Читать книгу: «Мир не вечен. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том III», страница 2
II Сомнения сгорают в Котле Коварства
На добрый славный город Эхтер, повидавшем на своем Веку множество бед и несчастий, почти незаметно для его обитателей опустилась ночная мгла. Затихли заводы и фабрики, опустели улицы и переулки, уходила прочь вся дневная суета и нескончаемый поток забот.
Близилось время отдыха и долгожданного сна, дарующего возможность всем рабочим мышам перевести дух. Ибо со следующего дня их вновь ожидали трудности суровой реальности, с которыми не каждый мог совладать.
Может быть поэтому Ночь особо не спешила вступать в свои права. Казалось, она ленилась опускаться на Город, прекрасно осознавая, что скоро ей вновь придется уступить место Утру с его извечными заботами и терзаниями.
Вдруг, совершенно нежданно-негаданно для всего Города и самой Ночи во тьме загорелся Огонек. С минуту он покружил на месте, а затем, накопив достаточно сил, принялся бросаться из стороны в сторону, с каждой песчинкой поглощая всё больше и больше окружающей местности.
Не успели последние лучи солнца скрыться за горизонтом, как в городе, по цепной реакции, вспыхнули один за другим еще несколько подобных «светлячков». Разрастаясь с молниеносной скоростью, они на каждом шагу сеяли Страх и Отчаяние в сердца тех, кому не посчастливилось попасться на их пути.
В мгновение ока Огоньки переросли в настоящие пожары, охватившие жилые кварталы, фабрики, заводы, магазины, лавки и прочие жилые постройки. Тихий, казавшийся таким мирным и спокойным Город Эхтер, за считанные минуты превратился в шумный разворошенный Улей, полный криков, стонов, воплей, огня и смерти. Со стороны складывалось впечатление, будто некий Бездушный Злодей засунул в него уголек, с одним лишь желанием – насладиться безумным зрелищем Стенаний, Боли и Хаоса.
Там внизу – в городе, загнанные в ловушки, сбитые с толку, не знающие куда бежать и где искать пощады и спасения от неистовой стихии, уничтожающей всё на своем пути, простые жители Эхтера были обречены…
Совсем иначе чувствовали себя те, кто находились выше остальных и жили в совершенно ином Мире, пребывая в бесконечном полете своих Суеверий и Устоев, не понимая нужды и проблем обычных мышей.
Находясь в самой отдаленной точке Королевского Дворца и наблюдая с высоты крепостных стен за Пожарищем, охватившем близлежащие к ним кварталы, две таинственные Фигуры в длинных черных одеяниях хранили полное молчание.
Их хладнокровным, лишенным жалости и сострадания взорам предстало подобие Большого Муравейника, который нещадно жгли лупой, без всякой на то видимой причины. С нескрываемым на лицах презрением, с сердцами, переполняемыми страстным обжигающим вожделением, они не могли отвести завороженных глаз от подобного смертоносного Танца Огня, повсеместно пожирающего Жизни ни в чем не повинных жителей Эхтера.
– Как я вам и говорил, Моя Госпожа… – не спеша раскрыть своё истинное лицо, нарушил гробовое молчание один из «зрителей». – Этот город погряз в Пороках и Смуте… С тех самых пор, как из него сбежал Король Дин, им правят алчные личности, что ставят свои личные интересы и цели превыше своего Народа! И вот к чему всё это привело…
Сделал паузу Повествующий, обводя широким жестом руки всю страшную картину.
«На протяжении всех этих лет Общество медленно разлагалось… Общепринятые ценности и Мораль разрушались… В чести нынче лишь Ложь, Насилие и нестерпимая Жажда богатства…
Эйринцы давно позабыли те дни, когда их Город находился в многомесячной в осаде… Как и не помнят про Великую Войну, унесшую столько жизней, сколько звезд на небе…
Они изнежились и погрязли в разврате. Довольствуясь тем, что у них есть, мыши в конец обленились и отвыкли сами думать, предпочитая, чтобы за них всё решали другие…
Отныне Мышиный Мир на грани гибели, и если не остановить их – они уничтожат сами себя… Как некогда уничтожили и Наш Мир!
Их Разложение подобно болячке на теле. Она будет расти, переноситься на другие части «тела» и вскоре не останется в Мире ни единой мыши и крысы, не зараженной этой Чумой, имя которой – Смерть!»
На повышенных тонах закончил своё, крайне рассудительное и красноречивое Повествование умудренный возрастом высокий худощавый крыс.
Его Слушательница, более не сомневаясь в правдивости слухов, которые достигали её ушей в далеких Землях, повернула к нему своё лицо и тихо произнесла:
«Мой верный Камир Пламенной Луны – Аник Победоносный, когда в последний раз я видела, этот Город – он являлся истинным оплотом Свободы и Надежды для тех, кто еще не пал духом…
Именно жители этих Земель не сдавались до последнего… И даже, когда та жалкая горсть Защитников Эхтера оказалась на пределе – у мышей закончилась еда, вода, а последняя Надежда была втоптана в грязь нашими бесчисленными солдатами – они предпочли умереть в бою, но не сдаться на моих условиях…»
Сделала паузу Женщина, вспоминая прошлое с неким трепетом и сожалением, терзающем её на протяжении стольких лет Мира.
– Они не сдались тогда… Так неужели сейчас?! – крайне задумчиво проговорила крыса, не уступающая в росте Собеседнику.
– Моя Госпожа, – нашел в себе смелости крыс, носящий Древний Титул – Камир, перебить её.
«Дни их минувшей Славы исчерпали себя! Даже самые древние старожилы не помнят тех дней, а новое Поколение росло в полном неведении своей истинной Истории! Их взросли на лжи тех, кто платил за молчание другим…
Нравы заметно испортились, идеалами стало Богатство, жажда быть во всем и всегда первым. Они готовы перегрызть друг другу глотки, из-за пустяка ссорятся, а из-за обиды могут и вовсе убить…»
Взахлеб, крайне разгорячённо и прочувственно продолжал Аник свою речь.
Подняв руку, давая понять, чтобы он остановился, слово взяла Госпожа.
– Не могу поверить, что этот Город так сильно пал… Но факты говорят сами за себя! Из года в год получая твои Письма, они вызывали у меня некие сомнения…
– Прошу, простите меня… – виновато склонил перед нею голову крыс.
– Но то, что я вижу сейчас, говорит само за себя! – подняв ладонь, она тем самым не позволила ему развить тему. – Весть о бегстве Короля Дина вызвало у меня не меньше сомнений, чем Слух о том, что Правители Эйринии сами разрушили то, что создавали для защиты Врат Эфирского моря…
– Когда я прознал об их задумке разрушить форт на острове Опорный, я сразу понял, что следующий удар они нанесут прямо в сердце собственного города! – поднял на неё взгляд Аник, затем в очередной раз почувствовав вину, опустил очи.
– Простите меня Императрица Кирена… Я не достоин, – сдавленным голосом прохрипел он.
– Не извиняйся Аник, я уже давно свыклась с ним, – уже не молодая женщина поспешила спрятать за полог капюшона лицо, левая сторона которого была обезображена ожогами.
«Ведь ты, как и я – несешь на себе свои „шрамы“ от встречи с Дином… С этим жалким и трусливым Правителем – настоящим предателем, кому не ведомы слова благодарности…»
Взяла слово Императрица, чьи глаза вспыхнули праведным гневом.
– После всей той помощи, что мы оказали мышам, он подослал своих подручных, которые за одну ночь спалили наш Город дотла! Но и этого ему оказалось мало… И он… – дрогнул её голос.
– Госпожа… – чуть слышно прошептал Аник, не смея поднять на неё глаз.
– Он… Погубил моего единственного сына – Наследника всего нашего Царства! – сквозь щемящую сердце боль нашла она в себе силы огласить вслух самую страшную Правду, не дающую ей покоя ни днем, ни ночью. – Ох, как же я была наивна и глупа… Зря я не послушала тебя…
От жгучих, приносящих столько боли и страданий воспоминаний, Кирена заскрипела зубами. Готовая в ту же песчинку сорваться с места и покарать этот жалкий Народ мышей, её когтистые ладони сжались в кулаки, да так сильно, что из них алая кровь потекла ручьем.
– Госпожа, вы ранены, – потянулся к её Камир. – Позвольте мне…
– Оставь! – одернула она руку. – Не время переживать из-за пустяков…
– Простите, – крайне учтиво еще ниже склонил перед Госпожой голову её верный Слуга.
– Если бы он только был здесь… – рычала Императрица, не в силах более сдерживать свой гнев и ярость, лившиеся через край. – Я его собственными руками удавила! Но прежде – приковала вон к той башне и заставила лицезреть, как его, погрязший в алчности Город, захлебывается в собственной крови, а жители мрут, словно мухи, от рук себе подобных…
В эту самую минуту, когда Кирена была готова на всё – даже самой обратиться в испепеляющее Пламя стихии, дабы сжечь дотла непокорный Народ, по крепостной стене в их сторону направилась третья мрачная Фигура.
Выскочив из ближайшей башни и торопясь изо всех сил невысокого роста среднего телосложения песчано-бурого окраса крыс, обладающий редким серо-желтым цветом глаз, густыми бровями и толстым хвостом, он почти беззвучно приблизился к ним со спины.
– Граф Де Гри, в городе восстание! – закричал слуга крайне сдавленным надрывным голосом. – Везде царит Хаос, на улицах действуют мародеры и бандиты…
На этом его короткий Доклад оборвался, так как Кирена начала оборачиваться на голос. Даже сейчас, при тусклом свете ночного зарева Пожара, прибежавший крыс прекрасно узнал женщину.
– Моя Госпожа, – подскочил он к ней и упал на колени. – Ваше Императорское Величество, простите меня! Я не ожидал…
– И не вы одни, Себастьян Дэви Монри… Когда покидали нашу разрушенную предательством Родину, вы были еще совсем молодым пареньком… И вот – мы снова встретились…
– Простите меня, простите… – не переставал уничижаться крыс.
– Полно Монри, вставайте!
– Но как, Вы?! – поднялся он с ног, не смея глаз поднять на Владычицу всех крыс.
– Я лично решила проверить насколько плохо обстоят дела в столице Эйринии, и прибыла сюда за день до… – осеклась она на полуслове, затем резко поменяла русло разговора. – Продолжай Монри, что там происходит?
– Императрица, Граф… Город охвачен огнем!
– Это мы и отсюда прекрасно видим, – заметил Де Гри. – Кто всё это устроил?
– То дело рук Заговорщиков! Они напали на здание Городской Казны, очистили его, убили стражников, и чтобы отвлечь солдат, организовали смуту, намереваясь сбежать с награбленным…
– Этого не может быть?! Как это возможно?! Им не уйти! Подавить смуту, потушить огонь, поймать воров! – вскипел Де Гри, но его остановила Кирена, протянув к нему руку.
– Нет!
– Но Императрица… Они поубивают друг друга, если их не остановить…
– Чем больше погибнет, тем легче будет моей армии взять город! – спокойно ответила на это женщина, повернувшись лицом к городу, а к ним спиной.
После её слов, прозвучавших как Приговор, наступила неловкая тишина. Граф взглянул на Монри, тот еле заметно кивнул в ответ и указал взглядом в сторону реки, что протекала внизу.
– Мне помниться… – взяла слово Кирена, понемногу обретая прежнее хладнокровие. – Вы желали преподнести мне некий Подарок… По вашим словам, благодаря ему Наш Народ станет непобедимым и любая армия будет уничтожена еще до подхода к городу, – повернулась она к Анику и Монри.
Крысы тем временем не сводили глаз с горизонта, где в ночи тлел еле уловимый огонек лампады на одиноко плывшем по полноводной реке Элара корабле.
– Это они, – тихо молвил Монри.
– Кто они?! – обернулась на них Госпожа.
– Мыши, ограбившие Эхтер! Его же собственные истинные Правители: Министры, Генералы – все те, что предпочли бегство – Родине! – прохрипел прискорбно Граф.
– Ничего – им не уйти! Только прикажите и мы кинемся в погоню! – воскликнул верный слуга Графа, спрашивая на то соизволения больше у Кирены, чем у Хозяина, чем немало задел его гордость.
– Аник, ваше время пришло! Продемонстрируйте свой Подарок в действии, – отчеканила Императрица, без единой капли сожаления и колебания.
– На них?! – еле сдержался крыс, чтобы не выдать свою ехидную улыбку и ликование.
– Но как же Казна?! – с неким беспокойством прошептал Монри.
– Богатство, которого они так возжелали станет им саваном, а средство побега – могилой! – недвусмысленно прохрипела крыса, дав тем самым отмашку действовать по обстоятельствам.
– Да что здесь творится?!
– Мало того будят посреди ночи, так еще на это дырявое корыто посадили? И зачем спрашивается?
– А меня под вечер…
– Какая разница – я уже спал…
– Мне сказали, что в городе бунт, и это вынужденная мера!
– И мне тоже!
– Не верю ни единому слову!
– И я!
– А я и вовсе работала, когда меня посадили в карету…
– Да ладно, небось сама запрыгнула к очередному клиенту…
– Что-о?! Я?! Да за кого вы меня принимаете?
– Да все и так знают, кто ты есть на самом деле, ночная бабочка…
– Ах так! А про тебя и вовсе ходят слухи, что ты имеешь слабость к маленьким детям!
– Да как ты смеешь?! Это клевета!
Чуть не кидаясь друг на друга с кулаками, дико кричали и истошно вопили, столпившиеся на палубе небольшого судна Министры, Знатные Господа, Хозяева особо крупных лавок, фабрик и заводов Эхтера.
Их споры и непрекращающиеся препирания всё нарастали и, вскоре переросли в драку. В дело пошли не только пощечины, руки, ноги, но и палки, ведра – всё, что они обнаружили на палубе.
Воцарилась полная неразбериха, в которой невозможно было понять, кто за кого борется, или они все – друг против друга.
– Господа… – раздался тихий, кране болезненный голос с верхней палубы. – Господа-а-а?! – куда громче и пронзительнее прокричал он во второй раз, чем заставил ссорившихся обратить на себя внимание.
– Не могли бы вы говорить потише? – еле двигая языком прохрипел капитан этого суденышка – высокий худощавый крыс в изрядно потрепанной одежде моряка.
Судя по его состоянию – он был «в стельку» пьян и также, как его пассажиры, мало что понимал в сложившейся ситуации.
– Это капитан?! – послышались голоса из «толпы».
– Капитан, может вы знаете, что здесь происходит? – зашептались Знатные мыши, которых здесь оказалось не меньше двух десятков.
– Да ничего я не знаю! Я приплыл сюда не позднее двух часов назад… Ик… вместе с Монри… Он приказал мне… Ик… дожидаться дальнейших указаний и оставаться на воде… Ик… где я сейчас и нахожусь… Ик… А вот откуда вы здесь – мне вообще не ясно! Простите, кажется, зря я смешивал напитки! – пробормотал он невнятно и кинулся к борту корабля, где его начало жутко выворачивать наизнанку.
– Да он же совершенно невменяем!
– Причем здесь этот Монри?!
– Да кто он вообще такой?!
– А-а-а, – поднял голову капитан. – Вспомнил! Ик… Он сказал, что… Ик… Это будет лучшая награда тем… Ик… Кто послужил своему Городу… Ик… – оказались последними словами, произнесенными на корабле.
Не успели Знатные Гости вынужденной поздней «речной прогулки» опомниться, как в следующее мгновение царившую за городом тишину в клочья разорвал оглушительный раскат грома, подобного которому никто, никогда не слышал.
Вслед за ним небо озарилось яркой ослепительной вспышкой, быстро угасшей в ночи. Затем последовал дикий душераздирающий свист, исходивший от чего-то крупного и летевшего в небе с большой скоростью.
Спустя доли песчинки он сменился резким треском, протяжным и всепоглощающим, подобно хрусту ломающихся костей. С одной лишь разницей, что их было не одна, а множество, перекликающихся с «предсмертными воплями» разрываемого в щепки корабля. Бесчисленные куски корпуса которого, разлетелись по всей округе, словно капля воды, упавшая на землю.
Столь сокрушительной была сила удара, что за считанные мгновения судно было поглощено мутной водой, такой же холодной и безжизненной, как и Гости, чьи тела оказались утянуты на самое дно.
III Нежданный упрямый Гость
Словно неведомая Сила донесла до Пика множество истошных криков и предсмертных воплей, передавая всю боль, страдания и смятение Душ. Этот неведомой прилив ужаса вмиг сковал сознание мышонка и он, где стоял, замер на месте. Даже оживленная, наполненная шутками, болтовня Тоша не могла вывести его из подобного шокового состояния.
– Это напоминает мне, как я бежал из Эсфира… Оставив позади Тюрьму, я под шумок пролез на один корабль, что показался мне более-менее подходящим для бегства, где и спрятался в первой попавшейся бочке… – рассказывал на распев паренек, стоя в дыре вскрытых полов трюма.
Где он, вооружившись гвоздями и молотком, заделывал дыру, из которой постоянно шла вода.
«Как только мы отплыли, меня, само собой, обнаружили и захотели сбросить за борт. Им было за что, ведь я испортил всю питьевую воду. А возвращаться обратно, для пополнения запасов – у них не было времени…
Хе-хе! Забавная ситуация вышла…
В ту роковую минуту за меня заступился местный боцман. Я до сих пор помню его слова:
«Если хочешь жрать – будешь работать!».
Так я и стал юнгой на рабовладельческом судне, а это, скажу тебе греха не тая – совсем нелегкий труд…»
Ни на песчинку не умолкал мышонок – до такой степени оказался охвачен воспоминаниями давно минувших дней.
Ну тут ему на глаза попалась крайне удрученная физиономия Пика, стоявшего здесь же по колено в воде с ящиком гвоздей в руках, которые он прижимал к себе, как самое дорогое в жизни.
– Э-э-э-й, Пик?! – прервал свой рассказ Тош и попытался отобрать его, но серый мышонок цепко схватился в него. – Ну как знаешь, – махнул на него рукой паренек и направился по выступам в стене наверх.
Но в самый последний момент он резко развернулся, и как прыгнет на друга со спины.
– А ну отдай! – прокричал он с улыбкой.
Повалив серого мышонка, рассчитывая тем самым развеселить его, он не нашел на лице Пика ответной улыбки, даже напротив – тот с кислой мордой выскочил из трюма.
– Что произошло?! Я слышала грохот? – немного встревоженно встретила его Ноча.
Оказавшись мокрым с ушей до хвоста, паренек, не подав вида, прошел мимо и сел в уголочке.
– Да что с ним такое? – показалась тут голова Тоша.
– Опять твои шуточки?! – сжимая кулачки, принялась надвигаться на него черная мышка.
– Да кто его знает, – пожал плечами кареглазый паренек, а затем резко переключился на прекрасную девушку. – Ноча, не поможешь?! Будь так добра спустись ко мне, – озорно подмигнул он.
– И не мечтай! – на подобное нескромное предложение мышка повела носиком.
– Ну и не надо, – поспешил выскочить из трюма Тош.
Прикрыв дыру в полу ковриком, он загородил проход к ней столом. Благодаря чему, с виду никто и не догадался бы об их «сверхурочной работе». Единственное, что могло их выдать были лужи воды, стекающие с обоих мышат. Но это было делом поправимым.
После всех манипуляций с мебелью, Ноча принялась активно растирать босыми ногами грязь по всей площади каюты.
– Ну сделай что-нибудь?! – закончив своё дело, подскочила к Тошу девушка и ткнула в бок локтем.
– Я?! – прошипел мышонок и подался вперед.
– Слушай Пик, всё будет хорошо… Малия поправиться и расскажет им правду… А после, мы все вернемся домой… – при этих словах Тош улыбнулся, а серый мышонок обреченно поднял на него взгляд.
– Молодец! – оттолкнула его Ноча и села рядом с разбитым горем пареньком. – Пик… Я понимаю каково тебе сейчас… Как и ты, я тоже потеряла Дом… А родителей и вовсе – три раза! Нам с тобой не позавидуешь… Но позволь дать тебе один совет…
«Чтобы не случилось – ты не должен опускать руки! Мышь умирает лишь тогда, когда перестает бороться! И пусть порой, у нас кроме самой Жизни, ничего не остается – мы должны стиснуть зубы, собрать всю волю в кулак и идти дальше, несмотря ни на что!»
Крайне горячо и прочувственно прошептала мышка, беря забинтованную правую руку Пика в свои ладошки.
В ответ мышонок поднял на неё печальный взгляд, и наконец нашел в себе силы нарушить молчание.
– Так говорила моя Мама! – чуть слышно проскрипел бедняга.
– И моя тоже, – заразилась его печалью Ноча.
Виня себя в этом, Пик, отбросив смущение, приобнял девушку. Она, в свою очередь, прижавшись к нему, положила голову на плечо.
– Тоже мне, – шикнул в их сторону Тош. – Распустили нюни! К вашему сведению – корабль сам не починится! – одернул он их.
Не успели мышата ответить на столь дельное замечание друга, как дверь, ведущая с верхней палубы в кают-компанию, распахнулась и по лестнице сошел никто иной, как виконт Де Себа – чёрно-бурого окраса молодой крыс.
Высокий, стройный, атлетично сложенный парень обладал привлекательными чертами лица и небольшими черными усиками. А его крайне притягательный взгляд широко распахнутых нежно-оливкового цвета глаз, подобно свету огня в ночи, так и манили к себе нежных «мотыльков». Роскошные гладкие словно шелк и всегда ухоженные волосы до плеч, отлично гармонировали со слегка подведенными бровями.
Хотя в свете последних событий, он уже не казался таким напыщенным и надменным, как при первой встрече с мышатами. Вся его одежда бравого моряка реннского флота, от которой остались местами обгоревшая рубаха и потрепанные штаны, являлись тому подтверждением. Даже дарованный плащ с плеча Наследника Ренна не могли скрыть следов всех тех передряг, через которые ему пришлось пройти в компании этих неугомонных мышат.
В сопровождении двоих бравых солдат, облаченных в длинные суженные у талии и расклешенный внизу черные плащи, накинутые поверх белых рубах и узких атласных штанов, заправленных в высокие сапоги, молодой крыс «сошел» до простых смертных.
– Смотрите-ка, кто пожаловал… Предатель собственной персоной! – встретил его крайне «учтиво и приветливо» Тош.
– Позвольте проучить этого наглеца? – схватился за шпагу один из Свиты сына Графа де Гри.
– Не стоит…
– Да, Себ, ты же сам сдрейфишь… Только и знаешь, как прятаться за чужими спинами, – не переставал дерзить мышонок, нисколько не испугавшись острых клинков реннцов, так быстрых на расправу.
– Еще одно слово, и мы…
– Оставьте нас! – препроводил Себ Свиту, пока те с горячки не натворили бед.
Как только бравые солдаты вышли за дверь Тош, недолго думая набросился на крысу.
– Ах ты сволочь! Нас чуть не казнили и всё с доброй руки твоего товарища – Августа! – зарычал мышонок.
– Но не казнили же?! – отвечал Себ, которому мышонок с легкостью заломил руки за спину, так как тот особо не сопротивлялся.
– Нет вы слышали?! Он еще глумиться вздумал… Ты здесь ни причем! Это заслуга, прежде всего Тимура… – не смог сдержаться паренек и придавил ненавистного предателя лицом в пол.
– Конечно, ведь это вы с ним задумали нас отравить, – захрипел в ответ виконт.
– Да что ты такое несешь?! Это вы пытались отравить правителя Эсфира!
– Нет! Это вы виновны в гибели Яна!
– Что? Он мертв?! Но как?
– Это я хотел спросить у вас…
– И поделом ему! – прорычала черная мышка, услыхав, что виновник гибели её близких и родных мертв.
– Ноча, нехорошо так говорить, – взял себя в руки Тош и чуть ослабил хватку.
– А что с Тимуром, он пришел в себя? – спросил Пик, подойдя к ним.
Ладонью коснувшись плеча друга, он тем самым дал знать, чтобы он освободил Гостя.
– Тот юнец, которого вы называете Тимур-Паша?! Да он жив, но не приходит в себя… – быстро стряхнув с себя надоедливого мышонка, Себ поднялся на ноги.
– Как понимать твои слова?! – снова начинал вскипать Тош, при виде этой напыщенной физиономии крыса.
– Потому что это – не Он! – стоял на своем крайне упрямый Гость.
– Ну конечно! Я – не Тош, она – не Ноча, это не Пик, а ты не сын своего отца! Колись, что вы задумали? А ну говори! – схватил его за грудки Тош.
– Я не видел его с тех самых пор, как… – запнулся крыс, вспомнив ту самую темную ночь, когда ему поспешно пришлось оставить Эхтер. – Постойте, постойте… Не раз вы упоминали одно имя… Вы называли принцессу Софию – Малией! Почему? – как-то резко поменял тему разговора крысенок.
– А тебе какое дело?
– Я уже слышал его ранее…
– Да ладно заливать!
– Откуда? – вмешался в их «дружескую» беседу Пик.
Тош развернул Себа к нему лицом, дабы тому было неповадно лгать за глаза.
– В тот день, когда отец дал прочесть мне одну статью, порочащую имя Принцессы, он поручил мне вывести ночью виновного в этом, – тихо завел свой рассказ парень.
– Тания?! – сорвался с уст Пика тихое восклицание, и он схватил Себа за ворот его плаща и строго спросил. – Что вы с ней сделали, крысы?!
– Ничего, честно! Я вывел её за пределы города, где передал доверенному отца, который пообещал позаботиться о ней…
– Ну конечно, всем известно, какие Де Гри «заботливые», – обреченно прорычал серый мышонок, опуская руки.
– Но… Я ослушался отца. По дороге сняв с преступника мешок с головы, я увидел, что он – это она…
– Хороша басня, – не верил ни единому его слову песчаного окраса мышонок.
– Тош! – одернул его Пик. – И что она сказала?
– Тебе задали вопрос, – прикусил язычок «вышибала» и снова надавил на Гостя.
– Что однажды Правда найдет Путь сквозь пелену лжи, и Малия откроет всем Истину…
– И всё?! Это всё? – повысил голос серый мышонок.
– Всё, – виновато опустил взгляд крыс и притих.
Не желая более поднимать эту больную тему, Пик оставил Гостя, тяжко вздохнул и отошел в сторону.
– А как здоровье Принцессы Софии? – заметив грусть друга, поинтересовался Тош.
– У неё ушиб головы. Она пришла в себя, но ничего не помнит! У неё, как там… – запамятовал Себ, но ему на помощь пришел очередной Посетитель.
– Амнезия! – прозвучал голос с верхних ступеней лестницы.
– Звучит, как название места, из которого фиг выберешься! – обернулся на голос паренек.
Как Пик и Ноча, он крайне удивился, ибо перед ними предстал тот самый Лекарь, который однажды им уже помог.
– Вы?!
– Да, это я! Прошу извинить меня, если прервал вашу задушевную беседу, – чуть поклонился средних лет высокий, худощавый песчаный мышь с аккуратно подстриженными волосами цвета пшеницы.
Его темно-карие глаза излучали доброту и заботу, вне зависимости от статуса тех, кто обращался к нему за помощью. Сдержанность в эмоциях и жестах, говорило о том, что ему не раз приходилось со спокойным выражением лица выносить родным и близким раненных свой «вердикт». Тем не менее, он не казался жестокосердечным, холодным или безучастным к своим пациентам.
На нем красовался восточного покроя кафтан до пола из плотной темно-коричневой ткани с небольшим ворсом, подпоясанный на талии широкой полоской обычной ткани. Он был накинут поверх алого цвета рубахи на пуговицах и шаровар, заправленных в узкие остроконечные сапоги.
– Ничего, мы уже закончили! – с этими словами Тош отшвырнул от себя Себа.
– А что с ней? – вытянул шею серый мышонок.
– Временная потеря памяти, – пояснил Лекарь, спускаясь в каюту. – Простите меня! Если бы я знал, что всё так выйдет…
– О чем вы? – со всей возможным гостеприимством встретили его мышата.
– Это я… Я обрек вас на здешнее заточение… Прекрасно понимая, что вас сгноят в тюремных казематах Эсфира, я, поймав ваш взгляд в сторону флагмана Ренна, наивно подумал, что вы знакомы с северянами… Я пробрался им на борт, как проверяющий врач, и всё рассказал тамошнему капитану. Но мне и в голову не могло прийти, чем всё это кончится…
– Почему?! Почему вы не остановили их, – сорвался тут с места Пик и вцепился в рукав длинного одеяния мыши обеими руками.
– Я… Пытался… Но меня и слушать не стали, – крайне виновато опустил взгляд Лекарь.
– Но… Но… Столько ни в чем не повинных мышей погибло из-за… – не в силах договорить, серый мышонок обреченно рухнул на пол.
– Еще раз – простите меня…
– Вам незачем извиняться, – вышел вперед Тош. – Это Вы нас простите… Вовсе не так мы хотели отблагодарить нашего Спасителя…
– Неужели это правда, и сам Ян Фрид погиб?! – нарушила своё молчание Ноча.
– Боюсь, что это так. Но это еще не всё… Тот, кто отравил Тимура-Пашу очень хорошо разбирался в ядах. Содержание его в крови не смертельное, как и в обнаруженных мною на одежке Себа и Августа высохших капельках вина…
– Это значит?! – неистово зачесал затылок Пик.
– Кто бы ни стоял за всем этим – он не желал убивать всех… Его целью являлся только Ян…
– Мы догадываемся чьих это рук дело, – прошептал Тош.
– Так скажите, и с вас снимут все обвинения…
– Не тут-то было, ведь это сделал…
– Монри! – воскликнул Пик. – Правая рука Графа Де Гри, отца этого крыса, который в свою очередь является другом Наследника Ренна – Августа! – выпалил всю правду мышонок, чем немного ошарашил Гостя.
– Я не слишком разбираюсь в титулах и прочей чепухе… Для меня бедняк или богач – все равны! – подошел он к мышонку. – Позволишь взглянуть?
– Конечно, – кротко отвечал паренек. – И простите, что набросился на вас…
– Я не держу обиды, – произнес Лекарь и обернулся. – Дочка, принеси воды.
Девушка, которая всё это время стояла у двери в каюту находясь в тени никем незамеченная и безмолвная, словно тень, поспешила по лестнице вниз.
– Кто она?! – поднял на неё взгляд Тош, которому милая Гостья – такая кроткая, стройная и очень загадочная, сразу приглянулась.
Сейчас не было возможности разглядеть её личика и заглянуть в глазки, ибо по законам Эсфира незамужним девушкам не позволялось и «носика показывать» в присутствии мышей мужского пола, будь то старец или юноша.
Восточное девичье приталенное одеяние, что спадало до самого пола, на подобии кафтана отца, не отличающееся изысканностью и яркими цветами – Кафира, скрывала не только босые ножки, но и покрывала ушки девушки благодаря детали одежды, свойственной только женской части населения Эсфира – Чалди.
Она представляла из себя большой кусок почти непроницаемой тонкой шелковой ткани, на подобии платка, которая надевалась на голову и крепилась на челе медным обручем. Поверх Чалди накидывался легкий глубокий капюшон, чья кромка достигала носика мышек.
– Не отвечайте! – наступила Ноча на ногу пареньку, чем привела того в чувства.
– Это моя дочь, она помогает мне. Когда я узнал, что меня временно берут врачом на судно Ренна для оказания медицинской помощи раненым морякам, я взял её с собой… – пояснял лекарь, присев возле Пика.
Не имея под рукой подходящих средств для оказания помощи пленнику, мужчине только и оставалось, как аккуратно снять старые бинты. Затем промыть ножевые раны водой с щепоткой соды и снова наложить свежие повязки.
Надо отдать должное умению Лекаря – каждое его движение было взвешенным и почти не приносило лишней боли. А то с какой скоростью он всё это делал – не оставляло сомнений, что мышь был очень искусным врачевателем.
Стиснув зубы, Пику только и оставалось, как терпеть и молча наблюдать за действиями отца и его дочери. На удивление, мышка даже в подобном, скрывающем ей лицо и глазки одеянии, точно знала, что и как ей нужно сделать, дабы помочь облегчить ему муки.
– Имя!? – взмолился сквозь боль Тош, когда черная мышка ослабила нажим и ему удалось вырвать свою ногу из-под её «нежной» опеки.
– Эйриния… А меня – Энос, – ответил за неё отец, не смея оторвать взгляд от работы.
– Вижу, я здесь лишний, – тихо проговорил стоящий всё это время в сторонке крыс. – Скоро мы прибудем в Ренн! Где вас будут судить по всей строгости закона…
– А-ну стоять! – кинулся к нему Тош и схватил за руку, когда тот уже достиг верхних ступеней. – Мы не виновны! София, может это подтвердить… Пора тебе уже выбрать на чьей ты стороне?!
