Читать книгу: «Вольному – воля. Роман в стихах», страница 2

«Как многое значит для нашей судьбы…»

 
«Как многое значит для нашей судьбы
Случайная Встреча…
Почти разминулись – и вот уже вы
На «ты» в первый вечер…
Доверчиво голову склонит она,
А руки – на плечи…
Одна перед вами, и ваши права
Украсили свечи…
Уют полумрака… Мерцают глаза…
Негромкие речи…
Ключам поручили весенний венок
Уснувшие реки…
От сердца до сердца проходит волна,
Чуть влажные веки…
Без слов победили сомнений поток
Порывов разбеги…
Закончится Ночь… Как она неправа!
Растаяли свечи…
Рассвет занялся – расставаться пора,
А будут ли встречи?
Туманы у рек возвели покрова —
Забвения мести,
Обман не пуская на ваши луга,
Где были вы вместе…
Не надо лениться любить на века,
Пусть только на Вечер
Всего-то Весне подарила себя
Случайная Встреча…
 
 
(Екатерина в задумчивости садится)
– А на дворе стоит зима.
Пушистым снегом заметает
Просторы старого двора.
 
 
(Поручик завершает и садится без приглашения)
– А сердце о весне мечтает.
У отвлечённого искусства
Своя практическая цель:
Когда снега, на сердце пусто,
Оно согреет Вас в метель.
 
 
– Ещё!
 
 
– Смелее?
 
 
– Как решите.
– Стихи – божественной Лолите.
«У ног её молили о пощаде
Взаимности не знавшие сердца.
Но, избегая думать о награде,
Она отвергла голос Естества.
Живой любви отдать самозабвенно,
Когда на небе полная Луна,
Мечтала страсти пылкость Парселена,
Но оставалась внешне холодна.
Царица ночи – томная Венера
Не уставала Эросу пенять:
«Прицельные не слушаются стрелы» —
А он и сам не мог того понять.
Её пугала мнимость отражений
Зеркальных грёз любовных объяснений».
 
 
(Екатерина молчит,
Поручик начинает объясняться,
о чём она не сразу догадывается)
 

«– Я хочу тебя обнять…»

 
– Я хочу тебя обнять,
Разглядеть нагую.
Просьбы вольные принять,
Выполнить любую.
Не нарочно потеряв,
Маяться виною,
Отыскать и повести
Всюду за собою.
Без тебя весенний сад
Не играет цветом,
Небо в серых облаках,
Словно поздним летом
Заявила о себе
Осень, заживляя
Одиночества недуг —
Изгнанность из рая.
Доведётся ли опять
Свидеться с тобою?
Окунуться в омут грёз
Разом с головою?
Унестись, где никогда
Нас уже не смогут
Вьюг метельные снега
Разделить с Весною?
Озарения пора
Длилась очень кратко:
Взгляда первого любовь
Вечная загадка.
 
 
(Екатерина в смятении,
не найдя ничего лучшего
 в ответ)
– И это Ваш холодный ум?
 
 
(Поручик поднялся и смотрит
 на неё, не мигая)
– Представьте, да. Не обманулись.
Взгрустнул немного говорун —
И мысли сами потянулись.
Словам придав разрыв шаблона,
Прочёл – и сердце без покрова.
Вы на виду: запретный плод
Румянцем выступил на щёки.
Закономерный оборот
Для утомлённой Недотроги…
Вы долго ждали… Я пришёл
И быстро к Вам подход нашёл.
 
 
(Екатерина, относя всё сказанное
 только к себе)
– Разрыв шаблона?! Молодец.
Уйдите… или я… Подлец!
 
 
(Поручик совершенно привычно)
– «Подлец!» – и плакать удалилась,
А накануне веселилась.
 

«Коль наша жизнь – игра…»

 
Коль наша жизнь – игра,
давайте улыбаться,
И в шутку, как всерьёз,
о чувствах признаваться.
Тускнеющие дни
украсятся словами
И ярче побегут,
влекомые делами.
Вам скучно – не беда:
сходите за цветами
И подарите их любой,
кто рядом с Вами,
Скажите, что вчера
Вам звёзды подсказали
Души благой порыв
из тёмной светом дали.
Конечно же,
она Вам в этом не поверит
И засмеётся вдруг,
а Вы по всей манере,
Придав огня глазам,
смягчая речь улыбкой,
Растрогайте её покой
душевный, зыбкий.
Ведь многие из них
давно живут мечтами,
Что кто-то – может,
Вы? – растрогает цветами.
 

«(Входит Полковник, Поручик его не видит)…»

 
(Входит Полковник, Поручик его не видит)
 
 
– Поручик!
 
 
– Здесь я.
 
 
– Как она?
 
 
– Она… безумно влюблена,
Взяла тайм-аут на раздумья;
На небе полная луна —
Подобным таинствам колдунья,
И время пашет за меня.
Такие, папочка, дела.
 
 
– Без фамильярностей… пока.
 
 
– По стойке смирно и кругом?
 
 
– Но только не в соседний дом.
 
 
– И мне подумалось о том.
 

– V —

«(В квартире Поручика…»

 
(В квартире Поручика,
Степан проглядел все глаза
и наконец-то дождался прихода)
– И… как дела?
– Твои – в порядке.
Готовь к отъезду сундуки,
К субботе завершатся прятки
Прощай-пожатием руки.
 
 
– А Ваши?
 
 
– Малая задача.
Письмом поправлю алгоритм;
Дела идут: Полковник с дачей,
Фантазиям указан ритм.
Применим метод итераций,
Шаги подскажет Купидон,
И «Горько!» свадебных оваций
Его услышит мирмидон.
 
 
Как Лиза?
 
 
– Плачет… безутешна…
 
 
– Логично. Девичья душа
Других не более погрешна,
Иных – не меньше хороша.
Уляжется. Помочь?
 
 
– Мы сами…
 
 
– Ты чутко выразился «мы»
В обиду ханжеской морали,
Ломающей березняки
Традициями русской бани.
Чем выше крона, тем сложней
Оставить древо без ветвей.
Терпи, голубчик, Лиза наша
Берёзовой наелась каши.
Но будет новая весна,
И закудрявится она.
А, впрочем, ты мудрей меня:
Достигнешь кроны, не пиля.
 
 
– Вам плохо?
 
 
– Плохо… иногда.
По ощущениям три века
Прожить успел, но обошла
Усталость горе-человека.
Покоя нет. Покоя нет.
Степан, дай денег на букет.
На днях пополнится заначка —
Стихи приносят гонорар.
Напополам поделим пачку —
Для целой я немного стар.
Мне Ваша помощь будет кстати:
Просохнут Лизины глаза,
Письмо снесите, Бога ради,
До той, что молит образа
Не утолять сердечной муки,
А взять причину на поруки.
– Снесём, снесём.
Труд невеликий.
Но… это только для забав?
 
 
– Забава – образ многоликий,
Не писан для неё устав,
Развеселится в скачке дикой
И затаится, подустав.
Для кролика она – удав,
Для простаков – плохой советчик,
Для строгости – смешной ответчик,
Просчитывая каждый шаг,
Рядится в шутовской колпак.
Тем веселей её бубенчик,
Чем круче дел перекосят.
Но грусть Забавы пострашней
Иных назойливых людей.
Внимательными будьте с ней.
Ты понял?
 
 
– Нет, я отключился.
Но продолжайте, потерплю.
 
 
– Мечтаешь, чтоб я рассердился
И выдал, что её люблю?
Ты, Стёпа, за ночь изменился…
 
 
– А Вам меняться ни к чему.
Богатством Вы не Монте-Кристо,
А по жестокости ему
Могли бы стать премьер-министром.
 
 
– Любовь находят по уму.
Но продолжай… и я стерплю.
 
 
– Она красивая?
 
 
– Конечно.
 
 
– Вас прогнала?
 
 
– Опять ты прав.
 
 
– Доверчивая?
 
 
– Бесконечно.
 
 
– И Вы решили, что удав
В засаде просидит не вечно.
Все ваши чувства – на словах.
 
 
– А в этом, Стёпа, ты не прав…
Кто на виду, тот не удав.
Коварство – не моя монета.
Письмо вручит Елизавета,
Готово будет через час.
Позволь надеяться на вас.
 

«Нельзя читать чужие письма…»

 
Нельзя читать чужие письма.
Неловко, право, оттого,
что любознательность зависла
через строчащее плечо…
Да и печальное оно.
Тому причиной настроенье:
Он утомился, ночь не спал,
но, завершая срок веселья,
словами выплавил металл
технически. Какой нахал!
 
 
(Первое письмо Поручика,
со смущением подсмотренное
автором)
 
 
«Когда откроете письмо,
Его сейчас же разорвите.
Оно не Вам, оно другой —
Прекрасной, чувственной Лолите.
Случайно лучшие черты
Её пленительным овалом
Собрали воедино Вы
И воскресили нежным взглядом.
Лолита бережно умна,
На современниц непохожа.
Она одна. И Вы – одна,
Чем и запомнились, быть может.
Не отвечайте, я не жду
Приветных символов дурмана,
Любви отверженной слезу
Не Вам пролью – самообману.
Он мне ответит миражом:
Дом заколдованный у речки.
Не гаснут свечи в доме том —
У Вас волшебное колечко.
По мановению руки
Вершатся прихоти желаний
Безропотно – капризны Вы —
И ждут дальнейших указаний.
Вот Вы подходите к окну —
Скользят бесшумные портьеры, —
И видите, что там, внизу
Влюблённость не находит меры.
Живой водой без колдовства
Неутомимые фонтаны
Роняют рόсы естества
На зеленеющие травы.
Простой газон – и не простой:
Трава забвения восходит,
Ступеньки Радуга дугой
К окну высокому выводит.
Закат торопится Судьбой,
Сопротивляется виденье:
Ведь никогда уже с тобой
Не повторится наважденье.
Открой окно, переступи
Навстречу искренних желаний,
Оставь колечко. Впереди
Ночь воплощённых ожиданий.
Подхватят руки, понесут
На травы влажные забвений
И бережно передадут
В объятия преодолений.
Когда жемчужная слеза
Покинет тесную обитель,
Я прошепчу: «Любовь одна
Для нас обоих победитель».
А ты… Теперь уже на Вы.
Трава Забвения увяла,
Любви напрасные мольбы
У ног поникли Идеала…
Я Вас искал давным-давно
Среди видений одиноких.
Нашёл заветное окно,
А показался Вам жестоким.
Пусть будет так.
Не всё ль равно?
Тем легче разорвать письмо».
 
 
(Раздумье, очередное)
 
 
Слова, слова… Бежит ручей.
Привольный, кажется, ничей.
На берегах в густой тени
Не умолкают соловьи,
Струится влага хрусталём,
На мелкой заводи ключица
Неодолимо жарким днём
Заманивает преклониться.
Глоток, ещё один глоток —
Блаженно умиротворенье.
И по течению поток
Отправит ложные сомненья.
Любовь – взаимности ручей,
Признания – пьянящий хмель.
 

«Всё рассчитал. Ну, математик!..»

 
Всё рассчитал. Ну, математик!
«…Ручей взаимности»… Прагматик.
Закинул удочку в купель.
Вот-вот – и выловит форель.
 
 
(Появляется Лиза.
Глаза на мокром месте,
голова – к земле)
 
 
– Вы звали?
 
 
– Нет. Просил зайти.
Что видишь, Лиза, впереди?
 
 
– Нужду.
 
 
– И только?
 
 
– Униженье.
 
 
– Смахни, красавица, слезу.
Покорнейше прошу прощенья,
Я не гожусь для утешенья,
А сказку, хочешь, расскажу?
 
 
– Читайте сказки дочерям.
 
 
– И рад бы, только не сложилось.
Моя история – обман,
Но ты послушай, сделай милость.
 

«Избороздив просторы Океана…»

 
«Избороздив просторы Океана,
На тихий берег вышел Капитан
Походкою от долгих качек пьяной —
Найти приют, которого не знал:
Уж много лет его мятежный дух
Гнал по волнам без преданных подруг.
«Пустынный Берег, чей ты, для кого
Безмолвия покой оберегаешь?
Уединение, приют для одного
Скитальца безымянного подаришь?
Я буду тих, как риф на глубине,
Жемчужину от всей души лаская,
Благодарения нести тебе
За воплощение Земного Рая…»
В ответ листва на кромке от волненья
Вздохнула лёгким ветра дуновеньем.
Хмельной туман…
Надрывно пела скрипка…
И закричал влюблённый Капитан:
«Очнись, безумная, почём твоя улыбка?
Я за неё двойную цену дам!
Вглядись в кабак. Они тебя не стоят!
Я тот, кто своей жизнью рисковал,
Кто избежал смертельного покоя,
Кого не одолел девятый вал.
Твои глаза таят души страданья,
Их умножает обнажённый стан,
Лиловых губ притворны замиранья.
Дай исцелить ожог душевных ран!»
Её глаза сверкнули и погасли.
Захохотал в хмельном угаре зал.
А он свои собрать пытался мысли
И предложение назад не забирал.
Слеза глаза туманила без спроса,
Задёргалась в волнении щека
От неуместного по всем статьям вопроса,
Душившего под хохот моряка:
«Ты ищешь денег?» – «Есть они, без крови.
Без грабежа богатства я стяжал.
И по своей неприхотливой воле
От всей души тебе их предлагал.
Так почему порочности наружной
Рука и сердце чистые не нýжны?»
 
 
…Пустынный Берег. Полная Луна
Хрустальную дорожку проложила,
Рельеф неровный в белом свете дна
Сиянием кораллов отразила.
Прощальной песней нежный соловей
Пытался залечить волненья рану;
Пел, что не все восторги у людей
Принадлежат бездонному карману:
«Она придёт, не может не прийти.
Ты напугал минутным обещаньем
Любви бездонной, на её груди
Она затоптана безудержным попраньем.
Когда устанешь ждать признаний слов,
Откажешься от искренних даров».
 
 
Рассвет горел… В лицо из Океана
Приветливо дохнул знакомый Бриз,
И на душе мгновенно легче стало,
Порывный опрокинулся каприз —
Найти Любовь и быть любимым,
По сумме чувств необходимым,
Взять новый парус кораблю
И вывести на нём «Люблю! Люблю!».
«Прости меня, Бездонная Стихия,
Укрой за горизонтом берега.
Твои надёжней волны штормовые
Твердыни человеческого льда».
 
 
…Рассвет горел, а Счастье отступило.
А было оно, очень близко было…».
 
 
(Поручик после короткой паузы
обращается к Лизе)
 
 
– Что скажешь, Лиза?
 
 
– В сказке нет конца…
 
 
– Вернём волнам от счастья беглеца?
Или источник опрометчивых капризов
Принять заставим несуразный вызов?
Решай сейчас. Сомненья неуместны:
Все данные исходные известны.
Как скажешь, Лиза, так и поступлю.
 
 
– Тогда верните парус кораблю.
 
 
(Поручик завершает сказку)
 
 
«…Густой туман. И та же плачет скрипка,
И давит гулом обморочный зал,
Но грудь Её упрятала накидка,
И тесным показался пьедестал.
Ещё тянулись потные ладони,
И кто-то деньги под ноги швырял.
А горло пережали слёзы боли,
Которую оставил Капитан.
Рассвет горел. Надежда обрывалась.
Он сердце и покой Её украл,
Волна обиды грозно поднималась,
И это был Её Девятый Вал:
«Как смеешь ты, просоленный чурбан,
Касаться тела вымученных ран!
Там за окном и грязь, и нищета;
Из подворотен лезут униженья,
Там беспросветная бытует маета
До бесконечного невесть перечисленья.
А Ты твердишь: «Пойму, приму, прощу…»
Ты хуже всех! Я верить не хочу!».
Её на берег вынесла волна
Неутолённой яростной обиды.
Найти Его. Найти! Она могла
Обрушить свод садов Семирамиды.
Пустынный берег, штиль и тишина.
Где Он теперь? Зачем Она одна?
И где волна исторгнутой обиды?
Остались слёзы: «Квиты… квиты…»
 
 
Как не понять измученных людей?
Её крылом овеял соловей,
Ликующие заглушили чайки
Шаги. Его шаги по гальке.
Плеча коснулась тёплая рука,
Любовь вознаградила моряка…
Как далеко за кромкой горизонта
Неведомые Счастья Острова
Укрылись тучами густого фронта,
Что не пробиться, кажется, туда!
И мало быть отважным Магелланом,
А надо стать Везенью Капитаном.
На парусах, что крылья кораблю,
Вписать девизное: Люблю! Люблю!»
 

«Всё это сказка, Лиза, вымысел, обман…»

 
Всё это сказка, Лиза, вымысел, обман.
Но ждёт тебя отважный капитан.
Не откажи в одной услуге:
Письмо к нечаянной подруге
Снеси и лично в её руки
Отдай, не требуя ответ.
Вы с ней одних примерно лет,
И если разговор случится,
Не дай стыдливости пробиться
Коротким рядом «да» и «нет».
Снесёте?
 
 
– Да.
 
 
– Вернёшься?
 
 
– Нет.
 
 
– Я так и думал… Меркнет свет,
Одна надежда на ответ.
Мне будет плохо без тебя.
Мне будет, Лиза, очень плохо.
Ты стала частью того дня,
Когда недобрая Эпоха,
По траку за собой ведя,
Остановилась у порога,
Где светлая жила Заря.
Я думал – утренняя Зорька,
А вышло к ночи, да и только.
Ты хочешь…
 
 
– Я хочу учиться!
 
 
– Учиться?! Чтоб мне провалиться.
Я должен это был понять.
Учиться. Лиза, мне ль не знать,
Как это может пригодиться.
Отныне буду величать
Вас исключительно на Вы.
 
 
– Вы грустный, а порой смешны.
Меня, продажную, на Вы?
 
 
– Да, да. Не спорьте. Вижу план.
Эх, жаль, что я не капитан.
Когда ж дозволят многожёнство?
Одну жену иметь – пижонство.
Светлеет на душе опять.
Позвольте Вас расцеловать.
 
 
(Подходит к Лизе и
целует её в губы,
не дожидаясь разрешения
и не замечая появления Степана)
 
 
– Убью!
 
 
– Опять он за своё.
Когда целуются, в окно
Смотреть положено мужчине.
Эх, Стёпка, дурень ты. Отныне
Мы курс почином заведём:
Учиться станете вдвоём.
Теперь, пожалуйста, идите.
К семи – не позже! – приходите.
А я сварганю знатный ужин.
Гульнёте – будет он простужен.
 
 
(Поручик обращается к Лизе)
 
 
– Вернётесь?
 
 
– Да.
 
 
– Не врёте?
 
 
– Нет.
 
 
– Степан, дай денег на букет!
 

– VI —

«– Вот этот дом, Елизавета…»

 
– Вот этот дом, Елизавета,
Где его выдумка задета
Глубокой – поделом – занозой,
И где его оставят с носом.
Иди уже.
 
 
– Одна боюсь.
 
 
– А я чем в деле пригожусь?
Полковник в это время дома.
Харчуется.
 
 
– И что такого?
Всего-то дел отдать письмо.
 
 
– Так ведь запросят: «От кого?»,
А слава у него плохая…
 
 
– И ты так думаешь?
 
 
– Не знаю…
После Японской с ним служу,
А толком, веришь, не пойму.
Не уважает он порядки,
Имея нужные задатки,
Роняет их на помело.
Но мы забыли про письмо.
 
 
– А если спросят, кто я Вам?
Открыть всю правду?
 
 
– Стыд и срам.
Нет-нет, прости. Позволь подумать.
Что трудно нам – ему раз плюнуть.
Давай положим на крыльцо
Его пустое письмецо?
 
 
– Нет, так нельзя. Он ждёт ответ.
 
 
– Тогда звони.
 
 
– Ой, духу нет.
 
 
(Дверь открывается сама и на пороге
появляется Екатерина,
разговаривает с ней Лиза)
 

«– Я наблюдаю вас давно. Вы…»

 
– Я наблюдаю вас давно. Вы…
 
 
– Принесли для Вас…
 
 
– Письмо?
 
 
– Письмо.
 
 
– Опять классический сюжет…
Разрыв шаблона… Ждёт ответ?
 
 
– Он говорил, его не будет.
 
 
– Всё знает наперёд… и судит.
А, впрочем… Милости прошу.
Пройдите. Я письмо приму.
Располагайтесь на диване.
 
 
(Степан подаёт голос)
– Сидеть в присутствии, при даме…
Поручик строго не велел.
 
 
– Так сядьте! Чтоб он побелел!
Здесь мой, а не его удел!
 
 
(Лиза и Степан падают на диван,
после чего Екатерина
мгновенно смягчается
и с интересом начинает
рассматривать Лизу)
 
 
– Вы…
 
 
– Лиза.
 
 
– Лиза. Чашку чая
Позволите Вам заварить?
 
 
– Не… не знаю.
 
 
– Так тому и быть.
Письмо. Пора его открыть.
(Екатерина удаляется,
а Лиза и Степан начинают шептаться)
 

«– Она красивая…»

 
– Она красивая.
 
 
– Не знаю.
 
 
(Екатерина приносит чай
и всё, что к нему положено.
Ещё раз разглядывает Лизу
и удаляется)
 
 
– Красивая… И замечаю,
Что ровня барышня ему
По такту, воле и уму.
 
 
– Да… по уму. С пелёнок бес
Под рёбра все его пролез.
 
 
– Степан!
 
 
– Что, Лиза, сам не вижу?!
 
 
– А сердишься за что?
 
 
– За грыжу!
Когда бы вездесущий бес
От рёбер под живот пролез,
Тогда бы лучше как Мизгирю
Навесил куда надо гирю.
 
 
– Степан!
 
 
– Ну что Степан?! Шучу.
Я толком, Лиза, не пойму,
Чего он хочет?
 
 
– Пожениться.
 
 
– Ха-ха. Ликуют две столицы.
 
 
– Ты злой, Степан, а он добрей,
И знает лучше нас людей.
 
 
– Людей он знает для затей.
Манипулятор, прохиндей…
 
 
– Ты злой, Степан.
 
 
– Не злой, поверь.
Я за него переживаю.
Ему раз плюнуть волчью стаю
Собрать вокруг себя кольцом
И рассуждать о том, о сём,
А взглядом слабое звено
Искать, чтоб выскочить в окно.
Так ведь однажды не успеет.
 
 
– Не надо. Сердце холодеет.
 
 
– Аналогично у меня:
То полынья, то жар огня.
А золотая середина
Не для него, боюсь, картина.
И математик, и поэт…
А суть – непонятый секрет.
 
 
(Входит Екатерина,
чуть позже появляется
за спиной Степана Полковник)
 
 
– Письмо прочитано. Его
Нельзя оставить без ответа.
 
 
(Лиза с душой)
– Спасибо.
 
 
(Екатерина
со сдержанной улыбкой)
– Не за что ещё.
 
 
– Степан! Не плюй через плечо
На золотые эполеты.
По стойке смирно и кругом!
Во что здесь превратился дом?
Чаи, варенье… И галеты!
Мои любимые! Все съеты?
 
 
(Лиза испугано)
– Не мной.
 
 
(Степан сконфужено)
– Всего две-три, не больше.
 
 
– Две-три? Всего?! Заметно больше.
Шучу я. Вольно и кругом.
Наряд получите потом.
(Полковник галантно подходит к Лизе)
– Степан, представьте Вашу даму.
 
 
(В дверях появляется некий господин, к
оторый отвечает за Степана)
– Елизавета. По уставу
Мне знать положено людей.
Степан при ней, а я – за ней.
Войти позволите?
 
 
(Полковник узнаёт
представителя Порядка
и отвечает с малоприятным
смущением)
– Входите.
Да толком, право, объясните,
Что за особый интерес
Возник у вас?
 
 
– Страна чудес!
Зовёшь, ведёшь её к порядку,
А всяк свою лелеет грядку.
 
 
(Екатерина берёт Лизу под руку
и решительно обращается
к Полковнику)
– Отец, я с Лизой у себя.
 
 
(Представитель порядка
очень уважительно и внушительно)
– Екатерина Алексевна,
Прошу: останьтесь.
 
 
– Некогда!
(Екатерина решительно удаляется)
 
 
– Решительная как Минерва.
Нам тоже лучше быть вдвоём.
 
 
(Полковник Степану,
на котором нет лица)
– По стойке смирно и кругом.
Покарауль, голубчик, дом.
 

«Вот так, допрыгался кузнечик…»

 
Вот так, допрыгался кузнечик:
Не Человек, а человечек,
Не оловянный, но солдатик
И неудачный математик.
А если вспомнить про письмо,
То неуместным содержаньем,
Которое несёт, оно
Послужит слабым оправданьем
Тому, что здесь произошло.
Немного страшно за него.
Подслушать хочется ужасно,
Что скажут девушки, а тут
Явление предельно ясно
Рисует разговорный круг.
Мужчин отправим в кабинет,
И женский вызнаем секрет.
 

«– Он вновь попался на заметку…»

 
– Он вновь попался на заметку.
 
 
– И что же нынче контрразведку
Принудило себя занять
Его персоною опять?
 
 
– Один опасный поворот
Часов последних поведенья.
Арифметический расчёт
Даёт намёк, что Предложенье
Запущено им в оборот,
А цель его – проникновенье.
 
 
– Ну, это – камень в огород.
Хочу напомнить, Капитан,
Вы трижды встретили отказы.
 
 
– Да. Было. Вольности гримасы.
Но он, известно, не султан —
На жизнь из офицерской кассы
Берёт нежирные средства,
А тратится всегда вне касты,
Но ловко составляя фразы,
Чарует женские сердца.
А что за цель у гордеца?
Вчера Вы проиграли дом.
Он, сделав выгодный заём,
Вернул всё вам на попеченье.
Какого ради развлеченья?
Екатерина Алексевна
Во мне увидела врага,
А девке вынесла варенье,
Не пожалела пирога.
Публичной девке!
 
 
– Девке?
 
 
– Да.
 
 
– Прошу, пройдёмте в кабинет.
 
 
– Уже не он, а Вы – объект.
 
 
– Да мы его…
 
 
– Не мы, а Вы.
 
 
– Да я его сошлю… в Архангельск.
 
 
– А дальше?
 
 
– Что, до Воркуты? Но там…
 
 
– Архангельск – так Архангельск.
Но тихо, чтоб без суеты.
Екатерина с ним на ты?
 
 
– Да нет. Представьте, прогнала.
У Катеньки – ум-голова.
***
(Просто песенка,
поётся шёпотом, с оглядкой)
 
 
«Слово и Дело» – правильно в целом:
Бдительность прежде всего.
Дабы в строю измена редела
Бить надо всем одного.
Вывела свора тех мушкетёров,
Что не любил кардинал.
А успокоится, видно, нескоро
Партия «Плащ и Кинжал».
Снова и снова тени былого —
Заговоры и Обман —
Ходят вокруг королевского дома,
Носят предательский план.
Немцы, французы – хуже обузы:
Некогда и далеко.
Рыцари Слова в Деле не трусы —
Лишь бы чуть-чуть повезло.
Служба – не дружба: надо послушно
Прятать язык под замок.
И не бывает, коль разобраться,
Без огонёчка дымок.
Слава Бирону, нашему дому
Вольный пожар не грозит.
Не справедливо считают в народе,
Что «Щит и Меч» – паразит.
 

«(Екатерина и Лиза…»

 
(Екатерина и Лиза.
Разговор по душам,
подслушанный инкогнито автором)
 
 
– Елизавета, кто ты?
 
 
– Дрянь.
 
 
– Не может быть! Не ужасай.
 
 
– Ещё бездушная рогожка,
По нраву – трепетная лань,
А, позабавившись немножко,
Определяют проще: дрянь.
 
 
– Какой знакомый лексикон.
Разрыв шаблона… Это он
Тебя из грязи той увёл?
 
 
– Он выкупил меня! Да, он.
 
 
– Когда?
 
 
– Недавно. Прошлой ночью.
Я долго плакала потом,
А, позабывшись лёгким сном,
Свой путь падения порочный
За пядью пядь прошла кругом,
И днём решила: убегу.
Глаза кошачие хозяйки
Я видеть больше не смогу,
А пóтом пахнущие майки
Толкают к илистому дну.
А он мне сказку рассказал
Красивую, без окончанья —
Почувствовал, должно быть, сам,
Как велико моё страданье.
И в этой сказке было всё:
И боль моя, и одичанье,
Надежды светлое лицо,
Любовь, сердечные признанья.
 
 
– И будет так, как он сказал.
 
 
– Не будет! Он меня украл
Из той среды, где состраданье
Не может жить. Где твари мы,
А деньги служат оправданьем.
И платят тварям подлецы —
В быту примерные отцы.