Читать книгу: «365 дней. Во власти доминантов. XXX истории из жизни», страница 2

Я засквиртовала и с диким криком стала сниматься с кончающего буйвола Йоханеса.

Меня погладил по головке Эрик и я отрубилась прямо на обкончанных покрывалах.

На утром я проснулась в объятиях сразу четверых мужчин в одной постели, но это уже совсем другая история…

Понравилась История?

Читай начало приключений фигуристки в Олимпийской Деревне

Изнасилование Кровожадным Викингом

Кириак делал это показательно грубо.

Я ненавидела его всем сердцем. Он убил моего отца. Он разорил наше цветущее королевство и сейчас… Он насиловал меня на кровати моей матери.

Резкими толчками Кровожадный Кириак – бандит и разбойник, предводитель банды отъявленных головорезов, ворвавшихся в мои покои, делал меня женщиной в присутствии связанных епископа, городского главы и прочих представителей столичной элиты, которых согнали сюда его приспешники.

Свечи мерцали, а я лишь тихонько постанывала отвернувшись в сторону, чтобы не смотреть в глаза своему насильнику. Это последний способ выражения презрения, который мне остался.

Мощное и злое, его каменно твердое достоинство наполняло меня снова и снова.

Я рыдала и мяла пятками слегка окровавленные перины под собой.

Моя кровать, в которой я росла и взрослела, местом которым у меня были связаны только теплые воспоминания, где меня убаюкивал мой отец – король и где пела мне колыбельные мать – королева сейчас превратилось в истоптанное грязное походное логово убийцы.

От моего нового мужа пахло войной. Сегодня утром на рассвете его армия ворвалась в город. Они перерезали королевскую гвардию отца, заполнив все сточные канавы кровью и трупами.

Со своими подельниками он взял дворец и на моих глазах вспорол брюхо королю – моему отцу.

Затем его солдаты по очереди надругались над моей матерью. Я видела, как закатываются от отчаяния её глаза, когда очередной пьяный солдат использовал ее лоно для стрессноснимающей ёбли.

Я впервые видела мужчин без исподнего. Их чресла были грязными, торчащими, крючковатыми. Они скрывались в утробе королевы, быстрее и быстрее, пока с криками и рыками из него не начинало литься что-то белое.

Кровожадный Кириак отрубил ей голову. Так не стало нашего королевства окончательно. Он сделал это, когда очередной его солдат сношал мою мать.

Кириак хохотал, а солдат ретировался от ужаса, на бегу надевая штаны.

А я осталась последним, что еще не принадлежало ему. И днём он приказал «подготовить меня» к вечерней мессе.

И вот сейчас он двигался на мне, заставляя меня то ножки у него на спине, то прикусывать пальчик от стонов.

Его длинные волосы были сбиты в кучу длительным военным походом. Брутальные скулы покрыты щетиной и пеплом боев. Пахнет он так же, как его солдаты – кисло соленым мускусом.

Большой твердый волосатый член предводителя варваров. С глянцевой маслянной головкой, на которой от возбуждения выделились небольшие капли белой мужской жидкости. Таранил мою девственную нежную нетронутую девочку.

Я смотрела краем глаза, как его огромная штука ныряет в меня и стонала от каждого движения. Я чувствовала как этот образ мощного твердого мужского орудия ныряющего в мою тесную щелочку запечатлевается в моем сознании навсегда.

Сгорая от стыда, что меня пользует при посторонних в опочивальне моей матери огромный невежественный убийца, я отвернулась в сторону. Смотрела на огни, мечтая, чтобы меня поскорее убили и весь этот позор закончился.

Я обещала себе не проявлять к Кириаку ни грамма расположения. Чтобы никто из придворных и подумать не мог, что я предала отца.

А он наслаждался унижением королевской семьи.

Утром я целовала отца и мать и была девушкой, готовящейся к браку с принцем из соседнего королевства. Сейчас – подстилкой, для варвара, с которым столько лет воевал мой отец.

Рядом с кроватью валялся труп мертвого солдата, которого Кириак собственноручно зарезал за то, что тот попытался меня облапать.

Я только его вещь и именно это он сейчас демонстрирует всей знати, используя дочку короля перед всей его свитой.

Он кончит и убьет меня?

Конечно соратники отца порывались вызволить меня, но его головорезы били их под дых, пока они не обмякнут. И сейчас все это превратилось в отвратительный ритуал.

Я чувствовала каждый сантиметр его горячего члена. Горячее неведомое мне тепло огненным шаром подкатывало к низу живота. Я пыталась отталкнуть варвара, чтобы как то остановить наваливающийся на мону оргазм.

Соски отвердели пока терлись о его волосатые мышцы и я не сдержавшись кончила в первый раз. Изогнувшись на кровати под ним я только засвидетельствовала мужскую силу убийцы своего отца. Моя девочка обхватила его одеревеневшую палку, попыталась сняться, но он продолжал штопать меня как игла портнихи. Меня затрясло снова и снова, а из груди посыпались неприличные громкие крики.

Я кончала под ним, но вождь варваров, пробивавшийся к столице весь последний месяц был неутомим.

Я царапала его волосатую грудь, а его таз работал как отбойный молот в кузнице. Мои стыдные крики эхом разносились над притихшей толпой его пленников – вчерашних богачей и правителей королевства отца.

Теперь все это его. Он вынимал из меня свой меч в смазке и демонстрировал окружающим его твердость и длину. Затем задвигал обратно, в дочь своего злейшего врага.

Я отвернулась в другую сторону. Уже в бессилии сопротивляться и увидел перегнанное горло Вилианта. Моего верного слуги, который был со мной в горе и в радости и сегодня до последнего фехтовал с толпой бандитов пришедших за мной.

Я пыталась сфокусироваться на уже не могла.

Кириак взял меня за талию, сел на кровати и принялся яростно долбить меня своим членом насаживая на мокрый в моей течке стояк.

До моей тупой головы начало доходить: но не насилует меня. Он меня брюхатит.

Сама не замечая, как мое тело предаёт меня, я стала обнимать своими девственными белыми ножками мощные мужские ягодицы убийцы моего отца, кровожадного варвара, за которым охотятся три соседних королевства, моего законного мужа.

Я знала, что вся королевская знать смотрит на меня, пока меня сношают, как уличную девку среди трупов моей стражи, но здесь, на виду у всех, с их законного подтверждения, мы делали нового короля.

Все видели, что я была девушкой. Все должны увидеть и законно подтвердить зачатие.

Сама не узнавая себя, я стала гладить его ножками по мускулистой попе.

Даже надавливая своими розовыми пяточками на ягодицы и прижимаясь тазом к нему, чтобы головка проваливалась через узкое горлышко прямо в матку.

– Я хочу ребёнка, – самопроизвольно сорвалось у меня с уст.

Я буквально пришпоривала этого ретивого буйвола, сношающего мое молодое тело.

– Сделай мне ребёнка, пожалуйста, – шептала я отвратительному грязному вожаку варваров на ушко, пока его сальные волосы в крови и поте длительного похода бились по моему задыхающемуся от удовольствия румяному лицу.

Я сучила ножками и приподнимала таз, чтобы отвоевать еще хотя бы миллиметр его огромного твердого детородного ствола.

И мне уже было плевать на свидетелей.

Я хотела, чтобы они видели. Видели, что этот самый мощный суперчлен в округе мой и только мой. И что я понесу от него дитя.

Мне было плевать сколько у него жен, плевать сколько дней он не мылся и сколько мужчин и женщин он зарезал сегодня. Я хотела, чтобы он сделал мне маленького короля прямо сейчас.

– Сделай мне ребёнка, умоляю, кончи в меня!!!

Спазмы моей киски сжались, я в очередной раз надавила пяточками на его крепкий мужской зад, заставив головку снова нырнуть в матку и зал огласил его оглушительный рык. Варвар кончал. Ствол пульсировал, я извивалась и стонала, а убийца моего отца выстреливал своим накопленным густым насыщенным горячим семенем прямо мне в матку.

В конвульсиях я коснулась пяткой его ануса и яиц и почувствовала как порция за порцией он продолжает спускать в меня свою белую кончу.

Меня забило в новой волне оргазма пришедшей с его обжигающим семенем, словно лава заполняющим всё внутри моего лона.

В беспамятстве я стала обнимать варвара, целовать его колючую щетину и благодарить.

Он смущенно отворачивался, а я продолжала.

– Спасибо, милый. Спасибо любимый. Ты будешь хорошим отцом. Ты будешь хорошим мужем. Ты будешь новым царём.

В душевой со всей ротой

Когда Джамаль вошёл в казарму, все бойцы вихрем выстроились по стойке смирно. Я замешкалась и тоже, поправив песочного цвета брюки на своей круглой попе, встала в шеренгу.

Джамаль- огромный злой бородатый мужчина. В черных очках, с винтовкой в руке и широкими плечами, которыми он словно раздвигал всех в казарме. Он проходил по залу, оглядывая натренированных бойцов нашего подразделения.

Он всего лишь жевал жвачку, а я не могла отвести глаз от того, как играют желваки на его брутальных скулах.

Грудь колесом, он шел встревоженный и густые черные брови были озабоченно насуплены.

– Вчера мы попали в засаду, из-за таких каких вы, которые медленно тренируются, – он подошел ко мне – нам не хватает людей на передовой.

Джамаль вытянул руку и прикоснулся к моему лицу своими испачканными в саже пальцами.

Было ранее утро, и жара еще не успела превратить нашу накрытую брезентом казарму парник, но от его прикосновений меня моментально пробил жар.

Моя девственная киска напряглась и соски под белой футболкой моментально отвердели.

Джамаль покровительственно похлопал несколько раз меня по щеке. Осмотрел меня от макушки до ног.

Перед двухметровым полевым командиром головорезов стояла хрупкая, но уже подкачанная в тренировочном лагере русская блондинка с длинными волосами, большой идеальной круглой формы грудью и откляченной сочной попкой в военных штанах и больших черных перцах на ногах.

Он посмотрел мне в глаза с вожделением. В его глубоких карих, как пустынная ночь глазах видно было, как он хочет взять меня прямо здесь. При всех. Начать мять мои пышные формы в своих бандитских лапах, насадить меня на свой толстый член.

Он стиснул зубы, выругался не понятно и повернулся к бойцам:

– Марш на стрельбы. Мне нужно, чтобы вы были готовы к отправке в тыл врага к концу следующей недели. Ваши братья умирают за вас, пока вы тут «учитесь».

Под предводительство Баходыра будущие убийцы вышла из нашей палатки. Юсуп обернулся, посмотрев мне в глаза и мысленно попрощался.

Я осталась одна наедине с Джамалем.

И я не знала, будет ли он ласков со мной или жесток…

Одно я знала точно, что бесконечно благодарна ему.

Только его покровительство спасало меня от той дедовщины, которая присутствовала в нашем учебном лагере.

Старшие террористы гнобили молодых по поводу и без повода. Избивали, не давали спать. Обливали холодной водой ночью.

Гульфию, девушку с деревни далеко на севере, которую взяли в плен и отправили к нам готовить на кухню насиловали почти каждый день. Чаще всего толпой после обеда.

Меня пока не трогали, хотя поползновения были всё ближе.

Мне не было отведено отдельного женского места. Я должна была как солдат жить с солдатами, мыться с солдатами.

Поэтому никто не пропускал возможности принимать душ тогда же, когда принимала его я.

За последний месяц я привыкла мыться с молодыми подкачанными солдатами запрещенных террористических группировок.

Чаще всего у них уже стояли их пенисы, когда они только раздевались. Они набивались толпой по пятнадцать человек в три душевых и толкались, сменяя друг друга в моей кабинке. Отстоять свое пространство было совершенно невозможно и они терлись об меня «по необходимости».

Обступали толпой так, что моей попочки могли одновременно касаться несколько твердых больших штук.

Запросто, чтобы протиснуться в кабинку или из кабинки они могли прижаться ко мне настолько сильно, что мои набухшие соски терлись об их крепкие как стиральные доски прессы.

Парни постоянно двигались, перемещались по душу так, что я чувствовала себя в водворяет мужских тел.

Только слухи, что мою девственность хранят для Джамаля, останавливали молодых горячих бандитов от того, чтобы толкнуть меня, поставить на колени и пустить по кругу, заставляя снимать им накопленное за день напряжение.

Юсуп, с которым мы успели подружиться, старался не принимать душ со мной. По крайней мере точно не караулил меня, как остальная рота.

Но однажды, когда я уже привыкла раздеваться и мыться при посторонних я зашла в душевой отсек, а там стоял он. Все было переполнено, поэтому я осталась мыться под нагретыми на солнце струями такой редкой в пустыне воды с ним.

Юсуп моментально вспыхнул румянцем щек и отвернулся.

Я успела заметить, как его белый сухой пресс переходит в плоскость лобка. Его юное тело омывала пенная вода и дугой сливалась по его висящему вниз большому мужскому хозяйству.

Он отвернулся, но поворачиваясь, я всё равно могла краем глаза видеть, как быстро у него встает. Словно белый толстенький его член изящно распрямлялся на глазах. Атлант расправил плечи. Крайняя плоть медленно сползла мантией с пунцовой головки и моему взору предстал красавец член сантиметров двадцать в высоту.

Тонкая ниточка волос от пупка спускалась к его небритому лобку.

Мне захотеось сделать моему другу комплимент и поддержать его, ведь последнее время старики часто избивали его в лагере, завидуя, что он может легко общаться со мной по русски в обеденный перерыв.

– Юсуп, Гульфие наверняка очень повезло с тобой.

Моего среднеазиатского друга смутили мои слова, но его друзья сказали.

– ЭЭЭ он не ходить Гульфия. Юсуп девственница.

Они хохотались.

Нужно сказать, что уже спустя неделю совместного проживания, они не стесняясь удовлетворяли свою юношескую похоть руками прямо при мне. Обсуждали изнасилование пленных женщин, которых иногда нарочно для этого, а иногда на работу привозили в наш лагерь.

Юсуп не продолжил разговаривать со мной и почувствовала себя глупо во всей этой ситуации. Он отвернулся и продолжил мыться, скрывая волнение от того, что я впервые нахожусь абсолютно голая с ним рядом.

Меня стали посещать мысли, что со мной что-то не так. Может я некрасивая или слишком навязчивая. Да и вообще не слишком ли я омужиковела за этот месяц, что спокойно моюсь с мужиками в душе. До чего я себя опустила.

Задумавшись обо все этом я и сама не заметила, как поскользнулась на мыле и упала прямо под ноги солдатам.

В душевой было так тесно, что я не могла встать. Они ходили туда сюда, толкались и дурачились, а наблюдала только их крепкие спортивные мужские ноги.

Я почувствовала себя маленькой никому не нужной девочкой, потерявшейся в толпе.

Ползая голая на карачках я вдруг поняла, что они нарочно не дают мне встать. Толчки и пинки ногами стали усиливаться. Пока не приняли характер воспитательного понукания.

Да, видимо моя позиция неприкасаемой в коллективе никому не нравилась и моджахеды давно искали возможности поставить меня на место.

Обильные прикосновения горячих влажных ног, не скрою, мне начинали нравиться. Сильные мужчины были повсюду, и если поднимала взгляд вверх, но всегда вила их гениталии.. Красивые подобранное мошонки с молодыми яйцами, натянутая кожа на торчащих членах.

Я была уже очень сильно возбуждена и думала только том, как сложно быть девственницей. И что мне бы хотелось, чтобы меня хотя бы иногда пускали по кругу всей толпой. Не знать, кто тебя трогает, не знать, чей это член. Просто хвататься за каждый.

Горячая вода лилась с их обнаженных рельефных тел на меня вниз.

Толпа не обращала на меня внимания. Кто-то делал вид, что не замечает и нарочно «танковал», заслоняя мне путь наверх, кто-то действительно был увлечен онанизмом в углу или шутками с друзьями, но одно оставалось неизменным: своими маленькими ручонками и козленочками я ползала по собачьи среди всех этих голых мужчин.

Я была настолько неопытна, что мне было трудно сформулировать свои эротические фантазии. Хотели ли я отсасывать, или чтобы они трахали меня – я не знаю, одно только знаю точно – внизу живота уже тянуло так, что уже было даже больно.

Мне хотелось прижаться к первой попавшейся ноге и начать тереться промежностью, как собачонка.

Я чувствовала их запах. Я чувствовала спинкой и попкой как время от времени на меня падают ленты белой кончи. Сама мысль, что меня, девственную московскую девочку из приличной дипломатической семьи, обдрачивают вульгарные необразованные солдаты из азиатских кишлаков заводила меня до предела.

Мне хотелось тереть клитором об их волосатые ноги и быт для них общедоступной шлюхой, как Гульфия, которую они трахали как захотят и где захотят.

Но я не могла даже прикоснуться к ним. Потому что Джамаль убьет меня и выкинет как ненужную игрушку.

Я стояла перед ним одна в казарме. Если честно я очень соскучилась по его вниманию и изо всех сил держалась, чтобы не броситься ему на шею.