и поговорим с глазу на глаз.

Этот герой посмотрел на его мышцы, и ему сразу стало понятно, что не стоит грубить этому человеку. Он подумал и сказал:

– Ну ладно, давай побазарим.

Вовка тяжёлым взглядом взглянул на него и ответил:

– Не побазарим, а поговорим, – и уже мягче: – Мы ведь не на базаре!?

Они отошли в сторону, поговорили минут 5 и вернулись. Пацан подошёл к нам и сказал:

– Я беру свои слова обратно, как будто это было самым важным в данный момент. Потом подошёл к своим бандитикам, что-то им шепнул, и они побрели обратно, оборачиваясь со злыми лицами.

– Что ты сказал ему? – по пути домой спросил Юрик.

– Я так и сказал, что в побеге, и что, если сейчас, не замять это дело, то я ему просто разобью башку, т.к. мне терять нечего. Я думаю, он поверил мне и сделал вывод.

Вот так и закончился этот не очень приятный вечер. После этого мы ещё больше зауважали Вовку Поповича.

Следующей весной, он, полгода как освободившись, уже был почти местным в Алуште, крутил свои какие-то дела, ездил на машине со своим товарищем Фоксом, и мы как-то реже стали общаться, скорее всего, потому, что в этой жизни – каждому – своё. Где-то в середине лета, когда мы подрабатывали на пляже «Интурист» спасателями, к нам пожаловали гости. Это была смена Юрика и Билла, мы просто загорали и купались. В этот день часов в 12, к пляжу подъехали 2 машины: одна ментовская, а другая – чёрная « Волга». Из них вышли люди, причём те, что были в штатском достали из багажника «Волги» миноискатель и стали утюжить им весь пляж. Мы обалдели! Юрик спросил у милиционэра, который стоял и наблюдал за этим:

– Золото что ли ищут? —

На что он реагировал вопросом:

– А давно ли не было у вас на пляже товарищей Поповича и Фокса?

Юрик ответил, что вообще бывают раз в неделю и, что вот уже дня 3 как не было.

Менты уехали, ничего не найдя. Мы поняли, что на этот раз Вован влип уже серьёзно. И лишь через какое-то время узнали, что им дали очень большие сроки за вымогательство. Это были первые рэкетиры, о которых я вообще узнал в жизни. Это были наши товарищи, а искали менты – их оружие.

Глава 4. Юрик

Юрик – это очень занимательный персонаж! О нём надо писать романы отдельно. Я вообще собирался когда-то написать о нём книгу и назвать её что-то типа: « Убить Жабу». Человек, в котором настолько переплелись плохие и хорошие качества, с постоянной борьбой и конфликтами внутри него этих качеств, причём нередко с победой первых. Но, вместе с тем, человек с которым меня однажды свела судьба, и, с которым время от времени, я, по всей видимости, буду общаться до конца своих дней.

Прежде всего, конечно – одарённый музыкант, человек, безусловно, очень творческий, он нас, как я уже говорил, вывез в Крым и, по сути дела, – всем дал путёвку в другое измерение жизни. Относительно творческой деятельности этого гражданина можно сказать однозначно, что если бы было в каждой российской команде по одному такому Юрику, то – Россия наверняка уже давно диктовала бы миру свои стили и направления в любом жанре. Кроме того, что он очень необычный гитарист, который просто вылизывает свой инструмент и чрезвычайно бережно относится к звуку, Жабик всегда был генератором идей, причём иногда совершенно сумасшедших, но чрезвычайно интересных. В своё время мы обязаны ему тем, что группа «Визит» была одним из первых коллективов страны, которые несли в массы новое и передовое. Не было ни одного конкурса профессиональных или полупрофессиональных команд, как в Перми, так и на Украине, где бы участвовали мы и где не заняли бы 1 место. Все эти наши «Гран-при» и «1 места» были благодаря нашему энтузиазму, двигателем которого в первую очередь был, конечно, он. Особенно первые 2—3 года существования «Визита». Разумеется, всё это было с болью, с борьбой, с полной самоотдачей каждого из нас, но, тем не менее, это было так.

Относительно партнёра по сцене, для меня он всегда был и будет самым надёжным и интересным.

Но вместе с тем закон жизни, насколько я знаю, думаю достаточно объективно требует от артиста и, тем более, лидера, постоянного самосовершенствования, роста, самообразования, что никак не относится к нему. Сколько замечательных команд и людей погибло, не отдавая себе отчёта в этом. Были такие, которые просто несли знамёна впереди нашего поколения. Те, кто принадлежит к поколению советских 70-х, 80-х помнят такие группы как «Карнавал», «Москва», «Динамик», «Квадро», я уже не говорю об «Араксе» и «Машине времени». Эти команды были просто запредельными по саунду, поэзии и во всех остальных смыслах. Но, почему – то, к сожалению их продвинутости хватило ненадолго. Как – то уж очень быстро отпели они свои лебединые песни, а нынешние, жалкие попытки реанимации выглядят как – то уж очень печально. Опять а-ля запад, а-ля прошлое. Просто массами музыканты спивались у нас в ресторанах, творческий рост прекращался и до сих пор они пошло греются в лучах своей былой славы, ничего не предпринимая нового, экстраординарного, необычного. Вспомните то время, вспомните «Банановые острова», «Внезапный тупик», «К берегу которого нет» каждая программа просто сворачивала мозги у всей более – менее творческой молодёжи. Мы с нетерпением ждали новых программ, потому что знали, опять будет нечто.

Где всё это? Куда это ушло? Почему остановились? Почему стали меркантильными? Почему пустили вперёд себя всех этих ублюдков, которые развращают наш народ? Скудоумие этих мерзких деятелей просто потрясает, но обидно то, что основная масса ведь привыкла, приняла эту антиэстетику, воспринимает это как норму. Обидно то, что люди конкретно занимаются только тем, что делают деньги, деньги, деньги. На пошлятине, на КИЧе, потворствуя плебейским желаниям маргинальной био – массы. Менталитет русской эстрады становится всё более, каким то индийско-монгольским. Все забыли о том, что задача искусства – развивать, а не растлевать.

Ну да ладно, впрочем. Это отдельная глава. Сейчас я вроде бы о Юрике начинал. Будем считать, что это просто небольшое отвлечение.

Ну, так вот. Нужно, наверное, мне его всё-таки описать, причём таким, каким он был тогда. Рост, приблизительно 177—178, вес где-то килограмм 95 – 100, волосы русые, жидкие, никогда не носил длинной причёски. Взгляд умел делать такой, отчего многие, не очень продвинутые женщины, просто таяли, особенно когда он говорил мягким, хрипловатым баритоном, очень низко и с придыханием:

– Милая…. Я делаю просто сказочный массаж,… У меня очень нежные руки и большое трепетное сердце… —

И действительно, когда он трогал их, имея достаточно серьёзный опыт, они превращались в пластилин и просто текли, текли…

– А ну-ка, перевернись на спинку… – и женщина забывала про то, что она без бюстгальтера, про мужа, про ребёнка, который ждёт её на пляже, и просто млела.

– Вот умница, моя хорошая… – продолжал гадкий Свин,

– А сейчас ты меня помнИ, я тебя научу, я тебе буду говорить, что и как… Мадам покорно подчинялась ему и уже не удивлялась, когда он переворачивался с живота на спину, что у него расстегнута ширинка и что Юрик склоняет её к миньету.

Эти массажи были его коронкой. Кто чем, – Юрик массажами.

Внешность в юности у него была, я бы не сказал, что какая-то необыкновенная, но симпатичным и обаятельным его называли довольно часто, несмотря на «свинскость». Прямой нос, средней толщины губы, светлые глаза. Одним словом, приятный молодой человек, слегка полный, но не рыхлый. Крепкий.

Характер имел всю жизнь вздорный, я всегда предполагал, что его мама, тётя Люба, довольно много баловала его в детстве. Вот и получился такой «Мальчиш – Плохиш». Очень самовлюблённый и эгоцентричный, это переоценка собственного «Я» всегда мешала и ему и нашему общему делу. Единственным человеком, который всегда говорил ему это в глаза, был и остаюсь я, по всей видимости, именно поэтому мы так с ним и спелись по жизни.

На сцене мы занимали с ним весь центр, ближе к правому углу, если стоять лицом к зрителю. Энергическая мощь нашего воздействия была настолько сильна, что многие, ещё тогда, когда мы работали на танцах, просто стояли и смотрели на то, что же мы там вытворяем. Все это, разумеется, знали и работали так, что женщины были очень довольны. О, женщины! Самый благодарный зритель, самый чуткий слушатель, Самый нежный критик! Мы иногда мечтали, что если развести по 4 углам зрительного зала костры из конопли, то это будет такой концерт, ради которого многие отдали бы все свои деньги. Когда стоишь на сцене и видишь эти глаза, когда чувствуешь, что они уже готовы отдать за ночь с тобой пол – жизни, пусть это чувство в данный момент, сейчас и только сейчас, что же может быть сильнее этого ощущения повелителя, самца и полубога! Пусть только 3 минуты, во время этой нервно – паралитической песни ты чувствуешь, что владеешь этими глазами, что ты имеешь их, что происходит совместный оргазм совместного творчества. Какое из наслаждений может быть сильнее этого!?!

После работы, мы с Жабой были твердо уверенны в том, что кто-то из этих «голубок» обязательно будет выходить из зала в последнюю очередь, надеясь на наше расположение.

– А вдруг я ему понравилась, вдруг мне удастся с ним познакомиться, вдруг он подойдёт! —

И, разумеется, мы часто удовлетворяли постоянно растущие половые потребности населения. Или я, или он спрыгивали со сцены и нежно произносили:

– А нельзя ли Вас на минуту? —

Ну а дальше – исход предугадывался. Таким образом, у нас не было проблем сексуального характера в этом замечательном городе. Мы часто устраивали лунные купания, которые переходили в оргии с юными вакханками, с которыми познакомились лишь час назад. Да, такому количеству эротико – музыкальных ночей, я думаю, может позавидовать каждый «лабух». Да что там «лабух». Я уверен, что 8 из 10 мужиков в этой стране, получивших ханжеское комсомольское воспитание в юности, до сих пор даже и не представляют, то такое бывает вообще. Это как вьетнамцы. Говорят, что они всю жизнь копят деньги, для того, чтобы сходить один раз во Дворец Удовольствий, где они имеют всё что хотят и в любых количествах. А наши бедные мужики даже этого лишены. Имеют только одно: Работа, дом, нелюбимая жена, которая даже не подозревает, что лучше бы мыться каждый день, а не только в субботу, не говоря уже о контрацептивах и миньете, пучок детей, газета, футбол по телевизору, разливное разбавленное пиво по выходным, как подарок судьбы, товарищи, не отличающиеся друг от друга даже качеством мата, вечно недовольная тёща, пахота до кровавых мозолей на клочке рыжей земли, снова работа, снова толстая, целлюлитная, обрюзгшая почему-то очень быстро,… ах как это неожиданно,… супруга.

Да….. бедолаги! Жаль мне вас, честное слово, жаль! Скверно ведь, когда даже воспоминания не дают радости и не побуждают хоть что-то попытаться изменить в этой, сочинённой каким – то уродом для вас, жизни.

Было у нас с Юриком несколько совместных случаев, не рассказать о которых я просто не имею права. Один из них произошёл ещё до нашей поездки в Крым. Он даёт очень серьёзную характеристику Жабе, как человеку достаточно безнравственному и способному на очень серьёзные, с позиции общечеловеческой морали, хамские, по отношению к друзьям, вещи.

Мы работали во Дворце культуры, на танцах. Была зима 84 года. По какой – то причине в этот вечер те, кто должны были провести с нами ночь не пришли, и мы уже вот-вот могли остаться одни, в субботу, что для нас было бы очень печально, т.к. гормоны требовали своего. Свин подошёл ко мне после 1-го отделения и сказал:

– Сергей, мы пролетаем, если не позвоним кому-нибудь в эти 10 минут. Я «своим» уже звонил. Слишком поздно, все заняты. —

Я подумал и ответил:

– Есть у меня одна девочка, но предупреждаю – это старая любовь. Я ей позвоню и скажу, чтобы она взяла подружку.

– Давай звони скорей, не переживай, всё будет клёво! – сказал он и я пошёл звонить.

С этой девочкой мы долго дружили и нежно любили друг друга ещё совсем недавно, и, кто знает, возможно, наша разлука была лишь только размолвкой, так думал я. Как-то очень удачно я договорился с ней, и после танцев мы уже ждали их в холе дворца. Она появилась с невысокой брюнеткой, мы познакомились, взяли водки и поехали к кому-то на квартиру. Когда там я выпил пол – стакана, я понял, что поплыл. Знаете, бывает такое – иногда бутылку можешь выпить легко, и не вспоминая на следующий день об этом, а иногда просто – бац! и удивляешься сам себе. То ли это погода, то ли атмосферное давление, то ли луна не в той фазе. Одним словом после второй дозы я понял, что мне сегодня, наверное, не до сексу. Когда проснулся, очень удивился тому, что со мной рядом никого нет. Я пошёл в другую комнату и увидел свою любимую, скачущую верхом на Юрике, стонущую и охающую от наслаждения. Когда она увидела меня, то, уверяю вас, ей это было не совсем приятно. Юрик же, узрев меня, победно заржал и сказал:

– Вот так, Сергей, и бывает в жизни. Любимые изменяют, друзья предают! —

Я ему ответил, что очень рад за него и за неё, и ушёл домой, благо жил неподалёку. Мне было страшно неприятно и больно, я понимал, что наступает взрослая жизнь и что поделать с этим ничего нельзя….

Как выяснилось потом, Юрик знал, что водка «бодяжная», потому, что покупали мы её у его знакомых. Получилось так, что мы с ней вдвоём напились, а её подружка устроила истерику, сказав, что со Свином она спать не будет. Юрик, (хочу заметить, выпивший этой водки только глоток, т.к. знал, что это чревато) быстренько проводил подругу и, когда пришёл, – увидел, уже готовую, сидевшую с поникшей головой на кухне мою любимую, заглянул ко мне, убедился, что я сплю, и разумеется, проводил эту пьяную женщину спать, только не ко мне, а в другую комнату, к себе. Там её развёл на массаж, ну и она, будучи не совсем в себе, конечно, повелась и на всё остальное. Ну, а когда немножко протрезвела, то уже обнаружила себя сидящей на чужом члене, и ей ничего не оставалось делать, кроме как кончать. Вот такая вот вышла история, довольно банальная, но врезавшаяся в мою память.

Спустя много лет я как-то сидел в ресторане «Урал», куда зашёл случайно, и увидел знакомое лицо, в тусовке каких-то серых личностей, по всей видимости – мелких воров. Я её сразу узнал, но, боже мой, как же она изменилась. Как пишут в романах: Её глаза потухли, и кожа стала дряблой. Из молоденькой яркой блондинки с ямочками на щеках и тугой грудью она превратилась в какую-то совершенно безликую, сутулую женщину, державшую в руке бокал с вином, по всей видимости – не первый.

Да, годы идут. Время не щадит. Да и люди сами себя.

Юрику этого я никогда не забуду, разумеется, хотя впоследствии сам я старался всегда не вспоминать об этом. Просто, наверное потому, что то, что для меня было обидным и горьким, для других людей не было таким уж серьёзным.

О воспитанности Жабика у меня есть ещё один достаточно показательный рассказ.

На этот раз, с вашего позволения, нырну на 3 года вперёд. Дело было в Алуште, в феврале. Стояла отвратительная погода, мёртвый для этих мест сезон. Дожди пополам со снегом, мерзкая слякоть, полное отсутствие людей на улицах после 6-ти вечера, отвратительный ветер с моря загонял всех па хрущёвским норам.

Я приехал на каникулы из института к своим друзьям – музыкантам и сразу заболел ангиной. Забегая вперёд, необходимо сказать, что я уже имел супругу, учился в Институте Культуры, руководил самодеятельным ВИА в своём городе. Но постоянно, естественно, я был мысленно с ними и, при первой же возможности прилетал к своим друзьям музыкантам, которые оставались в Крыму и зимой. Добавлю, что учёба в институте мне давалась довольно легко. Я знал к кому, куда и в каком галстуке нужно приходить на экзамен. Все сессии, вследствии наверное, недостаточной подготовленности моих преподавателей и моей, достаточной для них эрудиции, я сдавал всегда досрочно. А приезжал тогда, когда уже все давно учились. Мне всё это удачно сходило с рук, и поэтому на юге я находился 6—7 месяцев в году.

Так вот, я заболел ангиной, а они лечили меня как могли. У меня было паршивое настроение, короче нужно было что-то менять в жизни, как-то отвлечься. Я достал свою записную книжку и наткнулся на телефон одной моей приятельницы, которая жила недалеко от курзала. Это была 19 летняя дочка одного московского генерала в отставке, у которого была квартира, и в Алуште мы с ней познакомились случайно летом и просто иногда беседовали не более того. Не надеясь на то, что она в Алуште, я позвонил, и к моей радости трубку подняла она сама. Она очень обрадовалась моему звонку. Я ей сообщил, что на каникулах, что болею ангиной, что мне скучно и очень хотел бы увидеться. Она, в свою очередь мне сказала, что за плохое поведение её сослали из Москвы на каникулы сюда, в Алушту, что тоже полная «лажа», что она рада меня слышать, и, что готова заняться моим лечением. Назвала адрес и предупредила о том, что будет не одна, к ней придёт подруга Лариса, очень милая девочка. Я спросил, а не будет ли она возражать, если я приду с милым мальчиком Юрой, тоже музыкантом. Получив согласие, в полном восторге положил трубку.

– Жаба! Танцуй! Мы идём в гости к дочке генерала и её подружке! – сказал я Юрику.

Мы умылись, подушились подмышками, оделись понаряднее и пошли. Юрик, что не похоже на него, разволновался, застеснялся и, уже в лифте, сказал мне:

– У меня от волнения даже писька уменьшилась.

Я его успокоил и сказал, что, судя по Оле, подружка тоже должна быть клёвой.

Они встретили нас, очень радостно, и непринуждённо. Лариса оказалась очень изящной, фигуристой, тоже 19 – летней, девочкой. Вообще, они как-то очень походили друг на друга, хотя одна была из Москвы, другая – из Алушты. Обе в шортиках, стройненькие, с выпуклыми грудками и острыми сосочками под лёгкими маечками, умненькие и разговорчивые. В квартире было тепло, мы разделись до рубашек и огляделись, пока они на кухне что-то вытворяли. Это была очень неплохо обставленная, трёхкомнатная квартира. Всё было подобранно с достаточным вкусом. Во всяком случае, было видно, что обстановкой занимались не мещане! Не было этих традиционных гробов – стенок и ковров над диваном, а была изящная, обитая кожей мебель и светлые, совсем без рисунка, импортные обои, очень красивые светлые шторы и хороший телевизор, типа «Соньки». Везде было очень чистенько и красивенько. Во всяком случае, Жабе квартира сразу понравилась:

– Сергей, надо тебе разводиться и жениться, хата классная! – констатировал он.

Девочки приготовили дивный стол. Они сделали спагетти с соусом из красного вина, достали бутылку португальского портвейна и фрукты после горячего.

Я им сознался, что уже практически здоров, и мы мило начали общаться на разные темы, всё ближе и ближе приближаться к эротическим.

Когда мы уже занимались любовью с Олей, к нам зашла в комнату Лариса, ничуть не смущаясь, подруги Оли, которая с увлечением делала мне изумительный миньет. Она села рядом с нами в кресло и тихо сказала:

– Ты знаешь, Сергей, вот первый раз со мной такое, я всё понимаю, но почему-то совсем не хочу спать с твоим другом, не возбуждает он меня!

Я очень удивился и очень настойчиво попросил всё – таки быть её с ним нежной, при этом всячески расхваливая его как человека и настоящего товарища. После этого надел халат и пошёл к Юрику.

– Жаба, она не хочет тебя, что-то я тебя не узнаю. В чём дело-то? Спросил я его.

– Не знаю, я, и сам понять не могу – может я толстый или некрасивый – ответил он.

– Короче, я сейчас с ней ещё раз поговорю, а ты уж будь с ней понежнее, – сказал я и пошёл обратно к девчонкам.

Лариса, с явной неохотой, после моих увещеваний и просьб, отдалась таки Юрику, отдалась мало того и анально, от чего он был в полном восторге. Через час мы курили на кухне с ним и делились впечатлениями. Он едва не хрюкал от радости.

Утром мы с Олей встали, разбудили этих голубей в соседней комнате и стали готовить завтрак на кухне. Минут через 10 к нам зашёл уже одетый Жабик и, по всей видимости, уже собирался уходить.

– Ты что пошёл уже? – спросил я его;

– Да, пора уже, ты идёшь? – ответил он

– Да нет, я не спешу – удивлённо сказал я, и продолжил – Ты хоть позавтракай, Жабик!

Он был весь, какой то недовольный, со злобненькой гримасой на лице.

– Да нет, спасибо, я вчера уже поел – он повернулся и пошёл к дверям. Открыв двери, он задержался на пороге, повернулся к нам, провожающим его, и сказал:

– Ну ладно, спасибо за всё, в курзале увидимся – После этого повернулся, немножко как-то присел, очень громко пукнул на весь подъезд и пошёл себе вниз.

– Да – сказала мне Оля. – Ну и друзья у тебя. Ничего не скажешь. Серьёзное чувство юмора.

Мне было очень стыдно за свой смех после громкого пука Жабы. Я, разумеется, извинился за товарища, а когда вышла Лариса из спальни и услышала рассказ об этом Жабьем уходе, она сказала:

– Это он отомстил так за то, что я не сразу перед ним ноги раздвинула. Передай привет этому Алену Делону, когда встретишься с ним.

Девчонки были просто классные, они очень спокойно и с юмором отнеслись к выходке нашего Юрика, а после того, как Ольга ушла в магазин, мы с Ларисой уже во всю целовались. Когда Оля пришла, у нас была просто дивная любовь втроём, причём мастерство каждой из них было на высочайшем уровне.

Такие девчонки не забываются никогда. В свои совсем юные годы, благодаря тому, что судьба дала им светлые головы, способные думать, они относились к сексу, как к высочайшему из наслаждений и поэтому были восхитительны и эрудированны в нём. Хотелось доставлять им радость и радоваться вместе с ними. Чрезвычайно чистоплотные и ароматные, эти две кошечки могли украсить любой гарем мира, любую постель мира, любого мужчину. К сожалению не все наши женщины настолько подготовлены интеллектуально к любви, чтобы их можно было воспевать так, как поэты всегда воспевали жриц этого красивейшего и достойнейшего из призваний этих великих существ – женщин.

Ну а что же наш герой? А Юрик пришёл в курзал, к нашим любопытным музыкантам и, в ответ на вопрос:

– Ну как там всё, было? – ответил в своей манере – Полное говно!

Это я узнал от ребят, когда пришёл вечером. Вот такой вот товарищ у меня. Человек легенда, а не Юрик!

Ныне избалованный, толстеющий, стареющий, брюзжащий, ворчливый сукин сын, который если не предпримет что-нибудь кардинальное в своей судьбе, то даже и не знаю, чем это всё может кончиться, но думаю, что ничем хорошим. Но всё – таки, несмотря на все его минусы, надеюсь на то, что появится в его жизни и его душе музыка, которая вот ещё немного и уйдёт оттуда совсем. Если уже не ушла…

Странная, странная штука жизнь. Нам словно бы даются какие-то серьёзные шансы на то, чтобы полностью самореализоваться на этом определённом этапе, но вместе с этим какими – то непонятными, сверхъестественными силами постоянно чинятся очень и очень сложные препятствия, которые мы, чаще всего не в состоянии преодолеть. Постоянно что-то отвлекает нас от главного, постоянно мы сами создаём себе обстоятельства и проблемы, из которых сами же потом с трудом выпутываемся, если выпутываемся вообще. Дьявол это, дьявол… А мы, дураки, ведёмся!