Читать книгу: «Чёрная книга», страница 2

Пётр огляделся. Он сидел на полу в узком, но высоком квадратном ящике, ярко освещённом настенными светильниками. Одной рукой он обнимал унитаз, другой мусорную корзину. В противоположном углу пристроилась маленькая раковина. Он встал на ноги и чуть не стукнулся головой об полку, на которой стояла какая-то посуда. Над унитазом висел маленький шкафчик. Открыв его, Огрызков увидел, что это был холодильник с набором его любимых продуктов. Довершали картину кухонный стул с закреплённым на стене откидным столиком. На одной из стен висели электронные часы с большим цифрами, но с погашенным табло.

– В голове не укладывается. – Пётр опустился на стул. – А может быть я всё ещё сплю?

Сверху послышался слабый шорох, и Пётр поднял голову. Потолка не было, и в его проёме виднелась одетая в белую одежду фигура. На голове у неё был капюшон, а на лице белая маска с прорезями для глаз.

– Нет, вы не спите, господин Огрызков. – Голос был глухой, но отчётливый. – С этого момента вы периодически будете появляться в этой каморке.

– Зачем? Я ничего не понимаю.

– Во-первых – за что. Будучи председателем комитета по вопросам собственности, вы приняли закон позволяющий собственнику маленького, очень маленького, долевого участка квартиры, продать его на сторону. И для некоторых людей, чьи родственники продали такие доли, или лучше сказать «дольки», такая практика стала кошмаром. Потому что вы запустили механизм который позволял разного рода жучкам и негодяям покупать эти доли. Но эти корыстные люди стали жить не на этих дольках, что, конечно же, было невозможно, а стали пользоваться почти всей квартирой. Кроме того они стали создавать хозяевам квартир невыносимую обстановку, вынуждая основных собственников продавать всю квартиру по бросовой цене. Что, конечно же, не отвечает требованиям справедливости.

– Ну, я не виноват, что у некоторых родственников такие плохие отношения. И я ведь не один его принимал, вся Дума!

– Но готовили его вы! Вы руководитель этой группы, начальник. А слово начальника, у вас, людей, стоит гораздо больше чем у остальных. Впрочем, если хотите, я могу к вам подселить весь комитет или даже Думу!

– Что значить подселить? Я что, здесь навечно?

Белая фигура удовлетворённо ткнула указательным пальцем в сторону Петра.

– Вот теперь – зачем вы здесь.

На стене засветилось табло часов с зелёными цифрами, на которых высвечивалось время – 12:00. Но, похоже было, что часы пока стоят.

– Таймер будет отсчитывать обратное время. До нуля. После этого вы окажетесь в своей квартире, в своей постели, в тоже время, какое оно было, когда я переместил вас сюда. Хочу сразу сказать, что время здесь обычное не работает. Оно остановилось, для вас, там, в реальном мире. И, когда вы окажетесь в своём времени, вы сделаете так, чтобы эту норму закона изменили, чтобы люди не страдали от вашего недоработанного, впрочем это становится традицией для вашего законодательного органа, положения. Конечно это дело не быстрое. Поэтому даю вам месяц. Месяц на поиски возможностей, старых связей, может быть денег, на продвижение этой поправки. Через месяц я верну вас сюда. На время. Чтобы вы в спокойной обстановке, не отвлекаясь на ваши предпринимательские дела, смогли оценить и обдумать ваши дальнейшие действия. Но на таймере будет уже стоять 13:00. И каждый месяц на табло будет прибавляется по часу. То есть у вас есть год, реальный год, чтобы создать для собственников, как больших долей, так и маленьких, приемлемые юридические условия.

Огрызков от сложившейся ситуации, так похожей на правду, с трудом стоял на ногах и тяжело дышал, хотя по его лицу было видно, что он всё ещё не верит в происходящее. Он потряс головой – видение не исчезло. Он присел на стул, что-то обдумывая, и изредка бросал взгляды на своего тюремщика.

– И сколько это будет продолжаться? Я имею ввиду мое пребывание в этом месте? – сказалась давняя производственная привычка прояснять до конца, по возможности, сложившуюся ситуацию.

– У вас два варианта. Первый – вы проводите поправку в Думе и больше не попадаете сюда. Второй – после того как вы, если проигнорируете моё условие, доведёте время на таймере до полных суток, то есть 24:00, или, как обычно принято 00:00, останетесь здесь до того момента, когда думцы не исправят сами, может пройти не один год, эту несправедливость. Не исправят – будете жить здесь вечно. Откровенно говоря, еда и унитаз здесь – просто дань привычке. Еда вам здесь не нужна. Потому что время, реальное время, здесь остановлено. Так что можете потом радоваться, что не душа у вас бессмертная, а вы сами! Вот только понравится ли это вам, я не знаю. А пока придумайте что-нибудь толковое, для аргументации внесения поправок в соответствующий закон перед вашими друзьями, журналистами, чиновниками.

Петр постучал головой об стену. Нет, опять не проснулся.

– Наверно это розыгрыш. – Он поднял голову и спросил – Это розыгрыш?

– Больше мы с вами не увидимся. – Ответила белая фигура. И исчезла.

Проём потолка был опять закрыт. Экс-депутат раскрыл кухонный столик, поставил на него стул, залез, используя унитаз, на эту конструкцию и легко приподнял лист фанеры на потолке. Просунув голову в потолочный проём он посмотрел во все стороны – стояла кромешная темнота. Тогда он крикнул несколько раз, но было такое впечатление, что звук исчезал прямо перед лицом пленника. Тогда он протянул вперёд руку – рука погрузилась в плотный мрак. Он слез, опустился на пол и уставился на таймер…

Когда электронные час выдали цифры 00:00, Огрызков увидел перед собой снова свой потолок. Он лежал в своей постели и думал всё об одном – розыгрыш это или сон. Наконец он вынес по этому непонятному событию себе вердикт – это был необычный, странный, даже, где-то, жуткий, но всё-таки сон. И со спокойной душой оправился на работу.

Через месяц он лёг спать и опять ему приснился странный сон. В глаза ударил яркий свет. Пётр открыл глаза. Электронные часы показывали 13:00…

Вердикт.

Федеральный судья Слепцова сидела в старом судейском кресле и думала о том, что сегодня, наконец-то, последнее заседание по делу о нелепом убийстве насильника и наркомана. Приговор уже давно был обговорен с прокурором и вся эта говорильня: ответчика, адвоката, свидетелей, были для неё, после стольких лет работы в это структуре, источником раздражения. Она устало потёрла лоб рукой и, опустив голову, закрыла глаза. Через какое-то время она поняла, что в зале что-то изменилось: исчезли голоса и лёгкий шум зала. Она открыла глаза и резко откинулась в кресле. Никого вокруг не было, да и сам зал изменился. Это было совсем другое помещение – голые бетонные стены, отсутствие окон, тусклое освещение. На противоположной стене от кресла находилась дверь, очень похожая на дверь, которая была у её служебного кабинета. Помещение было совсем без мебели, не считая её кресла. Посередине комнаты стояла человеческая фигура в белом одеянии, с накинутым на голову капюшоном. Лицо закрывала белая маска с прорезями для глаз. Но самих глаз видно не было –только очень тёмная синева. Судья посмотрела по сторонам. Кресло стояло у стены и было обрамлено яркими лампочками без плафонов, словно она сидел в артистической уборной.

Человек в странном одеянии, похожем и на одежду римских патрициев, и на хламиду инквизиторов, и на артистов, приблизился вплотную к судье и сказал:

– Я решила, что в рамке вам будет неудобно, поэтому оставила вас в кресле, – вдруг отчётливо произнесла белая фигура. – Мы поговорим о деле, которое вы сейчас рассматриваете, если можно так сказать об этом процессе.

– Я ни с кем дела, которые я веду, не обсуждаю, – последовал резкий ответ. – И где я, что это за место, как я сюда попала?

– Странно слышать это именно от вас. А как же прокурор? С ним-то вы это дело обсудили уже давно. С вашим любовником. И. конечно не хотите его огорчать, портить ему статистику…

– Кто вы? – перебила фигуру судья. – И, повторяю, как я здесь очутилась?

– Есть высшие силы, – фигура театрально подняла руку – деяния которых не подвластны пониманию человека. И это не так важно. А кто я? Считайте меня вашей совестью, которая на сегодняшнем заседании впала в кому.

– У меня очень влиятельные знакомые, так и знайте.

Слепцова резко отвела руку, указывая куда-то вверх, мантия съехала с руки, оголив её, и судья попала запястьем в лампочку.

– Наверняка останется ожог, – сказала судья, потирая руку.

Белая фигура спокойно выждала некоторое время:

– Давайте вернёмся к делу…

– Я сказала, ничего я с вами обсуждать не буду, – повысила голос судья. – И где здесь выход? Впрочем, я и сама его вижу.

Он встала с кресла, и, обогнув странное создание, направилась к двери. Дверь была точно такая же, как и у неё, даже все царапины и сколы были на месте. Слепцова протянула руку, чтобы взяться за ручку, но увидела только гладкое место, даже без отверстия для ключа.

– Согласитесь, неприятно, когда надеешься на одно, а на самом деле не за что ухватиться.

– Что вы имеете в виду? Я не понимаю!

– Человек надеется на адекватные законы и толковых и честных судей, но, иногда, сталкивается с такой ситуацией, когда и законы не учитывают всех обстоятельств и судьи не хотят проявить понимание. И не на что им надеяться, чтобы доказать свою правоту.

– Всё равно я не понимаю, – упрямо повторила судья. – Покажите мне выход!

– Выход конечно есть. Это послушать меня. Говорить ничего не надо. Только слушать. Потом вы вернётесь в зал суда. А пока сядьте в кресло. Или вам помочь?

Внезапно дверь открылась, и судья увидела, как из чёрного проёма двери вышли ещё две странно одетых существа. В обтянутых фиолетовых трико с капюшонами, с сеткой на глазах, они встали по обе стороны от судьи. Она дёрнула плечами и прошла на указанное ей место.

Белая фигура встал напротив Слепцовой и, слегка жестикулируя, продолжила.

– Человек, которого вы хотите посадить на семь лет, должен быть оправдан. По негласному, так называемому, «Закону трансформаторной будки». Этот закон не прописан в уголовном или административном кодексе, но он есть. Этот закон придумала сама жизнь. Представьте себе, что в трансформаторную будку зашёл человек поживиться – своровать цветной металл. Сломал он замок или его не было, это неважно. Думал ли он, что там нет напряжения или хотел обокрасть неработающее оборудование, тоже неважно. Важно то, что он попадает под высоковольтное напряжение и погибает. Кого же мы осудим? Замок, что не устоял натиску фомки? Ток, что не отключился, когда почувствовал что убьёт человека? Важно то, что этот вор принял самостоятельное решение идти в опасное место. Почему же за его непродуманные действия должен отвечать другой человек?

Судья расстегнула свою мантию, ей стало душно; под мантией оказалась белая блузка, украшенная ожерельем из крупного жемчуга.

– Я знаю, что вы собираетесь судить человека, который стал жертвой обстоятельств. Подумайте сами – разве он виноват, что погибший ворвался в его квартиру и хотел изнасиловать его дочь? Разве он виноват, что погибший, после того как его выперли на лестничную площадку, стал снова ломиться в дверь? Разве он виноват, что погибший был в неадекватном состоянии? И от сильного, вынужденного толчка в грудь упадёт и стукнется об ступеньку головой?

Белая фигура приблизила свою маску к лицу судьи.

– А вы хотите этому подсудимому дать семь лет! – в прорезях маски, на мгновенье, появились синие блики похожие на языки пламени. – Может быть, всё дело в том, что прокурор ваш давнишний любовник, и вы не хотите портить ему показатели? Или потому что в судебной практике сложилась такое положение – минимум оправдательных приговоров? Получается что показатели для вас важнее судьбы человека?

Вновь возникла пауза, Белая фигура как-будто ждала какие-то слова от Слепцовой, но она отвернула голову в сторону и молчала.

– У вас на этом заседании два раза ломался молоток. И если вы вынесете неправильные вердикт, то третья поломка испортит вам жизнь. Сейчас вы вернётесь на своё место – подумайте об этом. Не ломайте судьбу человеку. – Белая фигура повернулась и пошла к чёрному проёму в двери. И, чуть повернув голову, добавила. – застегнитесь.

Слепцова машинально стала застёгивать мантию. Белая фигура растворилась в чёрном проеме, и судья устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Но тут же их открыла, услышав знакомый голос.

Прокурор зачитывал последние слова своего требования. Адвоката и последнее слово подсудимого она уже почти не слушала. Её душила волна ярости – ещё никто не осмеливался проделывать с ней такие фокусы. «Подмешали что-нибудь в кофе» – первое, что пришло ей в голову. И после того как она вернулась из своего кабинета, огласила провор – семь лет колонии. Как она и планировала. Она взяла судейский молоток, уже третий по счёту, подняла руку, рукав мантии съехал вниз, и она увидела красное пятно на запястье! Не в силах остановиться, она по привычке с силой ударила молотком по подставке. Молоток сломался, и головка молотка полетела ей в голову. Слепцова инстинктивно отшатнулась, нога у неё подвернулась, и она всем телом упала на судейское кресло. Старое кресло затрещало и развалилось…

Хирург – нейролог подошёл к родственникам только что прооперированной больной и протянул кусок тонкого, плотного дерева, заострённого на одном конце.

– Операция прошла успешно. Щепку нам удалось удалить. Но, к сожалению, эта щепка попала в самый центр позвоночника, в спинной мозг, и нарушила работу мышц, отвечающих за правую половину тела. Но спешу вас успокоить – терапевтическое лечение приведёт всё в норму. Лечение долгое, но всё восстановиться. Так что как говорится – всё будет хорошо!

Он уже собрался уходить, но его остановил вопрос от мужа:

– А как долго?

Хирург положил мужчине руку на плечо и слега сжал:

– Думаю лет семь. Наберитесь терпения.

Муж тяжело опустился на стул, сжал виски ладонями и забормотал:

– Семь лет, семь лет…

Жемчуг.

По тенистой аллее парка неторопливо прогуливалась молодая женщина, ожидая подругу. Людей в парке было немного, в основном носилась ребятня, играя в какие-то свои игры. Мимо на велосипеде проехал подросток, и девушка почувствовала, как в туфлю попал маленький камушек, из-под колеса велосипеда, и закатился под стопу. Девушка опёрлась одной рукой об дерево и наклонилась, чтобы вытряхнуть камушек. Вдруг из-за дерева выскочил маленький мальчуган и пробежал мимо неё, видимо убегая от кого-то. Мальчишка, споткнувшись об выступающий корень, наскочил на девушку и зацепил рукой жемчужные бусы. Цепочка не выдержала и дорогое украшение, которым она и хотела похвастаться перед подругой, рассыпалось по дорожке. Реакция у бывшей спортсменки была хорошая, и она ловко схватила малыша за воротник.

– Ты что наделал, дебил?

День был испорчен. Девушка заметалась по дорожке, собирая раскатившийся жемчуг, в тоже время, не выпуская мальчика из рук, не зная, что с ним делать. Несколько человек подошли к ней помочь, но она отогнала их истошным криком – вдруг кто-нибудь утащит пару жемчужин. Злость всё сильнее вскипала в ней и искала выход. Он повернула малыша к себе спиной и стала бить со всего маху по попке. Теперь прохожие бросились на помощь мальчику и не без труда вырвали его из цепких рук девушки. Прибежала испуганная мать мальчика, и увела его, всхлипывающего и икающего от испуга, подальше от места происшествия. Несколько человек вынули свои смартфоны и снимали видеоролики. Пострадавшая собрала все жемчужины, два раза пересчитав их, и, встретив подругу, отправилась с ней в кафе. Бусами ей пришлось хвастаться в разобранном виде.

Вернувшись вечером домой, она достала из сумочки ключи, открыла дверь и, по привычке, положила их назад в сумочку. Кольцо на пальце зацепилось за что-то внутри сумочки и всё внимание, пока она заходила в квартиру, было уделено внутренностям её сумочки. Дверь в квартиру сама захлопнулась, и это насторожило хозяйку. Она подняла голову – квартира была не её! Дверь, в которую она вошла, была её, а квартира – нет. И это вообще была не квартира. Почти пустая большая комната без окон и мебели. Лишь посередине стояла какая-то арка или рамка. У стены стояло несколько человек в фиолетовых трикотажных костюмах, закрывающих даже лицо, с сеткой на месте глаз. И человеческая фигура в белой мантии. С капюшоном на голове и с маской на лице, с прорезями только для глаз.

– Сатанисты! – подумала девушка. – Наверняка устроят ритуальное изнасилование…

Белая фигура направилась к ней. Стояла полная тишина, и было слышно, как шуршит мантия.

– Не надо о нас так плохо думать Елена. Вы здесь по совсем другой причине! – Фигура махнула рукой в сторону фиолетовых помощников, и они направились к ней. Девушка одновременно захотела спросить, откуда они её знают и рвануть к двери. Может, удастся убежать, но не смогла сделать ни то ни другое, она словно застыла на одном месте.

– Вас я загипнотизировал. Не хочется лишнего крика и борьбы. Вы уйдёте отсюда живая и… – фигура сделала короткую паузу – почти здоровая. А здесь вы оказались по заявке мамы мальчика, которого вы отшлёпали очень сильно, не имея на это никакого права. Вам-то, как секретарю суда, это прекрасно известно! А мальчик сейчас находится в больнице. У него на почве нервного шока обострилась астма. И вы с его мамой встретитесь в суде. Это в будущем. А сейчас маленькое наказание и маленький подарок – вот эти прекрасные сережки, браслет и бусы. А из чего они – это объясню попозже.

Пока белая фигура произносила речь, фиолетовые поднесли девушку к рамке, закрепили ей руки, ноги и голову и остановились, ожидая дальнейших указаний.

Белая фигура вытянула руку к девушке. И тут же раздался громкий визг, перешедший в истошные крики отпустить её немедленно.

– Послушайте. Мы сюда вас переместили не для того чтобы вот так взять и отпустить. – Фигура подошла поближе и пустые, тёмно-синие глазницы уставились на пленницу. – Сначала маленькая лекция. За что пострадал маленький человек? Порвал нитку дорого жемчуга. Нечаянно. Придётся бусы ремонтировать, отдавать опять большие деньги. Конечно, вы надеетесь, что суд присудит вам компенсацию за нанесённый ущерб. Но побои мальчика всё перевернули. Вы не получите ничего. Кроме того, ответите за нанесённый ущерб здоровью ребёнку, выплатите моральный ущерб. Опять потратите деньги. – Последовала недолгая пауза. – А стоит ли этот жемчуг того чтобы тратить на него своё состояние? А вы знаете, что собой представляет этот самый жемчуг? Песчинка со дна моря попадает случайно в раковину. Моллюску не нравится, что у него под боком появился какой-то камушек, а может по какой другой причине, и начинает его обволакивать, выражаясь по научному, органическими выделениями. А по простому – соплями. И постепенно слой за слоем создает то, что мы называем жемчугом. Так что ювелирные магазины, или ценники к жемчужным бусам, можно называть «Засохшие козявки». Вы знали об этом?

Девушка прекратила возмущаться, поняв, что это бесполезно и вслушивалась в слова белой фигуры. Фиолетовые фигуры опять стояли у стенки в неподвижных позах. На вопрос фигуры она отрицательно покачала головой.

– Конечно, природа создает красивые вещи, в силу разных причин. Шкура леопарда, тигра; мех норки, соболя, куницы; кожа крокодила, тот же жемчуг – всё это привлекает взор, ласкает хрусталик глаза. Но почему обязательно примерять это на себя? Я понимаю, когда человек придумал ткань, сшил красивую одежду. Как человеку изобретательному ему хочется показать миру, что он творец. И это нормально, что этим пользуются миллионы людей. Ну, а создала природа красивый камушек. И что это прибавляет в качества человека, если он, или она, будут его демонстрировать окружающим? И в основном такие вещи одевают люди, которые только и умеют, что обманывать ближнего. Пользуясь своим положением, эксплуатируют чужой труд, воруют, недоплачивают работникам за их труд. А потом, покупая дорогие, потому что редкие, вещи, хвастаться не наличием у них этих вещей, а на самом деле деньгами, которые у них есть. Было бы гораздо проще, впрочем, фотографировать свои деньги и подвешивать фотографию на шею – смотрите, завидуйте! Но впрочем, хвастовство тоже занимает не последнее место. Хотя надо сказать, что украшать себя чем-либо человечество начало не просто так, от нечего делать. Кроме цели показать своё богатство, информировать окружающих о своём социальном статусе, в своё время такие вещи использовались в религиозных и мистических обрядах. Считалось, что какие-то украшения приносят удачу в делах, какие-то сохраняют здоровье, оберегают от злых чар, которые могут насылать на людей знахари, шаманы, ведуны, колдуньи и ведьмы. Нередко такие амулеты и обереги связывались с астрологическими знаками зодиака. Люди искренне верили, не имея достаточных знаний об окружающей среде, что это всё имеет реальную силу. Даже использовалась и, как не странно, используются и сейчас некоторыми людьми, такая вещь как кроличья лапка. Чудеса! Впрочем это известные вещи, которые к сожалению ещё занимаю головы многих людей.

Последовала очередная пауза, видимо для того, чтобы девушка впитала сказанное.

– Кстати, когда-то алюминий был драгоценным металлом. Может в память об этом, будете носить алюминиевые ложки на шее. А на голове солдатские миски? Впрочем, рубины тоже состоят из алюминия, а алмазы из графита. – Белая фигура остановилась напротив девушки. – Теперь о главном. То, что вам присудит суд, не отразит полного наказания за избиение ребёнка. Поэтому я вас накажу так, как должно наказываться такое преступление.

«Фиолетовые» подошли к рамке и нажали на пульте одну из многочисленных кнопок. Рама стала медленно переворачиваться в горизонтальное положение, опуская лицо девушки к полу. Двое «фиолетовых» оголили ягодицы.

– Сейчас вы получите столько ударов, сколько нанесли их малышу. – Спокойно объявила фигура. Девушка захотела закричать. Но не смогла. Елена опять была под гипнозом. – Будет это вам уроком или нет, мне неважно. Главное – вы получите то наказание, которое вы заслужили. Но это ещё не всё.

Один из помощников показал то, чем её будут наказывать. Это было её собственное жемчужное бусы, уже собранное в нитку. Затем приступил к экзекуции. Пленница насчитала семь крепких ударов. После этого её вернули в вертикальное положение. Снова подошёл «фиолетовый», с неповреждёнными жемчужными бусами в одной руке и с коробкой в другой.

– Бусы мы возвращаем вам в сумку. А вам даём другое украшение. – Не обращая на слёзы, невольно появившиеся у пленницы, белая фигура приказала продемонстрировать содержимое подарка.

«Фиолетовый» раскрыл коробку и достал из неё красивое бусы из коричневого материала. И повесил на её шею. Затем достал серёжки и браслет из того же материала и надел их на неё. Белая фигура снова подошла к девушке вплотную.

– Последнее. Эти материалы сделаны, раз уж вы любите такие вещи, из полированного конского навоза. Носить их вы будете месяц. Везде, кроме как в постели и ванной. Если появитесь без них в других местах, будете наказаны. – Фигура повернулась к помощникам. – Отведите её назад.

«Фиолетовые» отцепили все ремни на рамке, сначала вернув всю одежду на своё место, и отвели её к двери. Дверь открылась, яркий свет ударил ей в глаза, и она зажмурилась. Через какое-то время она решилась разжать веки. Елена оглянулась вокруг. Она стояла в своём подъезде, на своём этаже, перед собственной дверью и с ключами в руке. Девушка долго не решалась открыть дверь своей квартиры, пока мимо не прошёл сосед сверху. Сославшись на то, что в квартире вроде кто-то есть, она попросила заглянуть в её неё. Сосед проверил все помещения и, сказав, что всё в порядке, ушёл к себе. Впрочем, даже с порога было видно – квартира её. Она переступила порог и машинально положила ключи в сумочку. И наткнулась на жемчужные бусы. Она сразу вспомнила про новые украшения и яростно принялась снимать их, расшвыривая в разные стороны. Последними она сняла серёжки. На пол они падали уже в пустой комнате…

Хрусталик.

Олег Грошев стоял в автомобильной пробке и думал о предстоящем вечере. Сегодня был день рождения жены, и поэтому собиралась маленькая компания приятелей и соседей. С праздничной едой, беседами о том о сём, закусками и, конечно, выпивкой. Подарок жене уже был куплен и лежал рядом на сиденье. И даже уже был обмыт на работе. Олег понимал, что за рулём напиваться не стоит, поэтому выпивал только одну стопку и всегда заедал ментоловой конфетой. Правда, ещё ни разу инспектора ДПС не останавливали его в такие дни. И проверить, помогают ли ментоловые конфеты, он не мог. Наконец пробка дотащилась до перекрёстка, за которым была почти свободная дорога, и осталось только дождаться зелёного света. Он потянулся, сладко зевнул, закрыв от удовольствия глаза, потянулся одновременно взять в руки руль и не нашёл его…

Грошев открыл глаза. Сидел он почему-то не в машине, а в каком-то помещении, напоминавшем тренажёрный зал. Правда, тренажёр был один, который стоял посередине помещения. Сидел он, однако, на своём автомобильном кресле, которое он изучил, за многолетний водительский стаж, до последнего кожаного шва. Единственная дверь зала вдруг резко открылась, и в помещение вошли три крепкие мужские фигуры, одетые в фиолетовые трикотажные костюмы. Затянутые с ног до головы, с сетками, закрывающие глаза и лицо, эти фигуры производили угрожающее впечатление. Они подняли Олега с кресла и подвели к тренажёру. Ничего не понимающий водитель даже не сопротивлялся, когда фиолетовые стали прикреплять его руки и ноги к рамке тренажёра. Последним они закрепили на его голове шлем.

– Может я космонавт? – вдруг почему-то подумалось Олегу. – Да нет. Просто я уснул за рулём!

И тут прямо перед ним, можно сказать из воздуха, возникла белая фигура. Мантия, капюшон, перчатки и маска, на которой были прорези только для глаз, но вместо глаз была тёмная синева – всё было сияющего белого цвета. Она подождала, когда фиолетовые закончат свои манипуляции и затем, подойдя поближе, сказала:

– Нехорошо получилось, Олег.

– А в чём дело, вообще-то? Где я? – наконец голос прорезался. – И как я здесь оказался?

– Нехорошо. – Укоризненно повторила белая фигура.

– Да что нехорошо-то? – Олег мотнул головой, потому что голос звучал прямо у него в голове.

– Людей давить нехорошо. Особенно в алкогольном подпитии. На прошлой неделе ты сбил двух женщин на нерегулируемом пешеходном переходе. Не успел полностью затормозить и наехал на двух торопыг, которые даже не посмотрели по сторонам. Правда задел ты их слегка и они с испуга ничего тебе не предъявили. Но сегодня выяснилось, что у одной из женщин, после удара локтем об асфальт, сложная трещина образовалась. Потребуется операция. И сегодня же поступила заявка на справедливость – чтоб тебя бог наказал за это происшествие! – Белая фигура развела руками, – вот почему ты здесь.

«А я в бога не верил, дурак!» – подумалось Олегу.

– Бог тут не причём – продолжила фигура. – Но справедливость должна быть восстановлена.

– Да чем я провинился? – наконец-то по настоящему возмутился Олег.

– Ты – рядовой халатный водитель, думающий что можно, иногда, ездить выпившим за рулём. Хотя прекрасно понимаешь, чем это может кончиться для тебя и, особенно, для окружающих. По просьбе такой пострадавшей я и доставил тебя сюда. В эту рамку. Это орудие, если можно так сказать, возмездия. Но и воспитания одновременно.

Грошев заёрзал в станке .

– А может я искуплю свою вину как-то по другому. Денег дам, на лекарства?

– Дело в том, что на кости, в другом ушибленном месте, под коленкой, начала расти шишка. И этот нарост будет потихоньку увеличиваться, и «вылечить» этот процесс невозможно. И ещё. Разве после того случая ты перестал употреблять алкоголь за рулём? Тебе и в голову не пришла мысль остановиться. Хотя мысль у тебя была. Только другая – как бы не наказали. Вот ответь мне – тебя наказали?

– Меня мучили муки совести, – с вызовом ответил Олег. – И вообще те женщины тоже виноваты. Надо было по сторонам смотреть внимательней.

– Но они-то пострадали, а ты нет. Даже машину не поцарапал. И очень обрадовался этому обстоятельству, когда вспомнил что попал в дорожное происшествие на следующий день и осмотрел машину.

Грошев задумался на несколько секунд и что-то вспомнил:

– А я тоже пострадал. Вывихнул фалангу большого пальца, – он сделал тут же жалобное лицо. – Отпустите меня. У моей жены…

Белая фигура резко взмахнула рукой в сторону помощников.

– Нет. День рождения подождёт. Впрочем, праздник будет тебя ждать всего мгновенье. Мы тебя вернём в то же место и время, откуда тебя изъяли из реальности. А сейчас приступим к делу.

Подошли помощники и развернули рамку на сто восемьдесят градусов, лицом к стене. На стене был прикреплен предмет, очень напоминавший надувной матрас. Только более рельефный. С несколькими рядами выступающими наружу большими конусами. Помощники вставили в рот Грошеву боксёрскую капу и отошли. Внезапно «матрас» вздрогнул и поехал в его сторону. Набрав небольшую скорость, «матрас» стукнул всеми своими конусами по пленнику. Затем отъехал назад и вновь двинулся в сторону Олега, и опять врезался в него, но уже с большей скоростью. Один из конусов попал Грошеву в глаз. Не больно. Но было неприятно. На шлеме что-то зашевелилось, и на глаза опустилась железная решётка. Постепенно «матрас» набрал, наращивая её с очередной попыткой, приличную скорость и бил по телу всё сильнее и сильнее. Грошев замычал и замотал головой в сторону фиолетовых, привлекая их внимания. Но те стояли неподвижно, смотрели прямо перед собой и даже не шелохнулись. Но тут «матрас» изменил свой режим. Теперь он держал скорость постоянной, но отъезжал недалеко и поэтому удары наносились чаще. Олегу стало тяжело дышать, и он выплюнул капу, и только успел сделать глубокий вдох, как получил конусом по рту. И сразу же почувствовал вкус крови. Грошев уже еле стоял на ногах, повиснув на ремнях. Всё тело, грудь и живот, ломило. Голова болталась как боксёрская груша и, казалось, сейчас оторвётся.

– Всё, хватит, – что было сил выкрикнул Олег. – Я всё понял. Я всё понял.

«Матрас» тутже отъехал к стене и замер. Рамка развернулась и опять перед Олегом стояла белая фигура.

– Ну что ж. Это хорошо, что ты всё понял. Надеюсь, больше не встретимся. – Белая фигура осмотрела пленника с ног до головы. – Вид у тебя не важный. Впрочем, пока доедешь домой, всё пройдёт. – Фигура повернулась к фиолетовым – освободите, налейте немного для снятия стресса и отправьте назад.