Читать книгу: «Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата», страница 14
Глава 21
Королевство, о красоте которого ходили легенды, и величественный город назывались одинаково – Доранелла. Туда вело множество дорог, проторенных и тайных, больше похожих на тропы. Рован знал их все.
Гарель с Лорканом их тоже знали. Накануне они продали лошадей. Правильнее сказать, обменяли на более нужные вещи, поручив это дело Элиде. Дальше передвигаться верхом становилось опасно. Фэйские воины были слишком заметны; их выдавали если не лица, то ореол магической силы. Окружающие сразу бы поняли, кто они такие.
В отличие от северной границы с Вендалином, южные дороги в королевство не охранялись дикими волками. Однако Рован и его спутники предпочитали не рисковать и старались двигаться полузабытыми тропами, ведущими на север.
Когда до внешних границ города оставалось несколько дней пути, они устроили западню для Маэвы. Выбрали приманку, за которой королева явится сама: каменные ошейники.
Аэлина продолжала сопротивляться. Рован это знал и чувствовал. Скорее всего, упрямство Аэлины бесило Маэву. А потому королева поддастся искушению завладеть ошейниками и надеть один на пленницу. Маэва самонадеянно полагала, что сумеет управлять демоном, обитавшим в ошейнике, и выведет его из-под власти Эравана… Приманка была слишком соблазнительной, она непременно клюнет.
Начали со слухов, которые Элида умело распространяла в тавернах, на рынках и во всех прочих местах, где, по мнению Рована, шпионы Маэвы точно их услышат. Некий фэйский гарнизон якобы захватил валгского принца. При нем нашли странные обручи из черного камня, чем-то похожие на ожерелья. Где гарнизон находится? Называлось местечко далеко от столицы. Взять их мог любой, кто туда доберется.
Рован не стал тревожить богов и молить, чтобы Маэва клюнула на приманку и отправилась сама, а не послала бы своих шпионов забрать «ожерелья» или подтвердить их существование. Затея эта могла провалиться, но ничего другого Рован придумать не мог.
И когда наконец они поднялись на крутые южные холмы, откуда открывался вид на город, окутанный ночным туманом, сердце Рована громко забилось. Маскироваться так, как Маэва, ни он, ни его соратники не умели, однако у них было преимущество: разрыв кровной клятвы. Это позволит им оставаться незамеченными. Только не стоит забывать: у королевы глаза и уши повсюду, а сетью доносчиков опутан весь континент.
Подъем на вершину утомил всех. Последнюю часть одолевали чуть ли не ползком. В столицу вели и другие дороги, но лишь отсюда город и окрестности были видны как на ладони. Рован не отважился обернуться ястребом и разведать обстановку с воздуха. Бдительные караульные сразу бы заметили белохвостую птицу и догадались, кто перед ними.
До вершины оставалось не более тридцати локтей. Рован карабкался первым.
Она была здесь. Все это время Аэлина находилась здесь. Если бы они сразу отправились прямо в Доранеллу… Рован запретил себе подобные мысли, особенно на вершине.
Здания Доранеллы были выстроены преимущественно из серого камня, однако свет лунного серпа делал их белыми, а реки и водопады набрасывали туманный покров. Зрелище восхитило тяжело дышащую Элиду.
– Я думала, этот город вроде Мората, – призналась она.
Величественный город, безмятежно раскинувшийся среди больших и малых рек. Невзирая на поздний час, на его улицах светились фонари, а кое-где на площадях еще играла музыка. Рован знал, что так будет. В Доранелле ничего не менялось.
Родной город. Или был таковым до недавнего времени. Но остались ли жители Доранеллы согражданами Рована после его женитьбы на чужеземной королеве? В сражении близ эйлуэйских берегов от его рук и магии погибло столько их родных и друзей. Он знал: в городе слишком много окон, с чьих подоконников свисают траурные флаги, и потому старался не всматриваться в знакомые улицы.
И Лоркан с Гарелем тоже не всматривались и не пересчитывали траурные полотнища. Кого-то из погибших они знали не один век, жили рядом. Называли своими друзьями.
А известно ли жителям Доранеллы, кого Маэва вот уже который месяц держит в плену? Им слышны крики Аэлины?
– Дворец вон там, – пояснил Элиде Гарель.
Его рука указывала на восточную часть города, где с громадным водопадом соседствовали красивые здания, увенчанные куполами.
Дворцом Маэвы было центральное здание с колоннами вдоль фасада. Фэйцы узнавали окна личных покоев королевы и их собственных, теперь уже бывших. В той части не светилось ни одно окно.
– Темные окна еще не подтверждение, – сказал Лоркан. – Мы не знаем, покинула ли Маэва дворец и там ли находится Аэлина.
Рован вслушивался в ветер, ловил приносимые запахи, однако ничего не чувствовал.
– Единственный способ убедиться – войти в город.
– А попасть туда можно только по мостам? – спросила Элида, поглядывая на одинаковые мосты в северной и южной частях Доранеллы, видимые издалека.
– Да, – сдержанно ответил Лоркан.
Эту реку не переплывешь – слишком она широкая и бурная. Ни о каких других путях Рован не знал.
– Нужно искать не только в городе, но и вокруг, – высказал свое мнение Лоркан.
Город находился в самом сердце равнины. К северу тянулась цепь лесистых холмов, сменяющихся высокой стеной Камбрианских гор. Земли к западу занимали поля, деревни, хутора, а если двигаться дальше, окажешься на морском берегу. На восток, за водопадом, после лугов начинались древние леса и тоже горы.
Его, Рована, горы. И то место было когда-то для него родным. Там стоял их дом… пока не сгорел. Там он похоронил Лирию и думал, что когда-нибудь и сам ляжет в ту землю.
– Нам нужно продумать путь возвращения, – сказал Рован, хотя уже думал об этом.
Надо заранее решить, куда бежать потом. Маэва отправит в погоню свои лучшие силы.
Когда-то в число лучших сил королевы входил и он. Его отправляли на поиски и уничтожение фэйцев, жестокость которых становилась невыносимой даже для Маэвы. Он искал беглецов и бродяг, не желавших подчиняться никаким законам. Маэва отправит в погоню тех, кого Рован сам когда-то обучал, рассказывая о тайных тропах и местах, где чаще всего прячутся беглецы.
Он и представить не мог, что однажды все это обернется против него.
– Нам понадобится день на разведку, – снова нарушил молчание Лоркан.
– День – это слишком много, – возразил Рован, холодно поглядев на него.
Аэлина находилась где-то здесь, в пределах Доранеллы. Рован это знал. Чувствовал. Два дня подряд он погружался в свою магическую силу, готовясь к освобождению Аэлины, расправе над Маэвой и последующему бегству. И держать силу, готовую сорваться с поводка, в холодных тисках воли было не так-то просто.
– Действуя очертя голову, мы Аэлину не спасем. А вот за поспешность заплатим дорого. И она, кстати, тоже.
Как и у Рована, у его бывшего командира самообладание находилось на грани. Даже спокойный и невозмутимый Гарель ходил взад-вперед. Запасы магической силы у всех троих были изрядно вычерпаны. Того и гляди уткнешься в дно.
Однако Лоркан был прав. Поменяйся они местами, Рован сказал бы те же слова.
На склоне, спускавшемся в сторону города, Гарель заприметил каменистую площадку.
– Глядите, какое удобное местечко, – сказал он спутникам. – Будто специально для нас. Нависающая скала защитит от посторонних глаз. Устроим привал, отдохнем, а завтра спокойно все обдумаем.
Замысел показался Ровану отвратительным. Ложиться спать, когда Аэлина совсем рядом. Его слух напрягся, будто среди шума ветра ему удавалось различить ее крики. Однако спорить он не стал, коротко бросив:
– Согласен.
Рован обошелся без предупреждения, что костер разводить опасно. Воздух был прохладным, но не холодным. За ночь они не окоченеют.
Рован шагнул вниз и протянул руку Элиде, помогая обогнуть опасное место. Она протянула свою. Пальцы у нее дрожали. Но стойкости этой хромой девчонке было не занимать. За все дни она ни разу не пожаловалась и ни от чего не отказалась.
Рован спустился еще немного и снова повернулся к ней:
– Тебе необязательно идти в город. Мы наметим путь отхода, и ты нас там встретишь.
Элида не отвечала. Рован поднял глаза. Она смотрела не на него. На город. Элиде было страшно, о чем красноречиво говорил ее запах.
К ней подскочил Лоркан, положил руку на плечо, спросил:
– Ты чего?
Рован обернулся в сторону города и понял. Склон холма был границей.
Не границей города. Границей иллюзии, что завтра они незаметно обследуют подступы к Доранелле. Казалось, туман намеренно поредел, позволив увидеть то, что скрывал от них на вершине холма. Со всех сторон, даже с востока город окружала…
Армия. Подступы к городу превратились в сплошной военный лагерь.
– Маэва стянула сюда почти всю свою армию, – выдохнул Гарель, отводя с лица волосы, которыми играл ветер.
Рован стал считать солдатские костры. В темноте их скопище напоминало небо в звездах. Он не помнил, чтобы Маэва собирала столь многочисленную армию. Самые тяжелые войны он и его соратники вели куда меньшими силами.
Аэлина могла сейчас находиться где угодно – в гуще лагерей или в городе.
Нужно действовать умно и смекалисто. И если Маэва не заглотнула их приманку…
– Она собрала армию, чтобы мы не проникли в город? – спросила Элида.
Лоркан посмотрел на Рована. В его темных глазах застыло предостережение.
– Или чтобы удержать Аэлину в плену.
Рован приглядывался к цепи лагерей. Интересно, какие мысли бродят в головах жителей Доранеллы при виде такой громады? Они привыкли видеть городскую стражу. Армейских казарм в городе не было, и военных парадов Маэва не устраивала.
– В городе у нас есть союзники, – напомнил Гарель. – Попробуем связаться с ними и узнать, где сейчас Маэва и зачем она собрала под стены Доранеллы такую армию. Может, что-то и про Аэлину узнаем.
Эллис – дядя Рована и глава клана Боярышника – не поплыл с армадой Маэвы, а остался в городе. Характер у него тяжелый, зато он умен и верен. Когда-то он лепил из Энды копию себя, превращая того в сообразительного придворного. Но Эллис обучал и Рована, давал ему первые уроки владения мечом. Он вырос в дядином доме и не знал другого, пока у них с Лирией не появился свой, в горах. Вот только кому верен Эллис сейчас: Маэве или своему клану, учитывая, что Дом боярышника запятнал себя предательством во время сражения близ Эйлуэ?
Не исключено, что дядя мертв. Маэва могла наказать Эллиса за всю родню, которую Ровану удалось склонить на свою сторону. Возможно и другое. Стремясь вернуть благосклонность Маэвы после кланового предательства, он продаст Рована и остальных раньше, чем они отыщут Аэлину.
Остальных союзников можно было пересчитать по пальцам…
– Маэва способна проникать в чужой разум, – сказал Рован. – Возможно, она разузнала, кто у нас в союзниках. Появись мы там, ей сразу станет об этом известно. – Он сжал эфес Златинца. Теплый металл действовал успокаивающе. – Нельзя рисковать самим и ставить под удар союзников.
Лоркан что-то пробурчал, соглашаясь с Рованом.
– Зато Маэва не знает меня, – сказала Элида. – Или почти не знает. Про остальных там и говорить нечего, особенно если я изменю внешность. Как было, когда я разносила слухи про валгского принца. Завтра я попытаюсь войти в город и что-нибудь разузнать.
– Нет.
Ответ Лоркана был как удар ножа в темноте. Только Элида ничуть не смутилась и холодно напомнила ему:
– Ты мне не командир и не входишь в число придворных моей королевы.
Она повернулась к Ровану, имевшему самое прямое отношение ко двору Аэлины. Рован едва не вздрогнул, хотя его положение при дворе было гораздо выше, чем у Элиды. В отсутствие Аэлины все решения принимал он. Он добровольно взвалил на себя эту ношу.
– Элида ничего не знает в этом городе, – прошипел Лоркан. – И с караульными говорить не умеет.
– Тогда мы ее поучим, – вмешался Гарель. – Время еще есть. Научим всему, что знаем сами.
– Если Маэва осталась в Доранелле, она сразу учует Элиду, – оскалился Лоркан.
– Не учует, – возразила Элида.
– Нашла же она тебя на берегу.
– Завтра я иду в город, – вскинув голову, упрямо заявила Элида.
– И с чего ты там начнешь? Будешь спрашивать, не встречалась ли кому Аэлина Галатиния гуляющей по городу? Или спросишь, нельзя ли заглянуть к Маэве на ужин?
Колкости так и сыпались из уст Лоркана. И вновь Элида не смутилась:
– Я спрошу про Кэрна.
Фэйцы умолкли. Рован сомневался, не послышалось ли ему. Элида спокойно отнеслась к их недоумению.
– Думаю, в здешних краях молодая смертная женщина может расспрашивать о фэйском мужчине, который ее обманул и бросил.
Лицо Лоркана стало того же цвета, что и серп луны.
– Мы проведем разведку. Найдем другие способы…
– Стоит найти Кэрна – и мы найдем Аэлину, а заодно узнаем, в городе ли Маэва, – сказала Элида, обращаясь только к Ровану.
В ее глазах больше не было страха. И в запахе – ни капли.
Рован молча кивнул. Лоркан сжался, процедив сквозь зубы:
– Удачной охоты, госпожа Лошэн.
Глава 22
Заснеженные равнины Террасена тянулись на юг, достигая предгорий у горизонта.
Лисандра уже бывала на тех холмах. Летом, когда они двигались к Террасену вместе с королевой и недавно созданным двором Аэлины. Помнится, Аэлина тогда поднялась на одну из вершин, где стоял гранитный валун. Обыкновенный валун, если бы не знаки, вырезанные на его замшелой поверхности. То был пограничный знак между Адарланом и Террасеном. Аэлина шагнула за камень и оказалась на родине.
Пусть Лисандру считают дурой, но тогда она и не думала, что вновь увидит эти предгорья – увидит в обличье птицы, накануне войны. Сюда она летела с разведывательной целью, оставив позади террасенскую армию. Ее никто не просил, и никто ей не приказывал. Лисандра отправилась добровольно, предоставив Эдиону объяснять внезапное исчезновение Аэлины. Она намеревалась дать отчет о состоянии местности, дабы командир легиона Беспощадных решил, где выгоднее всего дать бой моратским легионам. Фэйские разведчики тоже обернулись птицами и полетели на запад и восток – разведывать обстановку в тех местах.
Холодный ветер топорщил ее соколиные перья, заставляя Лисандру лететь как можно быстрее. Сердце бешено стучало, едва успевая гнать кровь. Наряду с обличьем призрачного леопарда соколиное стало ее любимым. Быстрое, легкое тело, острый клюв и когти. Лисандра обожала нестись в потоках ветра и, когда надо, камнем падать на добычу.
Снегопад прекратился, однако небо оставалось серым. Ни намека на солнце, которое хотя бы немного согрело солдат. Но сейчас тело Лисандры покрывали перья в несколько слоев, и холод ощущался не сильно.
Она пролетала лигу за лигой. Куда ни глянь – сплошной снег и никаких признаков жизни. Деревни, через которые они проходили летом, опустели. Жители бежали на север. Лисандра молила богов, чтобы всем этим людям удалось найти безопасное место еще до наступления зимы. Главное – чтобы те, у кого имелись магические способности, сумели убраться подальше от моратских сетей. Ей вспомнилась девчоночка в какой-то деревне. Эта кроха обладала даром управлять водой. Успела ли юная колдунья и ее семья найти пристанище за крепкими стенами Оринфа?
Лисандра поймала восходящий поток воздуха и поднялась выше. Горизонт расширился. Она пролетала над первой цепью предгорий. Сверху они выглядели странными узорами серо-белой мозаики. Предгорья – еще не горы, но армии преодолевать их нелегко. Правда, легиону Беспощадных доводилось сражаться в этих местах. Командиры наверняка знали перевалы и могли их найти даже под толстым слоем снега.
Ветер кричал, выл, толкал ее обратно на север, будто умоляя отказаться от своего замысла и не лететь дальше.
Появились вершины с древними пограничными знаками. Лисандра миновала их и продолжала стремиться вперед. До наступления темноты оставалось несколько часов. Лисандра решила лететь, пока не стемнеет и пока холод не заставит ее отыскать какое-нибудь дерево и устроиться на ночлег, чтобы с рассветом возобновить полет.
Дальше и дальше на юг летела Лисандра, видя все тот же серо-белый пустой горизонт… пока в какой-то момент он не перестал быть пустым. Пока она не увидела то, что двигалось навстречу и чуть ли не падало прямо с небес.
Рен учил ее считать солдат, но сейчас она постоянно сбивалась со счета и не сумела сосчитать аккуратные шеренги, марширующие по северным равнинам Адарлана, прямо к предгорьям, разделявшим два королевства.
Их были тысячи. Пять, десять, пятнадцать тысяч. Нет, больше.
Лисандра считала снова, сбивалась, принималась считать опять. Двадцать тысяч. Тридцать.
Она поднялась еще выше, поскольку солдат сопровождали илки. Эти крылатые твари держались низко, чуть ли не над головами солдат в черных доспехах, и следили за окрестностями.
Сорок тысяч… Пятьдесят.
Пятьдесят тысяч моратских солдат под надзором илков.
А в просветах между шеренгами ехали верхом молодые люди с красивыми лицами. На их шеях, выше доспехов, чернели каменные ошейники.
Валгские принцы. Их было пятеро. Каждый командовал легионом.
Лисандра вновь пересчитала вражескую армию. Потом еще раз.
Пятьдесят тысяч пехотинцев против двадцати пяти тысяч, собранных Террасеном и союзниками.
Какой-то илк заметил ее и стал подниматься. Лисандра стремительно развернулась и полетела на север, бешено взмахивая крыльями.
Армии сошлись на заснеженных полях Южного Террасена.
Эдион приказал дожидаться подхода врагов, а не спешить им навстречу. Пусть орды Эравана утомятся, преодолевая заснеженные предгорья. Вперед он выслал отряд Молчаливых ассасинов, велев не щадить отставших и застрявших в снегу.
Из посланного отряда вернулась лишь горстка.
Темная сила валгских принцев сметала и пожирала все на своем пути.
Но Огненосица почему-то мешкала и не испепеляла валгов. Лишь ехала рядом со своим двоюродным братом.
Илки напали на террасенский лагерь ночью, сея ужас и разрывая солдат своими липкими от яда когтями. Потом исчезли в небе столь же внезапно, как и появились.
Вступив в пределы Террасена, моратская армия вытащила и опрокинула все пограничные столбы.
Напрасно Эдион думал, что заснеженные холмы измотают моратскую армию. Вражеские солдаты лишь слегка устали. Они спокойно проваливались в снег по пояс, выбирались и шли дальше. Потери были совсем ничтожными. Преодолев последнюю цепь холмов, моратская армия спустилась на равнину.
Вернее, скатилась черной волной. Прямо на копья и щиты легиона Беспощадных и боевую магию фэйских солдат. Последним удалось сдержать натиск валгских принцев.
Но не илков. Эти повисли в небе, словно паутина в дверном проеме. Некоторые плевались ядом, дабы расплавить фэйскую магию. Затем илки приземлялись и пробивались сквозь террасенские линии обороны. Лисандра обернулась драконом, чей хвост был усеян ядовитыми шипами. Но даже она не смогла одолеть всех тварей. Даже Эдион, вооруженный древним мечом и фэйским чутьем, не успевал рубить им головы.
В хаосе битвы никто не заметил, что Огненосица так и не появилась. Даже искры ее магической силы не мелькнуло в этой зловещей темноте, звенящей от криков.
Затем на них двинулись моратские пехотинцы. И отважная, спаянная воедино террасенская армия дрогнула. Первым дал трещину правый фланг. Темная магия валгского принца била во все стороны, оставляя мертвые тела. Илиасу из братства Молчаливых ассасинов удалось проникнуть сквозь вражеские ряды и прекратить эту бойню, обезглавив валга.
Центральные шеренги легиона Беспощадных еще держались, но и они были вынуждены отступать под натисков вражеских мечей, когтей и зубов. Магия союзников из числа фэйской знати запечатывала вражеским солдатам глотки, перекрывая доступ воздуха. Смерть от удушья наступала быстро. Но моратских солдат было слишком много, а фэйцев – слишком мало, чтобы справиться со всеми. Фэйская магия лишь немного замедлила наступление.
Весь первый день террасенскую армию и ее союзников оттесняли на север. Потом всю ночь и все следующее утро.
К вечеру второго дня даже цепь легиона Беспощадных дрогнула.
А силы Мората неутомимо продолжали наступать.
Глава 23
Таких мест, как город Доранелла, Элида еще не видела. Его называли «городом рек». Она не представляла, что можно построить город у слияния нескольких рек, где они впадали в обширное озеро.
Она шла по чистеньким извилистым улицам, стараясь не показывать восхищения. Ей это ни к чему и даже опасно. Вторым ее спутником, требующим обуздания, был страх. Обостренное фэйское чутье сразу улавливало эмоции. Если небольшая порция страха помогала Элиде поддерживать ее обличье, то избыток грозил ее погубить.
Она помнила, кто правит и королевством, и этим городом, однако ей казалось, что она попала в рай. В приоконных цветниках повсюду пестрели ярко-красные и нежно-голубые цветы. Между улицами змеились каналы, по которым в затейливо раскрашенных длинных лодках разъезжали фэйцы.
Элида впервые видела город, почти целиком населенный фэйцами. А ведь они мало чем отличались от смертных, если не считать особого изящества движений, удлиненных ушей и таких же удлиненных зубов. Мимо стремительно пробегали какие-то животные. На Эрилее таких не водилось. Элида не позволяла себе заглядываться на местное зверье, постоянно напоминая, зачем она здесь. А фэйцы спокойно занимались повседневными делами, опять-таки мало отличающимися от человеческих. Взять те же покупки. Горожане покупали самые обычные вещи: хрустящий хлеб, кувшины с маслами и яркие переливчатые ткани.
И над всем этим великолепием в восточной части города возвышался дворец Маэвы. Малейшее ее слово становилось непреложным законом. От Рована Элида узнала, что город был построен из особого камня, дабы помешать Брэннону и его потомкам сровнять Доранеллу с землей.
Вдали от холма, где остался Гарель со своей целительной магией, хромота Элиды проявлялась все сильнее. Ее спутники остались там, где вчера устроили привал. Лоркан еще раз попытался отговорить Элиду от этой затеи. Она же рылась в походных пожитках, выискивая то, что ей понадобится. Ягоды, собранные Гарелем вчера, пояс, темно-зеленую накидку Рована, мятую белую рубашку Лоркана и зеркальце, каким он пользовался при бритье.
Элида промолчала, обнаружив на самом дне походного мешка Лоркана белые лоскуты. Они лежали, дожидаясь ее месячных. У Элиды не было слов, но грудь ей почему-то сдавило.
Она шагала, понурив плечи и поджав губы. Лицо старалась держать хмурым и напряженным. Так она добрела до небольшой живописной площади, посередине которой журчал фонтан. Уличные торговцы грелись на утреннем солнце. Покупателей пока было немного, и в ожидании их наплыва разносчики переговаривались между собой. Возле сводчатого входа на площадь Элида остановилась и вынула из кармана плаща складное зеркальце, стараясь, чтобы никто не заметил спрятанных кинжалов.
Щелкнув крышкой, Элида уставилась на собственное отражение. Рано утром она раздавила ягоды и намазала соком вокруг глаз, отчего кожа покраснела и припухла, придав лицу несчастное выражение. Казалось, Элида проплакала не одну неделю.
Из зеркальца на нее смотрело лицо страдающей, обманутой женщины. Меж тем Элиду интересовало не собственное отражение, а площадь за спиной. Начни она вертеть головой по сторонам, это показалось бы горожанам подозрительным. Чего доброго, еще пристали бы к ней к расспросами. А так – просто девица, пытающаяся хоть немного приукрасить свою заурядную внешность… Элида поправила волосы, продолжая наблюдать за площадью.
При своих скромных размерах площадь была достаточно оживленным местом. Две таверны, одна напротив другой. У входов – пустые бочки, поставленные вместо столиков. На бочках – неубранные кружки. Элида заметила, что таверна слева собирала больше посетителей, в том числе и солдат. До этого она побывала на трех площадях. Там тоже были таверны, однако солдаты ей встретились только здесь.
Прекрасно.
Элида еще раз пригладила волосы, закрыла зеркальце, повернулась к площади лицом и расправила плечи. Обманутая девчонка, пытающаяся не растерять последних крох собственного достоинства.
Пусть горожане глазеют на нее и видят то, что хотят увидеть: белую рубашку, надетую ею вместо кожаных ведьминых доспехов, зеленый плащ, накинутый на плечи и перехваченный поясом. Пусть считают ее неотесанной путницей, не имеющей представления о моде. Пугалом в этом прекрасном городе с его нарядно одетыми жителями.
Возле таверны, куда заглядывали солдаты, расположились семеро фэйцев. Элида подошла поближе, выяснила, кто из них говорит больше и смеется громче остальных и к кому эти пятеро мужчин и две женщины обращаются чаще. Одна женщина не была воительницей. Ее одежду составляли штаны женского покроя, сшитые из мягкой ткани, и блуза василькового цвета, плотно облегавшая все округлости тела.
Но за поддержкой и одобрением обращались не к ней, а к другой: широкоплечей, с темными, коротко остриженными волосами. На ней были доспехи, причем изящнее и богаче, чем у мужчин. Наверное, это их командир.
Элида остановилась в нескольких шагах, приложив левую руку к той части плаща, под которой находилось сердце. Другой она теребила золотое колечко на пальце – фамильную драгоценность, что вполне сойдет за подарок ухажера. Кусая губу, Элида робко поглядывала на таверну и солдат и тихонечко шмыгала носом.
Первой ее заметила женщина в голубой блузе.
Красивая. Это Элида поняла сразу. Темные волосы женщины были заплетены в длинную блестящую косу. Золотисто-коричневая кожа излучала внутренний свет. И глаза. У женщины были добрые глаза, смотревшие на Элиду с искренним сочувствием.
Истолковав сочувствие в глазах фэйки как приглашение подойти, Элида приблизилась, намеренно не скрывая хромоты и, склонив голову, торопливо выпалила:
– П-простие, что п-помешала…
Уже давно она обнаружила странное свойство заикания. Окружающим становилось как-то не по себе, они теряли бдительность и старались побыстрее рассказать заике то, что она хотела узнать. Но это люди. Как себя поведут фэйцы, Элида пока не знала.
– У тебя что-то случилось?
Женщина говорила красивым хрипловатым голосом. Элиде казалось, что такие голоса бывают только у очень привлекательных женщин. От таких голосов мужчины теряли голову. Видя улыбающихся фэйцев, Элида решила, что и они очарованы этой красавицей.
– Я… я ищу одного м-мужчину. Он с-сказал, что б-будет здесь, – пожевав губу, продолжала Элида. Она еще раз оглядела собравшихся и повертела колечко на пальце. – Я ув-в-видела ваши м-мундиры и подумала… м-может, вы его з-знаете…
Улыбки на лицах семерки сменились настороженностью. В глазах красавицы была еще и жалость. Может, от заикания Элиды, а может, она поняла, что хромоногая бедняжка разыскивает возлюбленного и вряд ли найдет.
– А как его звать? – спросила широкоплечая женщина.
Судя по одинаковому цвету волос и кожи, она была сестрой красавицы.
Элида нервно сглотнула, постаравшись, чтобы у нее посильнее дрогнуло горло.
– П-простите, что д-докучаю, – сказала она, будто смущаясь предложенной помощи, – но в-вы все п-показались мне т-такими добрыми.
Один из мужчин пробормотал что-то о желании снова промочить горло. Двое решили к нему присоединиться. Оставшиеся двое были тоже не прочь скрыться в таверне, но суровый взгляд командира вынудил их остаться.
– Ты нам ничуть не докучаешь, – возразила красавица, взмахнув рукой с красивыми ногтями. Она была одного роста с Элидой, но держалась с величием королевы. – Хочешь, возьмем тебе чего-нибудь выпить?
Элида подошла ближе. За недели странствий она убедилась: учтивость с долей самоуничижения безотказно действует что на людей, что на фэйцев.
– Н-нет, спасибо. Н-не хочу добавлять вам б-беспокойства.
Ноздри красавицы раздулись. Элида стояла почти рядом. Фэйка, конечно же, учуяла запахи многодневной дороги, но ничего не сказала, внимательно разглядывая лицо Элиды.
– Как зовут твоего дружка? – спросила сестра красавицы, не отличавшаяся звучностью голоса.
– Кэрн, – прошептала Элида. – Его зовут Кэрн.
Один фэец выругался. Второй оглядел Элиду с головы до пят. Женщины просто замерли.
– Он с-служит у к-королевы, – сказала Элида, с надеждой глядя на фэйцев. – Вы его з-знаете?
– Знаем, – отрезала командир, помрачнев лицом. – А ты его… любовница?
Элида заставила себя густо покраснеть, вспомнив все самые жуткие моменты путешествия: ее месячные, необходимость останавливаться, чтобы облегчиться…
– Мне нужно с ним поговорить, – только и ответила Элида, забыв про заикание.
Где сейчас Маэва – это она узнает потом.
– Как тебя звать, девочка? – с непонятным спокойствием спросила красавица.
– Финнула, – соврала Элида, назвавшись именем своей няньки.
– Вот тебе мой совет, – сказал второй фэец, глотнув эля. – Если тебе удалось сбежать от Кэрна, нечего его разыскивать.
– Кэрн принес кровную клятву нашей королеве, – суровым тоном напомнила ему командир.
– Но быть дрянью не перестал, – буркнул фэец.
Командир зарычала, и ее подчиненный ретировался в таверну.
– Так вы его знаете? – уточнила Элида, снова понурив плечи.
– Кэрн назначил тебе встречу здесь? – спросила красавица, не ответив на ее вопрос.
Элида кивнула. Женщины переглянулись.
– Мы не знаем, где он, – ответила командир.
Ложь. Элида прекрасно видела, как сестры посмотрели друг на друга. Почему они решили ей не говорить? Возможно, из желания защитить слабую смертную девчонку, какой предстала перед ними Элида. А может, из страха перед Кэрном. Или из солидарности с фэйскими мужчинами, которые не прочь поразвлечься в землях смертных, но не желают думать о последствиях, сваливающихся на плечи их подружек на одну ночь. Плодом такого краткого союза был Лоркан, которого затем бросили выживать на улицах Доранеллы.
От этой мысли Элиде захотелось скрипнуть зубами, но она сдержалась.
«Злость – плохая советчица, – учила ее Финнула. – Не ее слушай, а рассудительность».
Элида усвоила урок. В следующей таверне она не будет выглядеть слишком несчастной или как обманутая любовница, которая еще и беременна от Кэрна.
Надо вежливо распрощаться и идти в другую таверну. Если там она получит ответ – идти в следующую. Для подтверждения.
– А королева сейчас во дворце? – спросила Элида все тем же хнычущим, просящим голоском, противным собственным ушам. – Он г-говорил, что п-путешествует с нею, но если ее н-нет…
– Ее величества сейчас нет во дворце! – ответила командир. Резкий тон фэйки подсказывал: у нее кончается терпение. У Элиды подгибались колени, но она продолжала играть свою роль. Чуть сильнее понурила плечи, показывая, что раздосадована несостоявшейся встречей с Кэрном. – А насчет Кэрна… Я тебе уже сказала: мы не знаем, где он.
Маэвы сейчас нет во дворце. Проговорилась ли суровая фэйка или сделала это намеренно, по каким-то своим соображениям, Элида не знала и не хотела знать. Но Кэрн… О нем женщины ничего ей не сказали. Пора уходить.
