Отзывы на книгу «Дети полуночи», страница 2

«Я рассказал вам правду, – повторяю я. – Правду памяти, ибо память – особая вещь. Она избирает, исключает, изменяет, преувеличивает, преуменьшает, восхваляет, а также принижает; в конце концов создает свою собственную реальность, разноречивую, но обычно связную версию событий; и ни один человек в здравом уме не доверяет чужой версии больше, чем своей».

Эта правда достаточно сложна для восприятия – магический реализм в лучшем своем проявлении: история Индии тесно переплетается с жизнью Салема Синая, он напрямую влияет на исторические события, а история оставляет глубокие трещины на его жизни. 15 августа 1947 года в полночь Индия объявила свою независимость от Великобритании.

ДЕТИ ПОЛУНОЧИ. «Очаровательный Малыш Салем Синай, который родился прошлой ночью в ту же минуту, что и независимость Нации, – счастливое Дитя этого славного Часа!»

На самом деле по всей новой Индии, о которой мы все мечтали, родились дети, бывшие лишь частично отпрысками своих родителей – дети полуночи были детьми времени, рожденными, как вы понимаете, самой историей. Такое бывает. Особенно в стране, которая сама – не более чем мечта или сон.

Но рассказ начинается гораздо раньше: с деда Адама Азиза, влюбившегося в свою жену по частям – наблюдая ее сквозь прорезь в простыне. А потом любовь по частям передалась их дочери Амине, вышедшей замуж за возлюбленного старшей стестры – Ахмеда Синая.

Она мысленно разделила его на составляющие, имея в виду как телесный его облик, так и привычки, каталогизируя в уме и раскладывая по ящичкам очертание губ, любимые словечки, предрассудки и предпочтения… короче говоря, и на нее простерлась власть продырявленной простыни, что висела между ее родителями, ибо она решила влюбиться в мужа по частям.

От этого брака «по частям»

в первый час 15 августа 1947 года – между полуночью и часом ночи – тысяча и одно дитя родилось в границах новорожденной суверенной Индии. Сам по себе этот факт довольно обычен (разве что число странным образом отдает литературщиной) – в то время рождений в нашей части света происходило больше, чем смертей, примерно на шестьсот восемьдесят семь за один час.

Родился и Салем Синай, но Мари Перейра, повинуясь необъяснимому движению души, подменила его на другого мальчика. С этого началась странная история Салема Синая – не сына, не брата, некрасивого, неуклюжего мальчика, который в 10 лет открыл в себе необычайный дар – слышать всех 1001 ребенка полуночи.

Роман полон вкусов ( изысканные и нежные маринады из манго, чатни из лимонов и касонди из огурцов) и цветов (зеленый и шафрановый – идеальное светящееся сочетание, цвета Индии). Полон ужасов и смертей, боли, отрубленных пальцев, вырванных волос. Полон любви: к Мари Перейре, Эви Бернс, Маше Миович, Медной Мартышке (и тут же к Джамиле-Певунье), к Парвате-Колдунье и, наконец, к Падме. И полон магии: предсказатели, факиры, колдуньи, заклинатели змей пестрят на страницах романа.

Но конец предрешен: Салем Синай, разделяя судьбу всех детей полуночи, да и в целом всего поколения превращается в старика в 31, он «раскалывается на части», он уступает этот волшебный магический мир следующему поколению – своему сыну (который и не сын ему, но был бы внуком семье Синай).

Это очень сложный, очень яркий, колоритный, богатый, тягучий роман получил Букера в 1981 году. Он чем-то похож на «Сто лет одиночества» Маркеса (он так же полон сложных связей и магией) и на индийское кино – яркое, изобилующее богами и с тесными семейными связями, с подменами детей и призраками.

Оказывается, роман совершенно заслуженно был экранизирован. Не понимаю только, почему до нас эта экранизация не докатилась. Поищу на английском. Должно быть интересно.

В рамках проекта "Борцы с долгостроем"

8 из 10

В книге есть сцена, в которой беременной матери главного героя снится сон о том, как она ходит по комнате, заполненной свисающими с потолка липкими лентами, какие обычно развешивают, чтобы приманивать мух. С каждым шагом она всё больше запутывается в этих лентах, пока они не облепляют её полностью, лишая возможности двигаться и дышать, и тогда изо рта рвется отчаянный вой, и она освобождается, проснувшись. Мне повезло меньше. Хотя выть я начала уже на второй сотне страниц, пробуждение-освобождение случилось только спустя еще полтысячи нажатий кнопки "вперед" на электронной читалке. Всё это время я истекала кровавыми (бетелевыми?) слезами, задыхалась в жгуче-пряном аромате индийских специй и отчаянно продиралась сквозь липкую паутину авторского словоблудия с многочисленными (и во многом нарочитыми) метафорами, аллюзиями и аллегориями. Да, я весьма выборочно воспринимаю семейные саги, хотя и интересуюсь историческими деталями. И да, я терпеть не могу магический реализм. Возможно, это многое объясняет.

Совершенно ясно для меня в результате оказалось только одно: произведение не зря получило "Букер Букеров" и было признано лучшим среди лауреатов Букеровской премии за 40 лет её существования. Оно идеально воплощает собой тот беспроигрышный рецепт, по которому стряпаются многие книги-лауреаты за все эти годы.

На гарнир берем экзотическое место действия - какую-нибудь страну третьего (или около того) мира, наверняка пережившую кучу всякой военно-политической, диктаторской и/или геноцидной мути. Приправляем смачными деталями быта, вроде жевания бетеля, фокусников-факиров и прочей блестящей или отвратительной мишуры, которая наверняка потрясет умы чистенькой западной публики. Потом подбираем "мясо" главных героев - непременно семью с запутанным прошлым, повествование о которой начинается, как правило, с деда и бабки и движется до нынешнего внука-рассказчика (или просто главгероя). Щепотка инцеста - вместо обязательной соли. "Одноногая собачка" - вместо перца, чтобы у читателей на глаза слезы навернулись (и лучше если метафорическая "собачка" всеобщих незаслуженных страданий будет дополнена полноценно натуральной, четырехлапой, с хвостом - здесь, к примеру, дворнягу заставили бежать за машиной, пока у нее не "лопнула артерия и пошла кровь изо рта и из зада"). Потери памяти, подмены младенцев, близнецы и прочие атрибуты, казалось бы, дешевой мелодрамы - по вкусу.

Дальше нужна подгарнировка, и тут, к счастью, авторы наконец чуточку расходятся в выборе. Рушди пошел по великой дороге, проложенной Маркесом и его первым доказавшим миру право на существование магическим реализмом - углубился в трепетную мистическую чухню, которая много чего воплощает и также о многом недоговаривает. Менее искушенные (или более самостоятельные?) писатели играют на поле гомосексуализма, гермафродитов и прочих обиженных меньшинств.

Блюдо готово. Можно в процессе готовки помешивать его деревянной лопаткой или оловянной ложкой, писать так или эдак, играть со стилями, но рецепт - за исключением редких авторских экспериментов со специями - неизменен. И это самое обидное.

Приятного вам шелеста страниц!

Какие ассоциации возникают в связи с названием? То ли о вурдалаках книга, или о совах-полуночниках, арестантах, грабителях, беспризорниках?

Эта повесть о детях, что родились одновременно с независимостью Индии, о метафизике пространства, в котором не тесно 33 миллионам богов, об антиисторичности индийской действительности. 1000 и одного ребёнка выплюнуло из тьмы Провидение, дабы было на кого опереться молодой Индии. Из них 581 сформировали Конференцию полуночников. Каждый населения даром, все они - брызги слюны смеющегося божка, осколки зеркала, в которое засмотрелась смерть и неудачно брязнула косой.

Пусть даже повествование ведётся нелинейно, ибо сложно уследить за судьбами даже самых ярких из 581 ребёнка, на которых возможна ответвенность за будущность страны, должны быть здесь сюжет, герои, композиция (хоть и мозаичная) и...финал.

Героев в книге 1,5 +/-бесконечность, так как судьба Индии в руках Салема, а судьба Салема в руках антипода во имя равновесия. Сюжет...и даже концовка забываются, искажаются, блуждают в сознании, словно ты не читатель, а персонаж, заблудившийся в чужом сне. Прав был некто, кто сказал, что прочесть "Детей полуночи" единожды все равно, что не читать книги, ибо магический реализм по-индийски вспыхивает в сознании отдельными завораживающими фактами, как вспыхивает шкурой змея в ветвях соседних деревьев. Цельность здесь противоестественна. Девочка с прекрасным лицом, убившая своей красотой акушерок, роженицу и ослепившая подготовленного к созерцанию красоты отца, дитя, меняющее в воде пол, заклинатели змей, проститутка, умеющая источать любой запах, разрубленные люди, неуместно приходящая смерть, инцест, нос, чующий мысли и мины, Салем, который в 10 лет жил в чужих головах и соучаствовал работе мироздания...Это лишь несколько десятков страниц повествования. Сопоставить по грандиозности задумки произведение можно разве что с картинами Питера Брейгеля, Иеронима Босха, музыкой А. Шнитке, персидскими коврами.

Так ли важно помнить всё там, где всё равнозначно "бесконечность + единица"? Можно ли осознать и уважить 33 миллиона Богов? Стоит ли воспринимать Салема как творца независимости, современного Будду, председателя полуночников или же как бесправного зрителя, способного уместить в своей голове мир, не расплескав его? Является ли необходимой составляющей восприятия безапелляционная вера в магию, экстрасенсорику, чудеса? Или же достаточно запастись исторической точкой зрения со скидкой на индийскую религиозность, помноженную на количество населения?

Как бы ты не расширял сознание, чтобы вместить произведения или же самому втиснуться в рамки сюжета, чувство собственной ограниченности, неспособности, непонятливости не покидает. Будто смотришь фильм, снятый для 5-D кинотеатров в низком разрешении на дедушкином компьютере, используя мобильней интернет.

Реальность – вопрос перспективы; чем больше вы удаляетесь от прошлого, тем более конкретным и вероятным оно кажется. Представьте, что вы находитесь в длинном кинозале: сперва сидите в последнем ряду, а затем постепенно, ряд за рядом, продвигаетесь, пока чуть ли не уткнетесь носом в экран. Мало-помалу лица кинозвезд расползаются в мелькающей зерни, мелкие детали приобретают гротескные пропорции; иллюзия распадается – или, вернее, становится ясно, что иллюзия и есть реальность...

Тогда остаётся всматриваться в книгу, как в бабушкин настенный ковёр или же звёздное небо сквозь дымку тумана, в надежде разглядеть рисунок, исполненный смысла.

«Сын, сахиба, который никогда не станет старше своей отчизны – ни старше, ни моложе. Будут две головы, – но ты увидишь только одну, – будут колени и нос, нос и колени. Газеты его прославляют, две матери млеком питают! Велосипедистка его полюбит, но толпа едва не погубит! Сестры горько рыдают, кобра из тьмы выползает… Корзина ему даст приют – его голоса поведут! Друзья изувечат, играя, – кровь потечет, предавая! Плевательница ему череп пробьет – соки свора врачей извлечет – джунгли его позовут – колдуньи своим назовут! Солдаты его пытают, тираны огнем испытают… Он будет иметь сыновей и не будет иметь сыновей! Он состарится, не став стариком! И умрет… не став мертвецом». Такое пророчество услышала мать главного героя Салема Синая еще до его рождения, и оно сбылось, слово в слово.

Начинается история в горах Кашмира с рассказа о деде Салема, о его знакомстве с будущей женой, об их детях, потому что судьба семьи тесно связана с судьбой Салема и многие события прошлого нашли свое отражение в настоящем. Кашмир станет несбыточной мечтой Салема, куда он будет стремиться, но так никогда и не попадет.

Салем Синай родился 15 августа 1947 года в ровно в полночь, с последним ударом часов. Именно в это момент с карты мира окончательно исчезла английская колония Британская Индия и родилось новое независимое государство Индийский Союз. В первый час существования страны в ней родился 581 ребенок – дети полуночи, обладающие уникальными способностями. Эти дети олицетворяли собой новую нацию, с ее надеждами и огромным потенциалом. «Чем захочешь ты, тем и станешь. Станешь ты всем, чем захочешь.» - напевала нянька у колыбели Салема. Судьба Салема тесно переплелась с судьбой страны, которую он называл сестрица-двойняшка. Они вместе росли и мужали, если что-то случалось с одним, нечто подобное происходило и с другим.

Книга достаточно интересна с исторической точки зрения. В ней нашли свое отражение главные события региона тех лет. Это разделение Британской Индии на Пакистан и Индию, что привело к миграции огромного количества людей, особенно из пограничных районов, где большая часть мусульман оказалась на Индийской территории, а индусов в Пакистане. Не стала исключением и семья Салема, кто-то перебрался в Пакистан, кто-то остался в Индии. Салем принимал активное участие в войне в Восточном Пакистане, который в результате этой войны стал независимой республикой Бангладеш. В книге упоминается большое количество исторических персон и к большинству из них отношение автора вполне нейтральное. Но есть один человек, ненависть в которому прослеживается на протяжении всей книги, правда, фигурирует она в основном под именем Вдова и только ближе к концу мы узнаем настоящее имя – Индира Ганди.

Заканчивается книга на печальной ноте. Грядет 31-годовщина независимости, миф о свободе уже не тот, что прежде. Разочарование, коррупция, цинизм – вот с чем ассоциируется у Салема его сестра-двойняшка. Стране нужны новые мифы и это будет уже другая история, до которой Салему нет никакого дела.

"На самом деле по всей новой Индии, о которой мы все мечтали, родились дети, бывшие лишь частично отпрысками своих родителей - дети полуночи были детьми времени, рожденными, как вы понимаете, самой историей. Такое бывает. Особенно в стране, которая сама - не более чем мечта или сон".

Рассказ Салема Синая не только о нем и его семье. Это рассказ о боли и невзгодах, выпавших на долю Индии. Жизнь полуночного ребенка, ребенка, который родился с последним ударом часов в полночь, неотрывно и больно связанна с родиной. Сопливец, Рябой, месяц ясный. Отталкивающий и отвергнутый. Почему же ты такой, главный герой? Может, ты олицетворяешь собой Индию, грязную и раздираемую на части? Почему же ты видишь ее такой? Полон ли ты ненависти? Ты задыхаешься, в твоей голове голоса всех полуночных детей.

Твой дед Адам Азиз был изгнан из родного Кашмира грязным и вонючим лодочником Таи, твоя мать Амина-Мумтаз навсегда оставила свое сердце в подвале с мужем, который так и не притронулся к ней, твой отец в тяжелый период оледенел и начал бой с джинами. А ты сам? Тебя подменила влюбленная девственница, поменяла местами нос и коленки. Ты разваливаешься на части, по твоему телу идут трещины, твой сын - не сын своего отца. Полуночные дети не слушают тебя. В тебе нету силы и смелости, чтобы начать этот бой. Ты слишком уверен в своей исключительности, ты ждешь.

Индия стонет, политика и войны. А твоя семья распадается на части. Падма глотает слезы. Парвати мертва, а полуночные дети лишены своего полуночного дара. Ты сдал их, назвал имена. Ты просишь прощения, но ты уже прощен. Адам - внук твоего отца, но не твой сын. Какая ирония. Нос и коленки. Ты описываешь страшные вещи, открываешь все свои тайны. Ты прожил долгую жизнь, вмещенную в 31 год. У тебя были возможности, но ты их упустил, а теперь, все, что осталось, это написать правду так, как ты видишь ее. Свою собственную правду. Грязную, полную отвратительных подробностей. Черное Манго. Смрад. Вдова. Так ты это понимаешь?

Мне жаль тебя, Салем. Ты задыхаешься в ненависти. Ты не видишь прекрасное, что таит в себе Индия. Ты зациклен на грязи. Ты не можешь идти дальше. Ты слаб. И эгоистичен. В твоей душе такая же дыра как и у Адама Азиза. Но твой дед, в отличии от тебя, верил в то, что делал. Чем наполнена твоя жизнь? Иллюзорными планами, где ты должен возвыситься, сделать что-то великое для своей страны? К чему ты пришел в итоге? Стал поваром и готовишь маринад на фабрике, которая досталась тебе от одной из твоих матерей? К Падме, которая внимает каждому твоему слову, потому что хочет выйти замуж? Что же ты наделал, Салем!

Ты растратил дар полуночных детей. Тебя носило со стороны в сторону. Ты ничего не изменил! Может, твой сын с огромными слонячими ушами и другие полуночные дети будут сильнее твоего поколения? Может, все еще впереди?

Кем ты захочешь, тем и станешь...

Читалась книга нелегко, столь томительно и столь продолжительно, что порой становилась мучительной, но сейчас вспоминается, как нечто отменное, и хоть лишенное определенной формы, но удивительно цельное.

О, Индия - страна будоражащая воображение, пугающая и манящая одновременно, о эфемерный, заколдованный край, как может он, одновременно, быть столь живым, плотным и горячим? Книга, где вопросы становятся ответами, а ответы, в свою очередь, порождают вопросы. Больно, удушливо, неотразимо.

И до сих пор навязчивой идей сидит во мне, терзая мечтательное сердце и околдованный желудок - чатни, зеленое, зеленое чатни.

...самая великая ложь.

Мощно, сложно, эпично, многопланово, захватывающе, потрясающе, порой совершенно непонятно, невозможно остановиться – вот такой набор впечатлений остался у меня после прочтения романа Салмана Рушди «Дети полуночи». Люблю произведения, в которых человеческие судьбы раскрываются сквозь призму истории и наоборот. Однако в этом произведении автор идет еще дальше: он накрепко связывает судьбу главного героя Салема с судьбой его страны – Индии; всё, что происходит с ним, так или иначе отражается на истории – а всё, что происходит в истории, так или иначе отражается на нём. Он – ребенок полуночи, рожденный в первые секунды жизни независимой Индии и наделенный поразительными сверхспособностями.

Несмотря на то, что с историей Индии изображаемого в романе периода можно ознакомиться буквально за час-другой, а сама книга имеет почти 300 комментариев, поясняющих исторические и культурные моменты, читать порой было сложно, некоторые моменты остались непонятными. Всё же это чужая страна, историей которой я никогда особенно не интересовалась. А чтобы не просто понять, о чем идет речь в этом романе, но и увидеть авторскую оценку происходящего, оценить авторскую иронию, сарказм или трагизм, мало иметь на руках одни лишь факты – нужно обладать более глубокими знаниями, иметь свою точку зрения, прикипеть к этому не только разумом, но и сердцем. На протяжении всего чтения меня преследовала мысль – если бы подобная книга была написана отечественным писателем (соответственно, не об Индии, а об СССР, например) – я была бы в полном восторге. Исключительно за это субъективно сняла в оценке ползвезды.

Тем не менее, «Дети полуночи» захватывают и не отпускают, читаются на одном дыхании – пусть и с определенными пробелами в восприятии, но остановиться, попав в этот поток, просто невозможно. Множество образов, переплетение множества судеб и сюжетных линий – и нигде ничего не провисает, не дает брешь, все максимально органично. А глава «В джунглях Сундарбана» просто великолепна, я буду перечитывать ее как самостоятельное произведение, до того она мне понравилась. Впрочем, когда-нибудь я с удовольствием перечитала бы и весь роман.

Что меня поразило – так это то, что роман, в котором подана довольна смелая трактовка образа «Вдовы», был опубликован в 1981 году, за 3 года до смерти Индиры Ганди. Да что там говорить, если, по данным Википедии, в исламском мире за его смерть объявлено большое вознаграждение – правда, за другой роман, где он вовсе замахнулся на святое. Однозначно, Рушди – писатель, заслуживающий внимания. Однозначно, буду знакомиться и с другими его романами.

Ну как же это было невыразимо тяжко читать. Каждый раз, читая нового автора, я забываю простую истину: выбирай самые маленькие по объему книги, чтобы не пришлось домучивать эти сотни страниц, когда уже на двадцатой поняла, что дискомфортно, тяжко, скучно, слишком подрбно, слишком цветисто, слишком грязно и приземленно и одновременно магично и всеобъемлюще. С чем мы имеем дело в "Детях полуночи"? Рассказчик, которого можно считать ненадежным, если рассматривать происходящее в романе с позиции реалистичной и учитывать некоторые его оговорки, ошибки и признания в проблемах с памятью. Рассказчик, которому можно верить, сочувстовать и поражаться, если вы готовы принять за правду магическую версию мира. Рассказчик, которого можно считать всего лишь функцией, отражающей вехи развития общества Индии, ее истории, политической, религиозной, духовной жизни, если следить лишь за обобщенной картиной происходящего, опуская ненужные мелкие детали и судьбы частных лиц. Уверена, что читатель более искушенный, чем я, найдет гораздо больше способов интепретации романа, рассказчика, сюжета, композиции и прочего. Мне же достаточно и трех вариантов. Предположим, главный герой патологический лжец. Или человек с затянувшимся психическим расстройством. Или человек, чье ПТСР выразилось в такой странной форме рассказывания выдуманных историй с эгоцентрическим желанием выставить себя главным участником всех исторически значимых событий, человеком, ради которого все и происходит. Тогда история, которую мы получаем - всего лишь измышления искаженного разума. Большая ли разница между человеком с психиатрическими проблемами и магом-волшебником-жрецом? В странах Востока традиционно отношение к людям с психическими расстройствами было более мягкое, чем на Западе. Так что, маг или человек с шизофренией, какая в сущности разница, если даже обладание необъяснимым талантом не способно улучшить жизнь человека в Индии (если верить рассказчику). Он похож на ребенка-вундеркинда, которого все восхваляли и превозносили за его гений, пока годам к 11 не выяснилось, что гений остался в далеком детстве и тех высот, достижения которых ожидают, того груза уже не вынести. Но бывший вундеркинд ещё долгие годы пытается тащить на себе этот груз, пытается вернуть, найти, доказать, и спустя годы, десятилетия пытается переложить этот груз надежд на ребенка. Зачем? Мне не нравится этот пафос главного героя. Он - в центре мира. От него все зависит, он все вмешивается, прямо или косвенно, все происходит из-за него. Он постоянно находит маленькие знаки, детали, намеки и триумфально указываем на них читателю: "Ага, смотри, вот она связь, смотри, опять все это было сделано для меня или из-за меня". Удивительно, каким образом этот пафос, этот абсолютнейший эгоцентризм уравнивается низменностью, физиологичностью, животностью рассказа. Половые органы используются в том числе для описания губ (тех, которые на лице), с явным наслаждением описаны различные физические недостатки (главный герой в этом явно всех превосходит и из раза в раз описывает, что именно с ним не так) и неприятные физиологические процессы выделения (сопли, дефикация, моча, удивительно, что про менструации ни слова - или я что-то упустила), и бедность, потеря разума, измены, убийства, лицемерие, и кажется, все существующие человеческие недостатки. До самого конца практически ни одного светлого момента, ни одного хотя бы приятного человека, ни счастья, ни радости. Боль, печаль, тоска, зависть, ненависть, страх (очень много страха), злоба, отчаяние, вина, стыд, горечь, и все это чаще всего исступленное, длящееся, глубокое. Просто какой-то мрачный мир, в котором просвет появляется только в самом конце. Такая ли Индия? Наверное, и да, и нет. Это взгляд на нее, это кусочек ее истории, ее отблеск в глазах одного конкретного человека, очевидно, крайне субъективного, со своими не до конца мне понятными мотивами. Тем не менее, наверное, теперь я знаю о некоторых событиях чуть больше, чем знала раньше, и единственное, что могу точно сказать - индийская культура - необъятна и непостижима. Она не близка мне, даже чужеродна, и кажется, будто это совсем другой мир (из раза в раз кажется, с какой бы литературой, затрагивающей Индию я ни сталкивалась), но в этом другом мире люди точно так же хотят быть услышанными, принятыми и любимыми и, не сумев сделать мир лучше, надеются на следующее поколение. Эта книга - полотно. Ее может быть тяжело читать-дочитывать, но это тот случай, когда значимость произведения превышает доводы вкуса. Вам может совершенно не понравиться, но вы это запомните.