Читать книгу: «Путешествие туда и сюда», страница 4
14
Вдруг в дверь постучали. Да так настойчиво, что на внутренней её стороне образовался небольшой бугорок. Мы с Карлсоном переглянулись.
– Кто там? – робко спросил дверг.
– Кто, кто! – прокаркали снаружи. – Ас в пальто!
Карлсон пожал плечами и открыл. В комнату влетел самый крупный ворон, которого мне доводилось видеть в жизни. Был он по грудь двергу, а размахом крыльев вполне мог бы померить длину рогов Тишки.
– Не хворай, рыжий, – поприветствовал он хозяина, а потом и я почувствовал на себе его странный взгляд. – Иван, я за тобой. Тебя ждут.
– С кем имею честь? – спросил я.
– Это Хугин, вещий ворон Одина, – пояснил Карлсон.
– Я – Мунин, – возразила птица. – Мой ленивый братец сегодня выходной.
– Сам ты ленивый, братец! – донеслось с улицы. – Мы же с тобой на клюв-кирпич разыграли, кому идти!
– А ты помалкивай, жулик! Ты вообще кирпич не по правилам кидал!
– И вот так всегда, – шепнул мне на ухо Карлсон. – Вечно ссорятся и забывают, зачем их посылали. – Он хохотнул: – Прямо как мы с Двалином!
И в самом деле, первый ворон, уперев крылья в бока, вышел на крышу, и теперь они вдвоём ходили кругами, каркая друг на дружку.
– Господа вороны! – позвал я. – Не подскажете, где и когда меня ждёт Один?
– Не мешай, мальчик! – каркнул, кажется, Хугин. – Тут взрослые разговаривают!
– Один не фраер, он всё видит! – то ли возразил, то ли подтвердил Мунин.
На несколько секунд я застыл, озадаченный поведением и словами посланцев владыки Асгарда. Потом что-то в моём мозгу щёлкнуло и я, злорадно улыбнувшись, шагнул к пернатым дебоширам.
– Иван, ты уверен? – попытался остановить меня Карлсон, явно прочитав мои мысли.
– Пошалим, – я подмигнул двергу и одним движением схватил обоих воронов за когтистые лапы. – А ну-ка, вестники Одина, несите меня к своему повелителю!
Признаться, я вспомнил, как летал на чайках, будучи в мире неправильного Кощея, который называл себя Сигмой. Эти же два пернатых раздолбая показались мне ребятами крепкими, способными своими клювами раздолбить какой угодно орех, так что они должны были справиться с задачей даже лучше.
– Кар-раул! – гаркнул один из воронов, и оба посланца одновременно рванулись, только не прочь из моих рук, в разные стороны, а друг к другу, чего я, признаться, никак не ожидал. Что-то громко щёлкнуло, ноги мои потеряли опору, а перед глазами закружились разноцветные точки.
– А ты быстро, – услышал я немного удивлённый голос Одина.
Помотав головой, я разогнал разноцветных мух и осмотрелся. Оказывается, я сидел на полу в какой-то комнате, вроде той, где поселили меня. Однако Один привычно качался в своём кресле с обычной кружкой кофе в руке.
– Как я здесь очутился?! – спросил я, поднимаясь на ноги. – Мы же только что были на крыше!
– Законтачило, – не очень понятно объяснил владыка.
– А где эти, клювастые?
– Летают где-то. На то они и птицы.
Я кивнул и отряхнулся, хоть и не сомневался, что здесь чисто.
– Зачем звал, владыка?
– Присаживайся, – кивнул Один на непонятно откуда появившуюся тяжёлую деревянную табуретку. – Где твой маленький друг альв?
– Че, что ли? – я пожал плечами – Не имею ни малейшего понятия. Может на муми-троллей охотиться, а может просто спать.
Владыка снова кивнул. Шумно отхлебнул кофе.
– Я так понимаю, муми бегут от него, как мыши от кота? Я и сам при виде этого существа испытываю некоторую робость, – Один хмыкнул, и я почувствовал на себе его взгляд. – Ты можешь себе представить, чтобы твой отец, государь, чувствовал себя неуверенно в своих собственных владениях?
– Это намёк на то, что нам с котёнком пора отсюда смыться? – спросил я, нахмурившись.
– Ни в коем случае. Вы – мои гости.
– Всё равно, после пира мы планировали лететь дальше, на запад. На поиски моей мамы.
Один снова кивнул.
– И куда направитесь?
– На Британщину. Она там должна была какую-то штуку добыть.
– И где же вы её искать собираетесь, ту штуку? Британские острова несколько больше, чем твоё тридевятое царство.
Я улыбнулся.
– Мне не впервой искать иголку в стоге сена. Кроме того, одна возможность – это ведь во много раз больше, чем ни одной.
– Интересно, во сколько?
Я задумался. Если умножать на ноль, то, вроде бы, ноль получается. А если разделить? Если разделить, то вообще намечается какое-то непотребство. Потому я пожал плечами и просто повторил:
– Во много.
– Ну, если ты настолько уверен в успехе, мне нечего добавить, – Один шумно отхлебнул и демонстративно отвернулся к окну.
Недосказанность просто-таки повисла в воздухе топором, а потому я поспешил уточнить:
– А что, есть какие-то дополнительные возможности?
– Внизу, в датском королевстве, есть одно место. Архив называется. Там можно узнать о любом артефакте древности, и где его искать.
– Спасибо за информацию. А где искать сам этот архив?
– Думаю, твои друзья о нём должны знать. А сейчас оставь меня и готовься к пиру.
С этими словами владыка Асгарда громко хлопнул в ладоши. Я так и не понял, как это у него получилось с огромной кружкой в руке.
В следующий миг я оказался на своей кровати. И тут же почувствовал, как же неудобно лежать спиной на летательном аппарате дверга.
– О, командир! – обрадовался Ницше. – Ну, как полетали?
Я молча кивнул, скинул ранец и затолкал под кровать. Поворошил волосы. Спросил ослика:
– Никто меня не искал? – Тот помотал головой. – А Че не объявлялся?
– Так вот же он.
Котёнок сидел на подушке и умывался.
15
Я постучал в дверь комнаты Аркадия Петровича и, не дожидаясь ответа, вошёл. Пожилой поэт приподнял голову с подушки и вяло помахал мне рукой.
– Хреново? – спросил я, присаживаясь на тумбочку у окна.
– Вовсе нет. Просто обычная хандра после ночного веселья. Отдача, не более. Ты позлорадствовать пришёл, или есть что сказать?
– Что тебе известно об архиве, который находится в Дании? – спросил я без предисловия.
– Что ещё за архив? – Аркадий Петрович зевнул.
– Там должны упоминаться все артефакты, включая тот, за которым мама отправилась на Британщину. Кстати, что именно она могла искать в этом туманном Альбионе? Что за святыню немереную?
Поэт перевернулся на бок.
– Возможно, речь идёт о музее Андерсена, – неуверенно проговорил он. – Это он главный специалист по местному фольклору.
– Сказочник? – удивился я. – Зачем нам сказочник?
Аркадий Петрович усмехнулся.
– Мы живём в странное время. Если бы я собственными глазами не увидел русалок, двергов и асов, ни за что бы не поверил. Даже счёл бы полным бредом.
– А, по-моему, всё как обычно. Лично я рос в мире, где в облаках летают чудо-города, а в них живут сверхлюди. Это потом я узнал, что они вполне обычные. Хоть и не совсем нормальные.
– Но мир не всегда был таким, – поэт потянулся и поднялся, скрипнув суставами. Сел на кровати. – Никто не знает, что случилось. Но после Последней войны стала происходить такая эпическая хрень, какую раньше и представить было невозможно.
Я пожал плечами.
– Мир меняется. Это нормально. Наверно.
– В любом случае, если ты ищешь сказочную вещицу, я не вижу противоречия в том, чтобы обратиться за помощью к сказочнику, – Аркадий Петрович усмехнулся.
– О ком речь? – в комнату без стука и шума вошёл Антуан Пустопорожний.
– Да мне тут дали наводку на один архив, через который можно быстрее найти маму, – сообщил я. – И Аркадий Петрович предполагает, что он находится в музее Андерсона.
– В самом деле? – протодиакон подошёл какой-то очень осторожной походкой. – Никогда не бывал. Но не против посетить. Это где-то внизу? Где раньше был Копенгаген?
– Нет. По-моему, это не в Копенгагене, – поэт нахмурился и потёр лоб. – Кажется, это на каком-то острове. Но кто знает, что там сохранилось? Кто тебе вообще сказал про архив?
– Один.
– Ну, он, видимо, знает, – пожал плечами Аркадий Петрович. – Асы, вон, до Старого Питера летают, так почему бы им и в Данию не сгонять.
– Так почему бы и нам не сгонять? – я поглядел сначала на поэта, потом на блогера.
– Я не против, – тут же сказал Аркадий Петрович.
– А я, пожалуй, проведу опрос среди подписчиков, – Антуан достал из кармана пипку и присел на кровать рядом с поэтом.
Я поморщился. Не то чтобы я очень верил, что этот сказочный архив мог мне чем-то помочь. Но зависеть от мнения запечных ценителей тоже не хотелось.
Вдруг волосы у меня на затылке зашевелились. Я отчётливо почувствовал, что кто-то смотрит мне в спину и быстро обернулся.
– Доброе утро, – поприветствовал нас Локи и шагнул в комнату. – О чём дискуссия?
– О сказочниках, – буркнул я.
– Вы про архив Андерсона? – проявил догадливость плут. – Часа через три будем над ним пролетать. Только ничего не увидим.
– Интересно, почему? – удивился Аркадий Петрович. – Там, поди, и нет ничего?
– Ну, что-то там определённо есть, – туманно ответил Локи.
– Да? – заинтересовался Антуан. – Можно поподробнее? Моим подписчикам очень интересно.
– Асы давно ищут архив, – плут выдал умиротворённую улыбку и развёл руками. – Но попасть туда до сих пор не смогли.
– А зачем они его ищут? – спросил протодиакон.
– Потому что информация – это страшное оружие.
Я пристально поглядел на Локи.
– А как насчёт тебя? Ты-то сам смог туда попасть?
Плут снова улыбнулся.
– Я работаю над этим.
– Давай работать вместе, – предложил я. – Мне как раз нужна информация.
Локи почему-то подозрительно зыркнул на моих товарищей. А потом предложил поговорить в моей комнате. С глазу на глаз.
– Вообще-то там Ницше, – сообщил я. – Так что с глазу на глаз не получится.
– Ничего. Один осёл – это не тысячи подписчиков, – усмехнулся плут.
– Идите, идите, – в ответ на мой вопросительный взгляд отмахнулся Аркадий Петрович. Антуан же снова залип в своём приборе.
16
Локи, видимо, всё-таки не захотел делиться информацией с ослом и не отправился в мою комнату. Вместо этого перед нами материализовалась труба Радужного моста.
– Идею с архивом Один подкинул? – спросил он, когда мы плавно поплыли в неизвестном направлении. Я кивнул. Локи хмыкнул. – И это меня называют хитрецом!
– А что, есть какой-то подвох? – напрягся я.
– Подвох лишь в том, что те, кто ищет архив, не могут его найти.
– Может, его попросту нет? – предположил я.
– Он есть, – с уверенностью заявил Локи. – Но попасть туда могут не все.
– То есть кто-то всё-таки туда попал?
Плут кивнул.
– Попал. И это был не ас, а обычный человек. Точнее, он был таковым.
– И что с ним случилось? – нахмурился я. – Он хоть остался жив?
– Да, – улыбнулся Локи. – Да ты его видел. Альвис Мангулис. Помнишь такого?
– Дверг-латыш? – тут же вспомнил я. – А каким образом он в Данию попал?
– Говорит, пьяный был.
Я выпучил глаза. Под воздействием зелёного змия и с подачи белочки, конечно, разные чудеса случаются. Но от Старого Петербурга досюда, должно быть, несколько сотен километров. Причём, вовсе не по ровной дороге. Локи правильно истолковал моё изумление.
– Он какое-то время жил здесь, в Асгарде, – пояснил плут. – Ты же видел, здесь много разных личностей обитает. Только не спрашивай, как он сюда попал. Я вопросами миграции не занимаюсь.
– Ладно, не буду, – пообещал я. – Но как он попал сначала в архив, а потом в метрополитен?
– Он не помнит. Помнит лишь какое-то небольшое помещение, полное книг. Помнит, что с ним пытались разговаривать. Помнит, что вёл себя неприлично. Правда, не помнит, в чём это заключалось. Потом он понял, что трезвеет, осознал непотребство собственного поведения и пожелал провалиться сквозь землю. Очнулся у двергов. И теперь он такой. Очень много знающий. Иногда.
Я почесал макушку.
– То есть он не помнит ни места, ни каким образом добирался? Что-то мне подсказывает, что мои шансы попасть туда стремятся к нулю.
– У меня есть идея, – заявил Локи.
– Я весь внимание.
– Всё дело в мёде поэзии.
Я подавился смешком. Что-то слишком часто за последнее время я слышу про этот напиток. Плут приподнял бровь.
– Альтернативной? – уточнил я.
– Любой версии, – с совершенно серьёзным, не типичным для него, выражением лица ответил Локи. – Тот мёд поэзии, что поначалу сварил Галар, тоже штука сильная. Хоть и не без побочек. Каждый поэт бы за него душу продал.
– Что, с него сразу в рифму говорить начинаешь?
– Нет. Но поэзия так и прёт.
– Ну, не знаю, – я пожал плечами. – Аркадий Петрович и без мёда справляется. Но причём тут архив?
– Альвис перед тем, как туда попасть, случайно попробовал мёд поэзии, – чуть понизив голос, сообщил Локи. – Совсем немного. Но этого хватило.
– Что-то я не заметил за ним тяги к стихоплётству. Впрочем, Пушкин с ним, – я взмахнул рукой. – И что, выпив его, я каким-то образом тоже попаду в архив?
– Шансы велики, – кивнул плут.
Я скривился.
– А что, других подопытных после Альвиса так и не нашлось? – с сомнением спросил я.
– Не всё так просто, – широко улыбнулся Локи. – Во-первых, мёд поэзии готовит только Галар с братом Фьяларом. И они не спешат ставить его производство на поток. А во-вторых, эта штука по-разному работает на представителях разных рас и гендеров. А уж как она подействует на людей, вообще сложно предсказать.
– То есть, попытки всё-таки были? И, насколько я понимаю, неудачные.
– Неудачными их назвать нельзя. Но желаемого так и не достигли.
– Тогда с чего ты решил, что у меня получится?
Улыбка плута стала столь сладкой, что аж липкой.
– Я в тебя верю, – сказал он и подмигнул.
Ага. Только недавно я слышал то же самое от моего непарнокопытного скакуна. Видимо, моя физиономия стала лимоннокислой, так что Локи поспешил добавить:
– По моим расчётам, вероятность успеха более семидесяти процентов. К тому же, мёд альтернативной поэзии имеет ряд преимуществ над старыми вариантами.
– Это обнадёживает, – я скептически цыкнул зубом. – Так что, мне прямо сейчас начинать накачиваться, или до пира подождём?
– То есть, ты согласен, – констатировал Локи.
Я вздохнул.
– Ну, допустим. Я выпью этого двергского пойла. И что дальше? Начну стихи читать? Или дебош устрою? Или, может, рухну тут же? И как это поможет мне попасть в тот самый пресловутый архив? Расскажи, каков дальнейший план действий?
Локи сложил руки на груди.
– Точно пока сказать не могу, – промолвил он. – Но я уверен, что у тебя всё получится. Поверь, я в таких делах не ошибаюсь. Так ты согласен?
– Ну, а чего я теряю? – я пожал плечами. – Получу я доступ к архиву или нет – тут уж как получится. А так хотя бы развлекусь. – Вдруг я вспомнил сегодняшнее утро и попросил: – А можно мне сейчас немного мёда альтернативной поэзии?
– Собственно, за ним мы и направляемся, – кивнул плут. – Всё равно во время пира гостям он вряд ли достанется. Асы не настолько расточительны. Кстати, далеко не все асы решатся его пить. Всё-таки штука создана для поэтов, а поэты – народ своеобразный.
– Но мне можно.
– Но тебе можно.
17
Я получил от Локи маленький сосудик. Ампула – не ампула, яйцо – не яйцо. Ёмкостью не более пятидесяти грамм, материал – что-то вроде глины, но прочнее. Разбить его, по словам плута, было весьма проблематично. А для употребления оказалось достаточно отколупнуть маленькую резиновую затычку. А содержимое высосать.
– Только не спеши, – предостерёг Локи. – Выпей непосредственно перед пиром.
Я пообещал так и поступить. План, по которому я должен был попасть в архив, казался не просто странным. Он отдавал бредом. Но я решил, что терять мне нечего, а потому предпочёл плыть по течению. Впрочем, как и всегда.
Едва я вошёл в свою комнату, как в мою сторону повернулись три головы.
– Ну, принёс? – Карлсон требовательно протянул свою пухлую ручонку.
– Что принёс? – спросил Ницше и аж подскочил от любопытства.
Лишь Че ничего не сказал. Потянулся, облизнулся, а потом с места прыгнул мне на плечо.
Я продемонстрировал ёмкость, но отдавать сразу не стал.
– Мне мёд тоже пригодится, – сообщил я. – правда, точно не знаю, сколько. Но тут его и так мало.
– Тоже решил попробовать? – дверг хохотнул. – Смотри, штука убойная!
– А ты-то откуда знаешь? Галар же сварил мёд альтернативной поэзии уже после того, как ты свалил из метрополитена.
– Ну и что? Зато я знаю предыдущие три версии. И одну мне даже удалось попробовать.
– Уж не после этого ли ты угнал кораблик своего брата? – осенило меня.
Судя по всему, я попал в точку. Потому как Карлсон тут же надулся.
– Вообще-то, насколько я слышал, – проговорил он обиженным голосом, – Галар варил мёд альтернативной поэзии с таким расчётом, чтобы люди не могли его нормально пить. Никто не хочет, чтобы появлялись новые Альвисы.
Я почесал макушку. Интересно, почему он об этом знает, а Локи нет? Или плут решил об этом умолчать? Или Карлсон мне врёт в надежде выманить драгоценное снадобье?
– И откуда тебе об этом известно? – спросил я. – Ты же, вроде, давно уже не контактировал с двергами.
– Так Фьялар с Галаром давно уже над ним работают. Хрейдмар им указание дал, чтобы больше никаких Альвисов на нашу двергскую бороду не появлялось, – Карлсон почесал свой голый подбородок. – Так что братья должны были внести коррективы.
– И чем это может мне грозить? – забеспокоился я.
Дверг пожал плечами.
– Кто знает. Может, пронесёт. А может и нет. У наших химиков свои секреты, да и в чувстве юмора им не откажешь.
Я нахмурился.
– Ну, хорошо. Что ты предлагаешь?
– Можно добавить туда активированного угля. Он, говорят, от всего помогает.
– Ты ещё предложи картошкой варёной подышать после того, как я его выпью, – огрызнулся я. – Ещё какие-то мысли будут?
– Просто выпей, а мы с Ницше поглядим, что там с тобой случится, – Карлсон страшненько улыбнулся. – Ну, или отдай мёд мне, как мы и договаривались.
Я надолго завис. Перспектива стать жертвой химического эксперимента не радовала, но и отказываться пусть и от сомнительной возможности попасть в архив как-то не хотелось.
– Ладно, – сжалился надо мной Карлсон. – Ничего с тобой не случится. Просто я рекомендовал бы тебе ограничиться несколькими каплями. А остальное я использую сам.
Я нахмурился, а потом решительно протянул ему ёмкость:
– Делим пополам!
Дверг радостно схватил долгожданное пойло. Затем порылся в кармане своего мешковатого одеяния и извлёк прозрачный шприц.
– Это зачем? – испугался было я. Мои представления об этом предмете были тесно связаны со страшными раболаториями. – Не надо меня колоть. Я через рот предпочитаю.
– Это не для тебя, – хохотнул дверг.
Он вонзил иглу прямо сквозь пробку и потянул на себя поршень. Прозрачный цилиндр стал заполняться янтарной жидкостью.
– А удобно, – оценил я и попросил: – Слушай, а можно я заберу шприц себе, а тебе отдам сам сосуд? Только давай без иглы.
– Зачем? – немного удивился Карлсон.
– Ну, из этой штуки ведь, скорее всего, высасывать придётся, – чуть смущённо объяснил я. – А я так употреблять напитки не привык. Лучше вылью из шприца в кружку, да выпью, когда захочу.
Дверг внимательно посмотрел на меня. Потом махнул рукой и отдал мне шприц, предварительно сняв иглу в колпачке. А ёмкость, которую дал мне Локи, запихал всё в тот же карман.
18
Тут в дверь постучали. Как мне показалось, весьма элегантно.
– Кто там? – спросил я, немного удивившись. При мне здесь только к Одину заходили не только после стука, но и после разрешения войти.
За дверью послышалась какая-то неуверенная возня. Карлсон бросил на меня обеспокоенный взгляд. Потом глянул на окно.
– Ладно, пойду, открою, – решил я.
За дверью оказалась Василиса. Была она в прелестном вечернем платье цвета летней ночи. Если что, это тёмно-синий, с искорками. Не помню, чтобы у неё было нечто подобное.
– Привет, – искренне улыбнулся я. – Заходи.
Супруга, однако, не торопилась пересекать порог моей комнаты.
– Я не одна, – тихо сказала девушка и пару раз стукнула носком туфли по стенке рядом с дверью: – Мюмла, выходи. Мы договаривались.
Ого! Неужели та самая Мюмла, чью вещь мы раздавили своим драккаром, и из-за которой на меня наехал Муми-тролль?
Я ожидал увидеть какое-нибудь странное существо, вроде белого бегемота. Но из стенки – прямо из стенки! – вышла маленькая девочка с двумя каштановыми косичками и в мятом зелёном платьице. С Муми общим у них был лишь размер.
– Здрасте! – кивнула она и встала рядом с Василисой.
– Привет, – ответил я. – Заходите. Я вас с Карлсоном познакомлю.
Мюмла зашла неуверенно, чуть помявшись на пороге. Василиса чмокнула меня в щёку, окатив медовым ароматом, и тоже запорхнула в комнату.
– А где же твой Карлсон? – спросила она, окинув взглядом помещение.
– Он улетел, – сообщил Ницше, стоявший у окна. Потом добавил: – Но обещал вернуться.
– Милый шалун, – хихикнула Василиса.
– Никакой он не милый! – возмутилась Мюмла. – Мало того, что этот летающий бочонок нарушает все правила техники безопасности, когда снуёт тут и там в обход Радужного моста, так он ещё и на муми непрестанно нападает.
– Как нападает? – поинтересовался ослик. – Как орёл на цыплят?
– Кто б ему позволил! – фыркнула микродевочка. – Он просто распространяет всякие грязные слухи! Будто мы у него что-то там украли!
– А вы не крали? – не мог не спросить я.
Мюмла с разбегу запрыгнула на тумбочку, упёрла кулачки в бока и, яростно посмотрев в мою сторону, заявила:
– Конечно, нет! Это не в наших правилах!
– То есть вы не брали его корабль?
– А куда бы мы его дели? Мы же маленькие и знаем об этом! И у нас уютные домики, а не ангары для ваших здоровенных посудин!
– Но ведь он был складной, – напомнил я.
– Кто? – спросила Василиса. – Объясните мне, о чём вы тут говорите?
Я вкратце рассказал о претензиях Карлсона к местному профсоюзу троллей.
– Что, в самом деле, складной? – недоверчиво произнесла Мюмла. – Разве такие бывают? Ты меня не разыгрываешь?
Похоже, муми-тролли и в самом деле были не причастны к похищению корабля. Ещё бы название вспомнить… Любят эти скандинавы непроизносимые слова.
– Скидбладнир, – с трудом вспомнив имя судна, пояснил я, – детище Двалина. Этот дверг – не просто талантливый изобретатель. Он придумывает такие вещи, о которых обычные конструкторы и не подумали бы. Он, например, соединил телепорт с рогаткой.
– Он что, идиот? – уточнила микродевочка.
– Нет, – улыбнулась Василиса. – Он – гений. Это я вам, как дочь гения заявляю.
– Ты – дочка дверга? – Мюмла выпучила свои глазищи, и без того огромные для её маленького личика. – Совсем не похожа!
Мы с супругой переглянулись и дружно рассмеялись.
– Нет, конечно, – ответила девушка. – Мой отец человек. И он сейчас в нашей комнате. Почему-то очень заинтересовался окном.
Я кивнул. У меня тоже были определённые мысли по поводу этих элементов интерьера.
– Так куда же всё-таки делся корабль? – спросил Ницше.
– Улетел, конечно! – пожала плечиками Мюмла.
– Без пассажиров? – усомнился я. Но потом вспомнил, как Карлсон упоминал, что поссорился с кораблём. Мог. И куда, интересно? Неужели вернулся к Двалину?
Василиса присела на краешек кровати.
– Мюмла, ты что-то хотела сказать Ивану.
Микродевочка почему-то надула губки. Шаркнула ножкой в большой зелёной туфельке.
– Я пришла извиниться, – сказала она, не отрывая взгляда от тумбочки, на которой стояла. – Муми был не прав. Он беспокоится обо мне, но на тебя он накричал напрасно.
Я облегчённо вздохнул.
– Хорошо, – сказал я. – У меня и так проблем хватает. Не хватало ещё с вашим страшным профсоюзом цапаться.
– Но у нас к тебе есть просьба, – продолжила Мюмла. – Придержи своего страшного зверя. А то он ещё хуже Карлсона.
– Что за зверь? – удивилась Василиса.
Я растянул губы в улыбке.
– Че, конечно!
Услышав своё имя, котёнок тут же возник на плече супруги, повернул свои уши-локаторы и сверкнул глазищами на мелкую гостью. Та неловко шагнула назад и, оступившись, с придушенным писком шлёпнулась на задницу.
– Че, успокойся, – я снял котёнка с плеча девушки и взял на руки. – Мюмла наш гость. А мы гостей не пугаем и не едим.
Чебурик зевнул, а потом неуловимым движением освободился и залез мне под рубашку, где и исчез. Даже редкие волоски на моей груди не пошевелились.
– Вот, как-то так, – я улыбнулся микродевочке. – На самом деле, Че – не чудовище. Он всего лишь странный фиолетовый котёнок. Но в любом случае мы скоро покинем Асгард.
Мюмла поднялась, оправила платье. С серьёзным видом кивнула. А потом повернулась ко мне спиной и шагнула в стену.
– И как она это делает? – Василиса завистливо вздохнула. – Видимо, технология похожа на ту, что применяется в окнах. Они ведь могут быть и просто экранами, а могут работать наподобие порталов.
Так вот, оказывается, каким образом я смог выйти сквозь него на улицу! А ведь не чувствуется перехода, словно через обычное окно вылезаешь!
– Это Бронислав Матвеевич понял, какая тут технология? – спросил я.
Василиса кивнула.
– Теперь сидит в комнате и пытается разобраться в принципе действия.
