Читать книгу: «Солнце за облаками», страница 10

XIX

Вся семья Родиона втянулась в работу. Они продолжали репетиции, обсуждали программу, вносили изменения. Немалую роль в этом играл продюсер. Именно его живость во многом вдохновляла артистов от мала до велика. Они планировали начать выступления с приходом сентября, когда основная часть людей вернется из летних отпусков. На подготовку, таким образом, оставалось около двух недель.

Творческая фортуна продолжала их сопровождать. Идеи рождались одна за другой и принимались всей группой, каким-то странным образом задумки воплощались в жизнь. Одновременно родители решали вопрос с учебой Антона. Школа шла на возможные уступки, хотя особого ничего и не требовалось – семья считала важным, чтобы младший ребенок посещал занятия и учился если не на отлично, то по крайней мере удовлетворительно.

На генеральную репетицию продюсер пригласил свою молодую жену и друзей. Выступающие волновались, пожалуй, даже сильнее, чем во время реальных представлений. Для них это был своеобразный экзамен по результатам всей их подготовки. Но и тут им повезло. Весь круг теплых зрителей высказался очень положительно: оригинальные аранжировки, новые костюмы, новые, подготовленные и оплаченные по заказу продюсера приспособления для фокусов, а главное – фокусы, они привлекли их внимание. Это заметили все артисты по глазам и улыбкам зрителей.

У Родиона во время этого шоу (а продюсер именовал все выступление не иначе как шоу) была довольно непродолжительная роль. Он выступал в роли человека, которого главный маленький фокусник Антон распиливал на сцене, Родион исчезал в ящике после мановения палочки волшебника Анагона – такое сценическое имя дали Антону. Кроме того, во время фокусов Родион в нужные моменты отвлекал внимание публики от манипуляций юного волшебника, пока тот подменял предметы.

Больше всех фокусы нравились, как ни странно, самому Антону. Мало того, что он чуть не визжал от удовольствия еще во время первых репетиций, когда у него стало получаться, так у него улыбка не сходила с лица во время всех выступлений – так ему это нравилось. Продюсер отмечал эту улыбку и говорил, что взрослой публике отношение ребенка к фокусам нравится зачастую больше самих фокусов. Родители же стали замечать, что у Антона легкое течение звездной болезни. Он демонстрировал некое превосходство перед сверстниками по той причине, что он мнил себя не простым ребенком, а фокусником. В его голове он сам и «Юный волшебник Анагон» объединялись, и требовалось время, что Антон вышел из образа.

Родители полагали, что добрые положительные эмоции помогут и младшему сыну, и вообще всей семье легче преодолевать то горе, которое совсем недавно постигло их. Конечно, об этом они не забывали, но пробовали относиться к случившемуся по-другому. Когда в их разговоре вспоминалась Агнесса, отец говорил: давайте просто скажем ей спасибо за то, что она была в нашей жизни. После этих слов наступало молчание, а затем разговоры обращались к другой теме.

Родион относился к представлениям как к работе. К тому же часть его домашних обязанностей напрямую перекочевала и в новые обстоятельства: забота о хозяйстве наравне с родителями, укладывание и контроль артистического инвентаря, переноска, перевозка и другие подобные заботы. Он не испытывал эйфории относительно выступлений, как Антон, но все равно тщательно готовился, потому что эта его работа не казалась похожей на предыдущие. Сейчас у него не было начальника, и двигали им не нужда и необходимость заработать, а желание оставаться с близкими и помогать им, и он делал это, не думая про деньги. Он воспринимал свою роль как выполнение домашних обязанностей, как приготовление еды, уборку.

В своих мыслях Родион боролся с желанием найти Арину. Он не мог просто взять и сказать себе: все кончено, прекрати! Она снилась ему. Во сне он видел, как они гуляли вместе, начинался дождь. Он кричал ей, чтобы она бежала с ним под какой-то навес. Сам мчался под этот навес, оглядывался, а Арины нет рядом. И вот он стоит, снаружи навеса льет дождь, а он один-одинешенек.

Что с ней и как она живет? Конечно, она помнит о нем, но вряд ли стремится к нему. Так он думал. Она написала ему, что же еще ждать? Да, он заплатил немалую цену за то, чтобы помочь ей. Но сколько она принесла ему ни с чем несравненных чувств, сколько радости, сколько весны! Родион не жалел того, что ему пришлось пережить ради Арины. Она не виновата. Он тоже не виноват. Вина лежит на тех людях, рядом с которыми они очутились. Пожалуй, думал он, она теперь не одна. Скорее всего, у нее появился новый друг, поклонник. Ведь она так привлекательна, такая красивая, умная, нежная! От мужчин у нее нет отбоя. Что ей стоит выбрать себе хорошую подходящую пару. А он, Родион, останется для нее прошлым. Остается только надеяться, что светлым прошлым.

Однако он предпринял еще одну попытку найти Арину. Придя к следователю, он рассказал о безрезультативности поездки. Родион задал вопрос, можно ли объявить Арину в розыск, чтобы полиция смогла найти ее? Следователь ответил так:

– Объявить могут родственники. Вы ей родственник? Нет. А на нет и розыска нет.

Тогда Родиону показалось, что надежды полностью растаяли. Ему необходимо принять это как есть. Но делать этого он никак не хотел, это не в его характере, он всегда старается бороться, даже когда не заметно успехов.

Чтобы понять, как действовать, он решил еще больше времени посвящать работе. Пришел сентябрь, время первых выступлений. Артисты и продюсер с волнением ждали этого, Родион же был спокоен. Первые две недели по выходным они выступали в клубе и большом культурном центре, в ресторане, в одну пятницу даже в школе. Первые выступления проходили довольно хорошо. В залах клубов и культурных центров заполнялось семьдесят-восемьдесят процентов мест. Продюсер слегка ворчал – он надеялся на полные залы. Но доходов даже с такой заполняемостью, по самым предварительным расчетам семьи, казалось вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенными в будущем.

Приближался день – годовщина встречи Родиона с Ариной. Он помнил про этот день и решил сам для себя отметить эту дату по-особенному. Он приехал в Энск и пошел в то же кафе «Элит» и занял тот же столик, что и год назад. В тот вечер в одном углу бара сидела компания из пяти мужчин и женщин среднего возраста, вероятно, отмечая какое-то событие. За стойкой работала девушка. Родион заказал то же пиво, что и ровно год назад. Он решил сидеть и ностальгировать. Был будничный день, без выступлений. Выпив почти полную кружку, он слушал знакомые мелодии и смотрел на стены. Пиво дало ему немного расслабления.

Неожиданно Родион ощутил на своих глазах чьи-то ладони. Без сомнения, это женские ладони! Не помня себя от радости, он резко вскочил на ноги и обернулся. От его резкого движения стул, на котором он сидел, свалился на пол. Грохот падения привлек внимание официантки и всех людей в зале: они одновременно оглянулись в его сторону. У самого Родиона помимо его воли на лице мгновенно отобразилась радость, лицо тут же расцвело. Он глянул перед собой и увидел молодую женщину, которая отшатнулась от его неожиданных резких движений. Он глянул на нее и узнал, это оказалась… Наташа, его бывшая подруга. Родион замер, вся радость вмиг слетела с него, как пыль от резкого дуновения.

– Ух, как ты меня напугал! – сказала Наташа. – Какой резкий, раньше спокойный был.

Да, это она. Немного пополнела, ее обычно круглое лицо стало еще круглее, округлились и увеличились грудь и бедра. Про себя он называл ее «знойная женщина», да еще Наташа на два года старше его. Она очень импульсивна, темпераментна, энергична. Он уверен, что многим такой тип женщин нравится. Многим, но не ему.

Поняв, кто это, он предложил Наташе присесть к нему за столик, они начали общаться.

– Как ты? Как живешь? – спросил Родион не с интересом, а скорее из вежливости, чтобы хоть о чем-то говорить.

– Так, ничего, а ты? Почему такой хмурый? Вот я тебя сейчас развеселю!

Они поговорили о ничего не значащих вещах, Наташа вела себя несколько развязно, как казалось Родиону, чтобы он обращал на нее внимание, то есть так же, как в то время, когда они были парой.

– Сколько мы с тобой не виделись? – спросила она.

– Года два, я думаю. Что у тебя с личной жизнью?

– А я замуж вышла.

– Поздравляю! – ответил Родион ровным голосом.

– Не с чем. Я уже и развелась.

– Поздравляю еще раз. Два поздравления сразу. Если серьезно, что такое случилось?

– Муж мой, теперь бывший, работал вместе со мной. Через месяц после знакомства решили пожениться. Ну поженились полтора года назад: свадьба на пятьдесят человек, свадебное путешествие прекрасное. Столько назанимали, что до развода расплачивались. Все так прекрасно было… Через полгода чувствую: что-то не то, стал какой-то отстраненный, что ли. Потом выясняю: шашни с моей подругой, бывшей подругой, закрутил, представь! – при этих словах Наташа энергично показывала разные жесты. – Я и проверила даже. Пришла к ней, у нее квартира на первом этаже, вижу: свет в ее окне горит. Я в дверь звоню – молчок. Вышла – свет в окне погас. Я, значит, демонстративно прошла под окнами, чтобы видели, я ухожу, а сама в кустах спряталась и жду. Через полчаса идет, кобелюка! Я к нему, где, спрашиваю, гулял, дорогой мой? Он сперва замолк, потом стал какие-то сказки воротить, что подруга просила кран в ванной отремонтировать. Вот кобель, а! Развелись после этого.

Наташа сделал паузу, потом продолжила:

– Так что одна я нынче, Родиончик. Все, видно, тебя жду. Когда ты на мне женишься?

Родион опешил от такого поворота и лишь слегка улыбнулся. Наташа накрыла его левую руку своей ладонью, он не убрал руки. Она смотрела ему в глаза с лукавой улыбкой.

– Пойдем ко мне? Я одна сегодня. Возьмем бутылочку вина. А, Родиончик? – сказала Наташа.

Родион понимал, что он с ней не пойдет, но грубить не хотелось. Он решил свести ее предложение к шутке:

– Сегодня я недостаточно готов ко встрече с тобой на высшем уровне, извини. Дай мне еще годик, два. Если пойму, что достоин твоего расположения, найдемся. Идет?

– Эх! – ответила Наташа. – Ариведерчи! – сказала она, поднялась и ушла.

Через час ушел и он.

XX

До второй декады октября жизнь семьи Родиона существенно не изменилась. Во время выходных они проводили выступления, в будни отдыхали, учились, репетировали. И хотя горестные события лета оставались свежи в их сознании, они понимали, что изменить что-либо не в силах, и для них же лучшим вариантом поведения служит погружение в деятельность, чтобы не позволять черным мыслям, которые все же появлялись, захватить жизнь.

Выступления шли по своему графику: продюсер старался выстроить план таким образом, чтобы им не приходилось уезжать далеко от дома, а после заключительного, воскресного, выступления не оставаться где-то в гостинице на ночевку, а возвращаться по домам.

У Родиона свободного времени оказывалось больше, он старался читать, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, среди которых первое место занимала Арина.

Наступило воскресенье, последнее выступление на неделе, которое было назначено в большом дворце культуры районного центра. После выступления артистов ждал микроавтобус, чтобы отвезти домой – всего-то около трех часов езды. Целую неделю шли дожди и морось, дул ветер, оборвав с деревьев почти всю листву, было тепло, но промозгло. Неожиданно с утра в воскресенье небо просветлело, воздух остыл и стал неподвижен, на дорогах и припаркованных автомобилях появился иней: первые ясные дни осени с легкими заморозками.

В пять часов началось выступление. В зале почти все места заняты, в первых рядах просто нет свободных мест. В тот день в этом же дворце культуры проходила программа местной осенней ярмарки (продюсер, конечно же, учел это), поэтому люди после ярмарки пришли на развлекательную программу, многие вместе с детьми.

На сцену под свет софитов вышли артисты, и выступление началось. Напротив, в зале стоял полумрак. По плану выступления Родион выходил на сцену не сразу, а в заранее отведенное время, когда требовалось его присутствие перед фокусами Антона. И вот он появился в его сценическом костюме – это был хоть и хороший, но совершенно заурядный костюм из обычного магазина.

Стоя на сцене справа в нужном месте и механически улыбаясь одними губами, как он научился, Родион смотрел то налево, на родителей и Антона, то в сторону дальних рядов зрительного зала. Неожиданно Родион почувствовал что-то неопределенное в зале, что-то такое, что притягивало его взгляд там, в полумраке рядов кресел. Это было что-то светлое, какое-то необычное пятно среди темноты. Оно не то чтобы мешало ему, нет, но привлекало внимание. Он не понял сначала, что это такое, решив, что просто какой-то блик от осветителей или, возможно, яркая одежда одного из зрителей. Однако это наваждение не исчезало. Тогда он решил выяснить, что же это такое.

В этот же момент наступала его очередь действий на сцене. По сценарию выступления он должен в определенный момент, наблюдая за действиями брата-«мага», отвлечь внимание публики на себя. Сегодня у него в руке была огромная книга с красивой блестящей обложкой, найденная продюсером в библиотеке дворца культуры. Сама эта книга уже привлекала внимание, как будто какое-то магическое древнее писание. Родион должен уронить книгу на сцену с максимально сильным шумом, публика реагирует на этот падение, а Антон совершает свои необходимые «магические» манипуляции с черным ящиком, потом – вуа-ля! – предмет из ящика «исчезает».

Чтобы лучше разглядеть в зале это привлекающе-необъяснимое, Родион подошел ближе к краю сцены и бросил беглый взгляд в зрительный зал, потом повернулся на миг в сторону брата, снова, теперь уже пристально посмотрел в зал, в третий ряд, кресло возле центрального прохода. Настал момент для волшебной книги, которая с грохотом рухнула на сцену. Но на этом роль Родиона в сегодняшнем выступлении не закончилась. Вопреки сценарию, он подошел к краю сцены и справа, где увидел ступени вниз, сошел в зрительный зал.

Антон улыбался невероятно широкой улыбкой, видимо, решив, что Родион по-новому придумал отвлечение внимания публики, и стоял возле своего черного ящика. Родители же на несколько секунд опешили. Вместо напряженной музыки, соответствующей остроте фокуса, из инструментов полилась какофония. Поняв это, они тут же прекратили игру, быстро глянули друг на друга, кивнули, сделали счет ногой, и взяли новые аккорды, уже в полной музыкальной гармонии.

В это время Родион шел по зрительному залу к третьему ряду, в центре, у прохода. Глаза зрителей устремились не на сцену, а на него. Публика расценила такое поведение артиста частью представления.

В кресле сидела молодая белокурая девушка. Родион остановился возле нее и пристально посмотрел. Она поднялась.

– Это ты? – спросил он и сам же ответил. – Да, это ты!

Его лицо просияло. Позднее он подумал, что от этого сияния мрак в зале исчез. Публика смотрела на него и на сцену. Оттуда лилась музыка, но как-то тише и не совсем стройно, артисты тоже наблюдали за этой ситуацией, но уже в своем смысле.

– Это я, – тихо ответила девушка.

– А почему… а почему у тебя? – Родион показал на ее волосы.

– Я постриглась и перекрасилась, чтобы меня не узнавали.

Но Родион узнал ее. Арина! Конечно, она! И выглядит она сегодня по-иному: помимо коротких и светлых волос, ее лицо преобразилось, округлилось, наполнено здоровым розовым цветом. Никаких признаков усталости, открытые глаза, добрая и приятная улыбка. А как одета! Красивое однотонное платье, в сумраке зала казавшееся темно-синим.

Родион взял ее за руку и повел за собой. Он провел ее на сцену и сразу же свернул за кулисы. Там он встал, глядя прямо на Арину, отпустил ее руку и молчал.

Вдруг к нему со сцены подбежал Антон, начал тянуть за рукав на сцену и лепетать скороговоркой:

– Родя, пойдем, пойдем. Сейчас мне тебя распиливать пора, пойдем!

Родион, сам не зная почему, вдруг стал заикаться и ответил:

– А-ан-нтоша, с-сегодня без меня. С-сегодня пилу об меня затупишь.

– Родя, – не унимался Антон, – что же мне делать? Идем!

– Антоша, – отвечал Родион, но глядел не на брата, а на Арину, которая стояла напротив него и улыбалась, – покажи-ка те приемчики с картами, которые ты недавно разучил, ты нам дома на кухне показывал. Беги, найди в сумке карты, столик притащи на сцену и вперед. С-сегодня без меня. Ладно? Беги!

– Ага, – только и ответил Антон и бегом скрылся где-то в лабиринте закулисья.

Так они и стояли, Арина и Родион, не считая времени. Молчали и глядели друг на друга.

Вдруг Родион будто опомнился и быстро сказал:

– Я не мог прийти к тебе тогда, вечером, после ресторана. В ресторане случилась драка, я попал в больницу. Я не мог. Извини!

Арина подняла голову, открыла рот от изумления и произнесла только глухое ах. Так и стояла, открыв рот, потом на миг закрыла глаза и сказала:

– Я не знала! Это ты меня извини! Как глупо! Как же глупо!

Она стояла и глядела ему то в один глаз, то в другой, словно ища ответа в каждом.

– Я искал тебя, – произнес Родион. – Я ездил в Светлогорск. Мне сказали, что ничего о тебе не знают.

– И этого я не знала… Значит, ты искал меня? А я… я искала тебя и ездила в Энск. И там мне сказали, что ничего о тебе не знают! – сказала с легкой улыбкой Арина.

– Ты? Искала меня? Тоже? Я думал, что ты уже и не думаешь обо мне. Я думал, что у тебя… – при этих словах Родион опустил взгляд в пол. – Думал, что у тебя уже появился… другой. В общем, думал, я тебе не нужен…

– Ты мне нужен. В моей душе ничего не изменилось.

Родион поднял глаза на Арину, и слезы выступили у него на глазах. Что он слышит? Это сон? Да, конечно, сон! Это невозможно! На всякий случай он даже дважды тряхнул головой. Все на месте: нет, это не сон. Арина напротив него с милой легкой доброй улыбкой.

– Можно мне обнять тебя? – спросил Родион.

Вместо ответа она приблизилась и сама собой попала в его объятия.

Так стояли они, обнявшись: она положила голову ему на плечо, а он медленно и нежно гладил ее по голове. Выступление закончилось, и родители появились возле них с выражением удивления. Родион, заметив их, немного отстранился от Арины и представил ее:

– Это Арина, – сказал он, взглянул на нее и добавил. – Моя Арина.

Отец продолжать стоять, пытаясь хоть что-то понять, а мать Родиона широко улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте, Арина! – потом лукаво посмотрела на старшего сына. – А Родион говорил, что вы брюнетка с длинными волосами…

У всех появились на лицах улыбки.

– Что ж, – продолжала мать, – идемте переодеваться. Арина, молодая и красивая девушка, вы с нами?

Арина глянула на Родиона, а он взял ее за руку и повел в гримерную.

Во дворце культуры им выделили две комнатушки, в одной стали переодеваться родители Родиона, а в другой он складывал в коробки и сумки их артистический скарб. Арина присела на стул и наблюдала за ним. Вдруг он остановился, подошел к ней и спросил:

– Поедешь с нами, к нам домой? Сейчас поедешь? Теперь мы живем в другом доме, в другом городе.

– Мне нужно завтра на работу, – ее голос звучал задумчиво. – Впрочем, что-нибудь придумаю: позвоню, попрошу два дня за свой счет или найду какие-нибудь причины… Я поеду с тобой, поеду. Только мне нужно еще одеться: мое пальто в гардеробе.

– Сиди здесь, никуда не уходи, в гардероб пойдем вместе, – сказал Родион, направился к двери, но обернулся и сказал тихим голосом: – Боюсь, чтобы ты опять не потерялась.

После этих слов он пошел к родителям и настаивающим голосом сообщил, что Арина едет с ними: она переночует в его с Антоном комнате на его кровати, а Антон проведет ночь на раскладушке в комнате родителей. Младшего брата не пришлось упрашивать, он готов спать на раскладушке хоть каждую ночь: ему нравится, как скрипят ее пружины, когда он ворочается.

Почти всю дорогу они промолчали. Арина и Родион сидели на заднем сиденье, держась за руки. Дома у них был поздний ужин, потом пошли спать – Антону рано утром нужно идти в школу.

Кровать для Арины застелили свежим бельем. Родион лег рядом на кровать Антона. Конечно, уснуть они не смогли и при закрытой двери стали говорить шепотом.

– Я получил твое письмо, – начал Родион, – оно у меня. Но я должен был объясниться с тобой, я искал тебя, но не мог найти.

– Почему не мог? Теперь же нашел, вот я – рядом с тобой.

– Нет, это ты как-то оказалась в зале, а я почувствовал это, заметил. А как ты оказалась там? Что тебя привело?

– Очень просто. Жизнь моя сильно изменилась за эти месяцы. Я теперь живу и работаю в другом городе, в областном центре, я расскажу тебе. Так вот, неделю назад я случайно в газете заметила рекламное объявление о вашем концерте. В этом объявлении было что-то вроде афиши, а на нем с краю твое фото. Я долго размышляла, идти или не идти на концерт, потому что думала, что больше не нужна тебе. Подумала, что пойду, ведь я пострижена и перекрашена, и ты не узнаешь меня. А мне так сильно хотелось посмотреть на тебя, вот я и не смогла удержаться!

– Да, делали такую афишу, помню.

– Род, что случилось с тобой после того, как я ушла из того ресторана? Ты сказал про драку…

Родион рассказал Арине все события, не исключая и семейных, которые нам уже известны. Она слушала очень внимательно, иногда задавая какие-то вопросы. Арина слушала о том, какая трагедия произошла в семье Родиона, у нее на щеках появились слезы, но Родион не различил их в ночной темноте. Когда он закончил, спросил у Арины:

– Ты пообещала тоже мне рассказать о себе.

– Да, – начала она, – моя история, наверное, проще твоей. Я начну прямо с того, как пришла на вокзал после моего письма. Слушай. Я пришла на вокзал. Голова у меня была тяжелая: позади бессонная ночь, столько событий, страхов. Как ни странно, я быстро решила, куда направиться. Выбор у меня небольшой. В Светлогорске мне делать нечего – ты сам в этом убедился. Я знала только одно место – этот областной город, где я училась в университете. Там я хоть кого-то и хоть что-то знаю. Туда я и направилась. Хорошо, благодаря тебе у меня были деньги на первое время, спасибо! Может, мне и в сентябре прошлого года следовало бы туда ехать! Ой, что я говорю, ведь тогда я не встретила бы тебя.

Я тогда была как в тумане: столько всего произошло! Села в поезд, меня укачало, и я сразу уснула.

Приехав, сняла номер в гостинице на сутки, а за это время нашла комнату. Люди сдают комнаты в четырехкомнатной квартире, в основном студентам. Поскольку начиналось лето, они сдали мне комнату очень дешево, потому что спрос снижается в это время. Только я задумалась о том, как бы найти учеников для репетиторства, как оказалось, что у тех людей, которые сдали комнату, внук школьник как раз готовился к экзаменам. Он и стал моим первым учеником. И, представь, за три-четыре дня у меня набралось десять человек: от одного другому передавали обо мне вести! То время было в начале лета, перед самыми экзаменами, много желающих, да и просила я не так много за уроки. В общем, трудилась пару недель не покладая рук, целыми днями. Я радовалась, что могу своим трудом заработать и не зависеть ни от кого! Так это здорово, знаешь!

Но уроки быстро закончились, начинались каникулы. В середине июня я пошла в свою альма-матер. Там встретила декана, Дину Васильевну. Я хорошо училась, она меня помнила. Мы поговорили, я рассказала, что хотела бы найти работу. И, знаешь, Дина Васильевна спрашивает, не хочу ли я в аспирантуру поступить? Я аж опешила. Ну посидели мы, подумали, и я согласилась в сентябре поступать. Одновременно Дина Васильевна предложила мне вести спецкурсы в университете. Ох уж как я обрадовалась! Я и так заработала себе на все лето репетиторством, а в сентябре такие перспективы! Как здорово! Я так рада!

За лето я освоилась в городе, даже подругами обзавелась – это мои бывшие сокурсницы. Готовилась к новой жизни.

У меня все шло хорошо. Все, кроме одного. Кроме одного… тебя. Я так много думала о тебе, мечтала. Мне и в голову не могло прийти то, что ты мне сейчас рассказал! Ждать тебя я не могла, но хотела узнать, что с тобой. Тогда я решилась и поехала в Энск. Решиться, знаешь, после всего, что там со мной случилось, было совсем не просто. Вот тогда-то я и постриглась, и перекрасила волосы: боялась, а вдруг кто-то узнает. Приехала на один день. Пришла к твоему дому, смотрела, смотрела – тебя не видела. Набралась смелости и позвонила в дверь. Мне открыл какой-то мужчина, я спросила: «Можно Родиона?» Он ответил, что такие тут не живут, и закрыл дверь. Так я тебя и потеряла.

Знаешь, в сентябре я сдала экзамены и поступила учиться в аспирантуру, буду писать диссертацию, преподаю один спецкурс. Еще у меня есть пять учеников на репетиторстве. С октября я уже снимаю целую однокомнатную квартиру, отдельную. С точки зрения денег, мне вполне хватает. Не хватало только тебя. А теперь и ты рядом! Что мне еще нужно?

Арина замолчала. Потом спросила совсем тихим шепотом:

– А ты простил меня?

Родион поднялся с кровати и подошел к ней, начал поднимать одеяло и сказал шутливо:

– А вот сейчас я тебе покажу, как я простил тебя!

– Что ты, что ты? Услышат. Может, не нужно? – напряженно зашептала она.

– Все мои спят давным-давно, скоро уже утро.

Родион забрался под одеяло и сказал:

– Мне не за что тебя прощать. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Арина.

***

Они проспали до обеда. Родители Родиона, проводив Антона в школу, тоже отдыхали. После обеда они все вместе держали семейный совет.

Проговорив на разные темы, родители лучше познакомились с Ариной, а она с ними. По мягким лицам, по глазам родителей Родион не сомневался, что они полностью поддерживают его. Предварительно обсудив с Ариной, Родион предложил, что он отправится вместе с ней, найдет там работу, и они станут жить вместе. Арина же добавила, что уговорит Родиона поступить учиться заочно в университет, потому что он должен учиться: он умный и честный человек, способен многого добиться в жизни. Родители, вздохнув очень глубоко, сказали полушутя-полусерьезно: «Ну что ж! Теперь Антоша будет распиливать нашего продюсера, чтобы тот нам хорошенько платил!»

Во вторник днем четыре человека стояли на платформе железнодорожного вокзала: Арина и Родион уезжали, его родители их провожали. Родион сказал им:

– Не грустите, все образуется!

– Знаешь, Родя, – ответила его мать, – когда-то это должно было случиться. Ты стал взрослым, у тебя появляется своя жизнь. Хоть нам и грустно расставаться с тобой сейчас, но это нужно нам всем: тебе, вам, быть счастливыми и молодыми, а нам – радоваться за вас.

– Я… – начал Родион, но осекся, – мы приедем на каникулы. С вас праздничный обед.

Через десять минут двое молодых людей стояли у окна вагона, глядя на удаляющиеся перрон, придорожные кусты, людей. Оба смотрели в окно. Родион своей рукой, как обручем, обвил талию Арины и ухватился этой же рукой за поручень. Так он удерживал ее.

– Знаешь, – сказала Арина, – я думаю, что если сравнивать жизнь с дорогой, то, наверное, самое главное – это не стремление попасть из точки А в точку Б, а то, что ты можешь видеть из окна своего вагона, чем наполняешь дорогу.

Родион прислонился своей щекой к щеке Арины и стал кивать, а она ощущала эти знаки согласия.

Поезд набирал ход.