Читать книгу: «Бусы из камушков», страница 2

Новенький

Ночью тридцать первого августа пошёл дождь. На следующее утро родители действительно подумывали не пустить меня на линейку. Дождь лил до утра, и, несмотря на отражение голубого неба в каждой луже, сырость и грязь были повсюду. Людской поток из одетых в белый верх и чёрный низ первоклашек с рюкзаками на плечах вереницей заполнил школьный двор. Воздушные шары, букеты цветов, горящие взгляды малышей в предвкушении первого звонка – дети всегда искренны в эмоциях, и тут сразу видно, кто мечтал о школьной парте, а кого силком приволокли, наобещав подарков. И всё это казалось таким неважным в старших классах, мы гордо стояли подальше от родителей и первачков, словно стесняясь младших братьев и сестёр, так, словно мы никогда не были первоклассниками.

– Равняйся! Смирно! Равнение по центру, – командным басом начал преподаватель по труду. – Уважаемый товарищ директор, первые классы для участия в торжественной линейке, посвящённой Дню знаний, построены!

Директор одобрительно кивнул и подошел к трибуне. Потом говорили приглашённые гости из министерства, читали стихи первоклашки – если честно, публика не могла дождаться, когда все показательные мероприятия закончатся. Яркое солнце и духота не лучшие спутники для времяпровождения на свежем воздухе. Но торжественность момента обязывала. Наша классная руководительница то и дело прикрикивала на одноклассников, заставляя не шуметь. Но это было бесполезно – мы не виделись всё лето, поэтому только заветный первый звонок, знаменующий конец каникул, мог все поменять. И вот она, нарядная девочка с бантами, на руках у старшеклассника трезвонит что есть сил, но звона не слышно из-за шума толпы, хотя это уже не важно: учебный год начался.

Взрослые хоть и говорили, что никакого скрытого смысла в буквенной нумерации классов нет, но мы были уверены – это не так. «Ашники» всегда зазнаются и хотят быть первыми, так же, как «дэшники» всегда плетутся в конце, руководствуясь принципом «и так сойдет». Поэтому быть вторыми в футболе, когда все лето провел на поле, просто потому, что ты «бэшник», ну как минимум обидно. И вот поэтому на перемене мы вызвали наших заклятых соперников на разговор.

– Сегодня после обеда будет игра! – задиристо сказал наш капитан Игорь.

– Принято, ровно в час на школьном поле! – самоуверенно ответил их капитан.

Первый урок всегда формальный. Постаревшая ещё на один год Валентина Ивановна по–доброму осмотрела нас и так же, как и год назад, неторопливо поведала о предстоящем учебном процессе. Потом по фамилиям выдала учебники и продиктовала временное расписание уроков на неделю и приказала не уходить, а дождаться звонка с урока.

– Новенького видели? – первым заговорил о пареньке рослый и темноволосый Руслан. – Он какой–то не такой, посмотри, как он ходит и улыбается.

– Это ДЦП, моя двоюродная сестра такая же, – с умным видом просветила нас отличница Ленка с двумя огромными бантами на голове. – Ему сложно ходить и улыбаться.

Это потом, уже в мединституте, я пойму, что гримасы и странная походка – лишь гипертонус мышц, а тогда, в тринадцать лет, это казалось необычным, мы почему–то думали, что каждое движение у новенького вызывает боль, поэтому он так и улыбается при разговоре.

– Шурик, – протянув руку, представился мой друг.

– Серёга, – тут же добавил я.

– Данил, – немного стесняясь ответил паренёк, то и дело поглядывая на отца.

– А ты из какой школы к нам? – уже по–свойски спросил Шурик.

– Мы на дому обучались, – очень серьёзно ответил за сына взрослый мужчина. – А теперь вот в вашем классе будем учиться.

– До победного звонка! – своеобразно улыбаясь, добавил Данил.

– Здорово, – сказал я.

– Кстати, сегодня в час будет футбольный матч на чемпиона школы, приходите поболеть, – предложил Шурик.

– Конечно, придём, Данил любит футбол, – ответил его отец.

Данька, он очень сильно выделялся на фоне других школьников. Ходил так, словно каждое движение давалось ему с невероятным усилием. Говорил словно гримасничал, неуклюже смеялся, и не всегда разберешь его эмоции по мимике. Но мы не замечали всего этого, будто он обычный парень. А к выпускному так вообще понимали друг друга с полуслова. Но это все будет потом, а сейчас раздался долгожданный звонок, знаменуя начало великого дерби. И как только ранцы, набитые скучными книжками, стали штангами и появился кожаный мяч, сомнения, что будет настоящая битва, исчезли. В школьной форме, поставив портфели по углам сломанных ворот без сетки пять на пять, мы начали матч лета. Седьмой «Б» против седьмого «А». Это дерби назревало весь август, и только отсутствие форвардов и дожди мешали провести знаковое мероприятие на каникулах. И вот он шанс – линейка в День знаний собрала участников воедино, предрешив участь первого сентября. Свисток – и понеслась…

Матч получился на редкость хороший, финальный счет 1:1. Все ожидали серии пенальти, но наш вратарь в последний момент сильно ушиб руку и просто не мог участвовать в кульминации дерби. Поставить на ворота кого-то из игроков означало лишить себя одной попытки на удар. Брать девчонку из болельщиков – чуть лучше, чем проводить пенальти без вратаря. Проиграй мы с девчонкой в команде, нас бы подкалывали весь год. Так что ситуация была не простой, но надо было рисковать.

– Ты в своём уме, Шура? Он не потянет, – сказал Руслан, то и дело поглядывая на Данила.

– Тогда ты иди на ворота!

– И минус один удар будет, – съязвил Русик.

– Нет, это не вариант, – ответил капитан и тут же предложил: – Может, Тόлстого возьмём, он-то в прошлом году был ещё в нашем классе.

– Он «вэшник», – строго сказал Сашка. – Они сразу ныть начнут.

– Пусть новенький играет, – выкрикнул кто-то из ребят.

– Ну да! «Ашники» по–любому промахнутся или в него попадут, всё же лучше, чем пустые ворота, – пошутил кто–то из парней.

Решение поставить на ворота новенького не всем нравилось, но, рискнув, Сашка подошёл к отцу Данила.

– Нам нужен вратарь, можно Данил просто постоит на воротах?

Мужчина, сдерживая слёзы, похлопал сына по плечу и чуть слышно спросил:

– Ты готов, Данька?

– Ещё бы! – ответил паренёк и нескладно пошёл к футбольным воротам.

Стёртые в кровь коленки и локти, свезённые щеки и ладони рук – вот она, цена трёх пойманных из пяти проведённых пенальти. В тот первый день сентября мы – победители. И победили – дважды: один раз на поле, а второй раз в жизни, ибо мы с Сашкой нашли ещё и друга.

Мотылёк

Мотылёк, мохнатая бабочка, как заколдованный всегда летит на свет. Так получилось, что день рождения механика Палыча праздновали в троллейбусе. А почему нет, вроде и делом заняты – латаем старого друга, и в то же время отдыхаем. Гуляли до поздней ночи. Под утро, когда до рассвета осталась пара минут, пошёл ливень. Осенние дожди отличаются от весенних, и если в мае ты радуешься ливню, зная, что не за горами лето, то в октябре ты понуро выдыхаешь, понимая, что дальше только зима. А тут ещё начало рабочей недели, в такую погоду и вставать–то неохота, не то что идти на работу. Но сонные, в полудрёме, слегка раздражённые люди всё же ехали кто куда. В основном стоя, хотя сидячих мест было в избытке; дело в том, что прохудившаяся крыша машины так и не была отремонтирована, зато день рождения Палыча удался на славу. Поэтому я, как и все, недовольный, держался за поручни и терпеливо ехал на работу.

Мотыльки, слетевшиеся за ночь в троллейбус, оказались в ловушке. Они тщетно бились о стёкла, не понимая, что их удерживает. И чем дольше, тем настойчивее мохнатые бабочки врезáлись в стёкла машины своими крохотными тельцами – казалось, они настроены разбить возникшую преграду на пути к свободе. Я не сразу их заметил, пребывая в утренних размышлениях о вчерашней ночи, мне и дела не было до каких–то там бабочек. Но чем настойчивее одна из них билась о стекло, тем увлечённее я мысленно рассуждал о судьбе букашки.

В одном из окон не хватало резины в раме – куска шнура, что между стеклом и корпусом машины. Щель, в которую спокойно можно вылететь. И я подумал: что мешает остановиться на мгновение, перестать бессмысленно биться головой о то, что невозможно разбить, и ползком, не спеша, доползти до спасительной щели? Но нет… откуда понять мохнатой бабочке это? Ведь она видит свободу и не видит стекла.

Впрочем, спустя несколько остановок и безуспешных попыток один из мотыльков каким–то невероятным образом просто попал в щель. Секунда. Он замер, ошалев от внезапной удачи, и полетел прочь. Забавно, но в тот миг вроде бы победы было непонятно, кому действительно повезло. Кто победил? Тот мотылёк, который вырвался из троллейбуса на свободу, где шёл беспощадный ливень, или же его собратья, которые остались в плену железной машины, но и не под дождем? Кто знает, кому повезло больше. Ведь дождь рано или поздно закончится, а железная клетка остановится, распахнув свои двери. Нужно лишь подождать.

А люди… Они, открывая зонты, выходили на нужной им остановке и шли кто куда. Многие из них даже не заметили каких–то там мохнатых бабочек, не говоря уже о том, что произошло с одной из них.

Переезд в новую жизнь

Вы когда-нибудь переезжали с обжитого места на новое? С мебелью, посудой, зимними вещами, детскими игрушками и огромным количеством коробок, перемотанных скотчем. И, как вишенка на торте, предстоящее переселение с пятого этажа общежития на пятый этаж в доме, где, естественно, нет лифта. Соглашусь, что бывают варианты и помучительнее в этажности современных построек, но, как правило, там есть лифт. А вот в пятиэтажных домах такового нет, что крайне несправедливо, и с каждой очередной коробкой ты поминаешь всуе сначала архитектора, затем строителей, а в итоге бывшего владельца квартиры. Но давайте по порядку.

Дедлайн выселения из проданной квартиры – воскресенье, грядущие выходные, поэтому я купил коробки, полиэтиленовые мешки, двух видов скотч и возложил обязанности по сборам на супругу и детей. А сам с неподдельным наслаждением поехал на работу. Пожалуй, впервые в жизни фраза «Мне нужно зарабатывать деньги!» приобрела реальную привлекательность.

– И когда вы переезжаете? – спросил начальник.

– Воскресенье – последний день. С понедельника на работу в новый офис, – оптимистично подметил я.

– Теперь будем видеться на планерках как руководители отделений.

– Постараюсь оправдать возложенные надежды, Петр Ильич, – решительно заявил я и ретировался, понимая, что в последние рабочие деньки на старом месте не стоит привлекать к себе лишнего внимания.

– В пятницу организуем проводы, – разгадав мой маневр, подмигнул начальник.

Честно сказать, мне повезло с руководителем. Добрый, но требовательный, он никогда не повышал голоса на подчинённых. Невысокого роста, лысый, но с шикарными черными усами; если бы ему вздумалось зачем-то надеть парик, был бы вылитый Сталин, ну, разве что нос без благородной горбинки. Ильич мог надавить авторитетом с таким изяществом, что ты понуро кивал и соглашался, обязуясь всё исправить. Поэтому предложение о проводах меня чуть насторожило, но если начальник говорил «надо», мне оставалось только покорно кивнуть и отправиться на рабочее место, мысленно подсчитывая, во сколько обойдется гулянка. Так и пролетел остаток дня, я даже был рад, что нет запары на работе, и через пару дней меня будет ждать новая, счастливая жизнь, ну а пока домой, к жене и детям и множеству коробок с аккуратно уложенными вещами.

– Всего пять штук собрали? – я развел руками. – Целый день, и только пять коробок?

– Знаешь, что – сам будешь свои вещи собирать!

– Ну, прости, просто я подумал, тебе дети будут помогать.

– Им то поесть, то погулять, то воды, то бутер сделай… я из кухни выползла к обеду. И это не смешно! Если ты мне не поможешь, мы не успеем к воскресенью.

– И когда я должен помогать?

– После работы! – взгляд у жены был почти таким же, как у Ильича, когда тому докладывали о недостаче.

На следующие утро, видя измученное бессонницей лицо супруги, давать ценные указания по сборам я не стал. Хватило вчерашнего вечера и многократных ссор по поводу нужности перевозимых вещей. На улице шел снег с дождем, обычное явление для марта, и, естественно, центр города завис в пробке. Пришлось звонить начальнику, извиняясь за грядущее опоздание. По сути, сам виноват, не посмотрел прогноз погоды, был занят сортировкой пожитков, будь они неладны. И лишь одно внушало оптимизм – какой идиот в такую погоду придет покупать мебель?

– Тебя два возврата ждут, – с надменной ухмылкой обрадовал меня Костик.

Высокий студент-заочник с возрастными прыщами на лбу, он обильно смазывал гелем длинные волосы, подражая кумирам из девяностых. При разговоре тянул гласные, строя из себя этакого героя-любовника. Ему многое сходило с рук благодаря родственным связям с главбухом центрального офиса. Честно говоря, толку от него как от менеджера было никакого, но амбиций с избытком. Ко всему прочему он периодически постукивал о проколах. И, естественно, после окончания своего сверхпрестижного университета метил на место начальника отдела.

– Ты, вероятно, ошибся. Возврат невозможен. Все мои клиенты уже оставили отзывы на сайте.

– Не суть важно, Ильич сказал, тебе разбираться, – с издевкой возразил Костик.

Клиенты действительно оказались мои; не буду засорять ваш разум техническим описанием брака, который стал причиной возврата в обоих случаях, скажу лишь – крови попили предостаточно. Пришлось пообещать двадцатипроцентную скидку на следующую покупку и, естественно, за счет магазина произвести обмен, будь они неладны, эти стулья. День, как говорится, удался.

Я медленно шагал по ступенькам на пятый этаж. Перед знакомой дверью мысленно отпустил ситуацию, собрал остатки хорошего настроения в кулак и постучал.

– Милый, не переодевайся! – бодро начала супруга. – Я тут подумала, нам всё равно нанимать грузчиков, они берут почасовую оплату, так вот…

Мне с первых слов не нравился ход её мыслей, а вид больших полиэтиленовых мешков в прихожей настораживал.

– А давай часть перевезем своими силами, а то, что габаритное, пусть грузчики – как тебе такая идея?

Пять огромных мешков, наполненных вещами, и уставшие жена и дети ожидали единственно правильный ответ: «Ну конечно, да!» Они весь день сортировали вещи в надежде на транспортировку сильным мужчиной, который весь день болтал по телефону и пил кофе, сидя в кожаном кресле. Я прям прочитал их мысли.

– Можно хоть поесть?

Вот честно, мое тело не создано для профессии грузчика, и это стало понятным уже на третьем этаже во второй ходке. Онемевшие руки, боль в пояснице и непроходящая одышка. Типичный офисный задохлик, который волоком еле втащил последний мешок в новую квартиру.

– Завтра ещё часть перевезем, да, милый?

Ну как сказать нет, если весь день они будут трудиться. Единственный плюс физической нагрузки – спал как убитый и без сновидений.

На работе снова был возврат, и опять стулья! Небольшая частная компания решила сэкономить на ширине ткани и расщедрилась на количестве наполнителя. Получилось так, что после примерно пятидесятого приседания на стул обивка слетала с удерживающих скоб и наполнитель просачивался наружу. Двадцать позиций было продано за этот месяц, и потенциально все двадцать могли вернуть. Трудно описать выражение лица Ильича, когда я рассказывал ему об этом курьёзе. У него даже задергался правый глаз. А люди шли и шли, возмущаясь и требуя справедливости.

– Всё, это последний, они забрали всю партию и обещали исправить дефект, – в конце рабочего дня доложил я.

– И сколько покупателей ждут обмена? – не поднимая головы, спросил начальник.

– Пятеро.

– Из?

– Десяти, – печально ответил я.

Премия по итогам квартала точно накрылась медным тазом, и хорошо, что приказ о назначении уже подписан, но, справедливости ради, все мои пять клиентов согласились подождать замены брака. Пытаться донести это до начальника я не стал, понимая, что молчание в совокупности с подергиванием глаза – очень нехорошие признаки предстоящей бури. Поэтому молча закрыл дверь и поехал домой.

– Милый, не переодевайся! Ужин подогрела.

Меня уже коробило от этой фразы, но на этот раз мешков было семь, и это только освободили старый двухстворчатый шкаф.

– Что будем делать со шкафом? Новый хозяин потребовал всё вывезти.

– Я наняла грузчиков.

– Эта громадина не пройдет в дверной проем, шкаф надо разбирать.

– Они сказали, аккуратно разберут и утилизируют.

– Они? – загадочно спросил я.

В этот момент раздался звонок в дверь, и на пороге застыл одетый в спортивную куртку, азиатской внешности, коротко стриженный паренек. Суетливость и постоянные звонки с громким обсуждением на родном языке говорили о руководящей должности неожиданного гостя.

– Не бойся, хозяин, вытащим твой старинный ящик, ребята работают аккуратно! – с явным восточным акцентом сказал он, набирая очередной номер.

Через пять минут на пороге стояла троица: худой, полный и суетливый – все выходцы из Средней Азии, одетые в униформу, они уверенно подошли к прослужившему четверть века шкафу, пытаясь сдвинуть его с места.

– Хозяин, а шкаф мы выкидываем или переносим в новое место?

– Он, в принципе, нам не нужен, – только и успел сказать я, как их бригадир приказал позвать Джамшута.

Когда появился ещё один коренастый азиат с сумкой инструментов, я подумал: этот начнет разбирать дверцы и стенки, а троица потихоньку спустит всё в припаркованный возле подъезда фургон. Но они стали что-то говорить на родном языке, эмоционально жестикулируя, после чего мужик уверенно достал кувалду и со всего маха врезал по стенке шкафа. Прессованное ДСП проломилось пополам, и шкаф с грохотом сложился набок. Не обращая внимания на шокированную жену и меня, он с таким же уверенным замахом всадил кувалду в другую стенку, и раритет, как поверженное животное, рухнул на пол.

– Чё стоим? Убираем! – приказал бригадир. – Я же говорил, аккуратно сделаем, Джамшут профессионал.

Не считая шума на всё общежитие, бригада умельцев довольно-таки лихо справилась с утилизацией, правда, пришлось доплатить за уничтожение мусора. Как заверил бригадир, они собирались вывезти поломанные доски за город на специальный полигон для бытовых отходов и как положено уничтожить. В противном случае, если выкинуть всё это на свалку, хозяину отходов будет грозить штраф. Я законопослушный гражданин, поэтому, несмотря на возмущение жены (она договаривалась, что утилизация войдет в стоимость заказа, а не будет дополнительным пунктом), оплатил сверх прейскуранта. Ну не самому же вывозить разломанный шкаф!

Когда умельцы закончили, меня вновь ждали ступеньки будущего дома и пакеты с одеждой.

Утром болело всё! Семь доверху наполненных мешков, сначала спущенных, а потом поднятых с пятого на пятый этаж, давали о себе знать. Медленно расхаживаясь, я позавтракал и, предвкушая последний рабочий день под руководством Ильича, собрался на работу.

– Вынеси мусор, – попросила жена.

Район, где мы жили, был спальным, и наше общежитие находилось почти в центре. Мусорные ящики предусмотрительно стояли возле трассы, целая площадка с разными контейнерами для сортировки отходов.

– Вот же сволочи, – ругалась дворничиха. – Вот как теперь это убирать? – она пнула ногой наш поломанный шкаф.

– И не говорите, хотя бы в мусорный ящик кинули! – согласился я.

– Надо камеру установить! Сколько раз об этом говорила Михалычу, нет же, он экономит, понаставил муляжей!

Некрасивая вышла ситуация, послезавтра переезжаем, а тут ещё бригада выходцев из Средней Азии подвела и явно будет отрицать причастность к горе прессованных опилок, так что бороться за истину в данном случае я не стал. Тем более на носу был последний рабочий день под руководством Петра Ильича, а значит, надо собраться и выдать по максимуму. На удивление, но пятница получилась идеальной – три крупных заказа и благодарность довольных клиентов. Под конец смены Костик, весь зеленый от злости, собирался уйти, но суровая команда «стоять!» державшего в руке бутылку коньяка начальника недвусмысленно обязывала отметить мой перевод. Я тоже подготовился – коньяк, салями, сыр, фрукты и пироги с мясом. Как говорится, королевский стол!

– Давайте выпьем первый тост за здоровье! – поднял бокал Ильич. – В наше непростое время быть здоровым означает быть богатым!

Все дружно согласились с позицией начальника, и пьянка понеслась.

Ближе к десяти вечера офисный компьютер стал диджейским пультом, и слабый пол пустился в зажигательные танцы под Артура Пирожкова.

– Я так скажу, если бы не сегодняшний фарт, брак со стульями стоил бы тебе новой должности! – высказался пьяный Ильич. – Это ж надо – десять возвратов!

– Только пять моих.

– А пять что – мало? – влез в разговор Костик.

– Ты бы забрал эти возвраты в новый магазин, – предложил начальник. – Уж больно расхлябанный поставщик.

– Новички в нашем деле скользкие такие, – подливал масла в огонь Костик.

– Эта фирма сделает мой магазин лучшим по итогам месяца! – уверенно заявил я. – Цена и качество продукции у них на порядок лучше, чем у конкурентов, да и я сам ездил к ним. Чистенький цех, толковые ребята, зря вы так о них.

– Десять возвратов! – развел руками Костя.

Ильич тоже скептически приподнял брови и скривил губы.

– Готов поспорить, что за апрель мой магазин продаст больше, чем ваш, – подогреваемый обидой и алкоголем, я протянул руку.

– Спорь, студент! – приказал Константину Ильич. – Проиграешь – этот заочник на месяц переходит к тебе в качестве начальника.

– А выиграю, – продолжил я, – месяц будешь у меня уборщиком работать.

– По рукам! – сказал Костя, и мы закрепили пари очередной стопкой коньяка.

Утро в день переезда было чудовищным. Раздражало буквально всё, как говорится: ох, не стоило лакировать коньяк пивом.

– Ты можешь не стучать так ложкой? – силком запихивая в себя завтрак, попросил я.

– Не надо пить до двух ночи, – с издевкой ответила жена и ещё звонче стала размешивать сахар в кофе.

Контрастный душ и нарзан хоть как-то вернули меня к жизни после вчерашнего распития. Смутно собирая ключевые моменты проводов, я поймал себя на мысли, что жизнь подарила мне шанс проучить выскочку-студента. В общем, всё складывалось как нельзя удачно. Переезд из общаги в собственную трехкомнатную квартиру, новая должность на любимой работе и, главное, достойная зарплата. Осталось только сделать первый шаг – перевезти любимую семью в новый дом.

Насчет переезда, буду честен, ожидал самый невероятный сценарий, с путаницей упакованных ящиков, разбитой посудой и обязательной пропажей части имущества. Но приехали бодренькие парни, каждый как два меня в ширину, оперативно и лихо сначала спустили коробки, потом по уму их уложили в грузовую машину и попросили сопроводить в кабине водителя до пункта выгрузки.

Воскресное утро марта в нашем городке выдалось солнечным, и весь выпавший накануне снег превратился в кашу. Проезжая по центральному проспекту, мы попали в небольшой затор. Простаивая на очередном перекрестке, я невольно заметил в толпе прохожих уже бывшего коллегу, студента Костика. Одетый по-весеннему, он с букетом цветов нетерпеливо ожидал на остановке очередную простушку. Идея окатить его грязью пришла мгновенно. И, будь я за рулем, непременно осуществил бы задуманное.

– Мужики, накину сверху пятьсот рублей, если быстро проедем по лужам возле того длинного чудика с цветами. Он обольщает девчонок на одну ночь, – соврал я для настроя на хамство. – Подлый тип!

– Вон тот длинный чудик? – с ухмылкой уточнил водитель.

– Тысяча сверху!

В плотном потоке не особо-то разгонишься, но, как могли, мы пронеслись по лужам, окатив месивом из растаявшего снега и грязи заносчивого Константина. Его вопли и маты в нашу сторону – как вишенка на торте к сегодняшнему дню. Анонимная подлость – очень приятная штука.

По приезде ребята так же оперативно подняли наши пожитки на пятый этаж, словно и не было девяноста ступеней вверх по лестнице. Расплатившись, я, довольный, зашел в зал и, несмотря на беспорядок и коробки, полный оптимизма, расплылся в улыбке. Наконец-то Фортуна повернулась лицом. А завтра я с двойной мотивацией начну работать и непременно утру нос и Костику, и Ильичу.

– Милый, включи телик! – лавируя среди горы пакетов и сумок, попросила супруга.

– Ты серьезно? Тут разбирать вещи до утра, какой может быть телик!

Она сама нажала на кнопку. По федеральному каналу показывали обращение президента, он что-то говорил про сложную эпидемиологическую обстановку, про сплочение нации, выплаты семьям с детьми и прочие инициативы, но, главное, он объявлял следующие две недели нерабочими. Нам всем нужно посидеть дома.

– Подумаешь, две недели, – прошептал я. – Будет время основательно подготовиться к спору с Константином, обзвоню старых клиентов. Что такое две недели? – более решительно произнес я. – Хм, пустячок, пересидим! Да, милая?

Но супруга, не дав ответа, грустно посмотрела на меня, словно предчувствуя перемены.

– Тебе звонят, – кивком указала она, и мелодия сотового заиграла по второму кругу.

– Здорово, попаданец! – раздался бодренький голос Ильича в трубке. – Как тебе предложение президента самоизолироваться? Я прям вижу, как ты с размахом проигрываешь спор.

– Не факт! – попытался возразить я. Но Ильич, словно не слыша меня, с тем же азартом продолжил:

– Я звонил Константину, хотел было поздравить с победой, ан нет! Он, представляешь, сломал ногу, какой-то урод облил его с ног до головы, он кинулся догонять машину и неудачно растянулся на снегу. – Начальник взял паузу. – Год становится всё интереснее!

– Ничего себе, и сильно поломал?

– Да я почем знаю? Кстати, квартальную премию прибереги, поговаривают, эта шумиха с вирусом надолго.

– Спасибо за информацию.

– Спасибо не булькает, тем более спор аннулирован.

– Тогда договорились, к пятнице!

– Правильно я говорил главному: пару лет между ними – незначительная разница, оба достойны, но теперь понимаю, в твоем случае – существенная. Думать в нашем деле – главное качество. Как переезд-то?

– Спасибо, сумки разбираем.

– Понял, не мешаю, до пятницы!

Жена смотрела на меня, пытаясь разгадать суть диалога с начальником, а я молчал, в мыслях проигрывая фразу Ильича «Здорово, попаданец!». Как же эпично он подметил, но оптимизма придавал факт, что не я один, вся планета попала на самоизоляцию, а значит, обязательно что-нибудь придумаем.