Читать книгу: «Имани значит вера», страница 2

– Что-то Имани зачастила к своему приятелю. Уже не дети – это становится неприличным.

Его жена недоумевала, что сегодня на него нашло. Раньше он проще относился к подобным вещам.

– Они же с детства дружат. Что ж теперь, запрещать?

– Может, и придется. Ее новое положение накладывает определенные обязанности.

Теперь и Абени нахмурилась. Высказывания мужа вызывали все больше вопросов.

– Что еще за положение?

– Сегодня вечером ты познакомишься с будущим зятем.

Лицо женщины вытянулось в гримасе неподдельного шока. Весь план полетел в тартарары. Абени окаменела, и в её голове возник образ несчастной дочери.

«Имани, ох, девочка моя… Она ведь верит в то, что мы ее отпустим…»

В семье Мобо никогда не спорили с мужчиной. И все, что он задумывал, всегда воплощалось в жизнь.

***

Девушка оттягивала свое появление дома. Маршрут длиною в тридцать минут обернулся часом. Волнение накатывало с нарастающей силой. Дойдя до двери, она четко ощутила детскую трусость, когда напортачил и возвращаешься за наказанием. Прежде чем зайти, она остановилась и прикрыла глаза, пытаясь нормализовать пульс. Но оказавшись в темноте, Имани, словно через стетоскоп, услышала биение собственного сердца, отчего ей стало еще беспокойнее. Девушка мысленно пыталась вразумить себя: «Так. Хватит. Что за детский сад?! Была не была.»

Выдохнув, Имани собралась с духом и переступила порог.

Подозрительная тишина. В голове пронеслись одновременно надежда и опасение: «Неужто поговорили?»

Инстинктивно стараясь быть тише, она сняла обувь и бесшумно проследовала в сторону комнат. Боковым зрением она уловила фигуру на кухне… это была сестра.

– Айна?

Девочка обернулась и, домывая посуду, обратилась к старшей:

– О, привет. Где ты все ходишь? Мама просила передать, чтоб мы были готовы к семи часам. Поедем в гости к каким-то папиным знакомым, – закрыв кран и отряхнув руки, она с восхищением воскликнула, – у них пентхаус в высотке, представляешь?!

– Первый раз слышу. Что за знакомые?

– Мама ничего не сказала. Какая разница? У них из окон весь город видно! – Айна улыбалась во весь рот. Её, в точности как у Имани, глаза-блюдца цвета спелого фундука искрились с неподдельной детской радостью.

– А больше ничего не говорила?

– Чтобы к семи были готовы. Ты не слушаешь что ли?

Заметив замороченное выражение лица старшей сестры, младшая перестала улыбаться и больше не хотела с ней говорить.

– Все вопросы не ко мне. Лично я иду собираться.

Айна вприпрыжку поскакала наверх, а Имани так и стояла столбом в дверном проёме, недовольно скрестив руки. Девушку совершенно не радовал этот неожиданный выход в люди, ведь сейчас для нее был важен только один вопрос. Как решится её судьба?

Имани твердо решила, что как только все вернутся домой после этого дурацкого визита, она сама признается во всём отцу и будет умолять его всеми способами поддержать её единственное желание. Поставив точку в собственных рассуждениях, девушка поднялась в свою комнату, чтобы переодеться в подходящий вечерний наряд.

К ее удивлению, на кровати уже лежал подобранный для нее вариант. Лучшее из всех, что только были в этом доме, изумрудное шелковое платье, выгодно подчеркивающее все её плюсы. Однако вместо радости в её душе пустило корни сомнение. Во-первых, странным было то, что мама позаботилась о внешнем виде Имани, потому что обычно она в это не лезла, а во-вторых, девушке раньше никогда не разрешали надевать подобное. Впрочем, Имани давно хотела в нем покрасоваться, поэтому решила оставить подозрения и принять это, как подарок.

Облачившись в элегантную ткань, её кожа покрылась мурашками от приятного холодка, источаемого натуральным шелком. Девушка достала шкатулку с драгоценностями, затем собрала кудри в пышный пучок и дополнила свой образ гарнитуром с малахитом почти в цвет наряда. Обычно она не красилась, но сейчас почему-то захотела. Слегка подкрасив и без того смольные пышные ресницы и намазав пухлые мягкие губы оттеночным блеском, она внимательнее посмотрелась в зеркало. Оттуда выглядывала какая-то другая, гораздо более взрослая девушка, чем та, что была с утра, но дело было не в косметике – всему виной был взгляд, в котором читалась совсем не девичья тревога.

Едва Имани закончила наряжаться, настало время выходить. И вот, семейство Мобо уже садилось в машину.

***

Вечерние улицы проносились мимо. Солнце скрылось за горизонтом, уступив место тьме, поглотившей все яркие краски города.

Ночью Дар-эс-Салам приобретал совсем другой вид. С одной стороны – тусовочные улицы, собирающие толпы разгоряченной молодежи и туристов, жаждущих настоящей ночной жизни. Улыбки, свидания, страсть, искренние танцы – и все это в свете модных неоновых лучей. А с другой стороны, словно закулисье, – совсем другая реальность на нищих улицах столицы. Наркотики, преступность, дешевый алкоголь. Лица, сливающиеся со мраком переулков, не освещенных фонарями. И как раз сейчас дорогой автомобиль проезжал мимо такого места.

Девушка поймала один из взглядов, который должен был напугать. И напугал.

«Будущая журналистка… Еду ужинать в доме с туристических магнитов, и никогда не была в трущобах.» – ей стало стыдно за свою трусость.

Отец Имани вырос в подобном месте, но предпочитал молчать обо всем, что связано с детством, ссылаясь на отсутствие воспоминаний. На все вопросы девушки он всегда отвечал: «Главное, что это в прошлом.» Имани было больно ничего не знать об отце, ведь она создана из его части. Не иметь представления о прошлом родителей – все равно, что потерять фрагмент собственной души. А если копаться в этих потемках, на что можно наткнуться? Уже и не надеясь услышать от отца душещипательную историю, она предпочитала размышлять об этом только в своей голове, самостоятельно отвечая на все терзающие вопросы.

Фараджу было проще запечатать все то, что могло всколыхнуть старые раны. Его волновало только настоящее и будущее, а дочери, по его мнению, было вовсе необязательно знать о том, как жестока бывает судьба и как иногда приходится бороться за благополучие семьи.

Смотря на вечерних обитателей нищих кварталов, Имани не могла не думать о них:

«Почему только единицы выбираются из этого болота? Почему судьба так несправедлива?»

Она верила в силу фатума. Большинству не везёт, и жизнь то и дело подбрасывает новые трудности, а возможно, что это и вовсе – часть жизненного баланса. Напрашивающийся вывод ей не нравился. Получается, остается лишь плыть по течению?

«Действительность так многогранна…» – в мыслях Имани так и сохранился бардак.

Они снова вернулись на оживленную дорогу. Небоскребы уже были совсем рядом, и по мере приближения казались все выше. Имани представила вид с последних этажей: «Наверно, из окон пентхауса мы не больше муравьев.»

Когда автомобиль подъехал к гостевой парковке, шлагбаум открылся автоматически, и охранники что-то зафиксировали в журнале. Фарадж нашел удобное место и заглушил двигатель. Все последовали за мужчиной.

***

Ресепшн взбодрил гостей светом хрустальных люстр. Отец подошел к солидному мужчине за стойкой и назвал фамилию. Сотрудник сделал звонок и, получив подтверждение, открыл турникет специальной картой. Айна с трудом сдерживалась, чтобы не крутить головой без конца. Восторг так и плескался в глазах ребенка. Абени, наоборот, смотрела только перед собой, боясь выглядеть нелепо.

Зайдя в большой светлый лифт, глава семьи нажал на последний этаж. Девушки оказались в окружении сверкающих зеркал во всю стену. Имани взглянула на себя, чтобы поправить прическу, и встретилась со взглядом отца в противоположном отражении. Он не отводил его несколько секунд, особенно задержавшись на платье, так что на секунду Имани даже показалось, что отец хотел ей что-то сказать, но двери плавно разъехались, и момент был упущен.

Открылся неприлично богатый вид. Гости встали на входе, привыкая к шикарной обстановке и ожидая, когда их встретят.

– Уважаемые, добро пожаловать!

Хозяин роскошной квартиры сперва подошел к Фараджу и крепко пожал руку, затем обратился к дамам:

– Язир Хэссанали. Приветствую вас в своем доме. Познакомьтесь, моя жена Алсу.

К гостям подошла ухоженная статная женщина в абайе [это мусульманское женское платье] из черного бархата, голова ее была покрыта роскошным платком от-кутюр. Она благосклонным жестом пригласила всех к столу.

– Очень рады принимать вас сегодня. Прошу, проходите.

Все обменялись приветствиями и любезностями, затем прошли в богато обставленную гостиную. По центру располагался длинный стол с золотыми орнаментированными ножками и поверхностью из черного матового стекла в окружении стульев, обшитых бордовым бархатом. Слева стоял бежевый кожаный диван и пара таких же кресел, напротив них висела огромная плазма, почти как в маленьком зале кинотеатра, дальше три коридора расходились к бесчисленному количеству комнат. Имани даже не осмелилась вообразить, сколько их в этой квартире. По правую сторону от места, где они будут ужинать, простиралась кухня с новомодным глянцевым гарнитуром без каких-либо ручек. Абени наверняка подумала: «Сколько же труда поддерживать все это в безукоризненной чистоте.»

Девушке становилось все более некомфортно в такой официозной обстановке. Она чувствовала на себе оценивающие взоры. Возле панорамных окон стоял кто-то еще. Когда гости были готовы сесть, высокий молодой человек обернулся и представился:

– Прошу прощения, люблю этот вид. Азам Хэссанали.

– Мой сын, – гордо объявил Язир.

Темноволосый смуглый мужчина уважительно кивнул старшим и подошел к девушке. Яркими стальными глазами он тут же нашел ее растерянное лицо. И ими же улыбнулся.

– Ожидал другую, – выдал он вполголоса, так что слышала лишь Имани.

Но в ответ получил лишь немое недоумение.

– Я тебя смутил? Скажи что-нибудь, – Азам все же хотел добиться хоть какого-то слова, провожая девушку к предназначенному месту.

– Не совсем поняла, что значит «другую»? – все-таки спросила она.

В ответ он лишь тихо усмехнулся, галантно отодвигая стул.

– Прошу.

– Я разве спросила что-то забавное?

Его насмешка показалась девушке оскорбительной.

– Совсем нет. Просто это… Вопрос для обсуждения наедине. И возможно, сегодня мы сможем к нему вернуться.

Последние слова раздались почти возле уха, всколыхнув тонкие, выпавшие из пучка волосы на её нежной шее. Имани почувствовала дорогой аромат. Терпкий и в меру сладкий с древесными нотами. Она никогда не была так близко к подобному голосу и запаху и выдала себя непроизвольной дрожью.

Азам, конечно же, это заметил, но промолчал. Поухаживав и за младшей сестрой, он расположился напротив и не переставал наблюдать за Имани. Его забавляла такая непосредственность.

Когда все разместились, старший Хэссанали возвысился и привлек к себе внимание легким звоном о бокал.

– Итак, прежде всего хочу поблагодарить господина Мобо. Пока моя жена организовывала этот полный лучших блюд стол, я успел съездить в совет, – он благодарно кивнул Фараджу и продолжил речь, – признаюсь, не был уверен в ваших словах. Но в самом деле, теперь нашу семейную строительную компанию можно поздравить с победой в Дар-эс-Саламе!

Все подняли фужеры, наполненные безалкогольным шампанским.

– Секунду, уважаемые. Это еще не все, – Язир обращался к гостям, но смотрел на своего наследника, – мой сын взрослеет. Это не может не радовать. Он прекрасно справился с подготовкой проекта нашего первого торгового центра и готов к тому, чтобы потихоньку перенимать бразды правления компанией и расширять присутствие на западном рынке, но настоящий мужчина не должен забывать о своей не менее важной обязанности: продолжать род. Поэтому мы давно занялись поисками подходящей партии, и вот, наконец, чудо свершилось!

В груди девушки тревожно кольнула догадка: «Не может быть!»

Но Хэссанали старший еще не закончил.

– Всем известно, что в таких семьях, как наши с вами, всё нерушимо до тех пор, пока не вклинится кто-то недалекий извне. Родители усердно и долго трудятся над созданием крепкого фундамента или работают над преумножением нажитого достатка. Так или иначе, кто-то когда-то все это растил с нуля, – на этих словах он акцентированно посмотрел сначала на сына, а затем на дочерей Мобо, – обязанность каждого последующего поколения уже хотя бы ничего не разрушить. Не так просто сейчас встретить мудрых людей, которые действительно понимают все вышесказанное. И по воле Аллаха нам повезло.

Он обратился к Азаму:

– Как считаешь, сын?

Хэссанали младший всем своим видом выразил солидарность отцу.

– Каждый день благодарю за то, что родился под Вашей фамилией.

Довольный его словами, Язир обернулся к старшему Мобо и продолжил:

– Фарадж, у нас с Вами колоссальный жизненный опыт, благодаря которому мы отлично разбираемся в людях, так что я уже рассмотрел в Вашей прекрасной дочери все, что хотел. Вы выполнили свою часть сделки, а я готов совершить то, что требуется от меня, —благословить этот брак.

И он воскликнул, закончив длинную речь:

– Азам и Имани! Порадуйте нас!

Все, кроме девушки, с улыбкой подняли выше бокалы.

Имани еще не до конца осознала услышанное, будто все это было страшным сном, который вот-вот должен закончиться. Она глотнула напиток, и сладость встала поперек горла. Девушка смотрела только напротив, где и наткнулась на взгляд нареченного. Азам отсалютовал ей фужером, не прерывая зрительный контакт. Он хотел прочитать мысли своей невесты.

«Нет! Нет, нет, нет, нет, нет!!!!!» – хотелось Имани закричать.

На ее лице судорожно мелькали эмоции. Множество оттенков печали, неверия, страха. Девушка отказывалась верить в происходящее, и эта ситуация казалась ей полным абсурдом. Неужели родной отец мог так с ней поступить? Предать, продать, как какую-то неодушевленную вещь! В голове Имани был полнейший хаос, который в одну минуту сменился холодной пустотой. По мере осознания собственного бессилия, глаза девушки предательски наливались слезами.

Новоиспеченный жених уже и сам был в ступоре. Это точно не те эмоции, которые он ожидал увидеть на лице своей нареченной. Айна, сидевшая рядом, испуганно поглядывала на сестру, и даже ее настроение мгновенно потухло. Азам решил взять ситуацию в свои руки и, поднявшись, привлек внимание к себе.

– Прошу прощения, мне неловко прерывать ужин, но я бы хотел поговорить с Имани… наедине. И заодно показать нашу шикарную веранду, – обратился он к старшим, ожидая разрешения.

– Конечно, идите. Если отец Имани не возражает.

– Пожалуйста, – легко согласился Фарадж, даже не взглянув на дочь.

***

Девушка полной грудью вдохнула свежего воздуха. Опираясь на перила, она закрыла глаза и дала волю чувствам. Минута свободы. Возможно, в последний раз… Имани посмотрела вниз, и на миг промелькнуло пугающее предположение, что это – её единственный выход. Пессимистичные мысли, одна хуже другой, вырывались из её подсознания, словно разъярённые осы из потревоженного улья, и даже вид на спящий безбрежный океан не успокаивал. Азам стоял позади девушки и не решался прервать тишину, но, к его счастью, она сама это сделала.

– Это какая-то ошибка, я не собиралась выходить замуж, – последнее слово Имани произнесла с особой неприязнью.

Но у Хэссанали её эмоции не вызывали ничего, кроме разочарования. В своих фантазиях он представлял, что любая будет счастлива стать его женой. Тем не менее Азам старался быть учтивым и не принимать на свой счет девичьи капризы.

– А я уж подумал, влюблена в кого-то.

– По-твоему, это единственная причина не радоваться такому подарку судьбы? – недовольно высказывалась Имани, уперевшись взглядом в водную гладь.

– Ну, в таком случае я бы еще понял. Так или иначе тебе придется смириться с этим решением.

– А если я не хочу?

– Тебе не со мной стоит об этом говорить.

В отличие от Имани мужчина говорил об их свадьбе с полным безразличием.

– А тебе что ли все равно?

– Раньше я всячески отмазывался от женитьбы, но потом до меня дошло, что проще на это согласиться и наслаждаться преимуществами. Буду жить и вести бизнес отдельно, без постоянного контроля.

Он подошел и коснулся спины девушки успокоительным жестом.

– Ты слишком быстро даешь ответ. Когда-нибудь это сыграет кому-то на руку, но не тебе. Важные решения не принимаются сиюминутно. К тому же, ты уверена, что вообще можешь что-то изменить?

Этот разговор начинал раздражать Имани еще сильнее. Обида сменилась злобой.

– Азам…

– Я не договорил. Скажи, чего ты на самом деле хочешь?

– Мои желания имеют значение?

Девушка, наконец, посмотрела на жениха.

– Я бы не спрашивал, будь это не так.

Азам улыбнулся краешком губ и продолжил.

– Я уважаю позицию отца, но сам имею несколько другое представление о жизни. Хочешь учиться, встречаться с друзьями или работать? Без проблем. В Америке гораздо больше перспектив, чем здесь, не так ли?

Услышав заветное слово, Имани рассекретила свою мечту, распахнув свои огромные засиявшие глаза.

– Теперь уже не так категорично рассуждаешь?

– Хм, теперь это звучит менее ужасно.

В мыслях девушки промелькнуло: «А что, если все это – не приговор, а шанс?» Азам тепло улыбнулся и облокотился на перила прямо рядом с ней. Имани погрузилась в себя, и близость мужчины не смущала её, пока он не произнёс:

– И насчет ночи… Если не захочешь, этого не будет.

Теперь она вспомнила, что существует ещё и такая сторона супружеской жизни, и девушка постыдилась того, что секунду назад предположила, будто брак откроет перед ней новые двери. Для себя Имани твердо решила: «Нет, не такой ценой. И не стоит ему верить.»

Азам, будто услышав её мысли, тут же подтвердил, что не всё так просто:

– Теперь пора обозначить мои условия. Никакого контроля, допросов и претензий с твоей стороны. Живешь в отдельной комнате. За пределами дома ведешь себя и одеваешься прилично, как замужняя – думаю, тут пояснять не нужно. Отец считает обязательным заключить никях [это «Никях/никах» – формальное заключение брачного союза по мусульманским обычаям.] , так что это не обсуждается. В общем-то, это формальность, твоя глубина веры меня не интересует. Вопросы?

«Все за меня решили, но вопросы можно задать. Как благородно!» – Имани хотелось высказаться этому напыщенному арабу, но сейчас важнее было получить максимум информации.

– Когда все решилось?

– Их встреча была сегодня. Потом отец все обдумал и позвонил мне, а я согласился в обмен на свои условия.

«К чему такая спешка?» – подумала девушка. Сколько она помнила отца, он всегда действовал взвешенно.

– Значит, если мы поженимся, то уедем в Америку? А в какой город?

– Лучше выбрать какой-нибудь мегаполис, но это не столь важно. Я все равно буду постоянно в разъездах.

– Вокруг тебя наверняка крутится уйма сногсшибательных девушек, почему я? Ты только что убеждал меня, что такие важные решения не принимаются сиюминутно, а сам согласился, ничего обо мне не зная?

– Имани, «ничего не зная», я бы точно не согласился, уж поверь. И запомни, пока мой отец жив, подобные инициативы могут поступать только от него.

Несчастной наречённой больше не хотелось ничего спрашивать. С того момента, когда с губ Язира слетели роковые слова, она уже представила с десяток вариантов ближайшего будущего. Чем дольше Имани оставалась с Азамом, тем больше сомневалась в каждой возникшей идее. Он был вежлив и обаятелен, но что-то ей подсказывало, что за столь привлекательной наружностью должно обязательно скрываться что-то зловещее.

Стало прохладнее. От легкого, но пронизывающего ветерка девушка поёжилась, и Хэссанали аккуратно взял её под локоть.

– Пора возвращаться.

И сосредоточенно сделав глубокий вдох, Имани на негнущихся ногах вернулась в клетку. Остаток вечера прошел для девушки, как в тумане.

***

Когда Мобо вернулись домой, Имани стало еще хуже. Она больше не чувствовала себя в безопасности. Стояла гробовая тишина, как будто семейство вернулось с поминок, и звук закрывающего дверь ключа отца, показался особенно громким. Каждый его проворот буквально резал по слуху девушки.

«Словно тюремный надзиратель.» – пришло ей на ум мрачное и довольно точное сравнение.

Имани с трудом сдерживала весь накопленный негатив. Точно прочитавший её мысли Фарадж тут же скомандовал:

– Жду всех на кухне.

Уже готовая выплеснуть всё наружу девушка вдруг услышала звук уведомления. На экране высветилось сообщение от Камо: «Как все прошло?» Имани представила шок на лице друга, когда он обо всем узнает, и тут ей в глаза бросилось уведомление от электронной почты несколькими строчками ниже. Ответ от Стэнфорда! Позабыв обо всем плохом, она открыла письмо и пролистала приветственную часть… Увы, это был отказ.