Читать книгу: «Эта ужасная и прекрасная жизнь», страница 6

НИНА И ВОЛОДЯ

Лето пролетело быстро, а с ним закончился и отпуск. Снова пришлось возвращаться в общую комнату. Если летом гости не мешали Зое с детьми, то в одной комнате им всем и без гостей было тесно. Пришла пора прекратить этот бедлам. Зоя была уже не та девчушка, которая плакала в уголке от обиды, теперь она могла за себя постоять.

Она начала с Полины. Поговорила с ней, убедила, что сейчас у них двое маленьких детей, они не должны дышать перегаром, слушать мат и вдыхать дым от папирос. «Приглашай сестёр к себе, у вас 3-х комнатная квартира. А мама в выходные тоже может отдохнуть от малышей вместе с вами». Визиты сократились, а потом и вовсе прекратились. Когда Серёжка подрос, они с Виталием сами ходили в гости к Полине, очень редко к Лизе и никогда к Нине.

Со своим будущим мужем Нина познакомилась, когда он служил в воинской части недалеко от их посёлка. Когда он отслужил, они с Ниной расписались, и он увёз её к себе в Краснодарский край. Прожив там год, и родив дочку, Нина не выдержала издевательства свекрови, и сбежала к матери, её муж приехал с ней. Поселились всё в той же землянке.

Володя по фамилии Портной, был тупой, психопат и садист. И внешность у него была отталкивающая – голова, похожая на старую фасолину, покрытая редким пушком чёрных волос, приплюснутый нос, как у старого боксёра, торчащие заострённые уши, светлые, почти белые глаза под кустиками бровей, и голос тонкий и резкий, как у скандальной бабы. Очень органично смотрелись на этом лице – тонкогубый большой рот и редкие жёлтые зубы. Что заставило блондинку приятной внешности выйти замуж за этого монстра – тайна. Бил он её часто, но не бескорыстно: руку вывихнул – купил платье, глаз чуть не выбил – туфли, за сотрясение мозга – опять покупка. Он напивался раньше всех, и смотрел исподлобья, скрипя зубами. Зоина бабушка всё спрашивала, что же Нинкин портной шьёт, не веря, что это его фамилия. Зоя, смеясь, отвечала, что он ничего не шьёт и не порет, а, только перекраивает Нинкину жизнь.

Не надеясь выбраться из землянки, и получить квартиру законным путём, Нинка придумала аферу. В одном цеху с ней работал пожилой вдовец, который заглядывался на молодую блондинку, не ведая, что перед ним – стерва, с невинным лицом. Жил он один в двухкомнатной квартире в соседнем посёлке.

Великая комбинаторша с её кровопивцем оформили развод, и она благополучно вышла замуж за влюблённого вдовца, у которого не было своих детей, и он принял с открытой душой её маленькую дочь. Но, прожив с ним 6 месяцев, она, неожиданно для него, подала на развод и отсудила у него одну комнату, в которую пришёл жить её Володя.

Создав деду невыносимые условия, постоянные драки и скандалы супругов, теперь уже из-за ревности, они ускорили его конец – он умер от сердечного приступа. А коварная изменщица в это время уже ждала второго ребёнка и вскоре родила сына, точную копию папы Володи. Квартиру оставили за ней. Вот такая аморальная личность. Зоя презирала эту пару и никогда не общалась с ними и в будущем.

Незаметно подоспел Новый 1964 год. В заботах и трудах время быстро летит. Как-то в отсутствие свекрови, Зоя спросила Виталия: «Скажи, а ты не мог бы пить поменьше? У нас мальчишки растут, чему они от папки научатся?» Он ответил, что ему нравится состояние опьянения. Вот так – ни больше, ни меньше. Зоя: «Я думаю, лёгкое опьянение нравится всем, но не напиваться же до беспамятства каждый выходной! И давно оно тебе понравилось?» – «С 8 лет, когда я изредка допивал бражку, из стаканов. Бражка была, сладковатой на вкус. Она – заменяла мне лимонад и сладкий компот. Их у нас – сроду, не бывало. От бражки приятно кружилась голова. А когда у нас стали жить Полина с Мишкой, то допивал из стаканов и чаще». Вот такие дела, детский алкоголизм – ни больше, ни меньше. А когда Зоин отчим говорил ей, что на землянках постоянно пьянки – гулянки, она ответила, что Виталик её любит, и ради неё пить не будет. Теперь она поняла, что надеяться на это не стоит. Вот так и утрачиваются иллюзии, постепенно, одна за другой.

А, между тем события в мире не стояли на месте. Китайские власти объявили в стране культурную революцию, и советские люди узнали о хунвэйбинах, и их деяниях, о разгроме всей верхушки власти в Китае. Но были и хорошие новости – появились бобинные кассеты с песнями группы Битлз. И вся молодёжь с удовольствием слушала их музыку. У нас в стране тоже случился переворот – был отстранён от власти «дорогой Никита Сергеевич». К власти пришёл «дорогой Леонид Ильич», но пока жить стало не лучше.

ПРИЯТНЫЕ И ДРУГИЕ ПЕРЕМЕНЫ

Для семьи Зои и Виталия год 1964 стал значимым. Зое дали комнату в семейном общежитии. Ей не верилось, что она, наконец, покинет землянку, в которой прожила 4 года и 3 месяца. Пошли смотреть комнату. Дом стоял рядом с маминой конторой. Это был трёхэтажный каменный барак с центральным отоплением и холодной водой. Поднявшись на третий этаж, они увидели длинный коридор. Слева от входа – просторная кухня с большим окном, в которой у стен стояли 5 столов. Здесь же были, также, ванная без горячей воды и туалет, один на всех. Вдоль длинного коридора расположились 5 комнат. Рядом с кухней и была их комната. Вошли в своё новое жилище, и ахнули – какая большая и светлая была эта комната. Широкое окно выходило на детсад – отсюда до работы было 5 минут ходьбы. Одна беда – комната была пуста, и обставить её было нечем. Из землянки они могли забрать только этажерку, старую кровать с досками, пружинный матрас, на котором будет спать Лёнька, и детскую кроватку для Серёжки. Но эту проблему помогли решить родители Зои.

Тогда мебель покупали только на базаре, и изготавливали её кустарным способом из натурального дерева и фанеры. Вид у неё был непрезентабельный, но служить она могла вечно. Наверно в столицах или на каких-нибудь базах, имелась мебель и лучше, но простые люди на неё никогда не рассчитывали – она была им недоступна. Родители купили новосёлам платяной зеркальный шкаф, с широким ящиком внизу. Бабушка подарила комод и невиданное доселе чудо – низкую и мягкую оттоманку с подушками и валиками по бокам – оранжевого цвета. Стол купили сами новосёлы. Какая прекрасная получилась комната! Пружинный матрас сразу сослали в угол – за шкаф, и прикрыли занавеской. На стол застелили скатерть, подаренную ещё в училище, и дождавшуюся своего часа. На этажерке красовались вышитые салфеточки Зоиной работы. Теперь она начала срочно вышивать большую салфетку на комод. Радость затопила хозяйку этой замечательной и уютной комнаты. Она готова была обнять весь мир. Когда у человека ничего нет, он довольствуется малым и его легко осчастливить. У них ещё много чего не было: электроплитки, на которой предстояло варить еду, кастрюль, чайника, столовой и чайной посуды. Зато, какое удовольствие было – постепенно покупать всё это. А пока приспособились к тому, что есть, им не привыкать. Но неисповедимы лабиринты жизни.

Не сразу заметила Зоя, что Витальку совсем не радует то, что радует её. И комнате этой он не был рад. Он скучал по своей матери, по той обстановке, в которой прожил всю жизнь. Вряд ли он и теперь понял Зою, которая пережила то же самое 4 года назад. Зато она его хорошо понимала, и не запрещала ему бывать на землянках чаще, чем ей хотелось. Утром он относил Серёжку к матери, а после работы, не заходя домой, шёл туда же. Приходил оттуда с Серёжкой на руках – хорошо навеселе, спустя 2 – 3 часа. Зое не могло это понравиться, но она пока терпела, надеясь, что он привыкнет к новому жилью. Умение промолчать в нужный момент, когда хочется накричать и хлопнуть дверью, для женщины – большое искусство. Этому надо учиться всю жизнь.

У Виталия, как и у его отца, была наследственная предрасположенность к желудочно-кишечным заболеваниям. Он иногда жаловался на боли и жжение в животе: кишки болят, говорил он тогда. По этому заболеванию он состоял на учёте в заводской поликлинике. Спустя пару месяцев после переезда, ему дали очередной отпуск и путёвку в Сочи. Зоя не возражала, и он поехал. Поездка с дорогой заняла почти месяц. Зоя ожидала увидеть его отдохнувшим и здоровым. Но муж приехал печальный и задумчивый. Едва поздоровавшись, он забрал мальчишек и отправился на землянки, а Зоя на вторую смену в садик. Придя с работы, она никого не застала дома и пошла за ними.

Виталька спал пьяный. Хотела его разбудить, но свекровь сказала, что он выспится и придёт. Зоя увидела на столе несколько больших групповых фотографий. Забрав детей и фотки, она отправилась домой. Уложив детей, она села рассматривать снимки, и увидела на всех кадрах, где было до 30 человек и более – рядом с Виталием молодую светловолосую женщину, одну и ту же. Шок! Она испытала шок. Ей всё стало ясно, но она не торопилась обвинять – не пойман, не вор, и она знала, что он может сказать в своё оправдание. Однако их совместная жизнь дала трещину. Он, всегда такой нетерпеливый муж, не привыкший считаться с её настроением или состоянием, не упускавший ни одной возможности остаться вдвоём, вдруг потерял к ней всякий интерес. Она поняла – он любит и тоскует. Зоя растерялась.

Теперь Виталька и дневал и ночевал у матери. Забрав из садика Лёньку, она поехала к Полине. Показала ей фотки. Та успокоила Зою: « Ездила и я по путёвке и видела, как там бабы на мужиков вешаются. И Виталька, может, клюнул на бабёнку, и сейчас скучает. Но никуда он не денется. С него не убудет. Мой Михайло как гулял! А потом домой приходил, и снова жили. Пережди, и всё наладится. Не поехал же он с ней, домой вернулся» – «Так она наверняка замужем, потому он с ней и не уехал» – была уверена Зоя. Вернулся-то он, вернулся, да не к ней, а к матери своей и сыновьям, подумала Зоя. «Забрать бы детей, и уехать бы куда-нибудь подальше», – впервые подумала она. Оставаться одной в своей уютной комнате не было сил.

И тут она вспомнила о своей подруге Люсе и решила навестить её, они не виделись 3 года. За это время Люся ни разу не приезжала к ним в посёлок. Её мать с Ванюшкой изредка бывали в Кашино, и Зоя узнала от неё, что у Люси частный дом, муж и две дочки. Расспросив Люсину мать как добраться до Кашино, в ближайший выходной, взяв 2 дня отгулов, она забрала Лёню, и поехала к подруге. Стояли жаркие дни. Добираться пришлось долго и нудно. Сотовых телефонов тогда не было, да и домашние были далеко не у всех, так что предупредить Люсю о своём приезде Зоя не могла. С трудом нашла она улицу и дом, где жила Люся с семьёй. Лёнька тоже устал, и спал на её руках, да ещё сумка с подарками, и каблуки на уставших ногах. Ну, наконец-то они у цели.

Открыв калитку, Зоя увидела заброшенный двор, и сильно удивилась – аккуратистка Люся никогда бы не допустила такого. Она удивилась ещё больше, когда увидела давно не мытое крыльцо. Открыв дверь, она не сразу поняла куда попала. Посреди большой комнаты стоял стол, у стены – детская кроватка и в ней пищал ребёнок, на полу ползало какое-то жалкое и лохматое существо. У другой стены стояла большая кровать, больше похожая на запущенное гнездо. За столом сидели двое – мрачный молодой мужчина и не чёсанная, кое-как одетая женщина, между ними стояла начатая бутылка водки, рядом с ножкой стола валялась пустая бутылка. Из закуски – разломанная буханка хлеба. Женщина обернулась, и Зоя с ужасом узнала в ней свою задушевную подругу Люсю. Та тоже увидела Зою, кивнула головой, и, показав на свободный стул, просипела: «Садись, выпей». Ошалевшая от потрясения Зоя, положила измученного Лёньку на кровать, выбрав, менее замызганное место, и присела к столу. Ей налили водки. «Люся, ты меня не узнаёшь?» – спросила Зоя, стараясь сдержать рыдания. Люся посмотрела на неё, и в глазах её поселилась такая тоска, что сердце у Зои дрогнуло, и ей вдруг захотелось обнять подругу, чтобы взять на себя хотя бы малую толику этой боли, этой тоски, согреть её так, как может согреть лишь чистое сердце, отдав своё тепло. Но она поняла, что согреть чужое тело легче, чем душу. «Выпей», – повторила Люся. Зоя пригубила из стакана, закусила хлебом, и, не сдержавшись, заплакала: «Люся, Люсенька, как же это всё случилось?» Люся, подняв на неё мутный взгляд, сказала: «Судьба меня догнала, не ушла я от неё». Потом, внезапно умолкая и сбиваясь, начала рассказывать ей, о своём житье-бытье за 3 года, что они не виделись. Оказывается, напротив сидел, молча, её муж Толик. На полу – 2-х летняя дочь Катя, в кроватке – 3 -х месячная дочь Света.

Люся расписалась с Толиком вскоре после приезда в Кашино, красавец он тогда был. Жил с матерью в своём доме, отец его умер – утонул пьяным на рыбалке. Люся, придя в дом, навела кругом порядок, звала свекровь мамой. Вскоре забеременев, Люся доработала до декретного отпуска, и стали они со свекровью, очень отзывчивой и доброй женщиной, готовить приданое для малыша. Одно омрачало Люсино счастье – её красавец частенько выпивал, но её не обижал, на сторону не заглядывался, получку всю до копейки приносил домой, и Люся не придавала этому большого значения. Когда родилась Катюшка, все были счастливы.

После декрета Люся вышла на работу. Она проработала ещё год, когда к ней в садик прибежала соседка и сообщила, что матери плохо. Вызвали врача – оказалось инсульт. Не приходя в сознание, свекровь умерла. Она стала для Люси второй матерью и доброй наставницей, и Люся искренне горевала о ней. Коротким оказалось Люсино счастье. В их доме поселилось несчастье. Толик запил и уговорил Люсю разделить его горе. Она отпивала чуть-чуть, но постоянно. Толика, как хорошего работника, ещё долго держали на работе, а Люсе это чуть-чуть оказалось достаточным, чтобы через короткое время она уже не могла прожить без водки. Дурная наследственность взяла своё. А тут, ещё – нежелательная беременность. Что будет с её новорожденной девочкой, она не хотела думать.

Подруги проговорили до глубокой ночи. Толик и дети давно спали. Зою с сыном положили на кровать – прямо на покрывало. Она легла, не раздеваясь – рано утром автобус на Свердловск, а до остановки далеко. Оставаться ещё у Люси не было смысла – она ничем не могла помочь подруге. Забрать у неё детей – не позволит Виталька, а одна она не потянет четверых детей. Не спала всю ночь, перебирала в памяти моменты их дружбы, и снова возвращалась к жалкому состоянию её подруги. Что за судьба! Как ни пыталась она вырваться из этой безысходности, да видно от судьбы не уйдёшь.

Рано утром Зоя встала. Проснулся и Лёнька – попросил есть. Она отломила ему кусочек хлеба. Оставив сумку с подарками на видном месте, Зоя взяла сына на руки и пошла на остановку.

От переживаний, от голода и бессонной ночи, у неё кружилась голова, мучила тошнота и подкашивались ноги. Наконец-то она в автобусе. В буфете на автостанции она купила пирожков и бутылку лимонада. Они с Лёней поели. Автобус пошёл, сынишка уснул, Зоя посадила его к окну на свободное место, и собралась подремать сама. Но как только она закрыла глаза, её мозг начал вновь прокручивать события прошедших суток, и она заплакала горько и безысходно. Соседка напротив участливо спросила: «Вам плохо? У Вас что-то случилось?» Зоя от слёз не могла вымолвить ни слова, она только махнула рукой, и соседка не стала больше расспрашивать её. Свои неприятности теперь казались ей мелкими и вполне преодолимыми, Люсины – уже ничем не поправишь. И слёзы её лились, принося ей облегчение. Люсина история закончилась печально, как и следовало ожидать. Детей у неё вскоре забрали, её лишили материнства. Через год она умерла от цирроза печени. Об этом поведала Зое Люсина мать.

ОБИДА

А в Зоиной семье всё шло кое-как. Несчастливой оказалась эта долгожданная комната. Однажды, придя от матери, Виталий увидел, что Зоя стоит у плитки, и снимает с бульона накипь. Он спросил, зачем она убирает навар. Она ответила, что навар здесь ни при чём, а накипь надо снимать, иначе в супе будут лохмотья. Виталька заспорил, что его мать никогда не убирала никакую накипь. Спор продолжался и вдруг он с силой ударил Зою по лицу. Такого в их семье никогда не было. Сколько же надо было копить ненависть, чтобы по ничтожному поводу так ударить. Она не заплакала, а сказала: «Не хочешь со мной жить – уходи, или уезжай куда хочешь, дам тебе развод по первому слову». Он опомнился и ушёл в комнату. Она почувствовала – что-то очень важное тогда сломалось в ней, и этого было уже не загладить и не исправить. Трещина, которая образовалась между ними давно, стала ещё шире. Она презирала его, и уже не хотела с ним жить. Но жила, ради детей. Однажды, придя с работы, он, молча сел за стол, налил себе тарелку супа, и начал есть. Зоя вдруг почувствовала, как ненависть поднимается в ней, затопляя её всю целиком: «Взять бы сейчас молоток и ударить его со всей силы, чтобы голова его раскололась». И в это время услышала голос сына: «Мама!» Она ушла в комнату, но руки её ещё долго дрожали: «А ведь могла бы и ударить. Что же дальше-то будет?».

А жизнь в их коммуналке шла, как всегда – длинные очереди по утрам в туалет и к умывальнику. Очередь в ванную полоскать бельё и купать детишек. А их набиралось целых 7. Беготня по коридору этой семёрки, визг и слёзы в случае конфликта. Но семьи были в основном молодые, на такие мелочи жизни не обращали внимание. Жили дружно, вместе встречали новый 1965 год на кухне за сдвинутыми столами вскладчину. Зоя прожила там год и 4 месяца, но воспоминания о жителях этого коммунального «рая», остались самые светлые.

Острота конфликта в Зоиной семье постепенно сгладилась, жизнь диктует свои условия. Дети их связывали крепче, чем свидетельство о браке. После Нового года Серёжку тоже взяли в ясли. Вроде всё утряслось. Никто из земляночной родни к ним не приходил, но зато снова возобновились встречи у их матери. Виталька уходил туда один, приходил на рогах, злой и молчаливый. Мать споила их всех своей брагой, обеспечив дурную наследственность и своим внукам, и правнукам.

В начале июня 1965 года Зоя пошла в очередной отпуск и решила съездить в гости к дяде Алексею в Новосибирск. Виталий не возражал. Сам забирал Серёжку из яслей, и шёл к матери. А на выходной Зоины родители забирали малыша к себе. Взяв с собой Лёню, она уехала. Отдых – дело хорошее. Зоя пообщалась с двоюродными братьями, которых давно не видела. Лёнечка тоже был нарасхват, всем хотелось повозиться с хорошеньким карапузом. И всё бы хорошо, но пошли они как-то к старинным друзьям дяди Алексея – Кузьминым, у которых был 20 – летний сын, избалованный лентяй – Венечка. И влюбился этот оболтус, в Зою. Ей это поначалу даже льстило: она старше него на 3 года, у неё двое детей, а мальчишка надоел ей и всем домашним, что не может жить без неё. А когда Кузьмины на полном серьёзе стали уговаривать её остаться в Новосибирске, и выйти замуж за Венечку – тут уж стало не до смеха. Она попросила дядю Алексея поговорить с Кузьмиными, чтобы они не внушали сыну напрасные надежды, и засобиралась домой. Дядя засмеялся: «Да не обращай ты внимания на их разговоры, он у них единственный сын, да ещё поздний. Я поговорю с ними, они хорошие люди и всё поймут».

Зоя прожила у дяди 3 недели. На прощальном ужине отец влюблённого страдальца загадочно сказал, что приготовил Зое сюрприз, о котором она узнает, когда приедет домой. Перед отъездом она отправила Виталию телеграмму, указав дату приезда, номер поезда и вагона. Он её не встретил. Зоя удивилась. Ей пришлось добираться с чемоданом и маленьким сыном, на такси денег не было. Виталий был дома и, как всегда, пьян. Она спросила: « Что же ты нас не встретил?» Вместо ответа он бросил ей в лицо открытку из Новосибирска, которой было написано, что Зоя не вернётся домой, у неё теперь достойный жених, который любит её и полюбит её детей. «Да ведь это же шутка! Я же вернулась, и никакого жениха у меня нет и быть не может, ведь я жила у дяди!», – смеясь, сказала Зоя. Но Виталий шутить не собирался, он закатил скандал, обзывал и оскорблял её. Потом взял на руки Лёньку и сказал: «Я ухожу к матери, а ты выметайся куда хочешь». И ушёл, хлопнув дверью. Вот такая неожиданная встреча, и вот такой подлый сюрприз от не состоявшегося свёкра.

КРАХ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Горькая обида и не заслуженные обвинения, да ещё в такой форме рвали её душу на части. Очень трудно верить в справедливость, когда она не на твоей стороне. Плакать Зоя не стала. Она твёрдо решила положить конец своей семейной жизни. Отпуск ещё не кончился, и она решила действовать. На следующее утро она надела свой лучший костюм, и поехала в педучилище. Фаина Семёновна была на месте. Она сразу узнала Зою, улыбнулась ей и сказала, что рада её видеть. Зоя рассказала ей, что её замужество потерпело крах, но у неё двое детей. Не может ли Фаина Семёновна направить её на работу подальше от Свердловска. Та ответила, что обязательно поможет. Она тут же набрала номер, и когда ей ответили, сказала: «Галина Андреевна, у меня есть для Вас отличный кадр, я за неё ручаюсь. У неё распалась семья и ей надо уехать. Но у неё двое детей, поэтому неплохо было бы обеспечить её жильём», – «Пусть приезжает прямо сейчас».

Оказывается, ехать надо было, в Управление Свердловской железной дороги, а Галина Андреевна Дёмина была старшим инспектором отдела учебных заведений этой же дороги. Зоя поехала. Управление – монументальное здание тёмно-серого цвета, занимало целый квартал. Перед зданием – парк. Широкая, как во дворце, лестница, привела к большому порталу. Просторный вестибюль выложен мраморной плиткой. В глубине ещё одна монументальная лестница, перед которой стояла охрана.

Проход в здание был строго по пропускам, но Зою пропустили, когда она сообщила свою фамилию и куда направляется. Когда они с Галиной Андреевной встретились, они сразу понравились друг другу, и эта взаимная симпатия сохранилась на долгие годы, – до конца их совместной работы. «Решили начать новую жизнь? И куда Вас направить – поближе к Свердловску или подальше?» – «Как можно дальше и поскорее», – «Я хочу принять Вас на должность заведующей детского сада, справитесь?» – «Не знаю, мне всего 23 года, и я работала воспитателем, а заведующую замещала только на время её отпуска, но научиться можно всему – было бы желание, а я буду стараться», – не смутилась Зоя. «Тогда, приходите завтра, с документами, мы Вас оформим, и выпишем бесплатный билет, когда соберётесь в путь, поставите на билет компостер в кассе, позвоните мне, и можете ехать, Вас там встретят».

Окрылённая надеждой, не веря, что всё так быстро решилось, она поехала домой. Надо было уволиться, выписаться, собраться. Хотя собирать-то было и нечего – чемодан так и стоял не распакованный. Когда Зоя пришла в детсад, Зинаида Алексеевна схватилась за голову: «Как! Так сразу всё бросить, уехать незнамо куда, с маленькими детьми, в незнакомый город, где все чужие, работа не знакомая. Подумай, на какие средства и где ты будешь жить?» Но Зоя знала, что она справится, всё преодолеет и свет не без добрых людей. Все советы и увещевания не задевали её души. Не все знают, что знания и опыт, накопленные за жизнь, не передать. Каждый человек копит сам свой опыт и знание жизни. Закон жизни – слабые люди надеются на удачу, сильные – удачливы, потому что надеются на себя. Зоя была сильным человеком. Испытания, которым подвергла её судьба, не сломали её, а закалили, подготовили к дальнейшим трудностям, которых было не избежать. Она не думала о них. Не думала она и о Виталии, о том, что с ним будет, когда он узнает о её уходе вместе с детьми. Ей было всё равно. Что разбилось – то не склеишь, а и склеишь – ненадолго – думала Зоя.

Оформлять развод и подавать на алименты она не собиралась, потому что нажилась замужем, и снова залезать в это ярмо, она не собиралась. Забрав Трудовую книжку, она пошла к маме в контору. Мама, выслушав свою дочь, не очень удивилась – она знала решительный характер своей девочки, и обещала ей помочь. Выписку она взяла на себя, и Зоя помчалась домой собирать вещи. У них с Виталием был один чемодан, поэтому остальные пожитки она сложила в мешок, и упаковала его как чемодан. Муж её по-прежнему жил у матери на землянках и Зою это вполне устраивало – она не хотела его видеть, ну, и конечно, она опасалась, что он помешает ей спокойно уехать. Слава Богу, этого не случилось.

На следующее утро Зоя поехала в Управление, и, предъявив пропуск, пришла в отдел учебных заведений. Когда ей оформили документы, она сказала, что готова выехать сегодня. Галина Андреевна одобрительно кивнула головой, поняв, что её новая сотрудница слов на ветер не бросает, и не любит проволочек. Предъявив в кассе – прямо в Управлении – свой билет и новенькое удостоверение, Зоя заказала ещё детский билет с местом, и помчалась домой.

Поезд уходил в 7 часов вечера, но они с мамой и детьми уже в 4 часа были на вокзале. Зоя сходила в магазин и купила продуктов, понимая, что в чужом городе её никто не ждёт, и надо прокормиться всё воскресенье. Мама дала ей немного денег, чтобы хватило до первой получки. Лёне было уже 3 года и 10 месяцев, Сергею – 2 года. Лёня спросил: « Мама, а куда мы поедем? А папа поедет с нами?» Серёжку эти вопросы не волновали, он был охвачен восторгом, рассматривая поезд, который видел только на картинке, и спрашивал, где же паровоз. Ему объяснили, что поезд потянет другая машина – тепловоз, и показали его на соседнем пути.

Началась посадка, мама помогла им занять свои места. Вагон оказался купейным. У них были нижние места. Серёжка сразу захотел залезть на верхнюю полку, Лёньку устраивала и нижняя. Народу в вагоне пока было мало, и Серёжка побежал в коридор, чтобы всё рассмотреть, заглядывая в каждое купе, за ним пошёл и Лёнька. Инициатива всегда была за младшим братом, он был более любознательный и инициативный. Мама села на полку и глаза её наполнились слезами. «Не плачь, мамочка, мы едем не на необитаемый остров, кругом люди, помогут, если что», – Зоя стояла в дверях, чтобы видеть детей и маму. Она попросила ни в коем случае не говорить Витальке, куда уехала его семья. Договорились, что Зоя будет звонить ей с работы часто. Мама ушла, вскоре и поезд пошёл. Когда угомонились дети, Зоя осталась один на один со своими мыслями. Они ворочались в её голове словно жернова, не отпуская даже во сне.