Читать книгу: «Попаданцы. Мир Таларея. Книга 1», страница 3

Глава 4

Олегу было не до действа, разворачивавшегося на сцене императорского театра, хотя на сцене блистала сама Камина, актриса, ставшая кумиром псковских театралов. И не только псковских, её игру приезжали смотреть представители аристократии и денежных мешков со всех королевств империи.

Камина, которой перевалило за двадцать лет, так и не избавилась от влюблённости с самого детства в своего государя и по слухам, будучи магиней, изучившей три боевых и исцеляющее заклинания, собиралась бросить театральную карьеру, чтобы поступить на службу в армию, рассчитывая совершить многочисленные подвиги и хоть таким образом привлечь внимание единственного мужчины, которому готова была посвятить свою жизнь.

Взрослая уже девушка, думал Олег, а прямо как ребёнок. Он уже дал указание маршалу Торму ре Сольту и министру образования и культуры Каре, племяннице Гортензии, чтобы Камину и на пушечный выстрел не подпускали к вербовочным пунктам. Лейтенанты-маги государю, конечно, нужны, но звёзды искусства нужны тем паче.

В том городе на Земле, где родился и вырос будущий создатель самой могущественной империи магического мира Талареи, имелся свой драматический театр. То ли земляки Олега не испытывали тяги к сценическому искусству, то ли актёрская труппа талантами не блистала, одно оставалось фактом – постоянная незаполняемость зала до тех пор, пока главный режиссёр на каком-то мероприятии не познакомился с директором школы, в которой учился псковский император.

Таким образом Олег четырежды смотрел чеховские «Три сестры», знал сюжет этой пьесы хорошо и решил, что стоит попробовать разнообразить репертуар императорского театра более сложными постановками.

Если верить главным цензорам – Каре и её тётушке королеве Гортензии, – постановка получилась отличная. Обе были в восторге. Вот только императору, находившемуся сейчас в ложе вместе со своими коронованными гостями, никак не удавалось сосредоточиться на игре актёров. Пьесу он лично адаптировал под местные реалии, не пришлось даже менять профессиональную принадлежность жениха – теперь у Олега имелась и артиллерия и, следовательно, артиллерийские офицеры.

Благожелательное внимание зрителей к происходящему на сцене попаданец отметил, и только. Мысли его были заняты другим.

Утренний разговор с Гортензией не добавлял особого оптимизма. Да, Дейрим, монарх соседнего с Растином королевства Фларгия, согласился с условиями вступления своей страны в Псковскую империю, которые продиктовал Олег после долгих обсуждений с королевой Тарка, и убрал из вассального договора требования своих вассальных герцогов.

Старого мота, желавшего получать «Омоложение» от самого могущественного мага, а заодно переложить часть долгов на признанного им сюзерена, всё устраивало. Вот только попаданец уже чувствовал намечавшийся ворох проблем с фларгийской аристократией, не получившей, считай, ничего.

Псковские егеря и ниндзя до сих пор не могли навести порядок в растинских землях, а ведь уже больше двух лет прошло, как республика вошла в состав империи. Теперь же вскоре предстоит заниматься умиротворением и феодальной вольницы Фларгии.

Олег вообще не хотел расширять границы своего государства. Но ситуация складывалась так, что спокойной жизни ему никто, в первую очередь его коллеги-императоры Ороса и Крина, предоставлять не собирался.

Ведомство Гортензии давно вело переписку с императорскими дворами, но и она, и Олег прекрасно понимали, что надеяться на примирение с соперниками не стоит. В политике важны не намерения, а возможности. Так было на Земле, так есть и на Таларее. Тем более что созданное Псковское государство отняло у Ороса и Крина огромный кусок влияния и территорий для извлечения прибылей, а ведь эти сильные хищники давно привыкли после хадонской смуты и полураспада империи Божественной Агнии выступать гегемонами на всём континенте.

Вступать напрямую в вооружённый конфликт с Псковом и его могущественным магом-государем никто пока ещё не решался, зато подпитывать соседей новой империи деньгами, оружием, наёмниками и советниками конкуренты начали почти сразу, как только произошло объединение королевств центра Тарпеции под одним скипетром.

Недобитки – Великое княжество Руанск и королевство Линерия, где часто появлялись эмиссары из Ороса, постоянно устраивали провокации на западных границах Винора, а через Фларгию шла кринская поддержка растинских смутьянов.

Неспокойно было и на границах Глатора, самого северного из псковских королевств. Агенты Агрия – о чём генерал разведки доложил перед обедом, практически вытолкав казначея из кабинета императора – насчитали в Нерчире и Адистине, государствах, лежавших выше по течению Ирменя, главной водной артерии Тарпеции, дополнительные полтора десятка уже завершающих формирование наёмных полков.

На чьи деньги эти небогатые монархи расширяли свои армии, не имело смысла даже выяснять. И так понятно, что там уши Оросской империи торчат, как у того осла.

Соперники – врагами их называть пока было рано – всё же расчётливо или интуитивно нашли единственный верный способ противостоять Олегу, могущественному магу и талантливому полководцу, они принялись раздёргивать его внимание и силы, чиня неприятности с разных сторон.

Более или менее спокойными оставались, пожалуй, лишь юго-восточные границы, где Псков соседствовал с Хадонской империей и её сателлитами, и то было неясно, как долго такое положение дел будет сохраняться. Божественной ещё надо лет десять – пятнадцать на восстановление сил Хадона и возвращение утраченного. Потом не исключено появление ещё одного соперника в лице Агнии.

Так и выходило, что рассчитанные на десятилетия планы попаданца на превращение своего государства в островок технического прогресса, культурного развития и материального благополучия встречали препятствие в виде реальных условий средневекового феодального мира.

Чек однажды правильно сказал, правда, только в отношении Линерии, дескать, если в этом королевстве оставить не под псковским контролем хотя бы одну деревню, то Орос найдёт возможность и время накачать это село оружием и наёмниками и направить солдат удачи на грабёж винорских соседей.

Высказанная старым другом попаданца, его первого на Таларее соратника, мысль являлась абсолютно верной и в отношении некоторых других стран.

Император Пскова прекрасно понимал все дополнительные издержки, которые лягут на его плечи при принятии под свой скипетр Фларгии, однако приходилось идти на расширение империи, чтобы прекратить на этой территории деятельность враждебных сил. И на королевстве старого Дейрима остановиться не удастся, это Олег понимал.

Землянин давно на собственном опыте убедился, что руководитель государства при принятии решений чаще выбирает не между плохим и хорошим вариантами, а между плохим и совсем хреновым.

– Олег, разреши, я тебе представлю баронессу Агленду? – попросила Уля, беря на выходе из ложи брата под руку.

Для кого-то на Земле театр начинался с вешалки, а для Олега по понятным причинам всё-таки важным атрибутом искусства, когда их класс в добровольно-принудительном порядке приучался к культуре, являлся буфет.

Потому в императорском театре имелось сразу три заведения общепита, одно из которых предназначалось исключительно для особо важных персон, перечень которых определяла сама графиня Кара.

В вип-зал и направлялись сейчас сквозь расступающихся и кланяющихся театралов Олег с Улей, а следом король и королева Тарка.

– Чем славна эта баронесса, как там ты её назвала?

– Это супруга бригадного генерала Ковина, – сообщила королева Саарона. – Приехала с детьми погостить в Псков, показать им столицу. Муж ведь у неё не может сейчас покинуть северные границы, там жарко.

– Понял, – кивнул попаданец. Бирманский герцог ре Куссон, принявший этот кивок как приветствие на свой счёт, расцвёл, словно хризантема в саду. – Жена твоего протеже. Гнус, кажется, его когда-то звали?

– Олег!

– Никто не слышит, Уль. Да я уже и забыл прозвище бывшего воришки, как только убедился, что он храбрый воин и достойный командир. Хорошо. Пригласи её с нами в буфет. Я угощу даже. Не обеднею.

По мере роста численного состава своей армии Олег уже не мог как когда-то знать в лицо чуть ли не каждого десятника. Теперь он и полковников-то, особенно ландверовских, в глаза не видел, хотя описание заслуг и характеристики на всех командиров у него заботливо хранились в картотеке одной из задних комнат при кабинете, заботливо составленной офицерами особых отделов генерала Лешика.

Но Ковина император и без этого хорошо знал и помнил, а оказывать высочайшее внимание своим военачальникам и покровительство членам их семей государь никогда не забывал. Свою армию Олег любил, как и она его.

Отправленная Улей рабыня привела в комнату, где государь с приближёнными расположился на время антракта, молодую женщину с двумя маленькими детьми – мальчиком и девочкой, очень стеснительными, почти до испуга.

Агленда была взволнована, но держалась молодцом. Даже не отказалась выпить с императором по рюмке кальвадоса на брудершафт. Её поддержали аплодисментами не только генералы Нечай и Бор, главные контрразведчик и полицейский, но и королевская чета Тарков с графиней Карой.

– Ты где остановилась? – спросил Олег аккуратно присевшую к столу на самый краешек кресла Агленду.

– В моём особняке, – ответила за свою протеже Уля. – Не селиться же ей в трактире?

– Переезжай во дворец, баронесса, – император решил расширить пределы своей милости. – Я дам команду Чеппин, она выделит тебе гостевые комнаты в южном крыле.

Агленда хоть и была поражена оказанной честью, но виду постаралась не показать. Кальвадос ли тому причиной, или его совмещение с двумя бокалами синезийского вина, но генеральша быстро растеряла первоначальную скованность, как и её с Ковином дети.

Пустая беседа с друзьями ни о чём сняла напряжение императорских дум о делах, и оставшиеся акты пьесы Олег уже смотрел с интересом.

А ведь из Камины действительно прекрасная актриса получилась, не в первый уже раз отметил про себя попаданец, и отправил девушке большой букет роз, за которым посылал в театральное фойе одну девушку из ниндзя своей охраны. К розам он не забыл приложить изящную цепочку из платины с бриллиантовым кулоном, выпрошенные у королевы Гортензии.

Кстати, платина, считавшаяся ранее порченным серебром, уже второй год торговалась дороже золота. Добиться этого удалось чеканкой из этого металла тысячерублёвых монет размером с ладонь, принимавшихся Псковским имперским банком с десятинной премией. Теперь платиновые деньги ценились любителями делать накопления больше золотых или серебряных наряду с драгоценными камнями и золотом.

Вечером, когда Олег с Бором обсуждали скорое открытие комендатур во Фларгии и, главное, где взять ещё людей для их комплектования (выпускников школы ниндзя не хватало, а увеличивать набор курсантов означало снижение качества обучения, уже пробовали), в кабинет без доклада, ей было можно, вошла королева Саарона и молча разместилась на подоконнике.

– Сам же распорядился, – пожаловался главный имперский комендант. – Моё ведомство получает выпускников последним. Сначала Агрий с Нечаем, затем Торм для егерских полков, а только после – мне.

Идея попаданца с комендатурами в принципе себя оправдала в том смысле, что полицейская служба империи не перегружалась борьбой со всякими мелкими преступлениями, борьбу с которыми, как и прежде, вели городские стражи и владетели феодов. Комендатуры занимались лишь особо важными делами, связанными с причинением ущерба государю. Лишь в столице ведомство Бора выполняло и функции стражи.

Это позволяло относительно малыми силами контролировать города и поселения разросшегося государства, присматривая заодно за деятельностью местных правоохранителей.

– Про твою беду мы уже не в первый раз говорим, Бор. – Император встал и, подойдя к королеве Саарона, забрал у неё из руки яблоко и выкинул в окно. – Уля, если нет рядом Гортензии, это вовсе не означает, что ты можешь демонстрировать государю свои босяцкие привычки. – Он вернулся на место, не обращая внимания на мстительный прищур сестры. – Во Фларгию войдёт экспедиционный корпус Риты. С ней будет и егерский полк, правда, не в полном составе. Я ей скажу, чтобы на первых порах она тебе выделили пару рот или даже батальон в помощь. А дальше посмотрим.

– Что сейчас в Глаторе происходит, генерал? – спросила Уля у коменданта и пояснила Олегу, заметив его приподнявшуюся бровь: – Агленда не только показать детям Псков приехала. Я её, кстати, уже привезла во дворец. Ты бы видел выражение её лица, – усмехнулась сестра. – Да, так вот, она просто не решилась тебе при всех рассказать. Регент Виделий явно занимается саботажем организации глаторского ландвера, и снабжение регулярных полков приходится чуть ли не выбивать с боем. Тебе не докладывают обо всём. А там мутные дела происходят. Бор, а ты-то в курсе?

– Государыня, прости, но то, что я докладываю императору, только он волен разглашать, – учтиво ответил комендант.

– Всё он мне рассказывает. И не только он. Уля, давай я с делами на севере сам разберусь. И не дуйся как мышь на крупу.

Бывший монарх Глатора, ставший регентом при своём внуке Виделии Втором, не очень был рад тому, что его королевство стало вассальным Пскову, только вот иных вариантов разгромленному на поле боя королю не оставалось. Виделий Первый смирился, но не успокоился.

Подавляющее большинство людей, даже облечённых властью, к примеру, таких, как правительница Саарона, часто наивно полагают, что многие безобразия происходят из-за неинформированности государя. Дескать, если бы тот знал о творящихся неприглядных делах, то быстро всё бы исправил. Виновных наказал, честных наградил, и тут же всё стало бы всем хорошо.

Реальность же была такова, что управление империей требовало от Олега постоянного поддержания баланса интересов различных социальных, родовых, национальных и финансовых групп.

Попаданец мог легко устранить бывшего правителя Глатора, но удерживало Олега от такого шага не только то, что Виделий был отцом его подруги, королевы Винора Клемении, и дедом нынешнего трёхлетнего монарха, но и понимание, что за поступками лишившегося короны интригана стоят интересы глаторских герцогов и многих феодалов рангом ниже.

Это королевство наряду с Винором и Бирманом являлось основой империи, можно даже сказать, её центральной осью, и устраивать там гражданскую войну, когда ещё не до конца умиротворены Саарон и Растин, на взгляд попаданца, было бы большой ошибкой.

Олег решил пока ограничиться ужесточением контроля со стороны своего наместника на севере Фиса, подручного верного Лешика, и старого боевого товарища полного генерала Шереза, имевшего под рукой два полноценных армейских корпуса. Неусыпный пригляд за делами в Глаторе контрразведкой и комендатурой тоже никто не отменял.

– Ты бы послушал, что Агленда рассказывала мне, – проявила упорство Уля.

Она и раньше своим упрямством, как и огромной работоспособностью, походила на ослика, а став венценосной особой, только усилила эти качества. Кроме Олега и Гортензии на Улю никто влиять не мог.

– Хорошо, послушаю, – согласился император и укоризненно посмотрел, когда сестра вновь потянулась к подносу с фруктами, который держала перед ней молодая рабыня. – Пригласи её на завтрак ко мне. И нам пора расходиться. Завтра очередной напряжённый день. Ты в Промзону с утра поедешь со мной?

– А я там нужна? Если да, то поеду. Если нет, я лучше Агленде и её детям Псков покажу. Сам ведь говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. – Уля спрыгнула с подоконника, демонстративно вежливо поклонилась государю и улыбнулась. – Представляю, как вытянутся лица гарнизонных кумушек, когда до них дойдут слухи о том, что баронесса сидела за столом с самим императором.

Она искренне гордилась Ковином. И собой, естественно. За то, что однажды вместо отправки на кол мелкого уголовника по кличке Гнус, попавшегося ей в руки, дала этому молодому парню шанс проявить себя на военной службе, а тот её доверие оправдал выше всяких надежд.

– Ну, кумушки гарнизонные мне не интересны, – хмыкнул Олег. – Что они там будут думать, мне глубоко всё равно, а вот укрепить клиновые замки и пружины для очередной партии артиллерийских орудий требуется. – К огромному сожалению попаданца, придумать немагический метод получения пружинной и оружейной стали высокого качества пока не получалось, хотя ведомство Трашпа, главного механика, работало над этим упорно. Лить стволы для мушкетов и пушек, заряжающихся со стороны дула, научились, а вот казнозарядные орудия под бездымный энергетический порох без участия самого императора или его венценосной сестры производить никак не выходило – даже лучшие образцы больше трёх десятков выстрелов не выдерживали. – С тобой мы сделаем больше. Я в Промзону утром еду. Так что можешь и туда съездить, и потом с семьёй Ковина прогуляться. Уля?

– Поеду, говорю же. Дело есть дело.

– Что бы я без тебя делал? – без всякого намёка на шутку задал император вопрос, не требующий ответа.

Глава 5

У Олега не так часто получалось ездить по провинциям своей империи, как ему хотелось бы, при том что теперь к его услугам были и поезда, развивавшие скорость до шестидесяти – семидесяти лиг в час (лига составляла тысячу шагов), и дирижабли, свой и сестры, двигавшиеся в полтора раза быстрее.

Тем не менее, благодаря тому, что он видел своими глазами, и постоянным докладам различных служб, положение дел в империи и качество жизни своих подданных Олег знал очень неплохо.

Несмотря на огромные, можно сказать, тектонические сдвиги, которые вызвали его новшества во многих областях – в военной сфере, техническом прогрессе, культуре, законодательстве, – для подавляющего большинства населения нового государства мало что изменилось.

Стоит отъехать чуть в сторону от рельсовой дороги или скопления сфорцевских производств, как увидишь всё ту же средневековую жизнь с бедностью и бесправием простонародья, жестокостью и распутством дворянства, жадностью и хитростью торгового сословия, животным существованием рабов. И изменить это было невозможно ни за десять лет, ни за сто.

Заклинание «Плодородие», позволявшее собирать высокие урожаи, не спасало многих людей от голода, магия «Исцеления» была доступна лишь мизерной части населения, услуги лекарей и травников не уберегали от накатывавшихся эпидемий, а мудрая внешняя или внутренняя политика правителей не избавляла их страны от войн и мятежей.

Но всё это не заставляло землянина опускать руки, а, наоборот, мотивировало к дальнейшим активным действиям по развитию своей империи. Он заботился о своём будущем и будущем тех, кто стали ему по-настоящему родными и близкими.

Разросшийся до размеров, вдвое превышающих столичные, город-спутник Пскова Промзона, города Распил, Нефтянка, Пален, Неров и Ферм стали настоящими промышленными центрами, а в Рудном сфорцевского императорского домена, Вилском герцогстве на северо-востоке Винора удалось в короткие сроки развить настоящие металлургические комплексы, включавшие полные цепочки производств, от добычи полезных ископаемых до выпуска разнообразной конечной продукции.

– Государь, – вернувшихся из Промзоны императора и королеву Саарона у самых ступеней дворца встретила мастер-сержант связи, – получена телеграмма из Камня-на-Ирмени. Король Фларгии со свитой сели в поезд сегодня утром. Я уточнила, послезавтра в одиннадцать сорок дня прибудут в Псков.

– Спасибо, – поблагодарил Олег. – Сообщи об этом Клейну и баронессе Чеппин.

Бывший адъютант землянина, ставший премьер-министром и графом ри Легин, с первой статс-дамой псковского двора в дополнительных указаниях насчёт организации церемонии принесения вассальной присяги королём Дейримом не нуждались. Всё уже было обговорено заранее, да и не первый это монарх, вручающий судьбу своего королевства в руки Олега.

– Я сильно буду нужна на церемонии? – Уля, поднявшись с братом на третий этаж, собралась идти к себе.

– Не сильно, но желательно, – ответил землянин. – И так из венценосных особ только Чек с Гортензией, ну глава совета дожей ещё будет. Надо бы уважить Дейрима. А тебе куда-то по делам надо? Говорила же, что в Саароне пока твоего присутствия не требуется.

– Так я и не к себе, а к Клемении, – пожала плечами сестрица. – Она телеграфировала, что заготовок под «Укрепление» уже много сделали.

Рельсовую дорогу из двух путей Олег с Улей построили лишь между Псковом и Фесталом, причём на участке от Бологое до столицы Винора вторую линию они завершили совсем недавно. Остальные столицы королевств были связаны однопутными, а до Растина даже пока и не начинали.

Император рассудил, что возрастающий поток металлов и изделий из него, которые шли из Вилского герцогства Гури и Веды, всё-таки важнее, чем товарооборот с единственным на данный момент океанским портом Пскова. Поэтому от Фестала, где правила королева Клемения, начали прокладывать ещё одну нитку рядом с существующей, совмещая при строительстве железные рельсы с укреплёнными. Последних использовали в два-три раза больше. Вилские и Рудные металлурги не успевали производить быстрее магии императора и королевы Саарона.

– Пусть больше заготовок сделают, чтобы тебе реже туда ездить, точнее, летать. – Олег прикоснулся к локтю Ули. – Если, конечно, это единственная причина твоего желания навестить Клео. Она, я слышал, взялась переписываться с маркизом Орро? Уля, не хочу вмешиваться в твои личные дела, но с советником Божественной тебе лучше общаться напрямую, без посредника, даже такого хорошего, как Клемения. Только реши сначала для себя – Нечай или Орро? Тебе пора уже подумать о браке и объявить кандидатуру принца-консорта. А хочешь, я на правах старшего в семье, как у нас принято, сам тебе жениха подберу?

– Я, я потом, – королева отвела взгляд. – Меня баронесса с детьми ждут.

Совсем несолидно для величайшей магини и правительницы богатого и обширного государства Уля быстрым шагом в сопровождении одной только служанки – ниндзя охраны она отпустила ещё перед отъездом в Промзону – удалилась в сторону своих дворцовых покоев.

Вообще, Олег не знал радоваться ему или печалиться по этому поводу, Уля характером в отношении брата и друзей мало изменилась.

Её властность и жёсткость проявлялись только по отношению к подданным, а в остальном она как была непоседливой, трудолюбивой, вечно любопытной и смешливой девушкой, так ей и осталась. Впрочем, это не мешало ей отправлять на пытки или казнь преступников-душегубов.

– Вас королева Тарка искала, государь, – доложил дежурный секретарь, когда правитель вернулся к себе.

Баронет топтался в коридоре возле двери в императорскую гардеробную.

– Переодеться-то я могу, Этнил? Спасибо.

Олег ответил излишне резко, он немного переживал за сестру, так и не устроившую личную жизнь и уходившую от своих любовных метаний, с головой погружаясь в работу.

Император зашёл в просторную комнату с пятью большими окнами и увидел Гортензию, лично руководившую двумя молодыми рабами, расставлявшими кашпо с растениями и цветами.

Идею с озеленением жилых и служебных помещений Олег однажды сам как-то озвучил невзначай во время полёта с монаршей четой Тарков на дирижабле из Нефтянки в Псков, и Гортензия, мудрая советница, а в чём-то даже наставница землянина, живо за эту идею ухватилась. Теперь мода на цветы и комнатные растения разошлась далеко за пределы Пскова.

Королева Тарка ни в чём не оставляла своего молодого друга без внимания, даже в такой области, как создание уюта в его апартаментах. Первая статс-дама не осмеливалась прекословить Гортензии. Впрочем, советнице императора хватало лишь приподнять бровь, как почему-то желание с ней спорить пропадало у любого.

После родов верная соратница Олега похорошела ещё больше. Мощь его магического «Омоложения» возвращала королеву Тарка словно бы не к сорока годам, а к тридцати. И только мудрость много повидавшего и знающего человека, затаившаяся в глубине её глаз, выдавали истинный возраст Гортензии.

– Правда быстро обернулся, – сказала королева, увидя вошедшего друга. – Убирайтесь, – махнула она слугам.

– Что, переговорила с виконтом? – Олег сел на широкий (человек пять могло бы разместиться, не сильно теснясь) диван и принял от девушки-служанки, с которой провёл прошедшую ночь, высокий бокал с клюквенным морсом. – Много у него нашлось что добавить к письменному докладу?

Один из таркских дворян, привлечённый Гортензией к дипломатической службе, ездил с посланием Олега в Крин, где провёл больше месяца в ожидании приёма у императора Уртанса. Аудиенции виконт не получил, зато поприсутствовал на общем приёме иностранных гостей, на котором публичных унижений и насмешек ни в свою сторону, ни в адрес псковского государя не услышал. Однако полученное им на том мероприятии ответное письмо восьмидесятилетнего Уртанса в завуалированной форме содержало и то и другое. Гортензия каждое из мутных мест в ответе кринского владыки подробно при Олеге разобрала и объяснила.

Вернувшийся виконт написал весьма толковый пространный отчёт обо всём, что он наблюдал и слышал при дворе Уртанса и в его столице, а сегодня утром, пока император с королевой Саарона ездили в Промзону, ответил на вопросы своей начальницы и государыни.

Прежде чем ответить, королева Тарка развернула на большом овальном столе карту Тарпеции, наверняка отобранную у мужа, там даже значки, обозначающие расположение полков, бригад и штабов корпусов имелись.

Если географическая точность изображений континента, составленная ещё картографами прежних времён, была вполне приемлемой, то вот политические границы наносились весьма приближённо.

В отношении Псковской империи и государств, в неё входящих, благодаря открытию воздухоплавания, ситуация с точностью карт стала исправляться в лучшую сторону.

На следующий год Олег намеревался провести ещё и перепись населения на всей территории Псковской империи, ибо, к своему стыду, количество подданных знал весьма приближённо.

Феодалы здесь вели учёт народонаселения крестьянскими подворьями и кустарными мастерскими, а городские власти – налогоплательщиками. Сколько где проживает детей и стариков или тем более служит рабов, никто не считал. В общем-то, из-за высокой детской смертности и частыми расправами с убийством над невольниками такой подход властей был понятен, но для Олега неприемлем.

У себя в Сфорце попаданец организовал более-менее приличный учёт всего, в том числе и количества проживающих в его личном императорском домене людей всех сословий и возрастов. Предложение Кары считать рабов отдельно со скотом Олег, хмыкнув, отклонил.

Жаль, конечно, что ради улучшения контроля дел в государстве пришлось увеличивать бюрократический аппарат в городах, а в столице и вовсе построить отдельный от императорского правительственный дворец, вытянувшееся вдоль мраморной набережной Псты на сотню метров здание (Олег сделал его с большим запасом в расчёте на дальнейший рост государства и чиновников), к которому проложили ещё одну ветку конки.

Землянин исходил из того, что хорошее администрирование рано или поздно окупится сторицей. Главное тут не переборщить с количеством бумажных работников. Неудобство же отдалённости премьер-министра Клейна от императорской резиденции пока компенсировалось наличием семафорного телеграфа.

Хорошо было бы иметь и телефоны, о чём Олег уже не один раз подумывал, но здесь всё, как и со многими другими идеями, упиралось в электрификацию, а до строительства электростанций и руки не доходили, и научных знаний в этой области у попаданца не хватало. Знал бы он в прежней жизни, куда его забросят судьба и Сущность, выучил учебник по электромеханике от корки до корки.

Прижав края карты полупустым графином и своим бокалом, Гортензия взглянула на скромно притихшую возле стены рабыню.

Олег в новом мире постепенно стал избавляться от постоянных подозрений в отношении болтливости или возможной злонамеренности своих рабов, зато его друзья и соратники всё больше заражались от государя недоверием к слугам, на которых когда-то обращали столько же внимания, сколько и на мебель.

– Выйди, девка, – приказала королева девушке. – Да, найди управляющего апартаментами и скажи ему, чтобы он того дурака, что посветлее из тех двоих, кто сейчас тут был, перевёл в дворовые. Или вовсе куда-нибудь на конюшню пусть отправит. Совершенно бестолковый.

– Опять у меня тут раскомандовалась, Гора? – шутливо укорил Олег.

– Потому что в мелких делах за тобой постоянно приглядывать нужно, – ответила Гортензия, не поддержав ироничного настроя друга. – Что ты, что мой Чек иногда совсем несерьёзно на жизнь смотрите. Ладно, давай теперь о Крине.

Объединённые землянином в одно государство пять королевств – плюс шестое уже было, что называется, на подходе – и республика Растин взяли под полный контроль центр, юг, а главное, устье Ирменя, главной водной, торговой и военной артерии континента, чем сильно ослабили влияние и возможности Ороса. Именно Орос Олег с соратниками рассматривали как основную угрозу для своей страны, что подтверждалось всеми действиями северной империи, не смирившейся и не собиравшейся мириться с возникновением нового мощного соперника, пусть даже во главе Пскова стоит маг невиданной силы.

Однако попаданец не зря озаботился созданием не только военной, но и агентурной разведки в сопредельных и отдалённых странах, а ниндзя Агрия не зря свой хлеб ели. Благодаря им Олег понял, что за многими неприятностями на рубежах Пскова стоят не только козни оросцев, а и деньги кринцев.

При этом землянин не мог понять мотивацию последних. Вроде бы он нигде им дорогу не переходил, торговцев с запада в псковских землях принимали наравне с другими иноземцами, и личных выпадов в публичном пространстве в отношении императора Уртанса Олег себе не позволял. И всё-таки гегемон западной части Тарпеции вступил в союз с покорителем севера, а выгодные предложения нового императора даже не стал всерьёз рассматривать.

– Крин лишь по размерам территории самая небольшая из четырёх империй на нашем континенте, – Гортензия посмотрела на карту, словно ещё раз хотела убедиться в правильности своих слов, – но население там, пожалуй, побольше, чем у нас и даже в Оросе.

– Как будто бы кто-то считал, – хмыкнул Олег, вспомнив свои недавние мысли по этому поводу. – Знать бы точное число. Впрочем, я принимаю эту информацию как вполне достоверную.

В отсутствие выгнанной рабыни он сам налил себе морс и поухаживал за Гортензией. Та, естественно, пила вино.