Читать книгу: «Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие», страница 14

– Последние дни в Традстольме продолжают быть тихими, благодаря миссии по отвлечению. Наша группа лазутчиков проникла в некоторые дома, в поисках новых деталей расследования. Ничего найдено не было. Тем не менее, иногда доносчикам попадались горожане, волнительно общающихся о кое-чем интересном. Что ж… Почти две недели назад в городе пошел слух о сверхъестественном, а если быть точнее, о чем-то, что называют "Опьвиниду", или если переводить с еверабискха "заверть". Это "сверхъестественное нечто", по словам людей, которые столкнулись с ним, выглядит, как туман, в котором парят звёзды. Говорят, что даже скопления звёзд – созвездия… – в глазах блеснула идея, он на секунду замер, но делает глубокий вдох и продолжает: – Замечено это нечто было в основном в помещениях, да и тогда, когда человек находился в одиночестве. В это мало кто верит, только, когда двое столкнувшихся с подобным, встречаются, то это наталкивает на мысль, что всё же оно существует. Копаясь глубже, мы обнаружили некоторые сведения о "заверти" в стародавних книгах…

– Кондор. Ближе к делу, прошу вас, – настойчиво просит Старшторм.

– Чрезмерное количество подробностей закончится не скоро, поэтому перейду к важному. Найденная художественная и научная литература, где упоминается это, наталкивает нас на мысль о том, что всё же наш привычный элеменадалис проявление ничего большего, как состояния винита. То есть прямая зависимость эмаларис от винита говорит о том, что это… Эта аномалия – это, грубо говоря, энергетический симбиоз, который нужно исследовать.

– Что это? – интересуется Стрелок.

– Ссылаясь на научную литературу, это называют одним словом, которое означает, если мне не изменяет память, эвиниду. В местных сказаниях данное неизвестное "чудо" являлось в моменты одиночества, в моменты, когда окружает тьма настолько, что начинает разговаривать с тобой. Эта "тьма" или, лучше сказать, "нечто", судя по малочисленным рассказам, выползает из каких-то отверстий – предметов. Может быть: кружка, горлышко бутылки, тубус, какой-нибудь футляр или шкатулка. Что угодно. Её женоподобный голос часто взывает к себе, приглашая ослабленный горечью разум взглянуть в глубины. В глубинах они видят смерти тех, кого уже знают и ещё не знают. Оно не доставляло никаких смертей, но часто очень пугало население. В основном всех что-то отвлекало. Мы не зарегистрировали ни один случай беспричинной смерти, на который можно было бы сослать этот "Эвиниду". Также мы узнали, что оно обладает так называемыми "глазами", которые могут быть чем угодно. Способ распространения глаз неизвестен, но говорят, что в Кораге происходит создание этой порчи. Кроме того, в поисках нам помогают оставшиеся записи от ордена "Шепчущих Звездам"… – долгий рассказ Кондора прерывает сначала шум за дверями, а после и крики.

– Старшторм! – визжит за дверью мужчина. – Старшторм! Прошу простить! – двери распахиваются, – Капитан Старшторм! Прошу… – пытается отдышаться, облокотившись на колени. – Капитан… Фух! Портэлдо…

– Что с Портэлдо? – Гавиллад спешно подходит к прибывшему. Подняв подбородок и сжав губы, тот явно боится услышать что-то, что его и так слишком сильно волнует.

– Дуриты покинули логово! Их нет! Никого! – разведя руками, качает головой.

– Что? Не может быть! – расширенные очи и натянутая кожа лица говорят о том, что главный, поддавшись эмоциям, явно потрясён случившимся. Гавиллад же слегка суетится, бросаясь то в пот, то в холод. Ролаф же стоит недвижимо. – Следы? Куда ведут следы? – недолго думая, спрашивает Гавиллад.

– В горы… – неуверенно. – Некоторые следы были замечены, но снежная буря скрыла их! Скорее всего путь их идёт в Могроуд…

– У нас мало времени, Галарак! Я тебя просил замолкнуть? – бросив яростный взгляд на учёного, говорит Старшторм. Он сразу же опускает взор и убирает руки назад, принимаясь раздумывать. Кивком тот просит гостя покинуть помещение.

– Опьвиниду, Эвиниду и Винит – это разные названия одного нечто – заверти, скопления звёзд. Портэлдо – не единственная беда, которая может нас поразить, – от себя добавляет Кондор. – Сведения Келемдара, явившегося сюда, заставили нас кардинально изменить план действия. Позвольте, я обращусь непосредственно к Карверу Майнбласту? – резко заканчивает рассказ.

– Позволяю.

– Слушаю, – холодно произносит Стрелок.

– Вы… вы наша дополнительная надежда. Хоть вы и часть какого-то неведомого замысла… П-помогите нам противостоять неведомым силам. Смею предположить, что Эвиниду – это те же самые стихии, только другого характера. По сути, мы имеем дело с пятым или же образующим элеменаду… Или же, аномалией, которую нужно устранить. В-вы, как и профессиональный убийца, и как нечто сильное… В-вы, я думаю, сможете нам помочь!

Двери вновь распахиваются, в помещение входит тот же самый гонец, прибывший ранее и донёсший вести о Портэлдо.

– Простите, есть ещё новости, которые касаются всех… Прошу прощения, что не сказал сразу, пришли только что от наших лазутчиков. К Могроуду со стороны Корага приближается армия. Неизвестные, может быть, уже перебили всех в городе. Но и может быть, что эвакуация проходит успешно – это ещё предстоит узнать, а, также то, что армия ещё не добралась до города. В ближайшие часы вернётся ещё один наш лазутчик. Есть ещё одна весть от последнего прибывшего. Не уверен в его словах… Звучит это странно, но выслушайте.

– Говори уже! – вспылив, Стрелок делает несколько шагов ближе и встречается с удивлёнными глазами солдата.

– Информация следующая, попробую почти дословно: «На морозе они шли в одном рваном тряпье. Одного попавшегося мне удалось пристрелить из пистолета. Попал я точно в голову, только… Только он поднялся через несколько минут, будто ничего и не было. Также продолжил идти. Я не успел приблизиться к нему, так как к нему подошли ещё несколько людей в дрянном тряпье». Звучит, как бред.

– Келемдар предупреждал нас, – махнув рукой, Старшторм освобождает посыльного, разворачивается и сталкивается с Карвером. Те встречаются взглядами. Как дверь захлопывается, Гавиллад наносит по лицу Майнбласта мощный удар кулаком, повалив того, ему ещё прилетает удар сапогом. – Кто тебе позволил общаться так с членами ордена? Этот гонец, в отличие от тебя – человек с семьёй, выполняющий долг чести. Он жизнью рискует во имя всех нас, а ты смеешь ему дерзить! – Стрелок, сжавшись, принял удары, но в любом случае, они оставили отпечаток на гордости убийцы, тот в непреодолимом гневе пытается найти смирение.

– Старшторм! Позвольте обратиться! – рявкает Ролаф. Майнбласт, навострив уши поднимается на ноги, держась за больные места.

– Я тебе уже говорил, перед тем как начать говорить, Ролаф, тебе стоит снять маску, – спокойно разговаривает Гавиллад, как с другом. Всё же, главнокомандующий находится слегка в растерянном состоянии, но тот не подаёт виду, по крайней мере, старается. На него выпала доля войны с некими существами. Тем не менее, ему ещё предстоит дождаться призыва к действиям от не только Традстольмского руководства и в частности "Фортуитских Ружей", но и от самого Хиста – высшего органа власти государства. Гавиллад подходит к столу и, принявшись разглядывать бумаги, копается в них. Искатель стягивает ткань с лица. Взору Майнбласта показывается крупный шрам, по всей видимости, удар дробящим оружием. Его челюсть слегка искривлена, а по правую сторону разбита губа. Уродливый отпечаток не только пугает, но и вызывает отвращение, ведь когда тот говорит, видится взору и раздробленная десна, на которой нет зубов. "Интересно, кто мог с ним такое сделать?" – думает Стрелок.

– Останки Гильдры и Кислого пропали сегодня утром. Очевидцы заявляют, что из Опьгараниду выходили четверо. По всей видимости, их могла заинтересовать причастность к Карверу.

– Что? – удивляется Карвер. – Это вы их убили? Зачем вы следите за ними?

– Когда это произошло, у нас был долгосрочный план, – Старшторм останавливает речь, понимая, что лучше слукавить. – Тем не менее, могу тебе заявить только одно: в здании был особо-опасный преступник. Мы решили расправиться с ним радикальным образом. К тому же, нам нужно было отвлечь население от этого Эвиниду, – Стрелок замечает ложь, проскочившую в грозном голосе.

– Так вы вышли на меня?

– Заткни уже свой рот, Майнбласт! – вспылив, Старшторм, ударяет по столу. – Я не думал, что ты будешь таким надоедливым и тупым! – вытащив револьвер, тот выходит из-за стола, наставляет дуло точно на его сердце и говорит. – Если тебя заботит это всё, то вини в этом только себя. Потому что ты – живой, а они – мёртвые. Но и тебе осталось недолго.

– Ты угрожаешь мне? Моим же оружием? – рычит и замечает едва ещё один, едва уловимый фальшь на семисотом. Металл оружия почти так же зеркально отражает, как оригинал, только даёт слабое искажение.

– Не глупи, Майнбласт! – брызжет слюной Гавиллад, его неровные густые брови хмурятся. – Мы ответим на твои вопросы, если это тебе так нужно, – успокаивается, отходит в сторону. – Как мы поняли, тебе в уши несколько дней дули так, что ты невольно всему этому поверил. Ты нам нужен, как мы тебе и сказали. Поэтому задавай ещё вопросы.

– Получается, что вы пытались избавиться от преступника в здании, а убили моих друзей и меня втянули в какую-то неведомую дрянь? Вы убили Оле?

– Оле убил Стиллиан Трикст.

– Зачем он это сделал?

– Старшторм, позвольте вмешаться! – перебивает Ролаф. В ответ главный лишь кивает своему подчинённому. – Карвер Майнбласт, ты, как наёмный убийца, должен знать, что все, если не врут, то недоговаривают. Каждый преследует свои цели, двулично общаясь с тобой. Любой может прикрываться и тем, что сбежал из Корага, оставив всё в прошлом. Он может говорить тебе о том, что ищет создателей этой инженерии, превращая людей не только в животных, но и эвануитов, и в дуритов. Каковы цели самого Стиллиана, если он сам животное, которое буквально вырвало нос и поело вапор невинного человека, заманив его в ловушку? Каковы его цели, если он преследует тебя с Традстольма, встретив в Портэлдо? Он играет в опасную игру с самим собой. Мы его давно выслеживаем, благодаря чему он вывел нас на тебя. Хоть он и является опасным чудовищем, которое разгуливает по нашим краям, мы вынуждены были пойти на такой риск. И вышли мы на тебя, ещё до прибытия в город второй раз. Мы, Карвер, преследовали вас двоих. И, как оказалось, ты показался нам более способным к переговорам.

– Вы от меня хотите правды? – Карвер подходит ближе к Ролафу, Старшторм тем временем отвлекается на решение вопросов с бумагами. – За нами охотится кто-то или что-то, что не имеет цвета и запаха, оно, как вы сказали – заверть и я чувствовал это. Я чувствовал присутствие ужаса, которое испытывает человек, погибая. Я видел сны! – отступает к Галараку. – Я видел сны, где, как мне кажется, я утопаю в будущем, в возможном будущем. Первый сон был как кошмар, а после… – Старшторм прислушивается и замирает, держа в руках бумаги, – после я видел страшные войны! Я видел кого-то, кто был более реальным, он может заглядывать туда, куда ещё никто не осмелился. Вы хотите моё мнение? Здесь игра не в войны и преследования, здесь битва за моё тело, за то, что теснится с вапором во мне! Трикст сам обвёл вас вокруг пальца и столкнул нас. Он отвлёк внимание, стараясь как-то удержать нас как можно дольше, запутать. Да и, вы знаете что в этой игре есть ещё две персоны? Кто такой Садрос? Кто такой Найенаар? Вы, знаете? А Трикст знает. Трикст уже всё разнюхал, но, к сожалению, я осознал его лживость слишком поздно. Эти Садрос с Найенааром могут быть союзниками Стиллиана… Винита… Не знаю. Они точно желают добраться до меня первыми. Вы делаете ошибки, зачем-то схватив меня. Если Стиллиан – противник, то где он? Сбежал? Ловите этих троих! – отстранившись, на эмоциях тот произносит. – Вапор, мать вашу, и почему в такие морозы всё цветёт будто в жару? Что за растения окружают город?

– Какие растения? – интересуется Галарак. – Вы слышали?

– Ты видел растения? – переспрашивает Искатель. Карвер в ошеломлении оборачивается.

– Вы совсем уже здесь, абаналара, с ума посходили? – выкрикивает. Отстранившись, Карвер погружается в долгие думы. Пытаясь обнаружить хоть что-то, что натолкнёт его на истину, тот перестаёт слышать. Майнбласт думает, какую роль сыграл Трикст и почему всё идёт именно так. То, что он раскрыл все карты, его не смущает. Таким образом, как он думает, у него получится добраться до правды быстрее. Всё же, в сердце закрадываются сомнения, ведь сделал это на эмоциях.

– Старшторм… – задумчиво говорит Галарак.

– Старшторм! – двери распахиваются и в помещение вбегает стражник, вид которого сходит на обычного пьянчугу. Он уродлив и не примечателен. Представитель обыкновенного общества почти во всех городах Фортуито.

– Что опять?

– Ч-чудовища! – заикаясь, он шатается от страха. – Чудовища!

– Не мямли! – Гавиллад шумно, двинувшись к гостю и размяв плечи, тянется к револьверу. – Говори! – заплаканный мужчина средних лет, сжавшись в клубок, шепчет.

– Они здесь. Под стенами! – он цепляет одежду главы ордена, упирается носом в дорогие ткани, вызывая у всех отвращение. Подняв свои щенячьи глазёнки, сталкивается с дулом револьвера, а на заднем плане затемнённые взоры людей, убивающие направо и налево, только Галарак, в исступлении испускает сожаление. – Спасите нас, – едва шепчет мужчина.

– Тебе никто уже не поможет, – холодно и безжалостно Старшторм произнёс и спустил курок. Пуля вонзается в пол, пробив голову прибывшему. Как только тело замирает без видимых движений, главнокомандующий произносит. – Уберите здесь всё! И запишите в дезертиры погибшего! Руководство Традстольма уже обезумело, раз пускает таких в стражи! – резко разворачивается и угрожающе подходит к Карверу. – Мы с тобой ещё не закончили Майнбласт! Галарак и Ролаф, проводите его в темницу, да покажите крыс. Может, потом будет не только разговаривать с нами, но и повиноваться. Сделайте из него уже марионетку. – Старшторм, хоть и высокоуважаемый в обществе человек, тем не менее, не щадит никого. Как главнокомандующий почти целой армией, он привык разбираться с подчинёнными на месте с поставленным револьвером ко лбу. Именно его грубость агрессивность привели его к текущему положению в обществе. В совете орденов посчитали, что при таком человеке загнивающий орден не только расцветёт, но и спасёт людей от нарастающей тревоги в обществе.

– Позво… – Кондор, попытавшись высказаться, резко останавливает речь, встретив испепеляющий взгляд главы ордена. Ролаф же без движений только водит глазами.

– Тебе нужно указывать на твою работу, учёный?

– Мы знаем, что делать. Я проведу беседу с Галараком, Старшторм, – говорит Ролаф.

– Учись у лазутчиков, а не у книг. Приступить! – после он указывает пальцем на женщину, стоящую в углу комнаты, которая просидела почти неподвижно после того, как вышла из линейки. Она впитывает каждое слово. Дама с чёрными короткими волосами, моментально ступив ближе, исполняет приказ главного. – В кандалы Майнбласта, – сгорбившись, Гавиллад смотрит исподлобья на всех, проводит взором по каждому и удаляется в молчании, только двое у дверей вышли следом, и в помещение входят несколько человек, которые, посмотрев на труп, чешут головы и выходят.

– Ролаф! – подбегает к собеседнику низкорослый мужчина. В ответ тот бросает хитрый взгляд, медленно тянется к маске. – Ты ведь понимаешь, что хочет Гавиллад?

– Ты имеешь в виду пытку? – натягивает маску на лицо, расправляет плечи и прикрывает глаза, делает нервные вдохи и выдохи.

– Ничего, в будущем и шрамы лечить научатся! Тем не менее… – начинает шептать, – если он видел растения, то дела совершенно выходят из-под контроля. Может нам не стоит предавать его таким испытаниям?

– Приказ есть приказ, – тем временем, Карверу надевают кандалы на запястья. – К тому же, мы всё делаем по закону.

– Я отправляюсь в самое безопасное место для убийцы – в клетку? – Карвер, усмехнувшись, ожидает ответа.

– Да, так и есть, – Галарак подходит к столу и достаёт исписанный лист. Почерк удивительно красив, а внизу стоит подпись Старшторма. Документ гласит о возможности взять под арест любого человека, если тот представляет угрозу элеменадалис не только как экстремист, а как человек, способный вмешиваться в дела, близкие к изменению привычного строя вещей. Закон "о влиянии человека на эмаларис" был повторно рассмотрен двадцать лет назад, когда в Фортуито стали происходить мистические вещи, о которых говорили люди. Многие утверждали то, что обнаруживали в городах трупы неизвестных существ, они походили на смешение человека и растения. Старшторм, будучи ещё вторым лицом ордена, обратился в Фортуитскую Систему Безопасности, в отдел по вопросам эмаларис, что занимается последствиями Войны Восстановления Баланса. Ссылаясь на исторические сведения, он смог доказать возможность влияния человека не только на биологию флоры, но и фауны. После утверждения закона, по этому праву было арестовано свыше двадцати человек, десять из которых были организаторами секты, именуемая как "Мнема", хотя ранее была одноимённым орденом. Со временем организация распалась и стала приравниваться к фанатизму.

Наёмник говорит:

– Впрочем. Клетка ждёт меня уже слишком долго, – с сердитым ликом. – В страданиях ответы… – всё размышляет про себя.

– Вы не человек, Майнбласт. Вам следует усвоить это. По закону вы приравниваетесь к элементалам, поэтому вас ждёт та же пытка, что и их, – произносит Галарак, и все выходят из помещения, – которая должна вас усмирить.

"Значит меня ждёт пытка. В чём она заключается? – думает Карвер. – Об этом мне намекали видения? Всё становится более ясным. Я должен быть более осмотрительнее. К тому же, все эти люди знают и о растениях, которые, по всей видимости, являются какой-то иллюзией, которую замечают не все. Только как они узнали об этом? Да и почему они прорастают здесь, в городе? Все вокруг всё знают… Да и Ролаф… Искатель, наверное, мой союзник. Правда, выдавать себя он не намерен никакими намёками. Настоящий ловкач".

Глава XVIII: В Страданиях Ответы

Две ночи Стрелок проводит в изоляции, в камере-одиночке. Темница, расположенная в ордене "Эхо Кровавого Знамени", используется, но не часто. Если сюда кто и попадает, то следующим шагом идёт пытка, которая ожидает каждого, кто нарушил законы, касающиеся элеменадалис. Всё подземное помещение пустое. Только лишь один Майнбласт омрачает своим вапором и без того мрачное, почти никому не нужное место, в котором даже нет окон. В темноте, где даже и не понятно день идёт или ночь, Карверу иногда приносят поесть. Дважды в день его кормят похлёбкой.

Окружая себя воспоминаниями последних событий, сацер ищет ответы, пытаясь таким образом обрести умиротворение. Всё же, находясь без естественного источника света, он использует специально оборудованный светильник. Смотря на столбик пламени, заключённый погружается в энергию света. Там он находит моменты далёкого прошлого: путешествия на корабле, встречи в таверне; но также находит и события, происходящие совсем недавно.

В ар'амаре, когда он пришёл к Садросу и Найенаару, те говорили о разном, что в некотором роде спровоцировало его на преследование и поиск – на дорогу мести. И всё же, оборачиваясь в прошлое, вспоминается, что говорили они, будто не собираются убивать его, да и двое никак не сопротивлялись. Однако большее, что Майнбласта поражает, так это слова Садроса: "Скоро ты всё узнаешь…" В действительности, оборачиваясь в прошлое, тот понимает, что Карвер оказался настоящей марионеткой, только Старшторм, по всей видимости, решил вырвать все нити, обезоружив, избавил его от кольца, общения и даже света.

Сейчас, ожидая пытки, Карвер даже и не хочет предпринимать какие-то действия. Единственное, что он может, так это думать, думать и думать. Ему хочется верить, что разум и тело уже устали от всего произошедшего дерьма. И лишь потеряв веру, надежду, он сможет обрести второе дыхание. Его очень волнует вероятность не обрести этот ещё один шанс. В большей мере поражает Карвера даже страх того, что он провалится куда-то в неизвестность – тьму, которую ранее не видел. И вот Майнбласт, смотря на пламя и чувствуя исходящее тепло, медленно поднимается с лежанки. Подойдя к источнику света, он проводит над ним рукой, ощутив жар, но не почувствовал боль. Проведя ещё раз, он опускает ладонь ниже и ниже. Гипнотически не отрывая взора от огня, заключённый медленно-медленно, сквозь боль тушит пламя ладонью и остаётся во тьме.

Потеряв возможность чувствовать время, он наконец полностью погружается в думы. Сев на холодный камень, он знает, что теперь света не будет до появления стражи, которые должны будут принести ему уже четвёртую, за всё время пребывания здесь, похлёбку. Померкнув, он склоняет голову. Проведя в темноте некоторое время, даже не хотелось ни о чём думать, пока, совсем не расслабившись, он не начал разговаривать с самим собой. Задавая самому себе вопросы, которых сам даже и не ожидал, тот находит некоторые подводные камни, ранее не замеченные им.

Первое, что тот осознаёт – шрам. Совершенно обыкновенный шрам, оставленный Олафом Кислым во время спарринга. Оставшийся от удара след должен был исчезнуть, полностью раствориться, как и остальные раны, ведь все они заживали чудодейственным образом, не оставляя после себя ни единого следа. Будь то следы от пуль, ссадины, порезы, всё рассосалось.

– Либо же я ещё не имел способности восстанавливаться, либо же клинок представлял из себя нечто большее, чем просто оружие.

– Интересно. Карвер, вспомни, что сказал Ролаф.

– Что именно?

– Говорить о том, что он сказал тебе при самой первой встрече будет глупо, ведь ты и сам вспоминаешь это довольно-таки часто. Всё же несколько дней назад он заговорил об Олафе и Мираэтте, которые пропали из ар'амары. И ладно, если бы эти двое там лежали, но тебя должно немного насторожить то, что они находятся там уже не первую неделю. Их давно уже должны были сжечь, а их некто по-настоящему выкрал. Кто они? Кому они могли понадобиться? Неужели клинок Олафа способен разрубить твою кожу? В смысле, оставить на ней воспоминание? А если так, то эти двое представляют из себя таких же лазутчиков, как представляет из себя Ситилиан Трикст. Они могли быть лишь волками в овечьей шкуре.

– Я не хочу в это верить.

– Придётся, Карвер, придётся поверить в реальность. Поверив в это всё, тебе откроется и то, что кольцо самой Мираэтты было отравлено скверной Винита. Они – подставные фигуры. И пойми, что именно они привели к тебе Садроса и Найенаара.

– Глупости… Они не могут быть…

– Ты слишком слаб, Карвер. Ты слишком слаб.

Дальше он копается в разорванных страницах собственного сознания. Собирая по кусочкам, он находит ещё скрытые детали, связанные уже с аб'биларисами. Удивляет его то, как ловко друг за другом они попали ему в руки. Сначала кольцо от неизвестного, взявшего Карвера на слабости, а далее уже и Оле, взявшего Майнбласта на почти той же слабости. Стрелка даже и не удивит тот факт, что и портсигар с зажигалкой, забранные у двух охотников за головами, были такими же "глазами", благодаря которому за ним следило это нечто. И, лишь коснувшись этой мысли с предметами, он вновь начинает диалог с самим собой:

– Ты был отравлен именно в этот момент. Вспомни.

– Я уже не хочу ничего вспоминать. Просто скажи.

– Стоя меж домами, ты только тогда впервые увидел растения цветущими, бегущими к небу. К чему они взывают? Если вспоминать слова Келемдара, то, наверное, Винит как-то связан с солусом. Ты марионетка. Все знали всё заранее. Всем было известно твоё будущее.

– С какой всё это целью? Если это всё в действительности какие-то действия Винита, то почему оно лишь наблюдает? Почему преследует меня? Что оно хочет? Силу? Если так, то почему оно касается и других, как говорил Кондор? Такое ощущение, будто меня просто тянут в бездну, заведомо зная, на какие больные места давить…

Слушая биение сердца, Майнбласт концентрируется теперь на тьме. В невидимости Стрелок отключает сознание, оставив разговоры с самим собой. Только, сколько бы он ни старался, к нему в голову всё равно заглядывают события, которые он считает для себя важными. Идя друг за другом, они терзают его вапор, давя своим содержанием. Столкнувшись с воспоминанием, где неизвестный в саване говорит о страданиях и ответах, таящихся в них, заключённый приходит к одной отчаянной идее – испытывать смерть раз за разом, пока ответов не будет достаточно. Полностью отдаться по воле случая, не сопротивляться и принять всю боль, которая может прийти. Вернуться в тот момент, когда Келемдар говорил о выстреле. Повторять опыт шаг за шагом, искать ответы в собственных муках.

– Всё-таки об этом мне намекали видения. Я готов, – ему хочется найти ответ на один важнейший для него вопрос, который сможет поставить все точки над "и", – были ли Олаф и Мираэтта настоящими? – усомнившись в лицах, он вспоминает моменты знакомства. Быстрое и нелепое, опьянённо поработившее Карвера. Он поднимается. Хватается за голову и слышит, как за непроницаемой дверью кто-то скребётся. Дверь быстро распахивается.

Яркий свет ударяет по глазам. Закрывая ладонью источник света, щурится, понимая, что настал этот момент. Он поднимается и выходит из клетки. Та самая девушка, которая посадила заключённого в кандалы, стоит, держа подготовленные наручники. В коридоре стоят ещё двое с пистолетами наготове.

– Без глупостей, – выдаёт один из них.

"Как же… – думает он. – Впереди меня ждут испытания", – Карвера волнует не пытка, а именно её способы. На него надевают наручники за спиной. Он бросает взгляд на солдата, явно уставшего, который сразу же отворачивается, видимо, понимая, что смотреть чудовищам в глаза не стоит.

Четверо двигаются по подвальным каменным помещениям. Молчание, зависнув в воздухе, подогревается навалившимся напряжением. Карвер всё же, хоть и сомневается, но знает, что сделанный им выбор приведёт его к правде. К тому же, сама судьба привела к этому, ведь сам Старшторм решил предать его этой пытке. Пребывая где-то в воспоминаниях, в размышлениях идёт следом за главным, никак не реагируя на окружающую обстановку. Увязнув в астрале, всё повторяет самому себе, что путь его праведный, что нужно лишь пройти через огонь, чтобы истлеть и воскреснуть, подобно фениксу. Перед лицом Стрелка показывается дверь. Массивная, деревянная с железными вставками, так и предупреждает своим видом, что за ней обычно все заканчивают свои дни.

– Если ты выживешь, то, я лично плюну тебе в лицо, – бубнит стражник.

Массивные врата в гибельные муки, нисколько не возбудившие Стрелка, после того, как опускается рычаг, открываются. В помещении стоят крупный деревянный стол и стул, под ними валяются массивные цепи. Позади стула у пола на стене решётка.

– Пшёл! – Карвера толкают в помещение, но он никак не сопротивляется. Лишь успев обернуться, перед глазами дверь медленно закрывается, под шум механизмов, скрытых за стенами. На стенах висят фонари, которые позволяют достаточно хорошо разглядеть обстановку. Он осматривается. Замечает только старинную кровь, эхо погибших на сером камне. Всё кажется, будто происходило когда-то в прошлой жизни, а может, какие-то воспоминания к нему вернулись, и он, сам того не понимая, уже думает ими, использует для создания мировоззрения. Как далеко в прошлое Майнбласт может заглянуть, сам не знает, помнит лишь выстрел, а далее, как тьма. Всё что известно было на тот момент, это кто он, откуда, да и то, что корабль уже заждался.

Только из всего прошлого смущает заключённого ещё пару деталей: от той, что считает, как якобы пристрелил своего отца, в чём ещё сомневается, до той, что помнит, как мать покинула его ещё в детстве. Да и, заглянув чуть глубже, понимает, что где-то в бездне витают и моменты, как проходило его обучение фехтованию, стрельбе. И всё это пришло, лишь взглянув на помещение, в котором оказался. "Возвращается ли ко мне память? Или… Или я это уже помню ещё со знакомства с Келемдаром? Странно", – думает Стрелок.

Сделав пару шагов к столу, разглядывает поверхность, на которой тысячи царапин, по всей видимости, оставленные ногтями. Приглянувшись, за спиной раздаётся шум механизмов. Дверь неспешно распахивается. Заключённый, обернувшись, встречается с серьёзным взглядом Старшторма, который спешно забегает в темницу. Под глазами главнокомандующего ордена образовались мешки, говорящие о его усталости, по всей видимости, из-за проблем с дуритами. Он поправляет тёмные взъерошенные волосы и приказывает двум стражникам, следующих за ним:

– Заковать его, – махнув, Гавиллад стоит напротив стола, а Карвера сажают на стул. Покорно дав себя заковать, смотрит на уставшего главу ордена. – Это всё формальности, Карвер, – кивнув, даёт подчинённым уйти. Дверь остаётся открытой. – У меня нет времени с тобой беседовать. Проверим, насколько ты силён духом. В любом случае, это всё пойдёт на пользу. Ордену. Как бы то ни было, – тот нагибается к Стрелку, – нам нужны подчинённые. Что ж, – разогнувшись, – надеюсь, в конечном счёте ты не умрёшь от этого всего. По крайней мере, физически. Тебя проверят через час, – развернувшись, тот направляется к выходу, приговаривая: – Карвер, пойми – это вынужденная мера. Закрывайте!

Заключённый остаётся один, не проронив ни слова. Стрелок облокачивается на спинку стула, чувствуя грубую тяжесть на запястьях. Закрывает глаза и слышит, как позади скрипят механизмы. Что-то открывается, а далее открывается и решётка у пола, которую он не видит. Карвер начинает немного нервничать, ведь из отверстия за спиной, напрягает сначала треск, а после будто тысячи тараканов скребутся в ночной тишине. Звук усиливается, слышится, как когти царапают камень. Стараясь сконцентрироваться на будущем и даже прошлом, знает, что нечто должно будет убить его и, наверное, не один раз. Посмотрев на фонарь, всмотревшись в пламя, верит, что всё происходящее должно помочь в раскрытии таинственных замыслов Эмиралеса.

Чёрные существа размером с небольшую крысу, на лапах которых острые как лезвия когти, выбегают роем из дыры. Наваливаясь друг на друга, они будто выплёскиваются на пол, а после, будто осознав, что Карвер – свежая пища, мгновенно набрасываются на него. Карабкаясь по ногам, разрывают одежду. От страха Майнбласт смотрит на них и старается держать себя в руках. Двигая ногами и сбрасывая их, те когтями вонзаются сильнее, чтобы удержаться. Сжав кулаки, тот пытается поднять руки, но кандалы не позволяют. Поняв, что ничего не сделать, мирится со своей участью. Эти монстры зовутся эмлаглаб'биларисами, что переводится как "поедающий глаза". Хоть Стрелок и не знал это, тем не менее, он понимает, что они хотят добраться до головы, ведь с каждой секундой неуклюжие существа пробираются выше. Нападая друг на друга, по ним видно, что они голодны настолько, что порвут любого ради того, чтобы утолить жажду. В чёрном как уголь образе, виднеются их белые зубы, сосредоточенные только впереди, как у грызунов. Как пилы, зубцов множество и стоят они в несколько рядов. Глаза такие же смоляно-черные, хотя и проскакивает белое глазное яблоко. Обтянутые шерстью комки смерти, не успокаиваясь, разрывают плоть, оставляя кровавые подтёки.