Читать книгу: «Белоэмигранты на военной службе в Китае», страница 2

Ситуация в Китае к моменту формирования отряда Нечаева

К приходу белогвардейцев в Поднебесную положение в стране было нестабильным. Китай находился в состоянии гражданской войны, раздираемый стремлениями разных «маршалов» взять центральную власть в свои руки. Смута началась еще в 1911 г., когда произошла Синьхайская революция, уничтожившая старую Маньчжурскую династию. В 1912 г. отрекся от престола император Тзинге. Китай был объявлен республикой. С этого года началась борьба двух китайских партий – северян и южан. Первые, «маньчжуры», пытались опереться на Пекин, а вторые, которых тогда называли «голубыми», концентрировались у Кантона. Это не была борьба двух разных «Китаев» по своему духовному укладу, как считали многие. Это была лишь борьба двух политических противников, стремящихся к власти во всем Китае. Эта борьба отличалась от прежних схваток в этой стране между севером и югом, когда правители Южного Китая пытались освободиться от центральной власти императора. Теперь «север» и «юг» выступали с равными претензиями на власть¹⁶.

В то время в Китае с презрением относились к профессии военного, считалось, что в армию идут неудачники, неспособные проявить себя в мирной жизни. На эту тему в Китае, стране ремесел и искусства, даже бытовала пословица: «Как из хорошего железа не делают гвоздей, так и хороший человек не станет военным». Но китайцы забывали, что рядом, на островах, живут хищные японцы, любимая пословица которых была: «Нет прекрасней цветка сакуры и военного человека, подобного ему». Следствием китайского подхода к военной службе стало то, что армия Китая стала к XIX в. отсталой во всех отношениях, а японцы к концу того же века обладали одними из лучших вооруженных сил в мире, что доказали своими победами как над Китаем, так и над Россией.

Скоро в события вмешался «генерал-поэт» У Пэйфу, базировавшийся в Центральном Китае. Он быстро набрал силу и вырос из регионального лидера в одного из претендентов на центральную власть. Каждый из маршалов-«гигантов» представлял свой вариант объединения страны. Все это еще больше усложняло китайскую смуту. В начале 1920-х гг. особую силу в Китае представлял именно У Пэйфу, которому совсем немного не хватало для того, чтобы взять в свои руки центральную пекинскую власть. Фактически У Пэйфу, поддерживавший императора «без войска и денег» Цао Оукуна, некоторое время являлся правителем Китая. Он так и рассчитывал – править за спиной слабого царька. Другого мнения придерживался Чжан Цзолин, маньчжурский диктатор, считавший У Пэйфу слишком слабым для этой роли¹⁷. Поэтому он отказывался признать власть Цао Оукуна. Смерть Сунь Ятсена на время отстранила юг Китая от участия в борьбе за объединение страны.

Гражданская война в Китае шла фактически с 1912 г. и между лидерами отдельных провинций. В отличие от Чжан Цзолина, выражавшего интересы севера, и Сунь Ятсена, защитника интересов юга, большинство из них хотели лишь захвата власти в самых доходных частях Китая, где были расположены арсеналы оружия, богатые города и пр.¹⁸ Кроме того, действовали и маршалы вроде Фын Юйсяна, не выражавшие идей «объединителя» Китая, но претендовавшие на свою значительную роль в будущем устройстве страны и блокировавшиеся то с одной, то с другой группировкой. В один момент Чжан Цзолин был ближе всех к объявлению себя главой Китая, но по «непонятным причинам» делать этого не стал и даже вынужден был оставить страну. Однако ничего непонятного тут нет: он вынужден был отступить под нажимом иностранцев, главным образом японцев, не заинтересованных в создании сильного Китая.

Русские военные эксперты так оценивали китайских маршалов: Чжан Цзолин не был лишен военных дарований, что доказывал регулярно, даже в самых тяжелых условиях, когда на него со всех сторон надвигались враги, при этом в тылу против него вспыхнуло восстание, поддержанное даже ближайшими сподвижниками. Однако он сильно зависел от японцев, которые не давали ему возможности занять Пекин, так как боялись укрепления Китая.

Ближайший союзник Чжан Цзолина, Чжан Цзучан, был обязан своим возвышением ему. По мнению генерала Лукомского, «по всем данным, это хороший военный, разбирается в обстановке, смело и умело действует. Крайне жаден до денег, но это качество присуще всем китайским генералам». По сравнению с другими китайскими войсками его солдаты и офицеры были более дисциплинированы, обучены, снаряжены и лучше снабжались провиантом и деньгами, по причине чего реже других мародерствовали¹⁹.

По данным Лукомского, «Пей Фу как военный – полное ничтожество. Зависит от американцев и англичан»²⁰. Однако это «ничтожество» всякий раз било «способных» Чжан Цзолина и Чжан Цзучана, пока в дело не вмешались русские.

Сун Чуанфан, властвовавший к югу от этих маршалов за «Голубой» рекой Янцзы в районе Нанкина – Шанхая, опирался на богатейшие китайские провинции, главный доход которых был от крупных таможенных и торговых портов. Но иностранцы не рассматривали его серьезно и мало поддерживали оружием и деньгами. Как и большинство других китайских маршалов, он когда-то был хунхузом, никогда не был в армии и не разбирался в военном искусстве. По мнению Лукомского, он был «никуда не годным генералом»²¹.

Фын, «северный генерал с южным уклоном», представлял серьезную угрозу правому флангу Чжан Цзолина. Но он был в сильной зависимости от поставок из СССР, которые не были стабильными, и по этой причине ему не хватало ресурсов для того, чтобы нанести Чжан Цзолину решающий удар²².

Серьезное влияние на события в Китае оказывало наличие иностранных концессий или колоний, опираясь на которые зарубежные державы распространяли свое влияние. Этим для разжигания смуты успешно пользовались коммунисты.

Белогвардейцы в Китае в 1920–1923 гг. Первые попытки создания русских отрядов на китайской службе

В конце 1920 г., после отступления из Забайкалья, в Китае оказались десятки тысяч чинов белых армий. Многие из них в 1921–1922 гг. продолжили борьбу против коммунистов в Приморье. Но силы были неравны, и в октябре 1922 г. армия генерала Дитерихса также отступила в Китай. Накануне падения белого Приморья Николай Меркулов, бывший министр белого Приамурского правительства, договорился с Чжан Цзолином о пропуске беженцев и их последующем обустройстве. Кроме того, по международным правилам предусматривалось, что при переходе границы белогвардейцы должны были просто сдать оружие китайцам. Однако Чжан Цзолин купил военные грузы, складированные в 22 железнодорожных вагонах, у Дитерихса. Бывшие белые министры братья Меркуловы продали Чжан Цзолину 3 подводные лодки, 10 тысяч винтовок, 1 тысячу маузеров и другое военное имущество²³. За счет этого оружия маньчжурский диктатор полностью перевооружил свою армию²⁴. Это располагало маршала к расширению сотрудничества с русскими.

Возможно, что причина такого поведения кроется в том, что Чжан Цзолин не хотел повторения событий 1920 г., когда при попытке разоружения отходящих в Китай белых отрядов происходили настоящие бои, стоившие китайцам сотен убитых.

Заботе Чжан Цзолина многие русские беженцы обязаны своей жизнью. Так, в ноябре 1922 г. границу с Китаем только в районе Ново-Киевска и Хунчзы перешли тысячи русских гражданских беженцев, среди которых было 700 женщин и 500 детей. Они были без средств к существованию, и им негде было жить в условиях жуткого холода. По распоряжению Чжан Цзолина, им была оказана помощь, и они были размещены в городе Гирин, откуда через год в основном перебрались в Харбин, где существовала большая русская колония. Но устроить одновременно десятки тысяч беженцев было невозможно, они оказались за границей в тяжелейшей ситуации: без жилья, без денег, без работы. На улицах китайских городов тогда можно было встретить немало нищих русских. Многие не имели жилья, жили подаянием, некоторые становились уличными грабителями, женщины занимались проституцией. Нередкими были случаи, когда бывшие офицеры подходили к гуляющим парочкам и требовали у молодого человека денег, если он не хочет, чтобы ему набили физиономию в присутствии его девушки²⁵. Тяжелее всего было положение чинов отряда атамана Анненкова, попавших в Синьцзян на западе Китая. Они часто не имели даже верхней одежды и, чтобы выжить, продавали за бесценок – за несколько ланов – женщин и детей. Многие из анненковцев вошли в «синдикаты убийц», за скромную плату выполняя «заказы». В Шанхае нищие русские пытались организовать «союз белых рикш», но это запретили англичане, игравшие главную роль в его управлении. Они опасались, что появление русских рикш подорвет авторитет белых и вызовет беспорядки среди китайцев. Такие меры англичане приняли и для того, чтобы лишний раз ущемить белых русских и заставить их уехать из Шанхая²⁶.

Ситуация в Китае в то время была далека от стабильности. Китайские генерал-губернаторы, или «маршалы», начали ожесточенную борьбу за власть. К этому примешивалось соперничество разных держав мира, которые «ставили» на разных маршалов и стремились максимально использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах. В этих условиях десятки тысяч военных людей, ушедших из России, имевших огромный боевой опыт как минимум двух войн, представляли собой лакомый кусок для сражающихся между собой не на жизнь, а на смерть китайских маршалов. Большинство эмигрантов оказались в Маньчжурии, в зоне маршала Чжан Цзолина.

В молодости Чжан Цзолин был известен под кличкой Корявый как главарь хунхузов, китайских бандитов. Его банда оперировала в районе Харбина. Как и другие хунхузы, он то официально, «тихо» и «мирно» работал, то уходил в леса и горы с маузером. За свои деяния он был заочно приговорен властями к смерти. Деяния Корявого проявлялись не только в уголовщине. Еще до Русско-японской войны на него выходила японская разведка, желая подкупить Корявого. Но он не очень любил японцев и во время Русско-японской войны собрал тысячную банду и явился в штаб командующего Алексеева. Там он предложил свои услуги в борьбе против японцев, обещая за копейки разрушить их тылы диверсионными операциями. Привели Корявого к Алексееву разведчики, понимавшие важность союза с готовыми для работы диверсантами. Но Алексеев приказал выгнать Корявого. «Не хватает нам еще с бандитами союзы заключать!» – объяснил свой поступок командующий.

Японцы оказались гораздо дальновиднее Алексеева, и скоро Корявый своими лихими налетами на русские тылы доказал, как недооценивал его русский адмирал. Чжан Цзолин со своей бандой совершал рейды по русским тылам, выводя из строя коммуникации и нанося нашим войскам большой урон. Заслуги его были таковы, что после войны японцы добились того, чтобы правительство Китая его не только помиловало, но и назначило губернатором родной Корявому провинции Фэнтянь²⁷. Русские после таких рейдов спохватились, пытаясь завести у себя «своих» хунхузов, но обиженного Корявого вернуть не удалось. Пришлось ограничиться бандой главаря Чжан Цзучана, которая хоть и была меньше, чем у Корявого, но сильно помогла нашим войскам. Русская разведка без особого труда склонила Чжан Цзучана к результативному сотрудничеству.

Видя, что тысячи русских военных нищенствуют, Чжан Цзолин решил исправить ситуацию. Уже в 1921–1922 гг. он стал приглашать их к себе на службу инструкторами пулеметчиков, инженеров, кавалеристов и других специалистов²⁸. Позднее он решил создать своего рода иностранный легион из бывших белогвардейцев.

Нахождению точек соприкосновения помогало здесь и то, что ряд русских девушек и женщин вышли замуж за влиятельных китайских военных. Так, племянница бывшего царского министра Щегловитова, «белая китаянка», вышла замуж за генерала Ма.

Еще в 1919 г. от атамана Г. М. Семенова Чжан Цзолину поступило предложение о создании смешанных русско-китайских частей. В качестве ответного шага Чжан Цзолин в декабре 1920 г. гарантировал, что Маньчжурия станет плацдармом для боевых действий против коммунистов в России²⁹. В начале 1921 г. в Мукдене между Чжан Цзолином, Семеновым и японским консулом состоялись переговоры, на которых было решено создать Лигу по борьбе с коммунизмом. Силы этой организации, поставившей себе целью недопущение проникновения коммунизма в Китай, состояли из японских частей, белогвардейцев и отрядов Чжан Цзолина. Предусматривались даже превентивные удары по советской территории³⁰. Стороны были заинтересованы в создании буферного государства между Советской Россией и Китаем. Оно должно было стать непреодолимым барьером для проникновения коммунистов в Восточную Азию³¹. Поэтому привлечение на китайскую службу русских «силовиков» стало одним из проявлений соглашения по Лиге борьбы с коммунизмом.

На 15 июля 1922 г. в войсках Чжан Цзолина в качестве инструкторов числились несколько десятков бывших военных из России. К ноябрю того же года был образован авиационный отряд. Инструктором по кавалерии устроился ротмистр Арнаутов. В числе счастливчиков, попавших на хорошо оплачиваемую службу, были генералы Петухов и Томашевский, полковники Завьялов, Сполатбок³² и другие³³. В прошлом видный каппелевец, генерал Барышников, меркуловский представитель в Харбине, стал инструктором пулеметных частей³⁴.

Среди инструкторов особое место занимал бывший генерал Ставки Колчака Г. И. Клерже ^{1}, успевший послужить военным советником не только Чжан Цзолину, но и его сыну, преемнику Чжан Сюэляну. В начале 1920-х гг. у Клерже было высокое положение среди русских на китайской службе. Он сначала именовался «советником по охране общественного спокойствия» при Чжан Цзолине³⁵. Однако уже тогда между русскими начались интриги. Так, советник Грегори смог дискредитировать Клерже, из-за чего ему даже пришлось уйти со службы. Грегори был полковником Генерального штаба и профессором Мукденской военной академии. Он нанял к себе на работу тайным осведомителем бывшего генерала Загоскина³⁶. Тот за 50 долларов в месяц составлял для Грегори сводки о положении в Харбине. Естественно, что данными таких осведомителей Грегори пользовался для сведения личных счетов. Грегори выставил Клерже японским агентом и ставленником атамана Семенова. Но сам он недолго наслаждался «победой» и покончил с собой, будучи разоблачен как советский шпион. Журналист Ильин так писал об интригах, творившихся среди пока немногочисленных на китайской службе русских: «В Мукдене наиболее скверную роль играют Томашевский, Клерже и Грегори. Первый – прирожденный интриган, человек, ничем не гнушающийся. Он недаром сдружился с Грегори, который отлично знает китайский язык и приближен к Чжан Сюэляну, сыну Чжан Цзолина. Через него Томашевский почти свалил Клерже. Но Клерже не зевает. А за грызней этих «китов» грызутся и более мелкие»³⁷.

Другими крупными военными советниками у Чжан Цзолина и Чжан Цзучана служили бывший начальник Академии Генерального штаба в России генерал-лейтенант Андогский³⁸ и генерал китайской службы, бывший полковник колчаковской армии А. Кудлаенко. Таким образом, уже в начале 1920-х гг. некоторые русские стали китайскими генералами. Это опровергает высказывание историка Окорокова, считающего, что первым русским, ставшим китайским генералом, был Юрий Романович Лариков, эмигрировавший из России в 1921 г. и поступивший в армию Китая. Его карьера реально состоялась уже в 1930-х гг., когда он служил в академии Генерального штаба Китая у Чан Кайши. Дослужился он до чина генерал-майора лишь в 1946 г.³⁹

Кудлаенко стал в маньчжурских войсках во главе авиации и организовал там русский авиаотряд. Впоследствии, в 1926 г., таких отрядов стало два, и в их составе было не менее 40 летчиков. Летали они на русских, английских, французских и немецких самолетах. На этом поприще они заслужили «самую похвальную оценку». Не обходилось, правда, и без потерь. Среди убитых к лету 1927 г. были отмечены летчики-офицеры – Абакуменко и Портнов. Последний был одним из немногих уральских казаков, оказавшихся в эмиграции⁴⁰. Говоря о том, что уже в 1921–1922 гг. среди русских, находившихся на службе китайцев, отмечались вредившие делу интриги, журналист Ильин говорит: «Зато у летчиков все хорошо и нет никаких интриг, они сплочены и дружны. Был у них, они показывали гаражи, мастерские, школу, где обучают китайских офицеров, чертежную. Среди них выделялся симпатичный летчик Можевитинов – говорят, смелый и прекрасный авиатор»⁴¹.

В то же время не все русские генералы служили в армии. Так, генерал Бурлин служил в Ханькоу инструктором стрелкового дела по обучению полиции на бывшей русской концессии, а теперь территории англичан и других европейцев⁴².

Уже в 1922 г. русские участвовали в Чжили-фэнтяньской войне⁴³ против маршала У Пэйфу, отношения с которым у Чжан Цзолина резко испортились из-за стремления обоих взять Пекин. Есть данные, что после перехода границы в конце 1922 г. войсками Дитерихса соратник Чжан Цзолина Чжан Цзучан стал вербовать из них не только инструкторов, но и боевые части. На начало 1923 г. их численность достигла тысячи человек⁴⁴. Скорее всего, именно они и участвовали в боевых действиях.

В 1923 г., во время эскалации конфликта Чжан Цзолина и Фын Юйсяна, первый вспомнил о предложении Семенова. Формирование Русского легиона поручили генералу М. М. Плешкову. Этот отряд должен был состоять из трех батальонов с хозяйственной частью. На приглашение Плешкова откликнулись более 300 эмигрантов, работавших в исключительно тяжелых условиях на лесозаготовках. Поступивший в отряд подписывал шестимесячный контракт с правом его нового возобновления. Наемнику гарантировалась выплата жалованья, единовременная денежная помощь семье в случае его смерти, выдача полного жалованья в случае прекращения службы не по его вине до истечения срока. Но когда русские прибыли на службу, китайцы временно замирились, и эмигрантам с трудом удалось добиться выплаты жалованья за месяц, после чего они разошлись по домам⁴⁵.

Некоторых русских перевели в специальные полицейские отряды по охране КВЖД и «особые» отряды, предназначенные для охраны стратегических объектов и подавления мятежей. Из казаков, обосновавшихся в Трехречье, были созданы отряды, подавлявшие выступления китайских рабочих и крестьян⁴⁶. Некоторое время начальником охраны КВЖД был генерал Володченко. Железнодорожную полицию возглавил бывший полицмейстер Владивостока полковник Шкурник. Цицикарский генерал У также сформировал из русских свой вооруженный отряд⁴⁷.

В том же 1923 г. еще до 75 русских белых офицеров перешли на службу к У Пэйфу и были отправлены на дополнительное обучение в китайскую военную академию в Циндао. После этого они были назначены на командные должности в его армии⁴⁸. Атаман Семенов в это время был на службе у Чжан Цзолина консультантом по формированию конницы. Китайские источники говорят, что на военную службу в 1923 г. поступило всего 3 тысячи русских⁴⁹.

Чжан Цзолин приглашал на службу и технических специалистов. Так, уже в 1921 г. в Мукден из Тяньцзиня по его приглашению прибыл профессор Тарле и бывший войсковой инженер армии Колчака В. М. Невский. Тарле возглавил постройку химического отделения Мукденского арсенала и в дальнейшем стал его директором, а Невский его помощником по технической части. На этом посту они пробыли до прихода в Маньчжурию японцев в 1931 г.⁵⁰

В 1924 г. после неудачного восстания на Амуре, вызванного тяжелым налогообложением в СССР, в Китай перебрались сотни и тысячи новых беженцев, казаков и крестьян. Они просили Чжан Цзолина дать им земли в Китае в обмен на несение пограничной службы, и им пошли навстречу⁵¹.

Генерал Лукомский свидетельствовал, что многие белогвардейцы на Дальнем Востоке горели идеей создания русских отрядов на китайской службе. Среди них и бывший начальник штаба Колчака генерал Лебедев, который «считал, что надо сначала помочь кому-то из китайских генералов в войне созданием армии, а потом он должен будет помочь русским»⁵². Лебедев со своим отрядом попал после эвакуации в Корею, в порт Гензан. По данным его бойцов, японцы впустили их любезно, не потребовав выдачи оружия и не интернировав. Но кормить их всю жизнь тоже не собирались, предложив строить дороги и рыть каналы. Гостям это не понравилось, и в 1923 г. они отплыли на судне «Эльдорадо» в Нинпо, соблазненные авантюристом-посредником, предложившим им от имени одного китайского генерала горы золота. В самом Нинпо их встретил вооруженный китайский катер, потребовавший сдачи оружия. В ответ лебедевцы навели на город пулеметы. Китайский генерал сконфузился и попросил продать ему это оружие. Продали – все равно оно было ни к чему – и ушли в Шанхай⁵³.