Читать книгу: «Моя кровь», страница 2

– Это было очень давно.

– Два года назад.

– Я и говорю, очень давно.

Темный сел за стол, пригладил волосы и закрыл лицо ладонями:

– Поступим так, – эльф разговаривал исключительно сам с собой и в посторонних репликах не нуждался, – раз нас все равно засекли, будем действовать по принципу: «Лучшая защита – нападение». Если выжидать, точно проиграем. Они напуганы, они ускорятся. Никто не ждёт от нас суицидальных тактик… – Марек резко выпрямился, ножки стула шкребанули по полу. – Мы выступим завтра.

– Завтра? Чистое самоубийство.

– Да! – глаза эльфа зажглись огнем. – Мы прежде никогда не были безрассудны. Жестоки, агрессивны, да. Но мы всегда все просчитывали. Брали время. Они не ждут от нас резкого наступления по всем фронтам. Они думают, мы подожмем хвост, чтобы суета улеглась. Но мы сделаем наоборот…

– Пойдем и дружно сложим там свои головы?

Но Марек не слушал, он был в своей маниакальной фазе, когда поочередно фонтанировал то гениальностью, то бредом.

– Решено! Общий сбор! – темный нажал на кнопку и по всем этажам завыла серена. – Убьем двух зайцев, – шепнул он мне на выходе, – захватим базу Добрых и уймем твой приступ. Я готов умереть как—угодно, но не под зубами неудачливого вампира, к тому же своего воспитанника.

Засосало под ложечкой. Близилась буря. И извините, за каламбур, ничего доброго она с собой не несла.

Глава третья
Селена

День не задался с утра. Во-первых, накрыли один из наших ночных патрулей, без пленных, но и без выживших. Во-вторых, большинство пребывало в шоке от новостей с общего сбора, я не удивился бы мятежу. В панике люди творят страшное.

Надо ли говорить, как меня ломало? Наверное, надо. Организм, голодавший три дня вместо положенных полутора, требовал свежей пищи, причем требовал очень настойчиво. Синдромы пробуждения моего «животного я» были в принципе совершенно стандартными, но за долгие годы регулярного питания, я успел от них отвыкнуть. Обостренный слух. Я слышал каждый шорох, каждую капельку воды, каждую букашку роющую землю несколькими километрами ниже. Обычный звук бил по ушам, словно в них заливали расплавленный свинец. Ярость подступала волнами, я будто захлебывался в ней, а потом вновь выныривал на поверхность за коротким глотком воздуха. В каждом существе я видел добычу. Я видел каждую вену, каждый сосуд и артерию, они обвивали тело красными лентами. В любой момент я мог потерять контроль над собой.

Дышать. Нельзя забывать глубоко дышать. Вдыхаем через нос, выдыхаем через рот. Думать о максимально отстраненных вещах. Каких?

Меня ждали. Когда я дотащил себя до кабинета темного, все были уже там. Как только я вошел, стоявшие у дверей мгновенно переместились поближе к противоположной стене. Знакомьтесь, мои друзья! Только возникает угроза голодной смерти, как они тут же бегут.

– Даник, держишься? – Кобур похлопал меня по плечу, а я лишь улыбнулся в ответ.

Я любил Кобура и не только потому, что он был по сути нашим единственным приличным боевым магом. В нем всегда виднелось то, что я больше не видел ни в Мареке, ни в себе, ни в ком другом. Мы выживали, а Кобур жил. Никогда не жаловался, говорил «спасибо» по поводу и без, разрисовывал стены пейзажами старого мира и постоянно создавал из принесенного со свалок причудливые инсталляции. Кто-то смеялся над ним, кто-то закатывал глаза, но Кобур просто жил одним днем. Наслаждался даже малой ерундой. Не боялся поражения, не ждал победы, будто его единственного в лагере все устраивало. И я очень надеялся, что хоть что-то из его скульптур мы сможем применить в бою.

– Наконец-то его величество Даниэль соблаговолил почтить нас своим присутствием, – выкрикнул Марек, чтобы перекрыть общий гул собравшихся.

Я растолкал тех, кто стоял у меня на пути, и присел на спинку кресла, пытаясь изобразить умиротворенный вид. Было довольно смешно наблюдать, как вокруг меня моментально образовался пустой круг около двух метров в диаметре.

– И так! – эльф начал речь. – Вчера на общем сборе я изложил всему лагерю положение наших дел. Без особых подробностей и нюансов, лишнее. Но сейчас я хочу поговорить именно с вами, моими командирами, моими волшебниками, моими лучшими воинами. Вы поведете за собой остальных. Засомневаетесь вы – запаникуют обычные люди. Назревает открытая война! Ее не избежать. Преимущество будет у того, кто нападет первым. В осаде долго не продержаться, ресурсов откровенно мало.

– И что ты предлагаешь? – выкрикнули из толпы.

– Вести войну ради войны смысла нет. Главное уничтожить их магический костяк. В своем поиске творцов они слишком далеко зашли. Поэтому предлагаю послушать Гельмонта, он проработал план, – Марек кивнул стратегу, тот вышел вперед и поправил длинное изумрудно-зеленое одеяние.

Он всегда любил поражать окружающих свои внешним видом, кажется, в прошлый раз на нем была ядовито-желтая рубашка и красные в синий горошек брюки. Издержки судьбы, все профессионалы со странностями. Парень он был неплохой, вот только совсем без друзей, он сильно замкнулся в себе после гибели родных. Когда началось Падение, сгинули его жена, дочь и сестра.

– Послушайте. – Гельмонт поднял вверх руки, чтобы привлечь внимание. – Я разработал стратегию, благодаря которой мы сможем укрепиться.

Аудитория послушно замолкла.

– Сейчас наши силы не структурированы, нужна система. Мы разобьем всех на небольшие отряды по пять человек. В каждом будет маг, несколько стрелков, воинов и целитель. Треть останется в лагере, остальные пойдут в наступление. Сейчас я начерчу схему.

Идея, кстати, неплохая, мы тогда действительно сможем более слаженно нападать.

– Но магов и целителей же на всех не хватит! По числу людей, отрядов должно быть штук двести, нет у нас столько волшебников.

Марек вцепился в толпу колючим взглядом, но крикун не показался. Люди переминались с ноги на ногу и старались не смотреть темному в глаза.

– Есть другие возражения? – от Марека будто повеяло холодом, даже я поежился. – Здесь нет ни дураков, ни самоубийц. Я не на бойню вас зову, моя жизнь не дороже вашей. Я не остаюсь в лагере. Я иду со всеми. Есть план.

Марек развернул список. Далее пошел перечень, кто, куда, зачем и почему. Я встрепенулся, только когда услышал свое имя.

– Даник, Меленик, Габриэль, Кобур и Гельмонт. – закончил темный.

– Это получается че? Всех лучших в один отряд, да? – выступил какой-то незнакомый мне стражник.

– Хочешь, можешь пойти к ним за место, скажем, Габриэля или Гельмонта. Вот только вряд ли ты знаешь, как работать в команде с голодным вампиром. Ты личность не выдающаяся, если тебя вдруг не станет, мы разбираться не будем.

Воин умолк, возражений больше не последовало. Марек держался уверенно, даже слишком. Кажется, ему удалось обмануть всех или почти всех. Он обманул бы и меня, если бы ночью я не стал случайным свидетелем его мании. Я знал Марека достаточно хорошо, чтобы понимать, когда тот лжет. Марек ни на мгновение не допускал и мысли, что жизни других существ также ценны, как его собственная. Он пойдет на самые лютые жертвы, чтобы достичь цели. Не моргнет, не пустит слезы, не вспомнит их имен.

***

Как выразился Марек, мы были ударным отрядом. Темный нам доходчиво, буквально на всех пальцах, пояснил, что с нами сотворит, если провалим и это дело. Мы поняли. Вот только решимости многим это не прибавило. Напряжение висело в воздухе.

– Так, – начал эльф, – следующая мишень – Селена. С ней будет потруднее, чем с предыдущими. Она маг стихийный: огонь, вода и др.

– И как мы ее достанем?

– Вопрос актуальный. Здесь мне следует упомянуть, что девушке пятнадцать лет, она родилась секунда в секунду с падением Селеуса. Так что наделена очень мощной врожденной магией.

– Ты нам предлагаешь ребенка убить? – Кобур встрепенулся и вопросительно взглянул на Меленика. Младший равнодушно пожал плечами: ребенок, старик, мужчина, женщина – никакой разницы.

– Это борьба за жизнь всего мира. – Марек цедил каждое слово. – Мне наплевать, сколько лет тому, кто хочет вернуть нашу землю богам, которые ее уничтожат, лишь бы устранить лишние хлопоты.

– А если… – замешкался Кобур. – А если у них все получится, и никто нас не уничтожит?

– Свободен, – Марек открыл дверь и встал в проеме, – не держу. Отправляйся на все четыре стороны. В бой с потенциальным предателем я не пойду.

Кобур застыл с открытым ртом, Гельмонт тут же выступил вперёд:

– Чудит он, не слушай. Нормально, наш он, свой. Нервы барахлят.

– Барахлят – почини, – отрезал Марек и с шумом захлопнул дверь.

Я зажмурился, мне как-то в голову не лезло, что я должен напасть на ребенка. Конечно, не совсем ребенка – подростка. Странно принципы пробуждаются во мне исключительно, когда не надо. До Падения я существовал на улицах, питаясь первыми встречными. Ноль сожалений.

Марек достал из той же папки фото и показал нам. И почему все эти магички такие симпатичные? У девчушки были большие карие глаза и каштановые локоны, картинка. Вот только ненадолго.

***

По пустынным улицам мы крались к заброшенному комплексу, в котором должна была находиться Селена. Мне показалось странным, что совсем еще юная девушка, какой бы силой она ни обладала, бродит по самому опасному району одна. Но думать не моя забота, вся стратегия лежит на Гельмонте.

На этот раз меня снарядили по полной программе, Марек сильно настаивал и попытался подкреплять свои слова физическими «аргументами», но я оказался проворнее. На меня навесили два тонких кривых клинка, именуемых «листами», именно на таких меня тренировал темный, когда я в Лагере появился. Могу с гордостью сказать, что овладел фехтованием на эльфийских мечах почти как старший. Сам старший вряд ли бы так сказал. Несмотря на то, что последний год я выходил на улицы исключительно со своим природным оружием, практиковаться заставляли каждый вечер. Что ж, приятно, когда осознаешь, насколько в чем-либо искусен.

Но толк не об этом. Помимо «листов» мне надавали уйму разноцветных пузырьков, свойства которых я с трудом уместил в голове.

Кобур был на взводе, от каждого шороха дергался и начинал припоминать подходящие заклинания. А вот Гельмонт, в пример остальным, являл собой непоколебимое спокойствие, он шел с каменным лицом, готовый ровным счетом ко всему, как к победе, так и к смерти. Не знаю, как вел бы себя я, если бы все мои родные погибли у меня на глазах. Правда, не знаю. Я никогда не знал свою семью. У меня никогда не было никого, кто был бы мне дорог, никогда не было существа, за которого я бы крепко держался. Наверное, именно поэтому я тоже не нервничал, меня в этом аду ничего не держало. Разве что Марек, но темный являлся для меня наставником, учителем, своего рода спасителем…

Но друг ли он мне?

– Даник! – раздался за спиной злобный шепот.

– Что? – я попытался изобразить голос собеседника, за эту пародию Меленик грозно сверкнул глазами.

Я огляделся, в своих раздумьях я вырвался вперед, оставив ребят позади. Я тут же нырнул в нишу в стене.

– Ты нас всех опять подставить хочешь? – Габриэль больно ткнул меня в бок.

– Опять? – я попытался произнести это настолько возмущенно и громко, насколько позволяло раздраженное шипение.

– Вилну помнишь?

– Габби, не зли меня, я голодный, если что и позавтракать решусь.

– Нашел, кого пугать. Не угрожай мне.

Я улыбнулся и показал ему клыки.

– Тихо! – Гельмонт поднял руку вверх, призывая к гробовой тишине.

Действительно, я уловил какой-то звук, тонкий, тихий, как перезвон колокольчиков.

– Что это?

– Охранное заклятие, – ответил Кобур.

– Нас засекли, здорово, – проскрипел Меленик и откинулся на кладку.

– Нет, они просто на просто изначально знали о нашем отряде и позволили подойти на максимально близкое расстояние. Это игра в открытую… – Гельмонт, похоже, мыслил вслух, а не беседовал с нами.

– Война в открытую, – поправил маг.

– Что делать будем? – хором произнесли Габриэль, младший и я.

– Идти вперед, – просто ответил стратег и вылез из ниши.

Кобур последовал за ним, потом эльф и орк.

Я что один видел, насколько абсурдно мы лезли на рожон?

Я оказался прав.

Кобур нейтрализовал охранную магию, мы спокойно вошли на территорию комплекса и даже добрались до здания без происшествий. Я видел, как росло напряжение. Гельмонт стал делать больше резких движений и постоянно шевелил губами, проигрывая про себя план.

Собственно говоря, плана то и не было, все как раньше, тихо прийти, тихо уйти. Только вооружили получше.

Первое же ответвление основного коридора было затоплено водой, доходящей примерно до пояса.

– Стихийная магия, – только и сумел пробормотать я.

Комплекс был огромен, на обыск всего понадобилось бы около трех часов, поэтому, чтобы не пропустить нашу милую девочку, Кобур восстановил охранное заклятие только, на этот раз, как говорят маги, «обернул его вспять». Теперь Селена не могла выйти из здания.

Как не привычно называть своих жертв по имени!

А почему Добрые не держат своих магов под стражей в хорошо обставленных комнатах?

Почему не берегут их под многотысячной охраной?

На мой вопрос ответил огненный шар, от которого меня спас Меленик, толкнув на лестницу, ведущую на третий полуразрушенный этаж. Именно тогда я ее и увидел, и от удивления челюсть моя погрузилась в воду и пробила пол.

Это была не та девушка. Ее белые волосы едва доходили до плеч, а глаза представляли собой два горящих угля.

Разведка ошиблась?

– Мел! Габби! – я попытался окликнуть тех, кто находился рядом.

– Что? – на лестницу залетел взмокший Гельмонт.

– Это не та девушка!

– Что?

– Это не Селена! Наши ошиблись!

Несмотря на то, что этой незнакомке было не больше двадцати, отбивалась она потрясающе, точнее нападала. Меленик и орк отправились в обход по верхним этажам, чтобы зайти с тылу, Гельмонт и я находились под прикрытием Кобура, который творил Щит.

– Наверх! – крикнул нам старый маг.

Мы не стали спрашивать, зачем и просто ломанулись по лестнице. Девушка была молода и опытна, так что справиться с уже пожилым волшебником ей труда не составило. Пробегая над тем самым коридором, мы услышали, как лопнул Щит под напором стихийной магии, услышали крик Кобура и всплеск воды.

Наша первая потеря.

Но я ничего не испытал, единственная мысль, пронесшаяся у меня голове: «В Лагере одним магом меньше!». Я возненавидел себя за это равнодушие. Кобур не был просто магом.

Вскоре мы нагнали Мела и Габби.

– Что вы тут делаете? – прохрипел темный.

– Спасаемся, если не справился Кобур, нам и мечтать нечего, – запыхаясь произнес Гельмонт.

– Кобур мертв? – поинтересовался Меленик.

– Скорее всего, она сломала Щит.

В глазах младшего я ничего не увидел, ему тоже было все равно, орк даже не шелохнулся со своей позиции, услышав эту весть, лишь стратег действительно переживал. Люди.

– Как-то тупо выходит, это что ли она теперь нас гонять по комплексу будет? – подал голос орк.

– Нет, у меня остались кое-какие склянки, прорвемся.

– Наружу-то прорвемся, а уничтожать ее как?

– Главный вопрос в другом. Она вообще кто?

Актуальный вопрос, ответил бы Марек.

– Судя по силе, стихийный маг.

– Может, только с фотками чего-то напутали? Основные характеристики у нас есть.

– Не только с фото, ей не пятнадцать, минимум двадцать три. Мы не знаем о ней совершенно ничего. – Меленик тер переносицу, наверное, помогало соображать. – Разведка дала осечку?

– И ощутимую.

Гельмонт прервал нашу с темным беседу:

– Даник и Мел, вы идете в обход, как собирались до того, – он запнулся, имея ввиду смерть Кобура.

– Я и Габби отправимся прямо к ней.

– Попытаемся зажать ее в тиски, – понимающе промямлил Габриэль.

– Тиски? Вы в своем уме? Совсем сдурели? Она мага убила, а нас просто раздавит и не заметит!

– Хорошо, Даник, я рад выслушать твое предложение. – у меня его не было. – Спасибо, времени нет. Вперед.

Тиски захлопнулись, мы подобрались настолько близко, насколько смогли. Девушка стояла у выхода, пыталась открыть Защиту, поставленную Кобуром. У нее ничего не получалось, вся приложенная сила, отправлялась обратно к ней, она ловко уворачивалась и продолжала попытки. Видимо, ее послали уничтожить именно меня, я ведь убил ее подруг, но вот о замысле с группами Добрые пока не знали.

– Селена, – ласково окликнул я, подходя поближе, ребята располагались за поворотами по бокам.

Девушка обернулась. Ее глаза были полны боли и безысходности, она понимала, что, возможно, не выживет, но загонять крысу в угол опасно, она заберет с собой столько, сколько сможет, перед тем как уйти.

– Ничего так и не понял? – со смехом выпалила она.

– Не понял чего? – я потянулся за боевым пузырьком.

– Я не Селена, – она выбросила руку вперед, и мощным порывом ветра меня откинуло назад.

Ребята повыскакивали из укрытий. Габриэль выпустил несколько болтов, и попытался уйти в сторону, но она отбила их все и отбросила его таким же ветром. Орку повезло меньше, он со всей силы ударился о колонну. Меленик и Гельмонт попытались выступить одновременно, но вокруг магички полыхнуло огненное кольцо. Меленик побежал к орку, а Гельмонт просто бросился сквозь огонь.

Я плохо соображал, в глазах у меня двоилось, но все произошедшее я, к сожалению, видел.

Он вспыхнул как спичка и, с криком прорвавшись внутрь, полоснул ее кинжалом. Стена пропала. Гельмонт лежал на земле, он еще шевелился, но представлял собой кусок обгоревшего мяса.

Я встряхнул головой и вскочил, эльф занимался Габриэлем, орку сильно досталось, я видел лужу крови, которая вокруг него растекалась. Девушка направилась к ним. Правый бок – кровавую рану, она зажимала миниатюрной ручкой, но ничего не выходило, она становилась все бледнее.

Меленик не успел ничего сделать, он лишь выставил перед собой клинок в тщетной попытке защититься. Она ухмыльнулась и начала сплетать заклинание. Я видел, как затягивалась ее рана, и как умирал темный. Магичка просто высасывала из него жизнь. Вот тебе и стихийная магия.

Девушка считала, что я все еще без сознания, но ошиблась. Я достал из кармана единственный боевой пузырек и кинул ей под ноги. Стекло, как назло, не разбилось, но она сама на него наступила, когда обернулась на шум.

Мел успел отодвинуться и оттолкнуть орка из эпицентра взрыва, а вот ее в прямом смысле разорвало на куски.

Глава четвертая

Привет, зверь

Не помню, как добрались до Лагеря. Жутко кружилась голова, перед глазами стоял туман, но я, спотыкаясь, тащил на себе тело Кобура, которое мы просто не могли бросить у неприятеля. Рядом еле-еле плелся Меленик, он был бледнее обычного, хотя кожа темных эльфов и так белоснежна. Его щеки впали, а под глазами появились фиолетовые круги. Но он держался и к тому же полу нес, полу вел Габриэля, который периодически терял сознание. Так как вампиры отличаются от остальных существ недюжинной силой, мне пришлось еще и нести Гельмонта. Я думал, что он тоже мертв, но, когда мы подходили к лагерю, он зашевелил рукой.

Ворота открыли, и мы ввалились внутрь.

Дальше только темнота.

***

Я разлепил глаза, и Марек, видевшийся мне лишь через серую дымку, отшатнулся.

– Ты как?

– Тебе лучше знать. – я дотронулся до головы и обнаружил там бинты.

Эльф замялся:

– Сотрясение мозга у тебя, череп пробит, и глаза твои мне не нравятся.

– Мало ли чего мне в тебе не нравится, – пробурчал я и потянулся за зеркалом.

Увиденное меня не поразило. Хоть мои глаза и изменились до неузнаваемости. Белки стали алыми, а желто-карие глаза превратились в бордовые. Голодание достигло своего апогея.

– Что с остальными? – скорее от скуки поинтересовался я.

– Кобур мертв, ты и без меня знаешь, Меленик истощен и еле двигается, но никак не можем заставить его лежать. Габриэль потерял много крови, когда упал он не только голову себе разбил, но и напоролся на каменный выступ, разодрал себе спину.

– А Гельмонт?

– Иногда он подает признаки жизни, шевелит пальцами или ногой, но говорят, что его не спасти, гуманнее убить.

– Гуманнее, – тихо пробормотал я и, сам не ожидая, съездил эльфу по лицу.

Марек упал со стула и так и остался сидеть на полу, видимо, я слегка не рассчитал силу.

– Ты сдурел? – только и выпалил он.

– Ах, это я сдурел? – я с большим трудом поднялся и приготовился снова ударить Марека. – А кто нас подставил, а? Великий вождь и военачальник!

– Да ты о чем? – темный подскочил и стал в оборонительную стойку.

– Не знаешь? Ведь девчонка-то была не та!

– Как? – старший темный опустил руки и сосредоточенно уставился на меня.

– Так! Не та!

– Не может быть.

Не могу ручаться, что он сказал именно это, мою голову пробила резкая боль, и я зашатался. Мне были знакомы эти признаки, пробуждался настоящий вампир. Так плохо мне давно не было. Я попытался бороться, но просто не хотел. Я слишком устал. Я сорвался с места и побежал.

– Ты куда? Даник!

– В разведку!

Разведка представляла собой небольшое помещение, сплошь заставленное машинами и полками с книгами, триста метров под землей. Если не ошибаюсь, главный там Крон, средних лет мерзкий гоблин, которому Марек всегда доверял как себе. Я, не разбирая дороги, ринулся туда, расталкивать никого не пришлось, еще издали завидя сумасшедшего вампира с алыми глазами, все сами прятались, боясь, что я приму их за еду. Марек бежал следом, силясь меня догнать.

Я ворвался в Зал информации, выбив дверь ногой, щепки полетели в разные стороны. Крон аж подскочил в кресле и с беспокойным видом уставился на дверь, а не на меня, будто я пустое место. Он никогда меня за разумное существо не держал, думал я ничем не отличаюсь от демонов, которых иногда приручают. Вот я ему сейчас и докажу, насколько он был прав.

– А, Даниэль, манерам в преисподней не учат.

Я проигнорировал его замечание и в один прыжок добрался до гоблина.

– Это ты дал Мареку ту папку с информацией о девушках? – слова давались мне с большим трудом, хотелось зарычать или завыть.

– Я…

– Лучше бы ты соврал, – я поднял его за грудки и впечатал в стену.

– Эй, ты че делаешь, недоумок дикий? – как часто я слышал от старого мерзавца эти слова, он за них за все сейчас поплатится.

Крон хотел пролепетать что-то еще, но потом все-таки увидел мои глаза и клыки, и слова застряли у него в глотке.

– Слушай сюда, тварь, кто доставал информацию о последних двух девках?

– Что ты себе позволяешь?

– Лучше отвечай, или я начну позволять себе больше.

– Я доставал, переговорил кое с кем, за ниточки подергал…

– Не за то дергал!

В комнату наконец-то ворвался Марек, вид у эльфа был взмыленный.

– Даник, пусти его, ты не в себе, поешь, и все наладится, – он примиряюще поднял руки ладонями вверх.

– Поем, поем, – прошипел я, уже не узнавая собственный голос. – Вот тварь эта признается, что на два Лагеря работал, и поем.

– Даник, ты чего? – Марек ринулся ко мне, и я сильнее вдавил пальцы в горло гоблина, тот забулькал.

– Он мне все расскажет, если ты мешать не будешь. – мои глаза помимо моей воли блеснули, а клыки заметно удлинились.

Крон задрыгал ножками в воздухе и сделал вид, что падает в обморок.

Я ему упаду!

Я понимал, что с каждой секундой теряю контроль, еще несколько минут и меня уже не вернуть, я буду грызть первого встречного.

– Он специально поменял фотографии и даты рождения, под шаманил с информацией, чтобы нас запутать. Она заранее знала, что мы придем. Это она на нас охотилась, а не наоборот. Он нас уже не раз подставлял, помнишь, месяц назад?

Тогда мы должны были напасть из засады, а засаду как раз устроили нам.

– Сходится, – немного подозрительно произнес темный.

– Он все подтасовывал, знал, что проверить не сможем, он прокладывал дорогу Добрым. – Последние мои слова понял только Крон, я сорвался на рык и еще раз припечатал его к стенке.

Марек всегда мне верил, но сейчас колебался, хотя было понятно, на чьей стороне перевес.

– Ты мне не веришь? – Крон завизжал и забил конечностями.

– Прости, старый Крон, Даник мне дороже. Кончай его.

Я приблизил свое лицо к сморщенной зеленой морде. Крон вдруг как с цепи сорвался, начал перебивать сам себя, бормотать что-то невнятное, его язык опережал мысли. Я немного притормозил и посмотрел на Марека. Тот с абсолютно равнодушным видом стоял и слушал чистосердечное признание бывшего друга.

– Так было лучше! Вы не можете понять, вы просто глупцы! – это были единственные слова, которые он произнес достаточно отчетливо.

– Исповедь всегда полезна грешникам перед смертью, тебе ли не знать, старик?

– Я же все вам рассказал! – возмутился гоблин. – Отпустите меня, я вас больше не потревожу!

– Не было такого уговора, – холодно заметил старший и, махнув рукой, вышел из зала.

Дальше я перестал себя узнавать. Я отпустил контроль и впился зубами в шею гоблина.

***

Жутко трещала голова. Еще было больно дышать, двигаться и существовать. Так что на этом фоне головная боль казалась мне не такой уж страшной. Я разлепил веки, приложив страшные усилия, будто они были склеены или сшиты намертво, но вокруг все равно царила тьма. Я поднял онемевшую руку и прикоснулся к лицу.

Оно было на месте.

О чем я только думаю? На месте ли лицо? Конечно, на месте!

Вот только на каком?

Я лежал так довольно долго, пытаясь прийти в себя и припомнить, что произошло за последнее время.

Сначала боги создали землю, на второй день небесные светила, а потом разных тварей…

Нет, слишком далеко уехал.

Вчера мы с отрядом пошли в комплекс за Селеной… Стоп! Вчера или сегодня? Ладно, пусть будет некоторое время назад. Мы пришли, а потом я убил нашего информатора…

Чего я сделал?

– Даник, у тебя вид как у великого мыслителя, – смеясь, выпалил голос прямо над ухом.

В ответ я скорчил самую страшную рожу, какую только мог.

– Хватит делать умное лицо, поднимайся, нас Марек зовет.

– Марек? – заикаясь, пробормотал я и задал самый гениальный вопрос в своей жизни. – А ты кто?

Голос заржал:

– Когда-то давно родители назвали меня Габриэль.

– Габби – это такой полукровка с отвратительно смазливой улыбкой?

– Тебе лучше знать.

– Нет, смазливая улыбка у Дэрона.

Рядом со мной кто-то фыркнул и рывком поставил на ноги. Я неуверенно закачался.

– Меленик! – счастью моему не было предела. – Солнце мое, как я рад тебя вид…

Удар по лицу.

Больно, но заслуженно. Голова прояснилась. Передо мной предстали Габриэль и младший, оба ухмылялись от уха до уха.

В кабинете все было как обычно. Эльфийские значки, старший темный за столом и чувство собственной никчемности, которое так хорошо посещало именно здесь.

– Я тобой очень…

– …недоволен, Даник, ты съел нашего информатора. Прости меня Марек, я больше не буду питаться важными должностными лицами, но ты же…

– Хватит паясничать. Ты, правда, ничего не помнишь?

– Нет.

– Ты напал на Крона.

– Съел.

– Что «съел»?

– Съел Крона, называй вещи своими именами.

– Ладно, ты съел Крона, хотя он был предателем, и это тебе прощается. Но ты сожрал двух охранников с пятого уровня, и это уже простить посложнее.

– Кого именно?

– Откуда я знаю, тут народу целая куча всех не упомнишь! Не это главное! Ты провалялся на койке четыре дня! – жизни ничего не значили по сравнению с планом.

– Четыре дня?

– Именно. А за это время у нас тут такое началось. Отряды в открытую воюют на улицах, Добрые лезут из всех щелей, а мои собственные люди мне не подчиняются!

– Почему?

– Актуальный вопрос: они говорят, что пока ты здесь, они отказываются что-либо делать.

– А умирать не отказываются?

– Скоро и до таких крайностей докатятся.

Мы замолчали, Марек нервно теребил рукава рубашки и смотрел в пустоту позади меня. Я знал, что ему абсолютно наплевать, сколько охранников у него в Лагере, темный обдумывал, как теперь доставать информацию.

– Я должен был догадаться, – прошептал старший и более твердым голосом пояснил, – сведения Крона были слишком полными, с большим количеством подробностей, это не он хорошо работал, а Добрые плохо боролись с «утечкой мозгов».

– Что теперь?

Эльф меня проигнорировал и снова что-то забормотал.

– Тебе когда надо есть?

– Четыре дня? – Марек кивнул в подтверждение. – Три раза… следующее питание послезавтра.

Тишина.

– Осталась одна девушка, правда, нас тоже становится все меньше. Мы пока удерживаем позиции на улицах, но ненадолго, они мне не подчиняются, боятся тебя. Скоро начнут сбегать.

– Опять все из-за меня?

– Мы близки к цели как никогда! – эльф сорвался на крик и вскочил с кресла, я тоже послушно встал. – Мы обязаны ее убрать, ходят слухи, Добрые ускорили процесс и уже через месяц-другой – все, крышка!

Я закурил:

– Я ее уберу.

Марек ухмыльнулся и присел на подлокотник:

– Как ты ее узнаешь?

– Ну, хоть какие-то данные о ней есть?

Зловещая ухмылка старшего темного стала еще шире, я догадался чему он радуется. Марек достал из-за пояса кинжал, его плоское обоюдоострое лезвие было испачкано кровью.

– Нарыли кое-что.

– Кого рыли?

– Лейтенант Добрых раскололся, когда я ему последний палец отрезал.

Я поморщился, вампир вампиром, конечно, но пытки темных эльфов и меня немного пугали. Ноль сомнений, солдат сказал правду, темные знают свое дело.

– На этот раз девчонке точно пятнадцать лет, она примерно на голову тебя ниже, лишь творец. Ничего больше уметь не должна.

– А внешность?

– Чернявая, мелкая. Остальное не успел.

Я вышел из кабинета Марека сбитый с толку. Нет, я был готов к заданию и не боялся погибнуть, просто я не мог разобраться в своих эмоциях. То ли грустно, то ли весело, то ли черный депрессняк. Я так часто забивал на себя, что теперь просто себя и не знал. Мне совсем не было жаль Гельмонта или Кобура, я не жалел о том, что убил гоблина, не терзал себя за убийство двух стражников. Они являлись чьими-то братьями, мужьями, отцами, сыновьями, а мне все равно. Никаких эмоций. Разве что легкий дискомфорт.

А вот девушка, убитая в комплексе, ее глаза не давали мне покоя, два черных уголька, готовых умереть за свою правду. Теперь этих глаз нет, и сделал это я.

Почему так устроен мой мир, что нет жалости и сочувствия для друзей и товарищей, но оно есть для врагов? Я долго думал, видел ее во сне, белокурую девушку с черными глазами, она смеялась надо мной, она заронила в меня сомнения, значит, выполнила свою работу.

Когда-нибудь я научусь понимать мир, тогда смогу понять и себя, смогу найти свою самую слабую точку, кнопку самоуничтожения.

И тогда…

Тогда смогу выбирать между жизнью и смертью. Слишком просто и глупо поддаться врагу в бою… чересчур бессмысленно ждать свою естественную смерть.

Я хочу впервые победить сам себя.