Читать книгу: «S.T. Since Tempore», страница 11

ГЛАВА предпоследняя, в которой читатель понимает, что свобода выбора порою невыносима, а предлагаемый нам ассортимент, как правило, состоит всего лишь из двух вещей и далеко не факт, что наш выбор наилучший… К тому же Маня доходчиво разъяснит, что такое дресс-код и мы, наконец-то, узнаем, что такое таинственное «St», вынесенное в заглавие романа…

Иван ехал в торговый центр. Мотор Opel работал на удивление тихо, словно старая добрая няня, на цыпочках проходящая мимо кровати спящего ребёнка. Негромко играла музыка, а за стёклами мерно проплывали в загадочной утренней дымке угловатые нагромождения окрестных домов. Маня усиленно делал вид, что крепко спит, вольготно развалясь на пассажирском сидении, но настороженно торчащие кисточки ушей и полуоткрытый левый глаз свидетельствовали о бодрствовании пройдохи. Впрочем, многое уже было сказано, о ещё большем передумано, а принятием решения, по-видимому, ещё не пахло…

Ванина душа разрывалась на части. Ещё бы: выбирать между тем, во что врос, к чему привык и пока не представляешь себе, как сможешь без этого обходиться, и тем, к чему неудержимо тянет, тому, что разбудило внутри дремлющий всю жизнь дух авантюриста и ту неутолимую жажду приключений, которая живет до конца в каждом из нас, нелёгкая задача. В конце концов, мы все по натуре алчные и жадные дети и даже, если у нас конфета во рту, две в руке и десяток в кармане, нам всё равно кажется, что самая необыкновенно вкусная конфета спрятана от нас где-то в дальнем чулане и очень боимся её упустить. Да, что упустить… Мы дрожим от нетерпения и азарта, боясь профукать сам шанс найти эту вожделенную конфету… Правда иногда Господь сжаливается над нами и даёт эту самую желанную конфету и… в очередной раз мы разочаровываем его и себя, требуем новую, не понимая, что часто не так уж важна сама конфета, как её поиски… Не цель, а сам путь….

Люди так непохожи! Один всю свою жизнь остаётся на том же самом месте и у него даже не возникает мысли тронутся в путь. Другой, всю жизнь собирается в путь и умирает, не сделав и одного шага. Третий всю свою жизнь идёт, порою не зная чётко цели, но подспудно понимая, что это правильно и для него это и есть его цель. Четвёртые, их единицы, всё же доходят до цели. Кто-то из этих счастливцев упивается своей удачей и становится тем первым, который никуда не ходил, кто-то умирает, потому что не видит смысла в оставшейся жизни – он полностью выполнил свою задачу, а кто-то понимает, что его смысл жизни – в движении вперёд, и находит другую цель… Не надо осуждать никого, это выбор каждого, ведь понятие счастья у каждого своё и каждый волен выбрать свой путь, пока ещё есть силы и время…

– Маня! – позвал кота Иван.

Маня моментально открыл оба глаза, потянулся и… повернулся на другой бок, отвернувшись от Вани.

– Спит, засранец… – беззлобно подумал Иван. – А я вот тут мучаюсь… – и он обречённо вздохнул.

В умиротворяющей тишине вдруг прозвучал голос Мани:

– Да нет, Иван, не такой уж я и жестокосердный, но понимаешь, клиент сам должен принять своё решение. Выбор ты должен сделать сам, безо всяких советчиков и группы поддержки, иначе какой это выбор, если решают всё за тебя. И, без обид, пойми одну простую вещь, порою идеально выверенный выбор, кажущийся безусловно очевидным, даёт плачевный результат и наоборот. Ты взрослый мальчик и за последствия своего выбора будешь отвечать сам, а то ведь как просто – вот насоветовали, а я вот всегда думал по-другому. Самый страшный судья – это ты сам, без апелляций и адвокатов. Своё собственное решение может оказаться весьма глупым по мнению окружающих, но самым верным для тебя самого, ведь, как это не покажется странным, но довольно часто мы делаем свой выбор безо всяких колебаний, потому что считаем это единственно верным. Например, в друзья мы выбираем себе людей не особенно интересуясь и зачастую вопреки мнению окружающих и обычно тех, кто верит в нас больше, чем мы сами, и всегда считаем это выбор правильным…

Он примолк на какое-то время, но потом сварливо добавил:

– К тому же, нашёл к кому обращаться за советом, я, вроде как, отрицательный персонаж, так что не должен особо встревать в деяния положительного персонажа, тебя, то есть… – Маня лукаво улыбнулся. – Правда, всё в этом бренном мире взаимосвязано и относительно. Порою всё зависит от того, кто и с какой точки зрения смотрит. В каждом из нас есть то и это, так что, наверное, всё зависит от концентрации добра и зла, а также желательно точного совпадения обстоятельств и того, что в определённый момент должно действовать. Помнишь, как у Гёте «…я то, что стремится делать зло, но всегда получается добро…». Я тебе скажу больше и без кокетства – я до сих пор не знаю, что лучше – зло, порою приносящее в этот мир пользу, или добро, часто приносящее вред? А сколько раз наше отношение к происходящему меняется в течение мгновения и мы, как дети, не можем определиться, чем считать это добром или злом, вращаемся, как флюгер, в ту или иную сторону под действием обстоятельств, чужого мнения и собственных предпочтений… Так же, Ваня, и свобода выбора, то, что дал вам Господь, и чем вы отличаетесь от животных, – тут Маня иронично улыбнулся. – А ведь, Ваня, это страшный дар. Помнишь сказку про веретено, когда феи раздавали юной принцессе свои дары. Так вот, Ваня, в вопросе дара выбора я не считаю Господа Бога доброй феей, но ведь нельзя быть добрым во всём…

Так уж устроен человек, что он разрывается между жаждой одиночества, личной свободой безо всяких рамок и ограничений, лишённой всех условностей, и необходимостью иметь привязанности. Гордое одиночество в больших количествах для него невыносимо. Далеко немногие из вас сохраняют рассудок в одиночных камерах. Каждый в большей или меньшей степени актёр, которому крайне необходимы зрители, свой ежедневный зрительный зал, для которого он и даёт концерты. Только в этой обстановке он чувствует себя уверенно. Для многих даже не важна реакция зрительного зала, для него важна сама возможность выразить себя. Вы не умеете слышать и слушать, для вас часто не так важно, кто является вашим слушателем. Реакция слушателей – зеркало, в которое смотрится расфуфыренный павлин, часто ничего из себя не представляющий. Многим для этого и нужны близкие люди, для таких субъектов жертвенность очень условна, они физически неспособны на это, ведь для жертвенности надо переступить через своё я, признать другого более ценным, чем ты сам, признать, что вселенная не ограничивается рамками твоего эго и существует возможность любить другого больше чем своё отражение в зеркале…

Маня вздохнул.

Иван сосредоточенно смотрел в лобовое стекло.

– Странное ощущение… – произнёс Иван. – Наверное, это если бы мне сказали, что завтра меня высылают к неграм на Ямайку. Без права на возвращение и сборы в течение 10 минут. Майка, шорты и перочинный нож…

– А зачем, ножик… – заинтересованно спросил Маня.

– Кокосы срезать с пальм, и от крокодилов обороняться, – хмыкнул Иван. – М-м-да, как-то не смешно…

– Совсем не смешно. – согласился Маня. – Впрочем, есть ещё один способ.

И он внимательно посмотрел на Ваню.

– Каждый из нас в большей или меньшей степени фаталист. Сколько раз мы говорим – будь, что будет и отдаёмся на усмотрение Высших Сил. Пусть, мол, там наверху попотеют и порешают, а я уже устал, надоело всё, обрыдло. И, несмотря на нашу обиду, всё благополучно решается без нашего участия и, к немалому удивлению, чаще всего в самом лучшем виде. Видимо, поэтому у многих народов мира жребий называют божественным. Ну, а Бог, как известно, не фраер… решает, так уж решает, не то, что мы…

Каждому, хоть раз в жизни хотелось хлопнуть дверью и уйти с работы. Уйти, когда захотелось самому, а не в конце рабочего дня. И чтобы было глубоко насрать на возмущённые крики вслед, мнения всяких идиотов и лизоблюдов. Правда, сделать это довольно сложно и вот мы, мы же такие умные, находим компромисс, говорим начальнику какую-то ахинею – про больную простатитом прабабушку или всемирный потоп в отдельно взятом районе столицы, где, как назло, мы проживаем. И вот вы на свободе. Цель вроде бы достигнута, но полного кайфа всё же нет. Не то, всё-таки это, не то… Возможность пошалить в строго отведённых рамках несколько унизительна, да и шалить в этом случае уже не особенно и хочется. Что-то вроде того, как хозяйка-судьба немного отпускает поводок, разрешая в меру порезвиться на заветном газоне, периодически напоминая подёргиванием поводка про надетый ошейник.

Поэтому жребий должен быть решительным и бесповоротным, без многословных рассусоливаний и переливания из пустого в порожнее. Как выпущенная на свободу стрела, а не бумеранг с возможностью обратного воздействия.

Вот у тебя в кармашке имеется камешек-приглашение. Идеальный вариант для жребия. Как на монете – две стороны. С руной преображения Дагаз на одной стороне и «St» на другой.

– Какой ещё «St», – удивился Иван.

– А такой! Посмотри сам! – ответил Маня.

Иван достал из кармана почему-то тёплый камень. На одной стороне камня алела знакомая руна Дагаз, а на второй зеленоватым светом пульсировали две загадочные буквы St.

– Ты прав, Маня, – потрясённо произнёс Иван, с удивлением разглядывая камень с руной. – Вот смотри, на обратной стороне, но ведь этого вроде бы не было. А, что это значит? Может «Street», улица, что ли.

– Да, свободный проспект и без мигалок! – зубасто зевнул Маня. – Зелёная улица Вашему величеству! Ну, ты и деревня, Ваня. Есть такая штука у культурных людей, называется dress-code. Это куда и в чём, чтобы по морде случайно не дали и за того, кого надо приняли. Так профессионалы отличают на глаз официанта, от приглашённого, и не лезут у него бокалы отнимать. Понятно? Ну, например, ты получил, хотя, не спорю, это трудно себе представить, – при этом Маня окинул Ивана снисходительно-жалостливым взглядом и хмыкнул. – приглашение на официальный ужин в элитный закрытый клуб со строгим фейс-контролем. Такие мероприятия, друг мой, сопровождаются указанием как одеться, во сколько и с кем прийти. Ну, и в твоём приглашении, считая тебя культурным человеком, – тут кот глумливо прокашлялся, – тебе, склеротику, пишут:

White tie –«белый галстук», он же Ultra-formal, Cravate blanche – по-французски, – это самый строгий дресс-код, его правила неизменны аж с 50-х годов XX века. Это значит, Ваня, ищешь самый формальный мужской костюм для самого торжественного случая. Ну, типо, Путин тебя на чашку чая в Кремль пригласил о проблемах твоего родного ЖЭКа поговорить, либо свадьба у какого-нибудь нищего шейха намечается. Конечно, тут ты можешь щегольнуть, одеть фрак с белым галстуком-бабочкой и дорогие лаковые туфли, правда, тут есть не большая загвоздка – жилет должен быть обязательно белый и ни в коем случае не черный, иначе тебя могут потребовать принести бокал шампанского, так как примут за официанта. Ну, и не забудь белые перчатки и карманные часы с золотой цепочкой, желательно без кукушки, чтобы не напугать соседа, мирно поедающего рядом мидии.

Black tie – "черный галстук", он же Cravate noire – по-французски, дресс-код №2 по строгости. Тут, Ваня, тебя могут порадовать приглашением в Большой театр на премьеру балета «Муму» или на свадьбу к директору бирюлёвской торгово-овощной базы, либо на 1001 рождественские встречи Аллы Борисовны. Тут не западло быть в чёрном смокинге, к которому, в отличие от фрака, слышишь, Иван, носят черные бабочки, и при всём при этом твоя, трепещущая в ожидании еды, талия должна быть опоясана кушаком, а на ногах черные туфли на шнурках, только не лаковые.

Formal – "формальное вечернее мероприятие" – почти тоже самое, но учитывая наличие среди богатых людей всяких разночинцев – актёров, режиссёров, певцов, продюсеров и других представителей творческой тусовки, мужчинам допустимо появляться в сером или синем смокинге, ну, или темном торжественном костюме и белой сорочке с шёлковым галстуком. Здесь уже моде позволено распускать свои шаловливые ручонки, правда, в разумных пределах. Что за посещаемые мероприятия, спросишь ты? Ну, Ваня, в таком виде можешь смело поехать на Women's Independent Film Festival в городе Тарзана в стране «свободы» или на Международный фестиваль документального и антропологического кино в Эстонию.

Ну, а далее идёт дресс-код для бедных. Здесь, Ваня, я не понимаю, зачем вообще что-то писать. Традиция, наверное. Это я не в смысле одежды, а в смысле привычки Вас, людей, гадить на чистую бумагу:

Black Tie Indvited – "черный галстук приветствуется" – здесь лучше надеть классический смокинг. Это ужин в пафосном ресторане, корпоративный банкет, семейное торжество с большим количеством гостей. В общем, поели, порыгали и разошлись.

Black Tie Optional – "черный галстук не обязателен" – тут уж вообще свобода, меняем смокинг на темный костюм с галстуком и в бой.

Creative Black Tie – "черный галстук, творческий подход" – этот dress-code предполагает изощрённое издевательство над формальным костюмом: смокинг с нетрадиционными аксессуарами, виват граждане геи, и приверженцы необычных цветов. Классический смокинг с пестрым жилетом или неформальный смокинг с темной сорочкой без галстука убьет на повал всех Ваших гостей.

Coctail Attire – "коктейль" – идём в бар, предполагает темный костюм, сорочку, которую можно сбрызнуть алкоголем, и галстук, который можно даже потерять по дороге или в самом баре.

Semi-formal – "полуформально" – дресс-код, допускающий свободу, однако строго в соответствии с проводимым мероприятием и в определённое время. Тут, Ваня, кто раньше встал, того и тапки. Смокинг необязателен, а до 18.00 можно припереться в обычном костюме с галстуком, но после 18.00 ты должен либо дематериализоваться, как приснопамятная Золушка, либо одеться в тёмный костюм дядюшки Дракулы.

А5 – After 5 – после пяти – Ну, это любые безобразия с 5 до 8 вечера. Тут всё необязательно, можно и в костюме, не обязательно деловом, можно с галстуком и без него, в рубашке белой или цветной горошек, с мальчиком или без, – это я уже пошутил… А на, А5с– Dressy Casual – можно напугать всех дизайнерской одеждой от мировых брендов из подпольных мастерских на окраинах Подольска, пусть, гады, тоже порадуются…

– Ну, вот, – вздохнул Маня, жалостливо посмотрев на Ивана, – мы и добрались до твоего дресс-кода. Он называется Casual – свободный стиль или Informal – "неформально" – стиль гетто Москвы и Подмосковья. Приветствуются джинсы, кроссовки, свитера и все остальные тряпочки, натянутые впопыхах на голое тело.

– Ну, и за бортом этого краткого обзора, – оскалился Маня, – я оставил шалости бизнесменов – это Business Formal Traditional – деловая одежда руководителей и менеджеров, дорогой однотонный костюм или костюм в легкую полоску и знаменитый Bb – Business Best – самый строгий и дорогой одно– или двубортный деловой костюм, чаще темно-синего цвета, можно в полоску, с белой сорочкой, предпочтительно с двойными манжетами и запонками, и галстуком в красных тонах, с обязательным нагрудным платком. Ну, и туфли, конечно же, исключительно черные дерби или оксфорды.

Оставляю за бортом и всевозможные извращения в виде Total Black, Orange Party, Blue Compost Heap и т.д. и т.п.

– Подожди, подожди! – остановил Иван, увлекшегося Маню. – А причём здесь «S.t.»?

– Вот торопыга! – возмутился кот. – Я же ввожу тебя в курс дела, прелюдия, так сказать. Сначала тебя одеть надо, а уж потом к определённому времени доставить! Вот тут и появляется твоё «S.t.» – since tempore, что означает по-латински, который ты так хорошо знаешь, – не удержался от колкости кот. – Вас ждут в точно означенный час, вовремя, без опозданий… Есть ещё, правда, и C.t. (cum tempore) – ты можете задержаться, но не более чем на четверть часа, классическое академическое опоздание…

Иногда в приглашение добавляется R.S.V P, Response S`il Plait по-французски, то есть просьба ответить. Это готовить на тебя салат или нет, и уж игнорирование ответа в этом случае является не просто дурным тоном, а форменным оскорблением, посему надо ответить, вне зависимости, придёшь ты пожрать или нет, при этом, ответ должен последовать не позже кануна мероприятия. Да, и ещё одно, если не написано «на два лица» и это не оговорено отдельно, то халявщиков брать с собой не полагается… Так-то…

Ваня сидел, приоткрыв рот, потрясённый познаниями Мани в этикете. Казалось, вот закроешь глаза, и перед тобою вместо кота возникнет представительный мажордом, разрывающийся между прислугой, винным погребом и буфетной, а в перерывах между этими увлекательными занятиями воспитывающим молодого недотёпу, сына хозяев… Довольный произведенным на Ивана впечатлением, Маня, вольготно развалившийся в автомобильном кресле, снисходительно сказал:

– На вопрос как лучше всего преуспеть, Аристотель, мой дорогой Ваня, ответил: “Догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто сзади.” Из пустой головы не родишь ни одной путной идеи, так что надо, мой милый необразованный друг, «учиться, учиться и ещё раз учиться». Да, и это, кстати, Ваня, первым завещал вовсе не твой великий дедушка Ленин, а Салтыков-Щедрин в рецензии на комедию Самарина в далёком 1868 году…

Любое наше решение требует времени… и усилий… Что-то решается вроде как само собою разумеющееся, что-то требует раздумий длиною в жизнь, а что-то мы постоянно откладываем на потом, в надежде, что всё образуется само собою… Как это ни парадоксально, но это порою самые важные в нашей жизни решения. Самое приятное во всём этом, это возможность переложить всю ответственность на другого, благо пинать себя любимого желающих находится не очень много, а мантра «я же говорил» говорится пророческим голосом во всех случайно совпавших ситуациях. Однако бывает и так, что решение вертится и вертится на языке, никак не решаясь воплотиться в самостоятельную жизнь с глумливостью кокетки ожидая решительного пинка…

Мучения Ивана были прерваны самым наглым и бесцеремонным образом. Они приехали…

ГЛАВА последняя, в которой встречаются все – автор с читателем, осилившим эту книгу, Маня с верным другом Шлитци из цирка уродов, Иван с своим таинственным визави Филом, а человек в смокинге с, казалось бы, навсегда утерянным артефактом (гвоздём из креста, на котором висел раскаявшийся разбойник).

Ты не бойся, боль не навсегда.

Вон уж стражник взял копьё.

Ты не бойся, крест любовь дан,

Во спасение твоё.

(Сергей Трофимов)

Кто сдавал, когда-либо в своей жизни экзамены, поймёт Ваню. Течение времени меняется удивительным образом. Как, казалось бы, сначала, бесконечные дни до экзамена, пролетают пулемётной очередью, внезапно упираясь в магическое слово «завтра» и время замедляется до нескольких десятков часов, неуклонно сползая в наступающую самую последнюю перед экзаменом ночь. Утро растягивается в оставшиеся минуты и вот последние шаги к дверям заветного кабинета. Вот ты берёшься за ручку. Двери открываются и…. Пушной зверёк?.. Э-э, нет…

Строго по секрету, я сообщу тебе, дорогой читатель, что есть на свете ещё одно нематериальное существо, которому в отличие от всех остальных, на нас не плевать, но про которое мы постоянно забываем – это наш ангел-хранитель. Гора неоплаченных долгов ему достигает у каждого высот Джомолунгмы. Вот кто, во истину, сама истинная бескорыстная и безответная любовь, тот идеал к которому стремится человек, но достичь коего ему, всё-таки, видимо, не суждено, кишка тонка… Учитывая всеобщий человеческий пофигизм и нашу непроходимую глупость, Высшие Силы и выдали нам в пользование этот последний стоп-кран, этакое спасительное кольцо запасного парашюта, когда ничего впереди уже нет и только белый и пушистый песец приветственно машет лапой, иди, мол, сюда мой маленький.

Вот этот-то стоп-кран, наверное, и сработал, иначе, как объяснить, что Ваня вдруг совершенно успокоился и принялся по-деловому парковаться между двумя стоящими рядом джипами. Бросая вызов всем физическим законам, он втиснулся между ними счастливый и довольный своей крутизной и только потом запоздало сообразил, что выходить-то тоже необходимо, а вот на это места уже не было, совсем… Маня заинтересованно смотрел за его действиями ни во что не вмешиваясь, а что говорить-то, человек не в себе, мозги того гляди закипят… Тут ангел-хранитель видимо вмешался ещё раз и джип, стоявший у водительской двери, внезапно уехал, оставив напоследок завесу сизого дыма.

– Ну, всё приехали! – Маня внимательно посмотрел на Ивана своими зелёными глазами. – Ты знаешь, Ваня, а я почем-то к тебе привык. Вроде один день, что это за срок! А ведь мне давно так интересно ни с кем не было… Обычно что – вина принеси, девку добудь! Ну, что за желания?! Волшебный кот в роли службы доставки и сводника, противно, да и только… А с тобою… Вон о скольком поговорили…. Спасибо тебе! Как говорят, за прекрасное знакомство…

Иван ласково погладил кота за ушами с кисточками и порывисто прижал его к груди.

– Манька! Как мне будет тебя не хватать! Ты самый-самый лучший кот в мире!..

У обоих внезапно увлажнились глаза, они дружно шмыгнули носами и отвернулись в разные стороны. Самое радостное событие в жизни – встреча, самое печальное – расставание. Мы все живём от встречи до встречи, часто это и составляет смысл чего-то существования. Мы смотрим вслед уходящим людям и, вопреки здравому смыслу, надеясь на встречу, говорим «до свидания»… До свиданья, ведь в нас теплится наш самый главный талисман – надежда. Без надежды нет веры, веры в лучшее завтра…

Эскалатор вынес обоих друзей на второй этаж в шумный торговый зал. Главное – не подстраиваться под общий шаг, чтобы не слиться с толпой. Эта фраза отца, почему-то мелькнула в голове у Ивана. Странное ощущение, словно у тебя в кармане билет на отдых в экзотические дальние страны, а ты всё ещё не решил полетишь ли или останешься. И никто не хочет тебе помочь решить эту дилемму. Последнее слово в кроссворде, и ты его знаешь, вписать или нет…

– А не испить ли нам кофею? – Маня внимательно посмотрел на Ивана.

– Глумление не входит в перечень твоих добродетелей, – ответил Иван.

– Ну, сразу так!.. А может это как раз именно то, что тебе необходимо. Кофеин улучшает мозговую деятельность…

– Да, нечего там улучшать… – вздохнул Иван. – Всё лучшее покрылось склерозом. Кофе не делает из идиота гения, оно просто улучшает идиоту жизнь…

– Солидарен! Мне, пожалуйста, капучино. Люблю взбитую пенку и её ощущение на усах… А ты, Вань?

– Капучино, так капучино! – Ваня уже подходил к стойке с кофемашиной, с удовольствием вдыхая запахи жареного кофе. Взяв два капучино с круассанами и расплатившись с длинным худым баристой, непроницаемое лицо которого наводило на шальную мысль, что раньше он работал телохранителем, Ваня начал оглядываться в поисках свободного места. Все столики были заняты компаниями и только за одним одиноко сидел худой человек линялой в рясе с заплатками на локтях. Из-под стола виднелись голые ноги, а рядом со столом стояли ботинки… Как уже догадался сметливый читатель, это был наш старый знакомый Фил, заброшенный насмешницей судьбой за этот столик. Фил сосредоточенно замачивал кусочек булочки в горячем молоке, шевеля при этом губами…

Ваня задумчиво посмотрел в направлении столика озадаченно взирая на голые ноги Фила.

– Ну, я ведь тоже без обуви, – насмешливо произнёс Маня, – но ты на это так болезненно почему-то не реагируешь. Так что, пошли, садимся, пока и здесь не заняли…

И они дружно направились к столику.

– Не занято? – спросил Иван, подходя к Филу.

– Да, нет. – доброжелательно ответил Фил. – А где вы этаким симпатичным котом разжились?

– А вы что, меня видите? – поразился Маня. – Вот это да! Первый раз такое!

– Вы настолько колоритны, что не заметить вас просто преступление, – галантно ответил Фил. – Тем более вы разговаривали. Ну, не больной же ваш друг, чтобы разговаривать с самим собою. Хотя внутренний диалог у каждого из нас гораздо обширнее сказанного вслух. Садитесь, пожалуйста!..

Как часто, мы рассказываем незнакомым людям то, что и под дулом пистолета не откроем своим близким. Может быть, это своеобразная замена надоевшему внутреннему монологу, ведь мы тоже люди и порою устаём смотреть на себя в зеркало. Может необходимость высказаться накопившееся кому-то, с обязательным условием не видеть этого человека после, позволяет лучше осмыслить произнесённое вслух, а может подспудная вера в получение правильного совета толкает нас на эти неосмотрительные действия? Не знаю, дорогой читатель, всё может быть в этом лучшем из миров…

В общем, через полчаса Фил с Ваней уже болтали так, словно были давно знакомы, а Маня блаженно дул капучино. Воздушная белая пенка забавно смотрелась на его носу и топорщащихся усах, он просто таял от удовольствия, и, глядя на него, хотелось тоже замурлыкать от счастья. Удивительно, насколько порою объединяет некоторых индивидуумов совместное потребление жидкости. Что это? Магия водной стихии или магия отношений, к этой жидкости не имеющая никакого отношения?

– Удивительно, какую несут ахинею рассказывая об истории появления капучино, – заявил вдруг Маня, смешно морща нос, измазанный пеной. – Орден минорита Басси из Урбино имел очень строгий устав. Что святая правда во всей этой истории, так это то, что хабит с пришитым к нему капюшоном был у них действительно бурого цвета, чем-то похожий на кофе. В отличии от мирских, монахи пили кофе редко, по праздникам, в небольших количествах, да ещё разбавляя его молоком. Появлению капучино, мои друзья, история обязана послушнику Дезидерио, что переводится как «очень хотеть». Дезидерио был хорош собою, умён и имел прекрасно подвешенный язык. Все девицы и матроны в округе монастыря млели, засматриваясь на него, но здесь, как обычно в этой жизни, желания никак не совпадали с возможностями. Усугублялось это ещё тем, что сам Дезидерио ещё не считал себя готовым к служению Богу и был не против близкого общения со своими поклонницами. И вот однажды падре Эрколе послал его за хлебом для монастыря к булочнику. Самого булочника дома не было, а вот его молодая жена чрезвычайно обрадовалась появлению послушника. Что там происходило рассказывать не буду, а вот закончилось всё это для Дезидерио овладением жены булочника прямо на столе. В самый неподходящий момент пришёл муж, который обойдя монастырскую повозку и подойдя к дверям очень удивился каким-то ритмичным звукам, доносившимся из булочной. Дверь оказалась закрытой на крючок, отчего у него родились смутные подозрения, что что-то тут не то. Однако через пару минут дверь распахнулась, и раскрасневшаяся молодая жена суетливо понесла к повозке корзину с хлебом. За ней выскочил Дезидерио, таща бидон с молоком. На вопрос, что же там происходило, жена без запинки ответила, что они с Дезидерио взбивали молоко для добавления в кофе, чтобы быстрее его охладить, так как послушник не может пить горячее, ну, а дверь была закрыта на крючок чисто автоматически. Муж потребовал дать ему такое же молоко для пробы. Пришлось сметливой жене подать требуемое. На кухне у хозяйки были желтки со сливками для смазывания пирогов. Хитрая девица быстро взбила их с мёдом и бухнула в кружку с кофе. Удивительно, но мужу очень понравилось… На следующий день о чудо рецепте уже знал весь монастырь и деревня… У падре Эрколе состоялся бурный разговор с Дезидерио, после которого послушник на полгода был переведен на хлеб и воду и ежедневное шестичасовое чтение евангелия. Впрочем, напиток пришёлся монастырским тоже по вкусу, и послужил поводом для дискуссии может ли грех быть во благо. Падре Эрколе придерживался мнения, что Бог делает всё во благо, а падре Эусторжио высказывался в пользу того, что Враг человеческий любыми путями отвлекает монаха от дела, и считал все эти кофейные страсти грехом чревоугодия. Правда, падре Эрколе добрые люди постоянно доносили, что Эусторжио периодически требует от послушников «взбитый кофе» по утрам, так что споры между ними оставались чисто теоретическими…

Так что, господа, поначалу капучино был с желтками и мёдом. Позже стали взбивать нагретые сливки механическими взбивалками, а в XIX веке падре Карло из Пино-Кио изобрёл паровой метод вспенивания молока, который используется до сих пор…

Однако, друзья, лично я больше всего люблю красный капучино, где вместо кофе используют ройбос или ханибуш, так называемый Red Espresso. Никакого кофеина, одни антиоксиданты, и мой любимый красный цвет!

Маня блаженно зыркнул на заинтересованных слушателей, и примолк.

– Да, кот-кофеман – это нечто! – удивлённо произнёс Фил, поглаживая блаженно жмурившегося Маню за ушами. – Впрочем, у каждого свои пристрастия. Пристрастия, как убеждения, их трудно менять, но они определяют наше устойчивое положение в этом мире. Наши якоря. Якорь сам по себе ни добро, ни зло. Он может удерживать человека на месте, не давая ему попасть в водоворот, а может просто мешать доплыть до берега. Всё зависит только от нас, от нашего выбора…

– Да, выбора… – эхом ответил Иван. – А вот, Фил, если бы у вас был выбор … Остаться здесь или изменить свою жизнь. Оказаться в другом мире, молодым, здоровым, но только без прошлой памяти и своих близких и друзей? Чтобы вы сделали?..

Фил задумчиво посмотрел на Ваню.

– Ты знаешь, Ваня, главный вопрос не стоит ли, а нужно ли менять… Конечно, здорово снова стать молодым, красивым и глупым. Голова не болит, вся жизнь впереди. Но, тогда возникает довольно дурацкий вопрос: а ради чего ты всё это время жил, не напрасна ли вся твоя прежняя жизнь? Или что-то всё-таки ты успел сделать, то есть прожил её не напрасно?.. И насколько ты сможешь изменить эту свою жизнь в будущем и, может быть, это всё можно сделать здесь и сейчас, а не перекладывать на потом, на следующий раз… Мы все довольно ленивы и упорно не хотим что-либо менять, подспудно боясь ещё более ухудшить своё состояние…И только когда нам отступать уже некуда, и задница упирается в стену, мы решаемся сделать шаг в изменении своей судьбы. Да и как узнать, что будет стоя на месте, как понять, что тебя ждёт, не предпринимая ничего. Ведь довольно глупо десятилетиями ждать поезда на пустынной станции, придёт он или нет, и когда, и будем ли мы готовы к этому. Если что-то хочешь сделать – делай это сейчас, не перекладывай решение своих проблем на плечи волшебной феи, несбыточные обстоятельства и шутницу-судьбу. Не факт, что где-то там, в непонятной призрачной дали ты будешь счастлив. Понять своё счастье, понять то, что нужно сейчас именно тебе, а не окружающим – большая удача, наверное, в этом и заключается смысл нашей жизни…