Читать книгу: «Чудовище Ихтео. Фэнтези, триллер», страница 3

– Здравствуйте. Я ваш новый почтальон. Привез ценное письмо вашему морскому пришельцу. Скажите ему, пожалуйста, чтобы он вышел и расписался в получении, – велосипедист крикнул осиплым голосом, как будто у него пересохло в горле.

– Разве такие почтальоны бывают? И откуда он знает, что Юнг здесь? – спросила Эйден Комана, который смотрел на почтальона, как на инопланетянина.

Юнг уже бежал по лестнице вниз. Через минуту другую он вернулся с объемным желтым конвертом, оклеенным многочисленными марками.

– Мне письмо прислали, – перехваченным волнением голосом выговорил Юнг.

Морской разорвал конверт и вынул оттуда содержимое: красного цвета паспорт, цветастую банковскую карту и довольно объемное письмо, отпечатанное на нескольких листах мелким убористым шрифтом.

Коман выхватил паспорт из рук Юнга и бегло просмотрел его содержание.

– Так… Ты – Юнг Ч.. Вот и фотография твоя. Фамилия у тебя, брат, странная, состоит из единственной буквы и точки.

Юнг в ответ неопределенно пожал плечами.

Глаза у него беспокойно забегали, как будто его уличили во лжи. В носу совершенно не к месту зачесалось, и он самым неприличным образом чихнул.

Коману же явно доставлял удовольствие процесс уличения Юнга во лжи.

– Как почтальон тебя здесь нашел? Это же уму непостижимо. Сплошные загадки с тобой, – Коман взял конверт и поискал на нем дату отправления. Он нашел почтовый штамп, но дата отправления по какой-то причине отсутствовала.

Разорвав пакет, Коман развернул письмо. Вчитываясь в содержание текста, он от удивления сводил брови, хмурился, иногда отрывался от чтения, поднимал глаза и с пристрастием смотрел на Юнга.

– Так, мне все ясно, – дочитав письмо, Коман свернул его вчетверо и отдал Юнгу.

– Что тебе ясно? – спросила Эйден, недоумевая, почему Коман так изменился в лице.

– Потом объясню, – Коман поднялся, собираясь уходить, – Кстати, твоего Морского я забираю с собой. Жить он будет у меня в отеле и, причем, за весьма умеренную плату.

Коман подмигнул Юнгу и похлопал его рукой по плечу.

– Собирайся, дружище. Поедем со мной.

Эйден ничего не понимала.

Глава 5 Не так уж плохо обстоят дела в банке

Директор анагорийского банка «Кэпиталс» Херб Брукс, войдя утром в свою приемную, сразу обратил внимание на небольшой синий конверт с необычным логотипом.

Конверт лежал на столе секретаря в том углу, где обычно дожидалась своего часа разная банковская корреспонденция.

– Это что? – спросил Брукс у молоденькой, курносой секретарши, взглядом указывая на конверт.

– Письмо вам пришло… – секретарша взяла конверт и, взглянув на него сквозь толстые линзы очков, добавила, – от строительной корпорации «Посейдон» пришло письмо.

На лице банкира обнаружилась недовольная гримаса. Корпорация «Посейдон» была ему неизвестна, а заводить отношения с новыми клиентами в создавшейся в городе обстановке не хотелось.

С пренебрежением Брукс взял конверт и, топая, как медведь, что являлось первейшим признаком начинающегося раздражения, прошел в свой кабинет.

Плюхнувшись в новенькое крутящееся кресло, обшитое приятной холодной кожей, Брукс открыл конверт. Уже с первых строк документа он понял, что ему предлагают принять участие в некоей авантюре.

Незнакомая ему корпорация «Посейдон» просила принять на хранение довольно крупную денежную сумму.

За банковскую услугу и полное соблюдение конфиденциальности они обещали платить весьма высокий процент.

Представителем корпорации и единственным распорядителем всех переведенных в банк средств выступал некий Юнг Ч..

Юнг Ч. уже находился в Анагории, и его мобильный номер был указан в самом низу письма.

Не исключая подвох, Брукс открыл ноутбук и зашел на специальный платный сайт. Информация по его запросу пришла незамедлительно.

Такая фирма действительно существовала. Брукс расслабил серый нейлоновый галстук и расстегнул ворот фирменной розовой сорочки.

Корпорация «Посейдон», как сообщала сайтовская информация, занималась строительством многоквартирных жилых домов.

«Предприятие имеет недурные легальные доходы», – как только эта положительная мысль зародилась в голове Брукса, он сразу же набрал номер на своем смартфоне и, дождавшись прекращения гудков, бодро проговорил в трубку:

– Моя фамилия Брукс. Только что прочитал письмо. Надо бы встретиться и обсудить все детально. Если вы располагаете временем, тогда приезжайте ко мне в банк прямо сейчас.

В ответ прозвучало:

– Хорошо. Я сейчас приду.

Потенциальный клиент банка его услышал и понял.

В ожидании клиента банкир барабанил пальцами по столу, выбивая мелодичный средиземноморский мотив.

Ситуация для его банка была крайне непростой. Точнее было бы сказать, что после вторжения змея в бухту Ихтео она сделалась удручающей. Банк оказался в тяжелом состоянии вынужденной стагнации. Проще говоря, банковской активности не стало никакой.

С того злополучного дня, когда змей вторгся в бухту, банк не выдал ни одного кредита, не получил ни одного возврата ранее выданных займов.

Положение отягощалось тем обстоятельством, что вторжение змея было признано стихийным бедствием, сродни землетрясению или начавшейся войне.

Наступивший форс-мажор позволял заемщикам не торопиться с возвратом взятых в долг денег. Брукс и сам отлично понимал, что без туристов доходов в городе нет и быть не может.

По этой же самой причине, следуя простой логике, вслед за отелями, пансионатами, санаториями следовало бы на какое-то время прикрыть и его коммерческий банк.

Брукс бы так и сделал, если бы он не был человеком в высокой степени разумным, неординарным и по-хорошему непредсказуемым.

Другими словами, он отличал зерна от плевел, чем и снискал себе славу толкового, удачливого бизнесмена. Что-то подспудно подсказывало ему, что на Анагории, несмотря на серьезные последствия пребывания в бухте Ихтео чудовища, еще рано ставить крест.

Он верил, что курорт такого уровня в самое ближайшее время снова поднимется. У него имелся на этот счет целый ряд идей, которые он терпеливо вынашивал.

Когда открылась дверь и клиент вошел в кабинет, Брукс как раз и был погружен в свои мечты. Он видел новые гламурные дворцы в Анагории, вымытые мыльной водой улицы, зеленые парки и скверы с диковинными растениями и блистательными скульптурами.

Банкир быстро поднялся с кресла и резвыми шагами, которые плохо увязывались с его довольно полным телосложением, выдвинулся к середине кабинета.

Бруксу хватило одного взгляда, чтобы понять, что его новый клиент далек от мира финансов, коммерции, да и вообще бизнеса в целом.

«Писатель, поэт… что-то в этом роде», – сразу же мелькнула мысль. Вместо рукопожатия Бруксу захотелось схватить этого молодого неадеквата за грудки и пару раз встряхнуть, чтобы привести его в чувство, соответствующее месту.

Клиент старательно изобразил из себя нечто напоминающее поклон. Его спина неестественно прогнулась. При этом с головы слетела совершенно никчемная кепка, которую он попытался пристроить в узкий карман брюк.

Присаживаясь на стул с высокой спинкой, клиент неловко поскользнулся на паркете, ноги предательски разъехались и он едва не упал.

Снисходительно улыбаясь, Брукс вернулся в свое кресло, положил перед собой письмо корпорации «Посейдон» и разгладил его загнувшиеся углы.

– Где вы остановились? – спросил банкир, внимательно наблюдая за Юнгом. Он мог утверждать, что подобного клиента у него никогда не было. Эфемерность, отвлеченность сознания отчетливо читалась в его глазах.

– Та-ам, – заикаясь, ответил Юнг и жестом указал в сторону окна.

В этом жесте и самом ответе было что-то умопомрачительное. Брукс решил, что его клиент пребывает в каком-то трансформированном состоянии. Он хотел было предложить ему коньяк, чтобы как-то исправить положение, но тут же передумал.

Брукс снял очки и провел пальцами по своим суровым выпуклым бровям. Собрав именным платком капельки выступившего на лбу пота, он вызвал секретаршу.

– Барбара, сделайте нам чаю с лимоном, – приказал Брукс раздраженным тоном, будто бы он вовсе не хотел этот самый чай.

Когда секретарша ушла, Брукс подумал, что следовало бы попросить к чаю бутерброды с сыром или на худой конец печенье.

– У вас кто родители? – спросил Брукс, резонно надеясь все-таки пролить свет на всю эту историю.

Надо сказать, что ответ Юнга уже не удивил, не поразил Брукса, а лишь подтвердил его опасения относительно некоторого помешательства клиента.

– Своих родителей я не знаю, а вот мой дед… мой дед…. он – Посейдон, морской царь, – отвечая на вопрос Брукса, Юнг поднял голову и скрестил руки на груди.

Несмотря на туманность ответа, Бруксу показалось, что он начал что-то понимать.

– Ваш дед – владелец корпорации «Посейдон»? – спросил Брукс и в ожидании ответа почему-то потряс головой.

Но выражение лица клиента сделалось таким странным, что банкир решил больше вопросов не задавать, времени не терять и перейти к делу.

– Итак, – Брукс прищурил глаза. Они сделались у него настолько маленькими, что со стороны могло показаться, что он вовсе их закрыл, – итак, я получил письмо от строительной корпорации «Посейдон» с просьбой открыть в банке на ваше имя счет на двадцать миллионов.

– А это много, двадцать миллионов? – задал вопрос Юнг и тут же пожалел, что задал, поскольку лицо Брукса стало таким, будто он съел кислую ягоду.

Дверь кабинета в этот момент отворилась, изрядно скрипнув, чего с ней никогда не бывало. Самыми эффектными шажками, на которые только способны женские ноги, секретарша прошла по кабинету.

В руках она держала красный перламутровый поднос с чаем. Прогнувшись, как гимнастка перед стартом, Барбара выставила на стол ажурно разрисованные чашки на таких же фирменных блюдцах. Улыбаясь, как доверчивый дельфин, она также эффектно покинула кабинет.

«На такую женщину тебе двадцать миллионов, пожалуй, хватит», – хотел было съязвить Брукс, но язвить не стал, поскольку шутить с деньгами не привык.

– Я думаю, что этих денег вам на что-нибудь хватит. Вы же собираетесь вкладывать в развитие курорта? – осторожно спросил Брукс.

– Нет, Нет… Что вы? – Юнг завертел головой, – я здесь не для того, чтобы куда-то вкладывать средства. Моя задача – помочь пострадавшим после пребывания здесь змея, то есть выплатить им компенсации.

Брукс с удивлением посмотрел на своего потенциального клиента. Ему хотелось спросить: «Послушай, кто ты такой вообще? Зачем тебе надо помогать пострадавшим от змея?

Подобные размышления ничуть не помешали Бруксу гипотетически поставить свой банк во главе списка пострадавших от змея и машинально вывести в уме предположительную шестизначную сумму банковских убытков. В голове банкира зародилась и другая упрямая мыслишка – попытаться технично отхватить у этой глупой овечки хотя бы половину всей его суммы.

Бруксу стало вдруг страшно интересно манипулировать этим недотепой. Он знал, что выглядит весьма авторитетно в глазах этого юнца, и было бы глупо не попытаться воспользоваться этим положительным обстоятельством. С другой стороны, не давала покоя и все время укреплялась мысль о возможном подвохе и о тех влиятельных лицах, которые, как пить дать, стоят за спиной этого Юнга.

– Двадцать миллионов – приличная сумма, но ее будет недостаточно, чтобы перекрыть все последствия змеиного присутствия в Анагории. Увы, но ваших средств на всех пострадавших не хватит. Слишком уж много змей натворил, будь он неладен… – Брукс не без сожаления посмотрел на Юнга и, подняв указательный палец, добавил:

– Убытки только моего банка составляют около шестисот тысяч. Отели, гостевые дома, рестораны и прочие заведения тоже несут потери. Городской бюджет перестал пополняться. А сколько людей потеряло работу?

Юнг пожал плечами и со всей своей наивностью спросил:

– Так что же мне делать?

– Что делать? Что делать?.. – размышляя, Брукс по привычке барабанил пальцами по столу, – попросите у Посейдона еще. Объясните ему, что двадцать миллионов – это мало, – предложил банкир.

– Нет. Нет. Это невозможно, – Юнг замахал вокруг себя руками, будто он отбивался от надоедливых мух.

– Ну, тогда… – голос Брукса зазвучал в мощной басовой тональности, – тогда вы возьмите и вложите все ваши деньги в развитие новой Анагории… Инвестируемая вами сумма за год-другой вернется троекратной прибылью. Тогда вы точно рассчитаетесь со всеми вашими… гм… пострадавшими. Риск при вложении есть, но при моей поддержке он совсем небольшой.

Брукс внимательно наблюдал за Юнгом и, не давая ему переварить сказанное, продолжил:

– В самом центре Анагории есть хороший земельный участок. Сейчас там находится старое здание библиотеки. Через аукцион мы с вами приобретем права на эту землю. Библиотеку ликвидируем, а на этом прекрасном месте построим большой ресторан. Назовем наше заведение, к примеру: «Три чудовища». Напротив ресторана возведем небольшое гранитное здание и откроем там музей чудовища Ихтео. Перед музеем установим большую статую морского змея. Повсюду будут продаваться всякого рода сувенирные изображения змея: открытки, магниты, брелоки… да что угодно. В наш город потянутся туристы только для того, чтобы воочию посмотреть на то самое место, где когда-то побывал змей. Анагория станет по-новому привлекательной. Главной приманкой для туристов станет сам змей. Мы сделаем из страшного чудовища сумасшедшую по привлекательности рекламу.

Брукс говорил с каким-то странным акцентированным удивлением, как будто он сам не верил себе. При всем прочем вряд ли можно было утверждать, что он не был убедителен. Скорее, наоборот.

– Это все возможно? – спросил Юнг с осознанным сомнением.

Брукс, что называется, завелся, поймал кураж.

– Идея, я бы сказал, очень заманчивая, но, к сожалению, вам не позволят заниматься пропагандой и возвеличиванием вредоносного для общества существа… К тому же сейчас много говорят о повторном появлении чудовища. Нельзя привлекать сюда туристов, не обеспечив их безопасность.

– Где же выход? И есть ли он вообще?

– Выход, конечно, есть. Вам придется стать лицом публичным. Журналисты быстро сделают из вас некий ореол справедливости. Тогда вас никто не посмеет тронуть. Вы сможете делать здесь все, что захотите.

Брукс импровизировал, играл, давая всему этому крайне необычному делу весьма неожиданный поворот. Еще не вполне представляя себе последствия журналистской шумихи вокруг будущего акта меценатства, он уже видел свой банк в лучшем свете.

Юнг ушел в меньшей степени расстроенный, в большей степени приободренный надеждой, которую дал ему банкир.

Брукс же сразу после ухода Юнга позвонил Томми Борку – своему столичному приятелю, много лет корпящему на ниве пропаганды и информации.

Глава 6 Знакомство с Барби

Ведущий журналист столичного издательства «Шаман» Ангелика Ленор старательно крутила «велосипед» в подвальном зале старенького фитнес-центра.

Тишину утреннего безлюдного зала нарушил грубый, уже порядком надоевший и требующий замены сигнал смартфона.

Шеф-редактор «Шамана» Томми Борк просил, чтобы она срочно приехала, поскольку появилась работа, не требующая отлагательств. Ангелика слезла с тренажера и отправилась в раздевалку.

После теплого душа она довольно долго стояла перед зеркалом, придирчиво выискивая на своем теле группы мышц, нуждающихся в дальнейшей корректировке.

Довольная собой, Ангелика облачилась в красный брючный костюм, еще чуток покрутилась перед зеркалом, перед тем как покинуть фитнес-клуб.

Примерно через час Ангелика вошла в кабинет Томми. В излюбленной экстравагантной манере она приблизилась к столу главного.

– Хорошо выглядишь, Барби, – Томми, как всегда, не поскупился на комплимент. Как и вся редакция, главный называл ее по прозвищу, давно прилипшему к Ангелике за ее необыкновенное «кукольное» лицо.

– Что случилось? – вопрос Барби к шефу прозвучал с легкой претензией.

Томми крутил пальцами сигарету, не решаясь закурить в кабинете в присутствии некурящей Барби.

– В Анагории у меня есть один хороший приятель – банкир по фамилии Брукс. Его банк сейчас на грани закрытия, поскольку бизнес там, по известным причинам, в настоящее время мертвый… А тут вдруг в его банк какая-то частная корпорация переводит крупную сумму денег, причем с благой целью – оказать помощь пострадавшим от чудовища, то бишь змея, – Томми не справился с желанием, сверкнул зажигалкой и закурил.

Барби поджала свои тонкие, обведенные карандашом губы и недовольно сморщила маленький чуть вздернутый нос.

Предстояла командировка в Анагорию. Ехать туда после того, что там произошло, совсем не хотелось. Курорт после вторжения змея закрыли, купание в море категорически запретили.

Уезжая сейчас в Анагорию, можно даже купальник с собой не брать. К тому же ей никогда не нравились интервью с богатыми, которые, как правило, смотрят на тебя, как на доступный и податливый, в известном смысле, материал.

Томми же старался пробудить у Барби профессиональный интерес к предстоящей работе.

– Ты знаешь, Барби, этот Брукс – прелюбопытнейший тип. Я его давно знаю. Он удачливый бизнесмен, но сам трусливый, как заяц. Патологично боится за свой бизнес. Спит и видит, что кто-то отберет у него банк. Говорят, что в делах Брукс безукоризненно точен, но для меня он – скряга, у которого на поддержку прессы никогда не выпросишь.

– Что же этот твой скряга хочет от нас? – спросила Барби. Она присела на краю стола Томми, вынула из сумки ручку и блокнот с тем, чтобы при необходимости записать имена, фамилии, даты и прочие важные для работы сведения.

Томми подошел к открытой форточке, чтобы дым от сигареты большей частью ускользал в окно.

– По словам Брукса, у него появился весьма странный и подозрительный клиент… – Томми затянулся, медленно выпустил дым и стряхнул пепел сигареты прямо в открытую форточку… – так вот, располагая крупной денежной суммой, этот клиент собирается заняться благотворительностью в Анагории, то есть взять и раздать деньги пострадавшим от вторжения змея.

– Если в наше время кто-то раздает деньги, то он сразу же вызывает подозрение. Что здесь такого, Томми? Возможно, что клиент твоего банкира просто хочет помочь людям, – Барби не преминула возможностью возразить шефу.

Томми нервно передернул плечами. Ему не понравилось то обстоятельство, что Барби сразу не просекла, не увидела возможных подводных камней во всей этой истории.

– Брукс предполагает, и он имеет на это основания, что под видом благой цели в Анагории готовится какая-то незаконная акция. Брукс боится попасть в неприятную историю… – Томми перешел на откровенно назидательный тон.

– Но мы-то чем ему можем помочь? – спросила Барби, уже понимая, какого рода работа ей предстоит.

– От тебя требуется взять интервью у этого мецената. Поговори с ним по душам, войди в доверие, добейся откровения. Необходимо выяснить: кто он? Где родился? На ком женился? Зачем на самом деле он приехал в Анагорию? В наше время просто так деньгами не разбрасываются. Попытайся узнать истинные мотивы его благотворительности. Одним единственным интервью не ограничивайся. Поживи несколько дней в Анагории, собери разностороннюю информацию об этом деле. Все это может пригодиться в дальнейшем. И самое главное, – Томми приподнял руку с вытянутым указательным пальцем, – материал, который ты подготовишь для печати, должен показать Брукса в выгодном для него свете.

– Ты предлагаешь мне заняться бесплатной шпионской деятельностью. Почему бы твоему Бруксу не обратиться к спецслужбам?

Вопрос Барби Томми воспринял по-своему. Потушив сигарету в тарелке под цветочным горшком, он туда же определил и окурок.

Вернувшись в свое кресло, Томми уткнулся в какой-то документ и ответил Барби только через пару минут:

– Не будь наивной, Барбочка. Тебе это не идет. Лучше запиши имена, адреса, телефоны и завтра же отправляйся в Анагорию.

Но Барби и сама понимала, что отнекиваться бесполезно.

В полдень следующего дня Барби прибыла в Анагорию. Никогда раньше она здесь не была. Не выпадал случай. Когда змей вторгся в бухту Ихтео, она вообще находилась в другой стране. Потом жалела, что так все сложилось, что самое сенсационное событие в жизни она пропустила.

Барби ехала на такси и знакомилась с Анагорией. Курорт без отдыхающих, с закрытыми гостиницами и пансионатами выглядел довольно странно.

Город смотрелся как некий современный завод с новейшими станками и оборудованием, который пришлось закрыть по причине неожиданного прекращения спроса на его продукцию.

Бородатый таксист средних лет с озабоченным видом вез Барби по улицам и без всякого удовольствия знакомил ее с городскими достопримечательностями.

Таксист провез Барби по центральной улице с романтическим названием – проспект «Грез». Машина пролетела мимо недостроенного пансионата «Анагория», ретро-санатория «Европа», разных гостевых домов, отелей, ресторанов и кафе.

Барби любовалась роскошной ландшафтной красотой и от сожаления, что из-за проделок змея некому все это оценить, качала головой.

Наконец таксист лихо подрулил к подъезду центрального в городе отеля «Фрегат», который едва ли не в единственном числе продолжал исправно функционировать.

В этом же отеле проживал и Юнг Ч., которого Барби должна была интервьюировать.

На пороге известную столичную журналистку встретил хозяин отеля – Коман.

После формальностей, связанных с поселением, Коман помог Барби с вещами, перетащив чемодан журналистки в номер на втором этаже.

– Я знаю, что вы впервые в Анагории. Как вам наш город? – спросил Коман, присев в номере Барби на стуле у стола.

Барби расположилась на диване, с наслаждением вытянув ноги.

Нестерпимо хотелось принять душ после дороги, но тогда бы Коман ушел, и была бы утрачена возможность поговорить с хозяином отеля о необычном событии.

Как представитель бизнеса, Коман не мог не знать о грядущем меценатстве в городе. Времени до интервью с Юнгом оставалось еще около трех часов, и Барби решила пожертвовать собой ради интересов дела.

– Город мне понравился. Красивый очень. Проезжая по улицам, я видела, что почти все гостиницы закрыты. Ваш отель – один из немногих, который продолжает исправно работать. Судя по всему, змея вы уже не боитесь. Чудовище вам нипочем, – Барби сделала Коману комплимент, стараясь заручиться его поддержкой.

– Да-а-а… – протянул Коман, – гостиницы, пансионаты и все развлекательные учреждения закрыты. Нам слишком дорого обходится вторжение змея. Мы несем огромные убытки.

– Я вас очень хорошо понимаю. Когда-нибудь все восстановится, и ваш прекрасный город снова заполнится отдыхающими. Это неизбежно, – Барби самым дружелюбным тоном поспешила обнадежить Комана, вполне давая себе отчет, что возвращение народа в Анагорию после всего случившегося произойдет нескоро.

– Когда-нибудь нас не устраивает, – Коман покачал головой и развел руками, – надо уже сейчас прилагать усилия, всячески способствовать открытию курорта в ближайшее время. А наша досточтимая пресса должна этому содействовать. Ведь так?

Барби подняла подведенные черным карандашом брови.

– Чему пресса должна содействовать? – спросила журналистка, стараясь не изменять своему приветливому тону.

Коман ответил с легкой досадой:

– Журналисты должны способствовать скорейшему открытию курорта.

– К сожалению, повторное появление змея в бухте Ихтео не исключается. Значит сегодня еще преждевременно говорить об открытии Анагории, – Барби позволила себе не согласиться с Команом.

– Нет-нет. Так рассуждать нельзя, – категорически возразил Коман. В самом этом возражении, в его интонации прозвучало столько страсти и огня, что Барби невольно отнесла Комана к категории одержимых. Такие способны на пути к своей цели горы свернуть.

Коман продолжил:

– Об открытии Анагории говорить надо. И не только говорить, а еще прилагать к этому усилия. Ученым следует работать, корпеть над проблемой. Власти должны выделять средства на ее разрешение, а журналистам надо изменить отношение к проблеме. Пора перестать пугать народ. Ведь на экранах телевизоров и в газетах сплошная, извините, брехня, – Коман погрозил пальцем в пустое пространство номера, как будто в этом пространстве находился его злейший враг.

– Телеканалы и печатные издания имеют свои взгляды, свои точки зрения на событие в Анагории. Журналисты тоже люди. Иногда они бывают необъективными, предвзятыми, – Барби принялась защищать прессу.

– Необъективными? Предвзятыми?.. Это очень мягко сказано. Я бы сказал, что в погоне за своими рейтингами журналисты часто бывают откровенно лживыми. Ведь читателям больше всего нравятся страшилки. Народ тогда лучше раскупает газеты.

– Не все издания одинаковы, не все созданы по одному шаблону, – Барби продолжала отстаивать свою позицию.

– Я прошу прощения, – Коман неожиданно смягчился, – может, ваша газета на самом деле единственное в стране объективное издание, но вы должны меня понять. Для нас отдыхающие – это же вся жизнь. Ради них мы живем и работаем. У нас тут нет никаких производств, нет фабрик и заводов. Без отдыхающих мы долго не протянем. И как же мы должны относиться к прессе, которая все время откровенно врет? Я где-то читал, что по Анагории уже волки ходят. После подобных сообщений кто сюда поедет?

– К сожалению, мир так устроен. Читатель подсознательно ищет в информационной среде нечто плохое. Чудовище Ихтео является тем самым материалом, который в полной мере утоляет читательскую жажду, – пожимая плечами, ответила журналистка.

– Жажду… – Коман невольно передернул Барби, – утоляя пресловутую читательскую жажду, вы – журналисты, усугубляете положение, заводите ситуацию в неразрешимый тупик. А ведь надо двигаться вперед и принимать какие-то меры.

– Меры уже принимаются. Создана правительственная комиссия по противодействию…

Громким смехом Коман перебил Барби:

– Ха-ха… Комиссия… Приезжала сюда одна столичная делегация. Походили по городу, посмотрели на все это безобразие, посочувствовали нам и пообещали помочь. А в последний день своего пребывания члены комиссии прилично выпили в ресторане и в откровенных беседах такое высказали… Они там, в этой комиссии, все перестраховщики, страшно боятся, что змей вернется в Анагорию. Не хочу об этом говорить даже… Кстати, от них я узнал, что помощи ждать неоткуда. Выделят нам из бюджета мизерные крохи. Вы же поймите, – Коман впервые за время разговора с Барби заговорил мягким, слегка заискивающим тоном, – у нас еще сохраняется надежда, что наша пресса нам поможет. Нужна яркая, броская реклама курорта, описание его достоинств, а не постоянное очернение.

Барби решила, что подошло время открыть Коману настоящую цель своего визита в Анагорию. Резко изменив направленность разговора, она спросила:

– Я понимаю. Я вас очень хорошо понимаю, но цель моего приезда в Анагорию другая. Мне нужна информация об одном человеке. В вашей гостинице проживает меценат Юнг Ч.?

– Ого! – всколыхнулся Коман, – уже до центральной прессы дошло! Удивительно, как же быстро у этого Юнга растет популярность.

Барби улыбнулась и не поленилась пояснить Коману банальную истину:

– Человек, который тратит свои деньги, помогая в беде другим, бесспорно, вызывает уважение. Подобная деятельность должна приводиться в пример.

– Да я все понимаю, – ответил Коман с кислым выражением лица, – но в этом деле не так все просто, как кажется. Слишком много тайн, которые не раскрываются, а дополняются новыми и новыми загадками. У меня складывается впечатление, что цепочка странных событий в Анагории только начинается. Начнем с того, что на мецената Юнг Ч. явно не тянет.

Надо сказать, что Коман на этот раз сильнейшим образом заинтриговал Барби. Для журналиста загадки, тайны – это самый, что называется «сок». Она уже ничуть не жалела, что приехала сюда.

– Что вы имеете в виду? – Барби попросила уточнения.

Коман, прежде чем дать ответ, в задумчивости провел рукой по своему гладко выбритому подбородку.

– Меценат он какой-то странный. Да что мне рассказывать? Вы сами его скоро увидите. Таких людей, как этот Юнг Ч., к деньгам близко подпускать нельзя. Я предполагаю, что за ним стоят влиятельные лица, которые затевают в Анагории свою игру.

– На чем основано ваше предположение? – спросила Барби, все более и более увлекаясь этой загадочной историей.

– Игры в благотворительность в финансовых кругах не проводятся просто так, ради красного словца. Надеюсь, вы не станете спорить, что меценатство в конечном итоге всегда способствует извлечению прибыли.

У Барби на памяти были и иные благотворители, которые жертвуя деньгами, замаливали свои грехи.

Но журналистка на сей раз не стала возражать Коману.

– Благотворительность, как правило, это всего лишь тонкий рекламный шаг, который позволяет выдвинуться из тени, заработать себе авторитет. Но, на самом деле, в самой акции меценатства заложен большой человеческий смысл, – поучительным тоном высказался Коман.

– И все-таки. Какие события происходят вокруг Юнга? – спросила Барби, возвращая Комана к цели своей командировки.

– Ну, хорошо, – с легким неудовольствием ответил Коман, сожалея о том, что Барби не позволила ему пофилософствовать, – начнем с того, что мецената, о котором вы собираетесь написать, нашли голым на пляже… Каково? А?.. Сам Юнг объяснить толком ничего не может. Мямлит какую-то ерунду. А когда на него вдруг деньги с неба свалились, он вообще голову потерял, хотя, судя по всему, она у него на месте никогда не была.

Барби ничего не понимала.

– Давайте по порядку… Юнга Ч. нашли голым на пляже? Так? – спросила журналистка, делая пометки в своем разграфленном блокноте.

– Ну да, – подтвердил Коман, – на берегу, так сказать, его обнаружили.

– А почему он был без одежды? Он, что – нудист? – спросила Барби, продолжая пребывать в полнейшем недоумении.

– Нет, он не нудист… – рассмеялся Коман, – у нудистов тут свои укромные места, куда нормальные люди не ходят. Я сейчас расскажу… Наша местная художница Эйден рисовала картину на закрытом после вторжения змея городском пляже. В это время в море появилась группа дельфинов, которые несли на своих спинах Юнга. Вы представляете себе всю необычность этой истории?

– Это что, реально было? – спросила Барби.

– Реальней не бывает, – Коман был явно удовлетворен производимым на Барби эффектом, – дельфины выбросили будущего мецената на берег. Девчонка эта, Эйден, чуть с ума от страха не сошла. Сначала она думала, что он мертвый, а он оказался живой… В общем, Эйден пожалела парня, принесла ему одежду, привела домой, покормила, позвонила мне. Я приехал… Тут все и произошло… – Коман прервал свой рассказ, поскольку раздался бренчащий звонок его телефона. Он довольно долго говорил о своих гостиничных делах, а Барби, сгорая от сильнейшего любопытства, ждала, когда же Коман наговорится.