Читать книгу: «Грантед», страница 14

Гарри понял, что Джей-Ди будет не рад его присутствию там. Браун станет помехой, которую придётся защищать, но станет ли друг стоять в стороне, пока другой рискует стать кляксой на траве. Невовремя взыграла гордость дарованного. Очень неопытного, ещё зелёного. Вдогонку за соседом выбежал из-за камней. Это всё равно рано или поздно не спасло его. Гарри на адреналине бросился к малой куче стражей, занятыми Джей-Ди. Все его умения лишь покрывать льдом, совсем немного. Этого недостаточно, чтобы обезвредить, но лучше, чем ничего.

Тот, кого искал хранитель, прошёл мимо, увидев цель, выскочившую из укрытия. Сам себя выдал, игнорируя Данбара. Он просился к нему, преградил путь, заставив остановится. Голова заскрежетала, опускаясь на преграду. Чувство дежавю вновь взыграло, возвращая на раннюю осень, когда Джейкоб так же стоял перед стражем, шёпотом просил подчинится, призывал к спокойствию. Такой же замах каменной руки, замершей. Это и заметил Браун, бросаясь на помощь, второй раз отталкивая соседа. Но к его удивлению, страж метил не в них. Огромным кулаком разбил, пытавшегося напасть сзади, гиганта. Разломал его на кусочки.

– У тебя получилось? – Браун подскочил с места, сбросив с себя друга.

Гигант сбил последнего заколдованного, и сам рассыпался на части. Пропал гул от их ног, земля перестала дрожать от падающих камней. Тени леса нарастают, а солнца уже не видно. Но соседи по комнате не торопились. Сидят в тишине, осматривают кучи камней, составляющие до этого каменных гигантов. Джейкоб анализировал, Гарри прокручивал в голове события, постоянно возвращаясь к Трилл. Она пропала зимой в неделю снегопадов, а теперь появилась. Вот так просто. Где она всё это время была, с кем? Это он заколдовал стражей? Получается, Джесс была права о заклинателе, попавшем сюда. Зачем нужен был этот спектакль? Джей-Ди же думал о этом чужаке. Пытался понять, как он подчинил себе его стражей, когда на них не может повлиять чужая воля. Только хранитель может ими управлять, потому что они его частичка. Принимает Данбар свой статус или нет, но пока он зовётся Хранителем Стихий не сможет отторгнуть от себя стражей. Каменных гигантов на севере, огненные волки на юге, воздушные птицы на востоке и дама воды на западе. Зачем нужно было вообще трогать стражей, заколдовывать их более-менее понятно из-за клочка бумаги из комнаты старшей Маллерит, где ей, видимо, настаивали искать хранителя в школе, а значит его.

– Знаешь, – нерешительно начал Джей-Ди, – я всё это время думал о замене.

Гарри всё же обернулся к нему. Хмурился, не понимая к чему ведёт друг. На подкорке сознания крутится подозрение.

– О какой замене? – С минуту до него начало доходить.

Сосед говорит о своей замене на другого. Грустная полуулыбка только подтверждает сказанное. Джейкоб так и не смирился, даже после случившегося. Его не убедил чужак, а наоборот только укрепил решимость. Пусть это эгоистично, но не готов он в свои восемнадцать решать чужие проблемы, что-то доказывать дарованным и тем более прятаться, спасая собственную шкуру.

– Ты же не серьёзно? – В надежде спросил Гарри, но в ответ сосед кивнул.

Он вполне серьёзен.

– Даже нашёл способ передачи стихий, – Он помолчал немного, но потом добавил всё с той же грустной решимостью: – Гарри, я очень хочу домой. Туда, где мне не нужно прятаться, бояться говорить с окружающими, где я смогу просто спокойно жить и всё.

Эгоизм – странная вещь. Среди дарованных она невидима, но присуща каждому. Хотя это подстать и человеку, как теперь видит Гарри, но это оправданный эгоизм. Можно сказать заслуженный. Он хотел было возразить, напомнить, что на замену нужно очень много времени потратить, но умолк. Отвернулся к камням, пряча своё недовольство. Не хочется сегодня словесных перепалок, а если Браун откроет рот, то так оно и будет.

В лесу потемнело совсем. Единственный источник света для них – луна, окружённая мелкими яркими точечками, именуемые звёздами. Они опять молчат. Идут к школьному двору. Брауну нужно вернуться в комнату. Сделать вид, будто его и не было в лесу, и не видел он никаких каменных гигантов и Трилл. А Джейкобу найти директора. Вернее, пойти прямо в его кабинет. Впервые и без разрешения. Из вежливости постучаться, и рассказать всё, что было, умолчав только о присутствие друга.

Учебный корпус ещё открыт. Ученики лениво возвращаются в общежитие. Некоторые оттягивают этот момент, желая ещё немного провести время в компании. Джейкоб прошёл по пустому коридору, охваченный неожиданной смелостью и безразличием ко всему вокруг. Он постучал по двери, проигнорировал недовольный отказ Роберта и всё равно вошёл.

– Я же сказал не входить!

Злой директор умолк, гневно сверлил взглядом наглеца. Их последний разговор он всё ещё помнит во всех ярких красках, как и Данбар. Помнит, как сильно обидел. Заходя, старался смотреть в пол. Светлый линолеум с ромбиками и полосками, красный плинтус. Ножки синего дивана промелькнули боковым зрением, когда Джейкоб приближался к рабочему столу.

– Кое-что случилось у северной границы.

Злость сменилась недопониманием. Что такое могло случиться, чтобы хранитель по своей воле решил поговорить с Робертом. Страшное и необъяснимое. Существо, которое они приняли за обычного человека, оказалось заклинателем, догадавшимся использовать силы на стражах. Сколько их уже здесь нет, задумался Паркер, вполуха слушая ученика, не с самого начала точно. Они пытались тут прижиться, но похрабрели. Решили устроить свои порядки, требовали особых почестей. Совет этого не понял. Голосом народа предоставили им выбор: не высовываться в тяжелые для всех времена или идти прочь. После хамского ответа и дебоша их прогнали. Не то время они выбрали. Дарованные пытались освоиться в новых землях, построить новую жизнь. Не до революций было. За столько лет это первый заклинатель, прошедший через проход. А может воспользовался своей магией и явился незаконно. Для себя Джейкоб решил позже поговорить о замене. Сейчас не самый подходящий момент. Он упомянул о Трилл, сбежавшей ученице. Рассказал, как она стояла наравне со стражами, а потом бросилась вслед за заклинателем, пожелавшим остаться в тени.

– Младшей Маллерит ни слова. – Распорядился Роберт, дослушав до конца. – О заклинателе тоже не болтай.

Он махнул рукой в сторону двери, без слов приказал покинуть кабинет. Данбар мялся недолго. Меньше минуты. Думал, что сказать ещё и как подойти к извинениям, но поднялся и вышел в коридор, аккуратно прикрыл за собой дверь. Обычно они закрываются у них с хлопком.

Следующим утром Джейкоб ждал у северной границы. Гиганты не вылезли. Они не чуют в нем дарованного, потому спят и не тревожатся.

– Заклинатели не могут использовать магию на дарованных, – За спиной послышался хрипловатый голос Роберта. Он не спеша подошёл к ученику и остановился рядом. – Даже если хотят навредить. Но с людьми иначе, потому стражи ему подчинились.

– Но прервать это можно, – Напомнил Джейкоб, не оборачиваясь.

– Можно, но придётся учиться их контролировать. Научится призывать их и отпускать, отдавать приказы. Они верны хранителям, но эти, – он кивнул в сторону металлической полоски, – неконтролируемы из-за Марка. Он по незнанию «вывел их из строя», когда убил последнего хранителя. Это нужно исправить.

Гарри проснулся и не застал соседа. Он снова ушёл до рассвета, не заправил свою кровать. Скоро экзамены, напомнил он себе, и нужно поговорить с Джессикой. Пока есть время. Летние выходные, длинной в три месяца. Они расстанутся на три месяца, и эта новость не радует. Он хочет насытится днями с ней, чтобы потом запомнить её запах, как у вишни. Браун наконец понял, чего так биться, но сказать в слух не может. Вдруг Черри не поймёт. Ему не хочется уезжать после возможной ссоры, а потом бояться ей написать. Пусть этот разговор останется на потом. Когда Джесс будет не так обижаться на него, а он соберётся с силами. Ещё один кирпичик тайны между ними – неожиданное появление Трилл у северной границы. Язык чешется рассказать об этом не только Черри, но и Тарани. Однако помнит настоятельную просьбу друга молчать, и ослушаться Гарри не может. Не так давно Джей-Ди ему доверился, рассказал то, что умалчивает от других, как учителя и директор.

– Если директор одобрит замену, что будешь делать, как домой вернёшься? – Спросил Браун.

Они сидели на лавочке перед тренировочным полем, ожидая своей очереди на экзамен. Трой нервничает в сторонке, наблюдает за девушкой перед ним. Ему как раз после неё идти. Он отстранился от них, позволил поговорить и получил сопутствующие слова удачи.

– Я ещё ничего не знаю, – Данбар громко выдохнул и обернулся к другу. – Других дел по горло.

– А что с деревней?

На их радость, Джей-Ди не сможет уехать из-за аномалий в деревне. Ави наотрез отказалась принимать там хранителя, а Роберт и не возражал. Сам понимает, что это может выйти им боком. Бывший хранитель передал через Паркер несколько советов, которые ещё помнит. Ранее он говорил не торопиться, но теперь согласен с прежним решением Роберта ускорить процесс и быстрее двигаться дальше, чтобы в следующем году можно было представить его Скрытым землям. Вопреки своим желанием остаться в тени, предложил в особой острой ситуации явится народу. Уильямс всё ещё надеется, что авторитет Хранителей Стихий не пошатнётся. Просто сейчас, думал он, дарованные выбирают самый оптимальный для них вариант, но если узнают о живом юном хранителе, то решение их изменится. Нужно действовать, пока власть Бреиса не впиталась в Скрытые земли.

– Ничего. Не получится уехать, – Кратко ответил Данбар.

Они умолкли. Наблюдали за дарованными, сдающими экзамен у мисс Хэнсон. Рядом с невозмутимым лицом мисс Мур вносит заключения в электронный журнал на своём тоненьком планшете. Последний полу учебный день, и они могут уехать домой на долгие выходные. Браун на своё удивление даже не волнуется. Спокойно ждёт своего выхода к учителю, а в голове выстраивает диалог с Джессикой. Ему в край нужно перед ней объяснится, чтобы потом ни ей, ни ему не переживать все три месяца. Нужно только выбрать момент, после того как Черри будет свободна.

Данбар же без единой мысли, отрешённый от всех. Пытался поговорить с директором о замене, но каждый раз Роберт, словно чувствуя о чём пойдёт речь, отмахивался, уводил разговор на другие темы. Таскал хранителя к границам, чтобы тот научился призывать их стражей. И у него получается. Слабо, но получается. Он с трудом, но научился «будить» огненных волков, не появлявшихся до этого. Они оказались полупрозрачные, с огненными очертаниями, как нарисованные талантливым художником. Шерсть колышется как пламя костра, слегка дымится. Увидев хозяина, бросились, требуя ласковых поглаживаний, довольно поскуливали, облизывали его щёки, оставляя жгучее тепло. Даже Роберт не смог сдержать улыбки от такой тёплой картины. Хранитель радовался, как ребёнок, получивший щенка на день рождения. В слух не сказал, но догадался, что потом побежит показывать их другу, единственному постороннему, кто знает о живом хранителе.

Роберт не стал говорить, что в курсе небольшого раскрытия. В другом случае не позволил бы, сразу принялся разгребать проблему, но семью Браун-Охотничий знает, хоть и не близко. Сложно не доверять внуку бывшего начальника, так яростно верившего и преданного Хранителю Стихий. По Гарри видно дедово воспитание. До сих пор не проболтался, не побежал рассказывать всем.

– Я знаю, что очень несправедлив, – вдоволь насмотревшись, Паркер подошёл со спины, – но и ты пойми нас. Привычный нам мир и спокойствие снова рушится, а дарованные как марионетки пляшут под чужую дудку и не догадываются, что спускают всё в яму. Ко всему этому Марк и заклинатель с ученицей. – Он почесал затылок, заполняя неловкость действиями. – Нет времени сейчас искать кого-то другого, мы и так многое упустили.

Волк залаял, виляя хвостом. Ткнулся носом в ладонь хозяина и облизал пальцы. Улыбаясь, Данбар поднялся, в последний раз почесал макушку огненного зверя и отпустил. Волк медленно растаял, наклонив голову в бок на прощание.

– Значит, у меня нет ни шанса вернуться?

– Есть, конечно. Не сейчас, но когда всё устаканиться, – Роберт нерешительно дотронулся до плеча хранителя, чуть сжал тонкую ткань футболки. – Хорошо, пойдём обратно. Твои, наверное, уже сдались.

В день отъезда впятером собрались в столовой. Джессика наконец-то вздохнула со спокойствием, позволила себе расслабится в объятиях Гарри. Она и думать забыла, что перед ней сидят друзья, и так всё знающие. Забыла и, что дулась на Брауна за его небольшие тайны, о которых он всё ещё не рассказал. Она позже с ним поговорит. У них ещё есть время. Ей есть о чём с ним объясниться. Джесс беспокоит, что их отношения застряли по середине. Между друзья и возлюбленные, и дальше мимолётных объятий не заходили.

Черри, оглядываясь по сторонам, шла за Гарри. Он позвал её к себе в комнату среди белого дня, не беспокоясь, что их может кто-то увидеть. Поражаясь такой смелости и глупости, Джесс не смогла отказать. Её цель поговорить превыше страха. Она уже заходила в его комнату, в которой мало отличий от её. Даже ночевала не один раз. Когда она зашла сюда впервые, думала, что мужская часть будет иной.

– Я думала ты ту кровать выберешь. – Призналась Черри и указала рукой в угол комнаты.

– Когда я зашёл, она была уже занята Джей-Ди. – Он рассмеялся от смущения.

Джессика кивну и спрятала руки в задние карманы джинсов. Неловкая пауза продолжалась несколько минут. Черри, стараясь не смотреть на друга, с деланным любопытством оглядывала комнату. Двигалась от одного шкафчика к другому, и постепенно дошла до стола, где на самом краю кто-то, возможно прежние жильцы, расписался инициалами. R.P и H.N.

– Сядешь? – Тихо спросил Гарри, похлопав по пледу.

– Я бы хотела сказать первая, можно?

Гарри кивнул, следя за подругой. Она, не торопясь и огибая собранные вещи, прошла к кровати и сложила руки на коленях.

– Я знаю есть что-то такое, что ты не можешь мне рассказать, – Гарри снова кивнул, настороженно косясь на нетронутою часть комнаты соседа. Он в отличии от остальных вещи не собирал и велика вероятность, что в этой комнате проведёт всё лето, – я сначала хотела обидеться. Это правда нечестно. Когда в отношения замалчивают, значит есть риск плохого конца. Родители поэтому и развелись, – Последние слова прозвучали почти шёпотом.

А Гарри молча отвернулся к дорожной сумке под его ногами. Ему нечего ответить, кроме оправданий. Он пытался заверить её, что скрывать нечего, но очень неудачно. Его плохо учили врать, а с Джессикой хочется быть честным.

– У меня нет от тебя таких секретов, – Уж это правда. То, о чём он умалчивает вряд ли может им навредить. – Не хочу расставаться на лето с плохой ноты.

– Тогда что не так? – Она резко повернулась к нему, подгибая под себя ноги. У Черри заканчивается терпение. Им скоро уезжать, а он медлит. Медлит с самого начала.

– Всё так. Всё нормально.

– Значит, и между нами всё хорошо?

Браун придвинулся к ней ближе, притянул для объятий, и Джессика поддалась. Не стала возражать о резко закрытой теме, хотя знает – ей есть, что сказать. Но, повинуясь желанию друга, молча обняла в ответ, чуть наклонилась и уткнулась ему в шею, пока Браун пальцам расчёсывал её красные волосы.

К вечеру ученики начали неспеша разъезжаться. Кого-то забирают родители, поздравляя с удачным окончанием, а некоторые ждут конкретное время, чтобы вместе доехать к телепортистам, а оттуда домой. Тарани уехала первой. Её родители всё это время сохраняли мрачность из-за старшей дочери. Даже не улыбнулись, когда у машины появилась младшая, хвастаясь удачно сданным экзаменом. С друзьями попрощалась быстро и пообещала отписаться, как только доберётся домой. У Джей-Ди она немного помедлила, не решаясь обнять того на прощение. Робко приблизилась, но увидев дружелюбную улыбку оттаяла. Тому же стыдно посмотреть на неё, имея при себе тайну о предательстве старшая, о том, что она сделала. Он не может ей рассказать, что видел Трилл, рассказать, что та в видимом порядке, но связалась с мрачной личностью. Трой, Джесс и Гарри уехали вместе на общем автобусе до ближайшего телепорта. Трой прощался сухо. Пожелал ему хороших выходных и потащил багаж за двор школы, а Джессика первая кинулась в объятия, в отличии от подруги совсем не стеснялась. Знает, что к нему нужно действовать активнее и Данбар сразу же раскрывается.

Дольше всех не уходил Гарри. Они стояли молча, наблюдая, как ученики спешат домой после нервных экзаменов. Выпускники в последний раз оборачиваются на большое школьное здание, чтобы запомнить его в деталях. Здесь им не устраивают прощальных церемоний. Потому что это не конец их пути, как дарованных, а только начало.

– Что ж, увидимся осенью? – Первым прервал тишину Браун.

– Увидимся осенью.

Последняя глава

Ранее

В мире, среди людей, ему некомфортно. Однако, что остаётся, когда ты, в грубом значении, изгнан из родного уголочка мира, где живут соратники. Живут и гадают, куда же подевался Марк Тейлор? Куда подевалась эта тварь, перевернувшая мир с ног на голову?

Стыдно ли ему? Нет. Он упустил возможность получить силы Хранителя Стихий, по незнанию, решил, что, убив старика и забрав кулон, он исполнит мечту, свою цель. И во всём виноваты чёртовы секреты, кружившие вокруг Хранителей Стихий. Он даже не предположил, что сами элементы выберут человека, достойного, звания Хранителя стихий.

Марк усмехнулся собственным мыслям, медленно шагая в сторону дома. Он не жил, а существовал, отгородившись от социума, от общения с неприятными ему людьми. Дар иллюзии помогает ему здесь существовать в образе незаметного человечка, а деньги, за которые они так борются, просто появляются в его руках. Особенность дара Марка в том, что созданная им иллюзия исчезнет лишь тогда, когда обманутый сам это поймёт, а уровень владения, как кажется самому Марку, выше, чем у кого-либо из дарованных.

Завернув за угол тенью среди серой массы людей, Марк открыл хлипкую дверь и поднялся по ступенькам на этаж выше. Здесь жили люди, которые проиграли борьбу за бумажные клочки, дарующие жизнь в роскоши. Он вновь рассмеялся своим мыслям. Как будто у дарованных по-другому. Единственное отличие – не бумага. У них другая валюта, а может всё ещё другая. Точно Марк сказать не может. Восемнадцать лет он не появлялся в Северный, в его остатках, не появлялся и в школе имени Льюиса Гордона.

Маленьким ключиком провернул замок два раза по часовой стрелке. В тьму однокомнатной квартирки прокрался серый свет улицы, запах сырости ударил в ноздри.

– Вернулся? – Из полумрака раздался призрачный женский голос. Марк зажмурился.

Надежда, что она исчезла, разбилась на кусочки. Он вновь слышит это отвратительное эхо своего горя. У потёртого кухонного уголка стоят когда-то белые туфли. Сейчас они заляпаны кровью его любви, и кровью Джоша Гробана. Последнего Хранителя Стихий и последнего, кто прикоснулся к его любимой перед смертью.

– Ты так надеешься, что я уйду. – Сказала она, и её прекрасный прерывистый смех наполнил жалкую квартирку. Марк нащупал выключатель, щёлкнул по кнопке, и отвратительный жёлтый свет одинокой лампочки на потолке рассеял серость, осветив комнату и пожитки Тейлора. Окрашенные в серый стены, без обоев. Старый кухонный уголок серого цвет, его столик из тёмного дерева слегка испорчен, а края надломлены. Раковина, забитая посудой, которая досталась Марку от прежнего владельца, канувшего в небытие. Рядом одна кухонная тумба, такая же старая, с маленькими дверцами, с облупившейся зелёной красой. На этой грязной тумбе, где лежит куча тряпочек, на краю сидит Элизабет, покачивая ногой. Она осталась такой, какой её запомнил Марк: загорелая кожа, с родинками, окутавшими её тело, чёрные волосы чуть ниже плеч. Но карие глаза больше не светились тем добром и счастьем. Она смотрела на Тейлора с презреньем, ненавистью и тоской.

– Элизабет. – Он вновь оказался на коленях перед ней, не открывая глаз. Он любил эту девушку и ненавидел призрака, оставшегося с ним навсегда.

Марк боялся увидеть прекрасную Элизабет в том образе, в котором она иногда являлась ему. В те моменты, когда ей хотелось наказать Марка и напомнить ему, что он натворил. Он часто говорил себе, что его прекрасная Элизабет мертва, что её силуэт перед ним – иллюзия. Но она не исчезала, громко смеялась от наивности дарованного, покачивая ногами, как маленький ребёнок.

– Прости меня. – Он открыл глаза, наткнувшись на кофейные глаза любимой. Её лицо чистое, но бледное, волосы, цвета космоса, завиты, как на празднике. Густые брови сдвинулись к переносице. Лицо его Элизабет исказила злость. Она ничего не говорила, но губы её двигались, собирая слова: «Я не прощу тебе их смерть, я не прощу тебе её смерть».

С болью сердца и мокрыми глазами, Марк смотрел на свою любимую, помня наизусть прекрасное и счастливое лицо. Но в этот раз в ней что-то изменилось, чего-то не хватало в его видениях. На её шее больше не было кулона с искусственным пером.

– Где оно? – На выдохе спросил Тейлор. Сердце замерло от страха. – Где оно!? – Он поднялся с колен, стремительно приблизившись к девушке. Он схватил её за руку – ещё одно доказательство, что Элизабет не призрак, а его иллюзия. Марк забыл, что до этого стоял на коленях, прося прощение у погибшей возлюбленной. Единственной дарованной, которую любил и любит, кому отдал своё сердце, готов был ради неё уничтожить весь мир, но получил лишь ненависть в её глазах.

Иллюзия растворилась, но тут же появилась за его спиной. Девушка отступила назад, заметив в дверях вторую тень, и жестяная кружка с водой, которую в порыве гнева бросил Марк, ускользнула из её поля зрения. Проскочила сквозь неё, заставив растворится призрака.

– Я отправил письмо Трилл, чтобы она в деревню сгоняла, но ответа от неё так нет. – Из дверного проёма раздался басистый голос, такой низкий и неподходящий долговязому юнцу.

Копия Марка в молодости. Смоляные чёрные волосы, карие, почти чёрные, глаза и нос с горбинкой, лицо усыпано родинками. От матери ему достался вздёрнутый подбородок с маленькой ямочкой.

– Значит найди. – В гневе прорычал Марк.

Он обернулся пришедшему, и жалкая комнатушка приобрела иной вид. Облупленная серая краска покрылась свежими обоями с имитацией белого кирпича. На место испорченного кухонного уголка – белые стул и три стула. Одна зелёная тумбочка заменилась тремя белыми, сверху покрытие из светло-коричневого дерева, в четвёртое встроена плита. Холодильник, которого раньше не было, ярко-жёлтый рядом с тумбами, и последней деталькой стал ковёр с ромбиками и новая дверь в комнату, ранее не существующей.

– Легко сказать, – Незваный гость закрыл за собой новенькую ненастоящую дверь и прошёл на кухню, сел за появившийся стол. – Проход давно закрыли. Я больше не могу туда попасть. По крайней мере законно.

– Законно? – Рассмеялся Марк. – Давно ли я его соблюдаю, а? Нам всё равно нужно вернутся туда, не важно каким способом. – За плечом гостя остановилась Элизабет. От гнева сжала кулаки, так что вены вздулись.

– Что там? – Парень проследил за взглядом пожилого мужчины и обернулся, но ничего не увидел.

– Не обращай внимание. – Он улыбнулся разгневанному призраку. – Советую тебе попрощаться с материю, сынок. – Сказал Марк, не прерывая зрительного контакта с мёртвой. – Но прежде, позволь познакомить тебя с очаровательной девушкой.

Стоило ему замолкнуть, как в дверь постучали. Парень поднялся со стула и направился к двери, чтобы впустить ещё одного гостя.

На пороге, поправляя лямки потрёпанного комбинезона, девочка. Парень, прикинув, дал бы ей от силы лет семнадцать, если не меньше. Светло-русые, похожие на спелую пшеницу, волосу, неровно стриженые до подбородка первое, что бросилось во внимание. Яркие голубые глаза в цвет чистого неба боязливо наблюдали за незнакомцем, выше на полголовы.

– Здравствуйте, дядя Мрак. – Заговорила девочка, на неизвестном для сына Тейлора языке, звучавшем несколько грубо, коверкая чужое имя. В руках прозрачный контейнер с едой.

Парень повернулся к отцу, хмурясь, молча спрашивая «какого чёрта?».

– Забыл предупредить. Если хочешь понять хоть что-то, наложи на себя заклинание речи.

Вздохнув, он направился к столу, не забыв демонстративно закатить глаза, и достал из рюкзака толстую книгу. Он так редко пользовался этим заклинанием, что не удосужился его выучить.

– Я принесла вам блинчики. – Девочка прошла к столу, где сын Марка шумно перелистывал страницы. – В этот раз добавила шоколад.

– Спасибо, Анечка.

Миленькая дочь его соседей с пагубной любовью к алкоголю. Людская слабость, которую Тейлору не понять, сколько бы он здесь не жил. Аня стала частым гостем в иллюзионно-чистой квартире Марка. После их знакомства она часто сбегала сюда от злых родителей, решивших, что отыгрываться на ребёнке из-за тяжёлой жизни лучшее решение.

– И сколько ей? – Спросил сын, на новом, для него языке. Заклинание позволило говорить, словно на родном.

– Мне семнадцать. – С вызовом ответила Аня, но дружелюбно протянула ещё тёплый блинчик.

Парень принял угощение, вопросительно подняв брови, ожидая, когда отец объяснит, почему впускает несовершеннолетнего ребёнка, не говоря уже о подозрительности такого поведения.

– Как родители? – Игнорируя сын, спросил мужчина.

– Ещё спят. Папа поругался с бабушкой. Она меня забрать хотела, а мама расстроилась.

Не переставая удивляться такой доверчивости со стороны девушки, парень молча жевал блины, пачкая пальцы стекающим шоколадом, а Аня как на духу выложила весь прошлый вечер, семейный скандал и не забыла упомянуть ужасного учителя в школе.

Она бы осталась у них до вечера, задерживая и сына дяди Мрака, но шум из соседней квартиры заставил её подскочить с места, забрать пустой контейнер и бегом вернутся в свою квартиру.

Из всего этого парень понял, что подросток здесь несчастлив. Это подметил и отец, поднявшись с места, запер квартиру, и рассказал коротенькую историю о Анне Васильеве, родившейся в семье, не видевшей радости в мрачном людском мире. Это и есть те люди, проигравшие борьбу за купюры, дарующие хорошую жизнь. Мать из подобной семьи, не смогла сдержать обещание и вырваться на свободу к хорошей жизни с хорошим образованием, влюбившись в прекрасного, на первый взгляд, принца, но закончилось всё свадьбой из-за беременности. И теперь юная Аня слушает пьяные рассказы о том, как поломала родителям жизнь.

– Завтра отправляемся в Скрытые земли. – Объявил Марк уходящему сыну. – В твоей книге найдётся заклинание для того, чтобы скрыть наше присутствие там.

Тот кивнул и скрылся за дверью. На его место села призрак, иллюзия Марка, наказывающая за всё зло, что он причинил. По бледным щекам стекали чёрные слёзы отчаяния и беспомощности девушки. Она привязана к своему убийце, не в силах покинуть его, но в силах пробраться в чужой сон, как призрак, используя остатки сил, прежде чем раствориться навсегда.