Читать книгу: «Подари мне надежду», страница 23

– Тогда кто? Скажи кто? Я хочу знать, я обязана знать, кто будет оперировать в моём центре, без моего разрешения?-

Марина специально выделила: «В моём центре, без моего разрешения», она хотела показать свою значимость.

– Тот, кто сделал четыре года назад операцию…мне! Я ответил на твой вопрос?-

– Что? Что ты сказал? А…А…А! Нет, нет, нет! Его ноги не будет в моём центре. Я не позволю, никогда не позволю.-

Тяжёлая хрустальная пепельница полетела стену, где под стеллажом стояли различные кубки за призовые места, висели грамоты и медали. Стекло с грохотом рухнуло на пол. Телефонный аппарат ударился в плазменную панель, оставив трещину на экране. Монитор компьютера с вырванными шнурами вылетел в дверь, ведущую в соседнюю комнату. Следом полетели стулья, вся документация вместе с ящиком из стола, разлетелась веером по кабинету. Когда на стол упала лампа дневного света сбитая бокалами из потайного бара, Симаков не выдержал.

– Успокойся, успокойся! Иначе я уйду.-

– Ах уйдёшь? Уходи! Ты променял меня как какую-то дешёвку.-

– Что ты несёшь?– Звонкая пощёчина привела Марину в чувства. Она вдруг попятилась назад и глазами полными слёз посмотрела на Симакова.

– Успокоилась? А теперь послушай меня. Моя жена Таня, она жива, она всегда будет жить в моём сердце, и никто, и никогда не заменит её. Ты не сможешь занять её место. Наши отношения Марина никогда не станут настоящими, потому что я люблю только её. Свою дочь Ольгу я люблю не меньше, и сейчас, когда решается вопрос её жизни или смерти я приложу все силы чтобы спасти её. Ты не будешь оперировать Ольгу, тебя не впустят в операционный блок, это решение окончательное!-

– Ты, ты предал меня Серёжа. Я такого никогда не прощу тебе.-

– Прощать меня не за что. Прости сначала саму себя, а уж после простишь и меня, если будет за что. Расправившись с Калиниковым, ты не только забрала его кабинет, кресло и должность. Ты забрала его команду решив, что с тобой будут работать также как с ним. Больше половины ушло на второй месяц, остальные в течение первого полугодия. Попроси у них прощения, я уверен, есть за что. За последние три года, в центре не проведено ни одной серьёзной операции, операционный блок выставляется только на показуху, для очередной комиссии. Сколько жизней ты смогла бы спасти, будь ты действительно тем специалистом. Может тебе стоит попросить прощения у родственников, что потеряли своих близких из-за твоей некомпетентности? Сейчас центр камнем висит на балансе областной больницы, ещё немного и встанет вопрос о его закрытии. Ты найдёшь себе место, я в этом не сомневаюсь, а вот весь персонал, они куда пойдут? Начни хоть с них, они должны тебя простить… А, что сделал он, Калиников Евгений Олегович, что сделал он, что ты так с ним поступила?-

Марина молчала, но взглядом полным ненависти буравила Симакова стараясь просверлить в нём дыру.

– Молчишь? Моя служба безопасности не зря получает зарплату, если честно, то я ими горжусь, хорошие ребята. Когда мне рассказали о неком враче гинекологе, то я поначалу не поверил, но потом. Круглов Паша, вроде бы так его зовут, ничего тебе не напоминает?-

По лицу Марины сейчас невозможно было что-либо определить, но её сердце готово было вырваться из груди. У неё начался панический страх. Тема Круглова для неё была табу, она забыла о нём, когда стала встречаться с Симаковым. Страх за содеянное в прошлом, сейчас напомнил о себе, ведь благодаря усилиям бездарного врача Круглова, Оля после третьего аборта лишилась возможности в будущем стать матерью. Третий аборт Ольги для Марины обошёлся в хорошую сумму, он включал работу и дальнейшее молчание Круглова. Таких, как Оля на счёту Марины было немало. В списке её жертв пострадавших от ублюдка в белом халате, не только жёны её любовников. Там все, кто когда-либо посмотрел на неё косо, или сказал что-то не то, что не понравилось ей, там есть женщины из первой и второй городской больниц, есть из областной, и даже из реабилитационного центра. Те, кто не захотел с ней работать и ушёл – расплачивались своим здоровьем у врача Круглова, если имели неосторожность попасть к нему на приём. На миниатюрных ручках Марины, ухоженных маникюром и украшенных золотыми кольцами с бриллиантами, сапфирами и рубинами, крови невинных людей было больше, чем у палача концентрационного лагеря. Симаков напомнил ей о том, что она давным давно похоронила в прошлой своей жизни.

– А знаешь Марина, я понимаю тебя. Расправиться с Калиниковым с помощью его жены Анжелы, очень хитрый и хороший ход. Она сделала для тебя всю работу, и тебе лишь оставалось подтолкнуть его в пропасть, что ты и сделала. Но чего я никак не могу понять, за что?-

– Какая сейчас разница, он получил то, что заслужил.-

– Заслужил, но за что?– Не унимался Симаков.

«Старый козёл, что ты заладил «за что, за что»? Твоя жена умерла чёрт знает когда, а ты всё любишь её – бред. Любовь она только для живых. Я мстила ему за любовь, за свою любовь, которую он так и не принял. Женя такой же дебил, как и ты Серёжа, все хотите любить только одну, а я хочу любить многих. Я ради него готова была на всё, но он отвернулся от меня и получил по заслугам. Твоя дочь сейчас при смерти и это не может не радовать меня, ты дарил ей больше любви чем мне, хотя старался этого не показывать. Она получила то, что заслужила, и с её смертью ты Серёжа тоже получишь то, что заслужил. Я ещё посмеюсь над тобой старый маразматик».

– Уходи, я не хочу тебя видеть. Не хочу!-

– Я уйду Марина, но только после операции.-

– Это мой центр и я требую, чтобы ты убрался из моего кабинета.-

– Ты совершаешь большую ошибку. Впрочем, почему бы и нет.– Симаков набрал номер по сотовому телефону.

– Борис Игоревич, думаю, пришло время кардинально заняться вопросом ротации кадров в центре. Да, я с вами согласен, полностью согласен. Передать ей телефон, одну минутку. Марина, тебя к телефону.-

Через несколько минут Марина в сопровождение охраны покинула свой кабинет. Мишанин же, зная нрав Симакова и его отношение к Сорокиной, лишь временно отстранил её от занимаемой должности.

– Костя, вся надежда на тебя. Привези его, и как можно скорее.-

– Сделаю!-

Симаков остался в центре ожидать, когда доставят его дочь и привезут специалиста.

Плотникова успела заверить несколько фискальных документов печатью «Кометы» и расписаться, когда в номере Анжелы зазвонил телефон. На втором гудке сработала переадресация, и трубку подняли на ресепшене. Усталая, измотанная, посеревшая, с мешками под глазами и показавшимися морщинами, Татьяна Фёдоровна закрылась в кабинете Анжелы не только для работы с документами. Она боялась встретиться с Женей. Он появился не скоро, весь потный, взъерошенный и злой. Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы побыстрее покинуть его комнату. Несколько попыток связаться с Кристиной оказались безрезультатными. Её телефон был отключён. Очередной план провалился. Наступил момент тревожной паузы, когда от тебя уже ничего не зависит, и единственное что остаётся – ждать.

Подписывая документы, Плотникова не сводила глаз с заявления об увольнении. Она знала, что Женя не станет ей напоминать, он отработает положенное время, а потом…

«А что потом? Куда он пойдёт? А Саша, что будет с ней? Я рассчитывала на Кристину, не полностью, но надежда оставалась. Она одна могла повлиять на него. Он, а не она должен сейчас руководить «Кометой», но как ему преподнести такую новость? Кристина, нужно срочно найти её».

В это время повторно зазвонил городской телефон, звонок повторился второй и третий раз. Звонили однозначно ей, а ещё кто-то усердно пытался войти в номер теребя ручку замка.

– Алло, я слушаю…-

Первые десять секунд оказались для неё роковыми. Она почувствовала что задыхается, а левая рука холодеет. Признаки предынфарктного состояния, бывшая сестра-хозяйка реабилитационного центра знала не понаслышке. Заветный пузырёк валидола и валосердина находился при ней, через несколько минут станет легче, а сейчас. Сейчас Татьяна Фёдоровна слушала сухой баритонистый голос Бориса Игоревича. Новость о Кристине сильно повлияла на неё, но главное оставалось впереди, ведь такие люди как Мишанин не ради любезности пытается дозвониться, и вряд ли он ошибся номером? Главный врач областной больницы в телефонном разговоре оказался не только вежливым, тактичным и обходительным, он как настоящий дипломат подводил Плотникову к чему-то важному.

«Ох, как мне хочется напомнить тебе о том, как ты уволил меня. А сколько гадостей мне пришлось выслушать именно от тебя, ведь я первая кто ушла вслед за Женей. Марина стояла позади тебя и слушала, как ты поливаешь сначала его, а потом и меня грязью. Она испугалась и прибежала к тебе за помощью. Калиников не заслужил такого обращения! Все, абсолютно все, знали эту историю со страховкой и миллионами что осели в твоих карманах. Она думала, что с ней, так же как и с ним станут работать, но не тут-то вышло. Мы были одной командой, и когда Женю выгнали чуть ли не с позором, лишив всех заслуг, мы пошли кто куда. Работать дальше с этой проституткой никто не хотел. Мы пытались донести и тебе и в Департамент Здравоохранения всю правду, мы писали, мы обращались, мы просили, мы умоляли… Но нас никто не слышал. Сегодня произошло трагическое событие и… и я знаю, зачем ты звонишь именно мне».

Плотникова не ошиблась с причиной телефонного разговора, она увы ошиблась совсем в другом. Левая рука полностью отнялась и появилась ужасная, непереносимая, страшная боль с левой стороны. Таблетки явно не годились, ей следовало бы вызвать дежурного фельдшера, и чем быстрее, тем лучше. Сжав правой рукой трубку телефона, словно это было горло Мишанина, Татьяна Фёдоровна решилась на опрометчивый шаг.

– Я вас услышала Борис Игоревич, но боюсь что ваша просьба невыполнима… Ах, вы даже готовы заплатить?… И сколько?… Ого, хорошая сумма, я уверена, что Симаков будет в восторге, узнав во сколько вы оценили его дочь… Что? Что?.. Почему не смогу? Он только утром сегодня уехал, и его визитка лежит прямо передо мной, я обязательно перезвоню ему… Как не надо?… Вы думаете не стоит?… Я могу вас соединить с ним, и вы объясните сами всю просьбу… Почему нет?… Нет, он поймёт, Калиников Евгений Олегович понятливый человек, он обязательно поймёт вас.-

От боли – в глазах становилось темно, сердце уже не стучало, оно билось в агонии, прося о помощи. Сознание кричало что есть сил, пытаясь вразумить, что ещё немного и будет поздно. И только мозг продолжал работать как и прежде:

«Он мой сын, и я заставлю тебя отчистить его имя от порочащей скверны, и попросить прощения, даже если это будет стоить мне жизни».

– Чего хочу я? Ничего… Так бывает, да в моём возрасте люди обычно ничего не хотят, кроме одного… Это неважно… Мои условия? Они есть Борис Игоревич… Вы готовы их выслушать?… Хорошо…-

В тот момент, когда на том конце положили трубку, Плотникова легла на стол не в силах сидеть, но телефон остался при ней.

– Вероника, срочно зайдите ко мне. Ключ возьмите у Татьяны. Очень срочно. Жду.-

Когда в дверь его комнаты вошёл Свиридов, Женя насторожился, но виду не подал.

– Татьяна Фёдоровна тебя ждёт, можешь вместе с дочерью.-

– Что-то срочное?-

– Учитывая, что она при смерти, да.-

Схватив в охапку Сашу, Женя помчался в гостиницу. На ресепшене толпились люди, кое-кто из них был из обслуживающего персонала, остальных Женя не знал. Когда он вбежал в холл все разом смолкли, они смотрели только на него.

– Калиников Евгений?– Крепкий мужчина в дорогом костюме подошёл к нему.

– Да, что случилось?-

– Евгений Олегович, Вас ждут в номере управляющего, проходите. Сашу оставьте, я посижу с ней.– Младший администратор Татьяна стояла рядом не обращая внимания на постороннего мужчину.

– Я должен вам кое-что сказать…– Попытался он вновь заговорить.

– Идите Евгений Олегович, не слушайте никого.– Тут появилась охрана гостиницы вместе со Свиридовым.

– Мне очень нужно с ним поговорить.-

– Чуть позже.– Ответил Свиридов нагло отстраняя мужчину.

– Евгений, она ждёт вас.– Татьяна попыталась взять его за руку.

– Я иду, иду, сейчас. Сашуль подожди меня, я скоро вернусь.-

Круговерть неотложных событий завертела им словно детским волчком. Все ждали от него решения, очень срочного и быстрого, потому что, от этого зависела жизнь человека.

– Что вы хотите, только быстро.– Женя обратился к незнакомому, но настойчивому мужчине.

Костя изложил суть дела вкратце, уместив просьбу Симакова в несколько слов:

– Кристина в коме, счёт идёт на минуты.-

Второй удар оказался не таким страшным, ведь Калиников психологически был готов. Но он заполнил чашу его терпение до краёв.

– Что? Как? Почему?-

– Всё зависит теперь только от тебя!-

– Хорошо, я… я понял…-

Он помчался по коридору, понимая, как дорога каждая секунда. Плотникова лежала на кожаном диване бледная и уставшая. Рядом находилась Вероника она ставила капельницу.

– Что с ней?-

– Я думаю инфаркт, ей нужно срочно в кардиологический центр. Мне не нравится её состояние.– Шёпотом ответила она.

– А, Женя это ты? Хорошо, что пришёл. Сядь за стол, давай, давай смелее.-

– Татьяна Фёдоровна молчите, вам не стоит сейчас говорить.-

– Вероника, пожалуйста выйди в коридор, оставь нас одних.-

– Я? Я не могу.-

– Я прошу тебя, выйди.– Плотникова даже сейчас оставалась тем самым человеком, авторитет которого являлся эталоном настоящего руководителя. Спорить, пререкаться и упрашивать было бесполезно.

– Татьяна Фёдоровна зачем вы так, она хочет вам помочь.-

– Женя, я знаю что делаю. В ноутбуке на рабочем столе есть папка с твоим именем, открой её.-

– Вы не понимаете, что сейчас нет времени, нужно срочно принимать меры.-

– Открой её!-

Психуя и мысленно ругая себя, что в очередной раз поддался её убеждению, Женя открыл папку. Видео файл объёмом в несколько минут висел чёрным квадратом.

– Давай Женя, смелее.-

Он нажал кнопку и на мониторе показался этот же номер, где за столом сидели Кристина и Анжела. Съёмка осуществлялась за спиной Анжелы…

– Теперь ты сама понимаешь, что продать «Комету» у тебя не получится. В следующий раз банк наложит арест, на всё движимое и недвижимое имущество, принадлежащее как тебе, так и твоей дочери. Ты меня слышишь?-

– Да, чего ты хочешь?– Спросила Анжела.

– Вот прочитай, последние три строчки.-

Женя не видел лица Анжелы, но по её поведению понял, что произошло что-то, чем она сильно заинтересовалась.

– Ты действительно заплатишь мне эту сумму?-

– Считай что она уже твоя. Пусть она намного меньше стоимости «Кометы», однако ты без проблем получишь её, если согласишься на мои условия.-

– Какие?-

– Ты подписываешь договор передоверия полномочий по распоряжению имуществом принадлежащему твоей дочери, своему бывшему мужу.-

– Ему? А с чего такой подарок этому уроду?-

– Не твоё дело!-

– А, понятно. Влюбилась в него? Ты дура, если думаешь…-

– Не лезь, куда не надо. Тебе нужны деньги?– Кристина резко перебила Анжелу.

– А кому они не нужны?– Сказала Анжела и расписалась в двух экземплярах.

– Ты довольна? Надеюсь, что очень скоро ты поймёшь свою ошибку.-

– Это ещё не всё.-

– Что ещё?– Насторожилась Анжела.

– Твоя дочь, Александра Евгеньевна.-

– И что с ней не так?-

– С ней всё так, но вот с тобой. В дополнение к сумме, что указана в договоре, ты получишь и вот это.-

Кристина протянула Анжеле маленький листок с указанной суммой. Женя не успел разглядеть количество нулей.

– Так что ты хочешь от неё?-

– Я хочу от тебя. Письменный отказ от своей дочери. Ты больше никогда не появишься в её жизни. Ты исчезнешь, уедешь, растворишься навсегда. Согласна?-

– Ха, ха, ха. А если вдруг появлюсь, я ведь мать?-

– Тогда ты исчезнешь по-настоящему!-

Кристина вела себя абсолютно спокойно и хладнокровно, чего не скажешь он Анжеле. Последние слова заставили её замолчать и всерьёз задуматься.

– Что будет с ней?– Мать ненавидела своего ребёнка до такой степени, что старалась забыть её имя.

– Это тебя не касается. Так мы договорились?-

– Когда я получу остальную сумму?-

– Завтра утром с тобой созвониться мой юрист, от него всё и получишь.-

Файл неожиданно и резко закрылся. Видео оборвалась…

– Теперь Женя ты знаешь всю правду. «Комета» твоя, и Александра теперь будет с тобой.-

– Почему, почему я узнал сейчас? Если бы я знал, то ничего бы не случилось. Почему?-

– Спроси у себя сам, ты не дал ей высказаться, убежал как мальчишка. Я…я не виню тебя, в том, что случилось, виноваты все мы.-

– Нет, это моя вина. Только моя!-

– Рядом с тобой лежит факс, прочитай его.– Факсимильный документ подписанный Мишаниным, гласил следующее:

«Приказ номер…от 14.02.2019 года. Назначить на должность главного врача городской больницы номер 2, Калиникова Евгения Олеговича с окладом… по занимаемой должности. Выплатить за время вынужденного прогула с… по настоящее время денежную сумму в размере… рублей. Калиникову Е.О. приступить к исполнению своих должностных обязанностей с момента подписания приказа».

– Как вы сумели это сделать?-

– Эх Женя, Женя. Я рада, что теперь у тебя есть незапятнанное будущее. Я спокойно и рада за тебя. Теперь дело осталось только за тобой.-

Женя держал глянцевую бумажку и тихо плакал.

«Почему всё случилось именно так, именно сейчас. Почему нужно обязательно чем-то жертвовать, что-то терять, кого-то терять, чтобы добиться правды? Почему именно такой ценой»?

– Ты плачешь мой…– Она явно хотела сказать «сын», но боль помешала ей. – Не стоит, впереди целая жизнь. Не сейчас Женя-.

Он выскочил в коридор где столкнулся с Вероникой.

– Что, что случилось?-

– Свиридова сюда ко мне, и этого, другого, что приехал от Симакова. Срочно ко мне!-

– Тебе пора Женя.– Тихо сказала Плотникова за его спиной.

– Я знаю Татьяна Фёдоровна, но вас не оставлю. Мы уедем вместе.-

– Что случилось?– Они оба ввалились в номер.

– Вертолёт, нужен срочно вертолёт. Татьяну Фёдоровну необходимо доставить в кардиологический центр, это нужно сделать очень быстро.-

– Если только вызвать?– Предложил Свиридов.

– Мы прилетели на вертолёте. Но, но нас ждут, ты понимаешь?– Сказал Костя.

– Женя не беспокойся обо мне, лети, тебе пора.-

– Я с тобой выйду на автомобиле, через полчаса будем на месте, а её на вертолёте.– Вскрикнул Женя, но Костя отрицательно покачал головой.

– Симаков меня не поймёт и не простит.-

– Мне плевать на него. Я не брошу свою… мать!– Закричал Женя.

– Хорошо, выдвигаемся сейчас и все вместе.-

– Сергей, ты с Вероникой сопровождаете Татьяну Фёдоровну. Денег не жалей, по любому вопросу звони бухгалтеру, я её предупрежу прямо сейчас. Сделай всё возможное.-

– Конечно сделаю!– Сказал Свиридов, пожимая протянутую руку.

Плотникову на носилках доставили к вертолёту, через минуту он исчез во мгле белого тумана. Костя сидел на пассажирском сиденье чёрного мерседеса бизнес-класса и ждал.

– Папуля, я с тобой.-

– Саша не сейчас, я…я спешу. Очень спешу.-

– Не бросай меня…я не хочу.-

Саша готова была расплакаться прямо здесь и сейчас. Ребёнку очень трудно понять, что происходящая суета вокруг её отца не причинит ему боль, не сделает плохо, и конечно же не заберёт его. Саша хотела быть рядом с ним, и он это понял.

«Я в один миг потерял всех, кто был рядом со мной. Оставить Сашу здесь, значит потерять и её. Нет, не за что. Никогда».

Подхватив дочь на руки, Женя успел только опуститься на сиденье, как автомобиль рванул с места. «Впереди тридцать минут не больше, чтобы привести мысли в порядок. Но как, как это сделать, если за пару часов случилось то, что за всю жизнь не всегда случается. Сложная операция его не пугала, руки сами вспомнят все давно забытые манипуляции, как только коснуться холодного медицинского хрома, а мозг откроет один из отделов своей памяти, что ещё вчера был надёжно закрыт. Оля, он вдруг вспомнил, что её теперь зовут Оля. Как такое случилось? Почему? Зачем? Кто виноват»?

Ответ на последний вопрос Женя знал и боялся. Из-за него, сейчас жизнь двоих близких ему людей висит на волоске.

«Плотникова поступила как мать, она доказала это. А Оля, она поступила как…как. Она любит меня и только это объясняет её поступок. Конечно, рассказать мне всё вчера ни она не Плотникова не могли. Я сейчас с трудом верю в то, что случилось, а вчера неизвестно чем бы всё закончилось? Но почему они молчали и сегодня? Дурак, самый настоящий дурак. Я не увидел то, что лежало на виду. Оля сама приехала, она приехала, чтобы показать мне, то, чего все боялись. Она одна не испугалась. Татьяна Фёдоровна молчала, я хорошо её понимаю, сейчас понимаю. Какая мать захочет причинить боль своему ребёнку? Она знала и ждала, да-да ждала подходящего момента, и даже ценой своей жизни она добилась своего. Нет, ещё рано о чём-либо говорить. Она будет в порядке. Я всё сделаю. Всё будет хорошо».

Когда автомобиль выскочил на трассу, все почувствовали как натяжно загудел двигатель, а за окном полетели дачные домики и деревья. Саша сморённая ездой, уткнулась в грудь отца головкой, ей одной наверное сейчас снились хорошие сны.

– Витя не гони, сбрось.-

– Время поджимает Константин Игоревич.-

– Если что-то произойдёт, то погибнет последняя надежда. Мы успеем, обязаны успеть!-

До города оставалось чуть больше десяти километров, Женя посмотрел на электронные часы сотового телефона, как вдруг.

– Это случилось здесь.– Костя еле слышно головой кивнул в сторону.

Только сейчас Евгения поразил страх. Русская пословица гласила истину: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Он увидел ужас случившейся аварии. Жуткое зрелище – оно и сейчас представляло опасность для слабонервных. Несколько десятков метров смятого словно жестянка, толстого металлического отбойника. Большинство опор оказались вырванными с кусками бетона, а те, что уцелели, прижались к ледяному асфальту как будто от сильного ветра. Бетонный бордюр в этом месте превратился в бесформенную массу из больших и мелких осколков, и только куски толстой проволоки указывали на то, что совсем недавно это были длинные и крепкие изделия. На противоположной стороне дороги Женя успел увидеть несколько крупных обломков чёрного цвета.

– Автомобиль всмятку, его уже убрали чтобы не привлекал к себе внимание.-

– Как это случилось?-

– А как обычно бывает? Превышение скорости. Наши эксперты предполагают, она разогналась под сто семьдесят, но мне кажется больше. Многотонный автомобиль на такой скорости практически неуправляем, он превращается в кусок металла, сминающего почти всё на своём пути. Спасатели потратили почти час, чтобы её извлечь.– Подытожил Костя.

– Дальше.– Жене не терпелось услышать всю историю целиком.

– На счастье автомобиль был оснащён последней системой безопасности. Четырнадцать подушек безопасности, титановый усиленный каркас вмонтированный в салон, противоударные системы заднего и переднего бамперов с выстреливающимися пиротехническими патронами. В подобных случаях выживших нет.-

Женя ещё долго перебирал в памяти страшные фрагменты увиденного, ему казалось, что произошло нелепая ошибка. Нет, ничего не было, они с Сашей всего-навсего едут в город по своим делам. Такое случается, нужно лишь ущипнуть себя, чтобы сбросить наваждение, чтобы проснуться. Ему не хватило доли секунды, впереди из-за поворота показался фасад реабилитационного центра. Суровая реальность современной жизни разрушила его мечты также быстро, как быстро они доехали.

– Подожди. Витя оставь нас!– Когда водитель вышел Костя повернулся к Евгению лицом. –Твоя дочь, она будет тебя ждать?-

– Я заберу её с собой.-

– Куда, в операционной блок?-

– Я как-то об этом не подумал.– Женя понял, что совершил очередную ошибку.

– Не беспокойся. Она будет со мной. Не волнуйся, я тоже отец. Я отвезу её к своим детям, ей не место здесь.-

– Договорились!– Они как старые друзья пожали друг другу руки.

Возле поста охраны собралась толпа людей, каждый пытался что-то узнать. В суете общего горя, в гомоне эхом отзывающегося в сердце каждого, в неразберихе и путанице никто не заметил, как в электронные двери вошёл мужчина. По внешнему виду, да и по одежде никто не разглядел в нём того самого специалиста, что ожидали с минуты на минуту.

– А ты ещё кто такой?– Измученный охранник с недовольным лицом появился неожиданно.

– Он тот кого ждут.– Костя стоял сзади и всем своим видом дал понять, что так оно и есть.

– Почему так долго, где вы столько времени были? Её уже доставили. Вы что на машине, а где вертолёт?– Симаков с почерневшим лицом, усталый, измотанный в помятом костюме шёл навстречу.

Очень быстро в вестибюле центра воцарилась тишина, все собравшиеся смотрели на вошедшего мужчину.

– Добрый день, я Николаенко Настя, а это Лубнин Алексей, мы будем вашими ассистентами. Операционный блок уже готов, вам наверное необходимо ознакомиться с медицинской картой пострадавшей?-

Услышав знакомые термины в голосе молодой женщины, Евгений почувствовал в себе силы. Уверенность возвращалась к нему, превращая его из обыденного посетителя, в специалиста международного уровня. Вобрав в себя воздух смешанный с запахом медицинского центра, а это был неповторимый специфический тандем слабого купажа: обеззараживающий раствор, фурацилин и запах стерильных перевязочных материалов – он вдруг понял, чего от него ждут все, кто находился на первом этаже.

– Я на тебя надеюсь.– Сказал Женя.

– Я не подведу.– Костя был невозмутим и спокоен.

– Я хочу увидеть медкарту с последними обследованиями головного мозга. Расшифровку МРТ, СКТ за последние полчаса, а также общий анализ органического материала.-

В сопровождении двух специалистов он ушёл в операционный блок. Толпа в недоумении, и в полной тишине смотрела ему вслед.

Волна адреналина накрыла Евгения в тот самый момент, когда медсестра одевала ему операционный стерильный халат зелёного цвета. Он слышал как позади него стоит бригада врачей и медсестёр, без которых ему, увы не обойтись, они молчали и ждали когда он сделает первый шаг. Такова традиция, по которой ему же и первому входить, ему также предстоит сообщить родственникам, близким или друзьям либо страшные слова горькой правды, либо поселить в их сердцах надежду. Сердце, увеличивая число ударов, постепенно подняло давление, прогоняя через всё тело приятный холодок озноба с мурашками. Давно забытое, но от того такое желанное чувство предстоящей сложной операции, оно скоро исчезнет превращая обычного человека в профессионала, без права на ошибку.

– Евгений Олегович в операционную с телефоном запрещено.-

– Вы правы Костя, я совсем забыл.– Соврал Калиников, и в последний раз с надеждой посмотрел на тёмный экран телефона. Вестей из кардиологического центра не было. Прикоснувшись к зелёной кнопке на щитке, Женя громко и чётко произнёс:

– Открыть операционный блок. Время начала операции тринадцать двадцать.-

Электронное табло зелёным цветом отсветило девятнадцать ноль-ноль. В коридоре перед операционным блоком находилась толпа людей, и каждый словно робот периодически поднимал голову, удостоверяясь, что оно работает, так же отсчитывая время. Толпа заполнила весь коридор, а те, кому не хватило места, ожидали на большой лестничной площадке, между третьим и четвертым этажами. Впереди возле железной двери сидел Симаков, только ему одному принесли удобное кресло, но даже в нём он не мог расслабиться. Со вздутыми на шее и лбу венами, сгорбленный, постоянно щёлкающий суставами пальцев, отбивающим дробь то одной, то другой ногами он неустанно смотрел на красную надпись «Не входить, идёт операция». За ним находились молодые женщины и мужчины, среди которых Света и Катя с мужьями. Виталик в сопровождение почти десятка крепких парней, все они работали в службе безопасности у Ольги. Лаптева Наташа в окружении молодых людей, приехали как только узнали, предварительно прекратив работу в бутиках модной одежды, спа-салонах и фитнес центре «Рубин». На лестничной площадке прижатая к перилам стояла Марго, у неё не было возможности пробиться к подругам. В измотанных, изнуряющих ожиданием лицах, угадывались и сотрудники центра, кто-то был в белом или зелёных халатах, а кого-то невозможно было отличить от общей массы. Ожидавших с уверенностью можно было разделить на два лагеря, одни ждали результатов операции, другие хотели увидеть его, но лишь одного. Общее что объединяло всех так это ожидание, они ждали ,ждали и ждали. Когда на табло высветилось девятнадцать сорок, к Симакову пробился Костя. Он нёс на руках опухшую от слёз Александру.

– Ты? А ребёнок зачем?-

– Это Саша, его дочь, я обещал ему присмотреть за ней.-

– А? Ну да, ну да.-

Сидя в кресле, Симаков не видел и не слышал никого вокруг. Он замкнулся в себе настолько, что стал рассуждать и разговаривать сам с собой.

«Как так? Почему сегодня? Почему именно на этом месте, где пять лет назад она перевернулась на своём автомобиле? Злая ирония судьбы! В тот раз всё обошлось, на ней не было ни царапины, а автомобиль всмятку, сейчас тоже самое, на ней ничего, а автомобиль в лепёшку, но она в коме. Таня меня не простит, если что-то с ней случится. Я…я ей обещал.»

Никто не заметил, как погасла красная надпись, но все услышали, как упало кресло от резко вскочившего Симакова. Воцарилась полная тишина. В спёртом, душном мареве слышно было как работала вентиляция, стоящий рядом слышал как часто от волнения дышит его сосед, а сосед слышал как быстро бьётся сердце у того кто рядом.

В девятнадцать пятьдесят железная дверь, щёлкнув электронным замком открылась. Женя вышел в чистом зелёном халате.

– Папа, папа я здесь! Папуля! Я…Я…-

Взяв дочь на руки он стоял молча и смотрел.

– Что? Что вы скажите? Не молчите, не надо молчать.-

Сотни пар глаз с мольбой смотрели в его сторону.

– Я сделал всё что мог. Сложная операция, травмы очень серьёзные. Мне жаль, очень жаль…-

– О нет! Нет, нет, нет! Что вы такое говорите, она должна жить! Этого не может быть!– Симаков медленно впадал в истерику, а по толпе шёпотом разносились первые новости.

– Мне очень жаль…что сегодня вы не сможете её навестить и поговорить с ней. Через два часа закончится действие наркоза, ей введут расслабляющее, обезболивающее и снотворное…Она, будет жить!-

– О…О…О…– Прокатилось по толпе.

– Зачем такие шутки? Сейчас не время и не место, вам должно быть стыдно за такие поступки.-

– Я беру пример с вас, Сергей Андреевич.-

Женя пошёл по коридору, и перед ним как перед святым Моисеем расступались люди. Они прижимались к стене и радовались. Первый хлопок звоном разрубил тишину, затем второй, третий. Ему аплодировали, как заслуженному артисту со слезами на глазах давшему своё последнее выступление. Он шёл и слышал слова благодарности от каждого. Измотанный, уставший и обессиленный он дошёл до ординаторской. Чувства радости не было, потому что в телефоне остался один непринятый звонок. В тринадцать сорок, звонил Серёжа Свиридов.