Читать книгу: «Триединое сознание бога. Теория Единства», страница 9

Любое из дискретно выделенных нами бессознательных – это синтетическая составляющая аналитико-синтетических пар (АСП), тогда как сознание – это то, что работает с этой составляющей. АСП есть восходящие и нисходящие: те, что принимают сигналы от внешней среды и нижних банков памяти (восходящие), и те, что работают с более высокими уровнями бессознательных (нисходящие). Например: восходящая – ментально-каузальная, а нисходящая – ментально-астральная. В первом случае ментальное тело «отдает на хранение» плоды интеллектуальной работы в банк памяти каузального тела, а во втором – «запятнавшие себя чувственной подоплекой» психические конструкты сбрасываются в хранилище астрального тела. Здесь нужно напомнить, что мы выделяем эти пары только лишь для лучшего понимания промежуточных этапов работы психики, и что на самом деле в потоке сознания конкретно этого выделить невозможно. Наши тонкие тела с физическим – вселенная человека, где, как бы ни казалось странным, существуют свои гиперпространства, а значит и сверхскорости, обслуживающие их. И говорить о статике в динамически развивающейся системе можно лишь только, чтобы обозначить принцип действия. И не более того. Поток сознания, постоянно обновляясь, чутко реагирует на внешнюю и внутреннюю среду – пульсирует, как и любая другая система, принуждая организм к постоянному выбору. Высший и низший аспекты сознания (будхиальное и эфирное тела), попеременно доминируя в этом потоке, корректируют процесс мышления, осуществляемый в среднем отделе – ментальном теле. От этого зависит, какое мышление в данный момент преобладает: спонтанное или медитативное, или спонтанно-медитативное в случаях, когда цель становится еще и мотивом. Очень ярко представлен процесс попеременного доминирования в моменты морального выбора, когда центральный уровень сознания становится полем борьбы высшего и низшего, божественного и животного аспектов в нас. Спонтанное мышление с подачи первичного сознания провоцирует в ментальном теле астральное. Мы уже об этом говорили. Медитативное же мышление опосредовано каузальным телом. Источником для такой работы последнего является тело чувств сущности (будхиальное).

Еще раз попробуем уточнить. То, что мы назвали «бессознательным», есть синтетическая составляющая аналитико-синтетической пары, в которой накапливается, структурно перестраивается и динамически трансформируется информация. Она есть знания, соответствующие определенным уровням структуризации поля в самом этом бессознательном. «Текучесть» трансформационных процессов зависит от структурного положения бессознательного уровня в рамках целого психики. Если взять, например, астральное тело, то это чувственная информация, фигурально выражаясь. А в каузальном – энергетическом теле сущности, которое мы еще называем телом воли, информация, связанная с осознанно создаваемым поведением, с социально и научно значимыми знаниями. В физическом – боль и наслаждение (приятно-неприятно). Если провести для образности аналогию между уровнями психики и уровнями физических качеств воды на фоне различных температурных режимов, где она может быть твердой, жидкой и газообразной, то это, грубо говоря, наши – физическое тело, личность и сущность. Нечто подобное существует и в нас. Соотношение в дискретно оформленных континуумах «сознание-материя» на разных участках всего спектра психики разное. Исходя из этого, различны и их физические характеристики. Каждый отдел бессознательного нашего континуума представляет собой определенного рода матрицу с заключенными в нее знаниями и выполняет, благодаря этому, определенную функцию в работе человеческого образования. Текучесть энергии, ее трансформация (трансмутация) при переходах из одного тонкого тела в другое – это, прежде всего, скорости происходящих процессов, с одной стороны, и довольно сложная структура внутренних параллельных и последовательных связей, осуществляющих движение постоянно сменяющих друг друга сигналов, а вернее их комплексов – конструктов или блоков, с другой.

Возвращаясь к работе аналитических отделов психики, можно сделать уточнение – каким образом первый и третий уровни оказывают воздействие на весь организм. Направленные вовне они создают как бы декорации, на фоне которых работает средний уровень – тот, на который мы возложили в основном функцию интеллекта, «рисующего» нам, исходя из этих декораций и системы убеждений, карты реальности. Первичное сознание, обслуживая физическое тело и работая с его нейрогуморальной системой, куда входят спинной мозг, периферическая нервная система, ретикулярная формация частично и, конечно же, железы внутренней и внешней секреции, создает эмоциональный фон, проявляющийся в смутных неосознанных до конца переживаниях, влечениях, симпатиях и антипатиях, благодаря неполной дифференциации информации. Будхиальное, творческое сознание у среднестатистического представителя цивилизации создает трансцендентный фон, заключающийся в смутных целях и идеях, каких-то неосознанных до конца ожиданиях перемен, в неуловимости нашей миссии на Земле. Так справляются со своей работой нижний и верхний центры аналитической троицы – этого «нераздельного» и «неслиянного» единства. Они, будучи аналитическими отделами человеческого целого, все же находятся в «слабой» позиции, если сравнивать их с ментальным (срединным) уровнем сознания, который и осуществляет то мышление, которое мы и привыкли считать мышлением. Но, не имея предварительно подготовленной – особенно снизу – информации, ментальный уровень функционировать не может. Он – всего лишь внутренний наблюдатель. Каждый отдел психики находится на своем месте: слишком долго Вселенная на планетарном уровне готовила приход такого сознания, которое смогло бы осознавать Ее (проявленного Бога) и себя самое.

В конце статьи остается назвать аналитико-синтетические пары, эти минимальные структурные единицы в самой первой градации психики человеческого целого. В восходящем потоке: эфирно-астральная, ментально-каузальная, будхиально-атманическая. В нисходящем: будхиально-каузальная, ментально-астральная, эфирно-физическая. Конечно же, все это – системы, искусственно вычлененные для лучшего понимания психических процессов. С таким же успехом можно рассматривать и синтетико-аналитические пары. Суть здесь одна – постичь принципиально уровни обработки информации относительно трех отделов сознания, дискретно закрепленных филогенезом в процессе эволюции в живом существе.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ТРЕТИЙ ЦЕНТР СОЗНАНИЯ

ДУША ЖИВОТНЫХ

Если посмотреть на название этой статьи отчужденным взглядом, то вольно или невольно возникает вопрос: при чем здесь животные, коль мы говорим о человеческой душе, о ее структуре с точки зрения спектральности всего проявленного в нашем материальном мире? А дело в том, что спектр тонких тел у животных, такой же, как и у человека. Только его потенциал не реализован полностью. Как, впрочем, и у самого человека, где от человека-животного до человека-бога – пропасть в десятки, а может и сотни тысяч лет эволюционного развития этой самой души.

Если у животных нет души, как говорят многие мудрецы древности, то хотелось бы понять, почему они живы. Ведь мы, как правило, жизнь объясняем одухотворенностью, одушевлением, и все, что между духом и вещественной оболочкой, есть душа. Гермес Трисмегист, отказывая животным в наличии души, тем не менее, говорит, что тело не может «составиться» без души, но действовать может и без нее. Парадокс? Здесь кроется загадка, которая возникла из-за того, что душой нарекли то, чем, считалось, не обладали животные. Душа, чтобы понять, из чего же она состоит, как и все в этом мире, должна быть подвергнута анализу. Поняв же структуру и назначение каждой части этой структуры, можно в какой-то степени прояснить для себя вопрос о различии человека и высших форм животного мира с точки зрения степени их одухотворенности. Вообще же здесь простое несовпадение терминов: например, душа в Каббале – это почти то же самое, что и сущность (бессмертная часть души) в АСЕ человека, ментал в оккультизме или епархия энергии шень в даосской традиции.

Что мы увидели, когда структурировали душу человека? Мы увидели, что она состоит из личности и сущности, смертной и бессмертной, животной и собственно человеческой частей. Единственное, что можно было бы оговорить здесь, так это то, что личность возникает у человека благодаря работе третьего центра сознания, провоцирующего самонаблюдение. Благодаря этому явлению начинается гиперразвитие ментального тела, что способствует возникновению речи и перерождению стаи в социальную группу.

Изучение поведения домашних животных показывает наличие у них образования подобного человеческой личности. Им присущи на низком уровне реакции, подобные человеческим. Например, они могут обижаться, если их не воспринимают так, как им хотелось бы. Могут ревновать, как это проявляется в поведении маленьких детей до развития личностных качеств. Т.е. задатки личности у высших животных формируются еще на уровне примитивного социума – стада (стаи) благодаря иерархическим связям, а с появлением социума человеческого на более высоком витке развития психики только лишь приспосабливаются к новым условиям. Вот и получается, что феномен зарождения личности кроется в иерархическом принципе объединения особей еще на бицентричном уровне развития сознания. «Насколько мне известно, – писал Клайв С. Льюис, – животные не способны ни к добродетели, ни к греху; из чего следует, что они не могут заслуживать страданий, а страдания не могут их улучшить». Животное, не вычленяя себя из окружающего мира, благодаря тому, что оно бицентрично, находится за пределами понятий – установок морали, а потому и не совершает ошибок морального плана, т.е. базовые инстинкты в нем осуществляют свою работу непосредственно. В психике животного не «включен» механизм, преобразующий простые правила выживания, навязанные этими инстинктами, в сложные понятия морали, не говоря уже о принципах совести. Ошибки, если можно их так охарактеризовать, связаны с появлением объективированного субъекта, и как результат с конфликтом между естественными потребностями и возникшими понятиями. Т.е., «приятно – неприятно» особи, базирующееся на естественных потребностях, преобразовавшись с появлением третьего уровня сознания в «хорошо-плохо» понятий групп, по мере развития психики стали входить с ними в конфликт. А позже и у того, и у другого возникли противоречия и с более высокой духовно категорией – совестью. Животное же, не обладающее бессмертной душой в ее активном состоянии, действительность вынуждает только лишь к разумному поведению выживания. Оно, видя окружающий мир и разумно производя свое действие или бездействие по отношению к нему, не осознает ни их, ни их последствий, поэтому в его психике не возникает духовного конфликта. Хочу оговориться, что понятие «животное», как мы знаем, очень широко даже среди бицентричных видов, их уровни развития сознания различны. Мы же будем под этим символом подразумевать самые высокие уровни развития психики у млекопитающих.

Сознание в рамках животного мира просто эволюционирует из жизни в жизнь, пока, если можно так сказать, не обретет определенную «массу» сознания, которая даст переход количества в качество. Так Господь подготавливает появление души бессмертной, которая, в конце концов, из простого механизма передачи жизни становится венцом эволюционного развития так называемой живой природы – как бы координационным центром, как того опыта, который приобретался в дочеловеческом состоянии, так теперь уже и в человеческом. Хотя на первых порах таких людей, впервые воплощающихся в человеческом царстве, людьми еще можно называть очень и очень условно. Есть предположение, что движение по сансарическому циклу в царстве животных продвигается от менее развитой с точки зрения сознания особи в виде к более развитой через усовершенствование формы. А затем следует количественно-качественный через смерть-возрождение скачок – дискретный переход в следующую, более совершенную форму вида, или в иной вид, где снова начинается непрерывно-дискретный путь восхождения уже там. Но то, что возможно без эволюционно определившейся – через зарождение третьего центра сознания – сущности, с ней невозможно категорически, ибо она занимает главенствующую позицию. Отличительным признаком вида, который стал обладателем трицентричного сознания, становится реконструкция физических тел вместо обычного в мире животных приспособления к условиям среды (об этом мы поговорим в следующей статье).

Как уже обсуждалось, животные, хотя мы их и «лишаем» третьего уровня сознания, все же очень близки – особенно домашние – через усложнение символического восприятия к последующей самоидентификации. Об этом говорит упоминаемый нами ранее факт возможности инсайта у животных (англ. insight – проницательность, понимание) – акта мгновенного постижения ситуации. Как бы озарения в выборе решения. Срабатывания интуиции. А это – прерогатива каузального тела, развитие которого явилось в антропоидных существах ступенью к третьему уровню сознания. Если взять АСЕ филогенеза, то линия между ментальным и каузальным уровнями даст нам условное понимание разделения животного и человеческого царств. Но если подходить к проблеме более скрупулезно, то воображаемая черта должна будет пройти чуть ниже – через середину ментального тела. Это отделит спонтанное мышление от мышления медитативного, т.е., если можно так сказать, краткую концентрацию внимания (любопытство) от длительной (осознанное, волевое внимание или другими словами – медитативное). Конечно же, у каждого вида, и каждого отдельно взятого животного в этом виде свой уровень развития. Но принципиально это как раз и есть предел дочеловеческой эволюции биологического инструментария психики в природе грубоматериального мира. Что же касается домашних животных, то здесь есть некоторые вопросы. Суть их в том, что домашние животные, не обладая речевыми аппаратами, все же пользуются символами речи хотя бы на слух, соединяя с теми образами, пусть и по своему, возникающими в поле восприятия. И если символизм к животным в дикой природе приходит только через многократность повторения зрительных образов, запахов и естественных звуков, сопровождающих, как выражается Сеченов, конкреты, то к домашним – еще и с искусственными обозначениями, коими являются слова. Плюс подражание на протяжении огромного исторического времени поведению человека. Плюс обладание именем – кличкой. Говорить о чем бы то ни было более обоснованно невозможно. Потому что кроме сравнения c двух– трехлетним ребенком до его «местоименной» самоидентификации или представителем примитивного социума, также называющим себя в третьем лице, которые обладают к тому же «высокоразвитым мозгом», у нас есть только догадки и предположения. Но ведь ребенок до этого времени самоидентифицирован. Пусть он называет себя в третьем лице, но он все же дифференцирует себя из пространства. Он отличает себя от других. Да, у него еще нет гиперинтеллекта, но интеллект есть. А домашнее животное, имея такой, пусть даже низкий интеллект, обладает во взрослом состоянии еще и жизненным опытом, исходящим из многократности повторения окружающих событий и внутренних состояний, что, казалось бы, точно должно привести к самоидентификации. Единственное «но», которое все же никак не отбросить при сравнении, это разность бицентричного и трицентричного состояния сознания. Может быть, в этом как раз и есть основа существования и несуществования самоидентификации.

Представьте момент, когда мы увлеченно что-то делаем и забываем о себе, т. е. не идентифицируем себя, не используем третий уровень для объективизации собственного «я». Представьте, что этого третьего уровня не существует. И все? И нет самоидентификации. Нет взгляда со стороны. Вот почему, скорее всего, суть разделительной черты – это «присутствие» или «отсутствие» третьего центра сознания, при активизации которого и возникает самоидентификация – «я» и «не я». В виде комментария можно вспомнить, что одна из разделительных линий в каббалистическом «Древе Жизни», проходит через середину «эго», сефиру Тиферет, что параллельно ментальному телу. Даже из этих фактов можно сделать допущение, что высшие животные отличаются от человека именно отсутствием третьего уровня сознания, потенциалом которого они все же обладают.

ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ

Как мы уже неоднократно обсуждали, прорыв к трехуровневому сознанию был обусловлен достаточным развитием второго уровня и, как следствие, каузального тела (индивидуального бессознательного) в бицентричных особях.

Итак, переход количества в качество произошел. Появился новый тип сознания. Его активизация привела психику в состояние активного преображения – подстраивания деятельности первых двух уровней, которые естественным образом должны были адаптироваться к новым условиям.

Позволю себе несколько конкретизировать это одной из версий в палеоантропологии относительно мощного толчка в развитии сознания наших исторических предков. Она, конечно же, как и большинство подобных умозаключений, достаточно спорна и к тому же подается в старом ключе – природе отдаются все привилегии, и божественный план не учитывается. Версия говорит, что на появление человека повлияло резкое изменение климата – обширная засуха, изменившая среду обитания. Начинает исчезать, ранее бывшая в изобилии, привычная растительная пища, которая становится более скудной и твердой. Окружающая среда создает условия, как правило, для выживания одних видов, более совершенных для текущих условий, и гибели других – менее приспособленных. По этой версии, основанной на археологических раскопках и антропологии, в те времена выделяются два представителя приматов, готовых больше других к метаморфозам, ведущим к очеловечиванию. Один из них – существо с крепкими челюстями и удлиненным черепом, который выдерживает колоссальнейшие нагрузки от пережевывания твердой пищи. Версия не оставляет ему шансов для перерождения в противовес, как предполагается, существовавшей в то же самое время другой ветви вида, представители которой частично были трупоедами – падальщиками. Они, как правило, не могли конкурировать со многими животными-санитарами по силе, а значит, им оставалось только то, что оставалось. Зачастую это был скелет с черепом. И тут по сравнению с хищниками у человекоподобных существ имелось преимущество – конечности, приспособленные к захватыванию предметов и довольно развитое эволюционно сознание. Эти два фактора позволили им найти свою питательную нишу. Они научились разбивать с помощью подсобных предметов полые кости и черепа и доставать питательный мозг – костный и головной. Высококалорийная и легко перевариваемая по сравнению с другими останками пища на протяжении долгого времени видоизменила строение внутренних органов. А еще благодаря ее калорийности высвободилось большое количество времени для общения в стае, для игр, для наблюдения. Конечно же, такая пища была не единственной в рационе данной ветви антропоидов. Туда попадали и насекомые, и мелкие животные, и всевозможная растительная пища. Дорога к очеловечиванию в среде антропоидов лежала через всеядность, которая на протяжении длительного времени изменяла качественный состав внутренних органов.

А еще одним событием, ведущим к перерождению, стало вынужденное прямохождение, обусловленное высвобождением верхних конечностей для захватывания предметов. Это, в свою очередь, привело к изменению координации движений, а, значит, к еще большему развитию головного мозга. Здесь версия опять говорит в большей степени с позиций развития физиологии, хотя правильнее было бы подойти к этому явлению через диалектику. А это значит – подстройка физиологии под общий ход эволюции сознания, который и создавал такие формы, которые либо продолжали развиваться, либо заходили в тупик, не соответствуя поставленной перед ними вселенской задаче.

Насколько данная версия может соответствовать действительности, сказать трудно. Это всего лишь одна из многочисленных точек зрения на преобразование антропоидов в гоминид. Но, тем не менее, переход к всеядности, дававшей дополнительный запас энергии, и к прямохождению, изменявшему координацию движений и высвобождавшему верхние конечности, конечно же, должен был обусловить в рамках «божественного замысла» количественно-качественный скачок к активизации работы творческого уровня сознания. А это – условие зарождения искусственной обработки орудий, в связи с чем Пауль Альсберг, немецкий антрополог, говорил о «реконструкции» тел по сравнению с «приспособлением тел» к окружающей среде у обезьян. Как мы уже упоминали, реконструкция тел – это результат работы третьего, творческого уровня сознания.

Есть и другие версии. Например, профессор Раймонд Дарт, открывший австралопитека, утверждал, что эта эволюционная ветвь была тем самым «недостающим звеном» в переходный период от обезьяны к человеку, и представители ее – охотники. Дарт проделал огромнейшую работу по идентификации останков из костеносной брекчии Трансвааля, объявив их кухонными кучами австралопитеков. В этих кучах обнаружено более четырехсот видов останков животных. Не вдаваясь в подробности, достаточно сказать, что самыми многочисленными из них после антилоп, были останки гиен. На костях многих останков есть следы от зубов гиен, что говорит о том, что они могли быть, как первыми едоками, так и первыми после крупных хищников. Очень многих специфических фрагментов скелетов животных не хватает. Дарт списывает данный факт на использование этого вида костей в качестве орудий труда.

А вот противоречивый факт из наблюдений за молодой гиеной: «В восемнадцать месяцев она уничтожила без остатка голову, челюсти, зубы и шкуру теленка, а в два года за три дня с легкостью расправилась с головой осла, не оставив от нее ни одной косточки». По данным, описанным профессором Дартом, скорее, напрашивается вывод, что австралопитеки были охотниками не столь хорошими, и больше – по необходимости конкурировали с другими падальщиками – в частности с гиенами. Об этом же говорит и тот факт, что трубчатые кости из кухонных куч в основном были расколоты (расщеплены), и в основном принадлежали либо совсем молодым, либо старым животным: эти особи чаще попадают в рацион гиен и крупных хищников. Дарт же объяснил этот факт умением австралопитеков использовать неопытность и слабость, что на самом деле все тот же пресловутый естественный отбор.

А вот Луис Лики, один из выдающихся антропологов, исследователь Восточной Африки, обнаруживший за свою жизнь немало останков неизвестных науке вымерших животных, открыл миру зинджантропа, затем презинджантропа (человека умелого), а позднее – шельского человека. Сначала он предполагал, что зинджантроп – прямой предок человека, парантроп же и австралопитек – это боковые ветви ствола гоминид (хотя позднее отнес зинджантропа к австралопитекам), из чего решил, что правильнее их было бы называть near man – «окололюди». Затем «недостающим звеном» стал «человек умелый», сместив предыдущего претендента в near man, затем это место занял шельский человек – настоящий охотник: в этом культурном слое уже появляются первые зачатки искусства – найдены среди костных останков следы охры (кровь мертвых). Охру использовали при захоронениях. Кстати, Лики обратил внимание на тот факт, что трубчатые кости зинджантропом, как и австралопитеком, расщеплялись, чего не скажешь о более поздних слоях шельского и ашельского человека. Это привело его к выводу: потомки зинджантропа не испытывали такого недостатка в пище, как их предок. Возможно, зинджантроп, как и все его современники, еще тоже не стал тем охотником, каким мы его привыкли представлять, а в большей степени был собирателем, в том числе и останков животных после крупных хищников.

После Луиса Лики его сын, Ричард Лики, также делает несколько открытий в палеоантропологии, и также пытается придать статус «недостающего звена» своим находкам. Но, увы. Все, чего удалось достигнуть в этом направлении, это «состарить» предков Homo на несколько сотен тысячелетий за счет того, что наука открыла калий-аргоновый метод датировки образцов породы, в которых залегали палеоостанки.

Если же исключить наивность различных предположений, то, конечно же, тупиковых ветвей в развитии человеческого сознания было весьма и весьма много. Дарвин писал: «В серии форм, связывающих обезьянообразное существо и человека, чрезвычайно трудно зафиксировать определенную точку, когда должно применить термин «человек». В этой фразе гениального ученого, тем не менее, сквозит прямолинейность, не присущая природе. Невозможно сказать, сколько «окольных путей» было в этом направлении, сколько ветвей антропопитеков (человекообразных обезьян) и питекантропов (обезьянолюдей – оба термина использованы в широком смысле) стало расходным материалом в освоении планетарными телами более тонких энергий, чтобы об этой точке вообще можно было говорить. Природа сильна своим естественным отбором в освоении новых рубежей сознания. Для особей динамика внешнего и внутреннего перерождения должна успевать за динамикой общего хода эволюции. В противном случае – либо смерть, либо относительная стагнация в развитии психики. Одно можно сказать точно: человек стал человеком не тогда, когда взял валявшиеся под ногами дубину или камень – это присуще и приматам, а когда стал их усовершенствовать. Вот это как раз и было признаком включения третьего уровня сознания, что стало привилегией на начальном этапе, как показывает палеоантропология, не одной из ветвей вида.

Два слова о «недостающем звене». Его поиски равносильны поискам иголки в стогу сена, ибо количественно-качественные переходы, как мы знаем, дискретны. Слишком незначительное историческое время занимает данный период по сравнению с длительным, предваряющим это событие развитием, оставившим нам достаточно подтверждений своего существования (вспомните искусственную селекцию и то, что мы говорили о «реконструкции» тел).

К слову о юнговском «высокоразвитом мозге». Этот механизм развивающаяся душа, как мы помним, получает через взаимодействие генотипического (природа) и архетипического (божественный план) взаимодействия. А, получив его, онтогенетически либо развивает, либо по каким-то причинам обрекает на стагнацию или же деградацию. В этом суть трансформации сознания развивающихся или заходящих в тупик ветвей в видах. В основе ее лежат различные причины. Это и непосредственная передача опыта, и скорость изменения среды обитания, и степень наследственных предрасположенностей, и различные форс-мажорные обстоятельства – повальные болезни, природные масштабные катаклизмы, и т.п. А если предположить, что в те времена генетическая и морфологическая дивергенция (расхождение) в видах еще не была столь глобальной, как ныне? И что, если разные ветви вида смогли прийти к гибридизации и дать миру полноценные (не стерильные) с точки зрения воспроизводства существа, ставшие нашими предками? Тогда о «недостающем звене» вообще не стоит говорить.

Но вернемся к реальности. Мы постоянно упоминаем о развитом будхиальном теле человека. Конечно же, речь идет не о полном его развитии, а о частичном, с точки зрения полного цикла эволюции, но достаточном, как оказалось, чтобы можно было воспринимать его как факт. В подтверждение нашей мысли, мы видим огромнейшую разницу в развитии самого человека. Суть этой градации, как мне кажется после многолетнего осмысления, реинкарнационный процесс. Мы уже говорили о детерминированности этого явления, благодаря которому дух с бессмертной частью души воплощается в той форме, в тех генетических условиях, которые соответствуют природе воплощаемого объекта. А суть таких трансформаций, как мы знаем, пошаговое преобразование сознания (эволюционирование сущности). В нашей Теории Единства – это не что иное как процесс «осознанивания» материи на базе планетарных условий. Слово «осознанивание» специально взято в кавычки, потому что оно имеет только косвенную связь с термином Юнга – просто в данном контексте оно более всего подошло для обозначения явления. В свете всего до этого сказанного, нетрудно предположить, что человечество в своей грубоматериальной ипостаси, обладая высокой степенью соответствия формы содержанию, является всего лишь промежуточным звеном в развитии сознания от дочеловеческого до постчеловеческого состояния. От животного до, если угодно, ангельского. От формально градуированного (виды, классы и т.д.) сознания царства животных через завуалированную градацию сознания человечества к градации, несомненно, царства небесного.

И еще. Необходимо оговориться, что такое представление о зарождении человечества не исключает смены нескольких глобальных працивилизаций на нашей планете после перехода общего развития сознания в трицентричное состояние. Теория Единства не только приемлет такой подход, но видит в этом здравый смысл: здесь тот же самый принцип – реинкарнация нелинейных систем в системе курирующей для поддержания ее гомеостаза. Возможно, речь идет о неполном цикле существования предыдущих цивилизационных образований – об их гибели, потому что мы, нынешнее человечество, по логике вещей должны бы находиться на более высоком уровне развития. Но все говорит об обратном: о том, что мы – эволюционно менее развитая цивилизация. И до сих пор по крохам постигаем достижения предыдущих. Однако это – только видимая часть эволюции. На самом же деле мы и есть более развитая цивилизация. Но мы еще об этом мало знаем, потому что еще очень молоды. Мы – дети, изучающие родительский опыт.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Мы очень часто слышали эту фразу и использовали ее по какому-нибудь поводу. А если быть точным, по разным поводам, исходя из ее многозначности. Она могла стать шагом к примирению, могла быть отправной точкой для договора о намерениях. Она была началом чего-то. Но, прежде всего мы в ней подспудно осознавали некое духовное величие, выходившее за библейские рамки. Величие, связывающее нас с древними тайными знаниями: эта фраза явилась символом – смыслом всего, что сделало человека таким, какой он есть. В слове закодировано его числовое значение. Сейчас, с появлением цифровых технологий, это стало более понятным. Слово – начало существования человеческого царства. Это символ, обозначивший предметы и явления. Часть целого, по которому это целое узнавалось. Благодаря ему можно было делиться информацией не только в виде сигналов, говорящих об опасности или об удовольствии, как это делают животные, но уже на совершенно ином уровне: поначалу на эмпирико-рациональном, а затем и рациональном. И самое главное – слово продолжило мощное развитие творческого начала в живых существах. Говорю так, потому что людьми наших очень и очень далеких предков, носителей зародившегося третьего уровня сознания назвать еще было совершенно невозможно. Но, тем не менее, это уже были люди. Процесс перехода лишь с точки зрения нашей короткой физической жизни видится непрерывным. Третий уровень сознания, как мы уже говорили, либо работает, либо нет. Он – оператор образно-символического восприятия действительности, где символы искусственны, а не естественны, как на первом (вспомните, что мы говорили о декорациях, создаваемых «крайними» уровнями сознания). В высшем образно-символическом восприятии по символу происходит восстановление целого. Это как голографический «осколок», по которому воспроизводится весь образ. Вот оно – «слово», которое было вначале. Слово, как передача смысла – Логоса. Слово, как символ, по которому в бессознательном отыскивается целое и «осознанивается».