Читать книгу: «Проклятое правое дело», страница 6
Минут через двадцать, юноша, истощенный тяжелым ранением и эмоциональной усталостью, провалился в беспамятство. Это был не сон, а скорее путешествие сквозь мрак, где время и пространство потеряли свои контуры, а болезненные воспоминания перемешались с лихорадочными грезами.
Глава 9
Со времен покупки острова штаб-квартира Компании неизменно располагалась в Немессионе. У этого были свои плюсы – автономность и безопасность. Немессион всю дорогу оставался одним из самых закрытых сообществ. Забросить туда своего шпиона считалось большой удачей.
Но были и минусы. Вести дела с острова не так-то просто. Переговоры, закупка сырья, логистика производственного процесса и, наконец, торговля – все это требует значительного объема корреспонденции и соответствующих разъездов.
Изначально Компания пользовалась Почтовой службой Союза. Но посыльные этой службы были плохо подготовлены, слабо мотивированы и, что главное, часто теряли груз или гибли при попытке доставить ценные бумаги. Не всем на континенте нравился успех Компании.
Когда проблема с Почтовой службой достигла критической точки, в Компании для охраны посыльных (а точнее, их посланий) решили создать специальное подразделение. Отряды немногословных солдат сопровождали посыльных, защищая их от непрошенных гостей. Ситуация улучшилась, но усилия, прикладываемые для защиты корреспонденции, порой стали превосходить саму ценность информации, которую она несла.
Тогда один из первых учеников Мельника – Густаво Волжански решил создать внутри Компании собственную почтовую службу. Первый штат он сформировал из тех стонеров, что уже охраняли союзных посыльных. У них был как боевой опыт, так и представление о работе почты. Так охранники сами стали курьерами.
Волжански решал задачи системно. При нем посыльные сняли форму, а их личности стали тщательно скрываться. Они путешествовали по миру инкогнито и никогда не передавали груз лично. Вычислить посыльного Компании в толпе стало практически невозможно. Но их все равно вычисляли.
Тогда для доставки особо важных посланий из самых опытных и удачливых курьеров Волжански стал формировать особые команды гранд-посыльных. Их отправляли на самые рискованные задания. Трогать этих ребят никому не рекомендовалось. Все знали, что Компания максимально жестоко мстит за смерть каждого гранд-посыльного.
Но даже перспектива неминуемой мести от Компании не останавливала самых отчаянных или глупых. Рынок шпионажа цвел буйным цветом, а информация о передвижениях гранд-посыльных была на вес золота. Разумеется, в мире, где каждый второй мог быть продажной душой, удерживать секреты Компании становилось всё более и более сложной задачей.
В ответ на угрозы и попытки перехватить корреспонденцию, Густаво Волжански превратил работу своей службы в настоящее искусство обмана и маскировки. Посыльные Компании начали использовать сложные маршруты, меняя виды транспорта как перчатки и инсценируя ложные направления, чтобы запутать преследователей. В итоге путешествие одного письма могло превратиться в эпическое приключение, достойное романа.
Некоторые гранд-посыльные стали почти мифическими фигурами. О них рассказывали истории в тавернах, их подвиги украшали страницы книг, а их смерти считались печальным напоминанием о том, что в войне за информацию нет непобедимых.
Немногим из подопечных Волжански удавалось выжить в этой игре достаточно долго, чтобы рассказать о своих приключениях, а те, кто сумел – предпочитали молчать. Ведь в мире, где слова стоят дороже жизни, молчание – золото.
***
Очнулся Седрик в пустом холодном коридоре. Ничего не напоминало о ранении, тело отлично слушалось и даже наоборот, как будто было переполнено энергией и рвалось ее тратить. Ноги приятно подпружинены, мышцы налиты кровью, воздух с легкостью наполняет грудь.
Неведомая сила тянула его вперед, в темные тоннели коридоров. Но тянула без зла, и Седрику все сильнее хотелось подчиниться. Ему хотелось бежать вперед. Без смысла и цели. Хотелось просто бежать.
За ближайшим поворотом открылось пространство колоссальных размеров. Узкий коридор превратился в широкий мост, под которым зияла бездна. Слева и справа бесконечно далекие стены стремительно уносились ввысь, в такую же темноту, как и снизу.
Седрик поймал себя на том, что бежит по мосту не один. Рядом с ним, кто плечом к плечу, кто впереди, а кто позади – бежали люди со смазанными лицами. Разглядеть и запомнить их черты было невозможно, но Седрик чувствовал, что они улыбаются. Потому что улыбался сам. Впервые в жизни находясь в толпе, он ощущал не привычную тревогу и нервозность, а спокойствие.
Бежать было приятно. Мышцы не чувствовали усталости, дыхание не сбивалось, а голова была легка и свободна. Через какое-то время они приблизились к нависшей над мостом продолговатой округлой фигуре из белого мрамора. Подняв взгляд выше, Седрик распознал в ней палец на руке исполинского изваяния, что поднималось из самой бездны, а головой уходило во тьму потолочного свода. Чем дальше они продвигались по мосту, тем больше встречали подобных изваяний. Не снижая скорости, Седрик во все глаза разглядывал нерукотворные статуи, размеры которых было трудно уложить в голове.
Конец моста венчался входом в тоннель, примерно такой же, из какого они и выбежали. Над входом причудливой аркой выстроились руны. Значения их Седрик не знал, да и задерживаться было некогда. Вместе с десятками других бегунов, он влился в проем и продолжил движение уже по довольно узкому лабиринту коридоров. На развилках он не задавался вопросом о выборе дальнейшего пути, внезапно возникшее внутри чувство направления не оставляло сомнений в правильности выбора. Подобным образом он преодолел еще десяток коридоров, залов, лестниц и мостов. В этом дружелюбном потоке бегущих в одном направлении людей Седрик чувствовал себя частью чего-то большего, чем он сам.
Подбегая к выходу из очередного коридора, он услышал глухой раскат грома. Каменный пол под более не знающими усталости ногами задрожал. Люди продолжили бежать, но что-то неуловимое изменилось. То ли темп возрос, то ли движения стали более резкими, то ли улыбки сошли с замыленных лиц.
Выход из коридора оказался полузавален щебнем. Бегуны карабкались по камням, пролезая через оставшийся просвет в следующее помещение, в котором их ждала разруха. Правая стена вспучилась, превратившись в огромную мятую полусферу, в которой холодной чернотой зияли рваные дыры. Из них сквозило леденящим душу холодом. Повсюду лежали большие и малые осколки исполинских статуй – часть из них обрушилась на пол и виднеющийся вдали мост, в процессе падения они повреждали друг друга, множа разрушения.
Под завалами стонали люди, но бегущие даже не пытались им помочь, они следовали дальше, вперед – к мосту. Седрика тоже тянуло туда, но увиденная картина настолько поразила его, что он остановился. Потрясенный юноша не мог поверить, что кто-то или что-то способно разрушить столь прекрасные творения. Не понимал – зачем? Кому вообще может прийти в голову так варварски вмешаться в идеальное творение Вечного? Кто о себе настолько высокого мнения, что решился на это? Кто поставил себя на одну ступень с богом?
Непонимание сменилось гневом, который полностью затмил собой желание бежать. Седрик осмотрелся, слева от него человеку придавило ноги куском мрамора. Он стонал от боли, но не звал на помощь. Подбежав, Седрик попытался поднять камень. Лежащий запротестовал и замахал руками, а потом указал Седрику в направлении моста. Он отказывался от помощи. Он явно хотел, чтобы Седрик бежал дальше. Ничего не понимающий юноша бросил попытки поднять камень и побрел к мосту. Одна из громадных статуй, что нависла над ним примерно в середине, пошла трещинами.
– Стойте! – закричал Седрик, замахав руками.
Но люди продолжили бежать, будто не замечая нарастающей опасности.
Статуя представляла собой высокого кудрявого мужчину в венке, который вытянутой вперед рукой указывал вдаль. И эта исполинская рука сначала с треском, а потом с невероятным грохотом рухнула на мост, обрушив собой три пролета. От грохота заложило уши, в них теперь стоял противный писк, а едва осевшая после прошлых разрушений пыль вновь взмыла в воздух, попав в глаза и рот. Седрик закашлялся.
Люди вокруг продолжали бежать. Часть из них, не успев затормозить, сорвалась с моста. Оставшиеся же столпились у края, образуя постепенно растущую толчею. Время от времени кто-то из столпившихся отходил назад, разбегался и в попытке преодолеть возникший провал, сигал в пропасть. Эти жертвы были бессмысленны – преодолеть расстояние в сто футов прыжком невозможно. Но они продолжали прыгать.
Из коридора, по которому они пришли, прибывали все новые бегуны, затор разрастался, становилось тесно. Через какое-то время в толпе появились люди с инструментами, кто-то нес канаты, кто-то доски и веревки потоньше, кто-то тащил плотницкие приблуды. Такие же люди появились и на другой стороне моста.
Подойдя к краю, «спасатели» пытались добросить веревку до противной стороны. Очевидно, план был в том, чтобы, закинув веревку на другую сторону, передать с ее помощью канаты, после чего собрать временный подвесной мост. Но сил не хватало. Пробовали разные способы, в том числе привязывали к веревке куски мрамора, чтобы придать ей массу и преодолеть сопротивление воздуха. Но даже в таком варианте получалось докинуть веревку лишь чуть дальше середины провала.
Седрик подошел ближе и «спасатели» расступились перед ним. Первой мыслью было использовать заклинание Магнус Вис, чтобы усилить свой бросок, но он вовремя понял, что для этого не хватит магической энергии. При удивительной физической бодрости, магии в Седрике было немного.
Тогда он выбрал самую тонкую и легкую веревку, конец которой положил на край обрушенного пролета. Остальную часть размотал и сложил так, чтобы она ни за что не цеплялась. Чем меньше будет сопротивления, тем лучше.
Стоя на самом краю, Седрик прикрыл глаза и выдохнул. Кажется, за последнее время это был первый раз, когда ему выпала возможность действительно сосредоточиться перед сотворением заклинания.
– Дирекционе Мотус, – четко произнес он, подняв и разведя руки в жесте, похожем на приветствие императором толпы. Привычное тепло заструилось по телу.
– Дирекционе Мотус! – Седрик почувствовал неприятное покалывание – это магическое тепло столкнулось с холодом каменного моста.
– Дирекционе Мотус! – конец веревки задрожал. Седрик сжал кулаки и немного опустил руки, держа их перед собой.
– Дирекционе Мотус! – веревка медленно поплыла вперед по воздуху. По толпе пронесся восторженный гул.
Веревка неспешно ползла в нужном направлении, но чем дальше она продвигалась, тем больше материи Седрику приходилось поддерживать в воздухе. Он чувствовал, как магическая энергия покидает его с каждой секундой.
– Дирекционе Мотус! – проговорил Седрик сквозь сжатые челюсти. Все его тело напряглось, голова на неестественно вытянутой шее торчала вперед и была чуть повернута подбородком вправо, на лбу вздулась и запульсировала вена. Глаза были закрыты.
– Дирекционе Мотус! – прорычал Седрик, таща веревку на последних каплях магической энергии.
Один из безликих с противоположной стороны моста обязался канатом и максимально свесился вперед, вытянув руку. С большим усилием, но он все же дотянулся до конца подрагивающей в воздухе веревки. Люди по обе стороны моста взвыли от восторга, а обессиленный Седрик рухнул на колени.
Дальше дело пошло споро: переправили на другую сторону канаты, подготовили доски и навели подвесную переправу, по которой сразу же потек ручеек бегунов. На лицах вновь появились улыбки. Затор стал рассасываться.
…
– Он выглядит неплохо!
– Да, но еще утром его левая половина была иссиня-черной и отекшей, словно его накачали десятью галлонами жидкости!
– Право слово, вы преувеличиваете!
– Нет, клянусь Вечным, он выглядел так, будто по нему прошлись кузнечным молотом!
– От таких травм, что вы описываете, быстро не восстанавливаются!
– Я видел его состояние собственными глазами! Я что, по-вашему, вру?!
…
Очнувшись, Седрик снова бросился бежать, но довольно скоро уперся в новый затор. Вход в высокий тоннель был завален валунами и тяжелыми обломками в три человеческих роста. Расколоть и отодвинуть их голыми руками или с помощью нехитрых инструментов не представлялось возможным. Люди вокруг бились в истерике, и Седрик понимал их. Ему и самому нестерпимо хотелось преодолеть препятствие, чтобы оказать в тоннеле и продолжить путь. Невозможность этого вызывала в душе смятение и ужас.
Поэтому он решил все же попробовать так любимое Бланшем заклинание Магнус Вис, чтобы расчистить затор. С текущим уровнем магической энергии, которой с прошлого раза стало еще меньше, такая попытка могла привести к смерти (если вообще считать жизнью то непонятное состояние, в котором он сейчас пребывал). Но не попробовать Седрик не мог.
Подойдя ближе, он поудобнее схватился за преградивший путь крупный обломок, прикрыл глаза и сосредоточился. У себя в голове юноша представлял два варианта. В первом ему не хватит энергии, чтобы запустить заклинание и он умрет, потратив все до последней капли, во втором же он все-таки запустит заклинание и благополучно сдвинет ненавистный камень.
– Магнус Вис! – Из двух возможных вариантов Седрику выпал третий. Он не умер, сумев вовремя прервать отток энергии. При этом заклинание успело запуститься и на мгновение юноша ощутил в мышцах прилив сил. Он тут же напряг мускулы и попытался сдвинуть преграду, но полученного импульса не хватило. Пальцы Седрика сорвались с камня и он, обессиленный, упал на землю. Шанса повторить попытку уже не было.
Сердце стучало с бешеной скоростью, пальцы судорожно скребли по каменному полу, внутри разрастался холодный ужас бессилия. В левой части тела короткими вспышками стали возникать болезненные ощущения. Седрик еще оставался на каменном полу, но уже отдаленно слышал голоса лекарей Службы откуда-то извне.
После очередного приступа боли он ожидал, что вновь очнется в той убогой комнате трактира, но вместо этого вдруг ощутил на своем плече теплую ладонь. Голоса извне отдалились и затихли. Над Седриком склонились двое безликих. Увидев, что он открыл глаза, они подняли его, взяв под руки с обеих сторон. Юноша почувствовал, как ужас, правящий в его душе, отступает. Более того, впервые войдя в физический контакт с местными обитателями, он ощутил себя также, как в долине Компании. Только в этот раз энергия не витала в воздухе, а сочилась из его спутников. И он позволил ей наполнить себя.
Руки перестали дрожать, картинка перед глазами приобрела четкие очертания, ноги окрепли, а стук сердца, наконец, вошел в привычный ритм. Увидев, что Седрик воспрянул духом, к ним присоединились и другие. Чем больше людей подходило и протягивало к нему руки, тем мощнее становился поток энергии. Через несколько минут Седрик почувствовал, что набит ей под завязку.
– Магнус вис! – произнес он, подойдя к завалу и, хоть и с усилием, но все же на пару футов сдвинул мешающий проходу обломок. Вокруг посыпались мелкие валуны, поднялась пыль.
– Магнус вис! – Седрик, под одобрительные возгласы, расширил просвет.
– Магнус вис! – третий рывок позволил ему отодвинуть обломок настолько, чтобы в получившийся проход без проблем мог пройти взрослый мужчина.
Первым ринувшись в тоннель, Седрик снова побежал вперед.
…
– Он регенерирует!
– Никогда не видел ничего подобного! Еще несколько часов назад он едва ли мог пошевелиться!
– Я чувствую возмущение магического фона. То, что происходит с ним, явно связано с магией.
– Может, какой-нибудь артефакт?
– При нем был лишь медальон и ничего больше, что могло бы сойти за артефакт. Да и Бланш предупредил бы нас об этом.
Лекари вели свою беседу у окна, чуть в стороне от кровати Седрика, но ему все было слышно. Очнувшись, он понял, что больше не испытывает жуткой боли и вполне может двигать всеми конечностями. Не совсем безболезненно, но уже довольно свободно. Судя по разговору, его чудесное излечение не скрылось от посторонних глаз. Но объяснять ситуацию лекарям Службы представлялось ему довольно бесперспективным, так как Седрик и сам до конца еще не понимал, что произошло. Поэтому он продолжил притворяться спящим, ожидая, когда они покинут комнату. Сбежать из-под присмотра врачевателей казалось простой задачей. Седрик знал, куда отправился Бланш и хотел нагнать его как можно скорее.
Глава 10
О нем заговорили после окончания Освободительной войны. Имперец. Волкодав. Палач. Впрочем, палачом его окрестили не сразу.
Говорят, он был другом Императора. Ходят слухи, что именно он организовал семье и свите тогдашнего герцога Золотой реки «имперские галстуки». А некоторые даже утверждают, будто в тот веселый вечер он лично присутствовал в Кастелло-дель-Оро.
Джон де Лингва. Он прибыл в Немессион в момент, когда Компания стояла на коленях. В момент, когда Компании нужно было стать жесткой. В момент, когда отступать было уже некуда.
Войдя в руководство Компании, Джон начал решать проблемы. Сначала переловил в Немессионе шпионов, потом вытравил крыс. Негодяи и вредители, почуяв опасность, бросились с острова врассыпную, но никто не ушел обиженным. Джон настигал их везде: в роскошных столицах и в забытой Вечным перди, посреди северных лесов и на южных пляжах, во дворцах и в лачугах. Он не останавливался ни перед деньгами, ни перед титулами. Никто не мог скрыться от возмездия.
Но вопреки бредовым сказкам менестрелей, Джон вершил свои дела отнюдь не в одиночку. Вместе с ним из Первой Империи на остров прибыла специально обученная команда. Эти ребята загоняли дичь, вынуждая ее бежать прямо в цепкие руки де Лингвы. Первые гончие Компании. Гончие Палача.
Их работа не всегда заключалась в физическом устранении объекта. Многие из первых гончих были людьми тонкого ума и большой смекалки. Кого-то они довели до банкротства, кого-то – до самоубийства, а кого-то – до публичного покаяния. Они разрушали связи, карьеры и жизни. И пока это делалось в интересах Немессиона, Управляющий смотрел на действия Джона сквозь пальцы.
Когда Компания, по мнению Мельника, была отомщена и снова встала на ноги, он попытался осадить Джона, но тот уже вошел во вкус. Начав свою деятельность находясь в кольце врагов, он не смог перестроиться и сделать шаг в будущее. Не доверял новым партнерам, проявлял неуважение и в целом плевал на любые правила. Такое поведение стало вредить репутации.
В итоге Палач покинул Компанию после тяжелого разговора, на котором присутствовали лишь четверо – Мельник, Плут, Управляющий и сам Джон. Никто не знает, о чем шла речь на той встрече, но с тех пор Джон де Сильва был сам по себе и творил бесчинства уже от своего имени. Пока с застывшей на лице маской храбреца, не встретился с судьбой. А судьба у таких героев, как известно, одна.
Но дело его осталось жить – гончие стали особой службой Компании. Наличие этих людей официально признали и, хоть они и не были включены в стонерскую иерархию, их приравняли к старшим офицерам и наделили очень широкими полномочиями.
В новом мире, где границы между законом и беспределом становились всё более размытыми, гончие Компании превратились в символ беспощадной эффективности. Их слава и страх, который они внушали, распространились далеко за пределы Немессиона, став для многих напоминанием о том, что Компания всегда получит своё, независимо от того, кто попытается встать на её пути.
Иногда казалось, что само существование гончих подрывает положительный образ Компании, но польза от них превышала любые потенциальные риски для репутации.
Дело Джона де Лингвы продолжило жить не только в виде особой службы гончих, но и как напоминание о том, что в мире власти и интриг, нет места для сентиментальности или сомнений. Любая слабость будет безжалостно использована, а любая угроза – устранена.
***
За двадцать дней до того,
как мир изменился
Таверна «Волк и вепрь» в Сторсе – малоприятное место. Маленькие, грязные окна, плохое освещение, тяжелые столы и, под стать им, грубо сколоченные скамьи, оставляющие посетителям неизменные подарки в виде заноз на заднице. Даже в утренние часы здесь царил полумрак.
За мощной дубовой стойкой угрюмый хозяин автоматическими движениями протирал посуду видавшей виды тряпкой. Скорее всего, пол в таверне вытирался ей же. Если это вообще когда-нибудь происходило.
За единственным занятым столом сидели две противоположности. Вырядившийся в парадную форму капитан королевской гвардии Лукас де Сильва и неприметный куратор Секретной службы здешних земель Годрик Воссалино. Лукасу, к его двадцати пяти годам, еще не доводилось встречаться с чиновниками такого ранга, как Бланш. Большие люди обычно не посещали здешние земли. К тому же Лукас был ненастоящим капитаном.
Уже много лет как в Герцогстве золотой реки, а потом и во всем Союзе было запрещено производить в офицеры тех дворян, «которые с фундамента солдатского дела не знают» и не служили солдатами в гвардии. Это решение в свое время позволило значительно повысить боеспособность армии, но сильно насолило знати. В ответ среди части дворянства распространилась практика записывать своих детей в полки солдатами в очень раннем возрасте, что позволяло им к моменту поступления на фактическую службу быть не рядовыми, а уже иметь офицерский чин. Лукаса записали в армию в десятилетнем возрасте, а сейчас, уже в капитанском звании его до поры засунули в это тихое захолустье, чтобы он мог, не отсвечивая дослужится до майора, и вернутся в столицу. Но в это захолустье неожиданно нагрянул Бланш.
Ровный, будто проглотил оглоблю, Лукас суетился, постоянно поправляя то прическу, то усы, то форму. Годрик же меланхолично смотрел в стакан. Заметив состояние тряпки в руках хозяина таверны, отпить из причудливой посудины он так и не решился. Но само наличие в таком месте стеклянной утвари и, особенно, ее внешний вид, вызывали вопросы. Стакан представлял собой сборку стекляшек различных цветов, то есть его явно не выдули целиком, а собрали из разных частей, как мозаику. Стекло само по себе недешевое удовольствие, а это поделие уж подавно. К чему такие изыски в столь мрачном месте? Здесь же наверняка постоянно происходят пьяные драки или, что еще хуже, веселые празднества, в которых вся доступная утварь крошится в мелкие щепки. Как в таких условиях уцелело два дорогих стеклянных стакана?
При виде Бланша, входящего в таверну, оба посетителя встали. Лукас – вытянувшись по струнке, Годрик – чуть ссутулившись. Хозяин таверны, не поднимая взгляда на новых гостей, продолжил упорно тереть очередную тарелку.
– Ваше превосходительство! Честь имею рекомендоваться! – молодцевато начал Лукас, – Капитан королевской гвардии Лукас де Сильва! Все солдаты гвардии в десяти лигах вокруг – в вашем распоряжении.
Бланш, мимоходом осмотрев капитана, коротко кивнул ему и переключился на Годрика, которого знал лично.
– Ваши предложения, мастер Воссалино? – Бланш, судя по всему, вообще не собирался включать капитана в разговор. Служаку такой поворот событий возмутил, но возразить не хватило духу.
– Они прибудут в Сторс ближе к вечеру, доктор Бланш, – голос у Годрика был негромким и ровным. – Думаю, не стоит привлекать к операции гвардейцев – это поднимет лишний шум. Обойдемся агентами Службы и сделаем все тихо.
Лукасу все больше не нравилось происходящее. Мало того что большой человек не обращает на него никакого внимания, так еще и конкурент предложил исключить его из предстоящих событий.
– И каков план? – Бланш счел рассуждения куратора логичными.
– Тут, в Сторсе у нас недостаточно сил, да и городишко это маленький. Пойди что не так – сразу разойдутся слухи, – продолжил Годрик. – Предлагаю перенести операцию в Хорндейл. Это следующий город на их маршруте, он покрупнее и мы точно знаем, где конкретно они остановятся. Наша агентура готова оказать на месте соответствующий прием, доктор Бланш.
– Хорошо, так и поступим.
– А в случае неудачи? – наконец осмелился вставить свое слово Лукас, пытаясь восстановить хоть какую-то иллюзию участия в разговоре.
Бланш медленно повернулся к Лукасу, его взгляд был таким же холодным и рассудительным, как и его голос. – В случае неудачи, капитан, мы будем действовать по обстоятельствам. А теперь, если у вас нет больше вопросов, я предпочел бы обсудить детали с мастером Воссалино наедине.
Таверна вновь погрузилась в свою обыденную рутину, а Лукас сидел, уткнувшись в стакан с сомнительным содержимым и размышляя о том, что делать дальше.
…
«Тушеный топор» был лучшим трактиром Хорндейла. Его держали братья Сильвио и Говард Кастельманы – ловкие торговцы, которые с большим удовольствием наживались на удачном расположении города. Хорндейл, конечно, не мог тягаться со столицей, но выступал важным транспортным узлом – сюда стекались потоки людей, направлявшихся в западный порт герцогства. А значит, сюда стекались и деньги.
Но наживались Кастельманы заслуженно – первый этаж представлял собой просторное помещение с добротной мебелью, необычно большими и непривычно чистыми окнами. Посетителей обслуживали приятные девицы с подносами, полными изысканных яств. В полумраке обширного подвала пряталась весьма впечатляющая винотека. А у входной двери примостилась парочка лысых громил, что следили за порядком.
На втором и третьем этажах размещались комнаты для постояльцев, решивших заночевать. «Тушеный топор» по праву считался безопасным местом. Отребье сюда не совалось – себе дороже.
Однако, под покровом безопасности и уюта, этот трактир скрывал иной, более темный аспект своего существования. Как и в любом успешном заведении на перекрестье путей, здесь кипели не только котлы с тушеной говядиной. В затемненных углах за столиками велись тихие, но весомые переговоры. Политические интриги, торговые сделки, а иногда и сговоры местных бандитов – все это тоже было частью меню «Тушеного топора».
Братья Кастельманы обладали тонким чутьем на нужды и желания своих гостей. И хотя они никогда не вмешивались в сомнительные дела напрямую, их трактир предоставлял идеальную атмосферу для того, чтобы такие дела процветали. За соответствующую плату, конечно.
…
Едва войдя в помещение, Бланш сразу узнал нужных ему посетителей, они сидели в дальнем углу зала, за столиком у окна. Двое мужчин лет сорока, совсем непохожих на щуплых ученых-заучек со стекляшками на носу, что дни напролет проводят в магических лабораториях.
В этой паре сидела история не одного десятка сражений, несколько томов тайных знаний и годы упорного, опасного труда. Они напоминали две стороны одной монеты, два воплощения одного и того же безжалостного мира, где сила и знание давали право на жизнь, а слабость каралась смертью.
Тот, что сидел лицом к Бланшу, выглядел бывалым бойцом: подтянутый, коротко стриженный, плотного телосложения, со шрамами на руках, видимой части шеи и правой щеке. Из-под закатанного рукава грубой рубахи его левое предплечье синело чернилами плотной татуировки. Не клеймо Иностранного легиона, как у Фрэнка, но тоже что-то замысловатое. Голубые глаза выражали отстраненную сосредоточенность. Его движения были отточенными и экономными. Он как будто мыслил руками, а не просто использовал их для физических действий. Его поза была непринужденной, но в то же время наполненной внутренним напряжением, словно он был струной, натянутой до предела и готовой в любой момент лопнуть.
Тот, что сидел спиной – был выше и упитанней. Его черные, жидковатые волосы сально блестели, свисая до плеч. Солидную фигуру покрывало более изящное, нежели у его спутника, одеяние. Руки же его украшали не шрамы, а ожоги. По левой кисти под одежду уползала тонкая цепочка иссиня-черных рун. Его тело, хоть и казалось менее готовым к физической схватке, скрывало в себе не менее смертоносные силы – он был магом.
Присутствие здесь этих двоих не было случайностью. Они ожидали Бланша. И он с привычной ему размеренностью направился к столику. Фрэнк нехотя проследовал за ним. Позади, высунув язык и виляя хвостом, семенил Донни. Подойдя ближе, Бланш разглядел, что глаза у черноволосого разного цвета – карий и голубой.
– Добрый день, господа! Вы – Грегори Далсон и Мортимер Бойер, как я полагаю? – начал Бланш улыбнувшись.
– А вы, стало быть, Бенедикт Бланш? – спокойно спросил коротко стриженный в ответ, чем несколько опечалил Бланша.
«К кому в этой чертовой Компании не придешь, все уже тебя ждут и знают!»
– Вы меня знаете?
– А кто ж вас не знает, доктор Бланш?! – подхватил черноволосый, тоже расплывшись в улыбке.
Фрэнк хмыкнул.
«Не лучший комплимент для шпиона».
– Разрешите присесть, мистер Бойер?
– Конечно, – черноволосый указал на стул рядом.
Фрэнк остался стоять. Он ожидал, что встреча начнется более напряженно, но пока собеседники не проявляли ни капли нервозности. И это беспокоило Домингу.
– Я полагаю, вы в курсе цели моего визита? – Бланш перешел к делу.
– Ну, мы скорее догадываемся, – ответил Бойер.
– Я бы хотел, чтобы вы отправились со мной в Кастелло-дель-Оро прямо сейчас.
– К сожалению, мы немного заняты, и нам нужно завершить свое путешествие, – развел руками Бойер. – Но после, мы обязательно заскочим к вам на огонек!
Доминга сделал шаг назад и осмотрелся: казавшийся более опасным противником Далсон не выказывал признаков агрессии, посторонних людей в зале не наблюдалось. Лишь угрюмые мордовороты-охранники у дверей негромко перебрасывались словами.
Бланш вздохнул, после чего достал увесистый мешочек, который приятно звякнул при приземлении на стол.
– Может быть, это поможет вам отложить свое путешествие?
Бойер попробовал мешочек на вес и, одобрительно причмокнув, положил его обратно.
– Как бы нам ни хотелось, – произнес он с неподдельным сожалением в голосе. – Но мы вынуждены отказаться.
Бланш еще раз вздохнул и, подняв руку, щелкнул пальцами. Громилы у входа, стыдливо глянув на трактирщика, вышли за дверь, а на смену им в помещение вошли вооруженных агенты Секретной службы. Донни зарычал и вопросительно взглянул на хозяина, но Фрэнк жестом приказал псу скрыться за стойкой.
– Я предлагал вам пойти добровольно и в качестве гостей… но теперь буду вынужден принудить вас отправиться с нами в качестве пленников. – Бланш развел руками, скопировав жест Бойера.
Тот, поджав губы, осмотрел прибывших с ног до головы, после чего вернулся взглядом к собеседнику.
– К сожалению, мы вынуждены отказаться и от этого варианта. – Медленно выговаривая каждое слово, произнес он, глядя Бланшу в глаза.
