Читать книгу: «Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья»», страница 4
Анка спросила, нельзя ли увидеть тренера Тартарского? Сторож, естественно поинтересовался, с какой целью.
– Мне надо найти одного общего знакомого, только тренер Тартарский может знать, как его найти, – объяснила Анка.
Сторож отлучился в подсобное помещение, и там звонил по телефону, а потом вернулся, и сказал, что Тартарского сегодня нет, а телефоны и адреса раздавать бог весть кому не велено. Приходите завтра к такому-то часу.
Анка пришла на следующий день и получила ожидаемый ответ: Тартарский во встрече незнакомке отказал, и знакомиться не желает. Вот если бы она была бывшей наркоманкой… Вы не наркоманка, девушка? Нет? Тогда извините…
Как странно… Какая-то закрытая организация, в которую не так просто попасть. А Тартарский сюда попал, оставив высокооплачиваемый «Плутон». Значит, здесь больше платят? Или он искренне верующий? А почему этот верующий рассказывает странные сказки про вербовку на Марс? А может быть, это секта такая!? «Братья-марсиане». У них там Бог ждёт всех на Марсе. В Писании сказано: царствие небесное… а где конкретно? – Не в пустоте ведь. Ну, вот, на Марсе… Анка знает, читала, секты бывают всякие. И там умудряются навязывать людям невообразимую ересь, в которую, на первый взгляд, и не поверишь никогда. В самом деле, странное сочетание дел у этого Тартарского: спорт, религия, и вербовка. А вот теперь и целая такая организация нарисовалась. И Феликс исчез…
Она выследила его за два дня. Узнала по описанию Санки: среднего роста, широкий, белобрысый, и стрижка ёжиком. Машина у него синий Москвич, но оказалась, на самом деле, Киа. Новую, значит, купил. Он всегда приезжал и уезжал на машине, и Анка не знала, как к нему подступиться один на один. Но случай, всё же, состоялся.
На Крещение он отправился в проруби купаться. Анка ждала, затерявшись в толпе. Пару раз отходила покурить в кустах. Её бросало в дрожь при виде голых людей, ныряющих в ледяную воду. Тартарский вылез из купели весьма поспешно, и принялся яростно растираться полотенцем. Потом оделся. А потом она видела, как он, с некими знакомыми, в ларьке неподалёку, выпил пару рюмок, и закусил бутербродами. Вскоре он отправился домой, пешком. Его машина осталась возле православного спортклуба.
И тогда Анка решилась.
Она не умела скрытно следить, а сама всё боялась его потерять. Она не знала, где он живёт, и если упустит, то другой такой возможности уже не будет. Она обогнала его так, чтобы он не обратил на неё внимания, и свернула за угол тихого безлюдного переулка. Здесь она осталась ждать его. Страшно… А надо правильно дышать, как учил Гарик Маркович. И она начала «правильно» дышать…
Он очень удивился, когда увидел её перед собой. И, похоже, испугался. Это, конечно, хорошо, но дело в том, что и сама Анка испугалась. Что она сейчас ему скажет? Она запнётся и замнётся… Нет, действовать надо радикально, так, чтобы обратного пути не было!
Её очень хорошо научили бить ногами. Она была абсолютно уверена в своём ударе, даже волнуясь, как сейчас. Ну, так вперёд!
Сейчас она уже и не помнит, что сказала Тартарскому, и что он сказал ей. Она вся сосредоточилась на технике удара.
Результат её поразил. Неужели это сделала она!? Весьма нехилый мужчина рухнул в снег и вырубился. Теперь он лежал перед ней, как туша зверя, подстреленного на охоте. Она достала сигарету, и поставила каблук своего сапога на грудь Тартарского. Куда же ты дел Феликса, гад?
4. Мидгард – Пра-Мерцана. Хроника первых дней
– 1-
Ночью Феликсу приснилась Анка, в первый раз приснилась. Сновидение было, как бы и не про неё, но она там была. Феликс рубил дрова, чего в реальной жизни он никогда ещё не делал; Анка была где-то в стороне, и наблюдала за ним. На ней было лёгкое летнее платье. Феликс показывал ей, как рубить дрова, но она была занята каким-то маленьким ребёнком, который был с ней. Она больше возилась с ребёнком, а на Феликса поглядывала только иногда. Проснувшись, Феликс подумал, что подсознание делает интересные предложения.
Сегодня у Феликса дневная смена, и он проснулся в пять утра, чтобы в семь уже сидеть за рулём. Если будет возможность, он заедет за Анкой, чтобы отвезти её домой, и заодно узнает, как она завершает свою карьеру «гладиатора». Он ведь в ответе за всё это, сам Анку туда позвал, но он приглашал её просто позаниматься спортом, а не влазить во всякие приключения.
Собравшись, Феликс вышел во двор, с наслаждением вдохнул морозный воздух, и направился к автостоянке, где стояла его рабочая Лада Веста. Снег приятно хрустел под ногами. Феликс сел в машину, закрыл дверь, и собрался, было, вставить ключ в замок зажигания, но его опередил телефонный вызов. Феликс не сразу сообразил, что это мелодия не его телефона, но другого источника сигнала вызова здесь просто не могло быть, и он, не задумываясь, сунул руку в карман. Феликс достал телефон, и убедился, что голос подавал вовсе не он. Но, словно издеваясь над реальностью, сигнал вызова повторился. Феликс удивлённо посмотрел на чёрный экран телефона, пытаясь понять, что он сейчас слышит. Сигнал вызова продолжал звучать. Сосредоточено слушая, Феликс обнаружил, что эта мелодия вовсе не мелодия, а только таковой кажется – её невозможно повторить, а звук происходит словно из некоей ближайшей точки пространства в салоне автомобиля, прямо из пустого воздуха. Не зная, что и делать, Феликс поднёс телефон к уху.
– Алло, – сказал он
– Феликс Стоянов? – строго спросил молодой женский голос откуда-то из ближнего воздуха. Телефонный динамик не издал ни звука.
– Да, это я, – ответил Феликс. Он не понял, кто это. Анка, что ли?
– Стоянов Феликс Николаевич? – переспросил голос.
– Да, да! А вы кто?
– Это диспетчер ЗП-телепорта. Начато движение по вашему…
– Какого порта? – не понял Феликс.
– Не порта, а ЗП-телепорта, – медленно повторила девушка, – Начато движение по вашему Контракту с Ударными Силами Третьего Союза.
– Вот те на! – удивился Феликс.
Это же Контракт от Тартарского так назывался! Тренер кого-то ещё привлёк в эту игру? Чёрт, всё понятно! У него же 88 подписчиков в его дурацком блоге! Кто-то «пробил» номер его телефона, и теперь разыгрывает его. Интересно…
– Феликс, у вас должен быть индивидуальный контактный элемент, – сказала диспетчер.
Так, в блоге он ничего не писал про шестигранную побрякушку. Там у него леденцы с наночипами придуманы. Значит, это кто-то от Тартарского прикалывается.
– Он у меня даже с собой, – расслаблено ответил Феликс, – А как вы меня…
– Так и должно быть, – сказала девушка, – Назовите числа вашего элемента. Они выбиты на контуре.
– Подождите… – ответил Феликс.
Он достал из кармана ключи от квартиры. Шестигранный медальон, полученный от Тартарского, всегда висел на кольце связки в качестве декоративной подвески. На металлической окантовке шестигранника, действительно, были выбиты символы.
– Но, здесь буквы, – сказал Феликс, внимательно рассмотрев окантовку.
– Это и есть числа, – ответила диспетчер, – Называйте эти буквы.
– Хорошо, называю. Символ «решётка», потом Г, Y, S, К, Г, Л, дальше похоже на У…
– Понятно, это «оук», – ответила диспетчер, – продолжайте.
– Дальше Н, И, Z, всё.
– Хорошо, принято! – бодро ответила диспетчер, – Удачи, не теряйтесь!
И диспетчер некоего телепорта отключилась.
Феликс продолжал удивлённо рассматривать медальон Тартарского. Всё-таки, эта вещь мало похожа на игрушку – зачем на нём выбиты эти буквы? На других медальонах они, конечно, будут другие. Не зря же диспетчер спрашивала эти буквы. И что теперь дальше будет?
Феликс откатал нормальный день до вечера, и к шести часам принял двенадцать вызовов. Заехать за Анкой в четыре часа не получилось – был на вызове, и сразу после него поехал на другой вызов. Загадочный диспетчер, отправляющий людей на Марс, больше не беспокоил его своими шутками. Но, всё же, коим это образом она с ним разговаривала? Через час заканчивается его смена. Но, вот, звонит настоящий диспетчер, из его таксосервиса, и даёт Феликсу тринадцатый за день вызов, чего до полного счастья и не хватало. Феликс поехал по указанному адресу, и забрал двоих пассажиров, мужчину и женщину, и ещё одного дополнительно, который ехал в туже сторону. Он должен был отвезти их всех в военный городок, что в северном пригороде.
Они уже проехали центр, и вдруг, без всяких видимых причин и признаков, началось нечто необъяснимое. Мир вокруг «потёк» струёй, и Феликс, без всяких ощущений, словно вытек из машины через крышу, а едущая машина осталась под ним, и уехала дальше вперёд… Описать это сложно. Не испытывая никаких физических ощущений и нагрузок, Феликс обнаружил себя в необъяснимом течении окружающего бытия, словно некий поток течёт через весь мир снизу вверх. Феликс что-то закричал от неожиданности, пытаясь призвать кого-то вернуть его обратно. Но, захватившая его струя начала сужаться, проявляясь матовой голубизной, и Феликс ощутил, что он, паря в пространстве, «течёт» вниз, хотя видел, что взлетает вверх. При этом окружающий мир стал куда-то исчезать… Он сразу подумал, что проваливается в сон, что вполне может быть от перенапряжения, и он встрепенулся и мотнул головой, но ничего не изменилось – мир продолжал исчезать, обтекая и утекая в неведомость. Феликс отчаянно пытался увидеть недавнюю реальность, и таки увидел: далеко внизу под собой он увидел, как его синяя Лада Веста, неуправляемо крутится на дороге, спотыкается об бордюр, и переворачивается… И тогда он понял, что погиб. Наверное, уснул за рулём, потому что напрочь не помнит сам момент аварии. Он погиб, и вышел из своего тела, и теперь видит всё происходящее со стороны, и даже в прошлом времени, наблюдая сам момент своей гибели.
Страх и растерянность заполнили всё его сознание. Такого он никак не мог ожидать! Неловко болтаясь в невесомости, он попытался осмотреться, и увидел под собой и над собой тёмный туннель пустого бесконечного пространства, словно в его мире образовалась сквозная дыра, и он в неё попал. Да, похоже, так и есть, он в дыре. И висит ни на чём… А потом течение туннельного пространства начало ускоряться, и мир вокруг потух, и воцарилась чернота пустоты, и тогда струя, внутри которой оказался Феликс, чётко проявилась голубоватым свечением, и под ним, и над ним уже виднелся не чёрный, а бледно-голубой светящийся путь. Как-то так описывали свой смертный путь в мир иной, вернувшиеся из коматозного состояния люди, он читал такое. Феликс был в невесомом состоянии, но у него было чёткое ощущение стремительного струйного движения. Он летел куда-то ногами, так сказать вперёд. Но не это его пугало. Его пугало полное исчезновение родного мира. Где этот знаменитый свет в конце тоннеля? Значит, нет шанса на воскрешение? Где он теперь? Словно в ответ, он начал слышать голоса. Голосов было несколько, и они переговаривались, явно о происходящем процессе течения:
– Приближаемся…
– Сбавляй
– Рано ещё.
– Потом не успеем. Сбавляй.
– Немного сбавляю. Да примут, как всех…
– Хотя бы разряжай.
– Тогда можем не успеть уплотнить. Входить надо на заданной плотности, а то рассеется.
– Уже подходит…
Феликс смотрел себе под ноги, ожидая увидеть, к чему он приближается. И он увидел.
Мутное зеленоватое пятно, обретающее вид, как бы в какого-то острова в чёрном океане. Течение устремлялось прямо туда. Пятно резко увеличивалось, превращаясь в гигантскую выпуклость, с рельефом, похожим на поверхность планеты. От этого зрелища появилось ощущение гигантского пространства, в котором он находится. Вскоре можно было уверено сказать, что течение стремительно несёт его к поверхности планеты, но, совершенно определённо, это была не его планета! Это была не Земля!
Поверхность очень быстро приближалась, и теперь появилось ощущение падения. Внутри стало щекотно…
– Вот теперь сбавляй, – сказал голос из какого-то наружного пространства.
– Так сбавил уже…
– Значит, мало сбавил.
– Ещё меньше нельзя – рассеется.
– Опять не вовремя начали!
– Примем в воду, как обычно.
А Феликс уже видел внизу чёрный квадрат, и прямо в него уходила голубая нитка несущего его потока. Квадрат очень быстро приблизился, и движение резко замедлилось, но скорость оставалась ещё очень высокой. Его тормозят, и он должен остановиться на этом чёрном квадрате. В последние мгновения он понял, что остановиться не успеет, и он ничего с этим не может сделать, и эти два голоса, тоже, что-то упустили, и упустили «как всегда». Ещё он успел понять, что чёрный квадрат – это бассейн с водой, и это его шанс на спасение. Он вытянул ноги вперёд, готовясь нырнуть, но его, вдруг, начало кидать из стороны в сторону бешеными порывами ветра, словно он попал в ураган. В последний миг он понял, что его жизнь пропала зря… а потом он врезался в тёмную воду на весьма хорошей скорости, и совсем не ногами вперёд. Удар получился настолько существенный, что Феликс лишился чувств. Значит, всё-таки, живой…
– 2-
Анка согласилась разговаривать только на нейтральной территории. Тартарский ей сразу предлагал обговорить всё в Спортклубе Православной Молодёжи, но она ему ответила, что не доверяет его местам. Разговор состоялся за столиком приличного кафе на городской набережной. Вот там Анка всё и узнала от бывшего контрактника Ударных Сил Третьего Союза, прослужившего восемь лет, и уволившегося в звании полусотника, ныне вербовщика личного состава УС ТС, тренера по тяжёлой атлетике П. В. Тартарского.
Пётр Тартарский был завербован участковым в его родном городе, где он тогда жил. Ему было 20 лет, и он влип в какую-то криминальную историю, а участковый предложил ему случай, как стать в этой истории совершенно посторонним человеком, и, заодно, посодействовал исчезнуть, куда подальше, на долгое время. Участковый был вербовщиком Ударных Сил Третьего Союза. А где это? А это, милая моя, на земле Пра-Мерцане, планета такая. Планета!? Да, планета! Феликс на другой планете? Феликс на другой планете.
Мало кто на Земле знает, что спецслужбы ведущих мировых держав уже давно и тайно колонизируют никому не известную здесь Пра-Мерцану. Главная ценность этой планеты в том, что она основательно пригодна для жизни. В отличие от Марса, там есть нормальная атмосфера и вода. Вода – это океаны и болота. Кроме болот, остальную часть имеющейся суши занимают пустыни. В общем, не рай совсем, но и не марсианский радиоактивно-ледяной ад. На Пра-Мерцане можно сразу строить поселения на хороших, подходящих землях, которые там кое-где есть. За эти земли идёт борьба с противостоящими силами мирового терроризма, который ищет на Пра-Мерцане себе убежище. Они вездесущи и достаточно могущественны, они смогли проникнуть туда вместе с первыми экспедициями, и наладили свои пути на Пра-Мерцану. Боевые действия там ведутся уже не менее двухсот лет. Ударные Силы колонизаторов состоят из легионов, которые защищают различные земли планеты. Служат в легионах контрактники с Земли, и, говорят, с других планет, но сам Тартарский таких не видел. Контракт заключается, обычно, на пять лет, потом можно продлить. Оплату за службу можно получить только по возвращении на Землю. А там, на Пра-Мерцане, деньги ни к чему…
Феликс убыл на пять лет, думала Анка… Нет, она не сможет столько ждать, думая постоянно, что его могут убить! А ведь он не хотел. Он просто выслушал прикольную сказку, и попытался прославиться в сети. Конечно, он хочет вернуться назад.
А назад вернуться, ответил Тартарский, можно только по отправке с Пра-Мерцаны. Здесь, на Земле, мы ничего не сделаем. Но, не переживай, ему там понравится. Отличная армия – Ударные Силы, отличная подготовка – в бой не пошлют необученного бойца. При вербовке предпочтение отдаётся физически и психологически подготовленным людям, почему Тартарский и стал тренером-тяжелоатлетом, чтобы иметь дело с подходящим контингентом.
– И ты вполне подходишь, – уверенно заявил он Анке, – Я уже проверил. Там женщины служат целыми полусотнями – это вроде роты.
– А как вернуться назад? – спросила Анка.
– Отправят из транспортного центра по лучу холодной передачи. Отсюда так и уходят туда, когда там включают луч для передачи сюда, только здесь отправляемый включается в передачу активацией резонаторного элемента, который ему заранее выдаётся. То есть, отправка происходит в любой непредсказуемый период, когда там включили луч.
– Я видела у него этот резонатор – белый шестигранник?
– Да. Это как маяк, целеуказатель. Когда он работает, держатель этой штуки попадает в луч.
– А когда он работает?
– Когда включают наведение. И луч находит его.
Узнав подробности скачка на Пра-Мерцану, Анка спросила:
– А можно мне получить два таких резонатора?
– Зачем? – спросил Тартарский.
– Один для моей отправки, а второй, нам, с Феликсом, на двоих. Когда я найду его, мы вернёмся вместе, с первым же лучом.
Анка с трудом понимала во что она верит. Но, всё же, ради Феликса…
Тартарский вздохнул, и покачал головой. Тоскливо отпил томатный сок из пол-литрового стакана.
– Я могу выдавать только зарбиновые резонаторы, а наведение включают другие люди из вербовки. У них нет зарбина, а у меня нет доступа к наведению. Такой взаимоконтроль. Вам там придётся как-то получить доступ к этому наведению, чтобы дезертировать с контракта.
– Значит, это всё-таки возможно? – обрадовалась Анка.
– На кого я запишу второй пропуск? – спросил, вздыхая, Тартарский, и снова отпил сок.
– Я подпишу два контракта, – заявила Анка, – Я умею менять почерк, и подписываться разными подписями. В школе приходилось химичить.
Он секунд двадцать смотрел на неё провалившимся взглядом, а потом сказал:
– Ладно. Это, всё равно, вскроется, но я только не получу вознаграждение за неотправленного контрактника. Это бывает – пропал человек… или передумал. Когда будешь готова подписать Контракт?
– Контракты, – поправила Анка, – И два пропуска. Сейчас готова.
Тартарский достал из папки два листа с мелким печатным текстом, с заголовком: «Договор о взаимодействии». Это и был Контракт.
– Вписывай себя, и… не знаю кого, только не Д`Артаньяна с мушкетёрами, – сказал Тартарский.
Анка внимательно прочитала (не особо, впрочем, вникая), и подписала два Контракта. Один свой – Званая Анна Антоновна, а второй – за «мёртвую душу» – Шарова, тоже Анна, Ивановна. Если что, сойдёт за подружку, которая, вдруг, оказалась в декрете.
– А Пра-Мерцана, это где? – спросила Анка.
– Нигде, – ответил вербовщик, – здесь её называют планета Нубиру. Это блуждающая в космосе земля, которая периодически пересекает путь нашего солнца. Её начали осваивать где-то со времён фараонов, используя внеземные транспортные технологии. Если Феликс уже ушёл, значит, сейчас открыли очередной поток, и отправляют всех набравшихся завербованных. Стало быть, тебя могут отправить хоть завтра.
– И меня тоже запишут в списки погибших на Донбассе добровольцев? – вкрадчиво спросила Анка.
Тартарский нервно шевельнулся и нахмурился.
– Это не я делаю, – ответил он, – Не знаю, кто. Другая, вышестоящая служба вносит в этот список имена, после получения подписанных Контрактов.
И он положил перед Анкой два шестигранника из зарбина, точно такие-же, как у Феликса.
– 3-
Феликса, мокрого и тяжёлого, куда-то тащили, по крупному колючему песку. Тащили, не особо церемонясь, мешок с картошкой носят нежнее. Его тащили двое, подхватив под мышки грубыми жёсткими руками. Всё болело, и было тяжело дышать. Странный пронзительный запах заполнял воздух. А может быть, это запах самого воздуха? Несмотря на сотрясение, Феликс, едва очнувшись, сразу вспомнил и понял, что он уже не в своём мире. Это свой воздух не имеет запаха, а в этом воздухе другой химический состав. Но дышать можно.
Приоткрыв глаза, он увидел вверху перевёрнутый бушующий океан, и это нереальное зрелище существенно привело его в чувство. Это было высокое небо, по которому, одна за одной, катились длинные, безконечные волны зелёного света, на разных высотах в разном направлении. Перекрывая друг друга, эти волны создавали сплошное сине-зелёное светящееся пространство, рассеянный свет которого освещал всё вокруг. А вокруг было пустынно, только каменистая земля, которая сейчас долбила его спину.
– Стойте, – пробормотал Феликс, – я живой…
В ответ, его подхватили ещё крепче, и Феликс услышал голоса тех, кто его нёс. Он не понял ни одного слова. Все слова начинались звуками «д» и «т», и были больше похожи на выразительные плевки.
Вдруг, его затащили на что-то гладкое, и положили. Он оказался на носилках. Потом он увидел над собой одного из людей – коренастого мужчину в плотно облегающей кольчуге с воротом под самый нос. Его абсолютно лысая голова смотрелась в этом вороте, как яйцо в подставке. Он сказал два-три плюющих слова, и вместе со своим напарником поднял носилки. Теперь Феликса уже понесли, а не потащили. Это продолжалось не долго: его, вдруг, занесли под низкий круглый свод, сложенный из больших серо-жёлтых блоков, миновали несколько проходов в стенах, и внесли в помещение с таким же круглым сводом, но вдвое выше. Там носильщики свалили его на какую-то грубую лежанку, что-то плюнули на своём языке, и ушли.
Феликс повернул голову вправо, и увидел стену из тех же серо-жёлтых блоков. Под стеной стоял небольшой металлический стол, а на нём блестели какие-то инструменты.
– Да не туда смотришь, – услышал он ленивый голос, – ты сюда смотри, и увидишь настоящего человека.
Феликс повернул голову в другую сторону, и увидел мужика средних лет, в расстёгнутом ватнике; под ватником была красная футболка. Мужик сидел на другой лежанке и с интересом рассматривал Феликса. За его спиной было два маленьких окна, через которые в помещение проникал зеленоватый свет неба.
– Здорово стукнулся? – сочувственно спросил он, – Лежи, лежи! Не подрывайся. Или ты куда-то торопишься? Я тут три дня, наверное, потому что три раза уже спал. Я прямо брюхом вперёд влетел. Думал, концы отдам. Эти проводники никого не могут довести на нормальной скорости.
– Где я… мы? – спросил Феликс.
– В лазарете. В травмпунке, – просто ответил мужчина, – Зовут как?
– Феликс. Где мы вообще?
– Вообще, мы не на Земле, точно знаю, – ответил мужчина, – А я Серёга. Я как очнулся, так аж до слёз было – всё пропал, доигрался! А эта Мерцана, выходит, существует!
– Пра-Мерцана… – поправил Феликс, – Мерцана, это звезда такая, мне говорили…
Феликс, всё же, сел, преодолевая боль в теле.
– Много здесь таких, завербованных? – спросил он у Серёги.
– Да полная казарма, – и Серёга махнул рукой в сторону другой двери, – каждый день прибывают. Здесь один сплошной день, ночи нет. Заполярье, что-ли?
Неожиданно, вошёл один из санитаров в кольчуге. Проходя, глянул на Феликса, что-то плюнул четыре раза, и вышел во входную дверь.
– Инопланетянин, – кивнул ему вслед Серёга, – Или это мы инопланетяне? Есть хочешь? По идее, скоро кормить должны. Ни одни часы ни у кого не работают, все выходят из строя при переходе…
Серёга оказался из Твери, ему 44 года. Недавно переехал жить в деревню, в дом деда – решил на земле жить. А тут такая оказия – служба на далёкой планете. Вербовщики и в деревне бывают. И как он только поверил? Что обещали? То же что и Феликсу: выплата по возвращении, в национальных денежных единицах по курсу платины. Одни сутки службы стоят одну меру платины, называемую «вес».
– Вот я и думаю, сколько же здесь сутки длятся, если ещё день ни разу не закончился? – сказал Серёга.
Феликс ничего не ответил, и молча откинулся на лежанку, прикрыв глаза, чтобы не видеть угнетающее помещение.
– Вот, вот, надо подумать, – услышал он Серёгин голос.
Но Феликс не об оплате думал, ему было как-то наплевать на исполнение контракта.
Что же это такое наделалось!? Всё правдой оказалось. Его телепортировали по Контракту на службу. А его пассажиры разбились в машине, которая, вдруг, оказалась без водителя. Он видел это своими глазами. Ужас какой… Он ничего не мог сделать… И сразу подумалось об Анке. Она же переживать будет, и начнёт его искать. Определённо, она будет его искать. Она же влюбилась в него… Есть такие вещи, которые видны только на большом расстоянии. Вот он и увидел. Она будет искать упорно и настойчиво и, когда-нибудь, выйдет на Тартарского. А он отправит её за ним. Бедная Анка! Нет, такого быть не может, она же девушка. Чёрт, она его уговорит! Но где он сам будет, когда она доберётся сюда? Втянул же он её… А она, ведь, определённо, влюбилась. А он – нет. Теперь даже как-то неловко перед девушкой за отсутствие взаимности. Пропал, и оставил её в неопределённости. А может быть, они живы остались, пассажиры…
Рядом что-то звякнуло. Феликс открыл глаза, и увидел удаляющегося санитара в кольчуге, а на краю лежанки стоял котелок с едой. В нём были какие-то жёлто-серые куски, почти одинаковые ломтики чего-то.
– Это вроде хлеба, – пояснил Серёга, жуя. У него в руках был такой-же котелок.
– Только это не хлеб, – продолжил он, – а какое-то разваренное растение. А вода вон в том углу есть, в баке, если пить захочешь.
Котелок с едой не обрадовал Феликса, а поверг его в угнетающее осознание своего положения. Прежде всего – это всё, что теперь вокруг, куда он попал, необратимо. Он в чужой власти неведомо кого. Он исчез из своего мира, оставив всех в неведении и смятении. И хуже всего: если здесь он погибнет, а там об этом узнают… Их горе будет на его совести.
Он слез с лежанки и сделал шаг. Второй шаг, возможно, свалил бы его на пол. В его теле были странные непривычные ощущения, вызванные не столько пережитым сотрясением, сколько непривычными свойствами этого мира. Здесь были иными тяготение и другие качества этой планеты. Немного постояв, он всё же, дошёл до окна. И там он снова увидел это небо – опрокинутый бушующий океан; только теперь он уже видел, что это не море воды, а море волнующегося света, который ниспадал вниз на поверхность, и освещал густо торчащую, как иглы, рыжую траву, из которой выглядывали бугристые камни. А ещё дальше стояло несколько строений с полукруглыми крышами, а за ними – стена с бойницами наверху. Должно быть, гарнизон. Он же теперь в армии. Согласно Контракту.
А потом Феликса, вместе с Серёгой, забрали на медосмотр. Место медосмотра больше напоминало слесарную мастерскую. Осмотр проводили трое: двое мужчин в интересной военной форме, и одна женщина среднего возраста в белом халате поверх такой-же кольчуги, как у тех санитаров, что притащили Феликса в лазарет. Тёмно-каштановые волосы на её голове охватывал металлический матово-серебристый обруч, украшенный замысловатым орнаментом. Вот она-то и не плевалась, как эти инопланетяне, а говорила по-русски с каким-то другим славянским акцентом, и, собственно, она и проводила медосмотр. Привели ещё одного типа – лысого крепкого мужика в рабочей спецодежде, это ещё один контрактник, и тогда начали медосмотр.
Докторша, обходя вокруг, окинула их взором, и сказала:
– У всех жёсткое прибытие. Гениталии у всех целые?
Все трое согласно кивнули.
– Тогда раздеваемся, посмотрим, из чего вы состоите.
– А если что-то не целое? – спросил лысый мужик, кривя рот набок.
– А это всегда можно ампутировать, – ответила спокойно докторша, – так всегда проще. У воина, чем меньше торчит, тем лучше в бою – ухватить лишний раз не за что будет.
Лысый беззвучно захихикал.
Один из мужчин-докторов что-то спросил у докторши, и она ему ответила такими-же плюющими словами.
Их имена и данные записали в свиток. Затем их ощупали и промерили какими-то приборами. Лысый мужик, судя по татуировкам, оказался ветераном зоны.
– А теперь на прививку! – скомандовала докторша.
Коридор с пятью поворотами привёл их в другое помещение, где уже топтались в ожидании ещё два человека – молодые мужчины в сильно помятой верхней одежде весенне-осеннего сезона. Тоже, видать, пережили прибытие. Ещё там были два, так сказать, оператора, в кольчугах и фартуках. Докторша им что-то проплевала, что можно понять, как «можно начинать». Ну, и начали. Всех пятерых поставили в ряд, и операторы начали делать прививки. Уколы делались под кожу за ушами, маленькими, как короткие карандаши, шприцами с тонкими иглами. Примечательно, что к каждому шприцу тянулась тонкая трубка, или провод, который исходил из одного аппарата, размером с высокую тумбу, позади которой имелось большое колесо с рукояткой для кручения. Когда каждому пациенту вставили по игле за каждое ухо, началось самое интересное и неприятное. Один оператор взялся за рукоятку колеса (все новобранцы нервно оглянулись) и сделал один оборот… Всех прививаемых разом пронзил электрический разряд бешеной мощности. Может быть, он был и не так уж силён, но проходя прямо через мозги, разряд превращал голову в извержение вулкана. Феликса словно разносило на части. Он ничего не понимал и не соображал, он просто разваливался, перемалываясь в какой-то невообразимой молотилке. Тоже происходило и с остальными, но он этого уже не видел. Все повалились на пол, и дёргались, словно их тела пронзали пулемётные очереди.
Феликс очнулся в невообразимой позе, уткнувшись лбом в бетонный пол. Он был оглушён и разбит. Никакой боли нигде не было, просто его нервная система ещё не могла сразу собраться в единое целое. Тем не менее, мыслив голове уже появились, и они начали срываться с языка: это были тихие ругательства на чужом языке, которые он сердито бормотал, пытаясь подняться с пола. Какие замысловатые выражения… откуда он их знает? И тут он увидел возле себя одного из санитаров-операторов, и совершенно отчётливо услышал и понял произнесённые им слова:
– Не дёргайся! Я вытащу иглу из-за другого уха.
– Где? – спросил Феликс, и обжал уши ладонями.
О, боже, он понимает и говорит на этом языке!
Оператор выдернул иглу из-за левого уха. Феликс с трудом разогнул ослабшие ноги, и поднялся. Перед собой он видел лысого ветерана зоны, который, привычно скривив рот набок, хихикал, хитро сузив глаза, и хрипло шептал на языке хисс:
– Вот, подлецы! Ай, да заразы! Надо же, как мозги пролечили! Мы теперь по-ихнему базарить можем!
Тут донёсся чей-то возмущённый голос:
– Фашисты! Маньяки! А мы по-русски разговаривать-то сможем!?
– Да сможешь, сможешь! – громко ответил ему зоновец на русском.
Тартарский говорил Феликсу, что он выучил местный язык очень быстро, но Феликс не ожидал, что быстро – это всего за несколько секунд. Ничего себе, технология!
– Что мы ещё теперь умеем? – спросил Феликс у оператора.
– Базовые боевые навыки, – ответил оператор, – и Устав Легиона Ударных Сил.
Феликс нырнул в память, и – упаси боже! – он, действительно, знает Устав УС! И как можно было набраться такого, не читая? Таким способом можно загнать в голову целую университетскую программу! Однако, новообретённые подаренные знания совсем не обрадовали Феликса, а повергли его в уныние. Можно ещё смириться с насилием над телом, но проникновение в святая святых – в мозг – это и есть настоящее насилие. И они это могут. Что им стоит повторить такую «прививку» ещё не один раз? А сейчас в его голове свободно живёт язык хисс, который вторгся туда, не встретив никакого сопротивления, и он должен будет привести за собой и новое миропонимание, и новые убеждения, и новую совесть… Ужасно! Новобранцев искореняют из родного мира! Ну, конечно, они ведь теперь солдаты, и должны с верой и фанатизмом сражаться за ценности этого мира, а не своего. Хотя, если посмотреть на Тартарского, то мозги у него, вроде, в порядке. Впрочем, бывший полусотник УС так и не сказал, сколько ещё таких, как он, вернулось на Землю.
